К творчеству В. Женевского я отношусь с большим уважением. Доверие возникло после прочтения рассказов в сборниках серии «Самая страшная книга» и фэнзине «Darker». А после прочтения его переводов рассказов П. Уоттса и некоторых статей, доверие только возросло. Сборник «Запах» я приобрел не раздумывая. Знал, что произведения такого рода однозначно необходимо иметь в домашней библиотеке каждому любителю необычной мистики. Итак, перед нами статья, 4 стихотворения и 17 рассказов. По традиции, далее я напишу обо всех понравившихся рассказах, в соответствии со своими оценками им. Про стихи писать не буду, т.к. не умею их критиковать или делиться впечатлениями. Начнем с тех рассказов, которые я оценил на 7 баллов:

• “Веки”. Маленькая история о человеке, который обнаружил опасность в простом смыкании век. Вот только реальное это чудовище или плод воображения, нам так и не объяснят. Рассказ чем-то напомнил «Булавку» Р. Маккаммона.

• “Идолы в закоулках”. Рассказ о жалком маленьком человечке, который нашел себе ложного бога. В плане сюжета и персонажей – ничего особо примечательного, даже чудовище где-то я раньше видел. А вот в плане исполнения – перед нами страшилка, выписанная очень ярко и стилистически почти безупречно. Рассказ обволакивает читателя, имеет собственное звучание, и от прочтения можно было бы получить много удовольствия, если бы не предсказуемость и хоррор-направленность.

• “Огненная птица”. Короткий и трогательный рассказ, лишенный какого-либо сверхъестественного элемента. Просто особый взгляд ребенка на жизнь, от которого трагедия финала ощущается еще печальнее.

• “Никогда”. Вновь перед нами рассказ, который не способен удивить опытного читателя в плане сюжета и мистического элемента. Пробирает он качеством исполнения. Именно после этого рассказа я понял, что автор — отличный стилист, который берет расхожий прием или сюжет и облекает его в довольно своеобразную форму.

• “Зевака”. Очень печальная мистическая история. Франц, прозванный Зевакой, оставлен бароном присматривать за усадьбой и девочкой Лорхен. Вот только Лорхен – далеко не обычный ребенок… Такой истории отлично подходят эпитеты «душевная» и «трогательная».

• “Запах”. Загадочное убийство, мрачный антураж, суровый следователь, осуществляющий поиски убийцы… И запах. Запах грязных улиц и сточных канав. Запах продажной любви и человеческой глупости. Запах, который читатель ощутит при прочтении, даже не желая того. Как детектив или ужастик рассказ, безусловно, слаб. Однако как пример необычной прозы – очень хорош.

• “Мёд”. Сам рассказ меня оставил равнодушным, но он примечателен своей формой. Увы, но я содержание ценю больше формы, оттого и не проникся в достаточной мере. Тем не менее, опыт прочтения интересный.

• “Kom”. Объективно – рассказ очень и очень неплох. Не зря сам автор считал его лучшим в своем творчестве. Субъективно – читать его можно строго под настроение. Все повествование насквозь пропитано пронзительной печалью и тоской. Очень нелегкое чтиво, которое не каждый человек осилит.

Теперь те вещи, что получили от меня 8 баллов:

• “Она”. 4 микроистории в одной. Объединены они присутствием одной и той же нежити, обитающей в подвале дома. Сначала на нечисть натыкается сын хозяина дома, прячась от гнева отца, затем двое мальчишек, проникшие в дом, после того как оттуда уехали хозяева, и т.д. Рассказ вновь примечателен интересным стилистическим решением, плюс нежить в нем нетривиальная.

• “В глазах смотрящего”. Отличный триллер. Девушка начинает получать на электронную почту фотографии самой себя в самых неожиданных ракурсах. Завязка как будто бы банальна, однако исполнение довольно необычное. Примечательно, что у рассказа может быть несколько трактовок, так что, если хотите, можете закрыть глаза на всю мистику и воспринимать происходящее сугубо реалистично, с поправкой на определенные психические отклонения персонажей.

• “Бог тошноты”. Рассказ короткий, но по-настоящему тошнотворный. Поразительно, как автору удалось написать так, что читатель прямо физически ощущает страдания главной героини. Другой вопрос, что не каждый захочет читать про такие страдания, однако хоррор получился точно необычный.

• “Искусство любви”. Добротный рассказ с лавкрафтианскими мотивами. Есть еще легкий привкус Уоттса, но он на периферии. Раскрывать сюжет не буду, т.к. это испортит впечатление, скажу только, что рассказ однозначно заслуживает прочтения. Здесь очень интересная идея, достаточно необычная форма и отличный язык.

• “Хоррор в русской литературе”. Статья очень познавательная, но не исчерпывающая. Автор ведет диалог с читателем, подкидывает ему темы для размышлений, а если что-то конкретное читателя заинтересует, то это он уже сам найдет.

Заслуженные 9 баллов я поставил следующим произведениям:

• “Я прокрался в твою душу…” (Ночью). Очень, Очень пронзительно. Просто нет слов.

