История о живых мертвецах. Хотя, нет история о театре. Или может быть история о живых, которые не замечают, что они уже давно мертвы.

Автор явно знаком с театральными подмостками, а иначе рассказ не получился бы таким живым в плане описания закулисной жизни частного театра. Как всегда у Баркера произведение насыщено натуралистичными сценами, о чём красноречиво говорит само его название. Однако, на мой взгляд, рассказ хоть и пропитан эстетикой насилия и секса, всё же очень метафоричен. Ведь ожившие трупы предстают такими только лишь в описании рассказчика. Все живые персонажи рассказа ни капли не догадываются о том, с какими кошмарными существами им пришлось столкнуться.

И тут уж становится ясным, что живые не ценят жизнь так, как ценят её мёртвые, особенно те, которые при жизни были освещены славой, огнями рампы и рукоплесканиями благодарных зрителей. Что живые уже мертвы, но пока не физически и, пока живы, не могут по достоинству оценить актёрскую игру мертвецов, желающих ожить хоть на немного и стать сияющими звёздами — такими яркими и живыми.

Рассказ не столько страшный, сколько философский, хотя и имеет обёртку хоррора.

Во время чтения рассказа меня не покидало чувство, что я нахожусь во сне, от которого невозможно пробудиться, пока не произойдёт что-то страшное. Само заведение для малолетних преступников, обслуживающий персонал, который относится с подозрением к новичку в их коллективе и, конечно же, сами жутковато ведущие себя подростки, с которыми придётся работать Нилу Рэдмену — всё приводит к единственному выводу: уходить как можно скорее и покинуть это неприветливое место! Но, как и положено в кошмаре, главный герой никуда не уходит, а лишь ещё прочнее увязает в липкой паутине тайн исправительного заведения Тифердаун.

Авторские находки вроде того, что кто-то во время разговора похрюкивает и жаргонное слово «свинья», которым называют бывшего полицейского Нила Рэдмена, разбросанные по всему тексту затейливо приводят нас к жуткой разгадке названия самого рассказа. Но, когда наступает прозрение, как же связаны между собой подростки и огромная свинья, отступить главный герой не может. И вот именно это болезненное стремление к справедливости, приводит Рэдмена ко всем кровавым событиям, произошедшим в Тифердауне.

Клайву Баркеру удалось погрузить читателя в пучину потустороннего ужаса, похожего на ночной кошмар, который может закончиться лишь только тогда, когда произойдёт что-то страшное. Но только если от сна пробуждаются, то в рассказе умирают по-настоящему.

Очень атмосферный рассказ. Один из самых жутких в «Книге крови».

А ведь Клайв Баркер, судя по этому рассказу, в детстве был хорошим мальчиком! Встречал Рождество в кругу семьи, ходил в храм и пел рождественские гимны. Иначе как объяснить создание рождественской мистической истории, навеянной христианскими мотивами борьбы с нечистой силой? Но не с осиновым колом или кучей колдовских штучек, а более могучим оружием — терпением и смирением.

Мальчик Клайв вырос, а потому история, хоть и ироничная, но всё же приправлена изрядной долей жестокости. Но на фоне большинства других произведений автора выглядит очень невинной. Помимо всего прочего, рассказ ещё и остроумный и поучительный. И, своего рода, может быть одним из объяснений проявления полторгейста — «буйства духов», сообщения о котором наполняют информационные просторы всего мира.

Сам демон Йеттеринг, строящий козни бедолаге Джеку, очень похож на своего такого же незадачливого коллегу Джакабока Ботча из более поздней «Книги демона» того же Баркера. Кажется даже, что они из одного университета (прочитав рассказ, поймёте о чём я). Интересно, что сопереживать в конце рассказа больше приходится чертовски нетерпеливому демону, чем не менее чертовски терпеливому Джеку, которому кажется всё в этой жизни нипочём.

Потому что Джек знает волшебную фразу, которую следует взять на вооружение: «Будь, что будет!».

В «Полночном поезде...» Клайв Баркер умело сплёл жанр сплаттерпанка с городскими легендами, разбавив всё это долей лавкрафтианского хоррора.

В рассказе есть и очень кровавые описания убийств, и достаточно прописанные для малой формы образы двух центральных персонажей — Избранного Махогани — «интеллегентного» маньяка — убийцы и Леона Кауфмана — простого бухгалтера, поневоле ставшего главным действующим лицом и ужасно-тошнотворные обитатели нью — йоркской подземки. Но есть и ещё один необычный персонаж — сам Нью-Йорк, прозванный Баркером Дворцом Наслаждений.

Интересен именно этот персонаж, поскольку роль его в рассказе тоже важна. Как же это всё-таки характерно для автора — любовь к тому, что вызывает боль и наслаждение одновременно. Как желание расковырять только что затянувшуюся ранку — понимаешь, что будет кровь и боль, но вместе с тем нездоровое затягивающее ощущение упоения самим процессом. Так же и в рассказе: автор описывает Нью-Йорк как живое существо, прекрасное, но с нездоровыми привычками, которое способно вызвать к себе одновременно противоположные чувства.

Рассказ заставил задуматься ещё и над тем, не оказывается ли подоплека страшных событий, о которых мы часто слышим из средств массовой информации, ещё более ужасной? И, может быть, не стоит слишком глубоко доискиваться до истины, которая может изменить вашу жизнь навсегда. А то и лишить самой жизни.

Рассказ по сути своей является введением не только в авторский сборник рассказов «Книга крови», но и в творчество Клайва Баркера вообще. Поэзия насилия — я бы так кратко охарактеризовал эту историю о доме с привидениями. Удивительно, но такой короткий рассказ смог вместить в себя сразу две сюжетные линии — история о призраках умерших и об экстрасенсах, сплетающихся в тягучую, в чём-то философскую, единую историю, могущую служить квентисенцией всех произведений Баркера.

Как знать, быть может после прочтения этого рассказа кто-то из нас сможет ответить на вопрос: где проходят магистрали мёртвых?

За свою продолжительную писательскую карьеру Клайв Баркер придумал множество удивительных миров, существующих за гранью привычной нам реальности.

При этом в начале творческого пути автор много размышлял о преисподней, которая также является одним из мест, скрытых от глаз простых смертных.

В результате этих размышлений на свет появились роман «Проклятая игра» и самая известная работа Клайва — повесть «Восставший из ада».

Как раз о первом произведении и пойдет речь далее.

В центре его сюжета находится молодой парень Марти Штраус, которого досрочно выпускают из тюрьмы в рамках благотворительной программы, проводимой миллиардером Джозефом Уайтхедом.

Последний выбрал Марти из нескольких претендентов на должность своего нового телохранителя.

Если бы Штраус заранее знал кого именно боится Уайтхед, он возможно передумал бы покидать казенный дом и переезжать в Святилище — старинную усадьбу, расположенную в пригороде Лондона...

Пожалуй, именно зло, преследующее богача удалось Баркеру больше всего.

И не смотря на то, что каждый отрицательный персонаж интересен по-своему, наиболее любопытным получился главный антагонист книги — загадочный игрок в карты по имени Маммолиан.

