В «Руслане и Людмиле» Пушкин, если я, не будучи литературоведом, правильно считываю замысел, задался целью как бы восполнить пробел в истории русской словесности: написать рыцарский, куртуазный роман на национальной основе. Но написать из современной, начала XIX века, перспективы, с обусловленной этой перспективой иронической дистанцией (многое из того, что в 1980 –1990-е годы связывали с понятием «постмодернизм», в действительности старо — если не как мир, то как романтизм).

Попытался перечитать впервые с детских лет, исполненный самых. Увы, проблемы начались сразу после вступления — проблемы как формального, так и содержательного порядка, если их вообще можно разделить.

Первый пункт: не могу не обращать внимания на обилие глагольных рифм. Понимаю, что глупо, что в пушкинскую эпоху этот пункт не воспринимался так остро — да, по-видимому, вообще никто насчет глагольных рифм не парился.

Второй пункт — тематический: эротика с каким-то сусально-эвфемистическим налетом (пройтись по краю подцензурного; намекнуть прозрачно, не называя, и т. д. — какое-то, прости Господи, пускание слюны). Снова понимаю, что все это сместилось в регистр массовой культуры позднее. Но мне, современному читателю, преодолеть этот конкретный исторически-вкусовой барьер нелегко.

Впрочем, отношу все это исключительно за счет собственной поэтической глухоты и ограниченности.

Отличная романтическая повесть с любовно-мистическим сюжетом и нравоучительным финалом. По стилю напоминает скорее «Бедную Лизу» Карамзина. Написано также сжато и конспективно, хотя отдельные эпизоды и детали удались отлично, например

Эта сжатость и конспективность обеспечивает динамику и легкость восприятия, что сильно радует, хотя до Гоголя и Пушкина Титову далековато. Герои все-таки схематичные, повествование абстрактное. Совершенно не при делах тут Васильевский остров, точно также можно было разыграть эту партию и в Москве, и в Тамбове.

Не приведи бог видеть русский бунт — бессмысленный и беспощадный

Видимо, сюжет этой повести родился в преддверии работы Пушкина над историей Пугачёвского бунта. Конечно, можно сейчас пойти покопаться в этих своих предположениях и в том, что по этому поводу думают пушкиноведы, но нет, не пойду, пусть мои догадки останутся догадками.

На самом деле, мы здесь имеем историю о пользе заячьего тулупчика. Вот стоило только Гринёву один раз проявить свою подростково-юношескую пылкость и добросердечие, как потом этот поступок перевернул всю его жизнь и всю судьбу. Не будь этого подаренного будущему казаческо-крестьянскому вожаку Пугачёву тулупчика да ещё преподнесённой чарки водки, так и висеть бы нашему юному офицеру на перекладине рядом со своим командиром капитаном Мироновым.

Ну, а если более серьёзно подходить ко всей этой истории, то тут можно отметить целый ряд моментов. Например, вот приезжает молоденький безусый ещё барчонок к месту службы и ему сразу определяют должность. Ничего не зная о степени его готовности к службе, к военному искусству и ко всему прочему специфическому. И сразу начинаешь понимать, что значит, в дворянских семьях так было устроено, что мальчишек к военной службе готовили заранее, сами ещё дома старались привить им какие-то навыки владения шпагой, конём, пистолетом, воспитать какие-то важные воинские качества — смелость, решительность, чувство долга...

Взаимоотношения в небольших воинских формированиях. Т.е. здесь у нас — в маленькой крепости. Где служивых раз-два и счёт закончен. И где воинской службой офицеры не слишком нагружены, а скорее просто живут недели и месяцы, а может кто-то и годы, привыкая к этой просто жизни, обзаводясь семьями и всем прочим домашним хозяйством, а бессемейные — прожигая жизнь на пирушках, в карточных играх да на охоте. И вот тут и начинают проявляться личности во всей их красе. Гринёв — романтический мальчик без всякого жизненного опыта. И Швабрин — уже хлебнувший лиха и не слишком озабоченный моральными качествами и нравственными принципами молодой офицер. Конечно, они должны были столкнуться. И если Гринёв остаётся верным данной им присяге, то Швабрин легко и охотно перемётывается на сторону бунтующих казаков и переходит на службу к Пугачёву (и тут понимаешь всю мудрость старого казака, помощника Пугачёва, который упрекает своего отца-командира за то, что он поверил Швабрину и дал ему в подчинение казаков, да ещё и поставил Швабрина комендантом крепости — предавший один раз, скорее всего предаст и второй, и третий).

О твёрдости духа капитана Миронова и говорить ничего не нужно: стоять лицом к лицу и в глаза говорить своему будущему палачу о его самозванстве — тут мужество нужно и сила духа. И может как раз в такие моменты и становятся великими понятия долга и чести: умереть в запале боя — это одно, а вот так, спокойно и хладнокровно принимать свою смерть способен не каждый.

Если говорить о Пугачёве, то мне кажется, что сам Пушкин всё-таки относился к нему с каким-то тщательно скрываемым сочувствием. Ну, по крайней мере без явного озлобления к нему и без открытого осуждения действий Пугачёва. Хотя описания всех этих казней и смертей людей от действий Пугачёва и его соратников безусловно не делают нас сторонниками этого самозванного царя (помните, как жену капитана Миронова вытащили из избы раздетую донага — ведь не платье им было нужно от неё, а сами понимаете, что попросту надругались и изнасиловали немолодую женщину!), однако в том неоднозначном отношении Гринёва к Пугачёву явно видится и отношение самого Пушкина к нему же. Опять же, можно пойти проверить свои домыслы и рассуждения посредством интернета, но не пойду и не буду, мне интересно самому порассуждать над этим.

Этот вариант озвучки повести имеет ещё и не включённую в основной текст главу, удалённую якобы по цензурным соображениям. События здесь происходят уже после того, как Пугачёв отпустил Гринёва вместе с Машей Мироновой, и та уже живёт у родителей Гринёва. И вот этот вариант развития сюжета видимо просто был попыткой детализировать до конца развитие противостояния между Гринёвым и Швабриным. Не совсем понятно, что в этой главе не понравилось цензору, я каких-то особо «вредных» моментов не увидел — эх, не гожусь я в цензоры!

