Кен Фоллетт (Ken Follett)

Детство

Кен Фоллетт родился в Кардиффе, столице Уэльса 5 июня 1949 года. Его отец был налоговым инспектором, а «теперь, на пенсии, он заполняет налоговые декларации для меня». Подобно многим семьям, растившим детей в послевоенной Британии, Мартин Фоллетт и его жена Вини не могли обеспечить детей особой роскошью. Кен еще в раннем детстве создал для себя воображаемый мир.

«Мама все время рассказывала мне сказки. Не знаю, унаследовал я это от нее или выработал под ее влиянием, но к семи годам у меня была очень богатая фантазия».

Читать Кен начал тоже рано. Его родители были убежденными баптистами и не позволяли детям смотреть телевизор и ходить в кино, но Кен нашел убежище в книгах.

«Без радио и телеведения, и без субботних утренних мультфильмов, которые смотрели все дети, я развлекал себя чтением. У меня было мало собственных книг, и я всегда буду благодарен публичным библиотекам. Не будь бесплатных книг, я не стал бы жадным читателем, а кто не читатель − тот не писатель».

Когда Кену было десять лет, семья переехала из Кардифа в Лондон, и с тех пор он почти все время проживал в Лондоне, поэтому говорит с лондонским, а не с кардифским выговором. «Я считаю себя лондонским уэльсцем».

В школе Кен скучал и плохо себя вел до 13 лет, но, как он признается, «когда я заинтересовался девочками, школа вдруг стала намного привлекательнее». Примерно в это же время он серьезно занялся учебой, усердием превзошел одноклассников, и продолжал хорошо успевать в университете.

Студенческая жизнь

В лондонском университете Кен изучал философию. Выбор этого курса был для него очень личным. Выросший в религиозной семье, он испытывал сильные сомнения в вере и видел в философии источник ответов на мучившие его вопросы. Кроме того, он полагает, что философия помогла ему развить в себе писателя. Одновременно со скептицизмом в религии в нем возник интерес к политике. Это было обычным делом в бодрящей атмосфере 1960-ых годов, когда шла война во Вьетнаме — которую большинство студентов считали аморальной — и постоянно проводились марши протеста и сидячие забастовки.

В студенческие годы Кена политика обсуждалась постоянно. Казалось, студенческие протесты охватили весь мир — от Штатов, до Парижа и Берлина. «Хотя мы были молоды и по молодости заносчивы, но, если сейчас присмотреться к проблемам, которые нас занимали, я думаю, по большому счету мы были правы».

В то время Кен не участвовал в официальном политическом движении профсоюзов. Для него и его соратников это движение казалось слишком «правым».

За несколько лет до того, готовясь к школьным выпускным экзаменам, Кен познакомился с молодой женщиной по имени Мэри. Они полюбили друг друга, и продолжали встречаться, когда Кен поступил в университет. Вскоре Мэри забеременела. Они поженились в конце первого семестра, а в июле 1968 у Кена родился сын Эммануэль — в разгар студенческих волнений. «В 18 лет не планируешь завести ребенка, но когда это случается — это потрясающе. Мы его любили, и он был очень милым. Он и сейчас очень милый».

В 1970 году Кен закончил курс и начал работать.

Первые шаги

В сентябре 1970, едва покинув университет, Кен получил место на постуниверситетском курсе журналистики от регионального газетного издательства Томсона. После трехмесячного обучения его послали работать в принадлежащую Томсону газету. Кен, со своим знанием Кардифа, вернулся в родной Уэльс как начинающий репортер. На всем протяжении газетной карьеры Кен работал как репортер общего профиля. Писал «горячие» репортажи о событиях дня. В газете «Эхо Южного Уэльса» («South Wales Echo») он с удовольствием писал о поп-музыке, брал интервью у таких звезд как «Led Zeppelin» и Стив Вандер.

