Уильям Гибсон «Захолустье»

Очень понравился, сразу вспомнилось Пикник на обочине и Долгий Джонт С.Кинга.

Хороший рассказ. Даже можно сказать «сильный» рассказ, так как поднимает сразу несколько важных тем: жертвенность индивида ради общего блага, тягу человека к Космосу (даже не смотря на все опасности и ужасы безбрежной черной пустоты), а также задает вопрос, что собственно заставляет людей идти на верную смерть.

Рассказ немного сюрреалистичен, для нынешних реалий: Земля отправляет космические корабли в определенном направлении, на некую Трассу, которая опять таки, принимает не каждого, чтобы они умерли и возможно (!!!) вернулись с полезными для Земли артефактами. Притом, отправляют не преступников, а лучших представителей своего вида, и эти же люди сами хотят (!!!) попасть за Грань, на Трассу (тоесть, умереть). Готовы своей жизнью платить за возможность раскрыть очередную тайну мрачного Космоса.

Однозначно, советую к прочтению.

Рассказ заставил задуматься, как ни странно, о религии. Какой она будет через сто, двести, тысячу лет? Сольются ли мировые религии в одну? Исчезнут ли национальные религии? Произойдет ли какое-нибудь событие (например, опосредованный контакт с инопланетянами, как в рассказе), которое даст толчок к возникновению нового верования, которое впоследствии станет глобальным? Сможет ли человеческий разум стать настолько независимым, что откажется от идеи Всемогущего Защитника? Интересные вопросы, на которые когда-нибудь ответит время.

Символично, что место, куда попадают вернувшиеся с Трассы, называется Раем. Получается, что космонавты либо умирали, либо попадали в Рай, где все вокруг — обман, придуманный с целью успокоить, расположить к себе новоприбывшего и выпытать у него секреты (внеземных цивилизаций). По-видимому, автор либо атеист, либо когда-то сильно разочаровался в религии и церкви.

Показалось лишним описание «Страха» (перед Неизвестным? перед гипотетической угрозой из космоса? перед тем, что герой мог обнаружить в кабине корабля?).

Единственное, что действительно не нравится в рассказе, так это стиль. Киберпанк для меня один из любимых жанров фантастики; тем более обидно, что по-настоящему почувствовать себя на одной волне с родоначальником жанра до сих пор не удалось. Можете сколько угодно говорить, что Гибсон «не такой», что он «не для всех», мне кажется, автор мог бы быть доступнее и найти признание у более широкого круга читателей, если бы захотел.

Кажется, это весьма интересный рассказ. Кажется — потому что он либо не в то моё настроение попал, либо не знаю что, но мне было сложно его дочитать. А ведь и тема интересна — освоение космоса; и её раскрытие любопытно — человек как винтик большой машины, как пушечное мясо; и хороши размышления о страхе, безнадёжности, самопожертвовании ради науки, отчаянных попытках заглянуть в неведомое.

Автор умело сплетает психологию, философию, фантастику и правду. Но при всём при этом мне было читать тяжело. Казалось, рассказ будет тянуться бесконечно. Он, конечно, закончился, а вот размышления о прочитанном остались. Основная мысль, которую автор прямо не озвучивал, но она всё крутится у меня в голове: Как же всё-таки мал человек в сравнении со Вселенной, и как он может быть велик своими порывами, чаяниями, желаниями.

Небольшой и совершенно крышесносящий рассказ от классика киберпанка относящийся жанру твердой НФ .

Согласен с высказывавшимся ниже мнением об определенных параллелях с «Хичи» Фредерика Пола . Но если Хичи до определенной степени оптимистичны (герой получает плюшки , человечество технологии ..) , то в Захолустье ситуация бесперспективна до полной безнадежности — выход на трассу ничего не дал , там никого не ждут , более того даже не замечают .

Но Человек (Человечество) не сдается , оно будет пытаться снова и снова , ибо впереди есть есть загадка . Именно это двигало людей к открытию новых континентов , к Земным полюсам , к покорению высочайших вершин . И в этом как мне кажется Гибсоном заложен подспудный и скрытый слой оптимизма . Пока есть хоть крохотная вероятность успеха человек будет бороться . Именно по этому рассказ оставляет очень интересное «послевкусие» , этакую совершенно непередаваемою смесь отчаяния и надежды .

