Перефразируя поэта Василия Жуковского, размышлявшего о сущности перевода с одного языка на другой, хочется задаться вопросом: автор фильма-экранизации – раб автора литературной первоосновы или его соперник? Параллель вполне обоснованная, поскольку перевод сюжета с языка одного жанра или вида творчества на язык другого сравним с переводом с языка одной нации на язык другой. Причём особую строгость ревнители литературы проявляют именно к кинематографу. Почему-то никому в голову не приходит обвинять композитора Петра Ильича Чайковского в вольностях по отношению к тексту романа в стихах Пушкина «Евгений Онегин». И сам Пётр Ильич и его брат весьма смело дописывали и переписывали Александра Сергеевича.

Даже в Литературном отделе Большого театра не знают – какие строчки либретто кем написаны. Впрочем, Чайковского мы любим не за это…

Одной из самых спорных экранизаций фантастического произведения был и остаётся фильм режиссёра Андрея Тарковского «Сталкер», в основу которого легла повесть Аркадия и Бориса Стругацких «Пикник на обочине». Отечественные любители фантастики наотрез отказались признавать картину, которую во всём мире отметили как шедевр и одно из величайших достижений кинематографа. Даже Аркадий Стругацкий на вопросы, связанные со «Сталкером», отвечал весьма обтекаемо и уклончиво, что-то вроде того, что эта кинокартина, несомненно, является выдающимся произведением, но к их с братом повести имеет весьма опосредованное отношение.

А ведь картина могла получиться совсем другой. По крайней мере, в этом был уверен худсовет «Мосфильма», когда запускал проект в производство.

60-е годы XX века стали временем фантастики. Лирики спорили с физиками. Молодёжь грезила межпланетными полётами, пела «На пыльных тропинках далёких планет останутся наши следы…» (кстати, автор текста – Владимир Войнович, который позднее будет выслан из страны) и «Утверждают космонавты и мечтатели, что на Марсе будут яблони цвести…». Всесоюзным кинохитом стала драма из жизни учёных-физиков (!) «Девять дней одного года». Когда и где такое могло быть ещё?

Фантастическая литература стала невероятно популярна; и её признанными лидерами стали Аркадий и Борис Стругацкие. Сквозь упоительный флёр мечты об обществе, главную роль в котором будут играть представители научной и творческой интеллигенции, легко читался социальный подтекст. Чуть позже он позволит чиновникам от культуры сказать, что Стругацкие переносят в будущее пережитки прошлого. Но тогда, в конце 60-х – начале 70-х годов, они видели в них только популярных авторов. Художественные советы (а в те времена именно они играли главную организующую роль в кинопроцессе, выступающую в виде коллективных продюсеров) подталкивали режиссёров к фантастике, привлекали фантастов к написанию сценариев.

Андрей Тарковский в 1975 году уже был автором четырёх полнометражных фильмов, один скандальнее другого. И если на фильмы «Андрей Рублёв» и «Солярис» кинематографическое начальство ещё как-то могло закрыть глаза, посчитав их просто неудачными и скучными для массовой аудитории, то «Зеркало» их совсем озадачило. Этого непонятного чиновники, считавшие себя знатоками искусства, в те времена особенно пугались. Кроме того, они старательно берегли интеллектуальную невинность массового советского зрителя. Главным лозунгом, под которым происходили запреты, был «Народ не поймёт!». А Тарковский в это время написал сценарий об Э.Т.А.Гофмане и вынашивал планы фильма «Уход Льва Толстого». Но с репутацией Тарковского осуществить эти работы было весьма проблематично. И вот тогда, по всей видимости, исключительно как к политическому манёвру, он прибегнул к экранизации повести Стругацких «Пикник на обочине». Тарковский считал, что этот фильм без проблем пройдёт все инстанции, будет легко запущен и быстро завершён. Вот какие доводы в доказательство этому приводит Андрей Тарковский в письме своему другу, драматургу и редактору «Мосфильма» Леониду Нехорошеву: «1) Фантастика, 2) Одна серия, 3) Очень интересная...». Всё было верно подмечено и верно рассчитано – Нехорошев поддержал Тарковского на худсовете, фильм был легко запущен, а в 1977 году две трети материала было снято.

