Половину историй в этом сборнике я уже читал раньше. Но вспоминать их не пришлось, ибо забыть рассказы Гансовского трудно. Своеобразие рассказов Гансовского, их некоторая странность, подкреплённая интересными сюжетами и крепким смысловым наполнением, цепко удерживает их в памяти. Из новых для меня историй была пафосная, но проникновенная пьеса «Млечный путь», повесть «Башня» (относительно новая, так как незадолго до этого я читал «Шесть гениев» – историю из которой «Башня» и была «выпилена»), и «Часть этого мира».

Последнюю повесть выделю особо. Она с маху взлетела для меня не только в лучшее Гансовского, но и в принципе в «Избранное». Завораживающая, логичная, но странная, со сменой эмоций, похожая на трип по живой впечатляющей индустриально-технологической помойке, и, одновременно, на дикий, хоть и со смыслом, клаустрофобный сон. Такое точно не забудешь.

Где-то в середине я понял, что влюблён в эту повесть.

Это, чёрт возьми, Гансовский в его лучшем виде.

У Гансовского всегда (ну, или хотя бы очень часто) есть какой-то свой особый визуальный стиль. Например, «Шесть гениев» (и «Башня» соответственно) представлялись мне в образе мультфильма конца 80-х, тех самых, взрослых, давящих, может даже не до конца понятных. А эта повесть сразу же представилась в духе скандинавских артхаусных фильмов – пахнущий пластмассой индустриализм, что-то из того, что сейчас рисует нейросеть «Миджорни». Это завораживает.

Повесть завораживает при том, что непредсказуема. Её эмоции перетекают одна в другую. Таинственность странной лаборатории перетекает в уморительный гротеск с перемещениями личности, вторыми головами и прослушивающими устройствами в спинках стульев. А потом становится страшно, как в тех кошмарах, из которых нет выхода – чудовищный лабиринт труб, пустых зданий, клаустрофобная чернота, и каждое действие утягивает тебя в кошмар все глубже. А потом – пустыня… А потом… И всё это завораживает, тревожит. Технологии со своими целями и циклами, чуждая, бесцельная, отдельная от человека, ставшая как бы природой. И человек, который перенял этот образ жизни, бесцельный, как искусственная природа, обслуживающий пустые здания, например… Депрессия, как верный спутник жизни (а ведь точно попал – депрессия болезнь нового, нашего, века). Индустриально-технологический пейзаж даже под пасторальными картинами, и пустыня с морями жестяных банок, обломками труб и «дикими» племенами. Можно глядеть на это как на символ – доведённый до гротеска капитализм, замкнувшийся в себе. Но и альтернатива тут не самая лучшая. Мирок Грогора, как противовес, прекрасен только со стороны – создавая всё своими руками нет времени, чтобы в этом жить. На пике этого открытия тоже становится жутко – в самом Грогоре проступает что-то патологическое, ненормальное. Всё в этом мире ненормально, но, в то же время, логично, сюрреалистично, но не кажущееся сюрреалистичным, и поэтому истинно сюрреалистичное. И поэтому можно глядеть как на символы, а можно просто глядеть, завораживаясь, на всю эту странную насыщенную красоту, по которой герои странствуют, как Данте по неземным мирам, чтобы, в конце концов, придти к самому себе.

Да, можно, наверное, что в концовке, в этом, довольно разжёванном, решении героя есть некий спад. Можно. Подано чуть в лоб, на мой взгляд. Подчёркнуто выведен гуманитарный пласт. Но общего мне это не очень испортило. Такую диковинную визуальную картинку, такое странное («Странное» – видимо, второе имя Гансовского) ощущение, даже некий, иногда мучительный, как тягучий кошмар, гипнотизм испортить чем-то очень трудно. Лично для меня.

Рассказ на чрезвычайно популярную в шестидесятые годы тему скрытых возможностей человеческого организма. Например, в те годы только ленивый не говорил о Розе Кулешовой и её способности видеть пальцами. Но получилась эта вещица у Гансовского, надо признать, не очень удачной.

Уже тогда, в 60-е, тема разговора шести здоровых мужиков на веранде дома отдыха в Ялте вызывала недоверие — не об отдыхе, не о чём-то актуальном, не о бабах, наконец, а о том какой будет наука будущего, что и каким образом она будет изучать. Ну а нынче такое и представить себе невозможно :). Хотя тема, конечно, интересная, но явно не для пляжного отдыха.

Собственно история возможности левитации главного героя в минуты высочайшего эмоционального подъёма тоже особого интереса не представляет — красиво, конечно, но не более. У того же Беляева в «Ариэле» всё это выглядит и попроще, и поувлекательнее. Хотя... каждый из нас, надо думать, действительно ощущал, что в моменты сильнейшего стресса/эмоционального подъема может сделать (и делал) то, что не смог бы совершить в обычной жизни.

Возможно, я сделал ошибку, прочитав эту повесть почти сразу после «Шести гениев». Теперь я не могу оценить её отдельно, теперь всё моё впечатление крутится между «Башней» и повестью, из которой она была создана (хочется сказать «вырезана»). И, что хуже того, я не могу определиться, стала ли история лучше.

С одной стороны, читать действительно легче – повесть сделалась плотнее, динамичнее. В чём-то даже напряженнее, так как исчезли многие отступления. Но кое-где с водой выплеснули и ребёнка. Исчез практически полностью антиреваншистский смысл. А ведь он сейчас стал невероятно актуален. А ведь он был очень важен в «Шести гениях». Он был той силой, с которой боролся герой, той силой, с которой боролся разум, и боролось искусство в повести. Исчез мерзкий Дурнбахер, исчезло шествие неонацистов по городу, а заодно и самый напряжённый момент – бунт героя, его невозвратное действие, поставившее его на одну ступень с растерзанными антифашистами в гитлеровской Германии. И вместе с тем исчезли и слова Бледного (как и его сложность – человек, пострадавший от нацистов, но работающий на нацистское правительство) о том, что усилие ничего не значит без результата. Что же получается в конце?

С водой выплеснули не только многословие, но и странность. Характерную для Гансовского странность, в которой герой может проникать в картины, может проникать в рисунки и видеть по ним реальность. Так он стал более земным, оставаясь при этом гением, пишущим в уме многотомные произведения. Но эта странность, в конце концов, создавало своё ощущение, фирменное давящее ощущение гротеска и безысходности.

В итоге – повесть упростилась. Полностью уперлась в борьбу двух спецслужб за странное, но гениальное изобретение. Конечно, чуть промелькнуло, что обе силы не с добрыми намерениями (нацистское мелькнуло), но в таком вычищенном виде это можно, по-моему, было и проглядеть…

Прочитав короткую аннотацию к пьесе, я не ждал многого. Думал, вот будет пафос, революционная молодость, «Слава Советскому Союзу!». Но такого всё же не случилось… Нет, легкий пафос, конечно, был, и восхищение вечной борьбой пролетариата тоже. Но. Сначала меня заворожило вступление с прекрасными и немного загадочными образами вполне себе реального мира. Но потом немного наигранной показалась речь старика-героя – слишком «умная» для человека с лёгкой деменцией, и в данных обстоятельствах, немного она канцелярская. Да и мир будущего, из которого раздаётся звонок, предсказуемо похож на утопию (хочется сказать: «советскую утопию»). Однако дальше – сомнения в правильности прожитой жизни, разговор с самим собой (отлично передана молодость – захлёбывающаяся своей уверенностью настолько, что не даёт закончить фразы собеседника), и тоже легкое разочарование в будущем, что не все мечты сбываются, что не «кто был никем, тот станет всем». И оправданно желание старика рассказать самому себе, что мир, за который он борется, прекрасен, желание предупредить самого себя. И та перемена в нём, понимание, что и такая жизнь – это многое, что именно такую жизнь надо было прожить… Очень эмоционально выходит всё. В этом для меня тайна всех пьес – как удаётся одними диалогами создать густоту эмоций, поднимая всё над возможным пафосом? Талант, вдохновение? Возможно. Но только, действительно, в горле немного поскребло от этих эмоций, которые как нота становились к концовке всё выше и выше. Да, чуть время пройдёт и, наверное, я вспомню, что многое тут было пафосно, но этот посыл, этот густой эмоциональный заряд сейчас, по прочтении, играет очень сильно.

