Иван Франко «Захар Беркут»

Первое произведение Ивана Франко, прочитанное мной, и первая книга, законченная в новом 2019 году, который собственно я и решил посвятить этому автору (прошлый год был годом Д. Лондона, с 2018 я решил посвящать год писателю, которого буду преимущественно читать). Вот так просто с первой книги возникла любовь к автору. Случайно ли, но в 2019 году, кажется в ноябре, по мотивам этой повести будет выпущен фильм! Надеюсь он будет хорош!

Небольшое отступление о самом Иване Франко, в 2017 году решил я прочитать запрещенную книгу на постсоветском пространстве «Моя Борьба» более чем известного автора, сразу скажу прочитать решил во время изучения Второй Мировой Войны, позднее также прочитал книгу Р. Баландина о И.Сталине: «Клубок вокруг Сталина». Результат умозаключений описывать не буду, так как речь не об этом. В общем читая «Моя Борьба», был там такой момент, когда А. Гитлер приехав в Вену, решил сходить в рейхстаг и посмотреть как работает политическая машина и возмущался он в своих мемуарах, что слышал на дебатах депутатов славянскую речь, что его несомненно поразило. Что поразило собственно и меня, как это так? Австро-Венгрия, рейхстаг и славянская речь – кто они? Эти славяне? И начал я собственное «расследование», если можно так назвать чтение и поиски в интернете, много было перечитано статей и про саму Австро-Венгрию и ее знаменитых жителей и про Вену, и про Галицию (Галичину) как оказалось входившую в состав Австро-Венгрии, в числе конечно и других славянских поселений. И тут то я познакомился с ярким представителем Галиции – Иваном Франко. Интересно, что Иван Франко занимался политикой, и возможно А. Гитлер слышал среди многих славянских голосов, голос И. Франко, хотя и он знал и писал на немецком.

Итак, изучая биографию И. Франко, я дошел до интересного лично для меня момента: на территории ныне Ивано-Франковской области (Галиции), существовало и сейчас существуют 3 рода – бойки, лемы и гуцулы. И. Франко относился к бойкам, как Т. Шевченко, И.Кульчинский, С. Бандера. А чем лично для меня было это интересно, так это то, что я житель и гражданин Казахстана в 4-м поколении, ношу фамилию – Бойко. Получается подумал я, И. Франко, очень вероятно, что односельчанин моего прадеда, ведь фамилии давались и по месту рождения и по роду, и по имени отца, я знаю, что прадед мой (в дальнейшем участник ВОВ, вернувшийся с боевым ранением) пришел в Казахстан еще до революции 1917 г. в юном возрасте, а в 1915 г. – фронт Первой Мировой между Австро-Венгрией и Российской Империей проходил дважды через территорию проживания боек. Выходит, что во время Первой Мировой, мой прадед покинул Галицию, и ушел в сторону юга. Вот так дела, выходит, что, изучив историю, я узнал свои корни, свой род и даже возможные причины покидания моим прадедом земли на которой был рожден.

Изучая дальше боек, я пришел к выводу, что все Бойки являются родственниками, так как по сути в переписи населения в Украине, некоторые представители указывают свою национальность как – бойко. Тобиш это некое ответвление от базовой нынешней украинской, напомню, что ныне я проживаю в Казахстане, где сохранилось некоторое подобие разделения национальности, на основе которой я могу судить о бойках. В казахстане есть 3 жуза (рода), старший, средний и младший, и практически все представители одного жуза являются дальними родственниками, у которых есть общий предок. От сюда следует, Иван Франко, возможно мой дальний родственник, возможно односельчанин моего прадеда.

А теперь вернемся от отступления к повести «Захар Беркут», я это все описал, лишь для того, чтобы описать скорее всего редкому читателю моего многословного отзыва, насколько ценна для меня была эта повесть, это ведь история моего родного «племени», то как встречали монголов именно мои предки-односельчане, и это здорово! Читая повесть, я внимал, так как будто в генах моих есть память о тех событиях иначе сказать не могу. Сколько деталей о политическом устройстве, о жизни наших предков русичей.