Конечно, и в самой первой версии «Сталкер» больше походил на кинопритчу, чем на приключенческую ленту. И всё-таки в одной из первых версий сценария, написанного братьями Стругацкими (а всего их, судя по разным воспоминаниям, было около девяти), Писатель дразнил Сталкера «Кожаным Чулком». Главный герой похож на проводника-аборигена, героя без страха и упрёка, наивного и в своей наивности бесстрашного. И Александр Кайдановский, с его бэкграундом множества ролей в советских боевиках («Я сыграл множество белогвардейцев и одного Сталкера», — по слухам, говаривал актёр), исполнил бы такую роль блестяще.

На сохранившемся плане съёмочной площадки видны вертолёты и танки, в гонорарной ведомости упомянуты каскадёры и массовка, а на фотопробах пейзажи, хоть и мрачные, но более разнообразные, нежели в окончательном варианте картины…

Но Андрею Тарковскому, по всей видимости, хотелось чего-то иного. Он уже не хотел идти ни на какие компромиссы, не желал даже в самой малой мере считаться с придирками начальников от кинематографа. И тогда произошло то, чему можно находить много разных объяснений, но истинной причины уже не выяснить никогда: Тарковский весь отснятый материал объявил браком! Что было тому виной – действительный технический брак или завышенный критерий качества? Оператором-постановщиком первой версии «Сталкера» был Георгий Рерберг, который к тому времени уже работал с Тарковским на «Зеркале», с Андроном Михалковым-Кончаловским на «Асе Клячиной…», «Дворянском гнезде», «Дяде Ване», с Владимиром Титовым на «Ехали в трамвае Ильф и Петров» и «Здравствуйте, я ваша тётя!» А потом были «Мелодии белой ночи» Сергея Соловьёва, «12 стульев» Марка Захарова, «Плюмбум…» Вадима Абдрашитова и многие другие картины. Трудно представить, что такой профессионал мог испортить весь (!) без исключения съёмочный материал. Проще предположить продуманный расчёт на скандал…

Факт остаётся фактом, Тарковский наотрез отказался монтировать картину. Назревал конфликт, который мог вылиться в невыполнение планов киностудии. А это в стране плановой экономики обещало чуть ли не всему «Мосфильму» остаться без премии. И тогда Тарковский предложил новый сценарий, уже совсем другого, двухсерийного фильма. Аркадий и Борис Стругацкие, написав вариант за вариантом, всё же нащупали то, чего ждал от них режиссёр. Этот сценарий принципиально отличался от первоначального.

Леонид Нехорошев, председательствовавший на заседании худсовета «Мосфильма», вновь поддержал Тарковского своим авторитетом и отметил, что из фантастики «...произошёл перевод в нравственно-философскую притчу, где главное не в событиях, а в отношении людей к тем вопросам, которые их волнуют... сценарий стал интереснее... Характеристика Сталкера изменилась... Если там был человек грубый, резкий, сильный, то здесь он, наоборот, становится лицом страдательным — это мечтатель, который хотел сделать людей счастливыми и понял, что потерпел поражение». В образе Сталкера, действительно, не осталось ни капли от Рэдрика Шухарта, крутого парня, героя-одиночки, своими истоками восходящего к персонажам Фенимора Купера.

Фактически, худсовет «Мосфильма» был поставлен в ситуацию с единственным выходом. Скандал с мнимым браком развязал режиссёру руки – теперь он мог снимать то, что хотел. Если бы кто-то из чиновников от кино помешал ему работать, фильм бы попросту «повис» недоснятым.

Окончательно фильм был завершён лишь в 1979 году, он оказался далеко не самым лёгким и далеко не самым «проходным». Фильм вышел сложным и многоплановым, однако ортодоксальные любители фантастики его не особенно оценили, не простив столь вольного обращения с литературным первоисточником. Им бы больше хотелось видеть «фантастику… очень интересную…» — с танками, с вертолётами, и со смелым сталкером Рэдриком Шухартом…

Андрей Тарковский и Георгий Рерберг, опять же по слухам, с тех пор не разговаривали.

В 1987 году режиссёр Юрий Кара («Завтра была война») принёс на Киностудию имени Горького сценарий более аккуратной постановки «Пикника на обочине». Он назывался «Золотой шар». Но картина не состоялась, режиссёр увлёкся экранизациями более актуальных рассказов Фазиля Искандера и снял картину «Воры в законе», а потом «Пиры Валтасара, или Ночь со Сталиным»…

«Пикник на обочине» до сих пор ждёт аутентичной экранизации.