• “Ключик”. Отличный ужас в духе «Нечто». На постояльцев лыжной базы напали жуткие мимикрирующие существа. Твари принимали облик маленьких детей и издавали плач, пробуждая в людях родительский инстинкт чудовищной силы, после чего сжирали своих жертв. Главный герой держит одинокую и безнадежную осаду, понимая, что надолго его не хватит… Тут прекрасно и ужасно (в хорошем смысле слова) буквально все. Тон повествования, чудовища, внутренние и внешние конфликты, образность всего происходящего.

Таким образом, перед нами настоящая жемчужина мистики и «weird fantasy». Сборник яркий и самобытный, однозначно заслуживающий того, чтобы перечитать его через некоторое время. Очень жаль, что Владислав ушел из жизни так рано, т.к. именно его последние произведения являются наиболее сильными. Сложно представить, какого уровня литературного мастерства достиг бы Женевский через десяток лет непрерывной практики. Сборник тяготеет к довольно печальным и тоскливым настроениям, а от осознания той трагедии, что связана с автором, становится еще горше. Вечная память.

Сборник рассказов знатока хоррор литературы Владислава Женевского,к сожалению посмертный. Я являюсь постоянным посетителем сайта «Лаборатория фантастики», и часто читал статьи Влада, которые тот публиковал на сайте под ником Pickman. Я часто смотрел его оценки к новым хоррор романам. В частности именно хорошая оценка Влада сподвигнула меня купить один из самых знаковых романов в жанре хоррор последних лет «Впусти меня» Юн Айвиде Линдквиста. И было это летом далекого 2010 года.

Как оказалось Влад и сам неплохо пишет рассказы, которые часто заставляют подумать о смерти или даже испытать рвотный позыв. Таков например рассказ «Каждая» об уборщице общественных туалетов, которая встретила во время работы весьма неприятное существо.

Рассказ «Зевака» напоминает темную сказку братьев Гримм.

Я к сожалению не знаток хоррор литературы, но многие рассказы по моему скромному разумению могли бы составить конкуренцию перу Гоголя и По.

Если вы не готовы к весьма неприятным ощущениям, то вам лучше не читать к примеру рассказ, который дал название этому сборнику.

В книгу включены также стихотворения, которые наверное являются жемчужинами этого сборника, а также обстоятельная статья «Хоррор в русской литературе.»

Жаль что Влад ушел так рано, и не успел написать ни одного романа, который мог бы стать русским «Впусти меня» или «Оно». Это не вызывает у меня никаких сомнений, после прочтения данной книги.

Творчество Владислава Женевского, как и любую классическую литературу, не нужно рекламировать. Известность пришла к нему сама – каждый, кто сталкивался хотя бы раз с его прозой, непременно желал добавки, а после, насытившись силой и красотой слога, принимался расхваливать рассказы Влада перед своими знакомыми. Возникало естественное любопытство, и… К тому времени, как состоялась первая публикация (если не ошибаюсь, рассказ «Бог тошноты» для сборника «Тёмная сторона дороги»), Женевский был уже «популярен в узких кругах». Правда, он открещивался от славы, как мог, и до последнего оставался верным себе.

Влада не раз спрашивали, почему он не напишет роман. «Творчество даётся мне тяжело, приходится выжимать из себя каждую строчку», отвечал он, «Поэтому над романом работать будет очень тяжело. Каждая страничка – день писательского затыка. Я бы хотел писать бегло, но НЕ МОГУ». Творческий процесс он сравнивал с тяжёлой атлетикой, заниматься которой с годами не становится легче – нужно навешивать новые и новые блины. Поэтому стоит ли удивляться, что наследия Женевского хватило на небольшой сборник.

Свои коррективы в творчество писателя внёс и рак: в разные годы у Влада обнаружили три опухоли, и все – в голове. После первой операции Женевский, по его словам, «впал в затяжную творческую кому», из которой выходил не один год. Вторая операция истощила его настолько, что на творчество не оставалось сил. Третья опухоль оказалась злокачественной... Не возникни хотя бы одного из этих образований в мозге, сборник получился бы другим – более пухлым, менее мрачным, с совсем другими рассказами. Но вышла именно такая книга.

«Запах» – собрание бриллиантов макабрической прозы. Почему макабрической? Потому что дух смерти, страх перед её неизбежностью, влечение к ней – те магистральные мотивы, что пронизывают большинство стихотворений и историй, представленных здесь. Взять хотя бы «Огоньки», следующие за трогательным предисловием от Михаила Парфёнова и товарищей по литературному цеху. «Разбегись, оттолкнись, и зверёнышем вниз, прямо в бездну, в пучину, забудься, простись». Что такое посмертное существование? Всего лишь «бледный огонёк», ничтожный по сравнению с тем, что «больше Вселенной».