Лично меня порадовало, как автор изобразил внутренний мир этого героя, не забыв сообщить причины, толкающие его на совершение ужасных деяний.

А уж когда Клайв ближе к финалу романа раскрыл истинную суть игрока, я пришел в неподдельный восторг, осознав как сильно я заблуждался насчет происхождения Маммолиана, став заложником заезженного культурного штампа.

В моем первом (и очень коротком) отзыве на «Проклятую игру», опубликованном на сайте Лаборатории Фантастики 9 лет назад, я заявил, что после прочтения книги у меня возникло «ощущение, что она написана не Баркером, а его подражателем... причем, не самым талантливым».

Каюсь, я был не прав.

Конечно, Клайв не в полной мере проявил свою безумную фантазию, которая раскроется в последующих произведениях, но тем не менее, создал ряд ярких и запоминающихся сцен и образов.

Поругать роман можно разве что за периодические проблемы с логикой поведения персонажей и порой излишнюю многословность.

Понятно, что молодой писатель хотел выложиться на все 100%, но некоторые эпизоды все-таки стоило бы сократить.

В остальном «Проклятая игра» — отличный хоррор, который практически не устарел за 33 года, прошедшие с момента его первого издания.

Да и как иначе?

Ведь настоящая классика не стареет.

Некая смесь тюремной истории и «Восставшего з ада» — схожи темы, только нет головоломки вместо нее странная игра казненного убийцы с нашей реальностью.

Жуткие декорации тюрьма, но н простая, а та, в которой обитает некое зло

Мне эта смесь жуткой реальности и не менее жутких чужих пространств мне не понравилась. Есть в ней некая недоработанность

Это был бы шедевр, если бы он не был таким длинным. А начиналось все замечательно. Фантасмагория красивая и жуткая одновременно. Надо было просто её вовремя закончить. Концовка скатилась в унылое повествование, которое было мучением. Такое впечатление что концовка дописывалась после того, как автора завернули в издательстве и сказали «Мы договаривались, что объем будет 1200 страниц, дописывайте». Абсолютно выбивающаяся из тональности, вымученная часть. Если не читать последние страниц 200-300 то очень хорошо.

«Я настолько критично отношусь к тенденции писать очень большие романы на основе очень маленьких идей, что, и это крайне важно для меня, я всегда стараюсь, где могу, сделать так, чтобы мой сюжет соответствовал выбранной мной форме. Я только что закончил «Кабал», и это короткая книга. Я полагаю, она уложится примерно в 210 страниц. Я, конечно, мог бы сделать роман гораздо, гораздо больше, но пошло бы ему это на пользу — спорный вопрос. Думаю, ему лучше оставаться коротким и пронзительным».

Именно так Клайв Баркер рассуждал о своем третьем произведении крупной формы (до его публикации) в интервью британскому журналу «Fear».

И с его словами трудно не согласиться.

Роман «Кабал», впоследствии получивший подзаголовок «Племя тьмы», был выпущен в октябре 1988-го года. Спустя пару лет свет увидела экранизация за авторством самого Баркера, которая произвела на меня достаточно сильное впечатление.

Во многом по этой причине я никак не мог заставить себя познакомиться с оригиналом. Правда, меня еще смущало, что единственный перевод книги, напечатанный издательством «Кэдмэн» в 1990-е, подвергся цензуре.

Однако, устав ждать появления полной версии романа на русском языке, я все же взялся за чтение «Племени тьмы» и ни разу после этого не пожалел о принятом решении. Причем, меня порадовал и сам сюжет про загадочных монстров, обитающих под кладбищем заброшенного города Мидиан, и его построение.

История на всем своем протяжении развивалась стремительно: без провисаний и ненужных подробностей. Под каждое событие было отведено ровно столько места, сколько было необходимо для его полного раскрытия.

При этом, фирменная фантазия Баркера нисколько не пострадала. Просто она стала более емкой. Сжалась до размеров ярких вспышек во тьме, периодически освещающих пещеры Мидиана.

Поэтому я полностью согласен с вышеприведенным высказыванием Клайва: формат короткого романа для «Кабала» подходит идеально.

Единственная претензия, которую я могу предъявить к произведению — это отсутствие хоть какой-нибудь предыстории у главных героев. Очень жаль, что Баркер ничего не рассказал о прошлом Буна, Лори и Деккера. Даже короткие зарисовки об их жизни до встречи с представителями Племени Луны могли бы обогатить книгу, сделали бы ее более цельной.

Интересно, что в экранизации эти пробелы были частично закрыты (нам хотя бы поведали о профессиях Буна и Лори).

Фильм вообще производит весьма приятное впечатление. В нем есть и хорошая актерская игра, и качественная картинка, и радующие глаз не компьютерные спецэффекты. И самое главное, есть размах, которого иногда не хватало в романе.

Однако, смотреть «Племя тьмы» (ну или «Ночной народ», если верить Кинопоиску) желательно в режиссерской версии, дабы сполна ощутить всю эпичность истории о противостоянии людей и монстров, придуманной одним из лучших писателей современности.

Решил, значит, после Пыточных дел мастера (будь он неладен) прочесть что-то новое и легкое. Сами понимаете, мне, как любителю Кинга, легким кажется именно что-то этакое, тяжелое для других. Выбор пал на Клайва Баркера сразу после просмотра “Восставший из ада” и его Книгу крови.

Первый рассказ из сборника “Книга крови” имеет одноименное название и просто открывает двери в последующие 5 рассказов. Ничего примечательного, язык суховатый, однако довольно легко и забавно.

Второй рассказ “Полночный поезд с мясом” является неплохой метафорой на то, что каждый мегаполис проклят, что под его недрами живут трупы, проложившие этот город. На чьих костях все теперь ходят. Незримые и утраченные. Неплохая атмосфера, стиль, ирония и сарказм. Язык уже более живой, углубляющий в тягучий стиль Баркера.

Третий рассказ “Йеттеринг и Джек” – кто бы там что ни говорил про смысл и т.д. Да, я согласен со всеми, что смирение, терпение и труд побеждают. Однако, Боже, Клайв, ну убого же написал. Можно было красивее донести мысль. А сколько же хвалебных отзывов было прочитано мной о данном рассказе: и какое же было разочарование. Это самый неубедительный рассказ, настолько смешной, абсурдный, но не в хорошем смысле этих слов. Персонажи никакие, демон и Вельзевул просто посмешища. А Джек какой-то потусторонний, сам больше походящий на тварь из ада... У меня нет слов, насколько это глупая вещь. Просто поражает количество воздыхателей, и дело тут отнюдь не во вкусе — просто либо ты разбираешься в литературе, либо жрешь дерьмо, пока не поймешь, как хорошо, а как плохо.

Четвертый рассказ “Свиньи Тифердауна” – ну здесь только ленивый не заметит намеков на Повелителя Мух. Явно контрастирующий рассказ на фоне всего сборника. Вот тут видна и работа над персонажами, и над атмосферой. Конечно, остаются странные вопросы, однако они проясняются не менее странно, но это ладно. Если на Йеттеринге и Джеке я действительно чуть не уснул, то начав следом читать Свинок сразу встрепенулся. Держал в напряжении. Баркер реализовал даже двойное дно.

