Виктор Пелевин «Числа»

Читал в год выхода, и тогда «Числа» на меня особого впечатления не произвели — по сравнению с «Чапаевым», «Generation П» и ранними вещами Пелевина как то все это было мелко, да еще и сцена с Таней, отгоняющей волков... Вобщем, не зашло.

Вчера искал цитату про актуальных и неактульных п******ов, был уверен, что она из «Generation П», оказалось из «Чисел». Зацепил абзац до, абзац после, увлекся.. И как то неожиданно для себя прочитал роман с начала до конца. Вот уж не знаю, поглупел я с тех пор, или просто перестал уподобляться Степе и искать потаённые смыслы там, где их нет, и наполнять ими то, что для этого не предназначено — но книга зашла на ура! Блестящий сатирический роман, невероятно смешной, немного грустный, и в какой то мере уже даже ностальгический. Двадцать лет назад и джедаи были человечней, и обнал в 7% считался возмутительным грабежом.

А цитата, которую я искал, выглядит так:

Забавно, что сам «Птюч» утерял актуальность и прекратил существование именно в год выхода романа. Такой вот перелом эпох.

Писатель явно двигался по пути исследования эзотерических, нумерологических и прочих духовных учений. что не книга, то об этом. При этом, отлично подмечено случайное совпадение чисел, реализация собственного страха, смех над реальными людьми, за личные обиды. Ну а стрельба по Кандагарский и лицо правоохранительной системы 2000х годов, великолепны. Браво. Ах да, и вся эта гомосятина в те годы была смешной, сегодня над ней смеяться нельзя, а тогда было можно.

Если миром управляют числа, то кто тогда распоряжается числами?

По Пелевину, у олигарха начала 2000-х было только два способа вырваться из замкнутого круга взяток и откатов — сбежать заграницу с паспортом и пачкой долларов, либо получить пулю в задницу. И сомневаться в правдивости этого не приходится. Роман «Числа» — удивительно точно передает тот период когда девяностые закончились, но лишь на календарях.

Гомерически смешной и гротескно страшный слепок времени, в некотором смысле продолжающий идеи «Generation П», (что можно сказать практически о любом романе Пелевина нулевых, каждый из них так или иначе развивает схожие темы, в этот раз смещая градус безумия в сторону значения навязчивых состояний в современной истории, а в случае главного героя — одержимости числом 34 и китайской Книгой перемен). Что, кстати, позволяет ему заработать целое состояние в банковской сфере. Невольно задумываешься, почему современные корпорации и миллиардеры доверяют тарологам, медиумам и «профессиональным интуитам» (реальный современный термин настолько звучит по-пелевински, что остаётся только удивляться авторской проницательности).

Мысль о том, что логика и здравый смысл на самом деле ничто иное как самый настоящий хаос еще получит свое развитие в следующем романе. И тема тайного устройства мира тоже. Но в «Числах» сарказм и злая ирония достигают особенных высот, безжалостно препарируя новую реальность, завязанную на нумерологии, курсе доллара и счетах на офшорах. И, что не менее важно, оставляет надежду на освобождение.

Так уж получилось, что Пелевина я читал совершенно не по порядку. Сначала мною были прочитаны 5-ть крайних романов автора и лишь потом я решился продолжить знакомство с более ранних вещей. Взял я читать «Числа», потому что предыдущие книги слишком сильно заспойлерены, да и фильм Дженерейшен Пи я смотрел. Хотелось чего-то неизвестного. Хотя для многих именно с Чисел и пошёл так называемый поздний Пелевин, который скатился и вообще стал конъюнктурщиком.

Могу сказать смело – роман мне понравился. Он конечно не такой глобальный и не вселенских масштабов, как более поздние вещи, но мастерство Пелевина, его едкость и сарказм уже достигли тут известных высот.

Мне безумно понравилась концовка книги. Кажется, как такое вообще возможно, что бы парой предложений так задеть что-то внутри и расставить все точки на Ё? А вот у Пелевина получилось. Финал просто фееричный и кажется, что у русского олигарха того времени и не было другого пути иначе чем у 34-ого и 43-его.

Смелые и нахрапистые 8 из 10-ти. Всё же не лучший роман Пелевина.

«Сегодня мы играем без зрителей. Сегодня мы играем свою жизнь».

