Эмоционально и литературно — неплохо.

Автор броско скомпоновал сцены, легко прописал героя, удачно отсёк подробности и сопутствующие вопросы, расставил знакомые триггеры. Получился бодрый экзистенциальный экшен. В принципе, так и надо. Такие штуки и способны пробить нынешнего массового читателя.

Идейно рассказ слабее. В советское время в фантастике было столько самоотверженных героев, столько усталых богов, которым трудно, столько чудотворцев-одиночек, что их переизбыток всё ещё чувствуется. Непонятны метания Глеба, который «бьёт по хвостам», стараясь как-то компенсировать последствия. И совсем не пытается бороться с причинами. Автор списывает всё на человеческую испорченность — тут любое Добро (даже со здоровенными кулаками) всё равно не справится. Но ведь вокруг полно примеров самой настоящей гуманности, множество людей стремятся к самосовершенствованию, часто можно видеть искреннюю помощь и участие! Значит, не в порочной натуре дело.

Автор вспоминает Голгофу, на которую взошёл Иисус. И предполагает — от отчаяния. Вполне возможно. Только не надо забывать, что этот товарищ в своей борьбе со Злом умел не только творить чудеса, но и учил других, что следует делать. Путь давно известен.

Истинно говорю тебе: к детям иди, учи их. И будет нам счастье :)

Наше общество всегда и держалось на учителях да традициях. А суперменские свершения — так, суета сует.

Но рассказ хороший. Правильный.

Сюжет романа подозрительно напоминает общий ход событий повести Вэнса «Последний замок», отличаясь только хорошо развитой под конец линией борьбы против коварного божества Хаоса. А вот начало практически точь в точь.

Вообще же, конечно, литературных достоинств и любопытного содержания почти нет. История незатейлива: герой всё время бредёт или едет неведомо куда — как по прочерченной линии, сталкивается с чудесами, натыкается на бессмысленно жестоких врагов и таких же бессмысленно добрых друзей, не задумываясь впутывается в неприятности и так же легко их преодолевает. Интрига есть, но столь же проста и пряма, как и сюжет. О герое, кроме буквально пары общих описаний, ничего не сказано. Второстепенные персонажи — фон. Названия, за редким исключением, представляют собой неудобочитаемое нагромождение букв. Идейного наполнения нет, чистое приключалово.

Мне роман показался мне эдаким аналогом классической сказки — Иван-царевич едет бороться с Кощеем в Тридевятое царство, на пути разбойники, Баба-яга, Василиса-прекрасная, смерть Кощея в игле и т.п. Короче, тут Муркок с треском проигрывает затейливому народному фольклору, который читать гораздо интереснее, да и смысла там больше.

Некоторым плюсом можно назвать отдельные детали вроде руки-протеза и глаза-радара, правил борьбы между Хаосом и Порядком, жутковатого закона, по которому на помощь герою в трудной ситуации приходят убитые им враги. Но автор никак не разыгрывает эти штуки, оставляя их висеть в тексте разрозненными кусочками. Так роман и строится — здесь ошмёток, там обрывок, здесь сценка, там эпизод. Но в развёрнутое связное повествование всё это не переходит. Так — какой-то странный, вычурный рассказ без начала и конца.

Большой привет хочется передать переводчику Гилинскому. Шедевры его словотворчества приводят в восхищение! Цитирую по памяти: «конские племена», «Корум вскочил в седло, просунув ноги в петли, заменяющие стремена... захлопнул за собой дверь и взбежал по лестнице», «всадники били тараном в ворота замка». Человек не владеет даже русским языком! Кто ж ему доверил книгу переводить?

Словом, лучше не читать, чтобы не огорчаться...

Сборник получился по большей части неудачным.

Точно не знаю, чем руководствовались составители и был ли какой-то предварительный отбор, но подозреваю, что после смерти Успенского Стрельцов просто набрал в антологию всё, что только оказалось под рукой, а Силаев поспособствовал, задействовав связи.

Результат — сборная солянка, если не сказать хуже.

У сборника нет концептуальной линии, а география авторов выдержана плохо как раз по причине их идейной и литературной разобщённости. Под одной обложкой собрались одновременно «зубры большой литературы» и писатели, делающие первые шаги. Не все из них подали фантастику как таковую — на страницах книги жуткий, почти неприличный разброд! Кроме того, часть приведений к моменту публикации морально устарела, если не сказать хуже.

Сборник-то фантастический! Зачем пихать в него рядовую прозу с литературной игрой и разными другими, чисто формальными штуками? Будет же чёрте что!

Так и вышло...

С моей точки зрения, хуже всего справились «литературные зубры» и возрастные авторы. Сам Успенский, конечно, читабелен — талант не пропьёшь. Правда, перечитывая «Жёлтую подводную лодку», ловишь себя на мысли, что два далеко неглупых взрослых человека могли бы и с большей пользой потратить остроумие. Худо-бедно, главным образом, благодаря гладкости и краткости его анекдотов, читается сатирик Валеев. Рассказы Эдуарда Русакова устарели на полвека — лучше бы они так и лежали в ящике стола. Кузнечихин, Журавлёв, Ерёмин, видимо, тоже отдали в сборник старые черновики-недописки. Особенно зверски выглядит «Комиссия» Журавлёва, которая при заметном объёме просто не имеет никакой внятной идеи. То, что выдал самый матёрый «красноярский писатель-диссидент» Евгений Попов, я кроме как псевдолитературным бормотанием назвать не могу. Тексты даже структурно выглядят чудовищно! У Федотова взят какой-то слабенький рассказ ни о чём. Не интересен и «Ван Гог» Астраханцева, написанный словно для проформы. Отрывок Алексея Барона слишком прост и короток, чтобы высоко его оценить. Вячеслав Ледовский опять сочинил может быть и неплохую, но такую обычную для фантастики историю, что она даже не запоминается. Леонид Кудрявцев уже давно исписался как фантаст, его «Ангро-Манью» пресен, как старый хлеб.

Я бы похвалил из «стариков» только Юлию Старцеву с «Дракулой», который, впрочем, к фантастике прямого отношения не имеет — это условно-сказовый зубодробительно-исторический текст-псевдобиография, сказка про свершения легендарного валашского князя.

Из прочих известных имён можно отметить Сенчина, который в своей обычной беспощадно-натуралистичной манере написал неплохую психологическую зарисовку. Рассказы Ситникова и Гладышева читать занятно, жонглировать словами и образами авторы умеют, но идеи в них банальны.

Беззлобные, но и не очень-то примечательные городские былички Рустама Карапетьяна меня как-то не зацепили. Соколов, Силаев и Стрельцов, как сговорясь, отличились сюрреализмом, который не очень-то приятно читать (во всех отношениях).

Несколько лучше себя проявили «начинающие» фантасты. Адепт чёрного юмора Павел Журкин запросто мог бы посоперничать не только с Валеевым, но и с самим Успенским. Очень приличным как по языку, так и по общему впечатлению вышел рассказ Павла Веселовского — одна из лучших работ сборника. И Максим Тихомиров, вещи которого мне обычно не очень-то нравятся за натурализм и «перекрученность», тоже выделился, представив свой коронный «Ад infinitum» — штуку, может быть, и странную, но любопытную уже по одной только замысловатости.

А вот «Фимка» Владимира Юрченко наивен, особого смысла не имеет, детали плохо увязаны между собой. Так, очередное сверхнеестественное происшествие. Кусок из «Репродуктора» Захарова плох по другой причине — написан он хорошо, бегло, но вот это стремление в позднесоветско-перестроечном стиле показать что-то в чернушных цветах, а попутно ещё и заявить «как плох режим», ничего конкретного при этом не сказав, вызывает отторжение чуть ли не превентивно. Чиганов и Матвеев, к сожалению, запомнились плохо. Разве что зацепил «Наум Заревой — осиновый кол в руках революции», звучит неплохо, да и персонаж чем-то импонирует своей серьёзной комичностью.

Итого, сборник плох. Для любителя фантастики интереса почти не представляет (произведения Старцевой, Веселовского, Журкина, Тихомирова и Успенского лучше и проще найти для знакомства отдельно). Несколько больше пользы антология принесёт краеведу или тому, кто хочет познакомиться с региональной художественной прозой, — как литературный итог бывших и будущих авторов начала нового века. А рядовой читатель, отложив книгу, вероятно, лишь покрутит пальцем у виска.

Может быть, даже и хорошо, что антология не попала в широкий доступ, сразу же после публикации канув в Лету.

