Мигель де Сервантес Сааведра «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский»
- Жанры/поджанры: Реализм
- Общие характеристики: Приключенческое | Ироническое | Социальное | Сатирическое | Психологическое
- Место действия: Наш мир (Земля) (Европа (Южная Европа ))
- Время действия: Эпоха географических открытий (15-16 века)
- Сюжетные ходы: Путешествие к особой цели | Становление/взросление героя
- Линейность сюжета: Линейный с экскурсами
- Возраст читателя: Любой
Повесть о странствиях и приключениях непутевого рыцаря Дон Кихота и его верного оруженосца Санчо Панса. Книга ставшая классикой, а имя Дон Кихот нарицательным.
Содержание цикла:
|
||||
|
Входит в:
— «Театр FM», 2004 г.
— антологию «Энциклопедия детства», 2008 г.
Награды и премии:
лауреат |
1001 книга, которую необходимо прочитать / 1001 Books You Must Read Before You Die, 2006 |
Экранизации:
— «Дон Кихот» 1957, СССР, реж. Григорий Козинцев
- /языки:
- русский (90), английский (1), украинский (6)
- /тип:
- книги (85), периодика (5), аудиокниги (7)
- /перевод:
- М. Ватсон (4), А. Греч (1), М. Иванов (2), В. Карелин (1), Ю. Корнеев (17), Б. Кржевский (4), М. Кузмин (4), Б. Лета (1), С. Летова (1), М. Лозинский (12), Н. Лукаш (3), Н. Любимов (41), А. Малько (1), Н. Осипов (1), А. Перепадя (2), А. Смирнов (4), С. Хмельницкий (5), Б. Энгельгардт (13), Н. Эристави (2), Л. Яхнин (4)
Периодика:
Аудиокниги:
Издания на иностранных языках:
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
Нортон Коммандер, 2 июля 2019 г.
Только представьте себе: первая часть романа «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» была издана, когда на Руси правил царь Борис Годунов; тем удивительнее, что роман этот до сих пор издаётся большими тиражами и люди во всех частях света продолжают его читать. Уже одним этим он заслуживает того, чтобы считаться уникальным.
Даже те, кто не читал эту книгу, имеют представление о том, кто такой Дон Кихот, главный герой романа. Это яркий пример человека заблуждающегося. Заблуждения вообще свойственны природе человека. По сути, мы живём в обществе донкихотов, зачастую предпочитая видеть мир не таким, каков он есть, а таким, каким нам хочется его видеть. В образе Дон Кихота эта склонность к заблуждениям показана гипертрофированной, но внутри каждого из нас скрыт подобный странствующий рыцарь. Не потому ли эта книга столь популярна?
Если рассуждать здраво, то Дон Кихот скорее антигерой, чем герой. Он подаёт пример того, как делать не нужно. Это психически нездоровый человек, который в компании также не вполне разумного спутника странствует по дорогам Испании, конфликтует со встречными людьми, нападает на них и калечит. И поскольку в основе его мировоззрения лежат заблуждения, никакой пользы ни себе ни другим его странствия не приносят. Как правило, все приключения Дон Кихота и Санчо Пансы оканчиваются для них ушибами и выбитыми зубами. Поэтому примером для подражания Дон Кихот служить никак не может.
Его спутник Санчо Панса при этом предстаёт довольно таки ведомой личностью. Например, когда Дон Кихот отправляет его с посланием к Дульсинее, тот идёт, но встретив друзей Дон Кихота, которые хотят вернуть Дон Кихота домой, соглашается оказать помощь им, благополучно забывая о поручении своего хозяина. Впрочем, именно такой ведомый человек, как Панса и мог согласиться стать оруженосцем столь безумного рыцаря.
Но, несмотря ни на что, Дон Кихот и Санчо Панса безусловно вызывают симпатию читателей. Первый в моменты просветления предстаёт благородным и образованным, второй сочетает в себе крайнее простодушие с истинной народной мудростью.
Многие элементы «Дон Кихота» нашли отражение в более поздней литературе. Например, в романе есть эпизод, когда друзья Дон Кихота собираются сжечь его библиотеку рыцарских романов, которые повредили его рассудку. При этом священник, отзываясь о них, как о безусловно вредных, знает содержание всех этих книг. Как тут не вспомнить брандмейстера Битти из романа «451 градус по Фаренгейту», который цитирует запрещённые книги?
«Дон Кихот» построен по неустаревающему принципу сериала. Все приключения Дон Кихота и Санчо Пансы — это череда отдельных эпизодов, и только желание автора ограничивает количество этих эпизодов. При этом сюжет романа содержит в себе много ответвлений и вложенных сюжетов — историй второстепенных персонажей. Этих самых персонажей много, они рассказывают свои истории (как правило это любовные истории и чаще всё-таки со счастливым концом). В какой-то момент на постоялом дворе совершенно невероятным образом встречаются едва ли не все персонажи первой книги. Видимо, для того времени такая редкая случайность ещё не считалась большим минусом для сюжета.