Противоречивый образ предстаёт в рассказах «Она» и «Запах». И это не костлявая старуха, отнюдь, но нечто, столь же притягательное, сколь и безжалостное. В юношеском «Она» это существо, прячущееся в подвале старого дома. Каждый, кто сталкивается с ним, узнаёт в фигуре, сотканной из света, свою мать, жену, свою истинную любовь. К слову, в этой истории Женевский умудрился спрятать четыре микрорассказа, каждый со своим сюжетом и манерой повествования. В более позднем «Запахе» смерть уже – безобразное и нелепое создание, к которому, однако, безудержно влечёт каждого, кто с ним столкнётся.

Женевский был атеистом. Определённое влияние на него оказали идеи Питера Уоттса – например, та, что люди являются сложными живыми машинами, не более и не менее. Непростым было и отношение к Богу: как доказать, что тот, кому поклоняются миллионы, на самом деле выглядит, как бородатый мужчина в тоге? Каковы мотивы этого существа? Действительно ли он спасёт людей от самих себя, или... что? Отношение Женевского к религии отразилось во множестве рассказов. Например, «Атеист» за отсылками к классике скрывает мысль о тоске по богу, который так и не возникает в повествовании. Не зря автор рисует условные и как будто иллюзорные декорации: миг откровения – и они окажутся фальшивыми даже для самого протагониста.

Идея «Бога тошноты» другая: что, если у каждого предмета, явления или существа есть свои боги? Подобная идея была не у одного писателя, но Женевский и здесь сумел быть оригинальным, прибегнув к манере повествования от второго лица и изобразив очень странное божество.

Об «Идолах в закоулках» следует рассказать отдельно. Рассказ является частью межавторского проекта «Сутемь» о проклятом городке, где творится всякая чертовщина. В проекте участвовал не только Влад, но и Андрей Сенников, Борис Левандовский, Александр Подольский и другие. К сожалению, проект был закрыт. «Идолы» – кусочек пазла, который, возможно, заканчивается перед «Прямо в темноту» Сенникова (сборник «13 маньяков»). Возможно. Но это не важно. Рассказ Женевского – самостоятельное произведение, которое можно читать в отрыве от цикла. Оно также повествует об идоле – скорее всего, дальнем родственнике Бога Тошноты – который похож на человеческое сердце и говорит на языке крови. Перед смертью Женевский писал, что хотел бы расширить пантеон своих созданий, возможно, даже обратиться для этого к более крупной форме. Увы...

«Искусство любви» – попытка обратиться к сонму Великих Древних. Бывалым культистам впору устраивать соревнование: сколько отсылок к ГФЛ они найдут в этой истории? Рассказ понятен и без «пасхалок», но подлинное удовольствие от него ощутит только знаток творчества «затворника из Провиденса». Кстати, за фигурой главного героя, Фэрнсуорта, с его опухолью в голове, мерещится сам автор... а может, это всё тени.

«Kom» – один из поздних рассказов Женевского; сам Влад говорил, что хотел бы и дальше писать в таком же отстранённом тоне, как и здесь. Здесь есть и мифология (на этот раз скандинавская), и переход в другой мир (или смерть, как кому угодно). Встречается и мотив изменения привычной реальности, так любимый Владом. Нельзя не отметить, как прекрасно «Kom» завершает художественную часть сборника: слова звучат, складываются в симфонию, гармоничную, со множеством оттенков и светотеней. И на этой прекрасной ноте, когда хочется читать ещё и ещё, – финиш, обрыв...

Не следует думать, будто Женевский прибегал лишь к трём вышеозначенным темам. В его арсенале есть прекрасные исторические рассказы – «Запах», «Зевака», «На дальних рубежах». Интересна история создания «Никогда»: Влад рассказывал, что вдохновился буклетом альбома «Майн Кайф» братьев Самойловых, где изображена пластиковая кукольная ручонка, которая будто тянется вверх. Благодаря этой картинке Женевский придумал одно из самых оригинальных своих созданий, поместив его в исторические декорации.

А о «Мёде», одном из наиболее пугающих своих рассказов, Влад писал: «Когда-то услышал раннюю песню Шевчука «Башкирский мёд». Песня так себе, но однажды мне подумалось: «вампирский мёд» (я вообще люблю коверкать слова песен). Потом задумался, как бы такой мёд мог появиться, кто и для кого его мог собирать. Рассказ написал на фоне реальной уральской долины, где отдыхал много лет. А однажды даже заблудился, перейдя реку вброд. Все остальное выдуманное — и собака, и герой».

Можно писать ещё долго – о миниатюрах «Жар» и «Веки», где взвешено каждое слово, о стихах, из которых можно составить отдельный сборник. Не меньшего внимания достойны и переводы, блестящим образцом которых может стать сборник Питера Уоттса «По ту сторону рифта». То же самое можно сказать и о критике, большая часть которой осела в «DARKER'е» и на «Фантлабе». Это разрозненные частички великого наследия, о котором будут писать ещё не раз, сейчас, через пять, десять, двадцать лет, и в будущем, когда мы, современники писателя, присоединимся к сонму бледных огоньков, блуждающих во тьме.

Мрачная грустная история про изгоя и его странного непонятного «бога»

Отличная жуткая идея. Что самое главное, с не менее прекрасным воплощением.

