Спайдер Робинсон «Жизнь коротка…»

Хорошая умная научная фантастика. Впрочем, фантастика ли? Дело в том, что в мире давно уже муссируется мысль о том, что число оригинальных произведений искусства отнюдь не бесконечно и со временем создавать то, что ещё не оказалось бы повтором того, что уже было создано ранее, будет всё труднее и труднее. Если это окажется правдой (ах, как этого не хотелось бы:)), тогда рассказ отнюдь не фантастика, если же нет.... В любом случае заслуга автора скорее даже не в том, что он сумел вложить эту мысль в достаточно удобочитаемый сюжет, а в том, как он это сделал.

А получилось это у Робинсона очень даже остроумно. Казалось бы, ну что интересного может быть в серьёзном, сугубо деловом разговоре двух взрослых людей? Ан и его, оказывается, можно выписать так, что от него трудно будет оторваться. И надо для этого всего лишь суметь связать конечность числа оригинальных произведений искусства с законом... об авторском праве :).

Ars longa, vita brevis

В начале рассказ показался странным. С трудом доходило, что это за закон С-896 и что вообще хочет сказать автора. Искусство не бесконечно. Однажды мы исчерпаем его — если не научимся использовать вторично, как другие природные богатства.

Вы слышали про великий раскол в литературе начала XX века? «Старая гвардия» в основном отказалась от Романа Идей и обратила свое внимание на Роман Характера. Они обсосали эту косточку досуха и все еще толкутся на месте. Но в то же время маленькая группа писателей, горящих желанием писать новые рассказы, томящихся по новым темам, открыла жанр научной фантастики. Они черпали идеи из будущего. Ах, беспредельное будущее!.. Вот уже много лет, как в фантастике не появлялось по-настоящему оригинальной идеи. Существует предел «осмысленно невозможному»; и мы быстро достигаем его.

Категорически не мой рассказ. Ни героями, ни манерой подачи идеи, ни самой идеей я не удовлетворена. Мысль о том, что человечество больше не творит, а открывает давно открытое, т.е.всё уже спето, написано, вылеплено и т.д. до нас — она совершенно не оригинальна. На каждом витке искусства творцы упоминают об этом и ищут новые пути, иначе мы бы застряли в первобытном искусстве, ну или в барокко где-нибудь, к примеру. Но нет же, мы и множество модернистских направлений пережили, и постмодернизм видоизменяем... Нет, я согласна с тем, что придумать новое весьма сложно. Некогда литературоведы подсчитали количество тем, на которые возможно в принципе написать художественное произведение. И вот, на все эти темы уже что-нибудь да написано. И что? Литература продолжает развиваться и радовать, и удивлять, и играть новыми гранями. В общем, когда героиня сообщает о том, что её муж покончил с собой, т.к. созданная им мелодия была уже не раз придумана до него, я поняла, что автор гиперболизирует, чтобы что-то важное донести к читателю. Но я не нашла в этом рассказе ничего для себя нового и важного. Более того, на неких моментах хотелось сказать автору — да, ладно! Например: «Тысячи лет мы смотрели на океан и твердили: «Вот куда можно вечно скидывать мусор и отходы». Мы смотрели на небо и радовались: «Оно впитает бесконечно много копоти»... Эммм, автор, кто это — мы? Человечество? Я против таких обобщений, потому как разумное человечество выступает против загрязнения чего бы то ни было. Или же: «Законопроект одарит человечество слоновьей памятью — а вы когда-нибудь видели жизнерадостного слона?» Эй, автор, неужели ты думаешь, что слон грустит из-за того, что у него уникальная память, и он всё помнит? Ну, смешно же. И потом, опоссум, например, не обладает такой уникальной памятью, но где вы видели жизнерадостного опоссума? — могу спросить я в ответ. И да, я видела жизнерадостного слона, он практически хохотал от счастья, поливая себя в жаркий день морской водой.

В общем, я им никому не поверила, и в то, что сенатор прислушался к героине — тем более, уж очень всё искусственно и наиграно.

Конечно, я не настолько умён, чтобы проверить выкладки героини рассказа. Но чисто логически — убеждает. Даже не приходило в голову взглянуть на Искусство с этой точки зрения.

Отличный футуристический рассказ в чистом виде. И вполне имеет шанс полностью сбыться.

Рассказ- лауреат премий Хьюго 1983 года и AnLab 1983 года.

Даже не фантастика , а самая настоящая реальность сегодня.Кто занимается патентами и авторскими правами -видно со мной согласится.Здесь ситуация доведена до абсурда во имя звучания идеи в сюжете. Но итог вроде оптимистичен.

Этот рассказ — абсолютно оригинальное произведение искусства о том, что абсолютно оригинальных произведений искусства больше не существует. Странное дело...

Нет, ну надо же, авторская мысль полностью соответствует моей мысли, а такое, хоть и случается, но исключительно в редких случаях. Если кто-нибудь когда-нибудь в реальной жизни установит закон подобный С-896, увидим ли мы ещё хоть раз что-нибудь новое (т. е. хорошо забытое старое!)? Авторы книг, песен, живописи — все они уйдут в прошлое, а мы будем довольствоваться лишь тем, что уже имеется, но и только, ибо больше ничего и не будет. Вот в чём дело. А господин sanchezzzz, видимо, плохо понял, чем нам действительно может грозить некий С-896... И, да, Спайдер Робинсон назвал рассказ не «Жизнь коротка...» (это я отвечаю на всё тот же возмущённый глас), а Melancholy Elephants... Но это я так, к слову ;)

Искусство долговечно, жизнь коротка.

