Эрик-Эмманюэль Шмитт «Попугаи с площади Ареццо»
Эрик-Эмманюэль Шмитт — философ и исследователь человеческой души, писатель и кинорежиссер, один из самых успешных европейских драматургов, человек, который в своих книгах «Евангелие от Пилата», «Секта эгоистов», «Оскар и Розовая Дама», «Ибрагим и цветы Корана», «Женщина в зеркале» задавал вопросы Богу и Понтию Пилату, Будде и Магомету, Фрейду и Моцарту.
В своем новом романе «Попугаи с площади Ареццо» он задает вопрос самому себе: что есть любовь? «Если сколько голов, столько умов, то и сколько сердец, столько родов любви», — задумчиво некогда произнесла Анна Каренина. Эрик-Эмманюэль Шмитт разворачивает перед изумленным и заинтригованным читателем целый любовный сериал как раз про то, «сколько родов любви», доводя каждый микросюжет до своей кульминации. Как бы то ни было, оторваться от чтения невозможно.
2014 г.
2019 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 7 ]
Еркфтвгшд, 4 ноября 2017 г.
Везет мне в последнее время: что ни книга, то матёрки да бл*дки. Я уже и не помню книгу, в которой одни не впихоривали себя в других, а другие не натягивались в ответ. Шмитт решил сделать пируэт от притч к подглядыванию за один присест. Поздравляю, ему удалось.
А если оставить хамство для откровенных писательских неудач — площадь Ареццо представляется мне круглым блюдом, вокруг которого скатываются бусинки-судьбы, бусинки-души, бусинки-люди. В реальности они живут по разные стороны площади на разных этажах, а в моей метафоре их социальная животность делает всех равными. Та самая животность, что может нас подставить, сделать счастливыми или оставить неудовлетворенными. И та самая социальность, которая заставляет нас маскировать свою истинность.
Можно быть выдающимся политиком и экономистом, но всё утратить из-за нимфоманства, можно быть прекрасно устроенной буржуа и многодетной матерью, а потом вдруг шагнуть в пустоту высоты четырех этажей, можно найти гармоничность в тройственном союзе, а можно найти успокоение в скучном браке с ничтожеством.
А можно быть тем, кто всем желает счастья и отправляет однажды всем жителям площади одно и то же анонимное письмо с признанием в любви. К чему это приведет? К разному. Но всех — к новому.
Кого-то из моей метафоры выбьет из круга обитателей, кто-то добавится, а попугаи как жили в бельгийские зимы, так и будут выживать.
Я даже немного сердита на эту книгу — у её обитателей слишком мирное небо над головой, раз уж у них столько времени для самокопания и перепихонов (случайных и сверенных по графикам).
И да — половину кирпича (почти шесть сотен страниц в книженции) я продиралась сквозь текст — ради тех немногих, кто вызывал симпатию.