Клайв Стейплз Льюис «За пределы безмолвной планеты»

Часто автор становится заложником популярности одной книги (или цикла). У Клайва Стейплза Льюиса такой известной вещью стала Хроники Нарнии. Ну знаете, пересказ библии на фэнтезийный лад (я правда об этом не подозревала, читая и перечитывая в миллионный раз подростком, и уже взрослой мне открыли глаза, и я увидела все совсем в новом свете))). На меня эти книги произвели настолько сильное впечатление, что я до сих пор в графе религия ставлю: нарнианка ))

Давно планировала почитать космическую трилогию от столь горячо любимого автора, тем более за прототип главного героя-лингвиста взят еще один любимый автор – Толкин (да, они с Льюисом были друзьями). Ииии… Что-то пошло не так.

Во-первых, мне не понравился герой. Да, сама в шоке. Но он никакой. Просто плывет по течению и ничего не предпринимает. Ну похитили его. Ничего страшного, бывает! Держат в заложниках? Ну, наверное, причина есть. Собираются скормить инопланетному монстру? Вот теперь, пожалуй, можно умеренно удивиться и неспешно, по-британски сделать ноги. Встретился представитель новой расы? Ой, как интересно, надо изучить его язык…

Если вы готовы к тому, что вместо приключений все сведется к общению с другими расами и длинными беседами за жизнь и пояснениями к чужому языку (который несомненно имеет те же лингвистические принципы построения, что и романо-германские), то вперед. К сожалению мне, даже будучи лингвистом, было ужасно скучно. Когда же появились ангелы и начали вовсю проповедовать мир во всем мире, мне окончательно стало понятно, почему другие книги автора не стали популярными. Нет в них ненавязчивого волшебства Нарнии и приключенческого духа… Видимо, взрослым сказка не полагается, мораль вам в лоб выдадут. Эх, а какой потенциал был!

На тему общего языка с другой расой лучше почитать Эдем Гаррисона (тоже увлеченный лингвист был), а еще круче – Прибытие – там пришельцы по-настоящему чужие нам.

Кто считает роман трансляцией специфичнейшей идеологии, кого утешили пейзажи Марса-который-не-Марс... Комичность как-то в отзывах не отразилась.

1.Представитель правящего тогда еще империей класса, самых привилегированных групп, свободно путешествующий без ограничений и забот (как выяснится в следующих книгах, домовладелец и т.д.) сходу заявляет инопланетному сверхразуму: «наш мир — очень порченый». Тот верит. Как не поверить британскому ученому... готовому пометить мир чохом. Даже льюисовский приятель Дж.Р.Р. Толкин утопил только Нуменор.

2. Сверхразум вздорен. Отрицание очевидного («Неужели он думает, что сможет попасть в великие миры?» — а «он» уже Марс топчет), чувства рабовладельца («Будь вы моим народом, Рэнсом, я бы убил их сейчас же, а вскоре и тебя ... Но ... Убийство чужого хнау — ужасное дело»). Земной филолог за ничтожное время выучил местный язык, а сверхразум и слуги его за два прилета землян не удосужились, вынося суждения по свифтовским крякозябрам Рэнсома. Гордыня — Уарса уверен, что верховный М. не даст какому-либо народу существовать вечно.

3. Техническая часть опримитивлена. Ссылки на ранний период НФ не убедительны, ведь это 1938 год: «Женщине на Луне» Ланга лет 10, «Пасынки Вселенной» выйдут всего тремя годами позже («Звезда КЭЦ» уже). Оставим вопросы движителя и ускорения. Но быт? Проблемы отходов в замкнутом шаре (упущен шанс на реально крутую сцену готовки, мойки посуды при низкой гравитации и в черных очках, вроде перельмановской «Занимательной физики» 1920 года. Да и вообще, джентльмен на кухне нерях взывает к Джерому). Прелестна «экономия воздуха» запретом на разговоры — одновременно с ношением утяжелителей. Которые тоже забавны, по заданным условиям там не пояс с грузиком, юбка из гирь нужна.

