Майгулль Аксельссон «Я, которой не было»

Что это было?

Перед сном я закончила читать эту книгу. Рецензию писать было не к спеху и я решила с этими мыслями переспать, чтобы приступить излагать свои мысли с утра, на свежую голову. Но утром оказалось, что для книги, которая написана теми же словами, которыми изъясняемся мы с вами — слов описания не подобрать, они все кажутся слишком блеклыми и пустыми рядом со Смыслом. Однако, я постараюсь.

Послевкусие от этой книги отпечатывается на подкорке мозга, но не находит своего словесного воплощения. Оно существует в виде смутных ощущений, блуждающих мыслей, что никак не ухватить за хвост и не выпустить в мир в виде слов-воробьев. Это именно тот вариант, когда после чтения никак не начнешь новую книгу, потому что надо подумать над этой; «Я, которой не было» приоткрывает потаенные дверцы в душе читателя, и заставляет туда заглянуть, задуматься о том, что увидел.

Повествование нелинейно, и порой запутываешься, о какой именно героине идет речь. О Мэри или Мари? О той, что проводила с друзьями ночи на Мидсоммар или той, что плавала в озере Хестерумше? О той, что осталась с мужем-инвалидом или той, что только что выпустили из тюрьмы за его убийство? Но нет. Речь о МэриМари, и она едина во всех своих испостасях.

Я категорически против мнения некоторых рецензентов о том, что у МэриМари раздвоение личности. Нет, ничего общего с симптоматикой диссоциативного расстройства личности нет. Они наблюдают со стороны за жизнью друг дружки, они прекрасно все помнят и знают, что делала другая в то или иное время, они даже общаются. Они выбрали разные жизненные пути, но это не мешает быть им единой личностью, которая принимает ключевые решения, делает свой выбор, несмотря на то, что в разных измерениях он разный. Скорее, это некий неявный магический реализм, параллельные миры, сослагательное наклонение истории. Они обе существуют с самого детства главной героини, но жизненные пути их расходятся в ключевой точке — точке, вокруг которой крутится ход романа, с которой все начинается и там же заканчивается.

> «Но если есть я, значит, Мари нет. Она — только мысль. Причем мысль довольно дурацкая, ведь захоти я и в самом деле выдумать себе альтернативную жизнь, уж я бы приправила ее разными утешительными штуками. Любовью. Доверием и искренностью, сыновьями и дочерьми, чудесными лекарствами и сенсационными научными открытиями. Но беда в том, что я сама в это не смогу поверить. Так, как верю в Мари. Я — это она, а она — это я, и только миг отделяет нас друг от друга».

К роману очень хорошо подходит определение блуждающего. Повествование блуждает во временных и пространственных слоях, нигде не задерживаясь надолго, порождая мысли в гулкой от пустоты черепной коробке. Оно выводит под яркий луч света блуждающие воспоминания в темных закоулках души, которые не хочется доставать и отряхивать от пыли. Книга нереальна, жизнь нереальна, все эти дни страданий и минуты радости — ради чего?

В книге поднимается довольно много личностных проблем, которые есть у каждого из нас в той или иной степени. Прощение. Стыд. Свобода. Вина. Счастье. Любовь. Верность. Честность. Доверие. Дилемма выбора. Отношения между детьми и родителями, между мужем и женой, между подругами, друзьями и любовниками. Несбывшееся и предопределенное. Волей неволей задумываешься, что все эти понятия значат для тебя самого.

Интересный факт — за два года до написания романа Майгулль Аксельссон дебютировала в качестве драматурга с пьесой «LisaLouise» («ЛизаЛуиса»), основанной на документальном материале и посвященной насилию в семье. Я ни на что не намекаю.

З.Ы.

Чуть больше года назад я взялась читать эту книгу по пути домой. Прочитала-пролистала первые несколько страниц, ничегошеньки не поняла, подумала «вот бред», закрыла файл и забыла о ней. Пока однажды она не стала меня преследовать.

Она снилась мне несколько раз: я держала ее в руках, но никак не могла разглядеть рисунок на обложке. Она всякий раз попадалась мне на глаза в библиотеке. Выскакивала в рекомендациях от самых разных ресурсов.

О чем эта книга – все есть в аннотации и рецензиях. Мне повезло – кроме пары строк описания, я не знала о книге ничего. Нелинейная, но цельная, она не дает ответов на самые животрепещущие вопросы. И в ней нет ни одного лишнего слова.

Слова «раздвоение личности» могли оттолкнуть, ибо возникают две ассоциации: фантастика и психоз. Какой случай тут имеет место – абсолютно неважно. Я не искала объяснения, где правда, где нет, или обе они – лишь вариации на тему.

Осторожно, двери закрываются. С правом выбора, и с правом этот выбор не делать вовсе.