Эту книгу я ждал долго.. с момента её представления в группе вк. Потом предзаказ, долгое ожидание, долгая доставка. Подспудно знакомясь с информацией об авторе, и то количество написанного и рассказанного о нем зацепило и подогрело интерес в довольно большой степени, скажем так проникся уважением. И вот книга у меня в руках и я не знаю что написать.. Начал читать с предисловия об авторе, и послесловия где приводится его доклад (10 баллов). И вот по прочтению не знаю что и написать учитывая личность автора и то что я уже о нем знаю. Личное мнение таково что эта книга очень на любителя .. Стилистика превосходно, язык аналогично, атмосферность зашкаливает, но .. просто наверное не мое. Прочтение оставило гнетущий след в психике и изменило настроение. Сразу скажу здесь нет экшена и каких то острых диалогов, это атмосферное чтиво и атмосфера эта как раз та что и обещана. Может кто то и обвинит меня в какой то излишней черствости и от того недопонимания описанного... не знаю может оно и так хотя сам так не считаю присутствуют даже некоторые пунктики по этому поводу. Например книги данного жанра я никогда и не читаю днем, а некоторые и вовсе не трогаю летом, а предпочитаю для них осень или зимние ночи для максимального восприятия событий. Тем не менее эту книгу я вряд ли буду перечитывать, так же как и ставить ей какую либо оценку, пусть будет вне номинаций.. Светлая память писателю

Отличный рассказ, который я запомнил еще по «Чёртовой дюжине». Классическая история о заблудившемся человеке в которой, казалось бы, невозможно рассказать ничего нового, играет новыми красками в исполнении Влада Женевского. Долгое время меня раздражал главный герой рассказа. Раздражал своей инертностью, покорностью, неспособностью к борьбе. Пока я не понял, что ГГ — обычный человек. Не герой, не супермен, не лихой сталкер, а самый обычный человек, как, впрочем, и всегда у Влада. Вот это взаимопроникновение мистического и будничного и делало прозу Женевского такой нереальной. В этом он похож на классиков литературы ужасов, и безумно жаль, что больше Влад ничего не напишет. С нетерпением жду авторский сборник, и не перестаю сожалеть, что автор его подписать уже не сможет.

Изумительный рассказ, идеально и тонко выписанный, своими деталями, именами, Паркинсоном Фэрнсуорта Райта, не просто вплетающий себя во вселенную Лавкрафта, но порождающий своего рода новую вселенную, параллельную нашей, где Лавкрафт и его произведения, прозрения — все сплетено. И блин, попробуйте сказать, что это не гениально, мать вашу!

Рассказ был бы просто замечательным, если бы не Лавкрафтовские фишки, которые сыплются со всех углов.

Начинается история интересно и сразу затягивает. Яркий главный герой, очень живой персонаж получился. Далее события закручиваются и непонятно чем вся эта бодяга закончится. Я уж думал, щас 10-ку поставлю с чистым сердцем, но к сожалению вместо того, чтоб придумать какого-нибудь оригинального монстра, тем более идеи в конце излагаются и вправду новаторские, автор берёт и впихивает кучу монстров из мира Лавкрафта. Возможно это рассказ с какого-то конкурса, где обязательным условием было использовать наследие старины Говарда. Ну если так, тогда понятно. Ну а если иначе, то это промах. От оригинальной нечисти рассказ только выиграл бы.

Но тем не менее язык рассказа очень красив. Жаль Влада, очень хорошо умел мысли излагать. Этот рассказ не идеальный, но очень достойный.

Замечательная новелла, прямо отсылающая читателя к творчеству классиков мировой «темной» прозы уровня По и де Мопассана. И в литературном плане, по языку и стилю, достойная встать в один ряд с лучшими произведениями оных. Однако Женевский не был бы Женевским, если бы не обогатил наследие классиков любимым им «вирдом», символизмом и не использовал фирменный прием, виртуозно передавая словом самый дух, сладостный и омерзительный одновременно.

Рассказ в готическом стиле. Средневековый город в Европе, злой садовник поссорился с почтмейстером. Как же он решит отомстить? В добавок в сюжет вплетена любовная история, приведшая к трагической развязке. А в центре рассказа хищник-цветок, который может убивать.

Сюжет, конечно, избитый. И у Уэлса и у С. Кинга есть рассказы о растениях-убийцах. Но сама истории написана качественно, читается с увлечением.

В каком-то смысле Владислав Женевский был, конечно, счастливым человеком. Да, жизнь его оборвалась куда раньше, чем было бы должно, но он многое успел сделать, многое успел повидать. Владислав свел знакомство с многими зарубежными авторами, которых переводил на русский, у которых брал интервью, с которыми общался. Осуществил он и мечту десятков тысяч русскоязычных поклонников хоррора — увидел собственными глазами и услышал собственными ушами Стивена Кинга. Примечательно, что этим опытом (а для кого-то — просто счастьем) Владислав поспешил поделиться со всеми, написав интересный и обстоятельный отчет о мероприятии, на котором побывал. Таким образом, благодаря Владиславу Женевскому, мы все получили возможность словно бы оказаться там, рядом с Королем, сами.