При всем при том, автор не невежда и мог включить мозг: в курсе насчет окна запуска, очень хороши объяснения резчика изображений, насчет правдоподобия, которое надо оценивать не по степени узнавания оригинала прямо сейчас, а по возможности воспроизведения теми, кто никогда не увидит живого землянина.

Все в целом выглядит пародированием «Первых людей на Луне» Уэллса.

Черты сходства: шарообразный космический аппарат без топлива, важная роль заслонки, ярчайшего света и «переворота» на середине пути. Советы по движению — идентичны. Проблемы с воздухом. Во время перелета рассказчик чувствует себя божественно, по приземлении тривиально, первое желание — в гостиницу, на пути обратно он управляет, на пути туда — нет. Один из экспедиции теряется и именно он попадает ко двору планетного правителя. Во время его путешествия земляне убивают аборигенов. Рассказ о том, как плохи земляне и правитель приходит ко мнению, что те должны быть истреблены. Инопланетное общество биологической профспециализации: кормильцы с копьями, машинисты... В других мирах золота руку протяни, растительность под ногами съедобна, есть опьяняющие средства. После возвращения транспорт гибнет. Антиинтеллектуальные высказывания, плен, образ молчаливой планеты, треп про переселение, есть даже дурак-мальчишка...

Только здесь он сопротивляется, а там лез сам. Там первый полет — здесь второй. У Льюиса космоплаватели наивный делец и ученый обманщик, у Уэллса наивен ученый, а мошенник — делец.

Читать рекомендую без серьезного настроя.

Этот небольшой роман — фантастическое произведение начала 20-го века, с присущими тому времени достоинствами и недостатками.

Филолог Рэнсом похищен двумя малосимпатичными учёными и доставлен на одну из планет Солнечной системы. Там он знакомится с необычным миром и с его ещё более необычными обитателями. Это путешествие полностью изменяет представление Рэнсома о мироздании.

Роман очень наивный для жанра фантастики, можно даже сказать что это — фэнтези. Читать довольно интересно, мир и обитатели планеты Малакандры описаны весьма красочно. Но путешествие на планету и приключения на ней — это только форма(оболочка), в которую автор вложил свои религиозно-философские размышления о природе и устройстве мироздания. Представления автора базируются на традиционном христианском мировоззрении, но гораздо шире его. Автор размышляет о роли и значении человека в масштабах Земли и Вселенной. Размышления зачастую наивные и схематичные, часто страдают идеализмом, но они предназначались скорее всего неискушённому читателю того времени и придираться к этому нет смысла. Так же как нет смысла критиковать практически полное отсутствие научно-технической составляющей романа. Роман явно был очень хорош 80 лет назад, но для нынешнего времени он слишком прост и наивен, он имеет определённое сходство с «Путешествием к Арктуру» Линдсея, но гораздо слабее.

Довольно простенькая философски-теистическая притча о планете райской жизни под управлением незримого распорядителя.

Как и всякая простенькая поделка, произведение грешит выпячиванием и идеализацией героев и персонажей, отражающих воззрения автора, и демонизацией и оглуплением антагонистов.

Так, учёный, создавший межпланетный корабль, выставлен недалёким расистом, а его напарник, финансировавший экспедицию, — золотостяжателем. Главный герой же предстаёт в виде Ищущего, которому только и открываются тайны правильного мироустройства.

И снова, как всякая простенькая поделка, роман больше говорит об авторе, чем о ком-либо ещё.

Так, я с удивлением узнал, что Льюис не только выступает за моногамию и ограничение рождаемости, но и предпочитает «вспоминать» о сексе в молодости вместо того, чтобы вести активную сексуальную жизнь хоть бы и со своей женой. А расу учёных, сорнов, он вообще предпочёл сделать почти фригидной.