Пятый и лучший рассказ “Секс, смерть и сияние звёзд” – браво! Клайву удалось покорить меня. Шедевральный рассказ, лирический, взывающий к чувству ностальгии. Понравилось, что героиня не смогла вжиться даже в самую последнюю роль (читавшие поймут) – иронично. Тонкая игра на грани. Великолепные диалоги. Это успех, несмотря на отсутствие мяса и трэша. Такой Баркер с красивым слогом мне нравится больше. Поражен, удивлен, восхищен! Прочитал бы целый роман в таком стиле, если б нашел.

Шестой рассказ “В горах, в городах” – что-то на уровне Йеттеринга и Джека. Нелепо, однако мысль здесь явно интереснее. Красной нитью сквозь рассказ ползет идея о жестокости тоталитарных стран и их бессмысленной борьбы между собой, однако реализация опять дерьмовая. Возможно, Баркер ввел двух геев в повествование ради усиления сокрушительного эффекта, чтобы показать равенство перед смертью и жизнью. Но, опять же, реализация плохая, примитивная и неубедительная.

Ожидание и реальность. Очень долго я хотел прочитать хоть, что то в исполнении Клайва Баркера, но ввиду того, что тираж книг у нас в Минске колоссально ограничен, прочитал первую его книгу довольно поздно. Но все таки прочитал. Решил бабахнуть одно из самых массивных его произведений и .... честно скажу прогадал. Очень очень очень большое произведение. Я честно скажу даже н помню когда я так долго читал книгу. Было сложно, очень много персонажей, миров, ответвлений от основного сюжета и чем дальше близился финала тем скорее хотелось ее закончить. 6 баллов только за обьем и проделанную работу. По сюжету описывать ничего не буду, нет ни сил ни слов.

Не типичный роман для мастера книжного гура Баркера. Если вы привыкли видеть на его страницах всяких чудовищ, расчленёнку и прочий хардкор, то данный роман полностью перевернёт представление о данном британце (ныне американце).

Это фэнтези, причём довольно монументальное. То есть огромный объём в 1000 +-100 страниц вполне себя оправдывает, ибо Баркер описывает все миры Имаджики (коих пять) красочно и правдоподобно, насколько это вообще можно. Сюжет нелинеен, но идёт плавно и скучным никак не назовёшь, потому что нибудь да произойдёт с героями: то стычки, то погони, то страшные «переживания», то ещё что-то. Да, несмотря на страшный объём, роман читается вполне легко и почти не провисает.

Но всё же невольно возникает мысль, что Клайв просто-напросто заигрался с персонажами. Ибо даже в мире тёмной магии, голубого и не очень секса, заговоров и интерпретации Христианства Санта-Барбара нет-нет, да витает над ними невидимой дымкой. Хуже всего то, что мотивы персонажей не выдерживают никакой критики, ибо кажется, что Баркер даже не заморачивался с мотивами: едва ли не все действия герои совершают по желанию левой пятки

А уж про количества мнимых смертей и оживлений я промолчу...

Впрочем, если представить себе, что смотришь длинный, но насыщенный сериал, то становится даже интересно. А самое главное то, что Баркер умеет писать. Да, всё что не происходит на странице, будь то размышления, то действия, то описания, то история в истории — всё описано невероятно живо, красочно. В романе наблюдается невероятная игра с образами и эпитетами, благодаря которым легко представляешь себе всё, что происходит на странице. За это огромный плюс.

В итоге роман могу рекомендовать лишь ярым поклонникам Баркера. Его надо читать, будучи смирённым со стилем повествования данного писателя, и тем, кто не пугается довольно солидных объёмов текста. Лично моё мнение такого, что роман удался. Да, ляпов много, но в целом получилось очень задорно, интересно и красочно. Концовка хоть и угадывается частично, но тоже вышла замечательной. Лучше так, чем никак.

Из всего, что я читал на тему оборотней, это — самая глубокая и жуткая вещь.

«Ты — то, чего ты боишься». Такую идею реализовывает Клайв Баркер в этом своём произведении.

Одно из самых шокирующих и поражающих воображение произведений Клайва Баркера. Эпический размах — и эпический ужас. Реки крови в буквальном смысле этого слова. Как удар тяжёлым молотом по голове.

Утончённый и возвышенный рассказ, который слегка выбивается из общей канвы той кровавой жути, которой проникнуты «Книги крови». Но тем более он и ценен.

Не хотел бы я оказаться там, где происходит действие данного рассказа. По крайней мере — не в то же самое время...

«Терпение и труд всё перетрут». Поучительное повествование о том, как человеческий разум способен восторжествовать над демоническими силами.

Прекрасная городская легенда, облечённая в форму рассказа ужасов. Прекрасная — и страшная.

Есть тайны, которым лучше остаться тайнами... Такова глубинная суть этого рассказа, которой сам его герой понять не смог. К сожалению — для него.

Должно быть, мы все тяжело больны, — с особой горечью резонно причисляю и себя в эту категорию, — но Клайв Баркер, на мой субъективный взгляд, в этой прелюдии к основному циклу Книги Крови великолепен, выразителен и непредсказуем. Красными сполохами горит и пульсирует на верхнем этаже всеми заброшенного здания его стена Плача, умело разрисованная авторским воображением. Чем-то напоминает игру в крестики и нолики между Жизнью и Смертью, в которой выбрана взвешенная грамотная стратегия талантливого прозаика с наилучшим результатом в Ничью: Баркер не ищет здесь истину, скорее приоткрывает двери иного плана, за которыми все смешивается в каком-то диком первобытном экстазе.

Очаровательный и милый шарлатан Саймон Макнил, возомнивший себя избранным посредником на развилке мертвых дорог, и его неусыпный наставник Мери Флорески, доктор парапсихологии, — долгое время и каждый в своем ключе они пытаются добиться ошеломительных и беспрецедентных открытий на зыбком поприще паранормального и трансцендентного. Мальчик, ловко заигрывая со своим враньем, видит себя без пяти минут звездой телевидения. А Саймон Макнил... Вне ее профессии — что может двигать этой женщиной, наделенной всеми тонкими и чувственными качествами взрослого человека, которые Баркер так бережно и поэтично нанизывает на это ужасное фэнтези?.. Быть может Баркер, лукаво улыбаясь читателю — уж он-то знает толк в таких вещах, — хочет в ключе своей профессии оставить на этой стене примерно такой неусыпный тезис древних эзотерик и практик: Единственное и неоспоримое доказательство существования дьявола — это наше жгучее болезненное любопытство увидеть его за работой... -Не стОит лишний раз придираться к Баркеру и укорять его в нелепом эротическом эпатаже, в его постоянном желании порвать в кровавые клочья лоскутные принты нашего бытия. Быть может, он в своих текстах берет на себя чувство тяжёлого груза ответственности и осознания того, что его слова не канут в равнодушную бездну, а смогут остановить людей от необдуманных шагов и поступков. Ведь он по сути строит костяк своего основного сюжета, виртуозно натягивая на него индивидуальное воображение своего читателя, на глубокой философии нашего первобытного «я». И это знакомство может быть как неприятно отталкивающим и мучительно болезненным; так и целебно полезным от явственного осознания природы нашего страха и удовольствий, — ведь грань между ними тоньше и острее, чем лезвие. И по принципу чувственной энтропии, словно открыв флакон духов, Баркер виртуозно перемешает в этой маленькой комнате на Толлингтон Плейс страсть и стыд; измученное долгим ожиданием любопытство и боль; сострадание и все собой покрывающую нежность; горечь утраты и острое ощущение неминуемой гибели и фатального конца.