В основу статьи (она из-за большого объема была разделена при публикации в вебзине Даркер на две части) лег основательный доклад, с которым автор выступал на ФантАссамблее. Как человек, присутствовавший на этом докладе, должен сказать, что «в живую» это было еще круче, чем в виде статьи: автор устроил посиделки при свечах, в полумраке, а само выступление сопровождалось показом слайдов (да и, кажется, без атмосферного музыкального сопровождения тоже не обошлось).

Что касается самой статьи, то по глубине и охвату материала ее так и тянет сравнить со знаменитым эссе Г. Ф. Лавкрафта «Сверхъестественный ужас в литературе» — не даром и названия неуловимо схожи. Причем сравнение это будет без каких-либо натяжек — подобно Лавкрафту, Женевский сделал всесторонний обзор жанра, упоминает десятки авторов и десятки произведений, многие из которых будут незнакомы даже завзятым фанатам хоррора. Опять же, если вы считаете себя ценителем литературы в жанре мистики и ужасов, то к ознакомлению для вас строго обязательны как эссе Лавкрафта, так и статья Женевского.

Рассказ «Мед» был написан для участия в представительном конкурсе «Чертова дюжина». И был он написан так хорошо, что не мог не пройти в финал. А вот в финале, который судили в том числе и профессиональные писатели (Мария Галина, Виктор Точинов, Александр Щеголев и другие) — мало кем был оценен. В том году я также участвовал в ЧД, а годом ранее судил этот конкурс. И был удивлен тем, что некоторые «профи» не поняли, не оценили того, что автор сумел сделать в своем рассказе. Не хочу никого обидеть, но, на мой взгляд, некоторые из судей сами не умеют писать на таком уровне.

О чем вообще речь. В литературе, в писательстве есть масса нюансов, масса путей работы с текстом, со словом. К примеру, есть понятие «звукопись», когда автор, описывая некую ситуацию, сцену, активно использует слова с определенными звуками. Допустим, можно рассказывать о том, как человек бродит возле фонтана и использовать для этого слова, в которых встречаются мелодичные, переливчатые звуки. Или герой оказывается где-то в поле, среди колышущихся трав, и автор в описании этой сцены использует слова вроде «шуршать», «шептать», «шелест», «шорохи» — с постоянным рефреном звука «ш». Таким образом читатель глубже погружается в атмосферу и т.д. и т.п.. Звукопись, умение выстраивать определенную мелодику текста — это особый уровень писательства, которого достигнуть способен далеко не каждый даже хороший автор.

И вот Владислав Женевский, филогог по образованию, знаток литературы, поэт, как мало кто умел и любил в своей прозе работать с мелодикой, атмосферой, звуком и чувством. Причем нередко Владислав это делал в достаточно специфических целях. Скажем, рассказ «Бог тошноты» физически способен передать муторное, «тошнотное» состояние читателю. А в рассказе «Мед» автор достигает эффекта «медовости», вязкости, липкости, приторности. Причем делает это с блеском и совершенно сознательно. И своего добивается блестяще — на том же конкурсе практически всякий прочитавший «Мед», в отзывах обязательно говорил об этой «медовости». Другое дело, что далеко не всякий понял, что именно это и было целью автора.

Многие ведь (и многие писатели, как выясняется) свято уверены, что автор ОБЯЗАН писать интересно, обязан развлекать читателя, «цеплять» его сюжетом, интригой и т.д. и т.п.. А автор обязан на самом деле только самому себе, то есть если автор не ставил целью развлечь, а ставил целью добиться какого-то особого эффекта и своей цели достиг — значит, автор молодец и написал классное произведение.

И вот рассказ «Мед» — он как раз такой. Для гурманов, которые смогут понять и насладятся произведением настоящего мастера слова, каким, вне всяких сомнений, был Владислав Женевский.

Рассказ «Kom» относится к, условно говоря, «позднему» периоду творчества Владислава Женевского. «Ранний» Женевский — это период 2005-2007 годов, время написания таких замечательных вещей, как «Зевака» (2005), «Она» (2005), «Никогда» (2006), «Атеист» (2006), «Веки» (2006), «Идолы в закоулках» (2007). После этого, до 2014 года Владислав написал всего два рассказа — «Огненная птица» (2009) и «Каждая» (2011). А в 2013-2014 годах писатель активизировался, создав новеллы «Запах» (2013), «Искусство любви» (2013), «В глазах смотрящего» (2014), «Ключик» (2014), «Бог тошноты» (2014), «Мёд» (2014) и, собственно, «Kom» (2014). Всплеск творческой активности связан, во-первых, с тем, что Владислава (и его коллег по жанру), наконец, начинают регулярно публиковать в печати, в серьезных антологиях, а во-вторых, с болезнью автора: с одной стороны, у Женевского появилось больше времени для творчества, с другой — последние годы его жизнь всегда находилась под угрозой и автор, конечно, это понимал, хотя и старался не думать о плохом.

