Хорхе Луис Борхес «О строгой науке»

С использованием заметки для Medium (https://shorturl.at/tM5Iu).

Борхес в одной из любимых моих форм — эпиграфа из вымышленной книги — дает, пожалуй, лучшее в литературе и философии XX века описание принципа несоответствия карты и территории. Да, он сделал это позже Кожибского и Кэрролла, от которых произросла куда более объемистая трилогия ван Вогта «Нуль-А» с отличным сиквелом работы Джона Райта, зато вдохновил Жана Бодрийяра. У последнего концепция гиперреальности, имеющая фундаментальное значение для изучения веб-культуры нынешнего Века Информации и прежде всего социальных сетей, возникла под впечатлением не только от “общества спектакля” Ги Дебора или “фуколдианской генеалогии” (ей он объявил антиномичным свой порядок симуляций), а и после знакомства с микрорассказом Борхеса.

Ну а лучшая «книга песка» о картах и территориях — это, конечно, книжка с картинками, «Фрактальная геометрия природы» Бенуа Мандельброта, выросшая из наивного вроде бы вопроса Мандельброта в заголовке статьи 1967 года: какова длина побережья Великобритании? В ту пору Британская империя как раз ужалась настолько, что смогла поместиться на карте, детализированное построение которой было доступно древним компьютерам.

В математике есть чудовищно интересный и забавный (а с научной точки зрения феноменально забавный) зверь — фрактал, он чудовищно красивый — особенно когда научились его раскрашивать магией компьютерной графики. В каждой, даже самой микроскопической части он себе самоподобен: каждая его часть подобна всей фигуре целиком (фантастика, а не фигура!), и одно из его чудесных свойств это то, что любую границу (вещь ли ограничивающую, море, океан или страну-государство) можно описать фрактальной кривой, но, при этом, если захочется подсчитать её протяжённость..., ни много, ни мало, — а просто бесконечность! А что говорит строгая наука? — «Фрактал — это бесконечно самоподобная геометрическая фигура, каждый фрагмент которой повторяется при уменьшении масштаба».

Так что имеем клинический случай фрактальной картографии (что нам мешается двигаться не в сторону умаления (принцип «мелкоскопа»), а, став Коперником, взглянуть на карту в телескоп?). Кстати, его рецидивы, — этого случая, — замечал ещё Льюис Кэрролл: заключительная часть романа «Сильвия и Бруно» — «...И наконец создали карту в масштабе одна миля в одной миле!....Поэтому теперь пользуемся страной как картой самой себя, и, могу вас заверить, она отлично для этого подходит».

И что такое тогда GPS? :)

Со своей стороны, могу заметить, что этот рассказ как ничто другое подходит для описания внутреннего мира человека. По крайней мере, человека аутичного. Аппарат интерпретации непрерывно преобразует поток поступающих стимулов в систему неких массивов и связей между ними, того, что на научном языке именуется «совокупностью». И в том, чтобы она стала именно системой, а не разочаровывающим нагромождением, при этом наиболее точно отражая сущность, — и есть главная задача и проблема сознания аутиста, с внутренней точки зрения, что называется, ИМХО.

И всё это похоже на то, как Малыш у Стругацких описывал свою жизнь — не обобщённые представления, а избранные, но «один к одному», эпизоды существования. Единственно возможный строгий подход.