Он возвратился в Лондон в 1973 году на работу в «Ивнинг Ньюс», где вел постоянную колонку о Темзе. Работа ему нравилось. Но он считал, что ей не хватает вызова. «Мне хотелось вести репортерские расследования по горячим делам, но до этого я уровня я так и не дорос». Кен по-прежнему интересовался политикой, вступил в Национальный Союз Журналистов и в ту самую лейбористскую партию, которую отвергал в годы студенчества.

«Я чувствовал, что пришло время остепениться и, кроме того, мировая революция нам не удалась. Лейбористская партия с той поры в основном соответствовала моим взглядам на политику».

Впрочем, в следующие 10-12 лет он не был активным членом партии. Семья росла. В 1973 году у Кена и Мэри родилась дочь Мари-Клер. Кен все больше тяготился своей работой в газете и начал писать. Однако, даже когда писательский труд стала приносить деньги, он еще несколько лет держался за постоянную работу. В своем писательстве он видел «нечто вроде шуточного хобби». Большая часть написанного им в это время была опубликована, но, несмотря на желание написать бестселлер, книги продавались не слишком хорошо.

«Всю жизнь я получал огромное удовольствие от хорошей истории, доброй байки, переносившей меня в места, где я не бывал, и показывавшей людей и обычаи, каких никогда не видел. Писать фантастику меня подтолкнуло желание доставить то же удовольствие другим людям».

В семидесятых годах Фоллетт познакомился с Олом Цукерманом, который оказал громадное влияние на его стиль. Просмотрев несколько первых работ Кена, Цукерман стал его агентом в Америке. Писатель посылал ему наброски, рукописи и идеи, а тот отвечал, обычно говоря, что эта история не продастся.

Позже Кен говорил: «За этим следовала небольшая личная часть, где речь обычно шла вовсе не об американском рынке, а о том, как написать хорошую книгу. Поначалу я думал: «Ему-то откуда знать?», поскольку, когда я пытался выбиться в авторы бестселлера он пробивал себе место известного агента. Ни один из нас пока не достиг цели. Но со временем я стал к нему прислушиваться, потому что он говорил очень толковые вещи».

Именно Ол указал, что у героев Кена нет прошлого. Читатель ничего не знал о матери, детстве, прошлых браках героя. Вы обнаруживаете их уже посреди сцены, и, ничего не зная о герое, вам трудно ему сочувствовать, когда он попадает в переделку.

Другое замечание относилось к «Скандалу с Модильяни»: «Фокус в концовке подходит для короткого рассказа, но не для романа. Если читатель, отдав книге неделю или две, обнаруживает в конце, что его одурачили, он не доволен. Он раздражается. Это хорошо после получаса чтения, но в романе это уже не шутка. Ол умно подмечал разные мелочи и заставил меня сосредоточиться на том, что я делаю».

БОЛЬШОЕ время — через игольное ушко

Кен раньше всех читателей осознал, что «Игольное ушко» — лучшее из всего, что он делал до сих пор. Он вспоминает как, сидя за пишущей машинкой, сказал жене Мэри: «Это абсолютно потрясающе!». Ол Цукерман, много лет объяснявший Кену, почему его книги никогда не будут продаваться в Америке, сказал: «Это будет великий национальный бестселлер, а у вас будут проблемы с налогами».

Ол продал книгу маленькому американскому издательству, которое тоже поняло, что это будет бестселлер. Как ни странно, британское издательство, заказавшее книгу, держалось другого мнения. Оно осталось довольно книгой, но не увидело в ней бестселлера и собиралось издать в бумажной обложке, как произведение приключенческого жанра, прямо восходящее к дешевой литературе.

К этому времени Кен оставил работу журналиста и работал на маленькое лондонское издательство «Эверест-бук» («Everest Books»), где поднялся до должности заместителя главного редактора. Он зарабатывал 8000 фунтов в год. В уверенности, что «Игольное ушко» принесет ему не меньше 16 тысяч, Кен, решив, что продержится пару лет, ушел с работы.