Сам Владислав считал «Kom» своим лучшим рассказом, но читатель должен знать, что это достаточно сложное произведение, прочувствовать и понять которое сможет не всякий. И довольно тяжелое, передающее ощущение муторности, зыбкости, глубокой депрессии. Собственно сюжет, идея раскрываются в деталях, не называясь автором прямо. Так что, как минимум, чтобы понять этот рассказ, читатель должен иметь хотя бы поверхностное представление о том, что такое корабль из ногтей мертвецов, то есть быть знаком с соответствующей мифологией северных народов.

Поэзия Владислава Женевского — это в основном то, что он писал в достаточно юные годы. Своеобразное литературное баловство, пробы пера, которые талантливый автор первоначально выкладывал на сетературных сайтах без особых надежд на публикацию в печати. Однако, эти стихи интересны, ценны и сами по себе, и как демонстрация того, как автор рос. Уже здесь, в этой лирике просматривается то, что можно назвать знаковыми чертами всего творческого наследия Женевского: мрачная красота, изящность, подчас некоторая декоративность, образность, символизм, романтизм. Филолог по образованию, Женевский тонко чувствует слово, ритм, мелодику стиха, позволяет себе в поэзии экспериментировать. Любопытно, что лиричность стихов Владислава и вообще то, что он изначально делал в поэзии, плавно перетекло затем и в его прозу.

Что касается непосредственно поэзии, то интерес представляют практически все стихи Женевского. Лично я выделю следующие: «Случай в цирке», «Баллада для чердачных голубей, написанная мертвецом», «Relictus (Покинутый)»... а впрочем, они все хороши, даже те, что были только пробой пера.

Светлое и доброе, теплое произведение, финал которого наводит на мысли о бренности бытия и о чем-то еще, чем-то более долгом, сильном, чем наша жизнь. И, возможно, столь же неразумном, как она.

Относительно ранняя, как говорится, «ученическая» еще работа большого Мастера. В кавычках потому, что далеко не каждый, мнящий себя состоявшимся писателем, сможет писать так, на таком уровне, как писал «ученик», «подражатель» Женевский в свои — Господи! — тогда еще 20 лет (а то и меньше). Перечитывая раннюю прозу Владислава, я только поражаюсь тому, (и еще горюю оттого) что она, эта вкусная, сочная, изысканная проза так долго искала дорогу к читателям. Впрочем, чему удивляться: Влад был излишне скромен, всего себя он посвящал литературе, много читал, писал рецензии, переводил... таким бескорыстным искренним людям сложно пробивать себе дорогу. В итоге мы имеем то, что имеем: армии графоманов публикуют многотомные саги многотысячными тиражами, а первые достаточно серьезные публикации (рассказы в различных антологиях) по-настоящему большого литературного таланта случились, когда ему было уже 29-30 лет. А потом он умер, так и не успев подержать в руках первую свою авторскую книгу...

Знаете, не так мало авторов умеют писать красиво. Некоторые из них (вспомним Бодлера, По) умели видеть красоту в не самых прекрасных вещах и явлениях. В своем творчестве вообще, и в этом рассказе в частности, Владислав Женевский прямо идет дорогой По и бодлеристов, даром что посвящает текст другому автору, Клайву Баркеру. Женевский как никто другой из отечественных авторов, умеет своим творчеством вызывать и жуть, и восхищение, причем одновременно. Да, в «Каждой» есть Баркер, но в ней есть и, скажем, Лавкрафт, его «космический ужас», то бишь ужас-благоговение, ужас-восхищение. Как есть здесь и Стивен Кинг, и другие авторы хоррора, чем-то смахивающие (кто знает, быть может в этом проявился свойственный литературному творчеству Женевского символизм) на монструозных обитателей клоаки, рвущихся по ржавым трубам в дома обывателей...

Этот замечательный рассказ, как и бОльшая часть творчества замечательного литератора, самобытного автора Владислава Женевского, относится к тому пласту литературы, который можно охарактеризовать короткой фразой «не для всех». Чтобы распробовать такую прозу, нужно и время, и чувство, и ум. Причем нельзя сказать, чтобы Женевский был «заумным» автором, нет. Интеллектуальность его творчества всегда гармонично сочеталась с безукоризненным стилем, поэтичностью. Да, пожалуй, многое его проза берет у поэзии — отсюда и символизм ее, и образность. Я, составитель, рискнул взять этот рассказ (касаемо рассказов Женевского, лично меня всегда тянуло называть их «новеллами») в антологию о маньяках, так как увидел в нем (в частности, в финале) рассказ о шизофрении и раздвоении личности. Вдумайтесь в гениальность и внутреннюю символичность этого финала,

Сам автор говорил, что, скорее, писал о встрече с демоном, но, что важно, он принимал и мою трактовку, не возражал против нее. Это, знаете, тоже многое значит — когда автор сознательно пишет так, что его творчество способно раскрываться на разных уровнях, в разных плоскостях.