Пейзане хроссы, поэты-примитивисты и дудочники-танцоры, — идеал сельского жителя, по мнению Льюиса. Характерно, что им он приписывает нежелание читать книги, видимо, чтобы не создавать у них потребности в развитии интеллекта. Это же подчёркивается и замечанием сорна о том, что хроссы не способны понять смысл кислородного аппарата и часто гибнут в горах. Наивные, простодушные хроссы, готовые поделиться едой со всеми желающими — ну чем не идеал серва-крестьянина? А поскольку разделение не классовое, а расовое, то и проблем нет: ни один хросс не сможет стать учёным-сорном, правителем-эльдилом или даже рабочим-пфифльтриггом. Муравейник, улей, генетическое разделение труда — вот идеал Льюиса.

Но застой в развитии, ограничения видны не только у хроссов. Столь же бессмысленным прозябанием занимаются и сорны, поскольку не имеют возможности реализовать свои изобретения. Да и потребности в научно-техническом прогрессе в них не заметно. Скорее это каста-раса философов и созерцателей, выпасающих скот и питающихся молочком и сыром. Иногда им удаётся уговорить рабочих-пфифльтриггов смастерить какую-нибудь хреновинку, но на этом всё и заканчивается: пфифльтригги делают один-два экземпляра, теряют интерес, а сорны ставят безделушку в ряд таких же невостребованных фигулин.

Да и сложно представить себе реальное желание что-либо делать в мире, где ограничена не только рождаемость (генетически ограничена), но и вдоволь природных ресурсов (можно есть даже траву), постоянно тепло и никто не носит одежду. И тем не менее есть и ещё один фактор, убивающий развитие этой эдемоподобной цивилизации — это правители-эльдилы и главный распорядитель планеты Уарса.

Будучи бессмертным существом, Уарса главной своей целью управления видит тихое прозябание подопечных, даже если это грозит им гибелью. Так, он спокойно принял изменение в атмосфере планеты, из-за чего погибла раса крылатых людей, а также спокойно смотрит в будущее, предвидя дальнейшее ухудшение и гибель остальных рас. Почему нельзя было этому воспротивиться? Добывать кислород из горных пород, изменить массу планеты, изменить орбиту? Потому что Уарса лишён основополагающего инстинкта — инстинкта выживания.

И этот райский уголок, проповедующий любовь к ближнему, внезапно предстаёт в совсем другом свете. Стагнация общества, отсутствие социальной динамики вкупе с оглупляющим контролем со стороны власть предержащих, делают планету кандидатом на вымирание.

Что ж, многие авторы предрекают смерть человечеству через старение и утрату желания развиваться. Льюис в этом не одинок. Но это не «песни умирающей земли», это гимн стаду баранов, строем идущих к обрыву.

Какому вселенскому замыслу мешает спасение расы хроссов? Чем, хочется спросить, выживание сорнов и пфифльтриггов (да хоть бы и на Земле или Венере) противоречит замыслу Всевышнего? Почему космическая экспансия (пусть и на искусственные планетоиды-ковчеги) хуже медленного умирания на стареющей планете?

Автор даёт простой ответ: «так заведено, и не нам менять этот порядок».

И вот тут, мне думается, Льюис впадает в противоречие с христианством. Ибо сказано в Библии чётко и недвусмысленно: «Плодитесь и размножайтесь». То есть хапайте ресурсов и жизненного пространства столько, сколько сможете переварить. То есть расселяйтесь везде, где можете. То есть летайте в космос, к другим планетам и звёздам, и даже за пределы Вселенной, если и туда сможете пробраться.

Второе противоречие, не столь явное, автор допускает, отрицая «в поте труда своего», так как все подопечные Уарсы трудятся без особого напряга, ну «чисто ради кайфа».

Итак, что же за «правильное общество» по Льюису получается:

1. Плодиться не надо.

2. Трудиться не надо.

3. Думать не надо.

Се человек по Льюису. Жутковатая идиллия!

