Сергей Игнатьев, Софья Ролдугина «Зеркало воды»

Подобный сборник — явление выдающееся, что печально.

Потому что именно такими должны быть сборники рассказов. Много их должно быть, оригинальных и ярких, презентующих автора с разных сторон, дающих свободу и плацдарм для выпаса танков, артиллерии и разнокалиберной пехоты.

Зеркало рассекает авторов этого сборника, но оно же соединяет их в неком общем сиянии, так призма собирает свет в луч, так ручей собирается по капле в единый поток.

Проза Игнатьева исключительно самоценна. Это бесконечное смакование, фейерверки вкуса, оммажи теням, цитаты и копипаста из плейлистов автора.

Километраж описаний настолько велик, что можно трижды объехать верхом вокруг московской области только на еде, запахах, прикосновениях сукна к коже, кокардах, нюансах опохмелки коньяком, выделки кож и приготовления мидий в беконе.

Сергея в меньшей степени интересует история.

Его чаруют герои и их вписанность в сиюминутный пир красок.

Даже если это серая хмарь дождливого Лангедока или бытовые прописи изобретателя Зильбермана.

Игнатьев непоседлив, как щенок, и дотошен, как профессор криминалистики.

Погружение, нет, утопление в тексте — вот его творческая марка.

Сергей жаждет опрокинуть читателя в мире страстей и ощущений.

Герой — удобная перчатка для этого, фантастическое допущение — идеальный способ вырвать обыденность из-под читателя ловко и без монтажных склеек.

Это рассказы-феерии, Игнатьев — запойный писатель-алкоголик, где градус — это экзотичность идеи, а вкус — ее интимная близость к читателю, вкрадчивый или внезапный удар по всем органам чувств, чтобы напоследок, нокаутом, рассказать что-то особенное, иногда мелкое, деталь, виньетку, но точное, будто коронный выстрел снайпера.

Сюжеты у Сергея зачастую предельно просты, действие лишь салазки, чтобы доставить главное блюдо — чувства самого автора. Кажется порой, что Игнатьев пишет лишь для того, чтобы распахнуть перед читателем свою душу, закутать его в свой богатейший внутренний мир, как ребенка в тулуп, и не отпускать, тискать, рассказывать свои героиновые сказки с неизменным патриотическим вкусом.

Жанр, в котором творит Сергей я описал бы, как эмигрантский стон по восторженному советскому будущему. Прочтите «Корни» (Эру садовода), от нее я в самом бесконечном восторге — все поймете сами.

Софья — совсем иной автор.

Ее истории — аккуратное кружево, тонкая строчка, классические па, приятная мелодика. Которая может внезапно взорваться сценой неожиданного насилия, или сказка, в которой уверовал, что все будет хорошо, приведет к неизбывно острому краю: жена убита, ребенок растерзан, но есть шанс на спасение, и ты, ты должен решиться на рывок, но он не вернет утраченного, зато позволит отомстить.

Мне кажется, что рука Сони настолько привыкла к крупной форме, что рассказы ее тянутся туда же, требует продолжения, кричат: «Эй, я только затравка, глянь, еще 500 страниц, как с куста!»

Сергей — декадент, юноша с болезненным румянцем, нет-нет, сдерживающий чахоточный кашель. Кокаин и абсент. Шестиногие механические кони с тавро Советский БиоМех Завод. Кружево судеб и футбольные кричалки. Его проза срощена, спаяна, вбита в набор несовместимых, казалось бы, вещей и мирозданий: набор советского хрусталя: салатница, рюмки, ладья для конфет — бьет в калейдоскоп дикую мешанину из Белой Гвардии, Мьевилля, Дуги Бримсона и обожаемого Сергеем Бротигана.

Соня — совсем иной автор, нежный, вдумчивый, бариста с чашкой редкого кофе, леди в сером охотничьем костюме, высматривающая в изумрудной пучине леса высверк оранжевой шерсти, девушка с волшебным ножом, вынет кишки наружу и отправится дальше, отправлять письмо в неведомые страны, не запачкать бы брюки, по пути свернет во двор детства, очертит мелом забытую игру, посмотрит, как играют, веселясь, другие.

Оба автора не фанаты сюжетов.

Обоих тянет вынуть из ситуации шило, уколоть читателя, украсить его бег по лугам и подворотням приличными описаниями, порадовать чистотой стиля (у Сони более классический, у Сергея — кипящая бездна вывертов и оборотов).

Оба тяготеют к сюжетам про отношения, иногда без второй половинки, но с явной его нехваткой.

Оба — профи, но играют в разных стилях.

Оба — хорошая боевая пара, которой не тесно под одной обложкой.

Оба знают, каково это — скользить по зеркалу воды.

Оба умеют уводить на Ту Сторону.

Дзынь, это я стучу вам с этой стороны зеркала.

Дзынь, я зову на свет ваши истории.

«Зеркало воды» — одиннадцатая книга серии «Зеркало». Ее авторами выступили Сергей Игнатьев и Софья Ролдугина, причем, если с творчеством первого я знаком не был, то вот рассказы второй в свое время произвели на меня впечатление.

Ну и давайте сразу о приятном. «Зеркало воды» — второй сборник после «Зеркала для героев», которому я не мог не поставить восемь баллов. Да, не все рассказы мне зашли, да, есть ряд проблем, но… Но! Сборник прямо-таки пропитан особой атмосферой, его рассказы содержат в себе и спокойствие воды, и обманчивость зеркал, и странную неправильность отражений. Даже те рассказы, что оставляли меня в недоумении, дарили еще интересное послевкусие и какое-то странно-приподнятое настроение.