Андрей Щербак-Жуков

(Опубликовано в журнале "КиноPeople" — 2013, апрель. с. 20-21)

КиноPeople: В последнее время Вас привлекают для участия в российских фильмах как носителя культового голоса. За примерами далеко ходить не надо. Вы переводили речь туземцев в недавнем приключенческом блокбастере «Джунгли» и реплики Дэнни Трехо и Ко в «Билете на Vegas». Как относитесь к такому повышенному вниманию?

Андрей Гаврилов: Да никак. Где могу, там помогу, как говорится.

КР: А Вы, правда, переводили в «Билете на Vegas» речь иностранцев или просто озвучивали реплики, прописанные в сценарии?

АГ: Когда зовут на такой проект, это означает, что уже есть сценарий, и, как правило, фильм снят. Как переводчик, судя по всему, я мало интересовал создателей фильма, здесь, скорее, был важен мой узнаваемый голос.

КР: Когда говорите по телефону, люди на улице не оглядываются?

АГ: На улице я редко говорю по телефону, но, вообще, нет, не оглядываются. Я так понимаю, что микрофон в любом случае искажает голос, вернее, меняет его или в хорошую, или в плохую сторону. Не всегда люди, которые слышат меня живьём, могут понять, что это именно тот голос, который они слышали на видеокассетах.

КР: На «Кинопоиске» фигурирует информация, что Вы стали сценаристом семейной фантастики «Время X» в 1992 году. Это была попытка попробовать себя в новом амплуа?

АГ: Ха! Это, действительно, полная фантастика, даже не понимаю, о чём идёт речь.

КР: Мы знаем Вас и как издателя андеграундной музыки, и как переводчика «Кошмара на улице Вязов», трилогии «Назад в будущее», и «Криминального чтива» само собой... А кем Вы себя больше ощущаете?

АГ: Я себя никем толком не считаю. У меня есть несколько ипостасей, в которых я работаю.

КР: А Ваша студия «SoLyd records»? Почему у неё такое название?

АГ: Потому что «So» – это дочка Соня, а «Lyd» – это дочка Лида.

КР: А дочки смотрят фильмы в Вашем переводе?

АГ: Бывают случаи, когда они смотрят фильмы в оригинале, иногда выбирают фильмы в моём переводе, ну и в дубляже смотрят. Довольно редко я настаиваю на том, чтобы они посмотрели фильм в том или другом варианте. Вообще, сейчас так много фильмов, что не успеваешь рекомендовать сами фильмы, а не то чтобы в каком варианте их смотреть.

КР: А Вы бы порекомендовали своим дочкам смотреть фильмы в переводе Дмитрия «Гоблина» Пучкова? Он сейчас нарасхват…

АГ: Он переводит неплохо, но, когда начинает устраивать эстрадные шоу в духе Петросяна, я этого терпеть не могу. Вообще, если перевод с матом, даже если так перевести правильнее всего, я не считаю это удачей переводчика — скорее, это провал.

КР: Как Вы думаете, переводческая школа выросла по сравнению с советским временем? Какие недостатки Вы можете отметить в современных переводах?

АГ: Уровень переводов упал. Уровень того, что получает в итоге зритель. Потому что прокатчикам, как правило, нужен быстрый результат. Несколько раз меня ставили в подобные ситуации, поэтому я знаю, насколько сжаты сроки. Если нормальный переводчик окажется в такой ситуации, то он просто физически не успеет подготовить перевод на должном уровне. Если успевает, ну и слава богу. Но зачастую не успевает. Вот и получается, что потом актёры наговаривают текст, как бог на душу положит. В итоге получается тот тошнотворный результат, который мы сейчас имеем.

КР: Но в советское время сроки тоже были сжатыми...

АГ: Будь то фигурное катание, будь то перевод — это не только божий дар, но ещё и практика. Я уверен, такой практики, какую мы получили в 80-90-х — такой ежедневной практики у современных переводчиков поменьше.

КР: Что самое главное в профессии переводчика?

АГ: В идеале, должен быть хороший русский язык. Переводчик обязан быть, во-первых, грамотным: не может президент США говорить: «Пусть мне позвОнит шеф Пентагона»! Во-вторых, надо обладать богатым словарным запасом и знать самые разные языковые пласты. В-третьих, иметь хорошую реакцию на происходящее на экране.

КР: Сколько времени лично у Вас занимает перевод фильма? Вы смотрите фильм заранее, непосредственно перед самим переводом?