И точно так же как в лучших традициях сплаттерпанка тысячью брызгами мелких осколков разлетится сознание главного героя — что-то панически ужасное вползёт тонкой холодной змейкой в чувственное осязание вдумчивого читателя. Кого-то этот яд исцелит; кто-то, недоуменно пожимая плечами, отметит про себя, что этот сказ не имеет к нему ни малейшего отношения... От себя резюмирую: Клайв Баркер прекрасен! При грамотном и порционном восприятии его эклектичных текстов в ключе метафор и абстрактного мышления, этот автор способен сказать очень много. Убедить? -Нет. Предостеречь? -Возможно. Вколоть несколькими кубиками особого наркотика новое вИдение нашего бытия? -Да! Читайте этот цикл и получайте удовольствие от экстраординарных фантазий Баркера, гарантирующего полное погружение в его опасные и холодящие сердце тоннели подсознания.

PS Да, этот рассказ, написанный таким великолепным, колоритным и красочным языком, словно вплетает тонкую красную нить и задает тон всему дальнейшему повествованию Книги Крови, уже давно достойно занявшей свой сегмент в эклектичном творчестве Баркера.

Короткий любящий взгляд, брошенный невпопад, вполне сойдет за искренний. Наскоро придуманные обезьяньи прыжки и ужимки полуживых актеров вполне заменят собой глубокую драматическую игру. Шаблонный вариант очередной мизансцены, наспех придуманный растерянным режиссером, измотанным до кромешной бездарности, будет в очередной раз принят непритязательной публикой с бесконечной благодарностью и несмолкающими овациями. В предсмертной агонии бьется сердце «Элизиума» — обреченного на гибель несчастного театра — и с жадной тоской голодных собак манит на его поминки тех, кто давно уже умер. Все обветшало, выцвело, истрепалось... Буйным цветом прорастает на этом поприще лишь иллюзия — ловкая подмена таланта, самобытности и живого слова актера. -А может быть Клайв Баркер снимает кальку с нашей жизни?..

Баркер одновременно колоритен и красочен в своей театральной зарисовке. И как всегда брутален, ироничен и двусмыслен. Его метафоры, изящно и образно разбросанные по всему тексту, можно раскрывать бесконечно. О чем он хотел сказать своему читателю в этом полумраке театральных гримерок и пыльных декораций, виртуозно перемешав живое и мертвое; глубокую классику и упадок современности. -Может быть о том, что за плоскими бутафориями мы не способны разглядеть настоящее и живое?.. Или о том, как мы искусно научились имитировать жизнь так, чтобы эта имитация не уступала, а даже в чем-то превосходила наши забытые чувства и настоящие страсти?.. Как бы то ни было, но меня практически до самого конца повествования не отпускало щемящее чувство, что Баркер вместе со всеми своими брошенными персонажами скорбит от горечи невосполнимых утрат... -Мертвые актеры справляют поминки по давно умершему театральному искусству. Финальная сцена. Занавес. Аплодисменты.

PS Одна из лучших и цельных вещей из Книги Крови — яркая, неспешная, медитативная. По сути Клайв Баркер в жанре философской притчи изобразил ужас без особого нажима на классический хоррор. В многослойном и неспешном повествовании каждый, вероятно, увидит что-то свое. А долгое послевкусие, — и быть может некое осмысление определенных вещей, — это знак особого качества и мастерства Баркера.

Вещь загадочная и чувственная. Со временем для меня почти все книги Баркера стали выглядеть подростковыми, но не эта. Собственно, это книга о любви и искуплении чужих грехов. Экранизация довольно картонная, но там все очень хорошо сыграли, поэтому она и до сих пор вполне смотрибельна. Даже и как арт-хаус.

Как и многие другие — да, наверное, почти все люди моего возраста, я сперва посмотрел фильм «Восставший из Ада» — да что там «фильм», это был целый киносериал — и уже годы спустя узнал, что режиссёр фильма Клайв Баркер является ещё и автором литературного первоисточника. Как оказалось, его проза в чём-то даже интереснее его фильмов — впрочем, краеугольной для культа повести «Hellbound Heart» это не касается. Произведение выглядит довольно скомканным и чрезмерно рафинированным, а противоречия с экранизацией бросаются в глаза. Как ни странно — так оно, наверное, даже и лучше, поскольку таким образом мы получаем различный читательский и зрительский опыт, и если в фильме происходящее показано строго определённым образом, то после прочтения книги у вас остаётся широкий простор для собственных фантазий.

Был очень удивлён тем, насколько хорош оказался роман «Алые заветы», я даже и не думал, что Клайв Баркер сможет выдать такое мощное произведение в жанре хоррора, поскольку, как это было и со Стивеном Кингом, я думал, что один из моих писателей отошёл от «ужасных» дел. Такая установка, кстати, здорово меня огорчала — ведь Баркер является одним из тех немногих авторов, которые по-настоящему сильны в данном жанре. Но, как оказалось, я был неправ — его новая книга стала как раз тем, чего я давно ждал и хотел, так что, наверное, даже неплохо, что в наших «отношениях» с Клайвом произошёл такой длительный перерыв.

Есть такой цветок — бувардия (bouvardia). Все, что о нем должен знать читающий человек, — это то, что в европейских языках сочетание ou в большинстве случаев является фонемой /у/, а не /о/: касается это, например, английского, французского и греческого... Греческий, говорят, на армянский похож, а одним из знаменитых армян стал Рубен Мамулян — американский режиссёр театра и кино. По английски его фамилия писалась как Mamoulian. Весь этот вводный лингвистический бред с сомнительными логическими связками я размещаю здесь затем, что то же самое сочетание латинских согласных встречается на всем протяжении книги. Но переводчик превратил их в «Мамолиан», и мне показалось, что что-то тут не сходится. Мамулян — главный монстр всей книги, которого сравнивают с самим дьяволом, повелителем мух, вместилищем ничто и распадающимся на легион частей, способных зажить своим собственным существованием...

Быть Мамуляном куда логичней, ведь по истории «Проклятой игры», он был русским (!) солдатом во времена европейских империй, а в своём настоящем пел русские колыбельные. Если покопаться в лингвистическом материале, корень его фамилии вообще южно-славянский, как корни высокой лексики современного русского языка, вышедшие из того славянского, который обрёл сакральность в церкви, а изначально был южнорусским переводом греческого... Эти докапывания до имени мне захотелось вести параллельно с персонажами, которым также хотелось разгадать сущность злодея. И получилось куда увлекательней, чем у Баркера, который выдумал для него историю начала девятнадцатого века и историю современности, лишив ключевых точек судьбы на протяжении почти что двухста лет. В первой точке — война германцев, славян и (наверно) англо-саксов в девятнадцатом веке. Во второй точке — в двадцатом (вторая мировая). В последней точке у нас противостояние «армянского русского» Мамуляна, «британо-американского» Уайтхеда и типичного героя какого-нибудь нуара или российского шансона Марти Штрауса с явно германской фамилией.