Мигель Сервантес создал многоуровневое произведение, соединив реальность с вымыслом. Так, например, в романе два раза упоминается сам Сервантес — в библиотеке Дон Кихота имеется одна из его книг, а один из персонажей упоминает, что был знаком с Сервантесом в алжирском плену. При этом, по словам автора, он не сочинил приключения Дон Кихота, а лишь пересказал книгу мавра Сида Ахмета Бен-инхали. На Бен-инхали можно смело свалить и имеющиеся в книги противоречия. Так вызывающая недоумение ситуация с украденным у Санчо ослом, который в первой книге то появляется, то исчезает, некоторым образом объясняется во второй книге. Другие же моменты так и не объясняются. Например, в первой книге жену Пансы зовут Хуана, а во второй Тереса. После выхода первой книги Дон Кихот стал знаменит, многие герои второй книги стали его узнавать и подыгрывать его безумствам, как сказали бы сейчас — троллить. И если Самсон Карраско, например, желает ему добра, то герцогская чета устраивает Дон Кихоту и Санчо Пансе злые и жестокие розыгрыши. Сервантес во второй книге (в том числе и словами самого Дон Кихота) неоднократно резко критикует так называемого «поддельного Дон Кихота» некого Авельянеды. Это продолжение, написанное другим автором, и побудило Сервантеса написать своё, истинное продолжение приключений Дон Кихота. Дон Кихот даже встречает одного из персонажей той поддельной книги, который был знаком с «ложным Дон Кихотом», что ещё больше смешивает реальность с вымыслом.
Действие «Дон Кихота» происходит в начале 17-го века, книга даёт представление об Испании того времени, когда границы между сословиями уже начинали стираться и брак между представителями, например, знатной семьи и богатой крестьянской ещё считался из ряда вон выходящим, но уже не был невозможным.
Скорее всего «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» понравится не всем, классику читать не всегда просто. Но если у вас появится желание прикоснуться к этому легендарному произведению мировой литературы, Рыцарь Печального Образа будет рад поделиться с вами историями своих странствий.
bob aibibekoff, 20 апреля 2024 г.
Когда однажды в результате вторжения инопланетного разума встанет вопрос о доводах в пользу права человечества на существование, нашим главным аргументом будет «Дон Кихот» Сервантеса. Если спасение будет возможно, эта книга спасёт нас. Если она не спасёт, — не спасёт ничто.
AlisterOrm, 23 августа 2021 г.
...Трагический рефрен, еле ощутимый. Когда Алонсо Кихано Добрый, он же Дон Кихот Ламанчский представляется странствующим рыцарем, он встречает либо недоумение, либо насмешки. Люди либо не помнят об идеалах героев рыцарских романов, либо считают их забавными побасенками. Дружба, верность, отвага, непорочная любовь — несмотря ни на что, ни на какие обстоятельства.
Прошу обратить внимание на перевод названия, а именно на слово «ingenioso», что переводят как «хитроумный». Но, простите, так ли это? Слово-то латинское, и означает оно не столько хитрость, сколько талант, одарённость, изобретательность. Не хитрость, не простодушие — талант. Талант!
Что задумывал Сервантес изначально? Вероятно, это действительно была пародия на рыцарский роман, игра и баловство, повесть о простодушном бедном идальго Алонсо Кихано, который помешался на рыцарстве, и попадает из-за своих иллюзий из одной забавной ситуации в другую, первые страницы странствий нашего героя больше отдают водевилем. Нелепые, плохо пригнанные доспехи, копьё из кривого сука, тощий полуживой Росинант, простодушный и приземлённый толстый крестьянин в качестве оруженосца. Есть над чем посмеяться!
Но... Как говорил один известный автор, роман может «сам написаться». Если бы Сервантес ограничился простой пародией, разве кто-то стал бы читать его четыре столетия спустя? Вероятно, даже незаметно для самого автора, его книга, его герой разрослись в нечто иное, и задуманная деконструкция целого жанра обернулась его утверждением. Я сам был несколько удивлён, когда обнаружил, что «El ingenioso hidalgo Don Quijote de la Mancha» представляет из себя не совсем то, что живёт в сознании читателя.
Мы ни разу не вышли за пределы приземлённой, абсолютно реальной и нисколько не сказочной Испании. Грубая действительность постоянно касается нас своим шершавым языком, она беспощадная к нашему герою, так же, как и автор, высмеивающий и третирующий нелепые подвиги мечтательного идальго. На этой прокалённой Солнцем земле, лениво лежащей кверху брюхом под жаркими лучами, не место каким-то там сказкам о сверкающих мечах, великанах, злооких маврах и прекрасных девах. Как же не посмеяться над долговязым старым балбесом, впавшим в детство?
Кто такой Алонсо Кихано Добрый? Увы, мы не знаем. Мы знаем, что он увлекался охотой и занимался своим маленьким поместьем, читал романы, слыл добряком. Но он не Дон Кихот. Дон Кихота Ламанчского он создал сам, создал очень тщательно, продуманно и последовательно, и неважно, насколько он был при этом в здравом рассудке. Дело в том, что Алонсо Кихано отказался быть частью этого «реального» мира, и стал творить свой. Где благородство, честь и отвага чего-то стоят, а любовь, истая «fin amour», недосягаема и совершенна. Где ветряные мельницы на самом деле великаны, а стадо баранов — вражье войско. Где простая крестьянка... ну что вы, какая ещё Альдонса Лоренсо? Это заколдованная принцесса Дульсинея из Тобосо, и никак иначе, и всё, что нужно — спасти юную деву от оков уродующего её заклятья, и утвердить перед светлыми очами нашего рыцаря...
Чувствуете? Дон Кихот попросту творит тот мир, в котором желает жить. Он ведь отнюдь не глуп — наоборот, очень образован, начитан, и не только в рыцарских романах, он честен и благороден не только на словах, но и на деле, и способен обосновать каждый свой поступок, каждое своё нелепое действие. Дело не в том, что он не понимает, что ветряная мельница — это не великан. Нет. Он попросту жаждет видеть её великаном, потому что жить в мире размахивающих крыльями мельниц он не желает. Постепенно, идя бок о бок с Росинантом, мы проникаемся восхищением и печалью. Ведь какие насмешки терпит Дон Кихот, как раз за разом жестокая жизнь припечатывает его всей тощей фигурой об землю, какие жестокие шутки играют с ним сильные мира сего! Но он раз за разом находит в себе силы вновь утверждать, простите за тавтологию, реальность мира своей мечты, а не жалкую и плоскую действительность.
