Виктор Астафьев «Людочка»
- Жанры/поджанры: Реализм
- Общие характеристики: Социальное | Психологическое
- Место действия: Наш мир (Земля) (Россия/СССР/Русь )
- Время действия: 20 век
- Сюжетные ходы: Становление/взросление героя
- Линейность сюжета: Линейный
- Возраст читателя: Только для взрослых
Закончив школу, простая деревенская девушка отправляется по приказу матери в город. Там она должна найти работу и устроить свою жизнь — нечего, мол, на шее у матери сидеть. Но всё не так просто, как может показаться на первый взгляд. В городе появляется местный криминальный авторитет, которому очень понравилась Людочка.
Первая публикация – журнал «Новый мир» №9/1989.
Входит в:
— журнал «Новый мир № 9, 1989», 1989 г.
— антологию «Внутренний» человек», 1990 г.
— антологию «Акварели одного лета», 1990 г.
— сборник «Медвежья кровь», 1990 г.
— антологию «Рассказ 89», 1990 г.
— антологию «Рассказы и повести последних лет», 1990 г.
— сборник «Мною рожденный», 1991 г.
— журнал «Роман-газета, 1991, № 4», 1991 г.
— антологию «The Penguin Book of New Russian Writing: Russia's Fleurs du Mal», 1995 г.
— антологию «Tigerliebe. Russische Erzähler am Ende des 20. Jahrhunderts», 1995 г.
— антологию «Les fleurs du mal russe», 1997 г.
— антологию «Букер в России», 1997 г.
— антологию «Русские цветы зла», 1997 г.
— сборник «Плач по несбывшейся любви», 1999 г.
— антологию «Russische bloemen van het kwaad», 2002 г.
- /языки:
- русский (22), английский (1), немецкий (1), французский (1), голландский (1), сербский (1)
- /тип:
- книги (25), периодика (2)
- /перевод:
- Б. Конрад (1), Р. Мечанин (1), Э. Рейнолдс (1), А. ван дер Энт (1), Б. дю Крес (1)
Периодика:
Издания на иностранных языках:
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
fail of reality, 24 ноября 2022 г.
Она росла, как вялая, примороженная трава, мало играла, редко пела и улыбалась, в школе не выходила из троечниц, но была молчаливо-старательная и до сплошных двоек не опускалась».
Возможно, вы помните историю про Людочку. Такое сложно забыть. Рассказ про простую деревенскую девушку, пытавшуюся обустроиться в провинциальном городе во времена брежневского застоя, не может не быть трогательным, щемящим и трагичным. Виктор Астафьев, как знаток и мастер «деревенской прозы», среди прочего уместил в «Людочке» важную мысль: человек, лишённый природы и её красоты — не человек вовсе, а так, лишь пародия в лице мерзкого Стрекача (уголовника и насильника, которого только могила исправит).
Недаром важную роль в произведении играет местный парк рабочего посёлка при городке. Через парк кем-то и когда-то проложена забытая огромная труба, в канаву для которой жители бросают всё: от презервативов и покрышек до котят и пивных бутылок. Прекрасный образ человечества, глобально загрязняющего нашу планету, а локально бросающего в кусты у озера банки и салфетки... Отвлёкся я. Вонища от разнокалиберного мусора и трупов котят, щенков и поросят в том парке стоит ужасная. Это уже и не парк даже, а какое-то мерзкое его подобие, злобная человеческая насмешка над природой и вообще над всем чистым, красивым и естественным. Вечерами в парке толкутся, дерутся и портят девок всякие орки и урки:
Какие люди — такая и природа, а какая природа — такие и люди...
Советский писатель верно подметил, что «зачем же история эта, тихо и отдельно ото всего, живёт во мне и жжет моё сердце? Может, всё дело в её удручающей обыденности, в её обезоруживающей простоте?» Именно простота рассказанной истории о судьбе девушки цепляет читателя. Не знаю, как вам, а меня при прочтении «Людочки» постоянно коробит: остаётся такое тоскливое, мерзкое чувство рутинной постыдности нашего бытия. И это чувство прорывается всегда, независимо от внешнего лоска нашей современной жизни.
Казалось бы, и живу я в городе (пусть и провинциальном), и уж двадцать первый век на дворе, и в квартире тепло, и в моём мире всё хорошо (дома тепло, когда снег пошёл), и можно спокойно закрыть глаза и погрузиться в личную суету и мирские тревоги сытого горожанина... Но подобные истории всегда вырывают меня из зоны комфорта, заставляют некоторое время воспринимать мир как-то особенно обострённо. Душа болит после таких рассказов, вот что.
«За шумом счастливых свадеб и успешных сессий,
в город ночами въезжают курительные смеси,
За взрывами цветных салютов, за мудростью тостов,
далеко, на лестничной площадке, не станет подростка».
(с) ГРОТ — Всё хорошо.
И я начинаю вспоминать поселковое детство: как пил я за гаражами какую-то сивуху и курил в контейнере, таясь от всех; как старшие пацаны лет в пять устроили мне «прописку» (а я потом нашёл где-то сигарету и ждал одного, чтобы угостить); как в пять же лет я уже матерился отборным слогом грузчика; как старшая соседская девочка стравливала меня со старшим соседским мальчиком — он дал мне в нос, а я достал ножик, побежал за ним, догнал в его дворе и там оставил ему шрам на щеке; как ударил меня по лицу один дядька, чей газовый пистолет я нашёл на улице и принёс ему, — а он подумал, что я это украл, ударил меня и отвёл стыдить к матери на работу; как носились мы по забытому мрачному недострою, и я налетел головой на стальную балку, а голову мою потом зашивали в деревенской больнице...
И один у меня возникает вопрос после астафьевской «Людочки»: почему мы так неумело и неправильно живём, кто виноват в этом? Неужели мы сами и виноваты, неужели нам так и надо?