Здравствуй, Маша, я Дубровский!

Ну, это уже совсем из школьной программы и проработанное на уроках поглавно и поэпизодно. И теперь только не понимаешь, чего Владимир тянул с отношениями — ведь понятно было, что рано или поздно Троекуров будет пытаться устроить брак своей дочери, а потому никаких перспектив в затягивании крайнего решения не было. Ведь в финале он (Владимир Дубровский) уезжает заграницу. Ну так и уехал бы вместе с Машей раньше, до всей этой истории со сватовством князя Верейского и до этого брака. А так теперь и она несчастна (по крайней мере так предполагается, хотя кто знает, что там дальше с ней будет), и он в состоянии крушения всего и вся. В общем, не хватило ему гусарской лихости.

О Троекурове и троекуровщие и говорить нечего — из рогатки таких расстреливать. Есть такие — по жизни чувствуют себя всесильными барами и ведут себя соответствующим образом. И так и хочется сделать им назло и поперёк. Вот и нашла у них с Дубровским-старшим коса на камень... Один — самодур и барин, а у второго чувство собственного достоинства.

Ай, да Пушкин, ай, да!..

Выстрел — повесть

Эта повесть помимо самой интересной захватывающей остросюжетной основы имеет ещё и великолепную экранизацию с Михаилом Казаковым и Юрием Яковлевым в главных ролях, однако и актёры, сыгравшие персонажей второго плана, едва ли менее значимы и имениты. Что касаемо сюжета, то на самом деле в этом столкновении нет правых, ибо оба героя — и Сильвио (Казаков) и граф (Яковлев) просто столкнулись характерами и стали заложниками стереотипов того времени. И вот это откладывание ответного выстрела на неопределённый срок явно сомнительно по всем меркам — человек меняется непрерывно и спустя некоторое время мы имеем дело уже совсем с другой личностью, порой в буквально противоположных обстоятельствах. Но это я с позиций сегодняшнего дня. А повесть (и фильм) от этого не менее интересны.

Метель — повесть

Ещё одна любимая повесть Пушкина из этого цикла. И на этот раз мы имеем не только качественно снятый фильм, но ещё и великолепную музыку Георгия Свиридова. И тут даже не знаешь, что вперёд придёт в голову в качестве ответа на вопрос «Метель» — повесть Пушкина или музыка Свиридова.

А сюжет донельзя романтичен и одновременно трагичен и драматичен. Обоюдная любовь и запрет родителей на отношения, тайное венчание и катастрофическая ошибка (не забываем, что узы брака в те времена были неприкосновенны и потому для Марьи Гавриловны ничего кроме тупика больше не было. Впрочем, как и для гусара Бурмина) и томительная жизнь в одиночестве и главной героини и нашего дурака-героя. И дальше просто включается режим магического реализма и волшебно-бытовой сказки — игральные кости судьбы сводят наших случайных супругов вместе, да ещё и влюбляют их друг в друга. Хэппи энд!

Гробовщик — повесть

А вот эта повесть из цикла почему-то напрочь выпала из памяти. Хотя сами «Повести Белкина» читаны как минимум дважды — в школьные времена и потом спустя лет этак с пятнадцать. И потому сейчас читал — как будто наново знакомился с сюжетом. Ну, наверное дань некоторой моде тех времён, когда разные именитые авторы касались темы смерти и посмертия, потустороннего и мистического — Жуковский и Гоголь, А.К. Толстой. Романтизм во всей его красе. В общем, было не скучно.

Станционный смотритель — повесть

История романтической любви, однако показанная нам не с позиций влюблённых молодых людей, а с точки зрения брошенного отца. Просто представляешь себя на его месте и понимаешь всю глубину отчаяния: молоденькая девушка-дочь уезжает с заезжим молодцом и… пропадает без вести. А когда разыскивается неутешным отцом, то оказывается, что возврата домой не будет. И остаётся старику только надеяться, что она не окажется на панелях, а обретёт нормальное женское семейное счастье. И финал повести вроде как уверяет нас в таком более-менее благополучном для неё исходе.

Барышня-крестьянка — повесть

А вот здесь мы вновь имеем дело с любовью романтической и отчасти таинственной. Таинственность состоит в подмене персонажа — ведь молодой богатый сосед уверен, что влюблён в молодую красивую крестьянку (представляю его мысли — поиграться может и получится, но перспектив на серьёзные отношения в общем-то никаких). А она, заигравшись в этой роли, запутывается с выбором, что делать дальше. Тем более, что ведь замуж отдают! А тут надо было как фильме «Тутси» сорвать с себя парик и крестьянскую рубаху-сарафан и просто открыто сказать, что я не я и всё прочее, вместе бы потом и посмеялись. Впрочем, смеяться, да ещё и именно вместе, им теперь предстоит до конца жизни.

История про шоу-бизнес 19 века. О двух творческих людях — совершенно разных ,и, тем не менее, очень близких друг другу. С одной стороны — итальянский поэт-импровизатор, не лишенный, впрочем, желания набить карманы презренным металлом. С другой — русский поэт, не любящий свой талант, кропающий свои вирши в стол, выступающий здесь в роли продюсера-бессеребреника. Классиком здесь отражены и метания поэтов всех эпох и стран, и желания люого творца быть признанным и богатым -думаю, что гений русской литературы многое в этой малой повести рассказал о себе лично и о своих знакомых собратьях-авторах.

Малоизвестная повесть А. С. Пушкина.

Что мы знаем о борьбе за независимость Греции? Да фактически ничего. История разбойника, действовавшего в ту эпоху в тех краях, сдавшегося Российским властям, а затем депортированного в Турцию, ярка и приметна. Но, вместе с тем она проста, и не несет в себе какой-либо интриги. Зато, в этой повести упоминаются исторические события и факты, которые не проходят на уроках истории, но которым мог быть свидетелем если не сам Александр Сергеевич, то его близкие знакомые.