Продолжаю читать у Владислава Женевского то, что по каким-то причинам упустил из виду ранее... или, как, скорее всего, было в этом случае, «упустил из памяти», так как читал давно, когда мы оба были много моложе, а я был гораздо глупее и наивнее. А Владислав Женевский уже тогда писал прекрасную прозу прекрасным языком, атмосферную и самобытную.

В этом коротком рассказе автора можно уже уловить то, что потом станет его излюбленным приемом: взять некое понятие, слово — и «оживить» его своим литературным мастерством. Жар... живой. И это страшно, это жутко.

Великолепная миниатюра, по-настоящему жуткая и, как всегда у Женевского, написанная прекрасным языком.

Завершает «Хеллоуин» рассказ Владислава Женевского «Атеист» — красивая философская притча о потустороннем мире. О вере. Женевский — безупречный стилист. Вот и здесь в тексте выверено каждое слово, каждая буковка. Изложено умело, стильно, поэтично. Вкусно. С литературой точки зрения к рассказу не подкопаешься, хотя это пока еще «ранний Женевский». С остальным чуть похуже. Потому что здесь тот случай, когда в ходе чтения понимаешь: тебя не увлекает сюжет, ты не проникаешься смыслами, ты просто любуешься словами, образами — как полотнами в картинной галерее. Впрочем, в качестве финального аккорда «Атеист» смотрится достойно.

Что могу сказать, рассказ интересный, но это не хоррор, это мистика. В хорроре должно быть страшно, здесь не было страшно, здесь страх заменяет неприязнь. Неприязь к этой адской руке и садоводу. Образы, созданные В. Женевским запоминающиеся. Язык очень хорош, поэтому хочется прочитать что-нибудь более объемное того же автора.

Впрочем, рассказ заслуженно зарабатывает 7 баллов.

Отличный рассказ за пределами шаблонов. За автором теперь буду следить, порадовал :)

Очень понравилось произведение открывающее книгу. Отлично создана атмосфера средневековья.

Символично, что лучшую (пока что по слухам, бо не дочитана) антологию отечественного хоррора открывает рассказ-победитель первого конкурса ЛОТ «Тьма», специально для конкурса же и написанный аж в 2006 году. «Сказочка по мотивам страшных снов немецкой литературы» только на первый взгляд сказочна, стилистически витиевата и легковесна. В отличие от большинства немецких (да и европейских) сказок в финале «Никогда» добро отнюдь не «насилует зло», грубо и беспощадно, по одной простой причине: никакого «добра» в рассказе не присутствует. Приглядитесь. «Никогда» человеку не дотянуться до солнца. Жадность и зависть; расчётливость и иррациональность; болезненное себялюбие и бескорыстие за чужой счёт; пагубные страсти, банальная человеческая слабость и рубашка, намертво приросшая к телу; злоба и ненависть — вот почва, на которой произрастает чудесный сад цветов старого садовника. А в самом укромном уголке этого сада прижился самый-самый цветок зла. Едва ли не бодлеровский...

Подпишусь насчет богомерзкой и нечистой ручонки: ага, та еще штучка. Однако, эта работа Влада показалась мне несколько разбалансированной, имхо фокуса ей все же не хватило. Слегка размылось повествование. Роль цветочника, которому отдается львиная доля текста, по итогу оказалась последнему непропорциональна, а линия вьюноши показалась же просто сумбурной. И вообще не слишком оригинальной, чего уж там. Понимаю, что сказка, но все же. А ручонка — да, сто раз «да».

В жанровый классификатор этого рассказа наряду с «хоррором» можно добавить и «сказку/притчу», ничуть не покривив душой. «Сказочность» ощущается и в самой подаче, и в общей наивности (линия влюбленного писаря стоит тут особняком), и в отдельных заимствованных мотивах из преданий старины глубокой, и даже в декорациях вымышленного европейского городка, в котором, благодаря талантливым описаниям, немедленно хочется поселиться жить. Между тем, фантастическая сущность зла здесь настолько противна человеческой природе, настолько чужеродна, что сразу вспоминается популярный ныне мем с любимыми эпитетами Говарда нашего Лавкрафта, потому что оригинальное, выведенное Женевским растение иначе как БОГОМЕРЗКИМ (всенепременно капсом) не назовешь. Оно не то чтобы пугает, оно внушает какое-то неуютное чувство неправильности. Смещения реальности. При этом автор ловко манипулирует полярностью образов, оставляя за читателем право решающего голоса в выборе настоящего зла в этой печальной истории.

Отличный рассказ для всех любителей тягучей, медовой прозы Женевского — хоррор в антураже небольшого германского (австрийского? Походу городок вымышленный. Гуглил название — не нагуглил) городка. Ссора нелюдимого и конфликтного садовника, не поделившего церковную скамью с почтмейстером — казалось бы, довольно неловкий зачин для хорошей хоррор-истории, однако автор сумел удивить, выдав довольно любопытный поворот и замечательную в своей масштабности развязку. Прекрасный выбор для старта сборника страшных рассказов, я считаю.