Первая же глава рассказывает о Мамуляне как о человеке, который ни разу не проигрывал в карты. Так он приманивал к себе жертв, которые по странным причинам начинали служить ему, но в виде оживших трупов. Название книги и легенда о Мамуляне как будто бы дают ответ, что все жертвы были проигравшимися должниками. Ничего подобного: Клайв Баркер мыслит куда более абстрактными категориями. Азарт — всего лишь приманка, как и миф о мастерстве и выигрыше. Азарт — это то, что определяет слабость человека перед куда более могущественной силой. Карты Мамуляна то с эротическими картинками, то вручную нарисованная антикварная роскошь... Мамулян приходит в казино и никогда не играет. Нет, не в карточной игре скрыто управление судьбой.

Многие персонажи книги названы символическими именами. Так, Мамулян — последний европеец. Что-то связанное с его амбициозностью в поисках власти и кризисом империй как таковых строит его разочарованный со временем образ воина, совладельца олигархической империи, а в конце концов — всего лишь потерпевшего крах в любви человека с чистыми пальчиками. Он убийца, который побеждает чужими руками, его война — бой по воле судьбы не казнённого дезертира, решившего спрятаться среди трупов. Его «возлюбленный» Уайтхед — пилигрим и вор, лис и папа. Уайтхед получает секрет удачи, чтобы жить в своё удовольствие за чужой счёт, но, как ни банально, тоже ценой настоящей любви, подменяя истинную привязанность властной — предложением денег и подсиживанием на иглу с доступом к героину, если его дочь останется вместе с ним. Была тут и парочка американцев: молодых людей, вдохновленных религиозными речами типичного евангелического харизматика и наплевавшими на пуританство после первой же слабости.

На таких абстрактных вещах и строится мир книги. Поэтому игра не буквальна — это всего лишь вера в судьбу, удачу... И любовь в такой ложной вере — это прощение выигрыша тому, кому ты захотел дать сыграть из тяги к киданию жребия. Человек, который принял выигрыш за удачу, в его глазах становится избранником. Один играет роль судьбы, а другой — роль восприемника господи удачи. Так Мамулян получает силу бессмертия и воскрешения от монаха, частично осознавшего цену смерти, а Уайтхед и его дочь перенимают дар внушения. Все это ради обретения власти, богатства, удовольствий, когда на самом деле им нужно было совсем другое. Но для того, чтобы это сознать, требуется иная вера...

Разбор структуры фантазийный составляющей ужасов Баркера и держит интерес при чтении. По событиям и диалогам «Проклятая игра» достаточно посредственна и представляет из себя просто ряд эпизодов различной степени отвратительности. В основном это расчлененка, постепенное гниение, результат процессов человеческой выделительной системы, самопожирание...

Кстати, последнее — очень важная метафора для образа отчаявшихся в любви героев, извращение приводит к саморазрушению, в том числе самоедству, как наглядному выражением внутреннего мира. А там — пустота. Поэтому невозможно насытится. И странно, что явно фантазийные ужасы вплотную рисуют реальность: Баркер в своём абстрактном пласте романа демонстрирует достоверный психологизм. В этом, к сожалению, почти что единственный плюс романа.

До Острова Простофиль — шедевр. Без преувеличения -поэзия. Уже ради этого стоит прочесть книгу. После указанной главы — тягамотная нудь, как и остальные две книги целиком. Прочитал из принципа. Сожалею. Нафик такие принципы.

Сильный и запоминающийся рассказ. Классика сплаттерпанка. Поэтому, понравится он может лишь почитателям этого жанра. Других читателей может шокировать столь натуралистическое и преувеличенное описание отвратительных подробностей.

Кровь, ошмётки мозгов, кишки ... все как и ожидаешь от книг К. Баркера. Кстати, сексуальный подтекст хоть и есть, но все же довольно скромный, в отличие от некоторых других произведений этого писателя.

Словом, история не претендует на особенную глубину, загадочность, философскую составляющую. Главное в ней — описание деталей, сцен, кульминационных моментов. Очень кинематографичное, яркое, кровавое и реалистичное.

И главный герой — монстр, по имени Король Голый мозг, получился по-своему симпатичным. Нет, он кошмарный и омерзительный, но вместе с этим, становится как- то близок и понятен читателю. Некий свергнутый человеком властелин, который хочет вернуть своё царство, принадлежащее ему с начала времён. Люди же вызывают к себе лишь брезгливую жалость, настолько они слабы, мелки и беспомощны. Писатель смог перевернуть эту хоррор-историю с ног на голову — читатель начинает сочувствовать кровавому чудовищу.

Рассказ, на мой взгляд, один из лучших у Баркера, но как и большинство произведений этого писателя, очень специфический, и поэтому понравится немногим.

Отличный психологический хоррор. Героиня рассказа возвращается на свою родину на похороны матери, и автор заставляет читателей переживать вместе с ней это горе. По жанру это больше мистика, чем хоррор, но написано отлично. Очень атмосферно — мрачно, неторопливо, тоскливо и безысходно. Сумерки за окном, дождь, смерть...

Короткий, но запоминающийся рассказ.

А мне понравилось. Это моё первое знакомство с Баркером как с писателем (до этого видел только фильмы). Тут история про возвращение в городок детства и встреча со страхами детства. Заросшая бурьяном тропа, вдоль кирпичного забора, за которым глубокий и тёмный карьер. Я словно вместе с героиней прогулялся по этой Тропе духов. Я даже запах оттуда до сих пор помню.

Очень годный рассказ. И слог кстати похож на раннего Кинга. Если у Баркера все рассказы такие крутые, то надо срочно знакомиться с его творчеством.

История не прощает ошибок, если только ошибка не выливается в нечто грандиозное.

Второй рассказ откопанный в недрах электронной библиотеки. Вполне не плохо, но так обыденно. Тема оборотней очень часто встречается у разных авторов в жанре хоррор. Это все равно, что дань уважения. Также тесная связь с холодной войной. Можно даже и без нее обойтись было. Это даже не ужас, это чисто шпионский рассказ с примесью мистики. Ничего особо нового не увидела. Запуталась в персонажах. Концовка вполне ожидаема. На любителя.

Лучше смерть. Лучше смерть. Они изувечат ему лицо – лучше смерть.

Разбор планшетного хлама дает свои плоды. Или как я навожу порядок в электронной библиотеке. Наткнулась на папочку с Баркером. Книг много, и только две прочитано. Эх, грусть-печаль. Решила немного исправить ситуацию и почитать рассказы. Эксперимент удался!