Классикой мы называем произведения не только прошедшие испытание временем, но и не утратившие при этом свою актуальность. К сожалению, зачастую эта акутальность касается темных черт человеческой души. Мало ли людей подобных Германну было до Пушкина? Мало ли их среди нас, потомков того славного времени? Нет. И классик в своем бессмертном произведении открывает душу человека, с первого взгляда цельного, крепкого, но так легко поддавшегося азарту, лишь поманила его на горизонте стопроцентная выгода. И потерял человеческие черты военный инженер Германн. Ни симпатию юной девушки не поставил во главу угла, ни предостережение старой графини[А что еще может означать появление духа этой самой графини?]. И, в итоге, занял потерявший голову инженер место которое ему и полагается. Поучительно и актуально на все времена.

Подобно многим, открывая «Дубровского» я при первом прочтении рассчитывал на совсем иное. Нам, книжным детям докомпьютерной эпохи, привыкшим к романам Дюма, Саббатини и Джека Лондона, повесть о благородном разбойнике показалась совсем скучной и пресной. Не зря и поныне многие комментаторы пишут: «Какой роман мог бы получиться!» И действительно, из подобной истории мог бы выйти отличный авантюрно-приключенческий многотомник! Но!

Невдомек нам было молодым и горячим, что гений русской литературы писал совсем о другом! Ведь это история совсем не о разбойниках, не о застреленном медведе и даже не о бедных влюбленных. Повесть эта — о самодурном и гордом провинциальном русском дворянстве — владетелях своих угодий, которым ни судьи ни полицейские и соседи не указ. Ни Троекурову, ни Верейскому, ни Дубровскому. Ведь сколько раз герои романа ссылаются на царя-батюшку, как на заступника — но нет, не дотянулась рука самодержца в такие дальние дали, где исправники в кармане у помещиков, где людей травят медведями и горят целые усадьбы по воле одного человека. И тем ценнее становится это произведение, чем становится понятнее, что, оставаясь для автора в статусе черновика, «Дубровский» написан превосходным, живым языком, так, что читается на одном дыхании, и не утерял своей актуальности и по сей день ( с поправкой на время, конечно). Однозначные 10 из 10!

Классики все же не зря признаны таковыми — двести с хвостиком лет прошло, а ничего не изменилось. Читаешь эту крохотную новеллу, написанную рукой одного из величайших русских писателей, и поражаешься — насколько все в точку. Здесь, в 1811 году, прогрессивное общество не ценит русский язык, предпочитая французский. Властителями дум молодежи и не только становятся французские писатели. И как же все меняется — стоило лишь возникнуть реальной угрозе Наполеоновских войск...

Рассказ — ответ на роман чудесного писателя историка Михаила Загоскина «Рославлев или русские в 1812 году» мало известен, но, однозначно, его стоит прочитать как ценителям таланта А. С. Пушкина, так и всем остальным любителям исторической прозы

Несказанная радость от прочтения этого стихотворения после, например, Золотой ветви Фрэзера. Нужно что-то такое непоэтичное, но исследующее древнее, чтобы получить удовольствие от чтения на контрасте подачи, но не атмосферы.

Какой к дьяволу «бедный, бедный Алеко»? Это просто животное. Тварь, запросто распоряжающаяся чужими жизнями, и даже не отдающая себе в этом отчёта. Его ещё и отпускают в конце: «Оставь нас, гордый человек». Охренеть! Да его к столбу надо было привязать вверх ногами и полгода ежедневно отрезать по шматочку сала с вонючей плоти, прежде чем добить. Почётное место в плеяде самых омерзительных персонажей мировой литературы.

Зяма, впрочем, тоже хороша... Никакой морали, даже приблизительно. Страшные люди. Ад, анархия и беспредел.

Написано предсказуемо гениально.

Если мне не изменяет память, в школе я данную поэму пропустил. И вот, теперь, слушая лекции о Пушкине, решил вернуться и наверстать.

Воистину, уже давно пишут лучше, и заслуга Пушкина, в первую очередь, это формирование русского литературного языка, который был близок к живому, разговорному — что критикам того времени явно было не по вкусу. Кроме того, это ещё была и стилизация под былины, хотя, конечно, ни в одной былине автор не отводит себе столько места в повествовании и уж, верно, не рефлексировал на счёт собственного таланта в каждой песне. Что ж, Пушкину едва было двадцать лет, когда он кончил эту поэму, а писать её он принялся ещё и вовсе лицеистом. Когда это понимаешь, и когда уже сам давно не «лицеист», произведение это начинает играть новыми красками, или, точнее, из мешка лезет шило, и не одно. Бриллиант на поверку оказывается довольно угловатым.

Что больше всего меня поразило, так это насыщенность поэмы весьма прозрачными намёками на секс. Тут и похищение Людмилы практически во время коитуса, и печальная импотенция Черномора, «бесстыдно ласкающего прелести» своей добычи, и неизвестные девы, оседлавшие Ратмира в позе наездницы, и животное либидо Руслана, который изнемогает над спящей женой — «без разделенья унылы, грубы наслажденья». Что это, возможно и вовсе намёк на изнасилование? Вот уж, действительно, стальной воли витязь, смог обуздать свой животный инстинкт (называемый в литературе «страстью»). В первом издании была ещё подробнее раскрыта тема «костюма Евы», в котором Людмила представала перед читателем во время своего похищения, и тема беесильной злобы сексуально несостоятельного насильника-Черномора, пытавшегося овладеть предметом своей страсти не самыми традиционными способами. В дальнейшем эти места не публиковались.

Что же касается сюжета и композиции, мотивации героев — первые довольно примитивны, надёрганы из разных мест, неладно скроены и кое-как подогнаны друг к другу. Мотивация и вовсе у всех одна — страсть!

Отдельно меня умилил эпилог, в котором юный Пушкин в свои 20 лет пишет о том, что изведал горечь мира: «Ищу напрасно впечатлений: Она прошла, пора стихов, Пора любви, веселых снов, Пора сердечных вдохновений!».

В общем, поэма насквозь пропитана буйным юношеством и неукротимым пушкинским либидо, вероятно, доставшимся ему в наследство от своего предка Ганнибала.

Произведения очень в духе греческих романов о Херее и Каллирое, или о Теагене и Хариклее. Да и думаю в духе многих других песен, стихов древней Греции.

Не с него ли был потом списан Ганс Кюхельгартен, которого так хотел уничтожить после написания Гоголь? А с кого списан Тизит? Фауст?