Всё это делает фигуру Дон Кихота не столько смешной, сколько трагической и величественной. Он лепит из того, что у него находится под рукой, мир, живущий по законам литературы — и, заметьте, все его вольные либо невольные спутники тоже включаются в его оборот, и только находясь в сени вдохновлённого полубезумия нашего рыцаря, они приобретают своё лицо, и начинают жить. Парадокс: соприкосновение с мечтой делает из обычных персонажей-функций людей, объёмных и многогранных. Даже Альдонса, так ни разу и не явившийся перед нашим взором, куда менее реальна, чем призрачная Дульсинея, чьё имя который уже век служит примером женского идеала. Дон Кихот не просто выдумывает свой мир, он заставляет реальность говорить на своём языке, который постепенно становится для нас, читателей, более «действительным», чем эта полупустая, прокалённая страна.
Таков Дон Кихот, такова его история — трагическая история, но одновременно и величественная. Сложно представить себе наименее далёкого от рыцарства человека — и в тоже время он стал для нас истинным воплощением кристаллизующегося столетиями образа рыцарства, вернее, всего самого светлого и подлинного, что было в нём. Да, в конце концов он ощущает себя проигравшим, и отказывается от мечты, но как быть, если окружающие уже поверили в неё, даже простодушный и хитроумный Санчо Панса?
И смешно, и горько было совершать этот путь, и безумно жаль нелепого и великого мечтателя из Ламанчи, чья тощая фигура рефреном теперь идёт сквозь культуру всего человечества. И... Да будет так! Ветряные мельницы — на самом деле великаны, бараны — это войско, а крестьянки из Тобосо вовсе не существует, существует только прекрасная Дульсинея. Да здравствует наш с вами мир, сеньор!
Rin1106, 17 сентября 2024 г.
Монументальный роман сеньора Сервантеса. Считайте переосмысление библейской истории Христа, первый модернистский роман, ведь главный герой копирует героев средневековых романов, и другие многие тезисы, которые применимы к нему. Многие литературоведы называют его своеобразной Библией. Ведь это книга с множеством смыслов и глубоким подтекстом. Каждый раз перечитывая, открываешь что-то новое. Книга глубока и каждый найдет в ней что-то для себя. Даже если рассматривать как обычный сюжет, между строк пронесется смысл и даже самый плохой читатель душевно обогатится.
UnrealQW, 15 февраля 2020 г.
Какое счастье, что современная литература далеко шагнула из темных веков. «Дон Кихот» -- удивительно нудный роман, на 90% состоящий из воды. Эпическая толщина каждой из 2 частей в 550 страниц просто подавляет словоизлияниями. Первый том по сюжету (но не по объему) с натяжкой тянет на повесть; для романа не хватает развития характеров персонажей, которых всего 2 человека, да и те описаны очень поверхностно. Второй том начинается с длительных доморощенных морализаторских монологов, которые я не смог вынести, и все же бросил чтение.
Сам Дон Кихот представляет из себя нелепое зрелище: сумасшедший (об этом заявляется на первых страницах романа), убийца (раздробил череп беззащитному погонщику скота), самозванец (присвоил себе дворянский титул «дон» и звание рыцаря), мошенник (неоднократно сбегает, не оплатив за ночлег и разрушения на постоялом дворе), клятвопреступник, антисемит, сноб. Он не вызывал у меня ни грамма симпатии или сочувствия. Во время своих злоключений он неоднократно терпит жестокие побои, но шизофрения дает ему силы игнорировать их и устремляться дальше. Вообще, весь «юмористический» замысел первого тома напомнил мне средневековый кукольный театр, в котором смех у детей вызывало то, что куклы лупили друг друга палками. В романе вместо кукол бессмысленно избиваются живые люди. Весь первый том Кихот оскорбляет и унижает случайных людей, в том числе монахов, оставаясь ярым католиком. Изрядная доля произведения отдана на упоминание бесчисленного множества рыцарских романов и примеров из жизни сказочных героев, которые сейчас не вызывают никакого интереса. События в мире того времени также полны нелепых заблуждений, преподносимых с апломбом и непременными (часто религиозными) поучениями.
Вообще, сейчас роман может представлять только исторический интерес. Литературная составляющая крайне слабая; очень плохи диалоги (но что взять с сумасшедшего Кихота?). Двоекнижие еще можно было бы рекомендовать как исторический артефакт, если бы не раздутый до небес объем, а витиеватый архаичный язык еще сильнее уменьшает удовольствие от чтения.
Omnia est nihil, 12 декабря 2021 г.
Роман о столкновении возвышенных мечтаний о прекрасном мире, полном благородства, с суровостью жестокой реальности.
Хочется начать с мысли о том, что роман этот, если не смотреть на него поверхностно, – далеко не чтиво для детей, каким его часто представляют. Если бы книга повествовала лишь о похождениях сумасбродного рыцаря и о тех комичных, порою трагичных ситуациях, в которые он попадает, тогда можно было бы согласиться. Но ведь это далеко не так. Вышло по итогу то, что этот шедевр – далеко не только пародия на рыцарские романы. Разберёмся подробнее.