Хорошая вещь от любимого автора, — тёплая, нежная, ироничная, заводная. Вкусная и всеядная одновременно. К тому же отлично стилизованная.

И, да, кто ищет здесь привычную Глубокую авторскую философию, — проходите мимо / не генерируйте споры.

А, соб-но, что здесь спорить... В ответ на выверты «Вагриуса» с тёплым приветом в сторону «Эксмо» Пелевин в 2003 и написал эту чудесную и трогательную байку...

...Цифры, цифры, цифры... Словно выпавшие из дневников нерадивых школьников: тройки / двойки / единицы... В данном случае они виртуозно нарисовались из дневника жизни неприглядного Стёпы (будущего процветающего банкира), — мечтающего постоянно покорять необъезженные просторы нумерологии своим очаровательным «колдовством» и магией постоянных животворных и целебных вливаний в цифру «34». Однажды в детстве с ней «договорившись» и вступив в некий сговор, — он неожиданно обрёл тайный нерв своей души, которым и щупал всё пространство вокруг себя много-много лет подряд. Дети порой так сильно «залипают» в своих фэнтезийных байках, в которые так хочется верить подольше...

Вот так и Стёпа, — рос, рос, рос и вырос из маленького хорошенького и всем очарованного дурачка во взрослого, — уже более статного, но не менее впечатлительного... Эээ... Мужа повседневных и серых РФ реалий. И вероятно чтоб особо не скучать в оных — придумал эдакую забаву с двузначными перевёртышами: 34 и 43. На протяжении всего романа читатель будет не без интереса / ироничной улыбки наблюдать за двумя доминантами из Стёпиной жизни: число 34 как весомый солнечный эквивалент (вестник счастья, удачи и радостного ожидания); и число 43 — его лунный брат (стало быть, несчастливая «подмена» и гадкое предчувствие липкого, гнетущего потенциального форс-мажора).

Накачав до сумасшедшего предела психический заряд любимой цифры, — Стёпа изначально выбрал свой уникальный неповторимый маршрут. И превратил всю жизнь в удивительно яркий и сказочный аттракцион, каждый раз высчитывая и высматривая свою любимую «34» везде и всюду. -Да, это его безусловная цифра фаворит, заслуженно возведённая тем самым в «нумизмат» незримого союзника.

На протяжении всей жизни ультра замороченного Стёпу изводили муки творчества по склеиванию и растаскиванию наиболее удачных и крайне неблагоприятных комбинаций этих двух антиподов.

Украсить любимую цифру изысканными коннотациями / подкрутить ей значимых финтифлюшек, — в этом Стёпа достиг неслыханных высот...

***

Выпить чай за 34 глотка; сесть в плацкарт на место 34; купить билет за 34 минуты до начала представления; угадать «тайные» просветы в зубцах обычной вилки и разгадать их «количественный» смысл...

Да, Стёпа, изначально вступил с «34» в тайный «трансакт», и так увлёкся этим креативным процессом, что не заметил главного. Как влезла в жизнь коварным противником (и стала бить его по всем чутким местам / особенно тем, что ниже пояса), — словно огромная тёмная туча наползла на его светлые горизонты, — цифра-Антипод 43. -Такой мрачный и тягостный Узурпатор его личной гармонии и счастья.

Мучительная схватка логики и бреда; света и тьмы; эманация добра и зла, — ироничный драйвер повествования крепко держит читателя на протяжении всего романа.

Параллельным акцентом «Чисел» весело и звонко сияет событийная подложка романа тех ушедших и канувших лет.

... Слив компроматов, респектабельность скандалов, акулы пера в изданиях-однодневках и одиозные списки *100 ведущих политиков России; засилье мелкого бизнеса и «карманные банки»... Невероятное чутье (порой бог его знает на чём основанное), куда рулить дальше, когда не зги не видно на пол метра вперёд... Размытые и неясные перспективы РФ реалий тех лет... — Примерно такую картинку среди прочего контекста рисует здесь Пелевин.

