Уильям Фолкнер «Шум и ярость»

В последние годы стараюсь читать в основном «сложную» литературу. Не все дается легко, не все интересно, не все понятно, что-то заставлял себя дочитывать до конца через силу, мотивирую тем, что мозг, интеллект таким образом получая новый, пусть и трудный, и не интересный, но опыт — развивается.

«Зву и ярость» дался очень легко. По внутренним ощущениям — залпом. Первая часть сложна только если брать роман не зная про него ничего. Я перед началом читал отзыв без спойлеров, в котором просто дается понять — первая часть написана от имени умственно отсталого человека. Зная это, никаких глобальных сложностей с чтением нет. Все основные сюжетные моменты которые заложены в первой части, тоже понятны и никаких откровений чтение расшифровывающего все дополнения (условно глава 5) не принесло. Да, это не классический текст, но удовольствие от того как сюжет начинает связываться в твоем мозгу с углублением в роман, получаешь неописуемое.

Вторая глава, лично для меня, далась даже посложнее. В ней гораздо больше «прыжков во времени» в потоке сознания второго брата. Но и в ней есть серьезные подсказки в виде выделения текста «воспоминания о прошлом» курсивом. Не знаю задумка ли это автора или переводчика с редактором.

В целом история и сюжет описанный в книге банален и характерен для многих семей юга США конца 19 начала 20 века. Но вот то, КАК это написал Фолкнер, в какую оболочку облек, по мне гениально.

10

Прочитал второй для себя роман Фолкнера после «Когда я умирала» и утвердился в первом впечатлении, что данный автор еще очень сложен для меня. Давайте по порядку.

Для меня оценка произведения идет от того насколько мне интересно читать и не важно, что предо мной динамичный приключенческий сюжет или статичная книга — то и другое может быть интересно в умелых руках писателя. В данном случае было не интересно. И я бы не сказал, что Фолкнер »неумелый» писатель- даже наоборот, он неординарен и талантлив. Просто его техника показалась мне сложной, никак не зацепила моей интерес и не смогла повернуть восприятие в нужном направлении.

Автор пытается одно событие осветить со всех сторон, уникальным языком, через разных персонажей –прием классный. На практике же книга представила собой — сплошной мозговой шторм, что бушует голове каждого человека. Вы когда нибудь вели дневник собственных мыслей? Я вел, и если почитать мой дневник, то это будет очень похоже на эту книгу. Логика в нем отсутствует, либо она скрыта в старых или будущих контекстах, объективность минимальна, информация фильтруется и гиперболизируется,трудно что либо понять, структурировать и привести к логическому развитию- в общем сплошной шум(бред)и ярость. Фолкнер вынуждает нас читать такие дневники на протяжении всей книги, заглядывать в голову каждого и увидеть самые тайные мысли, которые даже сам человек не всегда осознает и потому ведет себя, казалось бы нелогично. Считывание состояния мыслей происходит здесь и сейчас -без контекста, без деталей, без литературных и полных образов, без авторского взгляда и видения. При прочтении было ощущение, словно меня замуровали в мозг идиота или человека с психическими расстройствами. Открою вам секрет, практически, каждый человек болен нервными расстройствами и в каждом море чертей и тараканов, большинство из которых он игнорирует или вытесняет, убеждая себя и окружающих, что он нормален и здоров. Поток сознания, которым нас заливают, не остановить -это превращается в пытку — хочется кричать: «выпустите меня из этого тела, отключите этот сумасшедший и заклинивший мозг!»С идеей о неадекватности и бесконтрольности нашего мышления книга справляется великолепно. Мы видим, что человек это всего лишь реакция, на то, что видит сейчас мозг или что он помнит или придумал независимо от того, что происходит на самом деле –данная задумка очень круто реализована.Но выстраивать большой роман на этом потоке сознания, по моему, это перебор. -Возможно я старомоден, но для меня сюжет и язык первичны -если что то проваливается, то интерес у меня как у читателя падает. Психологичность тоже очень важна, с ней автор справляется. Однако мне показалось или только показалось? но персонажи похожи, в каждом я увидел травмированного мальчика, с кучей обид, комплексов и прочего мозгового мусора. (или это только мои тараканчики?) Стиль у автора уникален и не поддается моему уровню восприятия, не берусь его судить.