Новый сборник Веселовского почти незаметен на фоне вала современной российской фантастики. Однако на местном уровне (Красноярский край) это едва ли не единственный сборник фантастики за последние несколько лет. Были, конечно, не так давно сборники Тимура Соколова «Доктор, у меня чешется мир» (2020) и Максима Тихомирова «Семигденье в Никогдалии» (2021), но их, по-хорошему, следует отнести к пограничным разделам гуманитарной фантастики — у Соколова больше абсурда, а у Тихомирова слишком велик крен в сторону психологии, постмодерна и различных страшилок. Павел Веселовский в этом отношении держится классики: если кто-то и летит в космос, то делает это обычным манером, а не в виде трупа или эфирного тела; если кто-то и теряется в джунглях далёкой планеты, то он там и блуждает, а не взлетает живым на небо или не застревает в парадоксах собственного воображения. Поэтому сборник «На страже человечности» интересен одной своей старомодностью 60-70-годов.

Правда, не всё здесь интересно и читабельно. Например, я не оценил заглавную повесть «На страже человечности» о превратностях контакта и конфликта с искусственным разумом: ожидаемая (в рамках творчества Веселовского) перекличка со Стругацкими, не слишком интересный сюжет, чрезмерная насыщенность событиями, которая не даёт сосредоточиться на главной мысли. Также не вызвали интереса и некоторые другие разрозненные и разнородные рассказы.

А больше всего лично меня привлекло продолжение приключений капитана Андрэ Мэссера, линия которого «втыкается» в сюжеты большого цикла «Звёздные карты» под разными углами. Иногда это типичный старый космический волк, иногда — мудрый простак, а иногда шут. Где-то Мэссер выступает рассказчиком, а где-то он — главное действующее лицо. Тут у автора тоже удачи чередуются со странными, не всегда любопытными текстами. В данном сборнике явно удался шуточный «Орден трёх созвездий» и гораздо более серьёзный, сдержанный рассказ «Голубые пески Софлорана».

Что касается прочих вещей, то можно указать ещё внецикловое «Дело о царапине на камне» (попытка показать очередной конфликт с чужаками) и , наверное, загадочные «Дриллстеры», которые интригуют уже одной тайной всех этих точных, хронометрических последовательных действий.

Если отвлечься от самих произведений, то к заметным плюсам фантастики Веселовского я бы отнёс хороший язык и зрелый подход к проблематике рассказов. Автор уверенно чувствует себя сразу в нескольких разделах — от мягкой научной фантастики до магического реализма и мистики.

Сборник, безусловно, не тянет на роль бестеллера русской фантастики, но он хорош в качестве очередного итога творческой работы крепкого регионального автора.

Наверное, роман (вместе с автором) можно отнести к четвёртой волне отечественной фантастики. Довольно типичная для 80-ых попытка написать о приключениях духа через приключения тела. Авторы в этот период старались создать сложный увлекательный сюжет в самых экзотических декорациях, чтобы спрогнозировать и показать всевозможные трудности на пути развития разума.

«Милиция» просвещённого человечества, куда органично влились и несколько инопланетных цивилизаций, обнаруживает на задворках космоса базу криминальной организации, построенной вдобавок по типу религиозной общины. Более того, главари банды, претендующие на мировое господство, уже установили контакт с загадочной древней цивилизацией и планируют воспользоваться супертехнологией старших братьев по разуму для покорения мира — через слом установившейся гуманистической системы. Милицию это, разумеется, не устраивает.

К слабым местам романа можно отнести его рассеянность — общий сюжет лишь намечен, но очень скудно освещён, при этом слишком много места отдано действию и отдельным сюжетным линиям, однако мало внимания уделено экспозиции и подоплёке событий. Автор почти не раскрывает мотивов и сути поступков многих персонажей, предпочитая рассказывать что и как они делают. Это обедняет повествование. Остросюжетные моменты не вывозят замысел, делая текст чередой более или менее интересных сцен, но не увязывая события в продуктивную последовательную цепь. Также мне не очень понравились моменты, когда делается финт ушами — в действие вдруг вводятся факторы, кардинально меняющие весь расклад сил:

- Ах вы нас разоблачать прилетели? А у нас тут редлит — накося выкуси!

- Ах у вас тут редлит? А мы им тоже рулить умеем! Мы психически взрослее и спецподготовка у нас лучше!

- Ах так? А нас больше и боевая психомашина в загашнике имеется!

- Ну и пусть! А мы сейчас вам по штабу тайными суперкристаллами ударим. И хана всякому преимуществу!

Всё это поначалу создаёт непредсказуемость и таинственность, но во многом обесценивает поступки антагонистов и остроту противостояния.

Пожалуй, роман выгодно смотрелся в пору своего написания — в начале 80-ых, но к 90-ым, на момент публикаций, он, вдобавок к литературным недостаткам, уже подустарел. Сама борьба двух систем на фоне удивительных инопланетных технологий казалась несколько затёртой и пресной. Не вызывала оживления и не давала читателю интриги.

Однако, нельзя не отдать должное фантазии автора — книга изобилует малыми и большими идеями. Это и само вещество-трансформер, дающее такие необычные возможности, и сильная вводная описательная часть с легендами космоса и загадкой мямаров, и пёстрое полотно социума космического человечества, и странноватая организация философов-блоссистов, и завуалированнй, сдвинутый на второй план контакт с уирдами, и попытка расписать таинственную планету Додарб. Привлекательных штук тоже хватает. Это не тупой боевик-рубилово, которыми всё было завалено в первое десятилетие нового века.

Жаль, что Тимур Свиридов не смог в полной мере раскрыть потенциал своей истории!

Тем не менее, «Агент Омега-корпуса» читается и сейчас. Новым поколениям любителей фантастики, привыкшим к динамичным поверхностным книгам последних десятилетий, он может показаться скучным, но способен заставить задуматься практически любого ценителя гуманитарной фантастики.

Дебютный сборник Ольги Харитоновой представляет молодёжную литературу современного типа — фантастика здесь больше служит для антуража, исторические факты подаются в гротескной форме, а человеческие отношения нередко переданы через конфликт абстракций. Персонажи, озадачив читателя, запросто могут ввернуть непонятное сленговое словечко. Во главе угла — впечатления, отношение к событиям и себе.

К манере автора нужно привыкнуть. Поначалу всё кажется слишком холодным и скупым. Но после нескольких рассказов становится понятно, что герои смотрят на мир через особую преломляющую призму, сквозь линзу собственных ощущений и образов. В большинстве случаев линза эта сформирована сдвигами в сознании персонажа — следствиями травмы или болезни, горя или страха. А то и обычной бытовой потерянности. Диалоги тут обрывочны, кратки, сцены несколько разобщены, информация строго дозирована — всё отдано на откуп чувствам, впечатлениям, ракурсам.

Порой автор, делая шаг к сюрреализму, доходит до таких сложных описаний, что я не могу уловить перехода и точной связи:

«В овальной ванне под рябиной серая снеговая собака купалась — вытянутый ноздреватый ком плавал в прозрачной воде ни туда, ни сюда, на месте. Под сугробом, на дне, лежали коричневые гнилые ягоды.»

Или делается абсурдистский пробой во времени:

«Женщин в АЛЖИРе сидело много. Матери, жёны, сёстры, родственницы арестованных маршалов, генералов, наркомов, учёных, айтишников, писателей, врачей, инженеров, агрономов, раскулаченных...»

Могу только поразиться фантазии автора! Неужели в глазах нынешнего поколения писателей товарищ Сталин был столько всемогущ и грозен, что ухитрялся в 38 году сажать в лагеря айтишников из пока ещё не наступившего будущего?

Реальность здесь дополнена объяснимыми, но непривычными вещами. Фантастические элементы лишь разворачивают сюжет в нужную сторону, в перипетиях задействованы слабо. Я бы отнёс прозу Харитоновой к магическому реализму и литературе фантазии чувств, но не фантастике как таковой.

Что касается состава сборника, то я бы выделил следующие рассказы. Конечно, в первую очередь это «Автонизм» — при классическом ходе сюжета (почти в авантюрно-непредсказуемом стиле Роберта Шекли) и скуповатом освещении непростых взаимоотношений героев (намекающим на трагедию), финал всё-таки оказывается оптимистичным. Затем, наверное, «Мочёная рябина» — за трудную, но интересную развёртку состояния человека. И «Слоны» — за детское восприятие затянувшегося самообмана при сломе привычного мира.

Остаётся только ждать новых работ автора и гадать, чем ещё сможет удивить Ольга Харитонова.

«Крам», наверное, один из наиболее любимых малых рассказов Провоторова.

В нём нет ничего лишнего — по таким текстам удобно делать разбор. Тут минимум деталей и всё только самое нужное: персонажи, экспозиция, атмосфера, весьма простой сюжетец. Но как хорошо эти штуки притёрты и уложены! Рассказ работает словно маленькие надёжные часы.

