Грег Иган «Серебряное пламя»

Давно не читал Грега Игана. В последнем рассказе, «Соломинка, подхваченная ветром» («Chaff»), автор обратился к проблеме свободы человека, в довольно широкой интерпретации свободы воли как таковой. Не просто свободы самой нашей самости выбирать нечто, какие-либо решения и пути снаружи, во внешнем мире и во внутреннем развитии. А свободы менять свою собственную самость. Иган ввел фантастическое допущение возможности «Я» изменять свою природу до такой степени, где изначального «Я» может не быть вообще. Где мы можем стать чем угодно, в том числе и Ничем.

В принципе, тема подобной радикальной свободы выбора, которая может полностью стереть свободу выбора, довольно часто поднимается в произведениях австралийского писателя. Наряду с проблемами определения своего «Я» и природы нашей субъектности, самости, их значимости, вопрос свободы проявляется в самых разных рассказах, в том числе в сериях про механизмы для бессмертия «Ндоли» и эпизоды про механизмы изменения сознания. В этом труде Игана, в «Серебряном пламени», вопросы свободы выбора и природе нашего «Я» переплетаются, как правильно заметил предыдущий рецензент, с трансцендентными и метафизическими мотивами, с вопросами противостояния веры и науки. Даже с различными подходами к пониманию бытия.

Как и всегда, действие произведения Грега Игана происходит в будущем. Недалеком, которому вновь веришь в мельчайших прорисованных деталях. Эпидемии, деконструированная массовая культура, смешение и столкновение науки с профанациями, фальсификациями и сектантскими учениями. Стирание понятия истины и лжи в глобальном информационном пространстве. Сюжет выстроен вокруг диковинной и сюрреалистичной болезни, одноименной с заглавием рассказа, которая превращает людей в живые факелы. В этом моменте видится пересечение с «Пожарным». На этом сходство прекращаются. Главная героиня, ученый-эпидемиолог, занимается по ходу сюжета изучением контактов одного из заразившихся, надеясь найти первопричину всей этой фантасмагорической и невозможной инфекции. На своем пути ей предстоит встреча с феноменом Нового Средневековья и возрождением суеверий и не-рационалистических учений. Верований и философий, сотрясающих ее здравый смысл. Весь этот фанатизм из донаучной эпохи героиня не понимает и не может принять. И она чувствует себя абсолютно одинокой. В том числе и в собственной семье, где родная дочь увлекается алхимической эзотерикой и псевдомистическими музыкальными группами. Она видит, что мир погружается не только в эпидемию Серебряного пламени, но и в чуму мракобесия.

Но это лишь взгляд героини. Как мне кажется, не авторский, который оставляет на самом деле возможность выбора правильной интерпретации происходящего. В частности, по поводу сущности Серебряного пламени: либо как болезни, либо как дара для освобождения. Как мне кажется, правда, все гораздо сложнее. На страницах «Серебряного пламени» сходятся в схватке не только и не столько наука с восточным мистицизмом и иррациональным мышлением. Сталкиваются две эпохи, две культуры, два взгляда на мир и концепций воздействия на него. Западная культура рацио, которая свелась к чистой науке, собиранию фактов и механистичном иерархическом устройстве общества. Утопия нового «Государства» Платона, правового государства, где все слаженно и как по маслу работает. Современный Запад, перводвигатель текущего варианта глобализации, раскидываясь пестрыми фразами о демократии, свободе личности, гражданском обществе на самом деле продвигает несколько иное. Ведь все сказанное лишь фольга и обертка. Следствия. Внутри же лежит холодное, бессмысленное бытие посредственного человека, идеальной марионетки в руках мегакорпораций и постиндустриального капитализма. Евро-Америка сегодняшнего дня предоставляет прекрасный питательный раствор массовой культуры с кучей пряников и по факту без кнута. Но и без всяких целей, всего с одной обязанностью и свойством — покупать. Даже потребность в семье и философствовании пытаются секулязировать. В «Серебряном пламени» показано противостояние: обессмысленная рациональность существования вместе с глобализмом против возрожденных старых смыслов. Притом варианты смысла различные, в том числе и западные — философия, христианство. Вечно иронизирующий постмодерн, унифицирующий все прочие культуры и языки, кастрирующий их, оставляющий после новояз и масскульт, против постпостмодерна, новой восстановленной культуры чувствования... Унификация против разнообразия, рацио против чувств, смерть против жизни. Бессмысленность против смыслов древних. Все крайне образно, многослойно и многомерно.

Ищите свои смыслы и наслаждайтесь. Не останавливайтесь на достигнутом и будьте хозяином своей судьбы, желательно осознающим существования и других судеб с их хозяевами. Кроме самого себя. Об этом пишет Грег Иган, и это прекрасно.

Очень увлекательный рассказ со смутно осознаваемой идеей.

«Мораль приходит только изнутри. Смысл приходит только изнутри. Вселенная нейтральна», — говорит главная героиня.

«Мы все должны учиться видеть больше. Пришло время вернуть потерянные способности наших предков. способность видеть духов ветра и дождя, демонов и ангелов, способность идти по Тропе Счастья», — возражает герой-протагонист.

Фразы эти не являются частью диалога. Они характеризуют два способа восприятия и оценки действительности: рационально-научный и синкретический, восходящий к язычеству и герметизму. Что есть человек: единственный носитель разума и чувств во Вселенной или же одно из проявлений ее бесконечных взаимосвязей, каждое из которых мотивировано и в известной мере одухотворено.

Оставаясь на рациональных позициях, человек воспринимает мир как совокупность действий и состояний и пытается адекватно реагировать на эти действия и состояния, опираясь на моральные принципы и достижения науки и техники. Но рационалистический взгляд на мир стал главенствующим не так уж и давно. Большую часть своего существования люди были стихийными приверженцами синкретизма. И адекватной реакцией на действия и состояния считалось достижение гармонии с миром.

Кто прав в этом споре, установить невозможно, пока лично не вступишь на эту самую Тропу Счастья. И даже в этом случае высок риск оказаться в роли Пустоты при Чапаеве. Сам по себе этот многовековой спор безумно интересен — даже не приближая к истине, он расширяет горизонты познания научного и само-, которое внутри. Именно это мы наблюдаем на примере главной героини — эпидемиолога, отслеживающего цепочку заражений опасным заболеванием, против которого наука пока бессильна. Она проходит свой Путь и впитывает отражения иных знаний и принципов, то ли забытых, то ли извращенных. Это не очень важно.

Важно, что сторонники возрождения духовности и гармонии не идут сами на Тропу Счастья, а тащат других, не спрашивая их согласия. И получается что-то совершенно кошмарное, что вряд ли способствует приумножению гармонии в мире и, кроме того, девальвирует ценность древних знаний. И, кстати, подтверждает верность вывода главной героини, что мораль и смысл приходят только изнутри. Даже если Вселенная не нейтральна.

Что на самом деле стало причиной пандемии и можно ли считать изначальное появление болезни видом наказания человечества теми, кто занимает иные ниши многообразно разумной Вселенной, в рассказе не раскрывается. Наверное, это правильно. Ведь фактов нет, и у Автора их нет, и придумать их можно только на уровне легенды, сказки, мифа, фэнтези или погружения во Внутреннюю Монголию по пелевински. Всё это может быть занимательно, но Иган говорит не об этом. Что бы там ни было со Вселенной, человек — одна из ее активных и осознающих себя составляющих, и действует он в рамках морали и смыла, которые возникли внутри, даже если были внушены снаружи.

Хорошая вещь. Из тех, которым идет на пользу недоговоренность.