Большую часть этого сборника я уже читал. Большую и лучшую – рассказы «День гнева» и «Голос». Так что остальное дочитывал. Теперь к этому «лучшему» могу прибавить и утопический, светлый рассказ «Двое».

Заглавная повесть вызвала чувства противоречивые – с одной стороны типичная и любимая у автора «странность», с другой – много отвлечённого и политизированного. «Соприкосновение» показался рассказом самым слабым. Отличная фантастическая идея скрылась под наивным сюжетом о том как «пионер забарывает шпиона».

Но всё в целом – очень густое, авторское. Гансовский в соусе из Гансовского. За этим я и возвращаюсь к нему время от времени.

Надо сказать и иллюстрации в сборнике эмоционально соответствуют. И это хорошо.

Этот рассказ столь же простой, сколь и прекрасный, светлый. В нём нет какой-то большой глубины, но есть невероятная прозрачность прогретого солнцем ручья. А это уже – немало.

У Гансовского всегда есть какая-то своя атмосфера, он завораживает. А тут завораживает красотой. И вот вроде всё просто – утопическое будущее, огромный парк в котором можно отдохнуть от города, сливаясь с природой, со свободой; найти двойника из животных в этом нетронутом мире и наслаждаться свободой вместе. Но всё это превращается едва ли не в притчу. Сюжет не важен. Да и не нужен больше того минимума, что уже есть.

Почему-то вспомнилась более поздняя повесть «Побег» (часть первая – собственно, «Побег»), и она теперь кажется мне рассказом «Двое» наоборот. Там герой соединяется с природой, сбивает с себя налёт меланхолии, против своей воли – его забросили в прошлое насильно; то же движение и укрепление духа, но от отчаяния и в борьбе за свою жизнь. Это к тому, как изменились взгляды автора на жизнь за четырнадцать лет. Отчего-то видится именно так.

Итак, впечатления. Впечатления, в конце концов, расплылись.

Первая мысль была – как изменились дети. Я охотно верю, что во времена написания рассказа, подростки такими и были – мысли большими величинами, мечтали стать Гагариными и Куками. В пятнадцать лет. Да, ругались с родителями, переживали внутренние перемены, смотрели на тридцатилетних, как на стариков – это всё хорошо передано, кстати. Бросилось в глаза слово «развитой» по отношению к одному из молодых героев. Сказал бы кто так сейчас? Ну, наверное, был бы «накаченный»… Вот, и лексикон меняется. В общем, что-то было и притягательное, но, в то же время, невероятно наивное. Текст от лица мальчика – и хорош и плох; да, мировоззрение и мироощущение юного персонажа своего времени, но при этом картонная наивность истории для детей, в которой «примитивно» значит «хорошо». Внезапно врывающееся письмо Коростылёва и интригу поправляет и опять вызывает ощущение наивности – переписка двух учёных, в которой всё «высокими словами» и не о науке, а отпекаемо, как бок дельфина. Нет, читать временами интересно – и нотки взросления проскальзывают хорошо, и некоторые странности в происходящем интригуют. Но, тут же, опять какая-то стереотипность, утрированность, уши Васи Куролесова – оказывается, это рассказ о шпионах! Да и оказывается внезапным указанием героя – «вот что случилось!» и дальше уже пересказ (это, по-моему, самый неудачный переход из всех возможных).

Вопрос – и беда рассказа – а для кого он написан? Для взрослых? Нет. Сам его тон противоречит, вся его детская (в плохом, не умилительном значении этого слова) наивность. Для детей? Нет. Иначе куда деть эти намёки, что Володя ходил к соседке героя не чай пить? Иначе, зачем такая сложная и классная на самом деле фантастическая идея, достойная, на мой взгляд, лучшего исполнения? Для подростков? Наверное. Но беда в том, что такой подросток остался в прошлом. Будет ли современный подросток, пятнадцатилетний парень или девчонка, читать такое? Сомневаюсь, и очень сильно. Просто вот не сошлось. Просто вот мир изменился.

Повесть сложная, давящая. Впрочем, сложная для чувств – посылы её ясны. Выбор места – послевоенная Германия, восточная её часть, сыто живущие нацистские деятели, возвращение тиранических порядков, шествия бывших эсесовцев и т.д.. Тут же и американские спецслужбы – с тиранией доллара и мечтой о «золотом веке» (читай: «золотом миллиарде»). И выбор героя – гения, опозиционирующего такому миру, одинокий, лишённый надежды. Политически сторона повести прозрачна (возможно, в нынешние времена такие истории стоит переиздавать). Гуманистическая – тоже. Искусство противостоит жестокости и тирании. И герой противостоит. Хотя не верю, что пройдя всю войну, герой ни разу не убивал, кроме того случая с немецким начальником. Четко выражена мысль о немецком народе, как о народе без сопротивления (тоже мне оправдание).

Чем-то похоже на Кафку – личность против государства, общества, законов беззакония.

Но Гансовского я люблю за его «странность». Он умеет писать странно и завораживающе, хоть часто это и сливается в «депрессивно». Здесь есть эта странность. События, которые не сразу понимаешь (перемещение в мир картин, например). Слегка гротескные герои. Тот же Бледный – испуганный до смерти шпион, в котором жизнь еле держится. Да и сам Георг Кленк, в котором странность гения развита донельзя – аскетичность соединена с некоторым эгоизмом (наделать шума и исчезнуть, или это такой протест?), непродуманность своего будущего и мысли о вечном не мешают, например, подтолкнуть врага (относительного) на самоубийство, оправдать философски это подталкивание… Гений без надежды в поисках надежды. Абсолютная чернота – как символ темнеющего мира. Н надежда есть, надежда брезжит в конце. И вместе со способом создать черноту у героя есть и способ её уничтожить.

Есть ощущение затянутости. С одной стороны, чисто авторское – как затягивание в болото. С другой стороны – историю всё-таки разжижающее, немного утомляющее. Позже почитаю «Башню», посмотрю, как там.

Теперь так давно уже не пишут. Это, пожалуй, одно из последних произведений, главной целью которых была популяризация. В нашем случае — познакомить читателя с теми возможностями, которые таит в себе умение управлять насекомыми. В какой-то мере это даже достаточно увлекательная лекция о «восемнадцатом царстве» — царстве насекомых.

Огромная же заслуга Севера Гансовского в том, что он сумел написать об этом интересно. Для этого и простенький, но прекрасно читающийся приключенческий сюжет, и легкий доходчивый язык, и эффектные трюки с управлением насекомыми.

Трудно поверить, но читать этот старый (1964 год) рассказ гораздо интереснее, чем многие совершенно бездумные произведения современных писателей-фантастов. И дело здесь не только в безусловно большом таланте автора, но и в том, что ему есть, в отличии от других, что сказать читателю.