Рассказ написан в духе романа Уайльда «Портрет Дориана Грея», только на современный лад. Удивилась, что написано аж в 1984 году, когда меня и в проекте не было) Проникновенная история мужчины-проститутки, лишенная всякого ориона романтичности. Грязная, даже не обстановкой, а мировоззрением героя, который никак не может быть хоть издали, но привлекательным. Самовлюбленный, боящийся потерять свою красоту, лицемерный, но все же не лишен зародыша человечности. Но это лишь миг, которые быстро улетучился. Еще и остается вопросом, кто же здесь монстр. Хороший рассказ.

Вспоминаю «Книги крови»… Да, Баркер — первоклассный рассказчик, художник, но в его полотнах нет желанной глубины. Глубина либо в глотках, либо в вагинах, либо в бесконечном космосе фантазии, где из-за углов выпрыгивают сенобиты, кэндимены и нуллианаки. Это здорово, но красивые декорации, секс, смерть и сияние звёзд, увы, одномерны.

Отдохну Немного. От Баркера. После тысячилистного буквоедения Баркеровской магии, окончательно убедился, что лучшая его форма – это рассказ. В малой форме ему нет равных. Несмотря на прекрасный язык (за это также огромное спасибо переводчику Медведеву), визуализацию, местами драму, местами порно, местами любовь мужчины к мужчине, не могу с уверенностью сказать, что получил удовольствие от путешествия по Пяти доминионам. «В Египте были, ммм, а чё смотрели?» — «Пирамиды, храм в пустыне, старьё всякое». Вот примерно такое послевкусие. А ведь итог мог быть другим: «Наконец-то своими глазами увидел величайшие архитектурные памятники древнего царства – пирамиды Хуфу, Хафры и Менкаура. А также жемчужину египетского зодчества — Абу-Симбел. И, конечно, Египетский музей!». Не спорю, это зависит от восприятия читающего. Но с Баркером лично у меня, к сожалению, только так. Как у Миляги с Автархом – ни туда и ни сюда.

Да, это — «Hellbound Heart», а не «Восставший из ада», который мы смотрели в подпольных видеосалонах-квартирах в конце 80-х. Потом, когда в 90-х дома у каждого этого так желающего появился свой собственный видеомагнитофон, и покупалась кассета уже «Hellraiser» в одном флаконе с «Hellraiser 2: Hellbound» — и там везде была ТА девушка Керсти (играет Эшли Лоуренс), которой в «Hellbound Heart», в обсуждаемом тексте, просто нет. Вместо нее бледная плесень — непришитая подруга. Мало того, нет самого Пинхеда. Есть сенобиты, но они не столь инфернальны, они — из «ОРДЕНА ГЭША». Вызванные, они интересуются у Фрэнка: «Что это за город?» То есть не знают... Или просто выводят на разговор? Зачем это сенобитам? Кто смотрел киносериал, знает: эти «ангелы для одних, демоны для других» — не из разговорчивых...

Зато (!) есть четкие предпосылки последней «почти баркеровской», четвертой киночасти (Hellraiser IV: Bloodline): упоминание про дневники Жиля де Ре; более подходящая для «смастеренной» концепция шкатулки-головоломки, и названа она «шкатулкой Лемаршана»... (Кстати, в 4-ом же фильме Пинхед что-то показан разговорчивым, как его собратья в этой книге.) Да и Инженер в книге — именно антропоморфный сенобит, что послужило обоснованием именования Инженером Пинхеда в пятом фильме (Hellraiser: Inferno), а не левиафана, как вначале подразумевалось при экранизации.

Баркер после написания данной повести снял в 1987-ом иной по наполнению фильм с рабочим названием «Садомазохисты из потустороннего мира», поменявший с того времени внутренность кучи народа раскрытием образов сенобитов. И что после этого? Ключевое продолжение — второй фильм... А на бумаге? Несколько строчек по данной теме в «Сотканном мире» — и все!

Ждем русского перевода «The Scarlet Gospels», где, говорят, еще про сенобитов...

P.S. В дополнение наметившегося тут далее обсуждения — да, сенобиты искренни в том, что причиняют жертве «невыносимые наслаждения» — через запредельную боль, когда она уже «изворачивается» в эйфорию... Это знали, и знают все пыточных дел мастера и нейробиологи. Кому-то много и не надо — как той, еще пять минут назад бывшей столь невинной, посетительнице клуба «Бойлерная», которая невольно помогла собой начальному «оживлению» Пинхеда в третьей части киноэпопеи. Она чуть испугалась, потерпела, а после «воспарила» душой. Вот и пример, когда сенобиты, практически, «ангелы для одних»...

«Не верю!» (с)

Ничему в этой книге не верю!

- Герои, которые ведут себя, то как глупые 12-летние дети, то как такие же глупые, но уже пенсионеры.

- Непонятные миры с непонятным устройством и непонятным описанием и такой же непонятной историей.

- Тайные общества, которые ничего не знают, не верят, но вдруг с какого-то бодуна (№1) решают поубивать десяток другой.

- Многополые существа, которые от безделья маются неопределённое время (несколько лет) и только и ждут, когда их с какого-то бодуна (№2) позовут убить кого-нибудь под маской «лучшего убийцы» и с какого-то бодуна (№3) соглашаются, а потом опять же с какого-то бодуна (№4) отказываются от своего плана.

- Погнаться с голыми руками за профессиональным убийцей? Почему бы и нет?

- Главные герои, которые десятилетия ведут бездарную жизнь и вдруг опять же с какого-то бодуна (№...) решают пойти в другой непонятный мир. И конечно с нулём подготовки. Взять с собой хотя бы рюкзачок с минимум необходимого? Да нафига! В чём есть в том и попрёмся.

- Сбегать поговорить с узником в тюрьму политзаключённых? Да запросто... С бодуна-то)) А зачем? А чтобы ещё книга стала потолще и всё. Заодно интересную идею твёрдого моря можно добавить.

И таких «бодунов» в книге можно насчитать десятки.

И всем этим «бодунам» одно имя — это имя автора. Никакой внутрикнижной логике все эти процессы не подчиняются. Автору взбрело в голову написать сюжет так — он и написал. При этом у самих героев спросить забыл и даже в известность их не поставил. В итоге все действующие лица выглядят, как марионетки. В итоге мне все эти их похождения становятся неинтересны уже после первой половины или трети книги.

И ещё хуже то, что ни один персонаж этой книге не стал мне симпатичен хотя бы чуть-чуть. Миляга, которого непонятно что движет и который болтается, как лист на ветру? Юдит которая влюбляется во всех по-очереди (а значит по-настоящему ни в кого)? Пай у которого своих целей вообще нет?

Как при этом можно читать? Где брать интерес?

И ещё впечатление от книги для меня портит какая-то странная атмосфера, создаваемая автором. Он будто специально захотел включить в книгу побольше непрезентабельного, некрасивого, а то и вовсе противного. И я не о сценах 18+. А зачем столько нецензурных слов в книге? Просто так? Для «красоты»?

Диалоги непонятно о чём, непонятно зачем. Они призваны хоть как-то объяснит действия героев, но не справляются с этим.