Молодое поколение в этой повести как-то малоинтересно. Возможно, из-за того что Пушкин построил её по всем канонам тогдашней романтической литературы. Владимир – классический благородный разбойник. Все его поступки прекрасно просчитываются. Маша – такая же благородная девушка, влюблённая в оного разбойника. Её поведение в финале идеально вписывается в этот образ. Вот старшее поколение интереснее.

Дубровский-старший и Троекуров-старший служили вместе. Люди одного примерно возраста, и начинали в одних чинах. Дубровский вышел в отставку поручиком. Троекуров, всего через несколько лет, генерал-аншефом. Четырёхзвёздный генерал. Дослужиться за несколько лет от поручика или капитана до генерал-аншефа – для этого даже в те времена требовались исключительные заслуги и способности. Ушёл в отставку сравнительно молодым, на пике карьеры. И начал самодурствовать. Не мог отвыкнуть от власти над людьми. А поскольку возможностей и дома хватало, то и доставалось всем, и крепостным, и вольным слугам, и чиновникам, и соседям-помещикам. Но, что интересно, никто его стороной не объезжал.

Дубровский дослужился только до поручика. То есть, реализовать себя на службе не смог или просто поленился. Из таких вот поручиков в отставке, недовольных судьбой, и получались обычно самые жуткие крепостники. Поселившись в маленькой деревеньке, стал самодурствовать так же, как Троекуров. Только масштабы помельче. Если он наехал на чужих крепостных, можно представить, как обращался со своими. Смог бы, поиздевался бы и над соседями, только они к нему не заезжали. Незачем. Тот же Троекуров малого масштаба, и даже, пожалуй, пострашнее. Только Троекуров ударился в самодурство из-за утраченных возможностей, а Дубровский – из-за нереализованных. Как угодно, но Троекуров мне даже симпатичнее, если уж выбирать.

Тяжело было быть путешественником до изобретения паровоза, поскольку любое передвижение по грунтовым дорогам по умолчанию предполагало суровые испытания. И если в Европе плохие дороги компенсировались их относительной краткостью, то на необъятных просторах Российской Империи транспортные тяготы представали перед путниками во всей своей грандиозности.

Это не означает, что люди никуда не ездили. Конечно ездили. Но какой ценой! Бесконечная тряска, жуткие ухабы, грязь, скудное питание на постоялых дворах и вечные склоки с сотрудниками почтовых станций. Добавьте сюда угрозу поломки кареты, вероятность болезней или травм лошадей, несчетные случаи, возможность быть ограбленным и вы получите полный букет дорожных удовольствий.

Обо всём об этом Пушкин написал с иронией и задором. Но не смотря на всю лёгкость и ироничность в стихотворении нет даже намёка на оптимизм, ибо какая может быть надежда на лучшее будущее посреди бесконечного и неизбывного дорожного ужаса?

Александр Сергеевич совсем немного не дожил до открытия Царскосельской железной дороги. Уверен, что проживи поэт ещё немного и русская литература обогатилась бы несколькими восторженными стихами о новом виде транспорта, ведь Пушкин в полной мере оценил бы возможность добраться из пункта А в пункт Б не прилагая со своей стороны ни малейших усилий.

Первая половина XIX века богата на литературные мистификации. Верили им охотно. Охотнее, чем теперь, когда нетрудно всё проверить. Совсем молодой ещё Проспер Мериме сочинил южнославянский эпос. Как бы перевёл слегка ритмизированной прозой древние песни сербов. Стилизация получилась блестящая. Поверили почти все, включая славян. Поверил и Александр Сергеевич, и захотел перевести эти песни обратно на славянский язык. Есть ощущение, что по ходу работы он понял, в чём дело, но не стал выходить из игры. Взял половину песен Мериме, тех, что вызвали у него вдохновение, добавил несколько настоящих сербских песен и создал великолепное оригинальное произведение. Главное здесь даже не стилизация, теперь уже двойная стилизация, хотя и она получилась, а музыка стихов. Тот пушкинский стих, который одинаково близок и его, и нашим современникам. Есть и настоящие шедевры, зажившие собственной жизнью. «Конь», «Видение короля», «Вурдалак», «Бонапарт и черногорцы». Недаром в центре черногорской столицы стоит памятник Пушкину, хотя нет, кажется, памятника Мериме.

А. С. Пушкин отрывок из цикла «Осень» 1833 г.

Унылая пора.. Души опять терзание!

О прошлых светлых днях мои воспоминания,

Где яркие цвета, и звуков перезвон.

Веселье, смех и суета, изящества всех форм,

и запахов игра благоухание

Как грустно нынче созерцать природы пышной увядание.

В грязи и сырости промозгшая земля.

И ветра свист, томящий шум дождя.

Без солнца, серой мглой покрылись небеса,

И красок больше нет, не слышны голоса...

Бессмысленность всего, вокруг одна тоска

И неизбежность меланхолии близка.

Есть такое хитрое слово — «синергия». Это про то, что сумма неких составляющих периодически оказывается существенно больше, чем можно было бы ожидать от простого суммирования. Такой, вот, фокус.

Пушкин + Швейцер + Смоктуновский + Золотухин = получилось... нечто такое, что... в слова переводиться не просто с трудом, а... — точно вообще не переводится. Это просто невозможно «оконтурить словами», это именно — «фокус синергии». После оных «Маленьких трагедий» 1979-го воспринимать гений Пушкина — в тексте, в отрыве от оной синергии — лично у меня уже не получается. И я далеко не одинок в своих оценках.

Ежели ты, уважаемый потенциальный ... эээ... зритель ещё не сподобился это увидеть..., ты — многое теряешь. Очень многое теряешь

Безусловно, Пушкин талант. И эта книжка — тому подтверждение.

Атмосфера в произведении замечательная. Чисто английская, я бы даже сказал. Не зря один из героев — англоман. Юмор блестящий и понятный всем. Романтическая линия тоже на высоте. Но лучшее в произведении — это, однозначно, герои. Образы живые и буквально встают перед глазами. Персонажи Муромского и Берестова просто потрясающи и достойны английской классики. Они ярки, колоритны и запоминающися. Да и остальные герои хороши, и Лиза, и Алексей, и Настя, и мисс Жаксон — все яркие и харизматичные.

