Вильгельм Гримм, Якоб Гримм «Необыкновенный музыкант»

«Ко времени прихода к власти нацистов Германия не просто превосходила все европейские страны по количеству симфонических оркестров, но ушла далеко вперёд по степени вовлечённости населения в музыкальную культуру.» «Даже в совсем небольших городках давали концерты камерной музыки и устраивали вечера романтической вокальной музыки по типу венгерских шубертиад начала XIX века.» «И эта вовлечённость населения в музыкальную культуру нарабатывалась на протяжении многих веков сначала через участие в церковных мероприятиях, а последние двести с лишним лет — в результате появления общедоступных концертов светской музыки.» «... помимо общих принципов эстетического и музыкального воспитания на протяжении XIX века в германских землях формировалась также вполне конкретная система музыкального воспитания в учебных заведениях, детских и юношеских молодёжных организациях и церковных общинах. Так что ко времени образования Германского рейха уже можно было говорить о формировании одной из самых музыкально образованных в мире наций.»*

Что может произойти в стране с глубоко вошедшей в сознание народа музыкальной культурой, если на это сознание наложатся идеи национал-социализма? Как свидетельствует довольно обширная, не сводящаяся к нескольким отдельным эпизодам история музыкальной жизни фашистских концлагерей, в стране появляется более, чем достаточно таких музыкантов, каков наш сказочный «чудаковатый» скрипач. Из сказки невозможно понять, какая специализация ему наиболее близка — музыкальная или живодёрская. И ту и другую работу он выполняет с примерно одинаковым удовольствием, он виртуозно играет на скрипке и тут же «не отходя от пюпитра» талантливо, с выдумкой издевается над неподходящими для него слушателями, имеющими наглость проситься к нему в ученики. Меломаны в эсэсовской форме собирали в лагерях оркестры, состоявшие из евреев, некоторое время развлекались, слушая их, после чего весь оркестр отправлялся в газовую камеру. Так недоучившиеся звери обращались с теми, у кого они могли бы поучиться... если бы государственная идеология не свернула им мозги набекрень. Это была не месть за превосходство в таланте, это был обыкновенный нацизм.

Сказка Гриммов имеет два различных окончания в разных русских переводах. У Петникова дровосек, у которого музыкант ищет защиты от обманутых им зверей, приходит ему на выручку. Музыкант очаровывает дровосека своей игрой (этот скрипач ещё и лицемер — он оказывается человека себе в товарищи искал... в лесу!) и дровосек, символизирующий, очевидно, простой народ (но это немецкий народ, музыкально культурный, истинно арийский) прогоняет зверей и .... отправляется на фронт отвоёвывать для своих музыкантов землю у неполноценных народов. Этого в сказке, разумеется, нет, но читателю известны последствия этой грандиозной ошибки «дровосека». В переводе Гатцука всё иначе — дровосек решительно осуждает поведение музыканта, то, как он обошёлся со зверями. В итоге музыкант до конца жизни не может избавиться от воспоминаний о своём ужасном поступке. Этот чудак раскаивается.

Григорий Петников был очень добросовестным переводчиком, поэтому, хотя я не видел оригинала, мне его перевод кажется предпочтительным**. Здесь возникает ощущение какого-то сверхъестественного предчувствия нацизма, предчувствия появления во главе этого народа Гитлера то сосредоточенно слушающего оперы Вагнера в Байрейте, то в почтительном молчании застывшего перед бюстом Антона Брукнера. Да ещё возникает весьма символичная фигура обергруппенфюрера СС принца Августа Вильгельма Гогенцоллерна (в императорской семье давали детям прекрасное музыкальное образование).

Концовка сказки в переводе В. А. Гатцука, вообще очень склонного к пересказам с отклонениями от оригинала, отражает ещё более странную мистику — как если бы история пошла другим путём, Германия не развязала бы мировую войну и самостоятельно справилась бы со своими внутренними проблемами. Или, что не менее странно, современное состояние послевоенной раскаявшейся Германии. Перевод Гатцука сделан в 1893 году. Вероятно, концовка оригинала показалась переводчику невозможной, противоестественной и он её изменил. Григорий Петников перевёл сказку вероятнее всего не позднее 1949 года, когда ГИХЛ выпустил сборник братьев Гримм под названием «Сказки».*** Естественно, возражений против того, что дровосек и музыкант нашли общий язык, у него не было, хотя, я уверен, его не могло оставить равнодушным присутствующее в этой сказке мистическое откровение.