Многие найдут очень много схожего в мировоззрениях сеньора Кихота и его автора. Сам Сервантес также жил в строгом соответствии со своими идеалами и никогда не отступал от них. Так, во времена военных сражений и битв (вот хотя бы битва при Лепанто 1571-го года для примера) поведение величайшего писателя (на тот момент ещё будущего) являло собой образец высшей доблести и благороднейшего достоинства. То же касается и его пятилетнего плена в Алжире.
Но все его бесчисленные геройства (можно даже сказать, проявления донкихотства) и невообразимую доблесть вы с лёгкостью найдёте на просторах интернета. Скажу одно: лучшего прототипа для образа Кихота, чем сам Сервантес, на тот момент сыскать будет трудно. Этакий неискоренимый романтик с устаревшими для своего века жизненными принципами. Оба – безудержные мечтатели, оба преисполнены возвышенными чувствами о любви (не счастье ли, любя ничем не примечательную крестьянку-простушку, видеть в ней величайшую из смертных Дульсинею Тобосскую?!), оба всегда стремятся к добру в своём представлении, порой губительном для других, о чём с иронией (за которой, несомненно, скрывается и досада) рассказывается на страницах данной книги.
Сам дон Кихот – ироничное отображение не только самого себя для автора (кстати, во многих изданиях рыцаря Печального образа изображают уж очень схожим с портретами самого Сааведра), но и современной ему Испании, серьёзно отстававшей от европейских соседей в экономическом (профиты от открытия Нового Света к тому времени заканчивались) и социальном планах, а самое главное – только догонявшей в образе мысли (эпоха Возрождения дошла до Испании с опозданием).
Огромное достоинство романа составляют речи Кихота – либо в беседах с постоянным спутником Санчо, либо в беседах с другими героями книги: по сути, это и есть слова самого Сервантеса, вкладываемые им в уста любимого своего героя. В качестве примера вспомним наставления, которые Кихот даёт Санчо, когда последний собирается стать губернатором Баратарии: заботиться о нищих, ставить на место подсудимых себя и помнить, что все живущие под солнцем – братья. Вспомним полные благородства мысли о даме сердца для настоящего идальго. Так считает и сам автор, утверждая, что в своей жене нужно видеть ту единственную и неповторимую, лучшую на свете.
Какие же эмоции может вызвать чтение этого шедевра мировой литературы? В том-то и соль, что самые разные: от искреннего смеха до горького сожаления за все те невзгоды, которые главный герой вынужден претерпевать только потому, что он сумасшедший. Сервантесу поистине удалось создать произведение, к которому очень трудно отнестись однобоко: смех, хохот, горесть, печаль. Зачастую – смех сквозь слёзы. Читая последние страницы романа, я плакал, хотя был уже совсем не ребёнком.
Любимейшее произведение, к которому планирую обязательно вернуться. Есть в детище Сервантеса нечто такое, что трудно объяснить моему ограниченному уму. Но не поклониться за него Сервантесу просто невозможно. Недаром многие писатели со всех уголков планеты последующих веков так высоко ценили и ценят этот роман. В России, кстати, особенно отличился Фёдор Достоевский, отмечавший вечность поднимаемых в романе тем.
Пока лучший перевод прозаической части на русский принадлежит Николаю Михайловичу Любимову.
Paganist, 21 сентября 2017 г.
Как ни крути, а Дон Кихот Ламанчский, Рыцарь Печального Образа — самый известный из странствующих рыцарей всех времён. И пусть лишь он сам считал себя странствующим рыцарем (ну ещё и его верный оруженосец Санчо Панса), а остальные — безумцем, слава его пережила века. Много ли людей, не читавших «Дон Кихота», знают об Амадисе Галльском, Пальмерине и прочих соратников по цеху ламанчского идальго? А о Дон Кихоте слышали все.
Что можно сказать? Не принимая во внимание стиль повествования (для наших времён уж очень витиеватый и вычурный) и простецкий сюжет, роман интересен как источник информации об Испании начала 17 столетия. Здесь множество познавательных историй из жизни разных социальных групп, из которых можно узнать о нравах, царивших в то время. Есть и замечательные этические коллизии, и рассуждения об искусстве в целом и литературе в частности. Есть просто много мудрых изречений.
Что же касается главного героя, который давно превратился в культурный архетип, то мы имеем дело с человеком с диагнозом «острый недостаток чудесных событий в жизни». Ведь он живёт в провинциальной деревне, где ничего необычного не происходит, а душа требует приключений. Что ещё остаётся престарелому идальго, начитавшемуся рыцарских романов, как не отправится спасать страждущих и помогать обездоленным, защищать обиженных и быть верным своей даме сердца?
При всём своём безумии Дон Кихот (и это красной линией проходит через весь роман) в глазах его окружавших персонажей является образцом доброчестия и благородства, человеком большого ума и знаний. Он хотел добрыми делами возвыситься над серою обыденностью, где так много несправедливости и страдания. И даже в конце, «излечившись», он не изменяет себе, оставаясь добрым, честным и благородным. За что и снискал любовь и уважение среди домочадцев и многих знавших его людей.
Роман, конечно же, отнюдь не рыцарский. И даже не приключенческий. Он обо всём понемногу. Ибо в нём есть место многообразию живых персонажей, историям из жизни, народной мудрости (количество пословиц, слетевших из уст Санчо Пансы не сосчитать!), философии, злоключениям, поэзии и, разумеется, юмору. Без него история о Дон Кихоте не была той, которую знают во всём мире.
uralov, 1 ноября 2011 г.
Перечитал, продираясь сквозь архаизмы и сноски. Поразился тому, что это написано чуть ли не во времена Ивана Грозного... ну, да это — отдельный раговор.