Фолкнер, однозначно, новатор, он ломает шаблоны в литературе, я бы назвал его литературным статистом человеческого мышления. В своих книгах, он бросает нас в беспросветную лесополосу из чужых мыслей и мы пробираемся через неё наугад, долго и мучительно, бесцельно, цепляя репей и царапаясь о колючки навсегда понятных переживаний, воспоминаний и травм. Возможно это новая литература и скоро все начнут писать как Фолкнер, тенденции такие ощущается, например «Радуга тяготения» Пинчона чем то похожа. Что ж литература бывает разная и это здорово.!

В общем рекомендую любителям экспериментальной литературы. Книга абсолютно не для всех –только для фанатов и любителей экспериментальной литературы.

Не секрет, что некоторые книги за время своей жизни «обрастают» такой аурой, что к ним практически невозможно подступиться без некоторого предубеждения. Я присматривался к этому роману еще со студенческих лет, даже приобрел бумажное издание 1990 г. выпуска, но так и не решился на прочтение. Даже книга куда-то затерялась, что со мной случается крайне редко. И вот, время пришло...

Похоже, так получилось, что большинству русскоязычных читателей роман «Шум и ярость» известен в переводе О. Сороки. Я же для первого знакомства выбрал перевод И. Гуровой под названием «Звук и ярость». В предисловии к своему труду переводчица аргументированно объясняет выбор именно такого заглавия. Но на мой взгляд для обычного читателя разница здесь не существенна. Можно сказать только, что этот роман в силу особенностей своего языка несомненно заслуживает неоднократного перевода. Более того, в данном случае, как в и в случае перевода поэтического, различные варианты просто необходимы, так как они не противоречат, а дополняют друг друга. Так что к варианту О. Сороки я намерен обратиться чуть позже.

История, рассказанная в романе, трагична. Но это трагедия не в смысле «несчастного случая», т. е. неудачно сложившихся обстоятельств. Здесь трагедия в смысле «Царя Эдипа» (если Эдип ослепил себя сам, то Бенджи оскопили родственники) и «Фауста», т. е. трагедия самого бытия человеческого, безотносительно любых обстоятельств. Примечательно, что никто из героев не ропщет на свою судьбу, так же как не роптал на неё сам Прометей.

Думаю, не буду оригинален когда скажу, что главная и самая примечательная особенность романа — это его стиль. Этот «поток сознания» производит сильное впечатление. С одной стороны этот поток «хаотичен», как и подобает ассоциативному ряду мыслей, но с другой — он воспроизводит сюжет настолько, чтобы удерживать неослабевающее внимание читателя. В этом отношении писательское мастерство Фолкнера просто поразительно. Здесь стоит особо отметить первую главу, написанную от лица «идиота» Бенджи. Ясно, что в реальной действительности этот текст никак не может соответствовать «мыслям» героя. И тем не менее, именно в этой главе мне видятся наиболее удивительные и впечатляющие во всем романе находки техники потока сознания. Да и вообще, откровенно говоря, эта техника, этот стиль и составляют основную привлекательность романа, так как, например, социальная подоплека всей истории уже далеко не так оригинальна, хотя она, может быть, имеет особый интерес для американского читателя, так же как «Мертвые души» интересны для русских. Так, к примеру, негров в романе называют именно неграми, а не афроамериканцами. Но, конечно, и помимо стиля нельзя не отметить прорисовку незабываемых характеров и поистине титанический накал страстей. При этом причины, вызвавшие этот накал как-то отходят на второй план, относясь уже к «обычной» и далеко не остросюжетной беллетристике.