*) Цитаты из книги Евгения Рудницкого «Музыка и музыканты Третьего рейха».

**) Это примечание написано позже.

Ссылку на немецкий текст этой сказки мне прислал лаборант Beksultan, за что я очень ему благодарен. Как я и предполагал, перевод Петникова в точности соответствует немецкому тексту.

***) В Минском издании 1957 года (Братья Гримм «Сказки», пер. Г. Петникова) есть указание, что оно напечатано по тексту Московского издания 1949 года.

PS — февраль 2021 г.

НИЦ «Ладомир» выпустил «Детские и домашние сказки» в переводе К. М. Азадовского в серии ЛП в 2-х томах с дополнительным томом (в двух книгах) иллюстраций. Здесь название сказки «Музыкант-чудак», перевод ничем не отличается от перевода Г. Петникова, но комментарии (всего 8 строк) к сказке удивительные. Вот что в них говорится: «Немотивированная жестокость музыканта, возможно, объясняется утратой одного или нескольких фрагментов сюжета.» У меня нехватает (в смысле недостаёт, поэтому «не» слитно) фантазии, чтобы представить такие сюжетные ходы, которые могли бы объяснить садизм музыканта, разве только он был заколдован, но как могло исчезнуть из сказки столь важное обстоятельство? И должен же кто-нибудь расколдовать его ...

Комментарий содержит единственное пояснение, которое относится к словам: «... прибежал к нему из лесной чащи серый волк.» Вот это пояснение: «Данный сюжет был использован Рихардом Вагнером в опере «Зигфрид»; впрочем, там на звук рога Зигфрида сбегаются не животные, а люди.» Это цитата из сборника сказок братьев, вышедшего в 1985 году во Франкфурте на Майне. Как мило и непосредственно это «впрочем«! Действительно, ну стоит ли об этом упоминать, отличие-то не очень существенное, не более значительное, чем отличие людей от зверей...

В дополнительном томе нашлась иллюстрация, где изображены музыкант и дровосек. До сих пор мне встречались только иллюстрации со зверями. Художник Ноэль Покок блестяще решил эту сложную задачу (издание 1913 года, Лондон). Лицо дровосека, угрожающего зверям топором, не просто тупое, оно редкостно тупое, тупее можно найти только у Босха. А у музыканта лицо умное, но взгляд и ухмылка извращенца.

Сказка «о не дружбе», так можно перефразировать других братьев, Стругацких.

Жестокая сказка — об обманувшем доверие — таких суровый Дант поместил в один из кругов своей концентрической воронки-вселенной ада. Прагматичный — на основе здравого смысла, увы..., — выбор, вернее подбор, друзей.

Сказка «о не доброте» — о пробуждении, вернее сознательном провоцировании, чувства недоброй мести.... Это очень по-взрослому, когда предавший ищет защиты у «человека с ружьем» (топором, бластером, бензопилой — не важно: уже пробивается эдакий маленький росток..., фашизма?... — суть-то его: социально или по другим параметрам не близок: казнить, нельзя помиловать...).

Совсем не хочется верить, что это откровенная апология предательства. Роман-предупреждение: вундеркинды, будьте бдительны, если даже в сказке больше прав у того кто сильнее и подлее. Отрезвляющая оплеуха....

«Чудаковатый музыкант». Как «социально» (морально и нравственно) он близок к другому музыканту, из немецкого же городка Гамельн. Бродячий палач.

А музыка, талант? А «ангел ворующий» и скорее всего убийца, Франсуа Вийон? А один из самых гениальных поэтов ХХ в. (и в скобках скажем, что не только, ох, не только...) Эзра Паунд откровенно ставший на позиции фашизма (пройдя потом тюрьму и «дурку»)....

Проблема, даже синдром, «Моцарта и Сальери» (к которому, к счастью, ни Моцарт, ни Сальери, не причастны).

Глубока, ох глубока сказочка. Детская....

Странная сказка. С одной стороны, музыкант-то дивный: так играет, что слушатели сбегаются и в ученики просятся. Да вот не всем он рад, да на расправу смекалист. Может особенности какие надо знать о зверях того леса, где скрипач шёл. Но закончилось всё. И всё.