Второй сборник Севера Гансовского в серии «Библиотека советской фантастики». Первый («Идёт человек», 1971 год) был просто очень хорош, этот может быть и чуть послабее, но тоже вполне достоин читательского внимания.

Пять произведений. Первые два — «Млечный Путь» и «Чёрный камень» — если не шедевры, то что-то близкое к этому. Причём если первое воздействует на читателя в чисто эмоциональном плане, вызывая заслуженную гордость за свою страну, то второе — это скорее пища для ума, причём ещё и великолепно написанная. А вот следующая повесть — «Башня», особого интереса не представляет: эдакое скучноватое повествование на давно уже затёртую тему трагической судьбы талантливого учёного-одиночки в бездушном западном обществе.

Последние две вещи сборника — повесть «Часть этого мира» и рассказ «Человек, который сделал Балтийское море» — вполне увлекательны, мысли несут актуальные и правильные и веет от них какой-то добротностью, классом автора, написавшего их. Но не более.... Первая скорее приключенческая, с элементами великолепного стёба и мыслями о путях будущего развития человечества. Вторая — эдакое философское размышление-фантазия на тему прошлого и настоящего развития человечества.

Не фантастика. Во всяком случае не фантастика в прямом понимании этого слова. Скорее размышления-фантазия на тему развития человечества.

Вещь неплохо читается, в ней есть колоритные картинки отступления ледников, есть эффектная зарисовка о нашем предке, давшем жизнь Балтийскому морю, но это, пожалуй, и всё. Что же касается проходящей красной нитью через весь текст мысли, что то, каким будет будущее, зависит от каждого из нас... — всё верно и всем это, в общем-то, известно и так. Только вот часто личные интересы заставляют как бы забыть об этом. А потом больше и не вспоминать — так жить гораздо проще. Недаром в народе бытует поговорка «После меня хоть потоп» :(.

А Северу Гансовскому спасибо за то, что он лишний раз попытался напомнить людям о нашей ответственности перед будущим человечества.

На первый взгляд всего лишь приключения героя на фоне картинок урбанистического будущего человечества. Да и то не везде одинаково увлекательные.

Но если приглядеться повнимательнее... — видно насколько хорошо, насколько искусно вещь написана. И найти в ней можно не только приключения и картинки будущего, но и места, над которыми стоит задуматься (например, о путях развития человечества), и великолепный стёб (чего стоит только одна история человека, попытавшегося отказаться от всех благ цивилизации), и яркие, чуть ли не апокалиптические, картинки монстров цивилизации: Машинного с его многокилометровым переплетением труб и той же Пустыни, под завязку забитой «испражнениями» развивающегося мира.

И ещё об одном. В повести достаточно много авторских допущений, то есть ситуаций весьма и весьма далёких от правдоподобных, к примеру, тот же самый пропуск Лэха на режимный объект или хребты консервных банок и пакетов из под молока, но заслуга автора в том, что он сумел так встроить все эти авторские допущения в текст, что при чтении они остаются практически незамеченными.

Удивительно, что читая отзывы на книгу видишь, как 10 лет назад комментаторам не нравится книга из-за критики капитализма и соответственно ставится средненькая оценка, но комментаторы 4-5 летней давности ставят оценку выше и больше не смеются над критикой капитализма Гансовского. Интересно почему так? Видимо потому что чем дольше мы живем при капитализме, тем больше понимаем в чем правота Гансовского: бездушное стремление к прибыли как причина нравственного и финансового упадка населения — вовсе не миф. Этого мы не знали ещё 10 лет назад, одурманенные чужой культурой и пропагандой сытой и богатой жизни при капитализме. Только не многие задумываются, что принцип капитализма прост как пирамида, где 1-2% баснословно богатых людей — это вершина, 8-9% середина просто богатых и 90% — основание пирамиды. При коммунизме все должны быть равны, начальник может зарабатывать меньше, чем рабочий и просто не может быть такого, что разница в заработке между руководителем предприятия и самым низшим чином этого же предприятия может быть равной 1000 и даже больше процентов. Не было такого, что почтальон зарабатывает 10-15 т.р., а ген.директор Почты СССР зарабывает 100 млн.руб. Опять же разбираясь в истории, начинаем понимать, что финансовые проблемы СССР — это не только внешнее влияние других стран, но и внутренняя политическая борьба, где горстка предателей продала родину «за бусы». Читая Гансовского, Булычева, ранних Стругацких я вижу какой мир рисовали они — это был мир светлый и вполне вероятный, но лишь при условии отсутствия предательства со стороны своих же власть имущих.

А книга вовсе не о капитализме или коммунизме. Книга о том, что человеку нужны трудности, приключения, стресс, человек не может развиваться в состоянии вечной удовлетворенности. Если у человек всё есть, ему не к чему стремиться, не о чем говорить, некуда идти. Без риска нет азарта, без света нет тьмы, без беды нет счастья. Герой повести попадает в историю, в какую и не хотел бы попасть. Он думал, что будет счастливее получив больше спокойствия и удовлетворенности, но лишь попав в неприятности понял, что стал счастливее и увидел свою цель.

Если хорошо знать историю, то можно внезапно обнаружить, что автор совершенно прав. Личность способна изменить общество, но именно общество воспитывает эту личность. Идеи нарождаются среди народа как правило из-за какой-то неудовлетворенности, живут и варятся сами по себе какое-то время, обсуждаются среди людей искусства и науки, пока не найдется человек или группа людей, способных сконцентрировать эти идеи и воплотить в жизнь. Часто бывает и так, что личность вообще сама по себе не значит ничего, некая группировка имеющих возможность или власть людей просто находит среди себе подобных того, кто воплотит идею в жизнь. Однако это вовсе не значит, что личность совершающая преступления против человечности — не виновна, виновна и ещё как.

Кстати, в повести есть неточность. Гитлер никогда не носил фамилию Шикельгруббер, хоть эта байка и ходила в народе и в школе даже нам про это рассказывали. Однако это не верно, фамилия у Гитлера — именно Гитлер, так же как и у его родителей.

Нет, повесть вовсе не о том, что машины заменили человека и ему нечем стало заниматься. Раньше люди пахали мотыгой, теперь это делают трактора, но стимулов хоть отбавляй. Да и в мире Леха и Чисона людям есть чем заняться, существует нищета, а как следствие и стимулы должны быть — зарабатывать, например, чтобы обустроить свою жизнь. А как же насчет творчества? Нет, здесь речь идёт об инфантильности людей. Технологии шагнули настолько далеко, что дают людям счастье, удовлетворение, энергию — все то, что достигалось путем созидания, труда и общения. Больше не нужно всё это, ведь есть энергины и усилители. Если сейчас, чтобы быть бодрым, мы рано ложимся спать, бегаем по утрам, занимаемся творчеством, но если бодрость дается нажатием одной кнопки — к чему всё это? Больше нет стимула развиваться, остается лишь мечтать о мире, без «наркотиков», дающих радость, бодрость и работу лишь для того, чтобы купить еду и усилители, отринув творчество и азарт.

Невразумительная вещица. Хотя, наверное, в советское время и она имела право на существование, хотя бы даже только и с идеологической точки зрения: здесь и бездушное западное общество, и драматическая судьба талантливого ученого-одиночки, и пусть и не оптимистичный, но вселяющий надежду финал. Плюс талант Гансовского писать так, чтобы это было интересно (вспомним хотя бы чудесный рассказ про «взятые» главным героем картины).