В целом можно сказать, что эта книга из тех, что раздвигает горизонты художественной литературы вообще, как области человеческой деятельности. Чтение подобных текстов сродни акту познания, приобретения непосредственного жизненного опыта, а потому оно не может быть «легким», но так же не может быть и бесполезным. Искать какой-то окончательный «смысл романа» в «Звуке и ярости», я думаю, не стоит. Как пишут в учебниках по литературоведению, художественное произведение самоценно и так только и должно восприниматься читателями.

Высокий рейтинг книги и куча хвалебных рецезий подталкивают меня вставить свои 5 копеек. 5 копеек полных ярости и негодования. Если коротко — мне не понравилось.

Книгу посоветовала подруга с которой до данного казуса вкусы на книги всегда совпадали.

Если вы ценитель-фанат, спишите мое мнение на невозможность понять великое простым обывателем)

Имхо. Слишком невнятно, сложно для восприятия. Первая часть написана от лица олигофрена (?). Но изначально мы этого не знаем, просто читаем как кто-то долго трогает забор, сначала зовется Мори потом Бенджи, и между делом перемещаемся то в прошлое, то в настоящее.

В своё оправдание скажу, что прочитала много книг от лица шизофренников, людей с диссоциативным расстройством, и мне было интересно!

Здесь же яркого интереса не возникает, хотя есть опр извращённое удовольствие разбираться в этом хаотичном наборе пазлов.

Не могу назвать первую часть абсолютно скучной на общем фоне, т.к.вторая мне показалась призером конкурса нудности мирового масштаба.

Третья и четвертая часть в некоторой степени расставляют всё по своим местам (вспомним — чтобы добраться до сюда, нужно прочитать полкниги). Но яркой кульминации или неожиданной концовки так и не наступает. И встаёт вопрос зачем всё это было?

Общий смысл книги понятен, угасание старого рода, старого образа жизни... Но почему выбрана такая форма повествования? Что автор хотел этим сказать?!

Была в целом интересна техника потока сознания, с переплетением прошлого и будущего, но на мой взгляд поток мог бы быть и покороче.

Дабы расставить всё в голове по местам в хронологическом порядке — надо перечитывать. О боги.

Звук и Ярость — это, пожалуй, самая любопытная и сложная по своей структуре семейная сага длиной в половину меньше, чем другие известные, но вобравшая в себя столько бессмысленной сути бытия, — уж простите за оксюморон! Само название, кстати, вдохновлено пьесой Шекспира “Макбет”, которая тоже многослойна в смысловом плане, однако не такая запутанная по структуре.

В романе настолько виртуозно и необычно Фолкнер описывает падение рода Компсонов, которое зациклено на Кэдди и ее дочери, что ему просто хочется пожать руку.

Первая глава – это символичный рев слабоумного, бьющегося в пространстве, человека, который чувствует запах деревьев, и словно завороженный смотрит на происходящие вокруг события, не понимая сути. Самая сложная часть, поданная в виде смешанных фрагментов о разных событиях их семейства, которые он, Бенджамин – сын моей печали, — переживал, независимо от времени года и других обстоятельств. Советую всем пробраться сквозь этот паззл, потому что вторая глава – это второе дыхание.

Вторая глава – это, по большей степени, внутренний поток сознания Квентина. Размышления о все убивающем времени под такт тиканья разбитых часов, а также попытки обогнать свою тень. Ускользающая часть, как само время, битва с которым не выигрывается. Мало того – даже не начинается. И такая жгучая ненависть – ярость! – и попытка задушить ее перемешалась с запахом жимолости. Взросление Квентина, осознание самой сути мироздания через призму отцовских умозаключений. Но к чему это приведет – узнаете сами.