АГ: Я всегда заранее смотрю фильм. Я старался так делать даже в советское время, когда было невероятно сложно договориться, чтобы тебе устроили предпоказ. Теоретически, конечно, может существовать гений, который любой фильм с любыми закавыками, с любыми жаргонизмами адекватно переведёт на русский язык сходу, но, на практике, это очень сложно, потому что, если вы переводите детектив, то должны знать, кто убийца, на секунду раньше, чем зритель.

КР: Сложно было заниматься переводом видеофильмов в советское время? Ведь тогда это считалось нелегальной деятельностью...

АГ: Официально перевод фильмов никогда не был нелегальной деятельностью, нелегальной деятельностью было распространение видеофильмов. Зачастую переводчиков тягали по разным конторам и задавали неприятные вопросы, но мне неизвестны случаи, когда было юридическое преследование. Я знаю несколько примеров, когда ребят вышибали с работы, но, по-моему, это была скорее инициатива их работодателей. С другой стороны, если бы нас всех пересажали, то что бы смотрел какой-нибудь генерал?

КР: Что сложнее переводить: комедии или боевики, ужасы или, может быть, разговорные драмы?

АГ: Легче всего переводить немое кино. Что труднее? Думаю, каждому своё. Я не люблю так называемые подростковые комедии, когда группа прыщавых юнцов пытается заглянуть в женскую раздевалку. Всегда трудно переводить Вуди Аллена, потому что почерк этого режиссёра — потоки достаточно изысканных диалогов. Люблю приводить в пример фильм «Падения» Питера Гринуэя — постоянно забываю того, кто его переводил на видео, но этот перевод был совершенно блистательным. Я точно знаю, что так бы не смог. Потому что постоянный нудный текст меня совершенно убивает.

КР: А комедии? Юмор — дело тонкое...

АГ: Переводить комедию всегда немножко сложно. Если у вас с режиссёром общее или, по крайней мере, схожее чувство юмора, в таком случае вам легче будет передать юмор. Если комедия вызывает непонимание, как у многих переводчиков когда-то вызывал непонимание «Монти Пайтон», то... Ну как вы будете такое переводить? Не надо забывать, что переводчик — это не машина. У нас есть свои пристрастия и свои настроения.

КР: Как Вы относитесь к современному российскому кино?

АГ: Примерно так же, как к новозеландскому балету — я его практически не знаю. Не хочу никого ругать, не хочу говорить гадости, но нечасто отечественное кино вызывает у меня тёплые эмоции.

КР: Говоря о вкусах, какой Ваш любимый фильм Квентина Тарантино? Всё-таки Вы перевели все его фильмы…

АГ : «Бешеные псы» и «Бесноватые ублюдки» (Прим. ред. – переводчик именно так назвал «Бесславных ублюдков»). «Бешеные псы», потому что это было моё первое знакомство с Тарантино, осознанное. До этого я переводил «Настоящую любовь» Тони Скотта по сценарию Тарантино, но она меня не тронула. «Бесноватые ублюдки» меня абсолютно поразили — поразил финал, никогда ещё я не видел, чтобы в кино кинематограф как искусство был поднят на такую высоту. Предфинальная сцена в кинотеатре, с моей точки зрения, одна из самых сильных, которые я вообще когда-либо видел в кино.

КР: А его новый проект «Джанго освобождённый» Вы ещё не успели посмотреть?

АГ: Нет. Но обязательно посмотрю.

КР: Как Вы думаете, почему при тотальном преобладании дубляжа авторские переводы до сих пор востребованы?

АГ: Если бы у людей, которые делают дубляж, была возможность работать в нормальных человеческих условиях, результат был бы хорошим и не было бы особенной необходимости в авторских переводах. Может быть, маленькая часть по-прежнему любила бы интонации Васи Горчакова или Лёни Володарского, но большой необходимости не было бы. Я считаю, что мы, переводчики, существуем во многом в качестве буфера между любителями кино и невыносимо низким уровнем дубляжа.

КР: Как Вы предпочитаете смотреть кино на незнакомом Вам языке?

АГ: С субтитрами. Если субтитры сделаны нормально, то для меня это единственно возможный вариант. Потому что я слышу и то, что говорят герои, и понимаю, о чём идёт речь.

Беседовал Денис Юрьев

Вопросы: Андрей Попов, Денис Юрьев, участники форума r7.org.ru

Благодарим Киру Щербакову за помощь в подготовке материала.

(Опубликовано в журнале "КиноPeople" — 2013, апрель)