- Покажи мне тот мир

- Давай

- А давай пройдём путём бога

- Легко

- А давай спасём мир

- А без проблем

Дала мне что-то это книга? Да ничего. Ни пищи для размышлений, ни для опыта, ни для развлечений, ни для отдыха, ни для чего.

Язык разве что достаточно сложный, что, после некоторых современных книг, можно назвать плюсом (хоть и не однозначным в исполнении автора). Он несколько замедляет чтение, тем самым, может продлить удовольствие от хорошей книги. Но эту книгу, увы, хорошей для себя назвать не могу.

«Жертвенная овца» и «козел отпущения» всегда будут иметь одно и то же значение независимо от того о ветхозаветных временах идет речь или о Древней Греции и Риме или же о нашем нынешнем времени. Но тождество всеж между этими понятиями поставить наверно нельзя. Как я понимаю, «жертвенная овца» нужна чтоб умилостивить или отблагодарить, а «козел отпущения», чтоб откупиться провинившимся, указав пальцем на большее якобы зло. Но возможно я ошибаюсь.

Баркер видимо тоже слегка запутался, но это не помешало ему в очередной раз раскрыть столь любимую им тему пороков и возмездия за грехи. В рассказе две парочки, которые во многом вовсе и не парочки, а полный в какой-то степени квадрат, попадают на остров, который далеко и не остров, а могильная насыпь, образовавшаяся из-за особенностей местного течения. Но зацикленные на себе герои продолжают выяснять отношения между собой и совсем не догадываются об особенностях места, в котором они находятся. А дальше, дальше уже не трудно догадаться в какую сторону вывернул автор.

Хороший рассказ, короткий, но емкий по смыслу.

Знаменитая серия рассказов Клайва Баркера, описывающая как и потусторонние вмешательства, так и темную сторону самого человека.

Сборник состоит из 6 рассказов:

«Книга крови» — рассказ-пролог, объясняющий само происхождение сборников весьма жутким образом.

«Полночный поезд с мясом». Вы не задумывались, куда уходят поезда метро после закрытия? Вариант Клайва Баркера не оставит вас равнодушным. Хороший и страшный рассказ.

«Йеттеринг и Джек». Сатирический рассказ про невзрачного служащего Джека и младшего демона Йеттеринга, точнее об их забавном противостоянии.

«Свиной кровавый блюз». Воистину мрачнейшая вещь со всего сборника. Можно пропустить все остальное, а прочитать лишь этот жуткий рассказ о культе огромной Свиньи.

«Секс, смерть и сияние звезд». Слабый рассказ о привидениях, разбуженных ради спектакля.

«Холма, города». Интересный рассказ-метафора о человеческом безумии, воплотившемся в 2-х великанах.

Как итог — все произведения разные, а учитывая, что написаны они вполне еще юным автором, то можно считать сборник успехом. Выделю «Свинью» и «Поезд с мясом».

Интересно, но ужасно затянуто. Дочитывал только для того чтобы узнать, что будет дальше.

Главная проблема в том, что в этой книге не очень-то много активных действий. Персонажи постоянно беседуют. Положительные герои рассказывают Кэнди, какая она умница и как они все ее любят. Даже Бабуля Ветошь в основном разговаривает, хотя, конечно,

вышла более-менее эффектной.

Создалось такое чувство, будто эту книгу Баркер писал просто чтобы соединить предыдущую со следующей. В качестве этакого филлера.

P.S. еще одна претензия:

Складывается впечатление, что написано это произведение как-то конспективно.

Вероятно это после просмотра многосерийного фильма.

Не хватает подробностей, которые я искал.

Грубо говоря, кто такие эти сенобиты, кто такой Ламаршан, кто такой (такая) архитектор, какой смысл им быть вызываемыми, стал ли Франк одним из них (или он на другом положении).

»...а свет всё ширился и ширился, как гимн, воспевающий парадокс». (с)

Этими замечательными словами уважаемый Автор завершил свой литературный труд. И это лучшее, что в нем есть, поскольку разбирать суть парадокса не очень приятно, ибо это требует углубления во фрейдистские теории притяжения и неприятия мужского и женского начал. Я эту тему не слишком люблю, чего тут разбирать, природа все акценты давно расставила.

Но Автор возжелал покопаться в этой сфере глубоко и интимно. Не в смысле непристойностей, а в смысле вскрытия подсознательного отношения мужской сущности к природному женскому началу, которое влечет на стадии игры и ввергает в ужас животной приближенностью к процессам сотворения жизни — не только красоты, но и уродства оной.

Баркер довольно занимательно показал различную реакцию двух персонажей мужского пола. Персонажи эти разные по характеру, опыту, возможностям. На первый взгляд мне показалась, что и реагирование они выдали разное. Один — в омут головой, второй — назад к истокам. Но истоки все в той же воде. Вода как символ-парадокс жизни и смерти объединила этих горемык. Вода и освобожденные из под власти рассудка инстинкты.

В рассказе можно еще много смыслов накопать, но и этого хватит. Читается вещь легко, но вызывает легкую брезгливость и презрительную жалость к героям, обоим. В целом остается неприятный осадок, хотя ничего такого уж чрезмерно омерзительного Автор не измыслил. Жизнь есть жизнь, если у нее есть возможность прорваться в сектор бытия из состояния не-, она будет прорываться, невзирая ни на какую эстетику и психические травмы наблюдателей.

Этот роман как бы маркирует переход Клайва Баркера от Европы к Соединённым Штатам Америки не только как перемену местожительства, но и как ментальную эволюцию.

Можно видеть, насколько изменилось восприятие пространства в сравнении с «английскими» и «европейскими» текстами Баркера. В «европейских» книгах этого автора различные миры существуют в форме взаимопроникновения, так, что, идя по улице и завернув за угол, оказывается в совершенно иной вселенной. А в «американских» текстах значимые локации разведены в пространстве. От одного города до другого надо добираться долго, упорно, через пустые места, лишённые какой либо значимости и потому удивительно поэтичные. Для американца это банальность, а европейца, прибывшего в Америку, волнует и завораживает.

В «Кабал» Клайв Баркер с восторгом неофита осваивает американскую мифологию, внедряя лафкрафтианские элементы в легенды, подобные «2000 маньяков» и «Резня бензопилой по-техасски».

Начало было многообещающее, а по факту оказался фарс, что-то типа пародии на всемирный заговор, что я не очень люблю. Как еще иначе воспринять дедков, решающих мировые проблемы путем проведения лягушачьих бегов, или бородатых охранников-монашек или организацию «побега» путем охмурения охранника-монашку и натирания пола мылом в местной бане. Так и стояли перед глазами Луи Де Фюнес, Пьер Решар и вся компания из «Кавказкой пленницы». Забавно конечно, но видимо, когда я читала, то в мое настроение история все-таки не попала или я в нее)))

А вот сейчас, когда прошло энное количество времени, я на нее смотрю несколько иначе, даже с некоторой грустью. Зачастую в глобальных масштабах происходят настолько непредсказуемые события, принимаются такие абсурдные решения, что действительно начинаешь думать, а не результат ли это обычных лягушачьих забегов и поэтому следует ли вообще ломать голову и искать причинно-следственные связи в происходящем.