«Я и не мечтал, что продастся десять миллионов экземпляров, но знал, что книга достаточно хороша, чтобы нас прокормить. Я решил, что пора оставить работу ради жалования и попытаться стать полноценным писателем».

Начал он хорошо. В первый день новой карьеры агент в Норвегии продал права на одну из его детских книг за 400 фунтов. Вскоре после этого за «Игольное ушко» был получен аванс 20000 долларов. После этого редактор выставил права на издание в твердой обложке на аукцион.

«Однажды мне позвонил мой агент и сказал: «Сегодня на аукцион выставили права на ваше издание в бумажной обложке, и цена дошла до полумиллиона долларов, но аукцион еще продолжается». Я прикинул, что моя доля от полумиллиона составит около 150 000 и, коль скоро я считал, что проживу на 8000 в год, мне этого хватит до конца жизни. Так что это, можно сказать, был большой день».

Цена на аукционе дошла до 800 000. Кен понимал, что если редактор вложил в книгу такие средства, он издаст ее большим тиражом и будет активно продвигать. Продажи показали, что он не ошибся, но Кен не почил на лаврах.

«Хотя на «Игольном ушке» я заработал столько денег, меня беспокоило, что это может оказаться одиночным успехом. Такое случалось со многими авторами. Они писали одну превосходную книгу, потом вторую − похуже, и продавалась она не так хорошо, третья оказывалась не слишком хороша, а до четвертой дело уже не доходило. Я очень опасался, что такое может случиться и со мной, поэтому над следующей книгой «Triple», работал очень усердно, чтобы сделать ее не менее захватывающей».

Кен становился перфекционистом и тратил на каждую новую книгу все больше времени. Тогда он начал планировать заранее, собирать материалы, набрасывать план и разрабатывать сюжет. Сейчас на книгу уходит около двух лет.

Благодаря успеху «Игольного ушка» Кен с женой поняли, что могут поселиться, где захотят. Они выбрали южную Францию, на которую давно заглядывались. Они считали, что детям будет полезно выучить французский и расширить кругозор. В 1979 году они сняли виллу под Грасом − это городок неподалеку от Ниццы − и прожили там три года.

«Я очень люблю этот кусочек мира и до сих пор держу квартиру в Каннах. Но со временем я решил, что не хочу вечно жить в солнечном раю, потому что слишком привязан к кино, театрам и прочим радостям жизни в Лондоне. Кроме того, мне хотелось голосовать. Теперь мне трудно представить жизнь за границей, но в те время я не был так привязан к месту, и несколько лет находил южную Францию восхитительной».

Семья, друзья и политика

Через три года Кен с Мэри вернулись в Англию и купили дом в Суррее. В 1982 году, работая для лейбористской партии, Кен познакомился с Барбарой Броер, которая тогда была секретарем местной ветви. Кен с Брабарой вместе работали и подружились. Скоро они полюбили друг друга и уехали в Лондон. Они поженились в 1984 году*.

Они переехали в дом в Челси, где вступили в группу левых писателей, актеров и политиков, с которыми их часто ассоциируют. «Я люблю поговорить и люблю слушать, как спорят умные люди».

Барбара в последующие годы несколько раз балотировалась от лейбористов и получила место в городе Стивенэдж на больших лейбористских выборах 1997 года. Она получила солидное большинство и в 2001 году. Кен и сейчас поддерживает ее во время кампаний и сотрудничает с ней в партийной работе.

«Политика играет важную роль в нашем браке. Совместная работа на этом поприще доставляла удовольствие и крепче связывала нас в борьбе». Кена постоянно используют, чтобы звонить друзьям и просить их поддержать лейбористов. В 1990 он побывал в Вашингтоне с несколькими высокими чинами партии, в числе которых был Джек Каннингем, менеджер их кампании, и Питер Мендельсон, впоследствии пресс аташе.

Они встречались с членами демократической партии и узнали кое-что о предвыборных кампаниях и сборе средств.