Но, читая эту повесть сегодня, так и не удаётся до конца понять, какую же мысль пытался донести до читателя автор. История с чёрными пятнами и бедствующим учёным может быть и жизненна, но не более — ни сколь-нибудь интересных идей, ни тем более увлекательности в предложенном читателю повествовании нет. Финал очевидно искусственен, да и правдоподобность отдельных эпизодов при чтении вызывает большие сомнения.

И ещё о названии произведения — почему «Башня», отчего «Башня»? В тексте ни о какой башне ни в прямом, ни в переносном смысле никаких упоминаний нет. Конечно при должном старании что-нибудь как-нибудь к этому слову притянуть можно, но будет ли это правильно? Ведь название произведения — это, всё-таки, его парадный вход, его лицо.

Рассказ — вариация на тему «Вторжение похитителей тел». Но если в классическом фильме 1956 года (роман-первоисточник я не читал) социальный подтекст лишь подразумевается, то здесь автор посвящает последние страницы морализаторству и бичеванию общественных пороков. И добротный, пусть и не оригинальный по общему замыслу, научно-фантастический рассказ под бой часов превращается в тыкву поверхностного памфлета. Эти страницы с поучениями не вырвешь, потому что резонёрский, уныло-благомысленный голос рассказчика — художника, некогда опустившегося до коммерческого успеха, но теперь вставшего на путь духовного возрождения — подводил к ним с самого начала. А жаль: сами события интересны, процесс вживания «гостя» в человеческое тело описан ярко, язык хорош. Если бы не зануда-рассказчик, могла бы получиться хорошая вещь.

Подводное землетрясение в Атлантике пробудило древнее зло, и вот уже отдыхающие на пляже Заячьего острова в Ленинграде подверглись атаке из невских глубин.

Рассказ неверно воспринимается читателями как некий ужастик, аналогичный фильму «Челюсти» с многочисленными продолжениями, но только в советском Ленинграде. А «Стальная змея» никакого отношения к триллерам и прочим хоррорам не имеет. И не только потому, что рассказ этот написан задолго до сценария фильма Спилберга. Если бы Север Гансовский захотел нагнать ужаса и жути, то он легко бы это сделал. Достаточно вспомнить «Хозяина бухты» и «День гнева». Но здесь он засеял словами делянку чистого юмора. Недаром же в самом начале проясняется ситуация со счастливым финалом истории. А какие смачные типажи! Представительница «богемы» Анетта Михайловна, её сосед алкоголик-водопроводчик Матвей Фёдорович, студент-первокурсник на свидании с лимитчицей из Костромы, советский милиционер-фронтовик, бьющий гадину прямо в глаз из ТТ. Ну и наконец единственная жертва природной катастрофы, про которую всё становится ясно из короткого предложения: «В его карманах были обнаружены две пачки денег в сумме двадцать тысяч рублей и несколько незаполненных бланков 5-й мыловаренной артели с круглой печатью.»

Читая, прямо отдыхаешь душой.

Рассказ прекрасно написан, но построен вокруг сомнительной идеи, что хорошего актёра отличает от плохого интенсивность, с которой он передаёт зрителю свои эмоции, и если усилить эту передачу, зритель будет рыдать от восторга. Во-первых, почему только эмоции, а во-вторых — и главное, — не в интенсивности, конечно, дело, а в том, что именно выражает и передаёт актёр. Если актёр бездарен, то усилится разве что отвращение от того, как мелко и фальшиво то, что он изображает. А не то в кино актёр был бы тем лучше, чем крупнее план.

Впрочем, в концовке неожиданно оказывается, что всё это лишь теория и рассказ скорее психологический, чем фантастический. Правдоподобнее он от этого не становится, и всё по той же причине: бездарный актёр есть бездарный актёр, и ни фантастическими, ни психологическими уловками это так просто не исправить.

Язык и стиль рассказа на высоте, театральный мир провинциального городка выписан сочными сатирическими красками. Жаль, что сюжетная основа так неубедительна, обычно в жанровой фантастике всё наоборот: литературный дар большинства авторов не поспевает за их изобретательностью.

Всегда хотели почитать ужастик в духе «Мглы» или «Челюстей», только чтобы нашествие неведомых чудовищ случилось не в такой же неведомой американской глубинке, а вот хотя бы в Ленинграде 1960-х, с его такими знакомыми мостами и фонарями на набережных, баржами на Неве и пляжем у Петропавловки, гудками буксиров и звонками трамваев, и чтобы «по Летнему саду прогуливались студент-первокурсник ЛЭТИ Митя Колосов и штамповщица Невского завода Надюша Зайцева» и мелькали на страницах подтянутые милиционеры, бойкие мороженщицы, разговорчивые водопроводчики — выпивающие, конечно, но дело разумеющие — и прочий советский люд, и чтобы были эти страницы не пересказаны кое-как с иностранного, а написаны добротным, пусть и с лёгким налётом канцелярщины, литературным русским языком?

Тогда этот рассказ для вас.

Хуже бывает, но редко. От опытного писателя такого не ждёшь. Пафос и риторика, романтика и научная недостоверность... Именно такие произведения и создавали научной фантастике репутацию чтива, нехудожественного по форме и ненаучного по содержанию. Вдобавок к началу 1970-х, когда этот научно-популярный очерк был написан, он как минимум лет на 20 отстал от литературного времени.

Десять тысяч лет назад охотники ещё не умели стрелять из лука в движущуюся цель с упреждением? Ну с чего это автор взял, да и когда ж им учиться-то оставалось – уже идёт переход от охоты к оседлому земледелию. И так во всём. Неправдоподобно выглядит и сама сюжетная основа. От полного провала спасает только энергичность авторских метафор.

Умненько. И, кстати, довольно убедительно :). А если серьёзно, то вещь написана просто мастерски. Причем не только в смысле «что написано», но и «как написано». И в первую очередь это относится к остроумным рассуждениям о том, откуда же берутся себялюбцы — люди, которые и в первую, и во вторую, и в третью очередь живут только для себя.

Вообще писатели-фантасты давно уже приучили читателя, что пришельцы из космоса могут быть самыми разными: хорошими и плохими, маленькими и большими, зелёненькими и серобуромалиновыми.... Но до варианта, предложенного Севером Гансовским, никто так и не додумался :). И это ещё один плюс рассказа. А ведь есть ещё и великолепное «как написано». А написано так, что от рассказа трудно оторваться: увлекательно, логически стройно и убедительно, с остроумными неожиданными поворотами сюжета.

К сожалению сегодня уже ясно видно, что красивая идея автора не выдержала испытания реальностью: людей, живущих исключительно для себя столько, что никакие звёздные дожди никогда не смогли бы доставить к нам на Землю такого количества инопланетян, а то, что касается мысли об их перевоспитании обществом — так об этом и вообще уже следует забыть :(.

Сильная вещь. Её бы для патриотического воспитания в школе изучать, чтобы ребята почувствовали гордость за своих дедов и прадедов, за свою страну, за то, что несмотря на все трудности и невзгоды, на две сокрушительнейшие и опустошающие войны, она стала одной из величайших держав мира.

Конечно задумка автора о разговоре главного героя, казалось бы совсем обычного старого человека, с самим собой, но более чем на полвека моложе — из 1918 года, хороша сама по себе, но то, какой сделал из неё рассказ (пьесу) Север Гансовский, как он смог показать — чего, как и за счет чего достигла наша страна всего за полвека, это просто великолепно.