Да, вне всякого сомнения, — то что вытворял Стёпа на «задворках» своей души, — то была самая настоящая магия. И она оказалась посильнее всех привычных «офшоров» интеллекта других (менее шустрых) его соотечественников. Ибо совершать какие-то калькуляции ума в тех реалиях и было самым что ни на есть натуральным безумием. И словно сакральное существо, — такой себе ходячий само-оберег, — Стёпа (опутанный в равной степени суеверием и бредом) пробирался к свету своей жизни практически наощупь и вначале что называется по-пластунски. Зато такой именно виртуозной маневренности в те дикие времена «ельцинской эпохи» не было равных.

Его привычный кейс и концепт развития: из мелких торгашей оргтехники горбачевской оттепели двинуть потихоньку в контент мелких банкиров «ельцинской» эпохи. А там уж, — и рукой подать до финансового террориста-теневика.

И да, ставки в этой оригинальной сакральной мистерии Стёпы запредельно высоки... Настолько, — что он бессовестно впутывает в свои забавы всё что угодно (вплоть до двусмысленных сексуальных забав), — лишь бы это помогло вновь наладить и поддержать связь с дорогим сердцу числом / сложными, но родными знаками и весточками удачи.

Этот сакральный баловень судьбы не стыдился спекулировать своими фирменными фишками даже в поиске избранницы сердца... -А как же иначе?.. Ведь родная душа должна разделять не только финансовые интересы... Правда, справедливости ради, здесь нужно отметить: поскольку странности Стёпы были понятны только ему самому, — все потенциальные избранницы уходили не прощаясь, — покидая навсегда этого «придурковатого мАлого» наедине с его «развалами» в перекособоченной голове.

Постоянные прыжки в замысловатые дебри эзотерики... Колдуны, провидцы и по совместительству шарлатаны... -Всё это делало Стёпу счастливым и уязвимым одновременно. Словно маленький мальчик, — он стоял всякий раз растерянный и потрясённый перед этим пантеоном цифр / знаков / иероглифов / тайных смыслов... Пытаясь отжать из этого «священного» сонма себе побольше респекта и выгод, он влип в этот абсурд по самые уши... Ослиные... И эта метафора сотни раз оправдана (ниже расскажу почему). Кстати все выгоды, — в том числе вторичные, — в конце-концов закончились для Стёпы весьма неожиданно, уступив место случайному просветлению его бедного перетруженного ума...

***

И, безусловно, авторский бэкграунд и  литературный уровень Пелевина таков, — что «Числа» можно смело отнести в сегмент отличной яркой сатиры под слоганом «на злобу дня». (А кстати, что изменилось, так уж сильно, — в этом смысле в сознании активного большинства социума?.)

Нумерология и эзотерика; сакральные знания астрологов и всяческих лекарей, поставленные на поток рыночной экономики; восточные «откровения» и древние «тайны» гностицизма, выставленные на показ; безустальная (и, увы, в таком именно ключе абсолютно лубочная) беготня по гадалкам, психиатрам и ясновидцам... -Волшебный призрак Китая ведь и сегодня манит многих любопытных, — искусительно подмигивая жёлто-красными огнями вечных неразгаданных истин...

Энергичные тезы ярких и смелых названий, искусно впечатанные в бегущую строку PR-слонанов и TV-концепций.

Короткий и бодрый марш-бросок, — а главное нацеленный на большую шумную аудиторию — по достижению окончательной нирваны всех индивидов сразу...

Ошеломительный инсайт, — который обычно накрывает лавиной всех следующих, — что «ты» ведь тоже не последний человек на этом духовном пути, который ведёт (ни больше / ни меньше) в саму Поднебесную Знаний...

В этих делах, — весьма сомнительных, на мой скромный взгляд, — обычно включается что-то типа паранойи дискретного мышления /жёсткого отношения ко всякого роду знанию. И, соб-но, похожая симптоматика включилась и у Стёпы.

Для неокрепшего и доверчивого ко всему наивного ума в один момент всё сваливается в одну кучу, — и так порой трудно из оной как минимум выбраться... Куда уж там говорить о том, как целебен путь Вверх, — если это направление уже давным-давно мало кто знает и показывает...

Всё это одновременно яркий и вкусный стеб для влюблённого фана и потенциальный обман для того читателя (по умолчанию истового нумеролога), который привык априори всему беззастенчиво доверять, при этом настойчиво (недвусмысленно козыряя «научной» базой), предвзято и окольно обходя разумные, оправданные, классические вещи.