Удивительно, как после осознания столь «потрясающих истин» автор не переселился в тропики, не залез на пальму и не стал питаться исключительно бананами и кокосами (+сахарный тростник). Ведь именно это, по его убеждениям, идеальное существование. Да и самка автору не нужна, достаточно воспоминаний.

И закономерно, что данный цикл получил не очень высокие оценки. Ибо однобокость и примитивность романа входят в противоречие и с христианством, и с научным мировоззрением разумных людей.

Нет, не удалось Льюису увлечь меня своей поделкой.

«За пределы безмолвной планеты» — это хронологически (с точки зрения описанных событий) первая часть трилогии, и эту трилогию следует, как мне кажется, начинать читать с конца, то есть с романа «Мерзейшая мощь». Тогда становится понятным, что научная составляющая этой фантастики у Льюиса не главная, а уж оценивать ее с позиций тех знаний, которыми мы обладаем в 21 веке, точно не стоит.

Удивительно, но при этом мир, описанный Льюисом, не кажется смешным или нелепым, как это часто бывает с устаревшими вещами. Ей-Богу, перечитывая эту книгу, я почти верю, что таков этот мир и есть на самом деле, или, во всяком случае, хочу, чтобы он был таким. Что это — плоды таланта большого писателя или прозрение глубоко верующего и мудрого христианина, нам в этой жизни не узнать.

А написано прекрасно: интересно, живо, умно.

Оценка всему творчеству Льюиса: 10.

Первая часть Космической трилогии, «За пределы безмолвной планеты», судя по отзывам и аннотациям, может показаться чуть ли не религиозным трактатом, обличённым в форму фантастики. Но это не совсем так. Роман этот представляет собой отличный (особенно для времени написания) пример именно научной фантастики. Конечно, техническая и научная сторона подобной литературы со временем устаревает, но литературная ценность остаётся по прежнему на высоте, в данном случае благодаря тому, что Льюис был талантливым писателем и истинным философом. В качестве фантаста К. С. Льюис не уступает Герберту Уэллсу и Эдмонду Гамильтону.

Автор описывает картину Космоса, в котором существуют сверхъестественные высшие существа — эльдилы, Уарса, Малельдил — которые нашли отражение в понимании землян в качестве Бога и ангелов. На примере трёх персонажей в романе показаны три типа людей. Чистый душой главный герой Рэнсом. Гнилой, но не сломленный учёный Уэстон, который имеет свою правду и предан своей жестокой идее. И гнилой и сломленный Дивайн, который думает лишь о своей собственной выгоде.

Учёных автор не жалует, герой-учёный у него выбирает тёмную сторону. Поэтому эта книга, хоть и написана в жанре относительно научной фантастики, имеет и антинаучный посыл. Уже в 38 году, до появления атомной бомбы, Льюис настороженно относился к научно-техническому прогрессу.

Для меня книга распалась на две составляющие. Первая, фантастико-приключенческая, очень краткая и сводится практически к одной сцене: двое похищают третьего и привозят его на Марс. Вторая составляющая, философская, которая описывает иной не земной мир во всём своем многообразии и сложности отношений. Надо отдать должное автору, его фантазии, что в этой главной части он изложил свой взгляд на мир, который он хотел бы видеть на Земле. А может он считал, что и на Земле он есть, но пока скрыт от человека... Одним словом именно эта часть интересна и привлекательна. Её можно не принимать, с ней можно спорить, но это мнение автора. А я в Бога не верю, а потому мне сложнее, ибо не люблю я и сверхразум.

Так уж получилось, что я читала роман в одну из самых страшных недель моей жизни. Я была на дне отчаяния, я едва замечала, что светит солнце. Но сквозь это отчаяние я все-таки смогла проникнуться красотой марсианских пейзажей (где нет деревьев, но цветы много выше человеческого роста), великолепным описанием залитого светом межпланетного пространства. Я могла умиляться мирной жизни «хнау» в неповрежденном мире, а разговор Уэстона и Уарсы показался мне изрядной и очень остроумной сатирой.