Но ещё великолепнее то, что автор смог убедительно показать читателю, что больше для своей Родины делают отнюдь не те, чьи имена постоянно на слуху, а те простые люди, что живут и делают своё дело в этой жизни по совести, никогда не уходя от тех трудностей, что стоят перед нашей страной....

К недостаткам произведения можно, пожалуй, отнести лишь достаточно невзрачную предваряющую основной разговор часть рассказа (пьесы).

По атмосфере это напомнило мне сериал «Чёрное зеркало» (скорее даже одну конкретную серию) или пятую часть цикла о Темной Башне — «Волки Кальи» и я все ждала, что это будет либо иллюзией, как в первом случае, либо развязка будет примитивно-реалистичной, сыгранной на том, что страху свойственны преувеличения и искажения — как во втором. Но оказалось интереснее и заставило задуматься о теории нетождественности нас всему окружающему в результате того, что мы удостоены частицы Божьего начала, «святого духа», вменяющего нам и ответственность, и превосходство, и вечное скитание в поисках разгадки своей «ни на что не похожей» природы.

Это та красота, что неожиданно отыскалась в мусульманской философии и способна увлечь не как убедительная, но эстетически выверенная теория.

Это могло бы дать определённую веру в то, что такие — временами ничтожные — организмы, как люди, кроют в себе ту бесконечность, которую математики способны найти внутри любого максимально сжатого интервала числового ряда. В этом случае можно даже допустить, что если мы найдём способ научить животных высшей математике — языку вселенной — или другим интеллектуальным причудам, то человеческих — высших духовных — качеств это им все равно не прибавит. Звучит это скорее, как утешение, но взывает, наверное, к «светлым сторонам» нас.

Во всяком случае, иногда мы и сами доказываем себе, что высокий интеллектуальный уровень (или уровень образования) не добавляет нам духовных качеств и самые эрудированные из нас способны на проявление агрессии и беспочвенной злобы (при всей высокопарности всех этих фраз).

Я слишком что-то разошлась для такого маленького рассказа)

По итогу:

• мне понравился герой, способный к самостоятельным мыслям, но независимый от того образа, который он может создать, «молчавший тогда, когда ему нечего было сказать»;

• это было увлекательно;

• и, все-таки, мысль о превосходстве человеческих качеств над интеллектуальными, тоже понравилась, пусть согласиться полностью и сложновато. Но хотя бы простоту и доброту выделить можно.

В жанре научной фантастики авторы всегда с большим удовольствием рассматривают тему экстраординарных способностей человека. Многие в своей жизни наверняка испытывали необъяснимое предчувствие опасности или беды, интуитивно воспринимали переживания другого человека. Гансовский в этом рассказе показал Николая Званцова как человека неожиданно открывшего в себе подобные способности в несколько необычном виде. Крайние ситуации, к которым безусловно относится ведение боевых действий, мобилизуют скрытые в человеке возможности. И в Званцове первый раз это проявилось, когда он единым образом полностью ощутил картину боя в виде огромного пространственного многоугольника. Эзотерик Петр Демьянович Успенский в своей книге «Tertium organum: Ключ к загадкам мира» предполагал, что тренируя способность восприятия предметов и пространства одновременно со всех сторон, мы расширим границы своего сознания. В рассказе произошло все наоборот. Чувства, обостренные опасностью боя, способствовали самопроизвольному выходу сознания Званцова за обычные рамки, что дало возможность видеть и чувствовать одновременно через разные точки пространства и людей, находящихся в этих точках. Кроме того появился дар предвидения ближайших событий. Таким образом, такое неожиданное раскрытие способностей Николая, сделало его психику чувствительным приемником гипотетических излучений человеческого мозга, что и составило основу сюжета рассказа.

К сожалению, парапсихология так и не приобрела официальный статус научного знания. В послесловии к рассказу в одноименном сборнике, говорится о начале исследований в этой области в начале 60-х годов прошлого века. Это было несколько необычно для советской науки, впрочем данные работы были попыткой поставить имеющиеся феномены на материальную основу. Как научный метод, это был очевидно правильный подход, только к сожалению в дальнейшем, подобные исследования не получили серьезной поддержки и стали уделом энтузиастов-одиночек, с приклеенным к ним ярлыком чудаков. Но для литературы нет подобных преград и Гансовский взял на себя смелость представить в общем-то мистику в научно-фантастической форме, подарив читателям интересный рассказ, в антураже подвигов советских людей во время Великой Отечественной Войны.

Одно из первых (если не первое) произведений советской фантастики на тему экологии. И, надо признать, вполне удачное: эффектный антураж чужой планеты, довольно правдоподобные взаимоотношения между различными видами флоры и фауны, впечатляющая история деградации венерианской биосферы и, наконец, хрупкая надежда на то, что всё ещё возможно восстановить.

К сожалению, и наивного в рассказе сегодня видится тоже немало — странноватая пара наблюдателей, оставленных на планете непонятно для чего, совершеннейшее неверие в возможности науки придумать что-то, способное заменить декабров, чудесное появление одного из хищников спустя десятки лет после их полного истребления. Ну и верх всего — это, конечно, удивительный оптимизм автора: «С Землей-то всё в порядке. Последние капли нефти упали в моря и реки в 70-х годах, а начиная с 1980 года порча природы рассматривалась как тягчайшее преступление». Хотя если вспомнить, что Никита Сергеевич обещал народу, что построит основы коммунистического общества в нашей стране всё к тому же 1980-му .... :)

Рассказ построен на оригинальном фантдопущении. Потому и читаю Гансовского с огромным удовольствием, что фантдопы у него просто великолепные. Не только читаю, но и перечитываю.

Однако, в этом, конкретном рассказе есть серьёзный изъян – мораль. Точнее не так – присутствие морали изъяном быть не может, а вот количество её… Количество превращает мораль в морализаторство.

Все уже поняли, что хотел сказать автор о бездушных индивидуумах, причём не только советского (рассказ вышел в 1978), но и любого другого общества. Все уже поняли, а автор повторяется и повторяется. Может наболело? Может быть. Может социальный заказ, добровольно-принудительный, так сказать? Тоже может быть. Но читать становится вязко и скучно.

В общем, как только почувствуете морализаторство, бросайте, больше в тексте ничего не найдёте, зато впечатление от прекрасной фантастики сохраните.

Короткий рассказ о том, как апатичный редактор случайно принял таблетку, которая развила его способности на максимум.

Интересная и фантастическая история. ГГ меняется на глазах, развивается и превращается в гения. Но действие таблетки рано или поздно закончится...

Роман Алана Глинна «Области тьмы» некоторые считают плагиатом. Он очень похож своей задумкой на этот рассказ, но, всё таки, у Алана роман получился намного интереснее.

Диктор Чупров Краснослав прочитал хорошо (7).

25 стр, 1ч10мин.

8,0 из 10

Какие только дурацкие мысли не придут в голову по поводу и без! Вот такие мысли появились и после прочтения рассказа. Человек — венец творения, и безгранична мощь его разума. Нет ни одного открытия, которое второй человек не приспособил бы для благого дела — изничтожения себе подобного. Вот изобрел человек колючую проволоку для ограждения стада — и другой мудрец радостно пристроил её для нужд какого-нить концлагеря. Открыло человечество явление радиоактивности — и практически тут же радостно и активно одаренные лица стали стерилизовать неодаренных индивидуумов из соседнего кластера. Даже для праздничного фейерверка в небе Хиросимы и Нагасаки использовать умудрились — а чё, теплом и светом разве грех поделиться?! Даже клещи можно не только в столярке или кузнечном деле использовать — для маникюрных работ тоже чудесно подходят, проблемы с ноготками (а в хороших руках даже с пальчиками) «на раз» решают.