***

Кстати, яркий акцент про три Лингама Победы / мистические жезлы смерти в контексте «Чисел», — ну это особая выразительная фишка романа. Яркая и выразительная метафора-слоган, (а когда у этого автора было иначе): такая себе оригинальная конкретика, на какие три условные буквы славянского менталитета надо научиться посылать таких «звездунов», астрологов и лекарей на все руки, — дабы остаться целым и в здравом рассудке после их оригинальной настойчивой помощи. Спасибо искреннее Пелевину, — обожаю его такого, — подкачал хороший тонус / разогнал январский авитаминоз, — насмешил и местами искренне растрогал до перманентных «лолов».

***

Так вот недвусмысленные экивоки Вагриусу и Аллюзия на ослика в лице банкира Сракандаева сотни раз оправдана: именно так порой хочется в особой жёсткой форме «задвигАть» конфликтные ситуации. -Особенно когда тебя везде «имеют» и берут на двойные вилы; и особенно когда над тобой спекулятивно потешаются. И если суметь «отойти на 5 шагов назад» от текста романа, — это для внимательных фанов / сторонний читатель не поймёт, — порой эта жёсткая сатира особо остро скатывается в личную боль автора. Она слышна. Его рвёт. И местами очень сильно. Пелевин везде по роману включает свои личные авторские «распонятки» / намёки / скрытые смыслы.

***

Безусловно, «Числа» — это вещь 100% настроенческая. И не стОит за неё лишний раз браться, — если читатель страдает перманентным суеверием. Иначе можно получить похожие «развалы» в голове, как у сверх внушаемого главного персонажа. И, переходя на предельно Серьёзный подтекст, — такой ведь тоже есть в «Числах, — это достаточно сбалансированный роман. — Пелевин умудрился нарисовать сквозной техникой тета-хилинга (поскольку исцеление в финале всё-таки происходит) очень обаятельного героя и дать от себя весьма серьёзную нервозную нотку, — расписав динамику на грани явного циничного абсурда со всеми возможными фобиями, страхами и психозами. (И в целом весьма сомнительной беготнёй и суетой). Этот лирический персонаж предстал эдаким впечатлительным и ко всему доверчивым мальчиком, которому всё же удалось вырасти из «своих штанишек».

PS В моём случае очень гармонично лёг на душу красивый и гибкий — в три задушевных аккорда, — финал романа. Звонкий и чистый, — понятный до привычных авторских полутонов. И здесь моя личная рекомендация: всем фанам, — хотя бы один раз, — читать обязательно.

PPS Что хорошего в этом романе — текст реально просто улетает! Что плохого... (Хотя, быть может, это явление ничем негативным и не окрашено) Брать такой отчаянный пофигизм вновь в перечитку — вероятно, потом не потянет. Но это ведь совсем не означает, — что Пелевин весь кончился на этой книге... Выдохся как флакон дорогих духов от времени и корысти... Нет, — не выдохся. И он ещё очень могуч в своей прозе. Спасибо Пелевину — люблю его Всякого! Нежно, преданно и от всей глубокой читательской души.

Книгу пока не дочитал, но на первой трети заскучал. Ибо пока это только стёб над людьми ограниченными в силу скудоумия, либо в силу ОКР в лице главного героя. Кто-то живёт в одном измерении государственности, кто-то силы, кто-то чисел... И в упор не замечает других векторов. Это забавно, но грустно. Будет ли что-то отличное далее? Зная Пелевина — нет. Но надежда умирает последней.

ЗЫ Дочитал сие произведение. Такое ощущение, что автор сам понял бесперспективность придуманного синопсиса и не ответив ни на один вопрос просто вывел всех персонажей из игры, тем самым ее просто оборвав. С таким же успехом можно было посадить их всех в идущий под откос поезд и написать: «все умерли, конец.» Как-то даже неожиданно для Пелевина такое завершение. Да и педерастическая тематика финальных актов не добавляет удовольствия от прочтения. Жаль потраченного времени.