Недавно я догадалась, что фамилия «Рэнсом» говорящая, и означает «выкуп».

Идея жизни в котловинах на поверхности планеты мне очень понравилась, я еще не знала, что эту концепцию Льюис (профессиональный филолог) почти наверняка почерпнул из платоновского «Федона». Оказывается, земной дьявол причастен и к катастрофе на Марсе.

Что меня удивляет, это то, что в непадшем мире есть крупные хищники, и гибель на охоте на этих хищников считается славной смертью для «хнау». По-моему, в непадшем мире не должно быть ни хищников, ни охоты.

Чаще всего имя Клайва Стейплза Льюиса у нас ассоциируется с Хрониками Нарнии. Без сомнения, нарнийский цикл замечательный, но он все же больше детский, легкий и поверхностный. А вот космическая трилогия, начинает которую «За пределы безмолвной планеты» — это уже глубокая философская научная фантастика с подробным описанием внеземного мира. Сюжет заключается в том, что английский филолог не по своей воле попадает на другую планету, кстати известную нам, но с неизвестным нам названием — Малакандру. И вот тут у меня возникает вопрос, который буквально томит мою душу: ну почему я не художник??? Пейзажи, которые нарисовал в моем воображении автор — прекрасные , великолепные и потрясающие! Как хотелось бы мне перенести их на бумагу и любоваться каждый день, погружаясь в воспоминания!

На планете существуют представители трех видов рас, все с непонятными телами и незапоминающимися именами. И как это ни удивительно, живут они мирно. Читая о них, об их культуре, начинаешь испытывать тоскливую жалость к своей земле: войны, власть, дискриминация... Словами Льюиса: порченый мир, темный и невежественный. На Малакандре же царит гармония, понимание и уют, не смотря на кажущийся на первый взгляд низкий уровень развития.

После прочтения книги остается впечатление, что Льюис видел все это сам, изучал эту планету, ее жителей и их культуру, понимание мира и его создание. Редко я ставлю 10 баллов, но эта книга их заслуживает! Читайте и наслаждайтесь!

»... я начинаю тосковать по малакандрийской долине»

За пределы безмолвной планеты... Понять и оценить эту книгу может в полной мере тот,кому довелось пережить посмертный опыт и возможно тот, кто смог заглянуть в ту реальность,о которой говорится в Евангелии...Ведь путешествие Ренсона,ничто иное, как образ преображение человека...на Марсе только самое начало его, а путешествие на Венеру (Переландра),так образ того, как себя будет ощущать, чувствовать преображенный человек. Рай на земле есть,но мы его не воспринимаем,тот мир которые мы не чувствуем, рядом, но не досягаем по своему духовному восприятию,мироощущению,поглощенным на себе самом. Льюис касается таких тонких вещей, придумать которые не возможно, их возможно только познать — пережив их. Мир Переландры описанный Льюисом, так вообще поразительно раскрывает чувственные возможности человека,объясняет,для чего они нужны.

Весь роман питается неприятием науки и весьма специфическим взглядом на учёных как на самовлюблённых маньяков. Это, кстати, послужило причиной переписки Льюиса и Артура Кларка, придерживавшегося несколько более конструктивных взглядов на смысл научных исследований.

Открытость Рэнсома миру, куда он попадает помимо своей воли, вполне сродни «священному любопытству» Кларка, вполне можно было бы и героев Кларка представить на его месте. А вот Уэстон скорее сумасшедший учёный откуда-то из комиксов.

Марс в изображении Льюиса вышел оригинальным и запоминающимся. Он рисует своеобразный баланс трёх цивилизаций, строит свои картины странствий героя на представлениях о каналах того времени, но расцвечивает их феерическими красками, соперничая с Бэрроузом. Одни вогнутые скалы чего стоят!

Прочитать роман стоит также для исторического сопоставления с современниками 30-х, в это бурное время развития научной фантастики.

