Эмиль Габорио «Дело вдовы Леруж»

Эмиль Габорио является одним из основоположников детективных романов и это произведение тоже детектив. Автор очень подробно описал в «Деле Леруж» главных и второстепенных персонажей, рассказывая об их жизни и сомнениях, проявлении слабости духа и угрызениях совести, досадных ошибках и их признании, о чести и достоинстве. В такие моменты детективный роман уступает место социально-психологический драме, но вскоре сюжет возвращается к детективному расследованию, открывая новую цепочку событий...

Тонкий психолог и знаток людских характеров своего времени, автор мастерски описал французское общество своего времени в манере Бальзака или Гюго. Он отлично показал не только основных персонажей, но и слуг, и любопытную толпу, наглых ротозеев и бездельников, лишь по слухам и сплетням готовых осудить без вины виноватого, попавшего под следствие... Один из персонажей, Ноэль, по этому поводу так и говорит: «Мы, французы, любим крайности...».

Оригинальная книга в Gallica (2-е издание): https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k6138583r/f8.item

Несмотря на хороший перевод, в нем есть некоторые неприятности. Так прозвище главного сыщика, папаши Табаре, переведено как «Загоню-в угол». Хотя на самом деле это «Tirauclair» (Тироклер, т.е. Прояснитель), производное от «tirer au clair» — «прояснить, внести ясность». Далее, текст произведения сокращен на три главы и обрезан внутри глав.

Читать детективы «дошерлокхолмсовской» эпохи очень интересно хотя бы по той причине, что авторы не знают ничего о правилах написания детективов – их просто еще не сложилось. Фактически, «Дело вдовы Леруж» ближе к французским авантюрным романам, чем к тому, что сегодня будут ожидать люди от слова «детектив». На первый взгляд, все на месте – есть убийство, есть убийца, есть полиция, которая его ищет, есть «частный сыщик» с его наблюдательностью и «методом индукции, от известного к неизвестному». А вот дальше начинаются нюансы, ломающие ожидания.

У меня от этой книги странный восторг, потому что на сегодняшний день ее можно прочесть без малого как постмодерн. Здесь встречаются сюжетные ходы, которые впоследствии писатели детективного жанра будут считать ну очень дурным тоном. Сколько лет назад вывели негласное правило как можно меньше вводить «случайные совпадения»? У Габорио сыщик и один из главнейших участников дела об убийстве, произошедшего далеко в деревне, будут по совпадению жить в одном доме, потому что Париж – место маленькое и тесное. Могут ли два джентльмена, случайно одинаково одетые, протоптаться по двум разным лужайкам, по совпадению, в одно и то же время? Почему бы и нет. И как пожаловаться на такие почти невозможные в реальности вещи, когда Габорио в одной из первых глав сам над своим сюжетом смеется «Детей подменили? Прием столь избитый, что им уже не пользуются даже бульварные писаки». Но в итоге – от книги действительно не знаешь, чего ожидать.

Основную загадку романа читатели, скорее всего, решат еще в первой его половине – но следить, как к истине придут персонажи, увлекательно. Папаша Табаре не всемогущий Холмс, а полиция не сборище посредственностей, стремящихся закрыть дело побыстрее. Нельзя сказать наверняка, кто первый и как именно придет к истине, и что будет, когда к ней придут – законы жанра-то не работают. Да и Габорио, как мне кажется, не столько заботился о том, насколько заковыристую придумать загадку, сколько о том, как поставить своих героев в сложные ситуации, в которых они испытают сильные чувства, и посмотреть, как они себя под действием этих чувств поведут. Притом и «сыщик», и полиция отнюдь не беспристрастны, и у Табаре, и у следователя, есть целый букет противоречащих друг другу желаний и переживаний – и они оказывают на ход расследования влияния едва ли не больше, чем собранные факты и доказательства. Кипящие страсти, коварные или благородно самоотверженные женщины, в чем-то даже театральные жесты – французский роман, одним словом, с расследованием убийства в качестве перчинки.

Еще Габорио в какой-то мере дает срез французского общества своего времени – описаниям отдельных его частей, выдержкам из биографий персонажей, даже самых третьестепенных, вроде доктора или ростовщика, уделено немало времени. Такой подход наверняка порадует любителей истории (одно перечисление мер, принятых для лечения предполагаемого энцефалита, чего стоит), но не порадует любителей остросюжетной литературы – темп у романа довольно медленный.

В итоге – меня книга порадовала, но если те детали, которые меня повеселили, кому-то покажутся дырами в сюжете – не удивлюсь. Мне же было как минимум любопытно взглянуть, о ком это Шерлок Холмс в «Этюде в багровых тонах» отозвался как «Лекок – жалкий сопляк. От этой книги меня просто тошнит». Очевидно, тошнит его от того автора, у которого Конан Дойл подрезал «метод индукции», ставший «методом дедукции» и визитной карточкой одного очень известного сыщика.