Музыка-7 нот, письменность- от 24 до сколько-то букв, конечное количество слов ограничено. В будущем мегатриллионы людей, увидят ли они идентичные рассказы, романы?

Пролог.

Возмутительный рассказ!

Часть первая. Раздражительная.

Мало того, что манера письма не пришлась мне по душе, так ещё и сама его внутренняя идея просто вызвала бурю негодования. Первая половина посвящена тому, что два единственных персонажа (привратник у дверей не в счёт) всю эту половину ходят вокруг да около проблемы, из-за которой собственно и назначалась встреча, всё начинают да не начнут объяснение читателю, что это за С-896. Эти бесконечные туманные завязки диалога вроде — Она: «господин сенатор, вот она я…»; Сенатор: «ага, мол, ну что ж…»; Она: «поправка возмутительна!..», Сенатор: «хм… чёт я никак не пойму суть проблемы…» (несколько раз) и так далее. Притом, не всегда было понятно, кто говорит, она или сенатор. Повторяя ощущения миссис Мартин, скажу: это раздражало меня, «а ощущение раздраженности, в свою очередь, раздражало ещё больше»! Мысленно уже занизил оценку своего отношения к этой истории, но оказалось это ещё не самое страшное. Ведь была ещё вторая половина!

Часть вторая. Возмутительная.

В ней эта самая проблема расшифровывается, и я, наконец, постигаю её суть. Оказывается, дамочка пришла бороться против бессрочного, бесконечного авторского права Творцов Прекрасного. Вроде и ничего такого уж страшного, но аргументация её словами Автора, это нечто! Видите ли, эти (* без меры огромные!) 52 процента «творителей» из мира искусства не могут-де создать ничего ценного и нового, ничего того, что не повторяло бы Великие произведения прошлого. Но позвольте, миссис Мартин и мистер Робинсон, чья это проблема то??? Тех, из прошлого, что создали вещи на века, на долгую память? Или может, всё-таки, этих плагиаторов и бездарных композиторов, живописцев, скульпторов, поэтов будущего? Помилуйте, мистер Робинсон! Вы говорите «Жизнь коротка…» назвав такими словами свой рассказ, хотя по Вашим же словам продолжительность её увеличилась. Вы призываете забыть по прошествии пятидесяти лет после смерти Автора его самого и его творения! Вы призываете отдать эти идеи первому попавшемуся типу из будущего, первому, кто вовремя успеет своровать их и написать на основе их новое — и бесстыдно выдавать за свои!! Вы призываете писать теперь на пластинке: «Лунная соната» — автор Вася Пупкин. Так переименуйте свой рассказ в «Память коротка…», так точнее!

Часть третья. Циничная.

Муж миссис Мартин, видите ли, покончил с собой, ибо, пребывая в полной уверенности в несомненном первоочередном авторстве своей песни и жестоко в этом ошибившись, не выдержал потрясения. Господи, ну значит, извиняюсь, хреновый Вы были песенник, мистер Мартин, если до Вас это сочинили минимум 15 человек! Ей богу, никакого сожаления о смерти такого человека.

Понимаю, что найдутся последователи миссис Мартин, которые будут цинично говорить о том, что я неправильно истолковал их цели; что на самом деле идея в том, что созданное Прекрасное после 50 лет принадлежало всем, каждому из нас, и прочую ерунду. Также я прекрасно понимаю, что последователи эти уже победили в наше время. Когда посмотришь, что вытворяют наши современники – писатели, режиссёры, музыканты, выворачивая наизнанку «Анну Каренину», «Джоконду», песни прошлого, так тошно становится…

Эпилог.

Чёрт возьми, мне может что-то нравиться или не нравиться после прочтения, с чем-то могу быть согласен, и наоборот, но подобной идеей я возмущён впервые.

Рассказ мне понравился, напряжением прежде всего. Тут автор пытается доказать, что творчество на самом деле не творчество. И доказывает весьма убедительно… для фантастического мира. В нашем, конечно, все не так.

Мне кажется, проблема не в том, что «перепевы прошлого» запрещено патентовать; проблема в самом алгоритме этой самой проверки на повторяемость. Сколько нот, действительно, должно звучать по-другому? Насколько меняет музыкальную фразу долгота звучания звука? Обязательна ли идентичность аккорда? Да мало ли что еще может создавать или, напротив, уничтожать сходство. Проблема искусственна и решена она слабо. Я ни на секунду не поверила, что этот сенатор (такой, каким описал его автор) преисполнился сочувствия к идеям гостьи...

Ars longa, vita brevis — искусство вечно, жизнь коротка... Рассказ затрагивает самые основополагающие проблемы творчества и — в конечном счёте — всей человеческой жизни, ведь именно творческое начало является одной из важнейших составляющих бытия. Что такое творчество? Создание нового или просто случайные находки извечно существующих в природе форм?

Надо спуститься с небес на землю — человек не может быть вровень с богом. Не надо себе льстить, а надо жить и знать — что мы простые смертные.

Может это все немного цинично, но это правда.