Не нужно быть историком, чтобы понимать — эта книга, как мощнейший подземный гул. Судороги грядущих землетрясений, внезапный выброс из недр земли фонтана лавы.
Знаете, мы все помрём. Канут в Лету тонны книг и миллиарды террабайт... а история о том, как нищий чокнувшийся дворянин (нищий телом, но облагородившийся духом) отправился исправлять мир — останется.
Быть может, она будет зваться по-другому, да и приключения будут другими. Но его слуга и друг — Санчо Панса (о, это отдельный разговор, этот хитрый мужик — соль земли испанской, российской, немецкой, английской, американской etc.) — всегда будет присутствовать в этой истории.
Присутствовать, как персонаж...
...и расказчик.
;)
Михаэль, 1 апреля 2017 г.
рецензия на «Дон Кихота»?!
еще одна?
да вы шутите!
сим риторическим восклицанием я всего-лишь хочу обозначить, сколь глупо к романам ТАКОГО значения и такой репутации подходить в надежде сказать что-то новое, еще не содержащееся в сотнях томов, посвященных осмыслению легендарной книги.
но свои мысли высказать все-таки не возбраняется.
начну с того, что «Дон Кихот» давно уже оторвался от собственно текста Сервантеса, став своего рода архетипом, глубоко прописавшимся в массовой (и высокой) культуре.
«самая популярная книга после Библии», «лучший европейский роман всех времен», «энциклопедия испанского характера» и тд. и тп.
бесчисленные (иногда чрезвычайно вольные) экранизации и театральные постановки, всевозможные пародии и аллюзии, иллюстрации и фигурки-сувениры.
все это создало ОБРАЗ РОМАНА.
и потому читателя, вознамерившегося ознакомиться с первоисточником, может постигнуть разочарование.
особенно если читатель неусидчивый, и если с чувством юмора у него перекос в ту, или иную сторону.
дело в том, что ОБРАЗ РОМАНА настраивает скорее на высокую трагедию, тогда как начинается книга с настоящей такой, честной пародии на рыцарские романы, и представляет собой ренессансную комедию, со всеми признаками этого жанра: многословием, грубоватым и подчас не таким уж забавным на современный вкус, юмором.
к слову сказать, книга написана ветераном битвы при Лепанто, так что Средневековье для Сервантеса и его героев не экзотическая картинка из учебников, а самая что ни на есть реальность.
это вскрывает неожиданный, для читателя-новичка момент.
хотя Дон Кихот ведет себя как сумасшедший, смешон он именно в силу безумных речей и того, что доспехи у него прадедовские, на вид устаревшие.
но вообще-то и латы и копья и мечи еще в ходу, в дуэлях, в том числе по надуманному поводу, ничего необыкновенного нет.
когда Алонсо Кихано вытаскивает меч, он вполне готов пустить его в ход НА САМОМ ДЕЛЕ, но у многих его противников оказываются не мечи, так дубины. с бискайским возчиком он рубится по-настоящему, крестьянина-погонщика ранит тоже не играючи.
ставшее мемом «донкихотсво» в смысле «идеализм» и распространенный образ тощего старца имеют мало общего с крепким еще пятидесятилетним дядькой, который чуть что хватается за остро отточенную метровую железку.
пока что безумие идальго не приобретает характер «высокого» и автор довольно жестоко наказывает его за выходки, часто опасные и жестокие, а вовсе не проникнутые возвышенным духом.
Дон Кихота и Санчо бьют и высмеивают, снова и снова.
о Санчо.
этот персонаж забавен вдвойне.
потому что «простонародный здравый смысл» и народный же сочный юмор, символом которого его принято считать, сочетаются у Пансы с готовностью поверить в бредовые обещания о губернаторстве на завоеванном острове.
продолжайся дело дело таким же манером, «Дон Кихот» не приобрел бы своего второго измерения и не стал бы «самой популярной книгой после Библии», а остался на одной полке с Лопе Де Вегой и Педро Кальдероном, не как вечно актуальный роман о метаниях духа, а как ценный источник по истории литературы и нравов своего времени, пригодный для нечастных академических экранизаций.
но, как это нередко бывает, текст вырвался из рук автора и начал писать себя сам.
и началось подлинное чудо, начался тот самый «Дон Кихот», который и стал культом.
сам Дон Кихот малость «протрезвел», зато все окружающие принялись заражаться его безумием.
подыгрывая ему, чтобы уговорить вернуться домой, друзья идальго начинают играть в рыцарей, принцесс и волшебников, втягивая в игру все больше народу и относясь к игре все серьезнее.
и вот уже молодой Карраско, который собирался вступить в поединок с Дон Кихотом лишь для того, чтобы победить старого чудака и вынудить дать обет не странствовать, сам всерьез злится за случайное поражение и мечтает отомстить...
мне кажется, что главной темой книги стал вовсе не идеализм, не то самое «донкихотство», и уж тем более не «опасность жизни в мечтах», а скорее соотношение Искусства и Реальности.
где одно перетекает в другое, где грань между игрой и жизнью?
в определенный момент, скорее всего, когда в книге появляется чета скучающих аристократов, которые just for lulz способны осуществить сколь угодно масштабные проекты (просто потому, что денег у них много), начинается уже совершенно неподдельная магия.
если вспомнить о том, что еще раньше персонажи УЗНАЮТ О СЕБЕ, что они персонажи чьей-то книги (не утратив уверенности в том, что они настоящие), а Сервантес вступает в перебранку с авторами «фанфиков», картина предстает и вовсе восхитительная.