Это, собственно, преамбула. А вот теперь и сама амбула.

Открытие возможности видеть в темноте (не важно, что практическое применение ночного видения еще с 30-х годов прошлого века существовало, в немецкой армии, например). Талантливый ученый с мирным применением своего открытия и талантливый «бузинессмен» научно-административной ориентации со своей чуйкой прибыли (вояки прилично отслюнявят зелени). Два взгляда на изобретение двух людей. И разрешение конфликта взглядов. Простая, собственно, схема построения рассказа. Характер ученого очерчен мазками, скорее не характер человека, а архетип. А вот делец — это да, это — характер. Яркий, выпуклый, живой, с жизненной хваткой, подлостью, практичностью и циничностью.

Удалось Гансовскому изобразить так живо это столкновение. А вот экшн в конце рассказа — ну не его это, не вышел из Фридея ученый Рэмба, нет тут веры Северу Гансовскому. Впрочем, мне так кажется, не особо автор и стремился к живописанию финального шутера. Зато очень достоверно описал дальнейшую карьеру бизнессмена от науки. Пусть даже и одной фразой.

Однозначно, чудесный рассказ. И еще более актуальный в настоящее время.

Глубоко философская вещь. В сущности, элементы утопии, как и мотивы путешествий во времени, — всего лишь декорации к гимну, пропетому автором в адрес одной способности человека, а именно способности развиваться. Человек может изменить себя, изменить общество, изменить мир (труднее всего — себя), если ставит над собою чрезвычайно высокие, почти недостижимые идеалы и всё же упорно стремится взойти на эту высоту; если он смеет принимать смелые решения. Да, порой он ошибается, падает, разбивает лоб, но всё-таки в итоге движется, развивается, улучшает свой ум, свое тело, свою нравственность.

Вещь-то сделана в какой-то мере в пику люденству: Гансовский показывает, что далеко не пройдены пределы развития современного социума и современного человека. притом именно человека, а не сверхчеловека, не людена, не homo super (т.е. вариаций нелюди).

И... завораживающе хороши картины путешествия хроно-робинзона по берегу кембрийского моря...

Вещь намного — намного! — умнее, чем кажется.

Она, конечно, не о звездах и планетах, а о позднем СССР и, шире, обо всей планете, к состоянию которой Гансовский относится со скепсисом, почти выбирающим градус «Пикника на обочине» АБС. Отличие только в том, что у Гансовского нечто новое и жизнеспособное может быть построено. Притом не на руинах старого, а несколько в стороне, в отделении от старых центров цивилизации.

И Гансовский, умный человек с колоссальным жизненным опытом, слава Богу, не торопится принять одну из сторон или «партий», дискутировавших между собой в процессе агонии СССР, как родную. Он плывет поперек всех концепций, ничего не утверждает и не отвергает без размышления. Хороший пример для современных фантастов, пишущих социально-политическую НФ.

Две поздние вещи большого мастера, давно состоявшегося и потому позволяющего себе обилие философской рефлексии. Некоторые размышления двух главных героев из двух повестей, составивших сборник можно рассматривать как небольшие самостоятельные эссе.

То, что кажется «наивным», «детским» в первой повести («Инстинкт?»), в действительности — результат размышлений человека, много повидавшего на своем жизненном пути, в том числе и очень много зла, а потому избегающего принимать социальные матрицы, кажущиеся взрослыми из-за своей ложной очевидности...

Надо внимательно слушать дедушку, внимать ему с почтением, поскольку дедушка знает больше, чем все комсомольцы вместе взятые.

Вообще-то это не совсем фантастический рассказ — скорее, вольная фантазия на историческую тему. Как следует из названия, речь в нем идет о моменте создания Балтийского моря... человеком. Якобы, таким образом он хотел избавиться от волчьей стаи, которая преследовала людей на суровых просторах Северной Европы. Тогда там вместо моря была огромная котловина, заросшая травой и редким лесом. Охотник и его женщина шли по ее дну, стремясь за отступающим ледником (точнее, за оленьими стадами, живущими на просторах этого ледника). Они еще не привыкли к открытой земле, не имея никакого представления о земледелии и животноводстве. Всё это будет в нескором еще будущем, которое уже стоит перед ними в ряду поколений, исходящих от этих двоих людей. Осталось только сделать выбор, на какую сторону промоины перейти: если влево, они станут родоначальниками викингов, этого проклятия морей, а если вправо, то их дети заселят Великорусскую равнину и построят Кыев-град.

Понятно, что образ древнего человека специально романтизирован писателем, ибо такова была традиция в советской литературе в целом: если уж и рассказывать о прошлом, то в светлой мечтательной манере, без негатива и печального финала. Чтобы наше прошлое было гуманным и примечательным. Чтобы было с кого брать пример пионерам и комсомольцам. Чтобы была видна связь поколений (вчера наш предок «сделал» Балтийское море, а сегодня его потомки штурмуют космос). Святая ложь во благо подрастающего поколения...

На самом деле всё было куда прозаичнее. Долгое время дно Балтийского моря на самом деле было возвышенностью Русской тектонической плиты, пока 700 тыс. лет назад ее не укрыл Великий ледник. Тяжесть льда вызвала прогиб материкового ложа, и во время таяния ледника оно начало заполняться водой (14 000 лет назад). Приблизительно через 3700 лет тонкую перемычку в районе Центральной Швеции прорвало, и Балтийское ледниковое озеро превратилось в Иольдиевое море. Но это еще не всё! Где-то через 1000 лет Скандинавия поднялась над уровнем Мирового океана, и бывшее море снова превратилось в озеро. В шестом тысячелетии до новой эры уровень Мирового океана вновь вырос, и Балтийское море установило с ним связь в привычном для нас месте — в районе Датских проливов. Сомневаюсь, что древнему человеку было под силу вырыть эти проливы! Так что Балтийское море никто не «прорубал» — это всего лишь поэтико-лирическая вольность писателя. Аналогичной вольностью является и намек на происхождение славян. Такой многочисленный народ, конечно же, не мог произойти только от двух человек. Современные историки предполагают (а точно это узнать уже не удастся), что славянская нация образовалась в результате смешения между собой индоевропейских, арийских, балтийских и антских племен. Произошло это приблизительно в V-VI веках новой эры. От момента образования Балтийского моря это событие отстоит аж на 6,5 тысяч лет! Описанная в рассказе пара, скорее всего, положила начало балтам, которые лишь спустя тысячелетие смешались с протославянами. Вот так наука на корню убивает всю романтику...

На момент написания рассказа ученые еще мало что знали про неандертальцев, поэтому автор допустил здесь характерную ошибку, считая их одними из предков описанных в рассказе людей. Увы... Неандертальцы были СОВЕРШЕННО ИНЫМ биологическим видом, существовавшим ПАРАЛЛЕЛЬНО с кроманьонцами, от которых и пошли современные европейцы. По понятной причине, герои рассказа были именно кроманьонцами.

-------------------

РЕЗЮМЕ: черезчур романтизированная (и потому неправдоподобная) история создания Балтийского моря. Считайте ее прозаической формой героической лирики.

Вполне можно было бы написать и «правдоподобный» (за исключением фант.допущения) рассказ о случае на фронте. Однако Гансовский предпочёл литературный приём «ненадёжный рассказчик» для прикрытия натяжек и недоделок, и оформил собственно сюжет в виде рассказываемой в тылу фронтовой байки.