Этот роман не лучшее произведение автора, а скорее его репетиция/тренировка. Автор в нем оттачивает свое перо и ковыряясь в числах заставляет свой мозг накидывать многослойные лабиринты там, где их нет. Вы приходите на репетицию спектакля или тренировку спортивной команды, вроде бы все на месте и все делают то же самое, но это не выступление, не на зачет. Это — тренировка. Читая этот роман больше знакомишься с самим Пелевиным и тем, как работает его голова, чем черпаешь для себя какие-то глубокие тезисы, чтоб потом их обдумывать или смаковать их изящность. Шлак ли роман — нет конечно, интересный роман при чтении которого не покидает желание дочитать до конца и заглянуть за все запертые двери. Просто к самому Пелевину требования выше и в сравнении с другими его романами в этом меньше осмысленной глубины (ну или я не дорос) и виртуозной иронии.

В промежутке между написанием «Поколения П» и «Чисел» произошло судьбоносное событие — некто очень хороший вознёсся на вершину социальной пирамиды, и Пелевин из пространно философствующего обличителя российского социума в целом оперативно переквалифицировался в пространно философствующего фельетониста газеты «Комсомольская правда». Желание издеваться и острить по поводу социальной пирамиды и фейковой государственности у Пелевина пропало бесследно. Начиная с «Чисел», Пелевин больше не затрагивает политику и концентрируется на врагах Вертикали Стабильности — на олигархах, либералах и гомосексуалистах, обличаемых с комсомольским задором, памятным по статьям Мэлора Стуруа в советском журнале «Пионер».

Сам по себе роман написан как откровенное подражание собственному роману «Поколение П», однако сдобрен гомофобскими эпизодами и подчёркнуто ограничен в своём обличилове. Это свидетельствует о большой социальной чуткости Пелевина — ещё в 2002 году, когда подавляющее большиство соотечественникиов плавало в волнах эйфориии, Виктор Пелевин понял, что шутки кончились и что в культурном пространстве России появились темы, по поводу которых острить нельзя.

На мой взгляд, именно «Числа» стали концом Пелевина, как писателя. Начиная с этой плохо придуманной и ещё хуже написанной книги он превратился в версификатора собственных текстом — до бесконечности переписывает одно и то же, меняя антураж, но не содержание своих книг.

Мне кажется, что именно стабильная неизменность, стилевое и смысловое единство текстов Пелевина начиная с «Чисел» обеспечивает ему стойкую популярность: поклонник этого писателя заранее совершенно точно знает, о чём будет рассказано в очередной книжке Пелевина, и открывает его новый роман или повесть или рассказ со спокойной уверенностью — Пелевин не обманывает его ожиданий!

Единственный роман Пелевина, в котором полностью отсутствуют фантастические элементы. Отсутствует даже буддизм. Сатира в чистом виде. Близко к этому Пелевина разве только ранний ОМОН РА. Но даже там есть социальная фантастика, хотя и позднеперестроечная. Эта же вещь пожалуй самая легковесная. Легко читается, ещё легче забывается. Посмеялся и только! Если кто-то прочитает у Пелевина только это, не за что не догадается о масштабе этого писателя.

Пикачу, Ослик семь центов, Танк-34, Курская битва 43-го года, Священный лингам победы, «Понял, нет?», передача «Зюзя и Чубайка» — если вы не знаете, какая связь между этими совершенно далекими на первый взгляд, или кажущимися абсурдными, образами, то вы не читали «Числа», в чем я вам искренне завидую. Собираясь писать отзыв, я посмотрел издания, которые выходили раньше — смех и только.) Самыми смешными кажутся издания с плачущим Пикачу и танком Т-34, и с арабом, сидящим на осле. Вот просто подумайте, насколько это забавно: покупает человек произведение с названием «Числа», на обложке нарисован простой араб на осле, ну подумаешь, арабские цифры у нас, поэтому и араб.. а осел здесь вообще просто как атрибут этого самого араба, якобы намекающий лишь на то, что предстоит путь. Что-то вроде такого квазифилософского Коэльо.. Ага)) как бы не так) И каждый читавший роман прекрасно знает, что там за ослик, и почему обложка такова.

Автор берется за дело, сразу же начиная последовательно рассказывать что, как и почему, поэтому произведение захватывает с первой страницы. Основательный и невероятно отточенный фанатизм по числу 34 главного героя Степы не прерывается ни в одном эпизоде сюжета — всегда находятся связи, параллели, остроумные «самододумки», которые подливают и подливают фактов и подробностей в мистический мир связи Степы с числом 34. Динамика их отношений показана очень планомерно: от нахождения этого числа, через боязнь и опасение, через договоренность с ним, до встречи с его злейшим врагом, обратным числом, и, наконец, до полной апатии, опустошающей весь окружающий Степу мир.