«Крам» следует отнести к той редкой разновидности тёмного фэнтези, когда безнадёжность ситуации оборачивается не трагедией, а больше необычным казусом, происшествием, по сути своей граничащим с чёрным юмором. Называется, «сменяли шило на мыло». Новый злой дух не только поедает жертвы, но и находит им другое, весьма утилитарное, применение.

Не зря в классических сказках люди, попав в беду, всегда стараются призвать знатока, который бы уверенно разбирался в колдовстве и проклятиях, а не действуют методом тыка. Иначе попытка исправить губительную ситуацию обернётся ещё более худшими последствиями. «Крам» хорошо иллюстрирует подобную возможность.

Рассказ, несмотря на лаконичность, весьма удачный.

Сначала я даже досадовал, что взялся читать эту полузабытую книгу своего детства. Казалось, взрослое восприятие слишком жёстко обходиться с текстом, рассчитанным на ребёнка, но на деле всё ещё сложнее.

Как выяснилось из истории написания романа, «Робинзон» вовсе не был детской книгой. Дефо пытался создать морализаторское произведение нового типа, используя приключение как базу. Приём оказался удачным. Ещё бы! Работорговец претерпевает разные перипетии и становится совершенно новым человеком. И книга прожила долгую жизнь, благополучно дойдя до современности. Но то, что казалось в детстве таинственным и правдивым, стало сейчас карикатурно-забавным.

После первых же глав, описывающих житьё-бытьё Робинзона на острове, стало понятно — ни с каким Селькирком автор не разговаривал, от дома дальше рынка не бывал, и в целом мало что знает о живой природе. История о несчастном обитателе безлюдного острова целиком написана из головы.

Я считаю, Дефо совершенно умозрительно создавал свой нравоучительный роман, взяв за основу историю нравственного перевоспитания авантюриста целительными силами одиночества. Т.е. попросту сделал из своего персонажа монаха-отшельника. Все практические дела и трудности, все удары стихии, вся таинственность далёких морей — всё автором выдумано на ровном месте с целью подменить приевшийся антураж монастырской кельи более свежим для глаза читателя необитаемым островом. Только этим можно объяснить безалаберное поведение и несуразные поступки несчастного героя книги.

Но потом я неожиданно осознал, что неверно воспринимаю книгу в историческом контексте. Передо мной не приключенческая литература, сродни романам Жюля Верна или Майна Рида. Это чистая фантастика по типу «Гаргантюа и Пантагрюэля». Не надо обманываться почтенным возрастом и нарочитым «правдоподобием» «Робинзона Крузо» — книга лишь в общих чертах связана с реальными событиями, географией, приёмами выживания. Роман под завязку наполнен такими странностями, которые бы даже тогда не простил себе ни один путешественник, если бы взялся описывать свои похождения.

Но не будем забывать, что Дефо писал не ради желания впечатлить читателя приключениями — ему нужна была только сама сюжетная схема, позволяющая провести героя через страдания и сомнения. Не более. Другое дело, что читатели наивно восприняли книгу как эталон робинзонады. Такой она и вошла в века.

В наше время, в свете всех своих очевидных нелепостей, история Робинзона Крузо приобретает уже комедийные черты, отчасти утрачивая нравственный или социальный аспект. Поэтому эволюция поджанровой принадлежности романа выглядит естественно: от классического морализаторского романа «Робинзон» быстро (мгновенно!) съехал в область приключенческой литературы, а оттуда уже в XIX веке перебрался в раздел детской книги. Думаю, нужно переносить его ещё дальше — в компанию сказок, небылиц и исторических анекдотов. Ибо родные братья Робинзона не кто иные, как барон Мюнхаузен и Тартатен из Тараскона!

Сложно сказать, чем руководился Дефо, описывая поступки своего героя, но невозможно без недоумения, а порой и без хохота читать...

...как Робинзон перетаскав с погибшего корабля всю мало-мальски полезную утварь (вплоть до отдельных досок и гвоздей) забыл заглянуть в камбуз и взять посуду. Поэтому обходился без кухонных приборов (а заодно без каш и супов) около 5 лет. Мысль о выплавке кастрюли и тарелок из имеющихся медных предметов в голову автора не пришла. Нужда не смогла подстегнуть не только трудовые навыки, но и воображение автора/героя — что мешало варить еду хотя бы в бронзовой рынде, которую Крузо прихватил с разбитого судна?

...как Робинзон не мог наточить топор, поскольку точильный круг, который у него был, не вращался — не был закреплён на станке. Островитянину потребовались месяцы усилий, чтобы соорудить точильный станок, крутящийся от ножного привода. Наточить топор, элементарно водя им по неподвижному точильному кругу, видимо, запрещал какой-то злой дух.

...как Робинзон 28 лет прожил в палатке (сооружена в первую неделю после крушения) обнесённой частоколом (построен с невероятными усилиями за несколько месяцев каторжного труда). Причём проходов в заборе не предусматривалось (для пущей безопасности), поэтому герой 28 лет перелазил и переносил грузы через заграждение по приставной лестнице. С учётом того, что никакой прямой опасности Робинзону не грозило почти 30 лет, а при возникновении таковой частокол невозможно было оборонять в одиночку (нападающие просто-напросто могли сделать свою лестницу или поджечь деревянные колья), возникает сомнение в психическом здоровье персонажа. Особенно меня возмутило нежелание выстроить вместо палатки и частокола удобный дом. Тридцать лет в палатке — это, безусловно, сильно.

...как Робинзон не мог сделать посуду из глины, пытаясь обжигать её на солнце (такая посуда не держала воду и была непрочной). Лишь случайно он «открывает» обжиг на огне. Неужели герой, разменяв два десятка годков, никогда не видел, как в Англии работает горшечник и не знал, о том, как обжигают посуду? Дополнительно забавляют страдания персонажа, испытанные от отсутствия стола и стульев — мол, неудобно есть, отдыхать и писАть. Робинзон, я открою тебе тайну, — на первых порах стол можно заменить сундуком (ты же спас с корабля несколько штук!), а сидеть вполне возможно на любом пне или чурке. А то и прямо на земле! Вообще, примитивный стол сооружается из небольших брёвнышек на раз-два при полном отсутствии плотницких навыков. С этим делом справляются даже дети, играя в войну и строя штаб-блиндаж.

...как Робинзон, имея много свободного времени и постоянно занимаясь охотой, лишь на 15 год после кораблекрушения добрался до другого берега острова (где внезапно обнаружил следы людоедов), который можно было обозреть с вершины небольшой горки. Неужели простое человеческое любопытство и скука не привели его сюда раньше?

...как Робинзон, построив небольшую лодку, не смог обогнуть остров. Ему помешала гряда подводных скал, протянувшаяся далеко в море рядом с берегом и сильное течение, едва не унёсшее незадачливого островитянина в морскую даль. Возвратившись к острову, наш герой бросил лодку навсегда (так и сгнила на берегу) и несколько лет жутко страдал от неудачи. Всё-таки, мне кажется, Крузо немного повредился в уме — почему нельзя было обогнуть остров с другой стороны? Он же круглый!

... как Робинзон смастерил себе зонтик и везде ходил с мушкетом и пилой. Во-первых, он уже пошил широкополую шляпу, способную защитить голову от солнца. Зачем ещё тяжёлый складной зонт? Во-вторых, вес мушкета или фитильного ружья в то время мог запросто достигать 10 и более кг. Не слишком ли тяжело всегда таскать его с собой вместе с зонтом? И, наконец, зачем было одновременно привешивать к поясу топор и пилу? Что такого можно сделать пилой, чего нельзя быстро сделать топором, не говоря уж о том, как неудобно таскать с собой острое полотно? Остров не слишком велик, чтобы так уж накладно было при необходимости сходить за пилой. И зачем нацеплять на себя столько лишних вещей? Я даже подозреваю, что людоеды давным-давно обнаружили непонятное существо с мушкетом и зонтиком, громыхающее какими-то железками, но не стали трогать, приняв за демона или душевнобольного.

...как Робинзон не мог выкопать яму — у него не было заступа. Это объяснение можно было бы принять, но я однажды в детстве собственноручно при помощи острой палки за выходные выкопал на стройке здоровую яму, замаскировав её ветками и листьями. Между прочим, подражая тебе, Робинзон! В понедельник туда задней осью провалился самосвал, который вытягивали трактором. Скажи мне, островитянин, что тебе мешало — отсутствие свободного времени или недостаток заострённых палок?

...как Робинзон делал доски, состругивая бревно с боков. Это провал, Робинзон! Неужели мысль распилить бревно продольно не пришла к тебе в голову за 28 лет? Признайся уже, что ни на каком острове ты не был и никогда не брал в руки плотницкого инструмента!