•

• Званцов то читает намерения пилота «Юнкерса» (в радиусе, очевидно, пары километров), то почему-то _уверен_, что подслушанный им гитлеровец находится совсем близко, непосредственно на КП. А позже Званцова ВНЕЗАПНО бьёт по балде вражеский агент. Ах да, мы же только пересказываем то, что слышали.

• Странно, что моторизованная ракетная часть торчит на одном месте вместо того, чтоб бегать по советскому выступу юго-восточнее Харькова и утюжить контратакующих немцев. Сказано, что без малого 11 месяцев от «Барбароссы», т. е. 21 мая 1942 года или несколькими днями раньше.

• Про доверчивость охраны и контрразведки уже высказались другие ораторы.

• Той же ненадёжностью пересказа можно оправдать и в целом довольно бестолковое описание подслушивания мыслей.

Вполне характерный пример советской фантастики социального типа. Главный герой вспоминает свою жизнь по просьбе потомков из далекого будущего и понимает, что эти годы прожиты им не зря. Автор добавил в повествование много эмоциональных моментов, превратив сухую почти до официозности историю в романтическую новеллу. Один из ключевых вопросов, поставленных им звучит знакомо: можно ли (и самое главное — нужно ли) переделывать собственную биографию, если предоставится такая возможность? Казалось бы, ответ очевиден: конечно, нужно! Действительно, поднимись герой в атаку всего на секунду позже командира — и грядущее благополучие будет ему гарантировано. Но при этом он уже никогда не познакомится со своей будущей женой и не познает счастья семейной жизни. А также уважения и почета в жизни настоящей. Стоит ли овчинка выделки? Сложный моральный вопрос, который каждый решает в меру своей распущенности. Единых советов тут нет, хотя автор и настаивает на сохранении существующего status quo.

------------------

РЕЗЮМЕ: невероятная история про общение с самим собой в день рождения Советской Армии. Молодому поколению определенно будет полезно, хотя и непонятно (без разъяснения).

Любимый рассказ Гансовского. Небольшой по объёму рассказ на голову превосходит роман «Области тьмы» (который мне тоже очень нравится). Особенно мне нравится финал: он вселяет веру в человечество (в экранизации «Области тьмы» тоже финал оптимистичней, чем в книге, но там всё положительно именно для героя). У Гансовского этот крохотный эпизодик про то, что дочь главного героя словно «проснулась», причём без всяких таблеток, делает и без того крутой рассказ просто великолепным!

Очень хорошо написанный, колоритный рассказ. В нём очень интересным образом переплетается и тень надвигающейся беды, и остросюжетность, и глобальные вопросы вроде: «Что делает человека человеком.» Немаловажной частью рассказа является описание психологических кластеров населения, сочувствующие, жители, противники, учёные мира и т.д. Главные и второстепенные герои расписаны очень правдоподобно, а воспоминания героев придают не только достоверности событиям, но и рассказывают предысторию случившегося. А также только под конец понимаешь, почему именно так названо произведение.

Замечательно написанный рассказ. Рекомендую к прочтению.

Оговорюсь сразу: прочитал именно рассказ, который позже был переписан в полномасштабную повесть «Побег».

Как по мне, во время прочтения бросилась некая нереалистичность в виде невероятной выживаемости главного героя. Либо в будущем человек так эволюционировал, что может легко переносить все тяготы и невзгоды на физическом и психическом уровне, либо с детства тренировки у них невероятные, либо мутации им делают. В общем, это была единственная претензия к автору. И, если честно, она практически затирается самим повествованием. В результате даже понимаешь почему главному герою дали такие способности. Да и мир и технологии будущего вполне допускают такое искусственное развитие человека. Рассказ сам по себе философский. Показывается становление героя, которого осудили за некое преступление. А к преступлению его привело то, что в обществе будущего и есть борьба за выживание, и в то же время и нет борьбы в нормальном понимании этого слова, все психически обозлены, каждый варится в своём котле, каждый стремятся к пустой конкуренции ради конкуренции. Люди забыли кто они:

«Мегаполис не станет тебя слушать. В результате сознание неполноценности, и на улице каждый старается себя утешить, взглядом отыскивая тех, кто еще слабей, проще. Нашел — доволен. Вот шагаешь, и понятно: этому доставил маленькую дурную радость, и этому, и вон тому. Черт возьми! Да кто я для вас — козел отпущения?»(цитата)

Вот за то, что человек осознал себя как личность, которой необходим рост, которой необходимо развиваться, но которой не подходит такая жизнь в душных рамках, где в процессе развития ты превращаешься в бездушную машину, был суд и его засудили. Только за это ли его засудили? Герой понял, что у него нет таланта, чтобы взобраться на вершину, а если нет таланта, то ты не сможешь пробиться наверх, хоть из кожи вон вылезли. А вот те, у кого он есть... вот был бы у него талант делать что-то или стремиться к чему-то, получить такой опыт, и использовать его, чтобы быть на голову, на две выше других! Вот родиться бы таким!... Однако, озлобленность этими мыслями, раздражение и последующее преступление... и вот, он на скамье подсудимых и ему вынесен приговор. Вот только какой же приговор ему вынесли?

В процессе чтения под конец рассказа начинаешь задаваться вопросом: «А осуждение ли это судом? И не является ли этот «Суд» так же карательным органом, как и «Приют для слабоумных» является приютом в рассказе Айзека Азимова «Профессия»?

Рассказ побудил к прочтению полной повести.

Ну, если не повторять умные мысли, о которых здесь писали до меня (Medveds lives matter! и тд), то рассказ, прочитанный лет в 25, произвел впечатление чего-то болезненно жуткого, к чему не хочется возвращаться. Как «Кладбище домашних животных» Кинга (хотя добавить роман в список похожих произведений на стр. «Дня гнева» почему-то не получилось). И это признавая сюжетное качество и мастерство писателя. Рассказ, он... он весь как... как нечто грязное и гнойное, что писатель с усилием вырвал откуда-то из сокровенных глубин не знаю чего.

По моему мнению это лучшее произведение Севера Гансовского. И не просто лучшее — шедевр.

И одно из лучших в принципе в советской и зарубежной фантастике вообще.

Такого уровня вещей можно пересчитать по пальцам.

Во время чтения часто ставил себя на место главного героя. Как бы я действовал в такой ситуации? Смог бы?

Повесть с удовольствием читают и не поклонники фантастики. Хоть я немного и знаком с творчеством и историей жизни великого художника (даже удалось побывать в городе Арль (последнем приюте Ван Гога), после прочтения повести появляется чувство личного знакомства с гением. Гансовскому удалость то, что удается очень не многим писателям.

Одна из лучших книг серии «Библиотека советской фантастики» и, думается, самый удачный авторский сборник Севера Гансовского. Так совпало, что в него оказались включёнными его самая лучшая повесть («Винсент Ван Гог») — произведение, не только прекрасно обыгрывающее парадоксы временных перемещений, но и позволяющее большинству читателей открыть для себя незаурядную личность — художника Ван Гога, и несколько великолепных рассказов («Электрическое вдохновение», «Кристалл», «Пробуждение») — самых разнообразных по жанру и тематике, но про каждый из которых можно с твёрдой уверенностью сказать: это НАСТОЯЩАЯ фантастика.