Закончу отзыв небольшим отрывком из слов Захара Беркута:

«Из одного большого куска дерева сделана вся эта цепь, крепкая и как бы замкнутая в себе, но в то же время свободная в каждом своем звене. Эта цепь — это наш русский народ, каким он вышел из рук добрых, созидающих духов. Каждое звено этой цепи — это отдельная община, неразрывно, по самой природе своей, связанная со всеми другими общинами, но в то же время свободная и как бы замкнутая в самой себе, живущая своею собственною жизнью, сама удовлетворяющая свои потребности. Только такая нераздельность И свобода каждой отдельной общины делает все целое нераздельным и свободным. Пусть хотя бы одно только звено лопнет, распадется — и вся цепь распадется, его единоцелостная связь разорвется. Вот так и упадок свободных общинных порядков в одной общине становится раной, которая несет болезнь, а то и грозит заражением всему телу нашей святой Руси. Горе общине, которая добровольно станет такой раной, которая не употребит всех сил и способов сохранить свое здоровье. Лучше было бы такой общине исчезнуть с лица земли, провалиться в бездну!»

В своё время я прочёл «Захара Беркута» в издании, приобретённом в любимом львовском букинистическом магазине на Армянской. В этой напечатанной в 1919-м году в Берлине книге автором предисловия и примечаний- разъясняющих значение слов польского и немецкого происхождения и напоминающих, что слова «Русь», «руський» («…сказав монгол ламаною руською мовою») следует понимать как «Україна», «український», -выступил известный филолог Василь Симович (под псевдонимом, свидетельствующим о романтичности его натуры- Василь Верниволя). Издал роман Яков Оренштайн, один из наиболее значительных подвижников украинской литературы первой половины прошлого столетия. Этот Оренштайн владел едва ли не самым популярным книжным магазином Львова, в пору революционной смуты уехал в Германию, где издавал современных украинских авторов, в 33-м году бежал от нацистов в Варшаву, в гетто которой, десять лет спустя, погиб вместе со всей семьёй.

Я иногда задумываюсь над тем, что если верить, что Бога нет, то повседневные заботы, радости и горести вроде, скажем, болезни детей, пожаров или краж, или гибели кого-то из близких во время очередного погрома или в результате падения с лошади, или любви, которая могла оказаться вполне счастливой, а стала, -из-за вмешательства родителей, из-за невзаимности, из-за малодушия, -медленно уменьшающимся, в конце концов почти совсем забытым, незаметным комком боли, перечисляю отчего-то сплошные горести, но радости, конечно же, были столь же разнообразны и часты, что всё это, пережитое членами какой-нибудь семьи польских или украинских евреев в конце 19-го века, или в его середине, или за сто лет перед этим, или их дальними предками, выжившими после нашествия войск Хмельницкого- что всё, что можно представить о жизни этих людей, кажется почти напрасным. Потому что, если бы я, например, не был религиозен, как бы я ответил, зачем жили эти люди? Каждый из которых мог бы быть счастливее и успешней, если бы проявил большую силу воли и предприимчивость, или оказался менее разборчив в средствах, мог бы удачнее жениться и удачнее выдать замуж дочь, мог бы дать волю гомосексуальным склонностям, если таковые у него были, вне зависимости от того, подавлял он их из-за пылкой религиозности, из чувства стыда или преданности родным, мог бы пропить имущество, мог бы разбить сердце отцу, оставив семейное дело ради сомнительного служения музам, мог бы креститься, мог бы повеситься, мог бы помириться перед смертью с братом- но, что бы он не сделал вместо того, что сделал в действительности, какими бы не были его реализованные и зарытые в землю таланты, его потомки оказались истреблены, стёрты с лица земли со всем их миром. Зачем же они были такими, какими были, зачем могли быть другими, зачем ими не стали? Вероятно, ради того, чтобы просто прожить собственные радости и горести, реализовать одни возможности и упустить другие «в одиночестве под этими пустыми небесами»- мне сложно было бы ответить иначе и сложно смириться с этим ответом.

