Норман Спинрад «Творение прекрасного»

Мораль сей небольшой вещицы довольно проста: перефразирую известную поговорку «Всякому овощу своё время» её можно выразить словами «Всякой вещи своё место». Бруклинский мост, весьма непритязательно, по заверения автора, выглядящий на своём законном месте в Нью-Йорке, чудесным образом преображается, будучи перенесённым в горы и размещенном там в соответствии со всеми канонами дизайнерского искусства.

Да и сам рассказ, в общем-то, совсем неплох — он не только прекрасно читается, но и, как бы ненароком, пытается убедить читателя, что в этом мире (во всяком случае в Америке) продаётся и покупается абсолютно всё. А ещё в нём очень хорошо показано, что если с толком подойти к делу, то всегда можно взять и утереть нос своим разлюбезным тестю с тёщей :).

Американская цивилизация пришла в упадок. Япония правит миром. Один из богатейших людей Страны Восходящего Солнца хочет приобрести что-то монументальное и всемирно известное, дабы его тёща едва продав глаза рано утром сразу натыкалась взглядом на этот «шедевр». И вспоминала кто есть ху в этом мире...

Рассказ весьма неплох, но требует определённых знаний американской и японских культур. Или к нему надо прилагать пояснение переводчика. Иначе у читателей может возникнуть вопрос — к чему эти последние абзацы? Как-то они все портят, наверное... Или даже некоторые возкликнут — «Вообще непонятно!»

А в остальном — милый и даже поучительный рассказ.

Рассказ любопытный. Рассказ ироничный. Насчёт «продажи Бруклинского моста» – эта шутка была на слуху, а вот с золотым кирпичом – понятно только из контекста. Очень интересно передана манера тонкой словесной игры между героями, да и сам японец. Ну и, конечно, – эта основная ирония, кирпич-то из настоящего золота… так и этот Бруклинский мост, развалина, оказался шедевром. Вот разница между человеком настроенным на деньги и любителем искусства (настоящим, а не «по должности») – видеть прекрасное даже под грязью. Очень понравилось, как развернулось всё в конце – отлично получилось. Облапошил, называется!

Да и американцы распродающие свои достопримечательности (в поствоенном мире) – тоже интересно.

В этом произведении очень бы помогли комментарии переводчика, ибо он весь построен на идиомах Америки их понимании юмора. А нам никогда не понять англо-американский юмор, как они никогда не поймут наш. Однажды я пытался рассказать иностранцам пару наших анекдотов, но это не вызвало у них даже улыбки. Так и в данном случае, уметь видеть невидимое, дано не каждому. Понять настоящее искусство дано не всем. А рассказ хорош именно своим подтекстом, прочитайте, а ряд комментариев лаборантов вам в этом помогут.

Средний такой рассказ. Ну распродают старину, ну из США. Но в финале изюминка -золотой кирпич в подарок. Вот и разгадывай загадку — версий много. Ответа нет.

Есть люди, кто Японскую культуру не приемлют напрочь. Просто в силу своих вкусов. Даже не пытаясь понять и разобраться. Есть те, кто Японскую культуру понимают, но не приемлют, как раз потому, что понимают что за этим кроется, какой менталитет. Есть те, кто в щенячьем восторге от аниме и прочего, опять же ничего не понимая по сути. Есть те, кто понимает и принимает и восторгается с оговорками.

Не могу знать, как Спинрад относится я японцам, но что неплохо понимает — это точно. Поведение и выбор японского бизнесмена показаны безукоризненно.

Вообще, рассказ явно задумывался как иронический, но получился социально-философским. При чтении даже улыбнуться нигде не захотелось. Но вот о различии в нациях и в частных пониманиях Прекрасного — очень понравилось.

В рассказе обыгрываются две идиомы, которые в русском переводе никак не поясняются.

«Продать Бруклинский мост» — это надуть, облапошить. И поняли это многие.

И переводчик этого никак не поясняет. Может сам не знал? Может, и к лучшему, анекдоты тоже никто не объясняет.

Но вообще рассказ показался слабоватым и несмешным. Даже с учетом вот этого вот.