так Дон Кихот и Санчо натыкаются на трактирщика, с которым якобы встречались (в книге же написано), но тот божится, что никогда их не видел, хотя и знает других, похожих...
это постмодернизм за триста лет до появления термина, метапроза, написанная современником аутодафе и последних рыцарских турниров.
в самом деле великая книга.
при этом не настолько тяжеловесная и старомодная, как может показаться, зная о её почтенном возрасте.
ps. добавлю, что без некоторой доли испанофильства по-настоящему полюбить «Дон Кихота» не то, чтобы невозможно, но чуть сложнее, чем тому, кто поддался очарованию этой страны и ее культуры. Испания и Сантьяго!
kerigma, 10 ноября 2013 г.
Очередное доказательство тому, что каждой книге свое время: помнится, я бралась за ДонКихота, еще учась в младшей школе, и с трудом продвинулась дальше первой главы, настолько занудным он мне показался, несмотря на уверения всех окружающих, что это смешно. Сейчас пошло не просто лучше, а вообще отлично: я оценила и что действительно смешно, и прекрасный перевод Любимова (представляю, что все это, особенно языковые каламбуры, было весьма непросто провернуть). Причем вторая часть понравилась мне, пожалуй, даже больше первой: если первая все-таки весьма классическая сатира, так сказать, «в лоб», то вторая, с чтением героями рассказов о самих себе и приключениями, специально подстроенными заинтересованными лицами — уже чистый постмодернизм. И если в первой части безумие ДонКихота и овечье терпение Санчо подчас вызывают все же легкое раздражение, то во второй остается только заинтересованность, что же еще с ними случится.
По сюжету говорить, само собой, ничего не требуется — даже не читая оригинала, я и так вполне неплохо его представляла за счет ноосферного влияния. Но что меня искренне поразило и порадовало — как здорово сделан роман с точки зрения многообразия техник, особенно восхищают многочисленные стихи из серии «К ослу», а также речи (и авторские отступления, и монологи ДонКихота). Я ожидала чего-то более скучного именно за счет однообразности, а получила натуральный цветник всех размеров и сортов, какие могла, видимо, создать современная Сервантесу испанская литература. Притом, что в ДонКихоте принято ценить именно сюжетную часть (как сатирическую или с моралистической подоплекой, не суть важно), мне едва ли не больше нравится то, как именно написано и переведено, и подражание стилям рыцарских романов, и шутки Санчо в особенности. Выход из тени фигуры автора — вообще один из наиболее любимых мной приемов в литературе, хоть и весьма банальный, зато эффективный. За счет этого меня очень порадовал пролог второго тома.
Вообще, надо признаться, большая заслуга Сервантеса — в том, что, написав сатиру на некую черту более ли менее современного ему общества, он сделал это очень по-доброму, так, что всем понравилась. Я некоторое время игралась с идеей о том, что можно было бы написать какого-нибудь «нового ДонКихота» на наших российских реалиях. Взяв за основу всем опротивевшие романы о попаданцах, скажем (Представьте, некий неудачник лет 30 с гаком, как это принято в таких романах, начитавшись этой дряни, издаваемой сериями даже без указания имен авторов, потому что список негров был бы слишком велик, воображает в меру своих скудных знаний, что он попал в период монгольского нашествия или, скажем, Великой отечественной. С вытекающим восприятием одних групп населения как «врагов», а других как «друзей», квестами и тд. Но чем дольше я об этом думала, чем яснее понимала, что если смотреть на потенциальное разворачивание событий с реалистичной точки зрения, получится очень тяжело и страшно, потому что читателя вместе с героем с разбегу столкнет с теми сторонами жизни, на которые мы предпочитаем закрывать глаза, будь то воришки в метро или коррумпированная полиция. А если писать нереалистично, то и смысла нет).
Возвращаясь к Сервантесу — искренне жаль, что ДонКихот у него только один, и вызывает по здравому размышлению зависть, как ему удалось удержать такой немаленький текст на таком высоком уровне. Как только начинает казаться, что роман сейчас сползет в нечто предсказуемое (будь то предсказуемые шутки, предсказуемая глупость героев, предсказуемое развитие событий), Сервантес немедленно разочаровывает читателя, подсовывая нечто неожиданное. К примеру, очень порадовало губернаторство Санчо и разумность его суда, и этот эпизод как раз создает характер вполне живого персонажа, который при всех недостатках все-таки не является картонной маской. Точно так же и ДонКихот, когда ему случается переругиваться с Санчо (как старые супруги, да!) ведет себя не просто разумно и логично (что является только изнанкой его безумия), но как вполне натуральный нормальный живой человек. За счет таких деталей очень скрашивается «масочность» персонажей (по крайней мере, основных). Священник и цирюльник — вообще любимейшие мои персонажи, особенно священник, которого в наши дни с полным основанием назвали бы образованным троллем, который всегда рад поржать за чужой счет, и при этом выходит из всех историй чистеньким и как бы непричастным к происходящим непристойностям. Эта парочка, так же как и племянница и кухарка, очень украшают и разбавляют. Герцогская пара на их фоне выглядит несколько надуманно, хотя и прекрасно играет свою роль умножения всеобщего безумия.
terrry, 2 июня 2012 г.