У демократов они позаимствовали идею создать клуб людей, готовых пожертвовать 1000 или 10 000 в год. И другую — обеды для сбора пожертвований. Прежде лейбористская партия не собирала средств такими способами и многих это шокировало.

Кен говорит: «Некоторые возмущаются, что члены социалистической партии просят людей заплатить 500 фунтов за то, чтобы пообедать с партийным лидером. На это я отвечаю: «Слушайте, мы продаем билеты лото и наживаем 10 пенсов на билет. Какого черта не выдавить из богатых сторонников побольше, если те могут себе это позволить? Мы это сделали и получили массу денег».

Эти способы сбора средств показали лейбористскую партию с новой стороны. В восьмидесятых глазах она многим представлялась устаревшей. Сравнявшись с консерваторами в методах фундрайзинга, они показали, что партия меняется. Однако Кен, несмотря на эти успехи, больше не участвует в таких сборах и обедах со знаменитостями.

«Со временем друзьям надоедает, что вы им звоните и просите денег или просите показаться на фотосессии. Кредит доверия исчерпывается, и тогда наступает время, чтобы за сбор средств и обзвон друзей взялся кто-то другой».

Работа и игра

Несмотря на свои убеждения, Кен никогда не позволял политической деятельности захватить его целиком. «Писательство всегда в первую очередь, а потом уж политика».

Кен живет по расписанию. Он начинает работу после завтрака и пишет часов до 4-х. Если он чувствует, что хорошо поработал, дает себе время на другие увлечения, такие как политика и музыка. «Как только встаю, я сажусь к столу. Вечером мне хочется расслабиться, есть, пить и другими способами снимать напряжение».

Музыка всегда интересовала Кена. Оба его родителя играли на пианино, а отец даже думал заниматься этим профессионально. Кен играл на басс гитаре в блюзовой группе с названием «Damn Right I Got The Blues», а также в «ClogIron», чей первый альбом «Top Lads All» был записан в 2001 году на студии «Sunnybank Studios».

«Я всегда плохо играл на гитаре. По-моему, очень важно что-то делать плохо, особенно если по характеру всегда стремишься к высоким достижениям. Музыка целиком дела чувства, а писательство − мозга. В моих книгах напряженный сюжет, как в любой популярной фантастике, и я очень тщательно продумываю механику действия. Играя в оркестре, я живу только ощущениями. От уха к пальцам связь тянется, не затрагивая мозга».

Не чужд он и радостям жизни. «Мир полон вкусной еды и хороших напитков. Я очень люблю вино, люблю шампанское и прекрасно чувствую себя в ресторанах». Такой стиль жизни в сочетании с левыми взглядами обеспечил Кену клеймо «шампанского социалиста». Его это не волнует.

Считается, что шампанское − напиток снобов, и «шампанский социалист» должно бы звучать оскорбительно. Но не звучит. Это все еще вино для торжественных случаев, но его можно купить в супермаркете.

«Когда я начинал работать, всякий раз, продавая книгу издателю за 100 или 200 фунтов, я покупал бутылку шампанского. В те дни бутылка стоила фунтов пять и я считал, что, заработав 100 фунтов, могу пять потратить на шампанское. Я пил его еще тогда, когда не был богат».

К фантастике относятся:

- Роман «The Power Twins» — научно-фантастический подростковый роман о брате и сестре, которые отправлены на другую планету для ее спасения от гигантских червей.

- Под псевдонимом Bernard L. Ross Фоллетт написал роман «Amok: King of Legend» о Кинг-Конге.

- Так же к фантастике относятся рассказы «Dead Alien» и «Mind Bend», написанные под псевдонимом Martin Martinsen. Они публиковались в тематических SF антологиях «Space 4» и «Space 5» под редакцией Ричарда Дэвиса (Richard Davis).

- Роман «Третий близнец» в базе журнала Локус описывается как научно-фантастический триллер о генетической инженерии (SF thriller of genetic engineering).