Книга Дефо буквально напичкана разнообразными глупостями и несуразицами! От риса, растущего на полях, словно пшеница, до людоедов, которые способны питаться только человеческим мясом. Это приключенческий анекдот, поданный с самым серьёзным видом.

Тем не менее, списывать «Робинзона» на берег не нужно. Роман несёт такой мощный заряд экзотики, такую простодушную жажду приключений, что способен сломить любые доводы разума и перескочить через частокол фактов. Кроме того, книга отчасти не утратила своего нравственного заряда – мы, как и во времена Дефо, ужасаемся дикости туземцев, переживаем страхи героя, негодуем, видя разнузданное поведение пиратов, и радуемся проявленному милосердию. Старый Робин Крузо, балансируя между образом отважного первопроходца и шута-выдумщика, всё-таки не превращается в комедийный персонаж, сохраняя благообразные черты бывалого путешественника. А это дорогого стоит! Именно такой типаж нужен детям для подражания в противовес какому-нибудь жестокому Фернандо Кортесу.

История Дефо нуждается в некоторой переоценке, в деликатной подаче. Не стоит совсем уж над ней потешаться – автор действовал из лучших побуждений. Пусть это фантастический роман-выдумка, вполне сравнимый со «Страной Багровых Туч» Стругацких, но роман совершенно правильный и весьма полезный в педагогике.

Я вырос на твоих уроках, Робинзон! Но я их не забыл. И оттого, став взрослым, могу посмеяться не над тобой, а вместе с тобой.

Залихватская смесь сюжетов родом из 50-80 годов прошлого века: кусочки из Азимова (цикл о Мультиваке), Воннегута (Эпикак) и более позднего Лема (Не буду служить, Голем XIV) и впечатления от фильма «Терминатор». Читать это скорее забавно, чем интересно. Какие только странные мысли не бродили в головах людей во время разброда 90-ых!

Тут даже не знаешь, что забавнее — убеждённость автора, будто ядерное оружие во всём мире можно запустить одной командой через сеть; мысль, что компьютерная программа может эволюционировать по биологическому принципу; или скорость, с которой электронный интеллект, разбросанный по тысячам ПК «думал» бы через модемную линию в 1990-ых. Все характерные признаки трэш-литературы налицо: тяга к гигантизму (искусственный интеллект может занимать только компьютер размером с многоэтажный дом), застарелый сюжет с бунтом жестоких машин (впрочем, как раз очень модный в начале 90-ых), многочисленные прямые заимствования (от Уэллса до популярных американских кинофильмов), и прочие манипуляции невероятным винегретом из самых разных идей и фактов.

Комических ситуаций в рассказе тоже хватает — люди и даже ИИ выглядят персонажами детского юмористического мультфильма. Особенно мне понравился всезнающий компьютерный интеллект, вопрошающий «Кто здесь?» в ответ на код-команду, которую мог ввести только один человек в мире, чьё имя было изначально заложено в программу искусственного разума. А военные инженеры, которые не могут самостоятельно разобраться со сбоем в работе своего собственного компьютера, и компьютерщики вообще, которые, вероятно, не подозревают, что неисправную электронику можно просто обесточить, а не вести с ней философские диспуты? Я думал, это только американцы могут состряпать историю, как хакер с разными ухищрениями, всячески маскируясь, физически вводит в компьютер вредоносную программу дабы уничтожить неугодный ИИ! Может быть, я, человек без технического образования, чего-то не понимаю, но на его месте просто зашёл бы в серверную и распилил бы блок памяти ножовкой по металлу. Всё, конец истории. Бунт техники подавлен. Но нет, и наш автор тоже в состоянии состряпать дело не хуже — рассказать, как всемогущий компьютерный разум лечит себя, отрубая сетевые кабели ударами неразорвавшихся ядерных ракет, или как суперпрограммист не может запустить в сеть программу с дискеты (загрузить её прямо из памяти ПК он отчего-то не догадывается).

Любопытна идея виртуальности нашего мира (правда, попёртая у Лема, но кто сейчас того Лема читает?), однако Творец, 20 миллиардов лет с невероятными усилиями воздействуя на вероятность событий, буквально по молекулам собирающий сначала материю, потом искусственную жизнь и наконец разум в ней, выглядит глуповато. В нашей грубой реальности пара программистов средней руки, воздействуя на электронный мир прямо, пишут программу симуляции искусственной жизни (или хотя бы компьютерную игрушку про развитие цивилизации) за какие-то полгода. Уж в 90-ые автор-то мог это знать! Его попытки запугать читателя могуществом искусственного разума выглядят опереточным злодейством времён Гёте и отдают мнимым всемогуществом Фантомаса из французских детективных триллеров.

Сейчас всё это уже не кажется прогнозом апокалипсиса, а скорее ретро-комедией. М-да, жалко, что «Гриадного крокодила» больше не вручают!

Ярко, быстро, но нечётко и не особенно-то интересно. Не самостоятельный рассказ (вводной части и финала нет), а отрывок из чего-то. Вполне типовая, без какой-то заметной глубины приключенческая история, где кто-то кого-то постоянно выслеживает и убивает, а друзья превращаются во врагов или наоборот. Занимательно выглядит сам мир, в котором находится таинственный остров бессмертных существ-спайков, но он очень слабо расписан и почти не задействован в сюжете.

Кроме того, текст идёт с огрехами — хорошо бы перед публикацией делать самую простую проверку на ошибки и повторы.

Вот что у Шаламова часто поражает, так это современность рассказов! Я с ходу не смог определить, что «Эстафета» написана так давно — 40 лет назад. Полное ощущение, что текст писал нынешний автор: некоторая развязность авторской речи, антураж космооперы, абсолютно современная роботизация, технология копирования личности. Не все, но самые лучшие вещи Шаламова часто удивляют «взрослостью» и подробным выписыванием деталей. Их интересно читать и сейчас.

Советский задел чувствуется лишь в самоубийственном и пренебрежительном отношении героя к самому себе. Надо сдохнуть ни за что ни про что ради двухпроцентного улучшения какого-то процесса или ради более быстрой доставки технического груза. Как же — товарищи ждут (вдруг они без компота из-за тебя останутся), партия надеется (вдруг не успеем освоить планету к сроку — позор на всю галактику)! И помощь друга тоже нужно отринуть! Только сам, только насмерть...

Именно так писали в 60-80-ые годы, не видя рамок, презирая нормальное человеческое желание жить, героизируя уже не вынужденный подвиг, а браваду или позёрство. Но здесь финал более оптимистичен — герой, очевидно, каким-то образом может восстановить тело, этим следует объяснить его безразличие к боли, мучениям, безумной авантюре с путешествием к маяку, собственной судьбе в образе инопланетной живности.

К плюсам рассказа можно отнести не только беглые, но яркие описания, а ещё и выдумку автора. Скажем, идея живой «пушки» в фантастике почти не попадается. Тут автор просто молодец!

В итоге вышел лёгкий и немного нестандартный (по советским меркам) приключенческий рассказ о той самой космической экзотике, которой раньше так не хватало.

Тем не менее «Эстафета» давно заброшена и забыта. У неё нет даже полусотни оценок. При том, мы готовы читать истории зарубежных авторов, игнорируя собственную неплохую фантастику. Обидно...

Повесть написана весьма странным языком, состоящим из дикой смеси протокольного жаргона, бытовой речи и устаревших оборотов, характерных для религиозных текстов. Подозреваю, что автор поступил так умышленно — прочие рассказы Другаля не настолько сильно забиты канцеляритом, а сама идея произведения требовала обращения к языку бюрократии. Тут задумка более-менее понятна.

А вот почему так лихо перекручены сюжет и стиль... Видно, что повесть, пытаясь усидеть сразу на нескольких стульях, подражает «Понедельнику...» и «Полдню...» Стругацких, «Девочке, с которой ничего не случится» Булычева, возможно, его же «Заповеднику сказок». Детская безалаберность и какая-то абстрактно-всепоглощающая доброта «учёных» нелепо состыкованы с дилетантизмом методов и непониманием сути работы «реставраторов». Разговоры на любые темы часто превращаются то в исповедь, то в проповедь. Сказочный тон соседствует со зримыми «ужасами» бюрократизма. А проблемы, несмотря на долгую подготовку развязки, решаются буквально сами собой.

Повесть производит впечатление циклопического и рыхлого нагромождения, которое нашпиговано всякой всячиной: детским сюсюканьем, почти религиозной благостью, разнообразными посылами гуманитарной фантастики, желанием попугать «пережитками прошлого», призывами беречь природу, попытками моделирования социума будущего, полусказочной атмосферой, простыми как пень героями, повторами, вязкими сценами и лишними описаниями. Читаешь и с некоторым ужасом, забывая о сюжете и идее, ждёшь, что всё это сейчас с жутким треском развалится.