В истории европейской литературы Сервантес представляется мне титаном «переходного периода». Это уже не средневековый мастер бурлеска Рабле, но еще и не отчетливый сатирик Свифт и не просветитель Вольтер. Стиль Сервантеса в его главном произведении неподражаемо (просто неподражаемо!) ироничен, но не язвителен, философичен, но далек от нравоучения. Различные вставные новеллы, вроде «Истории о безрассудно любопытном», напоминают истории «Декамерона». Но в этих рассказах, хоть и отмеченных печатью велеречивости и многословия, и более литературных чем реалистичных, чаще доминирует не авантюрно-плутовское начало, а общечеловеческое содержание, понятное всем и во все эпохи. (Хотя, надо признать, будь эта «История о безрассудно любопытном» напечатана не в «Дон Кихоте», а каком-нибудь другом месте, едва ли кто-нибудь обратил на неё внимание.)
Комичен ли образ Дон Кихота? Безусловно, в романе немало по-настоящему смешных эпизодов, особенно это касается первого тома (например, сцена, где Дон Кихот и Санчо одновременно испытывают на себе действие «чудесного» эликсира). Но, как всегда бывает в настоящем искусстве, комичность и трагичность Дон Кихота идут рука об руку. По ходу рассказа становится понятным, что это образ-зеркало, связующее звено повествования, помогающее создать эпическую картину жизни в Испании того времени. Ведь Дон Кихот вместе с Санчо Пансой всегда находятся, как говорится, в гуще событий; они естественным образом встречаются с людьми самых разных сословий и рода занятий, попадают и в гористую пустыню и во дворцы вельмож. Часто автор даже «забывает» о своем герое и пускается в рассуждения на самые разные темы. Дон Кихота постигло «самое странное безумие» — он посвятил свою жизнь принципам, не могущим, как будто, существовать в мире без того, чтобы ежечасно не подвергаться осмеянию и издевательствам, вроде тех, что устраивают над ним и Санчо герцог и герцогиня — «дьявольская чета», по выражению В. Набокова. Но разве мало «нормальных» людей, особенно в современную эпоху массового клипового сознания, поклоняющихся столь же химерическим (но далеко не всегда столь же безобидным) фетишам, как и «странствующее рыцарство», и притом ни в малейшей степени не обладающих добротой и бескорыстием Дон Кихота? Хотя, конечно, и безобидным Дон Кихота считать нельзя. Но сквозь безумие Дон Кихота проступает его (обще)человеческая суть, которая парадоксальным образом ставит его выше всех своих врагов, настоящих и мнимых. Сервантесу удается говорить о высокой и низкой сторонах жизни без пафоса, но с истинно человеческим достоинством. Дон Кихот есть возмущение, символ, хотя и гротескный, вечного вызова существующему миропорядку. Недаром некий человек в Барселоне говорит Дон Кихоту, что тот, мол, не только сам безумец, но и делает безумцами всех, кто вступает с ним в общение. Не менее значим, безусловно, и образ верного оруженосца Санчо, «человека из народа». Чего стоят одни только его бесконечные пословицы! Рыцарь и оруженосец дополняют друг друга лучше чем Холмс и доктор Ватсон, но то литература уже другого плана и другого уровня. В критике существует точка зрения, согласно которой Дон Кихот и Санчо представляют собой единого героя романа, настолько их личности отражают и пародируют друг друга. С. Моэм назвал Дон Кихота единственным абсолютно оригинальным литературным героем во всей(!) мировой литературе.
«Дон Кихот», конечно, не унылый «бытовой» роман, но в высшей степени реалистический, настоящая, яркая, осязаемая жизнь запечатлена на его страницах. «Авантюрные эпизоды сменяются бытовыми. Густой, сочный и пряный быт является основным фоном всех событий романа.» (П.И. Новицкий, один из переводчиков Сервантеса 20-х годов XX в.) Тем не менее, автор не чужд иногда и гротеска. Например, когда персонажи в начале второго тома обсуждают выход первой части романа, а далее и вторую часть приключений Дон Кихота. Правда, в последнем случае речь идет уже о «подложном Дон Кихоте». Первые же главы романа в силу своего необычного сюжета могут вообще восприниматься как фантастические, особенно в юном возрасте (вспоминаю свои детские впечатления). В. Набоков в «Лекциях о Дон Кихоте» замечает: «Обратите внимание, мельницы в описании Сервантеса кажутся нам совершенно живыми». Я бы добавил, что столь же живыми кажутся фигурки кукольного театра, которые Дон Кихот изрубил мечом во втором томе. Но подлинная фантастика заключается в том, что на постоялом дворе (I-й том) как бы случайно оказываются одновременно участники многих занимательных историй, которые, естественно, имеют счастливую развязку. По сути, это управление случайностями со стороны автора (а ведь он сам тоже упоминается среди героев своего романа!), или «эквифинальная магия», по выражению К. Фрумкина.
