Хорхе Луис Борхес «Простодушный Лайамон»

Шикарное эссе от великого аргентинца, которое будет интересно и полезно исключительно поклонникам средневековой английской литературы. Начать необходимо с того, что роман в стихах из тридцати с лишним тысяч строк «Брут» до сих пор полностью не переведён на русский, поэтому всем поклонникам Артурианы, басурманскими языками не владеющими, приходится довольствоваться краткими пересказами и переводами мизерных фрагментов. Однако, эссе Борхеса не столько о содержании произведений Лайамона, сколько о его исторической роли. Предоставим слово автору:

«Лайамона обычно считают первым поэтом Англии; точнее и трогательней видеть в нём последнего поэта саксов».

Как и в случае с любым творением Борхеса, с «Простодушным Лайамоном» можно соглашаться или упоительно спорить, однако, Борхес остаётся самим собой, приводя понятные и весьма красочные примеры того необычного, что привнёс «простодушный Лайамон» в современную ему литературу Британии: «По духу же он — прямой наследник саксонских рапсодов, хранивших лучшие слова для описания битвы и за четыре столетия не сложивших ни одной строфы о любви». Борхесу вторит и автор монументальной «Энциклопедии короля Артура и рыцарей Круглого Стола» Анна Комаринец: «Лайамон опустил многое из того, что традиционно является составляющими куртуазной литературы <...>, но ввёл подробности, рисующее общество намного более жестокое и грубое». А коль уж речь у нас идёт именно об эссе Борхеса, а не о проблемах становления английской литературы, вернёмся к тому, чем лично меня зацепило данное эссе. Прежде всего, необходимо учитывать, что роман Лайамона в некотором роде характеризовал собой переход от эпического творчества англосаксов к собственно английской литературе, поэтому читать об этом попросту интересно. Саксы, будучи соплеменниками Лайамона, «обращённые в христианскую веру, внесли в новую для них мифологию жёсткий акцент и воинственную образность германского эпоса», и действительно во многом переосмыслили библейские предания. Сам Борхес приводит прекрасный пример этого, указывая, что «двенадцать апостолов в одной из поэм Кюневульфа противостоят натиску вражеских мечей и знают толк в игре щитами», но мне больше всего нравится другой пример, из древнеанглийской поэмы «Елена», где Спаситель именуется в том числе «конунгом Израиля» и даже «Спасителем middangearrdes» (Срединного мира). Так вот, будучи носителем этой героической англосаксонской традиции, пусть и уходящей, тот самый «простодушный Лайамон», начитавшись латинских сочинений и французских сочинений Васа, выступает первым по-настоящему английским поэтом потому лишь, что в его романе появляется мотив обречённости королевства Артура, павшего под мечами соплеменников самого Лайамона, саксов, и идеализация этого минувшего королевства.

Как донести это до читателя, не вдаваясь в многословные рассуждения?

Мне, как видите — не удалось, ну так я ведь далеко и не Хорхе Луис... =)))

Но Борхес на то и Борхес, чтобы провести параллель, которая вряд ли пришла бы кому-то, кроме него, в голову:

«Ровно так же аргентинец без единой капли индейской крови обычно отождествляет себя с защищавшими свою землю племенами керанди, а не с вторгшимися в их края испанцами Кабреры или Хуана де Гарая». Вот так оно всё и получилось! И стал герой борхесовского эссе тем самым автором, который перестал быть поэтом саксонским, но стал поэтом воистину английским, по-новому обыграв тему, которая спустя пару столетий станет, пожалуй, главной мифологемой всей английской истории и государственности...

Одним словом — отличное эссе! Рекомендую как всем поклонникам Борхеса, так и интересующимся трактовками и изучением Артурианы! Всего несколько страниц, но подумать есть о чём. Да и обратиться к первоисточникам так и подмывает...

P.S. На данное эссе оставлено всего два отзыва, однако они великолепно иллюстрируют, что Борхеса нужно читать с определённым багажом знаний, иначе есть вероятность попросту не понять, о чём идёт речь. Это ни в коем случае не означает, что Борхес — автор не для всех, просто не считал он нужным что-либо объяснять, надеясь, что у его читателя УЖЕ будет за плечами определённый «обязательный минимум» прочитанного.

Даже если «Брута» Лайамона на русский, к сожалению, так и не перевели...

Эссе о последнем поэте саксов, который, сам будучи саксом, воспел их поражение на умирающем языке. Как мне показалось, произведение Бохеса не об истории саксов, бриттов, норманов, а о насмешке Истории и трагедии одного поэта.

Эссе оставило меня совершенно равнодушным, поскольку историей бриттов и саксов совершенно не интересуюсь.