Третья глава – это логично структурированная история от лица Джейсона, брата Бенджи, Квентина и Кэдди. Здесь в чистом виде проявляется ярость. Самая холодная часть. А в мыслях у Джейсона только пустяковые, мелочные вещи. Как в детстве, так и в зрелости он мешает самому себе быть счастливым – точно так же, как и его мать.

Четвертая (заключительная) глава – повествуется в классическом стиле. Обреченная и ревущая, в которой все катится к своему логическому завершению. В ней четко вырисовываются звук и ярость. Если в первых главах мы видели все по кусочкам, то в третьей и четвертой картина видна целиком. Гнетущая, она, однако, дарит какое-то освобождение – словно бьющий утренний дождь – от “компсоновских” оков, которые точили первых и последних представителей их рода.

И вот в конце я задаюсь вопросом: “А могло бы все сложиться иначе?” И ответом нахожу только рев Бенджи, которым все сказано, в котором заключалась не сама память, а чувство утраты, только черт-те знает утраты чего.

И все же книга великолепна! Фолкнер с таким изяществом ведет повествование, с такой красотой слога, и с таким смыслом; я остался поражен тем, как четко он выписал влияние общества на судьбы людей, разрушая их. Фолкнер показывает невидящую, холодную мать, отца пьяницу, и всех детей – и все они не слышат друг друга, вместо этого живя в своем мире, где место только Звуку и Ярости. Где место только попыткам, каждая из которых не увенчается успехом.

Цитата:

“Отец сказал: человек — это итог своих несчастий. Можно бы подумать, что в один прекрасный день несчастью надоест, но ведь твое несчастье — это время, сказал отец. Чайка, прикрепленная к невидимой проволоке, увлекаемая сквозь пространство. Ты уносишь символ своего душевного крушения в вечность. Крылья там пошире, сказал отец, только кто умеет играть на арфе.”

http://kobold-wizard.livejournal.com/695831.html

Неверно думать, что из какой-либо ситуации есть только один выход. На самом деле пространство возможностей всегда достаточно широко. Вопрос лишь в тех ограничениях, которыми мы очерчиваем выбор. Неадекватные варианты выхода из ситуации есть всегда. Не говоря о скрытых, для реализации которых нужно сильно извернуться. И «Шум и ярость» — это книга о различных вариантах выхода.

Отправная точка — это грехопадение дочери семейства Компсонов, изменившей своему мужу и забеременевшей от любовника. Этот адюльтер становится последним толчком к разрушению семейства Компсонов, которое день за днем начинает терять себя. В первых трех частях поочередно героями становятся каждый из сыновей Компсонов. Первый из них — Мори, ставший потом Бенджамином — это выход из катастрофы через безумие — яростная попытка чувственно сохранить непоколебимость привычного порядка, при которой нет никакой возможности повлиять на происходящее. Второй — Квентин — жертвенный идеализм Юга, круговорот памяти, постоянно забрасывающий его к самым тягостным моментам жизни — попытка, если не развернуть ситуацию вспять, то хотя бы остановить лавину перемен. И третий — Джейсон Компсон — злое стремление построить свой порядок на пепелище, принять новые правила игры, но оказаться при этом хитрее этих «евреев из Нью-Йорка» — неудачная попытка перерождения в новых условиях.

Четвертая часть романа отстоит от первых трех — крупный план, лишенный субъективной окрашенности и позволяющий взглянуть на деградацию во всей ее печали. Старая служанка пытается спасти то, что можно еще спасти.

Различные точки зрения ведут к различному языку повествования. Если первую часть, рассказанную от лица олигофрена, читать сложно по понятным причинам, то гораздо неожиданнее и сложнее для меня оказалась вторая — тот самый круговорот болезненных воспоминаний. Тяжело себе признаваться, но это действительно очень правдоподобно — круг за кругом дрожать под шелестом травмы. Дальше читать уже проще, даже при всем сумбуре первых частей из них удается склеить общий каркас произошедшего. На этом фоне Джейсон Компсон встает как выживший крысеныш над трупами динозавров — борьба мелочная, жесткая, но борьба, живая в ее злобе. Его племянница, та самая, которая родилась после адюльтера, очень похожа на своего ненавистного дядю. Она — это четвертый выход — отказ от корней и побег в будущее без оглядки. Господь — им судья.