Описывает Пушкин-Белкин великолепно. Он буквально окунает тебя в русскую жизнь 19 века. Не знаю, все ли произведения этого цикла таковы, но данное явно шедевр.

Неспешное и при этом увлекательное, колоритное, атмосферное и позитивное произведение.

Замечательно!

Пушкин — человек талантливый. Среди его творчество много сильных вещей, таких как «Капитанская дочка», «Пиковая дама» и, особенно, «Барышня-крестьянка». Но вот с «Дубровским» что-то пошло не так.

Написан роман, как всегда у Пушкина, увлекательно. Но сюжет оставляет неприятное послевкусие. Никто из героев не вызывает симпатии, никого даже не жалко. Все неприятны.

Итог: не самая ужасная вещь, но далеко не лучшая. Возможно я субъективен. Но смысл читать произведение, в котором во всей красе изображено

Не самая лучшая книжка Пушкина.

Друзья Людмилы и Руслана, с героем моего романа...

Думается, что школьный курс литературы должен был бы если не напрочь убить любовь к чтению русской классической литературы, то как минимум просто отвратить от чтения того, что было «пройдено» в школьные годы чудесные. По крайней мере, в среде читающих бытует стойкое мнение и, возможно, даже убеждение в этом. Однако же вот тот самый конкретный пример, который ничего не доказывает и не опровергает, однако входит в статистику — многие произведения из школьной программы мною с удовольствием периодически перечитываются, а некоторые программные авторы и просто стали любимыми (Н. Гоголь, Л. Толстой, А. Чехов…).

С послеокончания школы это, наверное, уже третье, а может и четвёртое перечитывание пушкинского романа в стихах. И каждый раз находятся новые нотки и открываются дополнительные оттенки как в смыслах пушкинских строк, так и в красотах пушкинского поэтического языка. И с глубоким чувством узнавания читаешь наново то, что когда-то давно старательно учили наизусть или просто зачитывали на уроках по ролям. Но и с не меньшим чувством проникновения в пушкинские строки читаешь те строфы, которые в твоей со школьных времён хранимой книжке никак и никем (а по ней учились в школе и все твои трое ребят, и тоже оставили свои карандашные пометки и ремарки на полях) не отмечены и не помечены — от того, что классическая школьная литературная педагогика не отнесла эти строфы к каким-то особым и значимым, они не перестали быть таковыми. И радуют твою читательскую душу не менее, чем донельзя знакомые и любимые строчки письма Татьяны к Онегину или строфы о русской зиме, или поэтический рассказ о сне Татьяны в святочные дни и ночи.

В общем, в очередной, третий или четвёртый раз получил истинное наслаждение от чтения одного из самых программных и школьнопроходимых произведений классической русской литературы. И в очередной раз убедился, что Пушкин — наше всё!

Эротическое стихотворение А.С.Пушкина, в котором с юмором и иронией обыгрывается известная фраза: «Размер имеет значение». Комментарии излишни, как говорится, но это еще одна грань таланта великого поэта.

P.S. иного смысла в стихотворении нет, с какой стороны его не рассматривай.

Милое начало.

«Недавно тихим вечерком

Пришел гулять я в рощу нашу

И там у речки под дубком

Увидел спящую Наташу...».

Идиллическая картина, конечно, встает перед глазами. Зеленая роща, дубки и красавица-девушка, сморенная сном, прилегла, чтобы отдохнуть. А в молодом человека взыграла кровь. Трижды он ее поцеловал, ну а потом... Вполне логический финал. Девушка проснулась и «затрепетала».

Написано великим поэтом стихотворение в тот период, когда кровь играет, тянет на подвиги. Необычно, необычно.

Поэзия и правда жизни, как видно, вещи вполне совместимые.

Чистой воды современная порнография, созданная великим Александром Сергеевичем Пушкиным более двухсот лет назад, в достаточно юном возрасте. Но какая рифма, какая сила! Вполне логично, что к такому жанру мог обратиться и великий поэт, даже когда он таковым и не являлся. Необычно. Как оно воспринимается ярыми почитателями Пушкина — не знаю, но как возможность познакомиться с неизвестной стороной светоча русской поэзии, очень даже неплохо.

Повести Белкина это сборник малой прозы А.С. Пушкина. Короткие, лаконичные, полные лирики и одновременно простые рассказы. С огромным удовольствием прочел эти коротенькие истории. Больше всего мне понравился «Станционный смотритель». Что тут можно комментировать, это А.С. Пушкин — язык прост, краткость, яркость, ничего лишнего и цепляет. Великий талант одним словом.

Пушкин не стал изобретать велосипед: взял две известные истории и сплёл в одну. Но, разумеется, на русский лад. С одной стороны история о Робине Гуде — благородном разбойнике, который грабил богатых, покровительствовал бедным и не брал грех убийства на душу. С другой — трагедия Ромео и Джульетты, разделённых враждой родителей. Получилось хорошо. Правда, скомкано. Особенно это касается концовки. Такое впечатление, что к автору пришли заказчики, и сказали: «всё, Саша, дэдлайн пришёл». И он на коленке дописывал роман, в итоге превратившийся в повесть. Согласен с теми, кто считает, что произведение не доработано и вполне могло стать увесистым томиком, где история приобрела бы законченный вид.

И тем не менее, даже в такой виде «Дубровский» — замечательное произведение. Особо выделю язык. С первых же строк увлекает, завораживает. Ох, мало писателей настолько сильно владеют слогом!

Грустный финал — вполне логичен и более реалистичен. Иначе бы вместо злободневного произведения с подтекстом «беспросветный повседневный мрак и невежество в российском обществе» пришлось бы писать нечто приключенческое на манер «Одиссеи капитана Блада» или «Трёх мушкетёров». А в печальном конце более всего, как мне кажется, раскрывается главный замысел повести.

В эпоху Пушкина, особенно молодого Пушкина, потоком шли героические трагедии. Александр Сергеевич, вернее, ещё Александр создал героическую комедию. Потрясающе лёгкую, весёлую, увлекательную. Не хотелось ему писать трагедии. На протяжении всей поэмы он иронизирует над бытовавшими в его время представлениями о Древней Руси. Принимает их и в то же время посмеивается. Временами проглядывает явная пародия на литературные труды современников. Правда, определить, на кого эта пародия, смогут в большинстве случаев только специалисты. При этом в своём веселье А. С. очень тонко соблюдает необходимую грань, ни разу не опускаясь до пошлого стёба.