Цепь случайных на первый взгляд, но, как оказалось, вовсе и не случайных совпадений привела меня наконец-то к знакомству с творчеством Уильяма Гибсона. А случилась первая встреча где-то на Трассе в «Захолустье». Сразу отмечу, что я остался доволен первыми впечатлениями от этого человека в очках с круглыми линзами, хотя и не пребываю в полном восторге от самого рассказа. Почти уверен, что восхищения будут позднее. Гибсон не поразил чем-то сверхъестественным, ибо я ждал нечто такого, очень плотного, ёмкого, тягучего, и это самое и получил. Конечно, невозможно не признать, что рассказ написан мастерски, проработан до каждой буквы и точки, оригинален даже в своей нише, не говоря уже о жанре в целом. Вместе с ожиданиями меня посещали и смутные страхи: сразит ли меня Гибсон чуждыми мне знаниями, заумностями, виртуальными примочками – чем-то таким, что будет не понято, а потому пропущено, стёрто, забыто. Напрасно, и хоть и без воздушной лёгкости, но текст я осилил приемлемо. Не претендуя на истинность, поведаю свои ощущения.

Надо сказать, что рассказ был прочитан два раза подряд с интервалом в несколько дней, причем намеренно: в первый раз я ловил общую атмосферу, суть, сюжет, характерность, эмоциональность — впечатление в целом; во втором же прочтении я уже выискивал детали, частности, те мелочи, которые и образовывали полную «сферу наглядного». Два предыдущих слова перед точкой неслучайно взяты в кавычки – это понятие из отрасли науки, называемой гештальтпсихологией, духом которой, собственно, пронизано всё произведение. Удивительным образом это совпало с моим гештальт-восприятием «Захолустья», когда я попытался прочувствовать историю Гибсона от целого к частному. Гештальты безраздельно властвуют на её (истории) и его (Гибсона) территории: от прямых упоминаний до слегка скрытых от глаз многих принципов этой формы восприятия. Скажем, тенденции к пространственным направлениям в случае с тем, что из себя представляет Трасса явны, а такие понятия гештальта, как «важность», «целостности», «доминирование» также можно при желании разглядеть.

Фигура важнее основы, но тут каждый читатель может сам для себя определить степень важности целого и частностей, относящихся к рассказу. Кому-то покажется, что нет в этой ситуации ничего важнее отношений Человечества и Трассы — их существовании, взаимодействии, притяжении и отталкивании, а судьбы отдельных личностей при этом – частности, даже сумма которых не есть целое, ибо целое всегда больше набора частей. Кто-то наоборот увидит, что суррогаты, обработчики, техники, «пушечное мясо» — каждый из них по отдельности — важнее всего происходящего. А кто-то скажет, что всё и ничто неважно, ибо бессмысленно.

Забавно и то, что, приняв эти принципы, я в итоге разложил рассказ на составляющие, одновременно осмысливая его в целостности. Манера изложения, характеры, сюжет, отношения, явности и недосказанности воспринимались в общем, оставаясь при этом «кирпичиками в здании». Это помогла лучше понять специфику проблемы, всю трагедию и боль каждого участника процесса — от Тоби до Лени Гофмансталь, прямиком к общей трагедии и боли.

Рассказ на самом деле вполне понятный. Гибсон не грузит заумными техническими подробностями, тяжёлой моралью, не то что излишней, а вообще никакой пафосностью или вселенской скорбью. Я принял это, потому что поверил ему. Да, наверняка, так всё и будет происходить. Тяжкие, смертельные психические травмы при изучении непознанного Космоса будут преследовать Человечество, но оно не отступится никогда, ибо всегда найдётся агнец, который ради получения неведомой ракушки войдёт в Аномалию. И всё будет предельно жёстко, с минимумом романтики и сантиментов. Сантиментам в принципе не место в этом страшном ритуале жертвоприношения человека Трассе/Подземке/Реке. Сантименты растворены и погашены в кататониях, депрессиях, психозах, в смертях, наконец. «Мухи в аэропорту, путешествующие автостопом» — удивительно точная и мощная метафора Гибсона на жизнь людей рядом с Аномалией, и добавить тут нечего.