Особенности романа. В первую очередь, это, конечно, бесконечное приплетение числовых значений реальности, сопровождающее всю книгу. Это и большая работа для автора, и большое удовольствие для читателя. Думаю, любой другой писатель давно бы уже забил на этот прикол и пустился бы в свободное плавание по тексту, начиная писать, что ему хочется, ибо и так уже начали читать, и этого хватит. Нет, Виктор Олегович, как тот самый банкир Степа, загоняется и идет до конца. За это ему большое уважение как автору. Такой труд дорогого стоит, а такую основательность (не только в «Числах») я не видел ни у кого. Во-вторых, как всегда прекрасный образный язык Пелевина не может не радовать. Просто приведу парочку примеров, очень поразивших мое эстетическое чувство: 1) «Все, что удалось бы раскопать, – это номера безликих и уже опустевших счетов, отряды восставших цифр, вооруженных короткими мечами дефисов и овальными щитами нулей.» 2) (речь о следах мозгов на стене) «Степа уставился на рыжее пятно на стене. Оно казалось картой таинственного архипелага, местом, где располагался офшор загробного мира. Там стояло бунгало старого алкоголика Мак Ги. Туда ушли Степины деньги. Теперь эта земля была навсегда отрезана от мира людей, как мистический Авалон. Где-то там, на одном из мокрых пятен, на берегу неведомого острова бились в последних конвульсиях цифры кода, который следовало куда-то ввести. На другом островке высыхал и исчезал номер телефона, по которому надо было позвонить. А единственный человек, который мог свести эти числа вместе, наполнить их смыслом и силой, был уже ни на что не годен.» И в-третьих, как уже упоминалось ранее, это прекрасный искрометный юмор произведения. Самый смешной эпизод, пожалуй, связан с первой встречей Степы со Сракандаевым, за зеркальной дверью. Да, это немного противно, но с другой стороны так смешно, что всё равно хохочешь, и даже в таких вот сценах Пелевин успевает вбросить философские рассуждения или метафизические символы, что вроде бы и должно отдавать эклектичностью, но смотрится наоборот весьма свежо и насыщенно. Сюда же и шутки про кафе «Прелюдия», и певец Боря Маросеев со своими песнями, и роман «Приказание и наступление», и много-много всего.

Да, произведение очень смешное. Но важно не упустить за всей его легкостью и остроумием алмазную горсть заложенного смысла. Правильно сказал Дмитрий Быков в лекции о Пелевине, когда, говоря об этом романе, указал, что в нем впервые высказана следующая мысль — «Этика закончилась, начались числа». Действительно, с этим сложно не согласиться. На пике развития постиндустриального общества, когда коммунистическая идеология, уже убившая религиозную, рухнула сама, оставив человека перед морем хаотичной информации с пустым сознанием-корытом, как у тех бабки с дедкой из известной сказки, в этом мире вера пытается зацепиться за старые оплоты, которые когда-либо строило человечество, или за создаваемые им уже самостоятельно. И здесь Степа натыкается на могущественную власть чисел... Если проследить карьерный путь Степы, можно заметить, что его банковских сослуживцев всегда удивляло, что он всегда ставит на нужную лошадку, даже когда выбор абсолютно иррационален. А Степа, со своей стороны, действовал весьма точно — находя число 34 и опасаясь числа 43 — и эта стратегия работала лучше, чем все разумные прогнозы специалистов. Вот здесь Пелевин очень грамотно намекнул на то, что в 2003-м году, да и во всю ту эпоху, невозможно было смотреть на общественные и экономические факторы с точки зрения каких-либо правил. Нет, в России это не работало. И лишь вера в своё число выручала и делала жизнь успешной и наполненной. Роман во многом и об общественном строе. Диалоги с Мюс о русском духе, и образ табуретки в передаче «Зюзя и Чубайка» тоже дорогого стоят. И здесь важен еще один момент — сама передача о Зюзе и Чубайке задумывалась Степой как первый шаг к сведению политики на уровень развлекательный, чем она во многом сейчас и является. Ведь согласитесь, многие рядовые граждане смотрят политические дебаты или события, объявления как смотрят сериалы или пресловутый Дом-2. Новости, в частности политика, стали таким же развлечением. И последний аспект — хождение по тонкому лезвию между окончательным сумасшествием и общепринятым скепсисом. Эта грань выдержана автором так же хорошо, как и всё остальное в романе. Ведь не зря несколько раз Степа рефлексирует о том, что наверное это всё же суеверие, что он далековато уже зашел... но следующим же шагом ему попадается число 34, или, не дай бог, 43. Прекрасная демонстрация нашего привычного мира в ОЧЕНЬ числовой реальности.