На мой взгляд, наиболее цельный роман из трилогии — все линии завершены, нет надуманных аллегорий, как в Переландре, оборванных концов, как в Мерзейшей мощи

«Вне Безмолвной планеты» — теологическая альтернатива классической НФ. Космическое пространство в романе, помимо лучистой энергии, насыщено и сонмом духов, покровительствующих существам разных планет Солнечной системы...

Это, скорей, назидательная сказка — с весьма прозрачной и внятной моралью.

Даже необъятность межзвёздных пространств, — в НФ породившая всевозможные звездолёты и звёздные Ковчеги, — истолкована автором неким Божественным Карантином, — преградой на пути распространения заразы испорченных ложными — тупиковыми — путями следования цивилизаций.

Впервые, пожалуй, К. С. Льюис создал и фантастический образ Марса, — лишённого чудовищ, но населённого причудливыми обитателями, живущими в полной гармонии с данной им суровой картиной мироздания. Незабываем и созданный авторским воображением образ ночных марсианских небес — в свете ближайшей планеты-гиганта и множества астероидов...

Произведение приобретает неожиданную актуальность, — в той ситуации, на пороге которой стоит сейчас земная цивилизация: успехи дальнейшей космической экспансии зависят от цельности и полноты картины мира, какую усиленно пытается сформировать современная наука. И теология в этих образах познания и действия стоит далеко не на последнем месте...

Прочитал книгу очень недавно. Впечатления остались самые наилучшие. (Тем, кто не читал книгу, настоятельно рекомендую следующее не читать)

Пришло время объясняться. Почему мне так понравилась книга?

а) увлекательный сюжет

б) красочное описание марсианской местности

в) красочные образы персонажей

г) см. ниже

К сожалению, у этой книги, как и у многих, есть существенный недостаток — некоторые моменты в книге хочется пропустить, такие как

И все-таки не хочу ставить оценку девять, потому что (вот и долгожданное «г») в книге очень много мудрых мыслей, книга может многому нас научить — не нужна вражда, не нужно бояться смерти, нужно понимать, что без опасностей жизнь не была бы радостной, что в каждой пропасти есть живые существа.

«Объяснить оказалось не так-то просто.

— Например, — наконец сказал Рэнсом, у одного народа что-то есть, а другой народ хочет забрать это себе, но первый народ не соглашается отдать... Могут тогда другие применить силу? Могут сказать: «Отдайте, или мы вас перебьем»?

— Что же они могут потребовать?

— Ну, например, еду.

— Если другим хнау нужна еда, почему же не дать? Мы часто так и делаем.»

И много других мудрых цитат в этой книге. Так что книга — замечательная и интересная. Мне понравилось больше, чем любая из «Хроник Нарнии». :super::leb::appl::gy:

Невообразимо скучная вещь, представляющая чисто исторический интерес. Подача идей автора в форме диалогов героя с велемудрыми марсианами способствовала лишь их банализации.

Эта замечательная книга просто перевернула мои представления о мире. Причём сильной стороной Льюиса являются две вещи: логика и использование древних мифологем и философем, которые в его рассказе складываются в необычную картину и, я бы даже сказал, раскрывают свой подлинный смысл.

Всем ворчунам, жалующимся на «обман» и «недостаточную» фантастичность (или, наоборот, научность) романа предлагаю вспомнить, что любое фантастическое произведение основано на фантастических допущениях, подлинной сущности которых автор не знает и сам. Ни один автор, пишущий о путешествии к иным планетам, никогда не сможет достоверно объяснить устройство космического корабля, описанного в его произведении. Но это незнание не мешает нам наслаждаться его произведением. Не стоит и Льюису предъявлять обвинения в «наивности» описания путешествия в космосе, поскольку его роман не об этом.