Эх, старина Баркер... Столько лет пролетело, а ты все не меняешься.

В свое время я испытал странные впечатления от прочтения Проклятой Игры, а именно — сложилось чувство, что книгу писали два разных человека: первую половину Баркер, а вторую кто-то другой. С Каньоном все вышло ну очень похоже.

Первая половина — это классический Баркер, в самом хорошем смысле этого слова. Здесь вам и живые персонажи, и просто потрясающий загадочный бэкграунд, и обилие откровенных постельных сцен, органично вписывающийся в него. Другими словами — все просто на высоте. Но вот примерно со второй половины книги начинается какой-то трэш. Вся атмосфера первой половины убивается напрочь бессмысленной кровавой резней второй части. И апогеем данного провала становится последняя глава, которая просто лишена какого смысла. Если провести аналогию, то Каньон Холодных Сердец — это как наблюдать за мастером, который виртуозно строит карточный дворец, но на полпути в порыве каких-то понятных только ему чувств берет и ломает его, а потом сгребает все карты в кучу и мочиться на них.

Может, конечно, это и неправильно, но я бы советовал будущим читателям закрывать книгу после главы с океаном. По крайне мере, вы насладитесь «правильным» Баркером и не испытаете того разочарования, что испытал я.

Убогая и жалкая полупорнографическая зарисовка про женщину, которая выяснила что ее любовник не человек.

Убедился в том, что Баркер, как писатель, давно ничего из себя не представляет. Жаль...

Рассказ Мастера «Куколка» не большой по объему и не особо впечатляет.История о девушке с нелегкой жизнью.С детства она смотрела за братьями,убирала по дому и готовила кушать,ведь мать ее умерла.Но проходит время,у нее появляется кавалер и она с лапшой на ушах уезжает вместе с ним за красивой жизнью.Но на деле все оказалось не так.И в одну серую ночь в один серый день к ней во сне приходит ее старая подруга из дерева сделанная ее отцом в далеком детстве,чтобы освободить ее от кошмара повседневной жизни.Маленький рассказ о прелестях жизни в одиночестве.В рассказе присутствует мистика и... все.Если вы ждали того старого мастера,то его тут нет.

P.S. Оценка 7/10.

В рассказе, казалось бы, есть все. Для любителей жанра имеется расчлененка «крупным планом». Имеется убийца. Убивает он не просто так, он имеет свою философию, свои цели.

Проблема в том, что все это мы когда-то видели. Ничего нового рассказ нам не преподносит. Да, конец довольно необычный. Но, на мой взгляд, он глупый. Я не могу в это поверить.

Вот никогда не думала, что буду восхищаться произведениями К. Баркера. Как-то до этого рассказа не чувствовала я глубины в его творчестве и больше воспринимала самого автора скорее, как модного распиаренного любителями треша, писаку. А тут такое! «Жизнь смерти» — это какое-то сочетание несочетаемого, когда, едя на похороны близкого, хочется слушать «Wonderful Life» Blacк и когда, несмотря на то, что вокруг все «чумные», в стране кризис и полное отсутствие хороших новостей, ты влюблена и поешь.

Главная героиня рассказа кстати испытывает что-то подобное. Выйдя из клиники после излечения от рака, она чувствует себя пустой во всех смыслах, та жизнь, интересы, друзья и знакомые, которые были до болезни ничего в ней не вызывают кроме неприятия, да и сам смысл жизни героиней утерян. Но пустота всегда рано или поздно заполняется и в жизни главной героини появляется таинственный незнакомец, общение с которым вдохновляет ее на несвойственные ей поступки, вызывает у ней интерес к темам, которые ей были чужды, в частности к теме смерти. И вот как раз это самое соприкосновение как в мыслях, так и в воочию с неживым отмершим затхлым, как не странно, придает ей сил, она расцветает как женщин и у нее появляется желание жить.

Очень красивый рассказ. Конечно меня несколько смутила финальная сцена, но Баркер не был бы Баркером, если бы не добавил в историю чернухи. Кстати эта история хорошо бы наверно смотрелась на сцене театра, причем с минимумом артистов и с полным отсутствием декораций. В общем рассказ мне понравился, и я для себя поняла, что мне близка психологическая составляющая творчества автора, то где нет монстров, бессмысленной резни и восставших из ада. Поэтому буду видимо и дальше у него выискивать что-то схожее с этим рассказом и надеюсь, что найду.

P.S. Порывшись в инете я таки нашла, что действительно есть театральная постановка по данному произведению.

Удивительное сочетание! Относительно скучная книга, но это нивелируется великолепно проработанным, откровенно «наркоманским» (в хорошем смысле) миром. Дочитать ее нужно хотя бы ради того, чтобы потом начать гораздо более интересную вторую часть.

Как первый «Абарат», только лучше. Нет, ну серьезно. Читая первую часть, я то и дело подавлял зевоту — отложить книгу мешал интересный мир, да еще то, что хотелось узнать — что будет дальше?

Тут все не так. Экшна гораздо больше — Кэнди не успевает выпутаться из одной передряги и сразу же попадает в следующую. Вообще сюжет показался гораздо более «взрослым». Кристофер Тлен — уже не Злобный Темный Властелин, и не Непонятый Одинокий Гот. Он стал интересным, достаточно глубоким персонажем. Главная героиня не вызывает раздражения, что тоже очень важно.

В общем, рекомендую тем, кому нравятся «Алиса в стране Чудес», мьевиллевский «Нон Лон Дон» и «Задверье» Нила Геймана.

Давно собиралась взяться за Баркера, за которым прочно закрепилась слава «прародителя сплаттерпанка» (а этот жанр я горячо люблю). Наконец взялась... и, что характерно, разочаровалась. Не исключено, что из-за завышенных ожиданий (как это часто бывает).

1) «Книга крови» — ну как-то совсем ни о чем. Поток эмоций, переживаний, впечатлений, минимум действия.

2) «Полночный поезд с мясом» — этот рассказ значительно бодрее. Присутствует изрядное количество мяса, но вот конечная интрига впечатления не произвела.

3) «Йеттеринг и Джек» — довольно-таки веселый рассказ, читать было легко и приятно. В конце покоробила неадекватная реакция ГГ на

4) «Свиной кровавый блюз» — а вот этот рассказ — находка! Необычный, жуткий, пробирает до костей. Такого уровня рассказов я и ждала от Клайва Баркера.

5) «Секс, смерть и сияние звезд» — прочитала почти треть рассказа, когда осознала, что уже читала его в другой антологии. Для меня это прекрасно характеризует рассказ как абсолютно не цепляющий.

6) «Холмы, города» — За необычную и жутковатую задумку — 10, минус 3 балла за геев (да, именно за геев, тем паче что гомосексуализм персонажей в данном случае ничем не оправдан, если одного мальчика в паре заменить на девочку, сюжет от этого не изменится ни на йоту, так зачем эти описания голубой любви в зарослях пшеницы? Видимо, потому, что сам Баркер — гей?)

Делаю вывод: Клайв Баркер — не мое, в следующий раз буду искать сплаттерпанк в другом месте.