Это третий роман Виктора Пелевина, которому я могу с чистой совестью поставить десятку. «Омон Ра» получил ее за свою мрачность и чувство подступающей тошноты от осознания иллюзорности черного космоса, о котором все мы мечтали в детстве. «Чапаев и Пустота» — за максимальный градус пелевинского солипсизма вкупе с рассуждениями Петьки, так похожими во многом на мои собственные, а также за Анку, в которую я тоже влюбился. «Числа» же — за прекрасную остроумную игру в мистическую связь числовых параллелей, и за столь последовательный и не вызывающий ни малейших сомнений фанатизм Степы-Пикачу.

Растянутый фельетон для газеты. Собрание острот. Самолюбование. Сведение личных счетов с издателем (гомосятина с осликом, это не что иное как). Какие-то числа.

Помню, купил эту книгу за деньги (sic!). Стоила дорого. Пелевин был тогда на пике популярности, поэтому продажи шли. Надо затребовать деньги взад.

Худшая его книга из прочитанных. Он, видимо, исключительно для себя ее написал.

Решил тут, что Пелевин достаточно отлежался, и, раз уж, хайп по его творчеству окончательно иссяк, то можно наконец с этим самым творчеством ознакомится.

В общем, сперва о творчестве в целом: по моему оно делится на три неравные группы каждую из которых можно полностью описать цитатой из самого же Пелевина. Первая — «Как-то раз 8-го марта Бодрийяр Соссюр у Барта.» Сложнопонимаемые игры в мистику, философию и теологию, а так же, откровенно дурацкие, анекдоты растянутые до размера рассказа. Книги явно написанные для тусовки «своих». Малоинтересно. Вторая часть — «Постмодернизм, это когда ты делаешь куклу куклы и сам при этом кукла». Забавная игра, но когда вместо коллажа из чужих смыслов начинают делать коллаж из чужих коллажей нарезанных из коллажей — это уже не так интересно. Ну и третья часть — «Каждый в этом мире, всю жизнь общается только с небом. Остальные лишь вестники в этом общении». Кстати вторая и третья цитата, как раз из этого романа.

Книга, в общем то, и есть об общении с небом. Присутствие двух других упомянутых компонентов в ней минимально, а заигрывания с нумерологией лишь фон. Можно копать и дальше, отряхнув пыль со словаря приписать слова «дуализм» и «манихейство», вспомнить пифагорейцев, но мне, в общем то, книга и так понравилась. И она достаточно проста.

Заигрывание с нумерологией — всего-лишь небольшой элемент большой, по хорошему абсурдной истории, переполненной яркими, хоть и моментами омерзительными образами. Интересная особенность «Чисел» — ощущение, что они закончатся вот-вот, буквально через десять страниц, однако книга всё тянется и тянется... И это радует.

Позабавила встреча со старым знакомым Малютой, интересны образы чеченской «крыши», ФСБ-шной. Всерьёз увлекли интриги ГГ в попытках «одолеть» враждебное число и усилить собственное. Да и в целом сюжет очень даже неплох. Крайне понравилось то, что здесь почти нет намёков на любимый Пелевиным солипсизм — в данной книге автор всё же предпочёл сконцентрироваться на диалогах, остроумии, интересных описаниях и прочем, а не на мутной философии с буддистскими мотивами.