Это всё бросается в глаза при первом прочтении. Вернее, при первом прочтении во взрослом возрасте. А когда содержание знаешь, покоряют стихи. Заставляют забывать обо всём. Запоминаются целыми страницами без малейшего к этому усилия. Конечно, когда задают в школе, толку мало, а когда читаешь для себя, то и запоминается само собой. Да, именно в эти годы и создавался новый русский язык, именно в эти годы десятками появлялись новые поэты, каждый из которых был бы заметен в любую эпоху. Но всё-таки не найти до 1820 ни одной поэмы, которую по чисто литературным достоинствам можно было бы поставить рядом с «Русланом и Людмилой». А пройдёт всего три года, и под тем же пером начнут рождаться строки «Евгения Онегина».

Надо же, я думала, что всё что я помню со школы об этом романе — фраза «Спокойно, Маша. Я Дубровский». А её-то как раз там и нет!

Гениальный язык, другие писатели могут превосходить Пушкина по психологизму, настрою, аллюзиям, но по владению русским языком с ним не может сравнится никто. Каждое слово, каждый слог, каждая буква находятся на своем месте, и представить что можно лучше просто не получается.

Сюжет прост, даже для сказки, но в нем все, абсолютно все на своих местах. Сколько семей где беспринципный, жестокий, жадный, морально уродливый супруг(иногда это жена, а иногда муж) понукает преданным, честным, добрым, трудолюбивым, который просто не может отказать? даже когда понимает всю неправильность ситуации? Сколько людей в жадности абсолютно забывают про элементарное чувство меры, не говоря уже о благодарности? Получив богатство забывают о том кому они им обязаны? Принимают щедрость и благодарность за слабость?

Сказка на все времена.

Повесть, конечно, не дописана. Есть стилистические погрешности, фразы и тп. Но гениальность и великий русский язык Пушкина наличиствуют в каждой строчке. Большая удача (или божья милость?), что этот набросок шедевра сохранился в бумагах Солнца русской поэзии. С одной стороны, с Пушкина сняты все претензии — это черновик, с другой — из этой кладези мысли, чувства, стиля можно черпать и черпать без конца, покуда жива русская культура.

Повесть распадается на два слоя. Социально-политический, ужасы русского крепостного рабства, гнет феодально-монархической системы, всегдашнее наше государственное нестроение. И Пушкин сюжет о ссоре двух помещиков, богатого и бедного, смог расширить до масштабов философско-политического обобщения. Когда читаешь, вспоминаешь слова Пушкина якобы сказанные Гоголю: «Боже, как грустна наша Россия». Поневоле взгрустнешь! Почти двести лет книге, а в родной стране ничего не поменялось, хоть и четыре раза успели сменить друг друга общественно политические формации.

Любовная линия разработана слабее, отрывистее. Характеры Владимира Дубровского и особенно Маши раскрыты недостаточно, от того хромают мотивировки их поступков. Хотя вся эта линия с учителем Дефоржем и постепенным завоеванием им сердца избалованной барышни чудо как хороша. Причем, легендарную фразу «Спокойно, я Дубровский» он сказал вовсе не Маше, а негодяю Спицыну. Но легенда есть легенда)) Любовный сюжет заканчивается обрывисто и скомкано, Пушкин хотел ее продолжить, но судя по оставшимся заметкам и планам, все должно было вылиться в еще более слащавую мелодраму. Поэтому, думаю, он и бросил писать эту историю. Его зрелого гения на пике формы уже интересовали более масштабные сюжеты и истории. И великая книга «Капитанская дочка» доказывает правильность его выбора. Пушкин, впрочем, позже мог вернуться к изложению любви и похождений Владимира Андреевича и Марии Кириловны, но негодяи, засевшие при дворе Николая Палкина, не дали ему такой возможности.

Какой-нибудь Вальтер Скотт, на которого явно ориентировался Пушкин, или Фенимор Купер на эту тему накатали бы 500-страничный роман. Нашему гению хватило и 80 страниц текста, в котором нет ни единого лишнего слова. Не зная законов Голливуда, он хорошо разбирался в массовой культуре. Динамика, вот-это-повороты, буря чувств — имеется все, что нужно простому поедателю попкорна. А глубочайшие мысли и идеи даются бонусом, сверх нормы. При всей скомканности последних страниц Пушкин даже финальную битву умудрился показать! Нет, тут меньше «десятки» ставить рука не поднимется!

П.С. На этой странице почему-то не отмечена позднесоветская экранизация повести с молодым — естественно — Михаилом Ефремовым в роли Дубровского и Владимиром Самойловым в роли Троекурова. Есть даже две версии — киношная и четырехсерийная телевизионная. И существует недавняя модернизированная киноверсия с молодым конечно же — и тогда еще почти не замыленным Данилой Козловским в главной роли.

В школьное время поэма прошла мимо меня. Уж не знаю почему так случилось. Разумеется, вступление «у Лукоморья дуб зелёный...» знакомо хорошо и наизусть. А вот что там дальше — загадка. Знал, что там есть какая-то великанская голова — но это благодаря телевизору. И вот решил восполнить пробел. Взялся почитать перед сном...

Автор не удивил лёгкостью и напевностью языка — это его фирменный стиль, отличающий Пушкина от других поэтов. Видно, что в «Руслане и Людмиле» автор местами экспериментирует со стилистикой, но и это не нарушает стройность текста. И даже не важно, что автору при написании поэмы было около 20 лет — это лишний раз подчёркивает гениальность поэта.

Больше вопросов к сюжету. Повествование вроде бы и стройное, без значительных ляпов. Но при этом несколько рваное. В некоторых незначительных эпизодах автор растекается мыслию по древу, а отдельным важным моментам уделяет скупые две-три строки. Однако есть просто потрясающие сцены, от которых захватывает дух. Анализировать персонажей и их мотивацию можно, но вряд ли нужно. Это же прежде всего сказка, а в сказке действия следует воспринимать как данность.