А теперь стоит признать, что с точки зрения воплощения этот роман сейчас мне гораздо интереснее, чем с точки зрения сюжета. Потоки сознания поданы так, что ты вынужден жить рядом с героями, не отдавая предпочтения никому. Открытым текстом говорится далеко не все, и читатель должен крутить намеки, случайные фразы, обрывки бреда. Укатились.

Итого: Фолкнер крут, и тут я ничего не могу с собой поделать. Тот случай, когда чтение — это длинная трудная дорога, не захватывающая, но делающая тебя счастливее и сильнее.

Знакомство с Фолкнером я собирался начинать не с этой книги, но так уж сложились обстоятельства, что мы с одним другом решили его прочитать. Чтение шло тяжело, безумно тяжело. А остроты к ощущениям добавила моя простуда. И в итоге получилось то, что получилось. А что получилось, читайте ниже.

Глава первая. Бенджамин или как во время чтения не сойти с ума. Если бы Фолкнер поставил эту главу по очереди второй, третьей или четвертой, я понял бы из этой главы намного больше и как следствие, лучше воспринял бы книгу. А так, я ровным счетом ничего не понял. Потому что в этой главе четко очерченных временных границ нет и слабоумный Бенджамин вспоминает параллельно несколько событий из своей жизни и почти всегда непонятно, когда он перескакивает с одного временного слоя на другой. Плюс ко всему еще перед глазами мелькают имена, которые ничего не говорят читателю, так как Фолкнер не прилагает усилий, чтобы объяснить кто есть кто. И даже записи в блокноте мне не особо сильно помогли разобраться в этом. Встречаются два героя с одним именем или один герой с двумя именами или два персонажа с практически идентичными именами. Первая глава самая сложная для восприятия, и, повторюсь, поставь Фолкнер эту главу на любое другое место, он облегчил бы жизнь многим читателям.

Глава вторая. Квентин или Знаки препинания, грамматика? Не, не слышали. Домучивал первую главу и думал, во второй главе я получу связное изложение сюжета, но не тут-то было. Квентин довольно интеллектуальный молодой человек, но в голове у него примерно такая же каша, как у слабоумного Бенджамина. Тут присутствую связное изложения о настоящем, но когда воспоминания вмешиваются и вплетаются наглым образом в настоящее, пиши пропало. Опять тот же водоворот слов, с которой я пытаюсь справиться, читая медленно и вдумчиво, перечитывая непонятные фрагменты (хотя вся глава мне практически непонятна), но ясности мои усилия не привносят и я отдаюсь этому безумию в руки. Пусть несет меня река.

Глава третья. Джейсон или даже Википедия вам не поможет. Ага. Тут уже внятная, прямолинейная (почти) подача материала. Это нам знакомо, это мы проходили. Но, так как из-за предшествующих двух глав я мало информации перенес с собой в третью главу, мне непонятно о чем толкует речь Джейсон. Обращаюсь за помощью к специальной хронологической таблице, написанный вумными людьми, и к Википедии, где имеем краткое изложение по главам. Читаю краткое изложение предыдущих двух глав, из которых я ранее мало что понял и картинка у меня немного проясняется, хотя я остаюсь в недоумении, как столько материала прошло мимо меня, неужели обо всем этом рассказывалось в этих главах? Я точно читаю «Шум и Ярость» Фолкнера? Мелькают не самые симпотичные герои и не встречаешь ни одного героя, которому хочется сопереживать. А раз никому не сопереживаешь, то и особого желания продолжать чтение не имеется. Но 3/4 книги уже за плечами, было бы просто трусостью и неуважением к себе просто так бросить книгу, на которую ты угрохал столько усилий. Едем дальше.