В целом, второй том романа менее романтичен и более жесток, чем первый. Здесь гораздо более находим мы едкой сатиры и внимания автора к явлениям современной ему общественной (религиозной) жизни. Трудно, на мой взгляд, в полной мере оценить это произведение, эту «великую историю», трудно, что называется, воздать ей должное в нескольких словах. Философские глубины, очарование искусства, заключенные в ней, открываются бесконечно при каждом новом прочтении. Впечатления от романа копятся постепенно и незаметно и затем вдруг как бы обрушиваются на читателя в печальном финале, потому что судьба Дон Кихота не может оставить нас равнодушными. История, которая, как казалось, не должна иметь конца, заканчивается. Бывают книги очень популярные и читаемые, иным присуждают престижные литературные премии. Но едва ли возможно предсказать, сколько лет читательского внимания суждено тому или иному «шедевру». Е. Дрозд в своей статье «Волны в океане фантастики» заметил, что нет ничего более мертвого, чем прошлогодний бестселлер. В «Дон Кихоте» так же как, может быть, в «Илиаде», заключена одна из вечных тайн искусства. Я думаю, что «Дон Кихота» следует не только читать и перечитывать, но и слушать аудиокниги и радиопостановки (по поводу аудиокниг замечу, что исполнение Владимира Шевякова — М.: МедиаКнига, 2010 г., и соответствующий перевод М. Ватсон превосходны. Хотя переводы — отдельный вопрос.), смотреть экранизации — лучшая из которых «Житие Дон Кихота и Санчо» производства СССР, 1988 г. (Грузия-фильм, совместное производство). В пользу такой рекомендации свидетельствует то, что живое слово этой книги, проистекающее из истинного единения творца и творения, звучит на разных языках уже четыре столетия: «Для меня одного родился Дон Кихот, а я родился для него; ему суждено было действовать, мне — описывать; мы с ним составляем чрезвычайно дружную пару — назло и на зависть тому лживому тордесильясскому писаке, который отважился (а может статься, отважится и в дальнейшем) грубым своим и плохо заостренным страусовым пером описать подвиги доблестного моего рыцаря, ибо этот труд ему не по плечу и не его окоченевшего ума это дело…»
glupec, 4 апреля 2014 г.
Это, конечно, не пародия на рыцарский роман (как мы привыкли считать). Это притча; эпиграфом к ней cмело можно поставить цитату из Олди:
«Из множества миров лишь на одном
Возникла мысль, что все вокруг — есть сцена,
А значит, где-то есть и режиссер...»
В самом деле: как еще назвать человека, который сам себя (благодаря одной силе воображения) убеждает, что мельницы — это великаны, стадо овец — войско сарацинов... а потом (не сразу, ох как не сразу!) заражает этой верой других. К середине второго тома все, с кем сталкивается Дон-Кихот, даже самые отъявленные скептики и материалисты (герцог и герцогиня, бакалавр Карраско, да и много кто еще) — уже не пытаются его убедить, что в наше просвещенное время драконы и великаны перевелись. Они понимают: с Дон-Кихотом надо говорить ТОЛЬКО на его языке.
Отсюда все эти переодевания, маскарадный наряд «Рыцаря Белой луны»... веселое, пышно и красочно поставленное «ревю» с деревянным конем (якобы — летающим)...
Санчо, который в первом томе смеялся над злоключениями своего сеньора, тоже к середине второго — поверил. А, как известно, «каждому воздастся по вере его»: он хотел стать губернатором острова Баратория — и, пожалуйста, он им становится.
(«Не всерьез»? Конечно же, не всерьез — это все спектакль, «срежиссированный» мудрым Дон-Кихотом. Который прекрасно знает: В ЖИЗНИ ВСЕ НЕ ТАК, КАК НА САМОМ ДЕЛЕ. И пытается сделать этот насквозь прогнивший, мерзкий, грязный мир хоть чуточку лучше — посредством ИГРЫ).
Плюс еще то, о чем писала в своем отзыве Керигма: герои читают роман о самих себе (даже упоминается его «автор» — некий ученый мавр, по имени Сид Ахмет). Скорей всего, этот мавр — просто выдумка Самсона Карраско; но Дон-Кихота подобные выдумки вполне устраивают, он за них «уцепился» и начал развивать интригу дальше: настолько, что «заразил» (смотри выше!) верой в Сида Ахмета... самого Сервантеса! Реальный творец романа открытым текстом признается, что... всего лишь шел по стопам творца вымышленного. Ну не умница наш Мигель Сааведра? Он же предвосхитил (извините за такое смелое сравнение) рассказ Борхеса, в котором у знаменитой книги — тоже два автора. ;))
Если вам интересно — предлагаю перечитать роман и поразмыслить. В первую очередь — о роли, которую в этой книге играют: а) маскарад и б) театр. Всех желающих отсылаю к книге Гильермо Диас-Плахи, он эту тему весьма подробно исследовал.
Digama, 10 мая 2019 г.
Данный роман показывает как человек которому опостылело обыденность жизни и он решает податься своим фантазиям. Которые по итогу и привели его к славе и счастью. А также показывает что фантазия не ограничивается возрастом.
roypchel, 9 января 2017 г.
Классика мировой литературы, анти-рыцарский и трагикомичный роман о бедном старике Доне Кихоте. Родившаяся как пародия, эта история до сих пор учит читателей храбрости, доброте и высоким идеалам рыцарства.
Роман о идальго, на старость лет возомнившим себя рыцарем и отправившимся в путь на поиски приключений. История о больном человеке, видевшим мир сквозь призму прочитанных страниц о прекрасных дамах, высоких нравах и честных героях. На самом же деле все оказалось немного иначе, а наш герой выступает в роли дурачка, собирающий не лавра победителя, а тумаки от встречных зевак. Дон Кихот смешон лишь вначале, но чем дальше, тем больше оказывается он человеком достойным грустного уважения. Своими нелепыми поступками он возбуждает смех, но ближе знакомясь с ним, мы видим, что его стремления благородны. Он добросовестно исполняет все правила, которых должны держаться странствующие рыцари, а правила эти возвышенны. Он совершенно чужд эгоистических желаний, он хочет добра и справедливости. Основная идея Дона Кихота – изображение противоположности идеализма с действительностью. В рассказ о нелепом фантазерстве героя вплетено множество разнообразных, живых, завлекательных сцен, маленьких рассказов, романсов, стихотворений, то грустных, то веселых.
Отважная, 1 февраля 2018 г.
Ох, а я еле вымучала её.
Потому что совсем не понравилась.
Нет, задумка хороша, но так много читать об этом мне неинтересно.