Юлиус Фучик «Репортаж с петлёй на шее»

«Люди, я любил вас! Будьте бдительны!» — так заканчивается абсолютно разрывные дневники Юлиуса Фучика, подпольщика, члена компартии Чехословакии, антифашиста и писателя, который был пойман гестапо и больше года просидел в тюрьме, после чего был переведён в Берлин и казнён.

Фучик не предал своих напарников, Фучик до последнего дня верил в победу над нацизмом и завещал помнить героев Чехословацкого сопротивления.

Потрясающе сильные, чудом дошедшие до нас записи не передаёт и тени той силы, мощи и человечности, что было в этом человеке. И очень жаль, что о нём так мало говорят сейчас, когда коммунизм и коммунистические идеи ушли в подполье, если не сказать в позицию отрицательной идеологии. О таких людях и об их подвиге нужно помнить. И быть бдительными, чтобы это не повторилось.

Вчера, двадцать третьего февраля, Юлиусу Фучику исполнился 121 год. Книга «Репортаж с петлей на шее» издавалась множество раз, переведена на десятки языков, и, казалось бы, – что можно узнать про неё нового? Или из неё? Тем не менее, для меня неожиданным оказался тот факт, что большинство моих ровесников или не слышали об этой книге, или если даже и слышали – то не читали. Возможно, здесь получился обратный эффект от нарочитой советской пропаганды, которая использовала эту книгу, что называется и в хвост, и в гриву. А после 1991 года – о ней вроде бы все забыли, как о чем-то неудобном, или постыдном…

«Какое счастье быть в этот день снова хотя бы на минуту коммунистическим журналистом!...»

Удивительно, что книга, написанная на обрывках, вынесенных из тюрьмы, сохраняет композиционную целостность, хотя фактически представляет собой сборник эссе, воспоминаний, зарисовок. Автор назвал её репортажем – и это тоже правильно, конечно, это публицистика. Но, прежде всего, это исповедь человека, приговоренного к смерти.

«Вы, кажется, думаете, что человек, которого ждет смертный приговор, все время думает об этом и терзается. Это не так. С такой возможностью я считался с самого начала.»

Фучик описывает пытки, которым его подвергают гестаповцы, с поразительной отстраненностью мученика, готового пойти на смерть и верящего в истинность своего дела.

«Сколько примерно ударов может выдержать здоровый человек?»

Но, похоже, что ещё большие страдания, чем физические пытки, ему принесли искушения жизнью, которую предлагали тюремщики в обмен на информацию, и Автор словно бы полемизирует сам с собой о цене и приходит к однозначному выводу: «Какая же это жизнь, если она оплачена жизнью товарищей!»

Готовность умереть, но не предать товарищей – это не выбор смерти, это выбор жизни – но не для себя, а ради других: «Эх, друзья, можете ли вы представить, как бы мы жили, если бы нам довелось снова встретиться после всех этих страданий? Снова встретиться в вольной жизни, озаренной свободой и творчеством! Жизнь, когда свершится все, о чем мы мечтали, к чему стремились, за что сейчас идем умирать!»

Читая исповедь этого фантастического человека, я со стыдом не нахожу у себя подобных сил и подобной готовности. Дай Бог, чтобы никому не приходилось делать такой выбор – но ведь и Юлиус Фучик мечтал только о том, чтобы когда-нибудь, в спокойствии, окруженный книгами, заниматься литературой.

«У меня не было ничего, кроме библиотеки. Ее уничтожили гестаповцы. …Часть жизни у меня уже отняли, когда уничтожили мои книги»

Однажды мне довелось услышать мнение, что выживи Фучик, он бы поддержал Пражскую весну в 68 году. Не уверен, что это так, ибо, если бы остались в живых Фучик и его соратники – то возможно, и Пражской весны не было. В определенном смысле фашисты добились своего – выкосили интеллектуальную элиту компартии Чехии, вот и остались такие бездарности, как Готвальд, Дубчек да Новотный.

Однако, Юлиус Фучик не герой фантастической саги, у него не было ни ядовитых зубов, ни волшебного клинка, ни домашнего эльфа, чтобы вырваться из застенков.

«Конец я не дописал. Его я не знаю. Это уже не пьеса. Это жизнь. А в жизни нет зрителей. Занавес поднимается. Люди, я любил вас! Будьте бдительны!»

Наследники палачей Фучика не простили ему его мученичества – и после бархатной революции 89 года приложили массу усилий, чтобы растоптать, оплевать, оболгать…

Но, ведь…

«Человек не становится меньше оттого, что ему отрубят голову».

Ведь правда?...