Глава четвертая. Фолкнер или крушение надежд. Наконец в дело вступает Сам Автор, чтобы разъяснить мне все, что я до этого, глупый читатель, не понял. Чем руководствовались герои, когда совершали те или иные поступки? Что случилось с Кэдди? Он поможет мне собрать целостную картину сюжета, объяснит прямым текстом все то, о чем в предыдущих главах лишь упоминали вскользь или говорили намеками. Но нет, Фолкнер не хочет опускаться до моего уровня и тратить на объяснение и так понятных вещей свой гигантский интеллект. Оставайся, говорит, Ренат, с носом. Тебе не привыкать. Что правда, то правда.

ИТОГ: Книга написана таким образом, что одним прочтение вы от него не отделаетесь. Если захотите полно понять книгу, ее обязательно придется перечитать, как минимум первые две главы (что уже есть полкниги). Проскальзывают какие-то непонятные мне библейские аллюзии (хотя я не читал Библию и понятно, почему они мне не понятно). Сюжет оригинальностью не отличается, чтобы претерпевать все эти издевательства ради него. Есть много книг, описывающих увядание/падение одной семьи/одного рода. Я могу навскидку вам порекомендовать «Замок Броуди» Арчибальда Кронина и «Сагу о Форсайтах» Джона Голуорси», которые по моему скромному мнению заслуживают большего внимания и дадут этому роману 100 очков вперед.

Положительные моменты, конечно же, присутствуют, но я не буду их перечислять. У этой книги и так достаточно хвалебных рецензий, в которых вы можете узнать о положительных сторонах этого романа.

Структурно великолепный роман. хорошо продуманный текст. получил эстетическое удовлетворение, погружаясь в эти «слои» текста. запутано не настолько, чтобы отвратить желание читать дальше, хотя ощущается некий «прорыв» в ткани повествования между 2 и 3 частью. но он несущественен. роман имеет большое количество скрытых и явных отсылок на другие тексты других авторов и прочие источники, поэтому сносок очень много. я читал с бук-ридера и уже к середине заколебался переходить по сноскам — перестал это делать.

развязка даже удивила. ожидалось чего-то подраматичнее. автор писал не для развлечения читателя, а для... Да, в общем-то, кто знает, почему писатели пишут? хорошая книга хорошего писателя. отличный — просто хрестоматийный — образец для молодых авторов. у фолкнера есть чему поучиться.

«Отец говорит человек — это совокупность его бед» ©

Текст романа невероятен, как узоры калейдоскопа. Картинки Бенджи-Мори, исповедь Квентина, низменность Джейсона и печаль самого Фолкнера, перемежаясь заставляют почти ощутимо узреть, Кэдди пахнущую деревьями, незыблемую Дилси, особняк Компсонов утративший былое величие, проданный Бенджин (почти что Бежин) заливной луг («Гарвардский университет звучит ведь так утонченно Сорок акров не столь уж высокая цена за красивый звук.»©). Безусловно вставила этот шедевр словестных конструкций и образов, в «свой список» любимых книг, между прочими обожаемыми семейными сагами великих американцев. Есть, что-то неосязаемо общее не в сюжете или жизнеописании, а в ощущениях и настроениях между «Сагой о Глассах», «Голосами травы» и «Шумом и яростью», некая неприкаянность, одиночество, протестность, противоречие... А еще пожалуй, неуловимость героев в воспоминаниях рассказчиков — Симор Гласс, Кэндейси Компсон, Долли Тэлбо...

Роман составлен из совершенно разных по стилистике частей. Дело в том, что все части написаны от лица разных людей. В их числе Фолкнеру было интересно посмотреть на мир глазами эмбицила, умственно отсталого. И рассказ от имени слабоумного получился убедительным. В целом книга повествует о трагедии вырождающейся семьи. Она ценна для психолога и философа и для читателя, который не был в Америке и которому интересны подробности американского быта.