Что же до «Захара Беркута», этот роман стал моим вторым знакомством с прозой Франко со времён школы- прежде я читал лишь «Борислав сміється», и то в безобразно сокращённом варианте хрестоматии: прекрасная, надменная и нехорошая юная панянка, наиболее привлекательный образ романа, исчезла после первой же главы, точнее, присутствовала, со всей линией взаимоотношений с молодым шляхтичем, лишь в кратких редакторских пересказах. И всё же «Борислав» мне понравился, хотя его язык в то время был для меня слишком уж сложным, непривычным. Однако при чтении «Захара Беркута» насыщенность диалектизмами, необычность оборотов, неожиданное употребление знакомых слов составили одно из главных удовольствий от чтения. В целом я воспринял произведение как идеологически заангажированное фэнтези (помянутый Верниволя-Симич высказался в том духе, что роман Франко, если и можно назвать историческим, то по отношению не к описываемым событиям, а к современной автору политической ситуации). Декорации 13-го столетия Франко использует для восхваления этакой анархо-синдикалистской утопии, свободного объединения сознательных граждан в независимые, но тесно связанные друг с другом общины, которые вместе пашут, вместе разводят скот, вместе противостоят врагу, решают сообща любой вопрос, нисколько не нуждаясь в княжеской централизованной власти (модель, которая в свете событий последних десятилетий кажется отнюдь не лишённой смысла).

Книга производит хорошее впечатление и яркими, пускай и по большей части односложно-идеальными, персонажами вроде Мирославы, столь выгодно отличающейся от какой-нибудь скучной плаксы из «Чёрной рады» Кулиша, безвольном объекте похищений и спасений- у Мирославы и тело упругое, и на медведя с рогатиной она ходит, и, сама бояринова дочь, а в простолюдина без памяти влюбляется, и метательные машины проектирует, что твой Архимед. Особенно же автору удались «массовые сцены» битв и творимых монголами зверств.

Конечно, патетические восхваления дохристианского культа, очевидно, имевшего отношение к подлинным верованиям древних обитателей Карпат не больше, чем религия джедаев, теперь могут не вызвать тоску разве что у родноверов, однако, видимо, в те времена языческая романтика даже достойным людям казалась чем-то животворно-народным.

https://scontent-waw1-1.xx.fbcdn.net/v/t1.0-9/72445308_2953002561380486_5263186399217057792_n.jpg?_nc_cat=108&_nc_eui2=AeH2CHqnBsUZrJQ0ot4GOJyoEG9fxZRgzg_vmnW_es0yd3dz1ofb50DdO3TvqWp-Xb4WrEZ_l3njqaCvxzmJkRb0GbeYz9FsKQdBEBKB6G_rsQ&_nc_ohc=EjBJ1NFRWT0AQkYmIbSkN53ftYSXAWd9cr9S6xXy27P6TGc6uyVGuVPWg&_nc_ht=scontent-waw1-1.xx&oh=096d024050fe5fbbd2eec2f6cfba1152&oe=5E778D1F

Великолепнейшая книга, которая способна научить многому! Здесь есть и модель социального устройства общества, пламенная любовь, низкое предательство, верность слову и долгу и ещё много чего из того, что метко называют «вечными темами». Плюс ко всему — очень динамический сюжет, помноженный на мастерство автора как рассказчика. Большое достоинство повести — её актуальность. Более того — её пророческая сила.

Однозначно — лучшая книга, с которой довелось познакомиться в 2014 году, хотя она ещё в школьной программе значилась. Вот пришло время нагонять упущенное в школьные годы.