Мишель Уэльбек «Карта и территория»

Роман написан в моем излюбленном жанре — глубинная бомба. Поначалу читаешь — нравится. Но без фанатизма. Хорошо, глубоко, умно. «Уэльбек, как он есть», говоря словами его биографа и друга Доминика Ногеза. Но, кажется, ничего нового. А потом ближе к концу, когда книга вросла в тебя всеми своими примочками — БАМ! Взрыв на самом дне души. И такой сидишь — оба-алдевший: ой, а что же это на белом свете делается. Как всегда у него, от чтения последней страницы книги просто трясет — работа кумулятивного заряда.

Конечно поражает мультижанровость романа — тут тебе и фантастика, и детектив, и комедия нравов, и социальная сатира, и психология, и семейная драма, и утопия. Книга написана абсолютно свободным человеком. Никакая идея для него не догма, никакое имя не святыня. Может близкого друга описать в самом непрезентабельном виде (но с нежностью), может закоренелому бандиту дать имя главы Компартии Франции.

Новации в романе есть, и очень существенные. Впервые в центре истории судьба художника в современном мире. Не просто какая-то медийная фигура становится фокусом сюжета, а его творчество — от чистой техники до самой сокровенной сути идейного наполнения. И оказывается, по Уэльбеку, — что для матери природы дело художника очень важно, творение — необходимая часть эволюции. А вот сам он нет. Его место на вернисаже жизни в углу, умно молчать и не отсвечивать. Не мешать творчеству самому продуцировать новые смыслы. Но автор при этом ни в коем случае не «умер». То есть, вопреки позитивистам от постмодернизма, если он умрет, то больше ничего не будет. Лопух вырастет на могиле, и все. Именно поэтому оба художника, показанных в романе — Мартен и Уэльбек, работают до самого конца, до последнего вздоха. Не для себя — они никто — а на благо человечества.

В романе есть и еще новации — впервые Уэльбек подробно описывает отношения родитель — ребенок. В них много трагизма и печали, но это полноценная любовь двух непохожих, но родных друг для друга людей. Не отчуждение, а привязанность, пережившая даже смерть. И еще ,кажется ,впервые в творчестве Уэльбек пишет с такой пронзительностью о любви к родине. Не закрывая глаза на то ,что ему видится ее недостатками, все-таки нежность, и глубинное родство со своей страной побеждает. Начиная с мелочей — блюда, ремесла, пейзажи — и до чувства единения со своим народом, его историей и культурой. Даже прожженные циники, на которых пробы ставить негде, вроде популярного телеведущего — выведенного под собственным именем! — хранят в центре своей души нежное чувство к милой Франции. И оба художника в конце жизни возвращаются в родные края. И после смерти желают слиться со своей землей без остатка.

То есть Уэльбек продолжает «расширять пространство борьбы» в своем творчестве. Он не почивает на лаврах. Растет и вглубь и вширь. Этот роман премирован главной наградой Франции не за заслуги автора, а по существу текста.

Кстати, о любви к стране. Она не отменяет суровость приговора своего родного сына и пророка. Действие книги происходит в ближайшем будущем, но уже нашем прошлом, а заканчивается и в более отдаленные времена. Уэльбек описывает идиллическую утопию ,которая станет судьбой Франции. Деиндустриализация, деурбанизация, децентрализация. Франция становится захолустьем, туристическим анклавом, продающим богатым иностранцам образ самой себя. Для Уэльбека уже в 2010 году все было ясно ,к чему дело идет. И следующие двенадцать лет только подтверждают его диагноз. При этом одни из самых активных туристов в этом будущем — русские, все такие же напористые и щедрые на транжирство.

Кстати, о них. То есть о нас. Уэльбеком написано немного, но очень горьких слов. Мол, мы совершили великую революцию, чтобы... «черному люду» достались Макдональдс и фильмы с Томом Крузом, а «элитке» туры на французские дорогие курорты и возможность занюхивать кокандос на пару с Фредериком Бегбедером. (Приговор тем более горький, что теперь нас лишили и того, и другого, и третьего. Спрашивается, к чему были миллионы жертв «святых девяностых»?)

Как истинный мастер, Уэльбек персонифицирует русскую трагедию. Ольга Шеремеева — девочка из хорошей семьи профессора МГУ, умница ,красавица, становится безвольной марионеткой транснациональной буржуазии, а в итоге — не сложившаяся судьба, одиночество и бестолковая суета.

Мы не американцы, и приветствуем критику со стороны, учитывая, что она хоть и строгая, но справедливая. И Уэльбек ни на минуту не превозносит Францию, за счет других стран и народов. Он ее и так любит, безотносительно.

Книга великолепная, мощная, живая. Я ее одиннадцать лет назад купил ,а прочитал только вчера. Точнее четыре вечера у меня ушло на этот небольшой роман. Очень плотное письмо. Но я не жалею о потерянных годах. Роман сделан на вырост, истекшие годы только насытили его множеством дополнительных смыслов, обретенных из личного опыта и наблюдением за окружающей действительностью. Фактически, я сейчас современных европейских авторов не читаю, но Уэльбек — титан. Опять-таки, безотносительно!