Очень приятный интеллигентный рассказ. При чтении в памяти всплывают такие подзабытые в информационных потоках имена, как Эрнст Гофман, Теодор Шторм и в чем-то даже Патрик Зюскинд. Это, безусловно, делает автору честь, как знатоку литературного вкуса. Однако и сама история не подкачивает, чувствуется в ней, так сказать, крепкая художественная рука.

Стильно, изобретательно, хорошо.

За что я особо люблю рассказы Женевского — кроме красивого языка, грамотного слога и идеальной композиции — так это за монстров. Ну нет у него осточертевших вампиров, оборотней или зомби. Каждый раз читатель открывает для себя каких-то новых существ:

Стилизация под средневековье. Рассказ о том, убийство невинного, иногда приводит к непредсказуемым последствиям. И месть такая долгожданная , может вернуться к тебе сторицей, попутно задев еще кого то..

Я старинные истории люблю, написано бодро и интересно, поэтому — 8 баллов

Удивительно, этому рассказу почти 9 лет, а печатается он в бумаге только сейчас.

Удивительно, насколько прихотливой оказалась судьба рассказа «Никогда» Владислава Женевского. Помню, ещё в далёком 2006-ом году этот «саженец» появился на сетевых просторах, выделяясь среди других жанровых историй цветастым слогом и яркими образами. В прошлогоднюю ССК он почему-то не попал, зато украсил собой эту книгу, словно изящный цветок в петлице. Думаю, для каждого, кто прочитает этот рассказ, имя Владислава Женевского станет примером того, как нужно писать хоррор — не только красиво, но и увлекательно. Автор поместил своих персонажей в вымышленный немецкий городок, где связал три сюжетные линии так, что в конце тех, кто погиб, не жалко, а вот главному «злу» поневоле сочувствуешь. Да, и «монстр» здесь очень причудливый — такого вы вряд ли где-то встретите. Одним словом, «Никогда» — достойное начало сборника, и «по одежке», и «по уму». Браво, Влад!

Хоть и простой сюжет, но нелинейная подача делает рассказ необычным. Сами монстры понравились, неоднозначное описание их вида и способность приспосабливаться к охоте. Что-то в них есть Лавкрафтовское. За внешность простых организмов скрывается нечто больше и возможно с интеллектом и паранормальными способностями. И локация очень подходящая, заснеженная база отдыха в горах таит и так много опасностей.

Интересная история. Как раз собираюсь открыть лыжный сезон в нашем Изваринском лесу, а тут теперь такая информация! Слизни-убийцы атакуют прямо из сугроба и ты замерзаешь вместе с лыжами. Опасность!! Но рассказ и вправду не плох. По сути это классический слэшер. Место локации зимний лес. Вспоминаются такие замечательные фильмы как «Нечто» и «Ловец снов». Единственный момент, который я не понял. Главный герой кушал чипсы, и увидев за окном неприятную сцену выблевал чипсы обратно, но при этом чипсы внешне не изменились... Это как так? Он что их, не жуя проглатывал что ли?!

Но в целом понравилось.

Чем мне, среди прочего, нравится творчество Женевского — его ужасы не похожи на представления большинства читателей (включая меня) об этих самых ужасах. Может, это и не лучший рассказ автора, но мне кажется, что в нём всё на месте. И он определённо хорош.

Рассказ загубила пара строчек, о методе выбора жертвы (пусть будет так). Я с огромным удовольствием погрузился в текст, но финал ( и даже не спойлер, тут все в названии сказано) — испортил общее впечатление, свернул точку размышления и мне пришлось размышлять —

Возможно просто не понял, такое у меня бывает. Но думается мне — автор перемудрил.

Получив огромный кредит доверия после рассказа «Запах» я стал шарить в поисках других рассказов Женевского. И вот нате, нашёл. Автор смело и хладнокровно окунает нас в унитаз полный фекалий, крови и червей. Тут история про уборщицу в общественном туалете и нам во всех мельчайших подробностях рассказывают про то что она находит в кабинках. «Каждая кабинка с сюрпризом, открываешь а там подарок!» В принципе читается легко, но слабонервные могут и блевануть слегка. Кстати этот рассказ тоже можно назвать «Запах»:)

Вот и второй лауреат на «Лучший рассказ 2014 года»

Отличная история, которая на самом деле захватывает. Да и тематика редкая — про эротику 19 века. Да не просто эротику, а ого-го какую эротику!

Финальная сцена напомнила «У меня нет рта но я хочу кричать». Рекомендую к прочтению всем любителям детективных хорроров.

Рассказ злодея, уверенного в своей победе, о своих злодеяниях просто убил. Больший штамп ещё поискать надо. Благо, хоть финал не штампованный. Пусть и «гаденький», но не штамп.

Написано очень пафосно и вычурно. Непривычно. У автора серьёзный словарный запас и умение оперировать эпитетами и сравнительными оборотами. Возможно, стилизация под какого-то автора тех лет, но уровня моей начитки нехватило понять под кого именно.

А вообще свежо, да. Области взрослых тем в жанре мало кто затрагивает.