Повесть выезжает больше на эмоциональном заряде, чем на диковатой своей фактуре. Её спасает, пожалуй, только всепоглощающий оптимизм. Такие странные вещи начали всплывать под закат советской эпохи, когда автор, честно стараясь соответствовать официальным канонам, пытался писать нетипичную, собственную фантастику. Кому-то это даже удавалось.

Глядя на «Василиск», сложно понять чего здесь больше — оригинального подхода к привычной теме, выполненного с тонким расчётом, некоего странноватого сочетания таланта и неуклюжести автора или редкой удачи, превращающей бесформенный ком предложений в шаткий, но чем-то красивый трамплин для эмоций читателя.

Ляпы перевода начинаются прямо с названия! На самом деле заголовок гласит «Заговор против рода человеческого». Это феноменально! Ещё немного фантазии и получилось бы «Тайное противоборство человеческой гонке». Представляю, что переводчик нагородил дальше — в самой книге.

Эх, нейросеть, что же ты с нами делаешь?!

Хороший сборник, пригодный для знакомства с автором.

Талант Кларка здесь играет на разные лады: и отличный язык (с весьма приличным переводом на русский), и общий умелый тон опытного рассказчика, и юмор. Научная составляющая за всем этим не теряется, как это бывает у некоторых других фантастов. Наоборот, смешные или трагические происшествия вплетены в структуру рассказов очень умело — читатель наверняка не уснёт от подробных объяснений или не потонет в праздной болтовне. Автор хорошо держится фарватера фантастической истории, часто удивляя неожиданной концовкой, но не уходя при этом с поля настоящей НФ. Кроме того, Кларк очень смело для 50-ых касается запретных тем, почти прямым текстом рассуждая об будущих отношениях с Советским Союзом или даже подманивая читателя «клубничкой». Выбор предметов и тем изрядный: физика, химия, биология, освоение космоса, парадоксы пространства и времени, прогностика, антивоенная сатира, загадочные случаи и лирика. Мне, например, несмотря на двадцатилетний научный стаж, скучно не было.

Кроме того, в сборник вошли настоящие шедевры, знакомство с которыми обязательно для любого знатока классической фантастики: «Девять миллиардов имён Бога», «Стена мрака», «Звезда», «Песни далёкой Земли». Да, всё это немного устарело, но если знать историю и реалии прошлого века, то особых проблем не будет. Архаика фантастических идей и представлений, безусловно, присутствует (ещё бы! сборнику скоро стукнет 70 лет!), но она понятна и привычна, воспринимать изложенное почти не мешает.

Поэтому сборник можно рекомендовать начинающим читателям фантастики (только не детям!), либо тем, кто планирует углубить знакомство с Артуром Кларком. Переводы Жданова и Голанта сделаны почти безукоризненно, Новиков кое-где хромает, но всё-таки не слишком отстаёт.

Такую книгу неплохо бы иметь дома на полке — переиздание и ревизия отдельных переводов были бы желательны.

Слабовато. Чем больше читаю Марию Галину в качестве публициста, тем больше разочаровываюсь. Манера написания статей напоминает репортёрскую — скок-скок по верхам, часто не по делу, но безапелляционным тоном специалиста.

Прежде чем выдавать на-гора материал с таким заголовком, нужно хотя бы немного углубиться в тему, а не перечислять всем известные факты.

Зачем говорить, что при СССР хоррора не было вообще: Галина заканчивает хронологию отечественных страшилок 1924 годом — на Александре Грине и снова начинает её с 1989 — с Людмилы Петрушевской? Ну вот не было между ними совсем ничего даже переводного (только совсем редко и случайно) — и точка!

Позвольте, дорогая редакция, а как же «Клон» Вильгельм или «Чёрное облако» Хола, пугающе-таинственный «Солярис» Лема? Всё это довольно известные вещи, переведённые и изданные в советский период. Кроме того, из старинок свободно печатались По и Ирвинг, пугалки Уэллса (типа «Остров доктора Моро»). Ну и до кучи много чего было в том же многотомнике «Классика мировой литературы»: от готики и страшных сказок до мистики Дальнего Востока — только читай!

Если же браться за своих авторов, то из классической традиции никуда не делся Бажов со своими жутковатыми сказками, Беляев вовсе не прекращал писать всякие хоррор-истории: «Голова профессора Доуэля», «Над бездной», «Чёртова мельница», «Вечный хлеб».

Был хорошо представленный пласт рассказов о таинственных существах («За завесой ливня» Чижевского, «Хозяин бухты» и «День гнева» Гансовского, «Оглой-Хорхой» Ефремова, «Отступившие в океан» Колпакова, «Контратака» Пухова) и загадочных происшествиях (известные «Ночь у мазара» Шалимова, «Злой дух Ямбуя» Федосеева, «Опасная зона» Варшавского).

Часто на грани фантастики или даже с её помощью расписывались ужасы фашизма либо кошмарные последствия изобретений иностранных милитаристов («Глиняный бог» Днепрова, «Безумцы» Насибова, «В круге света» Громовой).

И россыпь отдельных пугающих рассказов, связанных с самой разной тематикой (от жутких антиутопий до последствий опасных экспериментов): «Зима» и «Доверие» Рыбакова, «Кузнечик» Лазарчука, «Смерть этажом ниже» Булычева, «Белые звери» Росоховатского, «Суэма» Днепрова. Плюсуем сюда известную психологическую фантастику Стругацких, близкую к хоррору — «Пикник на обочине», «Отель «У погибшего альпиниста».

И это если не брать эмигрантскую фантастическую литературу или неизданные вещи (типа рассказов Сигизмунда Кржижановского). И опять же — только из того, что я сам держал в руках.

Ну как можно настолько не знать советскую фантастику?! Закрадывается мысль: «Или не любить?» — я больше вижу у Галиной не анализ, а череду наветов-отрицаний: ужасов не было, фэнтези не было, вторжений пришельцев не было! Сразу хочется ответить: «А если найду?». Кажется, статья-то и написана, чтобы показать как всё было раньше фигово и как литература расцвела сейчас. Да, по мировым меркам ужасов в СССР было маловато, но они были — жанр не ушёл, он трансформировался. Не было другого — дешёвого трэша, давящего на нервы, и глупых историй с чертовщиной. Но разве оно плохо?

Далее идёт скудноватый перечень того, что вышло после 1990 года. А заканчивается обзор журналом «Даркер» и специальными издательскими сериями, где тоже авторских фамилий небогато. О фантастах-спецах, которые много лет работают с хоррором или прицельно пишут чернуху (типа Василия Щепетнёва, Алексея Атеева, Михаила Харитонова) автор статьи, похоже, не слышала.

Таким образом, статья Галиной вызывает лишь ленивый интерес (кое-где проскакивают любопытные имена и названия) и больше удивляет неполнотой, чем всерьёз разбирает тему.

Всё-таки лучше к докладам готовиться нужно, Мария Семёновна!

Андрей Ливадный — странный автор. Такое впечатление, что пишут два разных человека: один генерирует идеи, другой пытается их оформлять.

Так и в этой пробной повести. Какое-то загадочное сочетание странностей.

Прежде всего, в литературном отношении нельзя сказать, что пишет новичок — фразы построены пусть не всегда чётко и грамотно, но достаточно стройно. Наверняка автор где-то серьёзно учился, возможно даже закончил литинститут. Очень уж технично и ловко записан текст, тогда как «самородки» обычно кривят синтаксис, мысли выражают вразброд, персонажей описывать не умеют. А здесь всё на своих местах, словно в тетрадке отличника. Порой удивляет и словарный набор — ну не может технарь знать таких слов, не пишут они таким языком. Значит, учился. Либо у автора имеется какой-то свой персональный литературный редактор.

Также всё нормально у Ливадного с экспозицией и реалиями выдуманного мира. Автор подхватил модный в 80-ых тренд на космические приключения, долив в него изрядную порцию боевика. Видно, что обстановка и детали произведений представляют собой попури из повестей Стругацких о прогрессорах-космодесантниках вперемешку со «Звёздным десантом» Хайнлайна, с равнением на раннего Головачёва и «Лунную радугу» Сергея Павлова. И «каша» вышла столь удачной, что цикл «История Галактики» уверенно занимал нишу отечественного космобоевика со второй половины 90-ых по недавнее время. Пожалуй, единственным более плодовитым, популярным у широкого читателя и легким на руку конкурентом в этом секторе фантастики был Алекс Орлов. Тексты Ливадного всё-таки более плотные и «психологические», он больше держится за советский канон, уделяет внимание нравственности и даже (что в тот период времени было редкостью) не стесняется подмешивать к сюжетам патриотизм, пусть и в гомеопатических дозах. Ну, что-то такое ещё писал Филенко, но, как мне кажется, по увлекательности и размаху до уровня обоих вышеупомянутых товарищей он не дотягивал. Остальной сонм авторов космических боевиков либо завяз в мистике (как Гуляковский), либо писал откровенное «мясо» (как Игорь Поль).

