Джей Азнер, Дэниел Кохански «Арилан изучает Талмуд»
Денис Арилан, молодой христианский священник, изучает Талмуд под руководством старого раввина, а мудрый старец изучает дерзкого юношу, научившегося ценить знания ради них самих. Арилан подвергает себя смертельному риску, ведь если его тайна будет раскрыта, это приведет его на костер.
Входит в:
— цикл «Дерини» > антологию «Легенды Дерини», 2002 г.
2003 г.
Издания на иностранных языках:
2002 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 3 ]
Gourmand, 30 декабря 2015 г.
Сложное у меня отношение к этому рассказу.
С одной стороны, если оторваться от придуманного Куртц мира, то рассказ очень неплох: молодой священник-католик открывает для себя быт и философию иудейского раввина. Интересная история. Проблема только в том, что в мире Дерини место евреев, скажем так, немного занято. Гонимая раса уже есть. Более того, Куртц сама признаётся в предисловии к этому рассказу:
«Когда в моем сознании еще только начала оформляться концепция вселенной Дерини, где отдельные индивиды подвергаются преследованиям лишь за то, что они отличаются от обычных людей, я поймала себя на мысли, что провожу сознательные параллели с дискриминацией и преследованиями, которым исторически подвергались евреи в нашем собственном мире, — угнетенный народ, существенно обособившийся по вине множества факторов, не все из которых сразу делаются очевидными для исследователя.
...
Не все мои читатели признали эту параллель между Дерини и евреями, поскольку мне нередко задавали вопросы об отсутствии евреев в Гвиннеде, однако когда я объясняла читателям свой замысел, — что в некотором смысле Дерини как раз и являлись гвиннедскими евреями, — они соглашались со мной.»
И в то же время, раз это фактически средневековая Европа, то евреи и иудаизм не могут не быть ещё и сами по себе, изначально, поскольку включены неразрывно в Библию (Ветхий Завет). Как и египтяне, греки, римляне и прочие. Есть католики — есть и история христианства, описанная в Библии.
Однако до сих пор сама Куртц ловко избегала соприкосновения этих двух гонимых рас: евреев и дерини. И правильно, на мой взгляд, делала. Сочувствие и концентрация читателя должна быть на чём-то одном, иначе, если вводить два параметра, то либо один должен быть второстепенным и оттенять главный, либо быть в противофазе. Сопоставления не избежать.
И тем не менее Куртц сочла необходимым (или интересным) взять в антологию такой рассказ. Зачем?
В предисловии к рассказу она даёт объяснение, довольно логичное, однако, я остаюсь противником ввода евреев как играющего (не существующего — этого не избежать, а именно играющего, активно действующего) элемента в мир, где уже есть одна гонимая раса.
Так что рассказ, может, и на 8, но не в том цикле, не туда приложен. А сам по себе — очень неплох.