Куда интереснее рассматривать мифологические моменты. И здесь наблюдается интересный конгломерат. В исконно былинных моментах отыскиваются отголоски германского эпоса, восточные мотивы. Такая пестрота позволяет говорить о поэме как о прото-фэнтези. Тем более мы имеем эпического героя, несколько историй в истории, батальные сцены и в меру разветвлённый квест.

Впрочем, можно долго говорить о плюсах и минусах «Руслана и Людмилы». А можно взять и прочитать. А потом перечитать. И потом ещё когда-нибудь. Всё же это незаурядное произведение, стоящее особняком даже в сказочном творчестве Пушкина и всей русской литературы.

Только что оторвался от телевизора. Канал «Культура» крутил «Маленькие трагедии». Увидел первые кадры «Скупого рыцаря», и — как заколдовали. Какая постановка, какие актеры, какая режиссура, какая ЛИТЕРАТУРА!

Весьма рекомендую, уважаемый потенциальный читатель, временно переквалифицироваться, и — посмотреть этот фильм 1979-го года. Это НЕЧТО

Ну, надо же, на самом интересном месте! Вот оно, это жуткое чувство, когда вы добираетесь до последних написанных строк. Это как «Конец ознакомительного фрагмента», только ни за какие шиши вы не сможете ознакомиться с полным текстом. И ведь даже ничего не смогла найти о дальнейшей сюжетной задумке. Хотя, конечно, можно ознакомиться с биографией Ибрагима и кое-что предположить, так что вряд ли сюжет был бы схож с версией фильма Митты.

Ну, а по прочитанному... Удивительно, как быстро перестраиваешься на этот несколько устаревший язык (больше всего спотыкалась на слове «нечаянный» в значении «неожиданный»), как легко и приятно читается этот красивый текст, сколько здесь подмечено деталей русского быта того времени, особенностей перехода с чисто русской на немецкую (т.е. чужеродную) культуру, как одни недовольны этим, как другие ратуют за это, и как в основном все живут в какой-то смеси культур. У меня даже сложилось впечатление, что после приезда Ибрагима из Франции в Россию поменялся стиль изложения. Во всяком случае текст не просто словами, а даже духом, каким-то ощущением передает смену страны. Вот это просто здорово. Я вообще очень люблю прозу Пушкина (с поэзией у меня отношения гораздо сложнее, но у Пушкина и поэзия для меня частенько хороша). Вот умеет он легко и просто писать об очень серьезных вещах. Жаль, очень жаль, что не закончена эта повесть.

Блестящая сатира на жадных, беспринципных людей в общем и священнослужителях в частности. Как настоящюю хорошую сказку, ее могут с удовольствием читать и взрослые и дети.

Актуальность сатиры в наши дни доказывают попытки переиздавать «Сказ о купце Кузьме Остолопе и работнике его Балде» переделку произведения, способную пройти церковную цензуру времен Николая 1.

Первое пушкинское стихотворение «У лукоморья дуб зелёный...», второе «О сколько нам открытий чудных...». По субботам перед «Очевидным — невероятным». Детство...

Учат в школе пушкинскую «Деревню», учат «Вольность» (теперь, может, и не учат). Запоминается с трудом. А «Рождественские сказки» никогда, наверное, не входили в школьную программу и даже в ней не упоминались. Хотя несчастному самодержавию достаётся здесь сильнее, чем в той же оде «Вольность». И запоминается это небольшое стихотворение, восемь четверостиший, без малейших усилий, с ходу и навсегда. Объяснение лежит на поверхности. Александр Сергеевич создал злой портрет нелюбимого им Александра Благословенного. Но все правители за последующие 200 лет, российские, европейские и любые другие, все, жестокие и гуманные, толковые и бестолковые, приличные люди и прирождённые политики, все могли разглядеть здесь свой собственный портрет.

«О, радуйся, народ – я сыт, здоров и тучен,

Меня газетчик прославлял,

Я пил, и ел, и обещал,

И делом не замучен».

Нет, замечательная вещь. Лёгкая, сказочно лёгкая, остроумная, прогрессивная и вообще не про нас. Но дети пусть лучше учат что-нибудь другое.

Это классика. Это «наше всё». Это жемчужина Мировой сокровищницы Слова. Но я не об этом. У данного произведения есть довольно специфическая особенность, о которой не высказывался, по-моему, только ленивый. Поскольку я тщу себя надежной, что тоже, как бы, мобилен и лёгок на подъём – вставлю и свои пять копеек тоже.

В этих коротких восьми строчках спрессовано столько смысла, столько энергии нежности и страсти, столько неожиданных поворотов сюжета, что целый сонм мастеров словесности – толпой – нервно курят в сторонке. Это пример гениальной компоновки материала при минимизации его объема, буквально – повествовательная «атомная бомба».

С точки зрения триединой конструкционной схемы любого фантастического текста, а именно – «Тема + Идея + Антураж», надо всем авторам фантастики повесить листок с оными восемью строчками над своим рабочим столом, и – периодически на него поглядывать.

Будет полезно

Как прихотлива Судьба. Как вычурно, не единожды отразясь и переиначившись, выталкиваются из водоворотов Бытия — к вечности, к софитам славы — обретающие бессмертие строки. Какими окольными путями.

«...гений чистой красоты...».

К Пушкину «отразилось» от Жуковского — «...Ах! Не с нами обитает / Гений чистый красоты; / Лишь порой он навещает / Нас с небесной высоты...». А в первоисточнике — это вообще «Лалла Рук» Томаса Мура.

Но для нас — это он, «наше все», солнце русской поэзии.

Приметил. Приютил. Украсил соим талантом. Огранил аки бриллиант.

И подарил вечности

Вообще-то. как бы, дети в школе «проходят». На днях с внуком шестиклассником учили наизусть.

Это же «наше всё», как бы, наш любимый Александр Сергеевич. Ну, зачем — отзыв-то? Разве что – «…типовая услуга сайта, вне зависимости от личностных характеристик автора…».

Гений – он и в Африке гений

Нууу, это несерьезно,, братья и сестры.

Две сотни оценок, львиная доля — девятки и десятки, и — ни одного отзыва.

Что — не понравилось? Ни в жизнь не поверю. Тогда — ПОЧЕМУ?