А вот логика сюжета и вменяемость сцен... тут словно бы за текст берётся совсем другой человек. Всё на ходулях, драматизм нагнан за счёт нелогичности или недосказанности, конфликт выстроен прямо в поле на ровном месте, пафос часто настолько детский, что неудобно читать. И вечная беда Ливадного — клишированность. Автора совершенно не смущает, что всё это уже двадцать раз было или что сюжет стянут с очередного голливудского «бестеллера», что изложение слишком поверхностное, а дыр в фабуле больше, чем ровных мест. Нет, опять и опять с одной и той же интонацией, с заиндевевшей навсегда серьёзностью автор будет гонять своих героев по уже давно набитым «тропинкам далёких планет». И всё это повторяется из повести в повесть, из романа в роман... Вот прямо начиная с этой самой «Планеты Голубых Дьяволов«! Сколько раз уже из космоса прилетало что-то, что хочет всех съесть прямо с ветками и листьями приблудных планет? Непонятно только зачем, если в космосе полным-полно мёртвой инертной материи. Но кого волнуют такие мелочи!

Возникает ощущение, что творение слабого литератора переработал кто-то более сильный — настолько заметна разница между языком и общим уровнем повести. Черновой текст, сюжет и замысел выдаёт один человек, а стиль потом выправляет другой.

Здесь, например, текст переписан так существенно, что пропали даже ключевые слова, определяющие суть произведения. Закончив чтение, хочется спросить: а где Голубые Дьяволы-то? Ну, или Предтечи, на худой конец? В повести таких слов нет вообще. Название болтается совершенно отдельно.

Советы начинающему автору весьма дельные. Если оценивать статью как универсальную «настройку» по стилевому подходу к художественной литературе, то всё вроде бы отлично.

Но, как мне кажется, Каганов забывает, что существует не только гуманитарная фантастика, где можно гнать текст на одних быстрых описаниях, эмоциях, впечатлениях. Есть НФ, где технические и научные штуки, а также их детализация играют ключевую роль. Есть фентези, где автор должен чётко следовать реалиям выдуманного мира, да ещё и визуализировать те вещи, что в нашем мире не существуют. Есть историческая фантастика, где знание тонкостей прошлых эпох играет важнейшее значение. Есть истории о профессиях и событиях, которые нуждаются в скрупулёзной точности и погружении в предмет. Много что есть. Порой просто приходится обкладываться справочниками или приставать к специалистам — иначе ничего путнего не будет.

Да, Пелевин и Лукьяненко сильны в гуманитарке, в передаче характеров и идей, в психологическом накале сцен. Но к ним ли идут любители техно-фантастики или твёрдой НФ? Нет, эти почему-то предпочитают Хола Клемента, Питера Гамильтона, Сергея Павлова, Андрея Ливадного. Мамы всякие нужны, мамы всякие важны!

Не так уж совет Каганова и универсален. Я считаю, к каждому произведению следует подходить с отдельной меркой и стилем, а не стараться в любом случае подсунуть костыли усреднённых описаний вместо дельной, краткой и ёмкой предметной характеристики.

Современная фантастика, по большей части, всё-таки вышла из сюртука Жюля Верна, который знаменит скучнейшими описательными отступлениями, и вылетела из трубки педанта Толкина, который не поленился в подробностях расписать историю своей выдуманной Арды.

Вот до чего может довести страсть к саморекламе в соцсетях!

Я, честно говоря, на стороне директора — если сотрудник не умеет провести грань между, скажем так, нестандартным хобби и основной, весьма деликатной работой, то достоин ли он полного доверия? Практика психологии свидетельствует, что человек, проявляющий повышенный интерес к насилию, страшным темам и идеям, нередко склонен ко всему этому сам в той или иной мере. Неужели Анна ожидала, что все окружающие будут спокойно воспринимать автора хоррор-рассказов на посту воспитателя детского сада?

Можно сколько угодно сетовать на несправедливость, однако не лучше ли было подумать о последствиях открытой публикации заранее? Не зря же писатели берут псевдонимы.

И лично мне странно видеть, что случившееся стало для Анны шоком. Хм, если ты мысленно живёшь среди ужасов, водишь своих героев по тропам хоррора, то почему же сам не готов принять и пережить кошмар (пусть и маленький) из реальной жизни, созданный твоими же руками. Я, в своё время, выбирая дорогу полевого биолога, заранее готовился к крови и вони протухшего мяса, к неприглядным картинам под окуляром микроскопа, к смертям (пусть и маленьким) на собственных руках, к убитой красоте. Я знал, что они обязательно будут. Я понимал цену и был готов её платить. Жизнь — не игра. Ужасы здесь самые настоящие. Так к чему жалобы? Будь готов идти по своей колее до конца.

Тем не менее, Анна делает правильные выводы из случившейся с ней истории. Считаю, что она сможет преодолеть все произошедшие неприятности, а резонанс от этого казуса станет урокам для прочих молодых авторов.

Примерно с половиной фэнтезийных миров, представленных в сборнике, я был знаком. И рассчитывал получить представление о других, ещё нечитанных.

«Легенды» вполне справляются с этой задачей — срез творчества англоязычных мастеров жанра вышел наглядным. Уже одно это придаёт антологии ценность в моих глазах. Поэтому знакомство с повестями и рассказами в целом прошло не без интереса и не без неожиданностей. Кроме того, хотелось бы отметить приличный перевод, позволяющий погрузиться в чтение, не отвлекаясь от него на корявости.

Кинг, у которого я далеко не всё понимаю и принимаю, в этот раз ничем не зацепил. Не особенно ценимые Пратчетт, Ле Гуин и Маккефри, при всех ожиданиях, тоже сюрпризов не преподнесли — ничего замечательного для себя я у них не нашёл. Совершенно незнакомые Уильямс и Фэйст, наоборот, задели, взволновали: история Тэда Уильямса при тягучем, скучноватом сюжете и невзрачных декорациях оказалась неожиданно глубокой, а вот остросюжетный рассказ Раймонда Фэйста по итоговым впечатлениям показался безыскусным и беззубым, словно работа любителя. Рассказ Мартина о межевом рыцаре был перечитан с предвкушаемым удовольствием — считаю, что его короткая проза стоит несколько выше романов. Окончательно разочаровал Роберт Джордан — даже после знакомства с головным романом «Колеса времени» и прочтения многообещающей повести-приквела, я все равно не смог понять, что там толком происходит, где «белые», а где «красные», и чего вообще добиваются отдельные персонажи. Довольно слабыми, невнятными вышли произведения у Карда и Сильверберга, хотя оба могут писать значительно сильнее. Но более всего поразил нелюбимый Гудкайнд — его «Долги предков» вдруг оказались структурированной и замечательно выверенной повестью, хорошо вводящей в мир «Правил волшебника». Жаль, что цикл когда-то не начался именно с неё.

«Легенды» можно характеризовать как сборник-экскурсию, который даёт возможность «попробовать» миры современных сильнейших авторов на вкус, познакомиться со стилем и пристрастиями каждого мэтра. А уж потом сделать выбор и, открыв большой роман, отправиться вглубь понравившейся истории. Конечно, не все представленные здесь вещи эквивалентны, но едва ли это всерьёз портит задумку составителя.

Если бы существовало некое «Введение в современное фэнтези», то антологию «Легенды» следовало бы сделать одним из томов прилагающейся к ней хрестоматии.

М-да... Если это писал филолог и лингвист, то... даже не знаю что сказать.

Маленькая девочка запросто может убежать куда-то в сторону, к окну и вдруг её гладит по голове непонятно откуда взявшийся отец. Гигантский космический корабль нависает над планетой, уходя за горизонт, и вдруг ни с того ни с сего, видимо прямо в полёте, открывается ДВЕРЬ, чтобы принять пассажиров. Дверь на космическом корабле?! Сразу вижу двустворчатую деревянную дверь шкафа, представляю скрип петель, запах лака! Ну и фонетика... придумать инопланетянам название «колшарцы» — это надо уметь! По аналогии вспоминается «Коварный план» Булычева с его «колбоксом» и «колбоксистами». Похожая беда с синтаксисом, который местами прихрамывает. Кроме того, отчётливо заметен налёт канцелярита.