Ну а теперь немного конкретики. Очень хотелось бы выделить рассказы «Никогда» и «Чашка кофе, Белый лис» Софьи Ролдугиной. В первом случае мое любимое фантастическое допущение с корректированием реальности, во втором – забавная сказочная мистика с шикарнейшим персонажем Лисом. Собственно именно эти рассказы склонили мою общую оценку сборника к восьмерке. Прочие рассказы уважаемой Софьи, за некоторым исключением, просто понравились, не вызвав особых восторгов. Практически ко всем им можно применить понятия «милые» и «трогательные», и о прочтении их, я, само собой, не жалею. Исключения в данном случае два: «Та, что всегда возвращается» и «Навья дорога». Слишком простые, если не сказать банальные, истории, пусть и хорошо написанные.

А вот ситуация с рассказами Сергея Игнатьева иная. Все они написаны прекрасным языком, во многих чувствуются эксперименты с нарративом, но вот сюжет уходит куда-то на второй или третий план. Некоторые рассказы даже обходятся без конфликта, представляясь своеобразными зарисовками о чем-либо («Цепочка», «Девочка с ароматом полыни»). Некоторые рассказы оставляли меня с ощущением, типа «ничего не понял, но очень интересно» («Корни», «Семь мгновений Ефима Зильбермана»). В общем, именно благодаря Сергею Игнатьеву «Зеркало воды» стало для меня самым странным сборником серии. По-хорошему странным.

Мужские и женские рассказы прекрасно дополняют друг друга и отлично соответствуют заявленной тематике. То есть, если раздел называется «Облака высоко», то оба рассказа в нем эфемерные и воздушные, а если «Слезы», то и рассказы оставляют тягостное впечатление. Это добавляет книге плюсов.

Двенадцатая книга уже ко мне едет и у нее аж шесть авторов. Не знаю, насколько гармоничным получился этот творческий союз, но надеюсь, что весьма. Ну а пока, как говорится, поживем – увидим.

Гляжусь в тебя как в зеркало до головокружения...

И вновь сборник серии «Зеркало», и опять два новых для меня писательских имени: Софья Ролдугина и Сергей Игнатьев (по правилам этикета даму пропустим вперёд). Впрочем, имя Софьи Ролдугиной благодаря проекту «Зеркало» и группе «Проекты «Зеркало», «Аква», «Зеркальная волна»» всё-таки знакомо больше, так как в своё время с интересом прочитал и блиц-интервью с автором, и ответы на вопросы читателей в качестве дежурного автора (кстати сказать, именно чтение этих двух постов определило выбор именно этого, одиннадцатого сборника серии «Зеркало» в качестве призового и подарочного).

Сборник выстроен по уже ставшей классической для проекта «Зеркало» схеме: подзаголовком задаётся тема и парно публикуются рассказы под эту тему. Таким образом читатель получает возможность как бы получать и сравнивать творческий ассоциативный отклик авторов сборника на задаваемый каждым подзаголовком вопрос (как в известной игре в ассоциации).

Однако сразу нужно отметить, что выделить какого-то одного автора в качестве лидирующего невозможно. Потому что сборник в этом смысле получился весьма богатым и содержательным: богатым и на поджанры (от космической фантастики сквозь фантастику социальную и плавно переходя к фэнтези и сказкам), и на смысловую нагрузку, и на эмоциональные составляющие (причём лично для меня как для сенситива последнее было особенно значимым и ценным).

Вообще можно привести аналогию с красивым и напряжённым футбольным матчем: каждая играющая сторона прилагает максимум своих творческих стараний для победы в игре, а в итоге зрители рукоплещут морю удовольствия, от такого состязания полученным. Однако в нашем случае вот этого ощущения состязания и противоборства нет ни на гран, а скорее есть полное ощущение единой слитности повествования, как будто это авторский сборник одного мастеровитого писателя или же когда всё содержимое творилось тандемом авторов с постоянной сверкой написанного друг с другом — в результате весь сборник получился цельным, органичным и гармоничным.

Если всё же попытаться назвать наиболее полюбившиеся рассказы, то глядя в содержание могу сразу и без припоминаний, о чём там идёт речь, назвать:

— у Софьи Ролдугиной: «Та, что всегда возвращается» (вообще от этого рассказа как-то неуловимо-отчётливо навевает энергетикой Рэя Бредбэри, тонкой и щемящей), «Навья дорога», «Лисы графства Рэндалл» (очень красивая стилизация под старые английские сказки), «Глаз» (а я-то, старый дурак, думаю, чего это я всегда подбираю брошенные на улице игрушки!), «Болото», и офигительную романтичную повесть «Чашка кофе, Белый Лис» (тут, наверное, автор сделала реверанс в сторону Древней Японии с их кицуне);

— у Сергея Игнатьева: «Семь мгновений Ефима Зильбермана», «Девочка с ароматом полыни», «Цепочка», романтичный «Москва — Атлантида», обалденный и тоже немного бредбэриевский «Смородова горка» и впечатляющий заключительный рассказ (более тянущий на повесть) «Город чёрного снега».

Однако этот список вовсе не означает, что остальные произведения сборника хуже или слабее, просто эти запомнились больше. А какому-то другому читателю вполне могут больше понравиться совсем другие произведения — и это неважно, потому что ключевое слово здесь «понравиться».

При чтении нужно иметь ввиду, что у Софьи Ролдугиной в сравнении с Сергеем Игнатьевым более мягкий, романтичный, женственный стиль, тогда как у Игнатьева явно просматривается и рельеф мускулатуры и мужская жёсткость и порой категоричность. Однако вот это гендерное различие стилей вовсе не делает противоречивым и антагонистичным соседство в одной книге, но скорее наоборот, как в хорошей ладной дружной семье создаёт полное ощущение гармонии (не побоюсь повторить здесь это уже однажды приведённое выше определение).