Рэй Брэдбери «Попугай, который знал Папу»

Рассказ очень техничный и мастерский. Получилось ярко и сочно фактурой, приближение к литературному артефакту (книга в памяти) по сюжету, внутри другого артефакта (самого рассказа) и вот он этот приз и останется здесь, навеки.

Не скажу, что мне нравится Хемингуэй, как человек с его выбором тем, вкусами и мироощущением, но меня давно привлекал его осознанный подход к технике — тот принцип концентрации информации в небольшом тексте, для которого он придумал свое выразительное название, но чаще на слуху неточное и сбивающее с толку «подтекст» и дальше в литературоведении путаницы хватает, как мне это видится. Лет 30 назад я столкнулся с очерком одного скандинавского критика (левых тонов и соответствующих концепций), с которым я мало в чем бы согласился, но у него была интересная идея родства Хемингуэя с творчеством Хэммета (один из основоположников «крутого детектива» в стиле нуар). Этот критик (страстный почитатель Хэммета) даже назвал Хемингуэя салонной версией Хэммета (может бледной?). Признаюсь, не читал Хэммета, но наслышан (давно в планах попробовать). Видел кино по-Хэммету, но это, естественно, не дает представления о литературных достоинствах, даже аудио-книга, на мой взгляд (убежденный), не годится для литературы (кроме отдаленного знакомства), если это не аудиопьеса. Поэтому предположу, что схожесть диалогов некой внешней лапидарностью (высечено в камне, то есть веская лаконичность) и эстетические вкусы самого Хемингуэя могли наталкивать некоторых ценителей Хэммета на это сравнение (лестное — из «низкого» жанра в ряд лауреатов), а тот критик, оказывается, не был оригинальным и единственным. Вряд ли и «Папа Хэм» был особо против, с его вкусами. Возможно эстетические потребности Хэммета так совпали с, в большей степени, техническими Хемингуэя, что местами есть пересечения.

Думаю, что писателя Брэдбери тоже интересует Хемингуэй своей техникой и вряд ли в ряду любимых авторов, но он ценит его как мастера. Почти любой значимый писатель вольно или интуитивно использует массу техник и фундаментальных и прикладных, а Брэдбери, по-моему, прислушивался к литературоведческим репликам Хемингуэя и хемингуэевской насыщенности у него побольше и скорее это о нем можно сказать, что «принцип айсберга» его литературное кредо. Однако, внешне, может показаться, в рассказе хэмметовская эстетика, но, все-таки, с той же механикой внутри, которую предпочитал Хемингуэй. Возможно это смешение позволило добавить озорную иронию. А еще, скажу так, борхесовское почтение перед литературным артефактом (и этим магическим искусством) мне здесь близко и тоже не оставляет равнодушным. Оценка, безусловно, 10 и странно было бы оценить иначе такую классную вещь для гурманов, хотя любимые рассказы Брэдбери у меня другие и есть среди них шедевры (несколько).

Главным персонажем рассказа является сам Брэдбери. В рассказе также присутствует Хемингуэй, но он полностью за кадром. Видимо, Брэдбери не решился напрямую вставлять Хемингуэя в рассказ. Такое впечатление, что рассказ не заканчивается, а обрывается. Брэдбери спас попугая от похитителя, а что случилось дальше, непонятно. Вроде как должно было быть показано, как Брэдбери доставил попугая Хемингуэю.

Немного фантастики, немного реализма и в память о Хемингуэе. Папа — здесь Хемингуэй. Знаменитого писателя кто только не обыгрывал в своих произведениях — Брэдбери не исключение. Вышло неплохо с долей авантюризма. Только вот продолжение отдано на откуп читателям — а что дальше будешь делать с попугаем?

Фантастика в одном — Фидель Кастро на Кубе дожил до появления на Земле марсиан.

Рассказ понравился. В первую очередь злодеем, и только потом непосредственно главгероем, который вроде как олицетворяет самого Брэдбери. Антагонист вышел карикатурным и оттого вполне симпатичным. Что касается истории в целом, это дань уважения, не более, но поданная так красиво и с таким эстетством, что понимаешь, Брэдбери — гений.

Главным для меня в рассказе стала разница между восприятием литературного наследия гланым героем и его оппонентом. Для одного — предмет почтения, а для второго — обогащения. Поэтому первый — Рэй Брэдбери, а второй — никто.

Птица как символ памяти о Хемингуэе, перед которым Рэй Брэдбери преклонялся, который был ему литературным отцом и вдохновителем. И память необходимо сохранить, уберечь от тех, кто готов на всё ради пресловутых сенсаций.

Я не в восторге от творчества Хэмингуэя. Поэтому этот рассказ как-то не задевает во мне ничего. Хотя, конечно, вызывает уважение такое отношение ко всему, что связано с именем любимого писателя.

Преклонение перед Хэмингуэем — это все, что есть в этом рассказе. Бедный попугай!

Что-то скучновато вышло. Мне не очень понравилось. Попытка прикоснуться к великим...