Только прочитав книгу, я как следует пригляделась к линиям и очертаниям на обложке. То, что раньше казалось расплывчатыми пятнами, обрело свою форму. У МэриМари все хорошо. А я нашла свою новую любимую книгу.

And although my eyes were open wide

They might have just as well been closed.

2012

Вот как-то думаю – если бы знал, мог бы с полным правом отказаться от этой книги на флэшмобе LiveLib. Поскольку, это хоть и не любовный роман, но тоже своего рода дамское чтиво – для более интеллигентной аудитории.

Что интересно и эффектно в этой книге – начало и концовка. Психоделично, и даже как-то кинематографично. Но средняя часть – на редкость скучна. Прошлое главной героини – обыкновенная история неудачного замужества, сомнений, скуки, мучительных попыток как-то переломить ситуацию. Все это отягощено бездетностью и учащающимися изменами мужа, а впоследствии – его инвалидностью.

А тут, казалось бы, самое интересное – сюжет раздваивается – ведь у МэриМари раздвоение личности и она живет две жизни.

Достоинства произведения:

интересная композиция;

проработанный психологизм;

эффектные завязка и концовка.

Недостатки:

скучный, без «изюминки» сюжет;

непонятен смысл этой книги вообще.

Итог: и все же, это такая элитарная разновидность женских романов – без хэппи-энда. Роман о Большой Нелюбви. Хотя автор и утверждает в конце концов обратное – ну не верю я в любовь такую. Она либо есть, либо нет. А когда начинается всякая муть, измены, ревность, мелкое сведение счетов, погубленные перспективы, ущемленные амбиции – это не любовь, а самое время разбежаться по-хорошему, пока кого-нибудь не выкинули из окна. Ну что поделать, читательницы любят, когда все сложно. Я хоть и сентиментальный человек, но эти бесцельные страдания даже для меня – слишком. Категорически не мое. 6 из 10, 4+2 только за то, КАК это написано.

Роман — Я-повествование, рассказчица — женщина, и вот что с ней не так.

Во-первых, в детстве, лишенная любви родителей (ее мать — бывшая узница Освенцима с вытекающими из этого факта психическими проблемами), она придумала себе двойника, живущего в параллельном мире. Ее звали Мари, а двойника — Мэри. Или наоборот, сие неважно.

Во-вторых, у нее не было друзей — до тех пор, пока ее сочинение на актуальную общественную тему не победило в национальном конкурсе. Победителей-старшеклассников пригласили в столицу на обед с министром. Стоит ли говорить, как эти одаренные детишки друг за друга уцепились. Так, что впоследствии даже переженились. А еще они придумали называть героиню МэриМари. Чтоб уж точно не перепутать.

В-третьих, она влюбилась было в одного из своих новых друзей — будущего поэта, но замуж вышла за другого: последний взял наглостью. Вместо семьи у них получилось черт-те что, и пока Сверкер ходил налево, МэриМари делала журналистскую карьеру.

В-четвертых, ее «стерпится-слюбится»-муж выпал из окна при загадочных обстоятельствах (его вытолкнула то ли малолетняя проститутка, которую он снял, то ли ее сутенер) и остался парализованным.

В-пятых — и это формообразующее — Мэри убила мужа, отключив ему жизнеобеспечение в больнице. Мари же этого делать не стала.

Мэри отправили в тюрьму, Мари стала министром.

Отсюда начинается роман.

Пытаться понять, какая из двух параллельных реальностей настоящая, невозможно. Они обе настоящие. И обе — не те, которые должны были быть. «...Захоти я и в самом деле придумать себе альтернативную жизнь, уж я бы приправила ее разными утешительными штуками. Любовью. Доверием и искренностью, сыновьями и дочерьми, чудесными лекарствами и сенсационными научными открытиями...» В обеих жизнях — страх, неизбывное чувство вины и недобитая старая любовь. Несвобода.

В финале героиня становится свободной. Это не спойлер, я ведь фактически ничего не сказала этой фразой.

Роман-сон, строчки которого висят в гулкой пустоте. «Наверное, мое дыхание замерзнет, подумала я, наверное, оно повиснет в воздухе, будто клочок сахарной ваты». Это усиливает ощущение нереальности происходящего — в обеих жизнях. Обе настоящие, и обе придуманные. Что хочешь, то и делай с этим парадоксом. Такие штуки вытворяет, скажем, Кристофер Прист («Я, которой не было» фабулой похожи на его «Лотерею») — но он выписывает сюжетные кренделя лихо, рисуясь, а Аксельссон замирает на месте и уходит в себя (точнее, в героиню-как-себя), ныряет глубоко-глубоко под темную воду. Читать это — как отбиваться от чудовищ во сне, когда руки-ноги становятся ватными, а каждое движение дается с преодолением перегрузок до шести «же». Но эта же сомнамбулическая вязкость запросто может и затянуть — со мной случилось именно это.