Хантер С. Томпсон «Ромовый дневник»

В процессе чтения романа «Ромовый дневник» Хантера Томпсона у меня время от времени возникало чувство замешательства. Было непонятно, почему и зачем я это читаю. Бóльшая часть содержания этой книги (которая, кстати говоря, стала классикой весьма специфического жанра гонзо-журналистики) представляет собой череду алкогольных возлияний, сексуальных связей, страстей, драк, буйных веселий и не претендующих на глубокомысленность разговоров; все это периодически перемежается какими-то неуклюжими и нелепыми потугами профессиональной журналистской деятельности.

Более или менее явными достоинствами для меня были два обстоятельства. Во-первых, иногда озаряющие роман наблюдения-размышления главного героя (альтер-эго автора) об окружающем мире, которые своей оригинальностью и проницательностью стократ превосходят любые умозаключения профессиональных социологов и психологов. Во-вторых, было любопытно познакомиться с Пуэрто-Рико конца 1950-х годов; пожалуй, в этой экзотической стране я еще ни разу не был в своих литературных скитаниях.

И вот что меня удивляло и озадачивало. При таком содержании, которое в других случаях наверняка вызвало бы у меня быстрое раздражение и отторжение, именно это произведение я прослушал полностью, и воспринимал его если не как захватывающее (такая оценка была бы перебором), то уж точно как увлекательное. Скорее всего, дело просто в магии таланта (да и вообще личности как таковой) Хантера Томпсона, который неведомым иррациональным образом оказался комплиментарен моему сознанию.

Это было похоже на разговор со случайным попутчиком, который в порыве вдруг нашедшей на него откровенности решил поведать об эпизоде своей жизни в Сан-Хуане. И эта откровенность не смущает, не вызывает раздражения, недовольства. Даже немного любопытно посмотреть на эту столь чужую жизнь.

Для меня очень чуждо столько пить. И дело даже не столько в осуждении такого образа жизни, сколько в искреннем непонимании, как это возможно, употреблять столько алкоголя и при этом всё-таки большую часть времени вести себя довольно адекватно и так неплохо запоминать разные подробности.

Для меня чужда описываемая абсолютная сексуальная свобода, или точнее раскрепощенность (отпущенный поводок, как выражалась Шено). Хотя главный герой (Кемп) еще тоже немного до нее не дошел, ведь что-то его частенько смущает или вгоняет в краску, когда возникают сексуальные сцены, впрочем как и других героев-мужчин, чего не скажешь о героинях-женщинах (хоть их здесь и было только две). Похвально, что сексуальные сцены здесь описаны хоть и довольно откровенно, но при этом не пошло.

Мне совсем незнакома и не очень интересна работа газетного журналиста, хотя о работе здесь очень мало, а много здесь о быте в редакции умирающей газеты.

И не выношу нецензурных выражений в книгах, но эта сумела удержаться на грани нецензурности. Уж не знаю, благодаря автору или переводчику. Вообще, переводчик здесь, возможно, и навольничал — я усмотрела в тексте несколько аллюзий на известные фразы преимущественно в нашей стране, как мне кажется. Например, «Он улетел, но обещал вернуться».

В общем, слушать эту откровенность было довольно легко. Впрочем так же легко и выкинуть всю эту историю случайного незнакомца из головы.