Что особо понравилось в рассказе, так это манера письма. Как-то Орсон Скотт Кард сказал, что по возможности стремится «рассказывать» историю, а не «писать» её. Я тоже люблю это, но тут как раз случай, что история «написана», и сделано это на очень высоком уровне. Каждое слово отточено, ничего лишнего, предельная лаконичность, от которой идут порывы мрачного космического ветра с запахом бессмысленной обреченности, упрямой жестокости и смерти. Выразительность порой очень коротких предложений, буквально в несколько слов, добавляла эффекта, подобно ударам хлыста. Но нашлась пара моментов, которые я понял, но не принял. Во-первых, наркотики. Всех мыслимых сортов и видов, они везде: для спасения, облегчения страданий, убийства душевных мук, для связи с «пушечным мясом», для ухода от страшной, смертельной реальности. Их назначение и применение, их место в рассказе понятно и оправданно, но … не моё. Во-вторых, излишний символизм, который, кажется, будет присущ позже киберпанку. Этот культ Святой Ольги, её портреты везде, словно иконы, каждая клетка памяти Тоби и ему подобных просто забита этой русской. Но мне непонятно само преклонение перед ней, собственно, что она сделала такого для человечества – попытка разбить приборы не в счёт – кроме как была случайно первой на Трассе? Впрочем, для меня это неважные, не доминирующие частности гештальт-структуры «Захолустье», гораздо важнее полная картина, которая, конечно, больше суммы всех самых важных частностей…

Действительно, есть мотивы, напоминающие о «Пикнике на обочине». Гибсон здесь ничего не разжевывает, предпочитая сохранить элементы тайны. Хотя баланс между тем, что подано ясно, и тем, что надо додумать самому, выдержан не очень ровно. Во многом по причине ломаной структуры. Но вообще приятно, что хоть у кого-то из «киберпанков» есть амбиции сочинять менее прямолинейные тексты, например, по структуре. И ведь сколько плюсов это дает если не к глубине, то хотя бы к атмосфере. Вряд ли Гибсон, лишь слегка коснувшись темы космического страха, сказал что-то новое. Но тут важно задавать саму тенденцию обращения к более серьезным вопросам. Пока что их в основном подменяет вторичная шелуха: так называемая «психологическая проработка персонажей» и так называемая «научная компонента фантастической идеи». «Так называемые» — потому что искусственные и вставляемые только потому, что «так требует жанр». Хотя куда эффективней было бы следовать линии Гибсона, предложенной, например, в этом рассказе.

Очень похоже на роман Врата Фредерика Пола. Тот же жесткий sci-fi стиль, атмосфера безнадеги, поиск артефактов. Но неповторимый слог Гибсона поднимает это произведение на новый уровень.

Прекрасный рассказ... Оригинальный еще и тем, что читать ДОкиберпанковского Гибсона — большая редкость...Почерк Мастера чувствуется в каждой фразе, в каждой строчке... Жаль, что Гибсон уже не такой, как в «Захолустье»...

Прочитал рассказ и задумался о чисто человеческой составляющей это произведение. Их называют «пушечное мясо», но о них не сказано ни слова. Почему они идут на смерть, ведь все знают, что погибнут? Что ими движет? Или их отправляют силой? Бессмысленная жестокость просто пронизывает весь рассказ, бессмысленность попыток понять непознаваемое и отсутствие даже попыток поискать другие решения... Твердое пробивание стены лбом.

Рассказ супер... прочитал на одном дыхании... чем-то напомнило «Пикник у обочины»... судьба космонавтов, выходящих на Трассу страшна...

Это первое в моей жизни произведение, которое мне захотелось сразу после прочтения перечитать. Причем уже тянет перечитать и другие, недавно прочитанные. «Нейроманта» уж точно, что-то я в нем пропустила.

Гибсон затягивает своими ощущениями и переживаниями. Причем как-то постепенно, тягуче (с пятого рассказа).

Отличный рассказ. Очень атмосферный и напряженный. Отличный сюжет и манера подачи.