Проблема, которую ставит автор, заключается в совмещении классического (антично-средневекового) образа космоса с современными реалиями жизни, и выявлении подлинного места человека в нём. И прежде всего меня в этом романе потряс неожиданный и весьма нетрадиционный образ космоса. Мы привыкли воспринимать космос с точки зрения ньютоновской науки (науки XVII века) – бесконечный мрак и холод пустоты с редко (но убийственно на близких расстояниях) сияющими звёздами. То есть, с привычной нам точки зрения, космос – мёртвое пространство, где человек может выжить только внутри многослойных оболочек со сложными системами жизнеобеспечения. И вот первое потрясение: космос есть не вечный мрак беспредельной черноты, а свет.

«Рэнсом был ослеплён и поспешно отвел взгляд.

– Мне всегда казалось, что в космосе мрак и холод, – нерешительно пробормотал он.

Уэстон презрительно усмехнулся:

– А про Солнце забыли?

…

Его охватило изумленное благоговение: ведь здесь не было ни утра, ни вечера, ни ночи – здесь царил вечный полдень, наполнявший бесконечное пространство на протяжении бессчетных столетий.»

Второе: человек, внезапно оказавшийся в весьма сложном положении, испытывает не страх и боль, а благоговение и восторг перед зрелищем мира, в котором радость и свет вечного дня совмещены с красотой звёздного неба, причём всё это здесь дано в чистом и первозданном виде, не затуманенном какими-либо преградами.

«Однако мало-помалу Рэнсом осознал, что есть и другая, духовная причина, благодаря которой на сердце у него становилось все легче, а в душе царило ликование. Он постепенно освобождался от кошмара, наведенного на сознание нынешнего человека мифами современной науки. Ему приходилось читать о космосе, и в глубине его души сложилась мрачная фантазия о черной, безжизненной, скованной морозом пустоте, разделяющей миры. До сих пор он и не подозревал, как мощно эта картина влияла на все его мысли. Но теперь, по отношению к океану небесного сияния, в котором они плыли, само название «космос» казалось богохульной клеветой. Как можно было говорить о безжизненности, если каждое мгновение пространство вливало в него новую жизнь? Иначе и быть не могло: ведь из этого океана возникли и миры, и жизнь на их поверхности. Напрасно считал он пространство бесплодным – нет, оно породило все бессчетные пылающие миры, что глядят по ночам на Землю. А здесь он увидел, что миров во сто крат больше! Нет, назвать все это «космосом» невозможно. В старину мудрецы поступали верно, говоря просто о «небесах» – о небесах во славе своей,

...благословенных краях

Где день не смыкает очей

В высоких просторах небесных полей.»

Все эти рассуждения о природе света и о различии света на Земле и за её пределами позволяют взглянуть на наш привычный мир под совершенно иным углом зрения.

«Когда-то он мог думать, что планеты и Земля – островки жизни и смысла, плавающие в мертвой пустоте? Теперь он понял (и уверенность в этом навсегда осталась с ним), что планеты, или «земли», как он их мысленно называл, – это просто провалы, разрывы в живой ткани небес. Эти мусорные кучи, слепленные из низменного вещества и мутного воздуха, были навсегда отвержены, отторгнуты от мирового сияния. Они – продукт не приумножения, а умаления небесной славы.»

В дальнейшем текст содержит много интереснейших бесед главного героя с обитателями Малакандры, в которых встречается масса весьма тонких шуток и метких наблюдений над языком, над человеческой природой и культурой. Восхищает описание эльдилов и гениальные идеи о сущности движения и о телесности.

Вся эта книга есть замечательный путеводитель по человеческой культуре и заставляет посмотреть на себя со стороны. Она будет интересна людям, интересующимся прежде всего человеческими отношениями, человеческой природой и культурой, поскольку она лишь по-видимости написана о другой планете и других существах. На самом деле в фокусе её находится человек с его жизнью и деятельностью. И чтобы понять автора полностью, хорошо бы иметь представление о древней мифологии, христианском богословии и философии. В книге масса скрытых отсылок к другим текстам, например, к Платону. Книга всё-таки написана филологом, поэтому она весьма утончённа, философична.