Леонид Андреев «Елеазар»

...«три дня и три ночи находился он под загадочной властию смерти...»

Что там, за тёмным взором человека, который уже глубоко ушёл в смерть, настолько глубоко, что перестал быть человеком как таковым? Который стал совершенно иным существом, но волею загадочных сил вновь вернулся в уже непригодное для существование жилище, для существа, ставшего слишком другим? Ставшего не только внешне, но и внутренне... мёртвым, что ни называй под этим понятием?

...Видимо, в глазах Елиазара поселилось Нечто, абсолютно чуждое нашему с вами миру, дышащее холодом совсем другого бытия / небытия, в котором все понятия рационального мира, где само понимание жизни не имеет ни малейшего смысла? Когда Елиазара пытаются спросить, кто он, ничего не приходит иного, кроме: «Я был мёртвым». Как можно описать это состояние абсолютной инаковости другого существования, если всё в этом тварном мире, который постоянно находится в процессе разрушения, преходяще? Лишь Солнце, лучи света и тепла могли пробудить в насильно воскрешённом теле мертвеца хоть что-то, похожее на стремление к жизни.

Отчего Пешков, большой друг Андреева, назвал «Елиазара» лучшим отечественным произведением о смерти? Мне кажется, автор не пытался найти в смерти ни Небытия, ни Царства Небесного, ни Геены огненной. Он увидел в ней нечто, отстранённое, холодное и таинственное, абсолютно чуждое нашей тварной природе, что-то настолько чужое, что даже невозможно это описать простыми словами, ни даже передать образами, как это пытается тщетно сделать скульптор Аврелий. Это... просто другое.

Таков Леонид Андреев. Странный и сумрачный человек, которому суждено было прожить такую короткую жизнь... И познать тайну, так интересовавшее его знание, познанное Елиазаром.

Редкий момент в жизни, когда я каждой частичкой своего мировосприятия ощутил прикосновение к прекрасному.

Полный изящества и символизма слог настоящего ювелира слова сумел подвергнуть великолепной обработке алмаз библейских мотивов.

Ни один мой отзыв не передаст красоты этого произведения. Буду лаконичным: 10/10

«Но уже был мертвец, и глядел, как мертвец. Так страшно не глядит ни живой, ни воскресший.» (Н. В. Гоголь, «Страшная месть»)

Из всех русских классиков, на мой взгляд, Андреев писал наиболее страшные рассказы и повести – с ним в этом плане может сравниться разве что Гоголь. Да, кошмары Андреева чаще всего иного толка, они сюрреалистичны и фантасмагоричны, в них меньше традиционных мифологических образов, на которых обычно строится литература ужасов. Но как минимум один из них можно назвать классикой мистического ужаса – и это «Елеазар».

Максим Горький писал, что Елеазар, возможно, является лучшим произведением о смерти в мировой литературе. И действительно, этот рассказ буквально пропитан фатализмом и ощущением страшной неизбежности. Большая часть рассказа – повторяющиеся, создающие эффект нагнетания описания Елеазара и его взгляда. И если внешность воскресшего наделяется подчеркнуто телесными, трупными чертами – «тяжелый», «тучный», «сине-багровая рука» и т. д., то взгляд Елеазара наоборот, воплощает нечто чуждое материальному миру – пустоту и бесконечность. Однако это сливается в едином образе смерти, как ее приметы в обоих мирах, физическом и духовном – то вдруг Елеазар, словно питаясь тьмой, становится больше в сумерках, то взгляд его наполняет людей физическим ощущением могильного холода. Подробно и многословно пытается автор передать невозможный ужас этого взгляда – в результате получаются почти стихи, в которых слышны отголоски Книги Экклезиаста: «…ибо не стало времени, и сблизилось начало каждой вещи с концом ее: еще только строилось здание, и строители еще стучали молотками, а уж виделись развалины его и пустота на месте развалин; еще только рождался человек, а над головою его зажигались погребальные свечи, и уже тухли они, и уже пустота становилась на месте человека и погребальных свечей…»