«Числа» — первая книга Пелевина, прочитанная мной за очень долгий срок. К тому же, спустя значительный период времени после ее первой публикации. Тем не менее, читано было не без удовольствия и, безусловно, с интересом. В целом, роман оставляет немного странноватое впечатление (впрочем, вообще вполне характерное для произведений Пелевина), как будто побывал у той самой Бинги. Вроде бы и занятно, и даже какой-то смысл явно есть в ее высказываниях, но при этом понятно, что, в сущности, это лишь лицедейство и ничего подлинного за ним нет. Ей тоже все понятно и она играет свою роль как бы и не всерьез, но одновременно и с прирожденным артистизмом и наработанным за годы практики мастерством. На этом лабиринте ни на что не влияющего взаимного понимания выстроена все пелевинская эстетика. Ну, как минимум, с «Чапаева и Пустоты» начиная. Реального содержания в «Числах» не более, чем на фельетон. Это вовсе не обязательно плохо, фельетоны тоже бывают неглупы, они просто всегда остаются сиюминутными и ангажированными. В какой-то из рецензий (и, кажется, как раз на «Числа») мне попалось утверждение, что самое ценное в творчестве Пелевина — умение создать портрет времени, в которое та или иная его книга написана. Склонен с этим согласиться с небольшим, но существенным уточнением — романы Пелевина отражают не момент истории как таковой, а состояние среднестатистического интельского мозга в этот момент. Вот и в «Числах» нашлось место всему, что варилось в усредненном «не-быдлячьем» котелке в самом начале путинской эпохи: и покемонам, и чеченцам, и финансовым схемам разной степени изощренности, и Ванге, и Трубе, конечно. Парадоксально, Труба преспокойно существовала и в 90-е, но пока на ней сидели демократически назначенные ельцинским режимом олигархи, стенания о сырьевом придатке и о разбазаривании невосполнимых ресурсов в обмен на резанную бумагу оставались уделом патриотов. Как только же выяснилось, что государство в «этой стране» окончательно не умерло и способно хоть что-то администрировать в принципе, пусть даже и только Трубу, последняя тут же стала объектом «рефлексии» креативного класса, породив чуть ли не целый культурный пласт. Подлинное содержание «Чисел» составляют вовсе не эволюции туповатого Степы, а то что их обрамляет, и кажется глазу не более чем финтифлюшками на раме, в которую помещена картина. Точкой же, в которой эти финтифлюшки сходятся, является мысль о незыблемости существующего порядка. Не режима Ельцина или режима Путина, а порядка вещей, возникшего после крушения Pax Sovetica не только на одной шестой части суши, а в мире в целом. Автор уверенно рисует картину вечного тупика, для оказавших в котором единственная надежда — зазеленеть в оффшоре. Если, конечно, числа будут благосклонны. Числа здесь одновременно и пародия на эзотерические истолкования действительности, недоказуемые и потому неопровержимые, и символ тех непонятных, неочевидных, но существующих — не могущих не существовать (большинство включенных в цепь верит в это) принципов, на которых выстроена существующая миросистема. Здесь кроется очередной парадокс, потому что творчество Пелевина в целом опровергает сверхидею, заключенную в отдельных книгах. От тома к тому фиксируя происходящие в тупике изменения, он тем самым показывает, что вечным тупик быть не может. Хотя и очень хочется.

Белинский сказал, что «Евгений Онегин» — энциклопедия русской жизни. Так вот — «Числа» — это энциклопедия нынешней русской жизни И неважно, что прошло 13 лет с момента выхода произведения. Ничего не изменилось. Начиная с того, что уже тогда был Верховный Стерх (Ловец Амфор), заканчивая продажным ментами и алкашами-содомитами-попами (хотя это и образ ГГ). Про проституток, Зюзю и Чубайку и тд — вообще молчу.

Считаю «Числа» самым выдающимся и недооцененным произведением Пелевина до 2010 (после этого пошел невероятный шлак). Выше даже «Чапаева» и уже тем более попсового «Generation P». Мне невероятно жаль, что после слабой, но годной «Священной Книги» и очень хороших «Empire V» и «Шлем Ужаса» (практически достиг «Чисел») пошли совершенно невзрачные произведения. И я поражаюсь 8.21 у SNUFF

PS. некоторые пишут, что могут в любой момент времени на любой странице открыть «Войну и Мир» или «Преступление и Наказание» и читать запоем. Я таким людям не верю и считаю их лицемерами. Я так могу читать только «Числа», «Швейка» и Довлатова.

PSS.Читал раз 10, начиная с момента выхода