П.С. Есть ,правда, автор, с которым Уэльбека можно и должно соотнести. Он умер уже давненько, но многие годы был современником Уэльбека, хотя и годится ему в отцы. Это мой любимый писатель Джеймс Грэм Баллард. Очень много точек сопряжения. Баллард разработал теорию «ближайших пяти минут будущего». Именно описывая их, писатель лучше и глубже осознает свое настоящее. Что Уэльбек с блеском и продемонстрировал в этом романе. Также обоим авторам присущ лапидарный, строгий стиль, невероятный по насыщенности смыслами и скрытой поэзией. Социальная сатира, меланхоличность, антиутопичность, глубинное исследование современной сексуальности — наверняка при более тщательном исследовании можно найти и другие точки соприкосновения. Думаю, интересная открывается область для изучения тенденций в литературе рубежа тысячелетий.

Эта книга не просто дождалась нерадивого читателя, но вместе с автором сделала, наверное, уже маловозможное — она (книга) и он (автор) меня удивили. Удивили и обрадовали. Смешением разных жанров. Необычными, отчасти странными и даже кое в чём рискованными сюжетными ходами. Способностью не подделываться под запросы читательской публики (нам бы ведь всегда популярный наборец — «хлеба и зрелищ», «крови и секса«!), но и не выпендриваться шибко своей начитанной образованностью и широтой писательского кругозора.

Отдельного упоминания (и отдельного абзаца) заслуживает в третьей части книги переход в этакую своеобразную сименоновщину — тут вам и комиссары полиции с элементами от Мегрэ, тут и поводы для их появления (ну да, да и да, преступление и наказание тоже тут есть), но главное — какой-то сименоновский дух именно в литературном смысле, это трудно объяснить, но ассоциация вылезла очень быстро и совершенно естественным образом. А для меня любая ассоциативная связка с мэтром Сименоном является одной из лучших рекомендаций (и не только из-за комиссара Мегрэ, но и из-за серии социально-психологических романов).

И, кстати сказать, любовно-романтические страницы романа Уэльбека тоже очень свежи и хороши — и не только из-за симпатичности героини, но и просто Уэльбек сумел так расположить к себе читателя, что оставаться равнодушным к личным переживаниям героев романа стало невозможным. Правда я и не пробовал...

Так что Гонкуровская премия за эту книгу дана вовсе не за красивые глаза!

Признаюсь, первая книга Уэльбека из прочитанных, насколько понял, не типичная. Мне по душе пришлись слог автора, чувство юмора и мягкий пессимизм, а также умиротворяющие интонации. Очевидна мизантропия, концовка недвусмысленно говорит, что лишь трава проросла, в се же роман в первую очередь мне показался элегической зарисовкой на тему стоицизма. На примере художника, писателя ( собственно Уэльбека) и комиссара полиции автор представляет вполне себе достойные образцы выживания с достоинством в обреченном социуме. Не так, чтобы рецепт был нов — строй себе башню из слоновой кости. составной частью которой является финансовая состоятельность — а при деньгах нне обязательно вести себя как идиот и ходить по тусовкам. Право , большого сарказма в адрес цивилизации я в книге и не нашел: ну разве смешные статьи из Вики или веселящие рекламные проспекты повод ломать стулья. Уэльбек и не ломает, а его меткие сентенции по пустякам оставляют приятное послевкусие. Добрая книга. Мне интонационно несколько напомнила «Глядя на солнце» Барнса, такую же элегичную пастораль на тему ухода из жизни.

Трюк с изображением автора ( ну типа как Стивен Кинг в «Темной башне») получился среднего уровня — так же Уэльбек мог и вывести Бегдебера, а себя рокировать с последним на сильно второй план. Большой самоиронии или откровенности нет и в помине. Не будь убийства и вялого расследования роман, видимо, был бы излишне статичен. Вот никогда не мог найти аналога на Западе нашему Виктору Олеговичу, не является им и Уэльбек, у которого при желании в строе фразы, оптике, оттенкам иронии все же какие-то схожие приметы найти можно сравнительно с другими корифеями. Сравнение в пользу нашего, гораздо более сочного и хлесткого, амбициозного, новаторского ( в лучших вещах)

«Карта и территория» ассоциируется по строю с «Нутром любого человека» У.Бойда: начинаешь читать — не нравится, дальше не нравится совсем — ни сюжет, ни язык, на каком-то этапе хочется закрыть и забыть. Но за что-то ведь дали Гонкура? И об этом узнаёшь и не можешь не согласиться в последней трети книги. Последние страницы — пера Мастера. Уэльбек не то чтобы заставляет вспомнить (никакого «Шантарама», никаких моралите), правильнее сказать — не дает забыть о вечных истинах.

... Второе, неспешное прочтение после полугодового перерыва: понравилось все. И язык, в первую очередь язык (спасибо переводчику, во всей книге резанула взгляд лишь одна фраза: «она опустила губы в вино»), и стиль — смесь приближений к реальности с вымышленными статьями из Википедии и инструкциями пользователя. Я не побоюсь назвать ее эпохальной, хотя, как любая книга, она может нравиться, оставлять равнодушным или вызывать отторжение. Эта книга — о человеке, его месте в мире, его достижениях и ошибках, его настоящем, прошлом и будущем. Книга о бесчисленных и бесконечных попытках искусства познать непознаваемое. Соотношение карты и территории рассматривается разными дисциплинами — географией, математикой, психологией, не впервые — литературой (Гейман, Кэррол, Берн). Мне понравилось, как понял идею книги автор обложки русского издания — нанеся Мишленовскую карту, о которой много говорится в книге, на лицо человека. Цель — познание себя в масштабе 1:1 — теряется в бесконечности. «Карта не равна территории», но это не отнимает у человечества надежды.