Под стать перечисленным и остальные рассказы сборника. Пожалуй, всего лишь двум вещицам из этой книги («Идёт человек» и «Зверёк») можно предъявить некоторые претензии по авторским натяжкам, но в целом и они выглядят вполне достойно.

И ещё. Эта сборник единственный, в котором произведениям Гансовского свойственны не только интересные проблемы, великолепные язык и стилистика, но и юмор, и ирония — очень интеллигентные, но при этом всегда вызывающие улыбку, а временами и настоящий смех.

«Какие мы есть и какими могли бы быть» — тема не только чрезвычайно плодотворная для писателя, но и очень интересная для читателя: ещё бы — как здорово, лёжа на диване, представлять себе, каким бы ты мог быть, если бы сильно захотел и чуть-чуть поднапрягся. Ну, или если бы к тебе в руки попала такая же таблетка, как Фёдору Пряничкову :).

Однако, плодотворная идея плодотворной идеей, а для того, чтобы получился такой вот замечательный, красивый, умный и интересный рассказ, ещё и недюжинный писательский талант, такой как у Севера Гансовского, надобен. И здесь опять нельзя удержаться, чтобы не заметить — как и во многих других произведениях автора, впечатление на читателя производит не только (и не столько) идея произведения, не только его сюжет, но и то, как это написано: собственно текст.

Каждая фраза у Гансовского суперточная, каждая бьёт точно по цели и ни в одной из них невозможно ничего не добавить, не убавить. А ещё они просто очень интересны и часто заставляют задуматься, а потом, как правило, и согласиться с ними. Вот, к примеру, одна из таких фраз: «Каждый из нас прочитывает бесконечно много, каждый не помнит из прочитанного почти ничего» :).

Машины научились не только делать, но и думать. И вот уже люди медленно деградируют, принимая «услители», полностью лишившись стимулов к творчеству, познанию и открытиям. И только некоторые задумываются о побеге...

Несколько депрессивная картина будущего, написанная как всегда мастерски, с небольшим лучиком надежды в правом верхнем углу. Чтобы избежать чего-то подобного у Войскунского с Лукодьяновым в «Плеске звёздных морей» стали уничтожать андроидов. И у них же в «Формуле невозможного» ситуация доведена до предела с Каруселью смерти и раздачей пайка элоям. Здесь же одно то, что люди, пусть и не все, осознают ненормальность происходящего, уже вселяет уверенность в том, что перед нами очередная стена, через которую человечество так или иначе переберётся как и миллионы раз до того.

Так что луддитствовать пока рановато, ибо тяжёлый механический труд всё же стоит оставить машинам. А вот от третьего шага к опасности стоит воздержаться. Думать должен человек, в идеале — каждый.

Шаровая молния встретилась с ядерным реактором, и с того момента жизни простого советского инженера Василия Петровича Коростылёва и мелкого антисоциального элемента Жоры резко ускорились, убыстрив своё течение аж в 300 раз. И это не предел...

Ставить в укор данной повести тот факт, что основная её идея взята из «Универсального ускорителя» Уэллса нельзя хотя бы по той простой причине, что в тексте есть отсылка к этому рассказу. А вот все претензии к ненаучности имеют под собой серьёзные основания. И если, читая, задумываться о механике, метаболизме и т.д., то впечатление от душевной, пусть и несколько наивной вещи, будет испорчено. Вот только повесть эта не учебник физики. Она о том, что на свете есть много неизведанного, и о том, как же это здорово!

Вот, вроде бы, ничего особенного: ну, есть кристалл, который превращает право в лево, а процесс старения в процесс омоложения.... Но как написано! Рассказ можно охарактеризовать всего тремя словами, но с приставкой «очень» — очень остроумно, очень увлекательно, очень весело.

Причем все эти элементы относятся, как уже было сказано, в гораздо большей степени к таланту автора, чем к идее произведения. Манера какого-то полуироничного изложения, да ещё с явным привкусом стёба, в отношении нашего будущего как нельзя лучше подходит к сюжету рассказа. Чего стоят одни трудоголики будущего, увлечённые каждый своей идеей и не очень-то интересующиеся всем остальным. Ну и, конечно, нельзя не восхититься теми перлами, что разбросаны по этой вещице и которые и сегодня, спустя полвека, выглядят всё также здорово. Вот, например (про героя, прошедшего через кристалл нечётное число раз и поэтому молодеющего вместо обычного старения): «Он, между прочим, очень быстро всё забывает, что раньше знал. Думаю отдать его осенью в школу, в девятый класс, а потом будет переходить соответственно в восьмой и в седьмой. Нельзя же совсем без образования.» :)

Как-то удивительно даже, что жил себе, мнил себя неплохим знатоком и любителем НФ, а вот ведь — понятия не имел, что одним из классиков советской фантастики считается совершенно не знакомый мне Север Феликсович Гансовский. Прочитав данный сборник, ознакомился с его творчеством и теперь понимаю, что не зря его так называют — действительно, очень оригинальный и сильный писатель.

Причём, как и пишут в биографиях и обзорах творчества Севера Феликсовича, особенность его произведений в том, что их не всегда можно считать в полной мере фантастикой. Это скорее высококлассная литература, в которой фантастические мотивы являются вспомогательным элементом, позволяющим реализовать идею автора, развить мысль и наиболее чётко и доступно донести до читателя.

Обычно, в отзывах на сборники я стараюсь выделить и кратко откомментировать наиболее запомнившиеся рассказы. Однако на этот раз, составляя список, столкнулся с тем, что в число таких вошло более половины произведений. И это лишний раз доказывает неординарность писателя.

Поэтому просто перечислю те рассказы, которые однозначно могу рекомендовать широкому кругу читателей:

- Хозяин бухты

- Чёрный камень

- Полигон

- Стальная змея

- Голос

- Пробуждение

- Человек, который сделал Балтийское море.

Это, конечно, не фантастика, а скорее антропологическая зарисовка из доисторических времён. Человек разумный, его конкурент — то ли неандерталец, то ли ещё кто-то (не силён в этом вопросе) — а также пещерные львы, вымирающие бегемоты и вот это вот всё.

Читается легко, увлекает, в рассказе наши предки делают, что называется, небольшой шаг для человека, но гигантский скачок для всего человечества. Из таких вот шажков и складывается не только развитие интеллекта, но и вообще — вся эволюция.

Как и в других произведениях Гансовского, язык повествования насыщен, ярок, герои выглядят живо и естественно, идея понятна и близка — только человеку в полной мере присущи такие качества, как взаимопомощь, самопожертвование, способность к обучению и изобретению. У некоторых животных, безусловно, этот тоже есть, но вероятно, не ошибусь, если скажу, что не в такой степени, как у человека — и в этом жизнеутверждающее начало данного произведения.

У рассказа много восторженных отзывов (впрочем, и отрицательные тоже имеются), но мне он показался каким-то незаконченным. Нет, читается на ура, захватывает, есть и динамика, есть и живые герои, и интрига, и отступления, повествующие об истории вопроса. Наконец, идея, несколько неожиданная, но вполне ясная и понятная, но кажется, что читаешь что-то большое, а концовка какая-то стремительная и... скомканная, что ли?

Сюжет понятный, много раз использовался, особенно в западной литературе — с одной стороны. И, разумеется, с другой стороны очевидно, что для советской фантастики середины 60-х подобная тема была практически откровением, но чего-то не хватает в рассказе. Почти что ужастик, но недосказанность и незавершённость смазывают картинку.

В общем и целом, прочитать стоит. Но не ждите чего-то сногсшибательного. При всём уважении к автору.