Сюжетно текст выглядит как фанфик какого-то модного американского сериала про любовь в космосе, но по языковым огрехам и промахам приближается уже к юмористическому произведению.

Для дебюта в рамках любовно-подростковой фантастики, наверное, сойдёт.

Юмористические сюжеты: крупно, маслом. Львиная доля — фантастика. Почти всегда остроумно. Довольно часто — смешно.

Если бы не ужасающее количество миниатюр и их стилевая монотонность, то сборник бы читался существенно живей. Впрочем, десятка два прожевать с ходу можно не без удовольствия. Потом приедается.

Автора следует сравнить, пожалуй, с Петром Бормором (по манере шутить) или Кусчием Непомой (по способу мрачно иронизировать).

Сборник стоило бы назвать «Фантастика глазами М. Галиной» — не так-то тут много о биологии.

Составителям не удалось сделать из набора статей целостное произведение: очень уж они разнобойно написаны, некоторые наспех переделаны из докладов. Кроме того, автор специально упрощает сложные темы, чтобы сделать понятными рядовому читателю. И часто пишет рассеяно, если не сказать — растрёпанно; смешивает термины, определения, понятия.

Вместо системного анализа больше приведены суждения автора по отдельным особенностям, периодам и проблемам. Галина нередко противоречит сама себе или выводит лишь частные закономерности, выдавая их за общие (например, утверждая, что цивилизации «Великого кольца» Ефремова слишком похожи и при встрече непременно начали бы войну по правилу борьбы за экологическую нишу, напрочь забывая о вполне мирном контакте в повести «Сердце Змеи», которая просто не упоминается, т.к. не укладывается в предложенную схему). Очень скупо и опять-таки избирательно рассмотрена классика советской фантастики, пропущены самые очевидные произведения, тесно связанные с биологией (например, «Путешествие Алисы» Булычева).

Часть, посвящённая теологической фантастике, особенностям фэнтези и поэзии в текстах, показалась мне более зрелой и любопытной, чем собственно «биологический» раздел книги.

Поэтому, считаю, сборник хорош лишь в качестве ликбеза по условно биологическому направлению, но не как серьёзная исследовательская работа. Однако для периода начала 2000-ых (когда была опубликована основная масса статей) труд выдающийся. В чём-то даже обязательный для читателя, который заинтересовался биологической фантастикой.

Долгая, вязкая, громоздкая история не-совсем-понятно-о-чём.

Вроде бы у автора к моменту написания уже и был приличный литературный опыт, и сюжет, в общем-то привычный для Головачёва, не требовал особенно напрягаться, но получилось что-то неудобоваримое.

Введено много нерасшифрованных технических «терминов», без которых легко можно обойтись. Повествование записано крайне неудобным «канцелярско-инженерным» языком, разобрать который непросто. Персонажи по большей части отличаются только фамилиями, никак автором не характеризованы и не раскрыты. Диалоги словно бы написаны для юмористической пьесы про роботов — живые люди так не говорят. Действие развивается странно — автор, ничего толком не объясняя и не давая понятного расклада, постоянно вводит какие-то противоречивые сведения, раз за разом происходит что-то малопонятное, но очень таинственное, а уж зачем при таком уровне развития техники земляне постоянно летают на что-то посмотреть лично — неясно вовсе. Такое ощущение, что дело происходит во времена Жюля Верна, когда прибора, совершеннее человеческих глаз и ушей, просто не было! Объём искусственно растянут и заполнен множеством лишних сцен, никак сюжет не продвигающих. Ничего научного в повести тоже не заметил — кроме разговоров и умозрительных предположений автор не приводит ничего похожего на научный анализ, текст — чистая гуманитарка.

Финал донельзя странен: хозяева планеты вдруг (без всякого предисловия) начинают предъявлять землянам какие-то смутные претензии, мало относящиеся к событиям повести, а те в ответ читают стихи о горячем человеческом сердце! Похоже, сам автор плохо понимал, что он хочет выразить.

Если бы это был рассказ на 5 станиц с ударной концовкой, то история неудачного контакта с тупиковой «цивилизацией машин» ещё смотрелась бы прилично. А в настоящем виде, даже с учётом года написания и советского дефицита нестандартной фантастики, произведение внимания не заслуживает.

Прочитал не без удовольствия — для своего времени весьма неплохо!

Конечно, невооружённым глазом видна база: романы Жюля Верна и Беляева. Уже оно название даёт такой уклон к Верну, что можно заранее предсказать стиль и сюжет (пространно-невыразительные герои, показательно-бессмысленный полёт). На месте и все признаки советского послевоенного предсказательного апломба «Мы везде будем первые! В СССР всё будет лучшее!» вкупе с соревновательно-почтишпионской историей, где антигероями выступают буржуи-американцы. Ну, собственно, время к этому обязывает, ничего удивительного.

Однако повесть не так уж неповоротлива и стара, какой могла бы оказаться. Автор избежал типичных жюль-верновских длинных околонаучных описаний и объяснений, сюжет динамичен, в чём-то остр и более-менее правдоподобен. Книга читается быстро. Актуальность романа не вызывает сомнений — исследования Марса и Венеры, действительно всё больше входили в моду, а буквально через пару лет после публикации состоялся и запуск первого ИСЗ, что на тот момент подтверждало все посылы автора.

Касаемо различных ошибок и накладок в расчётах траектории ракет... Ну как за это можно укорять? Книгу написал простой рабочий, который и настоящего высшего образования-то не получил! И написал для своего уровня блестяще! Да, вещь не слишком интеллектуальная и небогатая эстетически, но кто тогда писал лучше? Только что Владко или Ефремов, а за рубежом вообще процветали космооперы типа «Звёздных королей» или «Линзменов».

История космического путешествия весьма неплоха, просто морально устарела и сошла со сцены современной фантастики. Тем не менее, как мне кажется, в ней вполне узнаются черты «Страны Багровых Туч».

Слишком легковесно, игриво и кратко.

Я бы счёл это детской фантастикой с уклоном в сказку, если бы из-за уютной картинки не выглядывал доктор Моро и не звучали бы совсем взрослые намёки. Особых достоинств и мыслей у рассказа нет — чисто ситуационный парадокс, близкий к анекдоту. Мир не описан, персонажи не показаны в широком смысле, экспозиции как таковой нет.

Вероятно, рассказ должен открывать цикл, создавая у читателя определённое настроение. Однако, как мне кажется, текст не несёт зацепок, которые бы стимулировали интерес к дальнейшему знакомству.

Сейчас такие штуки уже читаются с натугой. И даже, пожалуй, с некоторой оторопью.

Я ещё могу понять того же Звягинцева или Головачёва, у которых герои, получив некое могущество в персональные свои руки, носятся с какой-то идеей. Но когда персонаж настолько погружён в материально-вещевое самоудовлетворение, начинаешь чувствовать себя неудобно... словно бы ты подглядываешь за Эбинайзером Скружем или прочитываешь исповедь эдакого советского Гобсека. Поступки очередного (теперь уже фантастического) подпольного миллионера Корейко вызывают чувство жалости и недоумения. Хищные вещи века во всей красе...

Тут, конечно, в первую очередь неудобно за государство, которое довело героя (и автора) до состояния неудержимой жажды вещей и комфорта. Потребности низшего уровня из пирамиды Маслоу превалируют самым постыдным образом, вызывая у героя лишь фантомно-остаточные воспоминания о Ленинградской блокаде или чьей-то несчастной судьбе. Две трети повести персонаж просто бухает, спит с девочками, ублажает желудок, обвешивается импортными шмотками, красуется перед зеркалом и т.п. Однако даже после установления первичной «сытости» и переходу к мордобитию с перестрелками, ничего ровным счётом не меняется — сюжет и суть происходящего очень близки к т.н. «женскому роману». Поэтому и мотивации самого автора кажутся мне странными, а повесть в плане идейного наполнения становится гротеском — неужели могущество должно тратиться на такую чепуху?

Литературно текст слаб. Я не знаю за что Резника так выделяли в своё время. Владение словом у него самое простое, обстановка и второй план не прописаны, интрига скучна, герой (да и все остальные персонажи) прост как полено. Несколько любопытна сама идея дома-портала, но она почти не разыграна и не развита в повести. Впрочем, идея, кажется, просто списана с почти забытого «Нового Алладина» Абрамовых.

Различные боевики-приключения в этом же стиле и с подобным же сюжетом были популярны в нашей фантастике с конца 80-ых по конец 90-ых: начиная от «Одиссея» Звягинцева, заканчивая «Царём мира» Абдульманова (последнее, что попалось). Попытки внести конфликт через разборки с бандюганами или исламскую угрозу удивительно неуклюжи.

