Густав Майринк «Часовых дел мастер»
- Жанры/поджанры: Мистика
- Общие характеристики: Философское
- Место действия: Наш мир (Земля) (Европа )
- Время действия: 20 век
- Сюжетные ходы: Становление/взросление героя
- Линейность сюжета: Линейный
- Возраст читателя: Для взрослых
Человек приносит в починку часы. Но что это? Вместо часовых делений, на циферблате изображены диковинные животные. И их не двенадцать, как можно было бы предположить, а четырнадцать...
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
hexfire, 23 января 2020 г.
В этом небольшом рассказе Майринк — и уже не впервые — предстает как один из самых сильных, самых глубоких символистов в европейской литературе, чьей главной целью на всём протяжении литературного творчества — опуская жанр сатиры, в котором он также действовал продолжительное время — было обращение человека к подлинности.
«Часовых дел мастер» — это рассказ-метафора, притча о человеке, обладающем диковинными часами, которые остановили свой ход. Повествование начинается с диалога главного героя с часовщиком, пребывающим в недоумении по поводу странных часов. Разговор обнаруживает замешательство и непонимание обеих сторон. С одной стороны, главный герой — символ подлинности. С другой — часовщик как метафора слепоты. Последний вопрошает: «…Ну как, скажите на милость, узнать по нему правильное время? Да и кому нынче взбредёт в голову жить по таким нелепым часам!».
Майринк повествует на двух уровнях: внешнем и внутреннем — не редкое явление, заметное для тех, кто умеет его читать. С одной стороны, явная линия: он рассказывает историю о человеке, который хотел бы починить свой хронометр: странную, гротескную вещицу непонятного вида и назначения. С другой стороны, часы — это образ сердца, сердца как метафоры, которая указывает на подлинную природу, истинное «Я» его обладателя. Повествование изобилует реминисценциями и аллюзиями, ретроспективой протагониста и его озарениями, которым — уже в унисон — вторит Часовых дел мастер — уже другая фигура, настоящий часовщик, которого не смущает диковинность, не отталкивает его обладатель, в отличие от своего предшественника, с диалога с которым рассказ начался — профана, пародию на часовщика, симулякра часовщика, символизирующего бессмысленность и тщету. И вот уже Часовых дел мастер говорит о часах, и в то же время словно и не о часах вовсе:
«…И помни, механизм сей принадлежал тебе с самого рождения и ты привык верить тому времени, которое он показывал: четырнадцать вместо часа дня, семь вместо шести, воскресенье вместо рабочего дня, символические изображения вместо мертвой цифири! Пребудь же и впредь верным своему наследственному хронометру, только никому ни слова! Нет ничего нелепее, чем тщеславный мученик! Носи его тайно, у самого сердца, а в кармане держи обычные обывательские часы, тарированные государством, со стандартным черно-белым циферблатом, чтобы ты мог иногда справляться, в каком времени живут простые смертные».
«…Пребудь же и впредь верным своему наследственному хронометру».
В этом Майринк. Этот небольшой рассказ — образчик высокой экзистенциальной прозы, чьи ноты очень напоминают Германа Гессе — лучшего Германа Гессе, для которого аутентичность и индивидуация в течение всей жизни также имела сакральный смысл. И в то же время Майринк совсем ни на кого не похож. Редкий автор, один из самых не прозаичных, не банальных, глубоких авторов в мировой литературе.
Rovdyr, 11 августа 2016 г.
«Часовых дел мастер», как и многие другие маленькие рассказы Густава Мейринка, практически не имеет сюжета, но от того воспринимается еще более выразительным. Собственно, его цель — выразить идею. Идею, как всегда в творчестве Мейринка, одновременно и простую, и сложную. Эта идея связана с аллегорией сердца как часов — сердца, символизирующего полноту и гармонию (или ее неполноту) жизненных свойств.
Идея автора в этом рассказе сформулирована предельно четко, в виде двух латинских изречений:
Summa Scientia Nihil Scire (высшее знание — ничего не знать)
Nihil Scire — omnia posse! (ничего не знать — все уметь!)
Что сие значит? По этому поводу я могу рекомендовать чтение многочисленных даосских и буддистских текстов. Впрочем, в них можно заплутать. А рассказ «Часовых дел мастер», как талантливое художественное произведение, обладает разительным психологическим эффектом, и в этом его великая ценность.
Воспримут ли его люди, чья жизнь строится на получении аттестатов и дипломов и последующей продаже себя и своих знаний на работах? И если воспримут, то как? Это уже, как говорится, сложный вопрос.