Впрочем.., ответ, видимо, очевиден — исходя из классификационных признаков. Открыл, и — ей-Богу — поразился. Какой «реализм», какая «историческая проза», да как же это возможно, чтобы так заблуждаться? Классическая фантастика — чистокровная, умопомрачительно живая, достоверная, яркая, ни на что не похожая!

А — «эмоциональный накал»? Это же — поди, поищи сравнимое да сопоставимое по страсти и по масштабу:

«...Итак, — хвала тебе, Чума,

Нам не страшна могилы тьма,

Нас не смутит твое призванье!

Бокалы пеним дружно мы

И девы-розы пьем дыханье, —

Быть может... полное Чумы!..»

***

Н-да...Неужели возможно, что я не прав

По сватался к купеческой дочке, Наташе, жених: богатый, умный, живёт как барин и ни перед кем не кланяется. Так его сваха расписала. Завалил невесту подарками: жемчуг, перстни золотые, платья парчовые. С отцом невесты договорился, несмотря на то, что видел девушку всего один раз, когда проезжал мимо. Невеста, как послушная дочь, согласилась. И сразу свадьба. В то время такой порядок был. Ну а любовь? Это кому как повезёт, потом. Вот так быстро и просто и ведь не известно за какого человека выдают замуж родную, любимую дочку. А вдруг он злодеем каким окажется и попадёт к нему, как рыбка на крючок, очередная беспомощная жертва. Но самоуверенный жених не предполагает, что его жертва сама может закинуть удочку...

Злодею Пушкин не стал уделять внимание и мотивы его злодейские так и не раскрыл.

Смерть, любовь и война, главные темы 《Повестей Белкина》

Пушкин не меняет своего репертуара, это полная власть барина над крестьянами и крестьянками, любовь же только барская показана и светская..... Выделю для себя прозу 《Гробовщик》

Очень сильно и красиво. Сапожник Шульц лишь добавляет готического фарсу....

Сказка,в которой высмеивается жадность попов и не желание платить.

Итог получил по заслугам.

Да, сюжет вторичен. Это ведь переложение истории о Белоснежке. Но ведь шикарно получилось. Пушкину удалось создать свою «былинно-сказочную» атмосферу. И благодаря этому герои воспринимаются как свои, «исконно русские». В детстве, зная и сказку о Белоснежке, и «Сказку о мёртвой царевне», никогда не проводил между ними параллель схожести, считая их отдельными и самостоятельными произведениями. Собственно, они таковыми и представляются мне до сих пор.

«Сказка о мёртвой царевне», как и другие сказки Александра Сергеевича — одна из самых известных сказок моего детства. Она волшебна и красива. Очень хочется, чтобы детям нынешнего и грядущих поколений её тоже читали. Она стоит того.

В детстве очень любил мультфильм по этой сказке. С тех пор, когда доводилось читать или слышать строки из «Царя Салтана», представлялись образы из мультфильма. Но речь не о мультфильме, а о прекраснейшей сказке.

Произведение действительно превосходное. Авторские сказки создавать сложно. Вдвойне сложней создавать авторские сказки в стихах. Пушкин подтвердил свой многогранный талант, создав очень хорошую сказку. Она интересна для ребёнка и легко запоминается. Перечитывал во взрослом возрасте и понимал, что знаю её почти наизусть (только никогда не пробовал её рассказать). Язык сказки великолепен: образен, лёгок и певуч.

Сложно понять тех, кто здесь пытается искать изъяны, спорные места в сюжете, нестыковки, несоответствия. Это же не роман, не научный труд, где всё должно быть логически стройно и последовательно. А это ведь — сказка. В ней есть волшебство и чудеса. Что ещё нужно?

Такое небольшое, но в тоже время глубоко-поучительное произведение! А ведь Германна в действительности сложно назвать сугубо отрицательным героем, уверен многие читая, могли не только испытывать чувство неприязни, но чувство близости с этим героем. Ведь к сожалению, как и тогда, так и сейчас мало, что поменялось в нашем грешном мире, люди попрежнему материальные ценности ставят выше всего остального! Уверен очень многие живущие скажем в среднем достатке, тоже в глубинках своих души, мечтают, а вот бы что нибудь произошло волшебное, я стал богат и все мои проблемы будут решены. Герман такой же персонаж как и мы обычный парень, с холодной головой, расчетлив, умен — ведь все задатки у него есть. Есть в нем и светлое и поначалу даже казалось, что его чувства к Лизаньке настоящие, но к сожалению темная сторона куда искушеннее, куда более манящая, в итоге сумела поработить его разум и утянуть его душу в пучину, где господствует тьма! За светлую сторону отвечала Лизанька, за что она и была награждена

Не читала в школе… Не помню почему.. Почему уверена, что не читала – потому что для меня вообще новый сюжет. Ни строчки знакомой не вспомнила.

Если говорить о прочитанном сегодня – не пошло. Не вызвало интереса! Сюжет – для меня (не хочу оскорблять ничьи чувства) – ни о чем. Вырос молодой человек, отправили служить. Помог человеку. Влюбился. И, скажем так, отстоял любимую. Пошел против Пугачева. Ну, ладно, не то чтобы пошел, но не побоялся сказать противную точку зрения в лицо. Может сыграло огромную роль, что Пугачев не из тех, кто забывает помощь… Но Гринева он не трогал, а даже пошел навстречу. Наскоро свадьбу сыграл :) Аж Гринев опешил :)

Удивили родители Гринева – писал он им о своей избраннице, просил благословения на брак – нет, не дали! Привез, значит, Машу, как жену – приняли без всяких споров :) Интересно, как сложилось бы всё, не пойди родители изначально против?

В целом оказалось не моя история!

Помимо того, что сказка дивно хороша, она ещё написана гениальными стихами. Не знаю никого, кто мог бы так владеть белым стихом. С далёкого трёхлетнего возраста эти строки запали в память, как никогда не западают строки рифмованные. А когда ставши взрослым, перечитывал сказку, вдруг понял, что грозная царица царства-то не имеет, вся её власть в пределах дворца. И старик, только что кланявшийся царице, отойдя к синему морю, называет повелительницу «проклятою бабой». Одно можно сказать, гений пишет гениально и для больших и для малых.