Рассказ «Творение прекрасного» (кстати, более удачное название, чем «Сделка») ответил на вопрос, над которым irish ломает голову всю свою сознательную жизнь — почему портрет дамы по имени Мона Лиза повсеместно считается непревзойденным шедевром живописи?

По-моему, все-таки тут не обоходится без некоего самовнушения. Сами по себе Статуя Свободы, Бруклинский мост или «Мона Лиза» — просто рукотворные материальные объекты, те же «кирпичи». «Золотыми» их делает желание человека или группы людей видеть в них символы чего-то чрезвычайно высокого.

Нам-то смешон, конечно, восторг японца перед «великой американской культурой», которую для него символизирует мост или бейсбольный стадион, но, как мне кажется, мы, рассуждая о культурных ценностях, зачастую мыслим точно так же.

На меня рассказ произвёл очень сильное впечатление. Нас в России весьма долго учили тому, что деньги — это плохо. И вот в этом рассказе, мы видим, что деньги — это хорошо. Когда они в руках человека, чувствующего красоту даже там, где земляки и соплеменники творцов этой красоты уже ничего не чувствуют. Герой рассказа, покупатель, оказывается способным показать истинную ценность, кажется совсем забытого и списанного со счетов сооружения — а ведь это памятник культуры, и не только того народа, который в незапамятные времена его создал, но и всего человечества.

Как стоящие на берегу Невы два сфинкса, которые во много раз старше всего города, оказались на своём месте, неописуемым способом украсив город, который, кажется, уже нечем было украсить... Гордость одной нации, уже привыкшей к чему-либо, может быть обновлена и поддержана другим народом, который способен увидеть чудесное свежим взглядом, и оценить его по достоинству. Честь и хвала таким, как японец Ито, который поддержал достоинство человечества!

«Продать бруклинский мост» — идиома, означающая «надуть». Однако там, где продавец усматривает всего лишь удачную сделку с бестолковым туристом, человек культуры (и не столь уж существенно, какой он нации, — хотя специфика японского взгляда на мир, конечно, важна) обнаруживает скрытую красоту.

Заглавие рассказа — полустишие Джона Китса. Полностью строка в переводе Бориса Пастернака звучит так: «Прекрасное пленяет навсегда». Навсегда: потому что красота внутренне присуща вещам, нужно только ее разглядеть.

Я понял рассказ немного иначе. Не то чтобы понял, но остались некие ощущения после его прочтения (а читал я его давно, в сборнике «Современная Фантастика»). В каждой, даже очень простой вещи можно найти какую-то присущую ей внутреннюю красоту, ну а японцы в этом деле особые мастера. Старый полуразрушенный мост — кому он, казалось бы, нужен? А вот, оказывается, при надлежащем обращении может заиграть новыми красками.

Но для Спинрада, как мне кажется, было важнее в невыгодном свете показать родную американскую культуру, для которой, по его мнению, вся эта эстетика совершенно чужда. Вообще рассказ сильно напомнил «Праздник Святой Дженис» Суэнвика: и там и там представители цивилизованного внешнего мира в дикой постапокалиптической Америке.

Большой бунтарь и провокатор Спинрад без зазрения совести распродает послевоенную Америку. И если статую Свободы и стадион «Янки» загнать по сходной цене не удалось, то Бруклинский мост ушел на ура и при этом довольно сносно и живенько вписался не только в ландшафт, но и в чуждый менталитет. Вот уж действительно, был бы купец, а товар найдется!

Спинрад ловко обыгрывает популярную у американцев пословицу о человеческой наивности — о людях,которым можно «продать даже Бруклинский мост». Попытка такой покупки считается вершиной глупости и простодушия. Но «наивность», умение видеть красоту, незаметную другим, порой сильнее «хитрости» и предприимчивости, умеющий измерять всё только в долларах. Не всегда то,что не блестит — не золото.

Позиция продавца наследия своей собственной страны показывает, по-моему, взгляд изнутри на всякого рода нуворишей, готовых за «зелень» маму родную продать. Хорошо, что далеко не все в Америке такие и есть способные подобные вещи вот так описывать.

Ох, уж этои непостижимые японцы! Золотой кирпич... Оболочка и содержание...

И чем Бруклинский мост не потрафил американцам? Вполне эффектное сооружение... Это уже национальный фольклор?