Нагнетание безысходности и неизбежности начинается с первых строк. Автор возвещает о «зловещих странностях» воскресшего как бы раньше, чем это замечают персонажи рассказа. С самого начала читатель подготовлен к явлению какой-то чудовищной тайны, которая и раскрывается неумолимо и пугающе, не в силах раскрыться до конца. В этом, пожалуй, и есть главное отличие «Елеазара» от типичного мистического рассказа ужасов: здесь нет грани, за которой заканчивается нормальная обыденная реальность и начинается сверхъестественный ужас. Точнее, граница эта вынесена за пределы повествования – оно об ужасе свершившемся и только о нем. Если провести аналогию с кинематографом – перед нами не стандартный фильм ужасов, в котором до условного «поворота не туда» или открытия «ящика Пандоры» все более-менее нормально, а артхаусный сюрреалистический кошмар, с первых кадров взрывающийся шокирующей фантасмагорией.

Впрочем, сюрреализм – это скорее о «Красном смехе», другом, не менее страшном и не менее замечательном произведении Андреева. «Елеазар», на первый взгляд, не так уж далек от реальности. Но не сгустил ли автор краски?

Дело в том, что, хотя обычно человек не думает о смерти, но и полностью абстрагироваться от нее не может. Да, никакой уверенности в своем бессмертии у человека, если он только не религиозный фанатик, нет. В глубине души каждый одержим танатофобией, ибо это проистекает из примитивнейших инстинктов. Отсюда и характерная жажда «оставить свой след в мире»; здесь берут начало побуждения и альтруиста и эгоиста; на осознании конечности бытия базируется мировая философия. Все, что делает в жизни человек, он делает перед лицом неминуемой смерти; и подсознательно он чувствует это, если даже не задумывается. Тем более, может ли человека ужаснуть отдаленная перспектива гибели человечества и Вселенной?

И не надо никакого страшного вестника смерти – мысль о конечности бытия элементарна. Просто человеческая психика хорошо защищена от таких мыслей – иначе люди давно вымерли бы от тоски и ужаса. И разве так непереносимо пугает людей Ничто, если некоторые добровольно уходят в него?

Или же все-таки Елеазар нес в себе какую-то иную тайну, кроме небытия, и три дня не стали для него одним мигом от смерти до воскрешения? Но если для автора «непостижимое там» — не просто небытие, то рассказ теряет всякий философский смысл и становится просто пугающим мысленным экспериментом, наподобие «Долгого джонта» Кинга. Максимилиан Волошин в статье о «Елеазаре» Андреева указывает на наиболее вероятный первоисточник подобной трактовки библейского образа – поэму Дьеркса «Лазарь». Но дело-то как раз в том, что у Дьеркса Лазарь за гробом познал божественную истину, знание которой и сделало для него дальнейшее существование в нашем мире непереносимым страданием. Его стремление к солнцу – стремление к обретенной и утраченной гармонии единения с Богом. Елеазар Андреева просто движется на свет солнца, слепо, как насекомое, потому что только его слепящий свет способен на время изгнать из его души холод могилы и дать ему возможность почувствовать реальность своего существования.

Собственно, единственную нормальную реакцию на взгляд Елеазара мы можем видеть на примере Цезаря. Его поведение и чувства абсолютно психологически достоверны. Но как получилось, что раньше Елеазару попадались только ипохондрики и невротики?

Итог: очередная характерная для Леонида Андреева провокационная трактовка библейского сюжета. По сути – изложение идей Книги Экклезиаста в форме рассказа ужасов. Рассказ действительно обладает гипнотическим эффектом, внушающим чувство мистического страха – если не вдумываться в психологические тонкости. Один из самых страшных рассказов русской литературы, по нагнетанию зловещей атмосферы сравнимый разве что со «Страшной местью» Гоголя.

Прочитано благодаря списку «399 «темных» рассказов» Вертера де Гете.

Оценка произведению: 9 из 10 (отлично).

Оценка «страшности»: 5 из 5 (шокирует).

Если хотите узнать, что видел мальчик из рассказа Стивена Кинга «Долгий джонт» и персонажи из романа «Кладбище домашних животных», то вы зашли по адресу.

