Юкито Аяцудзи «暗黒館の殺人 / Ankokukan no Satsujin»

»...законы физики, которые были сформулированы Ньютоном, затем Максвеллом и Эйнштейном и до сегодняшних дней, демонстрируют полную симметрию между прошлым и будущим. Ни в одном из этих законов мы не найдем оговорки, что они применимы в одном направлении во времени, но не в другом.(...) Законы рассматривают то, что мы называем прошлым и будущим, совершенно одинаково» © Брайн Грин, 2004.

Я не случайно вспомнил цитату физика-теоретика Брайана Рэндолфа Грина из его книги «Ткань космоса» по странному стечению обстоятельств увидевшей свет в том же году, что и очередная — седьмая часть «павильонного» цикла Юкито Аяцудзи 暗黒館の殺人 («Инцидент в Особняке Тьмы»). Дело в том, что на сей раз Аяцудзи удалось реализовать невероятную задачу — сдвинуть для участника событий своей книги восприятие текущего времени на три с лишним десятилетия (и это вовсе не раскрытие основной темы — догадаться заранее в каком контексте будет подан указанный аспект — миссия более чем нетривиального свойства...). «Особняк Тьмы» отделяет от первой «студенческой» части цикла целых семнадцать лет, а уж по авторской задумке эти романы разнятся и вовсе на световые годы. Недаром книга была выдвинута в 2005-м году на престижную японскую премию. По «Особняку тьмы» хорошо просматривается трансформация творческого пути Аяцудзи — начинал он с простого беззаботного схематичного триллера («Десятиугольный Дом») и дошёл в результате до многословного, тяжелого и мрачного произведения со сложным и ветвистым сюжетом.

«Сквозь густой туман виднелся межпространственный туннель, через который нужно было пройти, чтобы добраться до особняка. Возможно, сам павильон, построенный за хребтом, посреди леса и на вершине озерного острова и был источником густого тумана. В самой глубокой части этого дома должна быть трещина, ведущая в пространство-время после конца света...»

Особняк Тьмы расположен на островке озера Кагами в префектуре Кумамото. Это четыре здания и одна башня, выкрашенные черный цвет. Внутреннее убранство помещений также состоит из черной и красной мебели. Удивительно и видимое отсутствие зеркал в этом странном доме, населенном не менее странными членами семьи Уракиденов: нынешний глава дома с глазной катарактой, ребенок с преждевременным старением (прогерией), горбун -перевозчик, родственники с врожденной синдактилией и т д. Особо выделяется и новый друг случайно попавшего в эту необычную компанию рассказчика — молодой Ген-тян, долгие восемнадцать лет по неизвестной причине просидевший взаперти в клетке башни. И да, когда то в особняке властвовала настоящая последовательница кровавой графини Елизаветы Батори — госпожа Дарья Соаве (итальянских кровей была та зловещая девушка...). Также необходимо упомянуть еще одного странного человека, большую часть рассказа пролежавшего на койке — получив перед тем множество травм не вполне благополучно упав с башни во время землетрясения, а до того приехавшего к павильону с некой целью... Ну и не могу не отметить еще вот кого:

«Здравствуйте, Накая-сан». «Здравствуйте, Накая-сан». Два голоса слились в унисон. Две сестры стояли рядом. Я смотрел на их жесты и движения с неописуемым волнением в сердце, почувствовав, какую жестокую шутку сыграл Бог... Две сестры, родившиеся одновременно, были абсолютно одинаковы внешне, но части их стройных тел со стороны талий были плотно соединены друг с другом...»

Да, подобные персоны — редкий гость в беллетристике, а уж такие загадочные, сращенные друг с дружкой красавицы, играющие между собой в шахматы... С данным вопросом я обратился для консультации к товарищу-эксперту по ужасной литературе разных сортов, но на двоих мы вспомнили совсем немного произведений, где бы сиамские близнецы играли сколь-либо значимую роль. Действительно, сиамские близнецы используются у автора не в качестве экзотического антуража, а совершенно закономерно и по делу (пусть и на второстепенных ролях). Даже немного странно почему такая простая с виду идея предложена к рассмотрению в детективном контуре, а не в психологическом хорроре, где простора для воображения было бы больше: что если предположить будто близнецы фиктивные, т.е. операция по разделению с ними произведена была, но по ее окончании  они не захотели  разлучаться и продолжили ходить в общей одежде, всё равно как бы оставаясь «близнецами» на ментальном, психическом уровне. Видимо, посыл в том, что физическое разделение еще не означает, что произойдет разделение духовное, которое намного крепче. Гм...Вот такое вот предположение, истинно оно или нет, пусть останется за кадром.

Итак, что касается жанровых особенностей — пожалуй, сходу трудно сказать, что же всё-таки превалирует в запутанном повествовании «Особняка Тьмы»- ужасы или детектив. Кровосмешение, ритуальное поедание мёртвой плоти, достижение «бессмертия», таинственный стодесятилетний старик-узник, безумная родовая история и т д. всего много. Вместе с тем, один жанр играет для усиления эффекта другого. Темный особняк служит не только для создания кратковременной логической загадки, но и является мощным фоном для вампирического прошлого бывшей хозяйки павильона.

Однако, стоит, наверное, отметить один эпизод касательно исчезновения «невидимого» человека из комнаты, вполне достойный пополнения копилки «невозможных» трюков (а уж для 2004-го такой фокус выглядит диковинным путешественником во времени — из давно забытого прошлого...). Был человек в комнате и исчез вдруг на глазах у другого человека- звучит и правда странно, и автор устами одного из персонажей даёт хитроумную отгадку (для её понимания нужно хорошо помнить о том, чего именно в Доме никогда не было, и о том, где ранее провел восемнадцать лет свидетель диковинного исчезновения).

Также фэны автора наверняка благосклонно отметят пару-тройку кроссоверов с предыдущими частями цикла. Например, висящая в одном из зданий картина принадлежит кисти художника Фуджинумы (был упомянут в истории о «Водяном колесе»), а в другом случае кто-то вспомнил писателя Миягаки (персонаж из «Дома Лабиринта»). Излишне говорить, что и без легендарного архитектора Накамуры Аодзи история не обойдется.

Итого: многослойная работа Аяцудзи, где сходу не реально разобраться во всех сюжетных поворотах, настоящая квинтэссенция павильонного цикла. После такого произведения хорошо ставить точку на всей теме, однако, автор обещал довести число романов в цикле до десяти, и в настоящее время написано уже девять книг.