Елеазар пробыл в могиле три дня и три ночи, а затем вернулся к людям. Его одели в костюм жениха, окружили весельем, радостным шумом, вниманием и счастьем из-за возвращения. Спустя время окружающие начинают понимать, что этому «человеку» здесь не место. Он другой.

Этот сюжет написан в формате древней истории, или притчи. Мне не хватает слов, чтобы выразить всю заложенную в рассказе смердящую гнилую энергетику, которую доносит Андреев. Мораль проста и ужасна — Смерть побеждает всё. Есть миллион радостей жизни, семья, алкоголь, гулянки... Даже любовь двух молодых людей... Даже власть цезаря... Смерть сильнее всего этого. И когда задаешься этими мыслями, жить становится так бессмысленно и пусто. Давайте признаемся. Мы не думаем о смерти, потому что жизнь так прекрасна и полна красок, темных и светлых. Но окунаясь в атмосферу рассказа, понимаешь, что все радости и колебания жизни — мишура, нечто ненастоящее и временное. И во что мы играем? В саморазвлекаловку, чтобы отвлечься? Чем это отличается от того, когда кто-то напивается с горя? И прочие, прочие мысли.

Читая Андреева, невольно вжимаешься в кресло, сутулишь плечи, и начинают тусклеть глаза. Читать его можно далеко не каждому. Это яркий представитель того самого декаданса. Гид по непознаваемому. Куратор пустоты. И если у того же Кинга в КДЖ присутствует добрая нотка, мол, ничего не поделаешь, такова природа, то от Андреева не дождешься ни света, ни надежды. Да, идея рассказа проста. Но как же автор великолепно нагнетает. Впечатления и эмоции говорят искреннее любых слов. И после прочтения рассказа мне на секунду аж хотелось закончить с этим спектаклем, играя во временные радости.

Помимо стремящейся к упадку настроения линии сюжета, я заметил в рассказе одну интересную вещь и вспомнил личное наблюдение. Елеазар не хотел говорить о том, что он увидел Там, когда его спрашивали. Он молчал. Я это прекрасно понимаю. Но я не понимаю те ситуации, когда после войны или чего-то тяжелого люди не хотят говорить о том, что там было. Ей богу, словно Елеазар! Есть один знакомый. Он был снайпером в армии. И говорит, что участвовал в боевых операциях. Так когда у него спрашиваешь, что там было, он отвечает, что не будет говорить на эту тему. Да, мой рассказ звучит спорно, но поймите. Человеку около 23 лет, во-первых, то есть это не старые раны, которые не стоит ворошить. А во-вторых, каждый отказ говорить на эту тему доносится с таким пафосом, что я этому не верю... Да, нередко слова преуменьшают значение, стирают смыслы, как учит дедушка Пелевин. Но вот мне почему-то несложно поговорить на любую тему. Из интернета и массмедиа на нас выливается столько разврата, расчленёнки и дикости, что психика современного человека ко многому готова. А некоторые продолжают играть в рыцарей молчания. При всём при этом конкретно Елеазара это не касается. Именно то, что описано в рассказе, относится к трансцендентному, таким оно и будет оставаться всегда. Так что разница есть.

Для меня один из лучших рассказов Леонида Андреева.

Вспоминая лучшие новеллы жанра хоррора ощущаешь, что самое страшное — это когда непонятно, когда налицо несоответствие, семантическое несоответствие обстоятельств, предметов, героев и проч. Поэтому страшен не сам мертвец, а страшно, что он среди людей, не страшна его одежда — страшно, что это пышный и яркий костюм жениха.

Соприкасаясь с умершим живой человек заражается смертью, как и любая материя он травиться, а как существо, обладающее душой, заражается и душевным недугом, душевной смертью. «Человек, подпавший под его загадочный взор, уже не чувствовал солнца, уже не слышал фонтана и не узнавал родного неба».

Елеазар, побывав на том свете, уже не может больше жить на этом и заражает всех остальных неизбежностью попадания ТУДА, этой мыслью.