Я пытаюсь вспомнить о чём тогда — в конце 80-ых — мы мечтали. Освоение космоса, контакты с инопланетянами, мир на Земле, техника Будущего, наступление коммунизма, прорыв в физике, увеличение продолжительности жизни. Почти ничего этого в повести нет. Обычная вековая неистребимая тяга индивидуума нагрести на себя как можно больше благ — мечты дремучих темных годов прошлого. Впрочем, возможно, автор и прав — мы в конечном счёте «разменяли жизнь на кружочки металла» даже без всякой фантастики. Но если бы мне тогда дали прочесть «Дом в центре», то я бы постарался закопать книгу где-нибудь в безлюдном месте, чтобы никто не нашёл и случайно не отравился.

Трудновато составить мнение о книге.

Безусловно, нельзя не оценить работу автора. Он изготовил пусть и несколько наивную, но для своего времени достаточно актуальную, любопытную вещь. Она ещё не выпала из советской традиции авторской гуманистической сказки, не слишком уж глубоко вросла в мифы и приключения героического фэнтези, и не очень-то уверенно отпочковалась от исторической мифологии. В романе можно увидеть весь набор проблем и отчасти философию позднесоветской интеллигенции, однако история уже не пытается влезть в штанишки крапивинских героев или подхватить дедовские гусли славянских сказов. Книга заметно взрослее детских фэнтезийных повестей Александра Больных и всего корпуса прочих перестроечных сказок-приключений, которые предшествовали волне русскоязычного фэнтези; ей удаётся удержаться над идейным вакуумом и подростковыми подёргиваниями, характерными для первых российских попыток подражения западной фантастике (как, например, в «Дорога, которая не кончается» Льва Лобарёва). Это очень интересная, отдельная веха в развитии отечественного фэнтези, сравнимая с «Владыкой Вод» Михаила Шалаева или «Чёрной стеной» Леонида Кудрявцева.

Тем не менее, сама по себе история не слишком-то занимательна. Очень уж большую роль играют здесь источники, из которых позаимствованы герои и сюжет — несложные перестановки имён быстро расшифровываются, общий ход фабулы и узнаваемые типажи заставляют всё время переживать вспышки дежавю, финальная катастрофа вызывает в памяти множество книг, связанных с Атлантидой, а эпиграфы только подливают масла в огонь. И уже видишь чем всё закончится. «Хоббит», «Гильгамеш» и «Эдда» слишком уж ярко проступают на теле романа, формируя общую смесь, вызывающую ассоциации то ли с «Древом жизни» Владимира Кузменко, то ли с «Трое из Леса» Юрия Никитина. Общий (сначала пасторальный, а потом тревожно-трагический) тон книги подпорчен множеством слов и оборотов современного языка — кажется, будто герои притворяются наивными селянами, а саму книгу штормит и она мечется между фэнтезийным и научно-техническим миром. Наконец, идея палеоконтакта и разнообразных «божественных войн», нашедших отражение в мифах, уже на момент написания большого восторга не вызывала, как и все этические установки, заявленные автором.

Гармонично соединить это в голове почти невозможно. Роман одновременно перенасыщен разнородными отсылками и притом слишком упрощён, отчасти старомоден.

Ничего удивительного, что «Апсу» оказалась напрочь забыта сразу после выхода в свет. Очевидно, её просто погреб под собой вал переводной, более интересной (крикливой?) и современной (драчливой?) зарубежной фантастики. Книга, написанная по позднесоветским канонам (герой не может не страдать от того, что начал войну против тех, кто хотел убить его — апофеоз самоубийственого гуманизма!), закономерно оказалась затоптана произведениями, где реалии 90-ых отражались куда более точно (Зуб за зуб, око за око — иначе просто съедят! Что с «Апсу» и случилось).

К настоящему времени роман устарел, проверку временем не прошёл. Можно, конечно, полюбоваться на занятное сплетение разных мифологий с примесью фэнтези, но эпоха рефлексирующих гуманистов миновала так давно, что они и остались-то только в книжках (не считая тех, кто наловчился надевать этот образ как карнавальный костюм для публичных выступлений).

О хоспади...

Открыл и тут же закрыл. В аннотации и отзывах рекомендация автору дана такая, словно бы он мастер пера, событие в литературе, «наследник традиций». На деле — записки устной речи какого-то товарища, отсуживавшего в юности на флоте. Читать это нельзя не из-за матов, а от отсутствия какой-либо оригинальности и художественности. С реализмом тоже так себе — можно подумать, что только автору в 90-ые довелось голодать, учиться и работать. Обычнейший быт не столь далёких времён. Юмор, на мой вкус, образца рядового ПТУ. Чем Э. Овечкин хотел удивить читателей?

Я как-нибудь старыми запасами морской прозы Валентина Пикуля обойдусь...

Неплохая, в принципе, вещица.

Всё довольно стандартно — старые долги требуют виры, самурай без меча подобен самураю с мечом, любовь побеждает смерть, а красота спасёт мир. Но сейчас как раз этой стандартной классики и не хватает. Фантастику заполонили личности (как авторы, так и их герои), скажем так, «нестандартные»; порой настолько, что не хочется даже знакомиться. Ставка на серую жестокость, натурализм, скотство разных сортов и просто подростковую дурь, за которую часто пытаются выдать некую «глубину и сложность», доминирует уже много лет. И хочется назад — туда, где розовые сопли ещё презирали, над дураками смеялись, само Будущее ещё было другим, а герои — Героями.

История, рассказанная Эдуардом Шауровым, интересна общей своей близостью к уже основательно подзабытому отечественному фэнтези «Многорукий бог далайна» — здесь не сходятся огромные армии, никто никого не крушит и ужасные артефакты не переворачивают всё вверх дном. Мир Надморья герметичен, относительно спокоен, холоден и твёрд. Люди, его населяющие, чем-то отвечают характеру своего обиталища — они умеют жить среди этих скупых льдов под тусклым солнцем тундры. Каждая палочка, каждый черепок или чешуйка находят здесь своё применение. Экзотический ледовый мир, его неторопливость и скрупулёзность создают особый настрой — оттого всё здесь ощущается острее. Самая малая рана чувствуется больнее, а самая слабая радость приносит больше тепла.

Автор смог хорошо проработать и ярко подать особенности своей «вселенной» — мироустройство, привычки аборигенов, их ремёсла и род занятий показаны подробно, непротиворечиво, увлекательно. Как раз тот случай, когда обстановка произведения играет живыми красками и является такой же частью повести, как и её герои. Сюжет хорошо увязан с мифологией, поведение персонажей адекватно местной этике, диалоги хорошо раскрывают сцены, персонажи не безлики — обладают характером, собственной историей. А разные мелкие загадки постепенно разъясняются по ходу действия.

Один только минус — нужна карта и глоссарий. Без них несколько «плывёшь», не всегда понимая детали. Очевидно, повесть нужно читать сразу в составе цикла.

Не могу сказать, что интрига и общий посыл повести как-то выделяются, что персонажи вызывают большой интерес, а авторский стиль изобилует достоинствами, нет здесь и сногсшибательных приключений духа или тела. Однако не так часто встречается фантастическая история, которая следует канонической традиции «этнического» русскоязычного фэнтези, заложенной в 80-90 годах и сейчас почти забытой.

Очень рад, что кто-то ещё помнит, какой на самом деле должна была быть наша фантастика.

P.S. Прочитав, невольно думаешь: а не проклятый ли далайн это замёрз после того, как люди всё-таки одолели Ёроол-Гуя и зажили спокойно?

Для начала стоит отдать должное названию: автор, очевидно, испытывая легкий приступ нерастраченного романтизма, не особенно думая, вписала абсолютно прозаической вещи, выполненной без всяких признаков лирики, загадочный, полупоэтический заголовок. Переводчик тоже не ударил в грязь лицом, и порадовал русскоязычных читателей ещё более странной интерпретацией «Тёмный трубач», ассоциирующийся с чем угодно (например, с Луи Армстронгом), кроме героя и сути произведения. Таким образом, заголовок романа ещё до прочтения уже становится отдельным явлением, повисая в пространстве, словно неудачный эпиграф. Очевидно, в идеале книга должна была называться на русском «Сигнальщик тёмных времён» или «Мрачный флейтист», с намёком на Гамельнского крысолова, который как раз прославился игрой на флейте, уводящей детей неведомо куда, — что-то в этом роде. Предположу, что автор использовала известную легенду в качестве стартовой площадки для своего романа — завязка и название вполне соответствуют этому допущению.

А вот дальше... Дальше у Нортон начинается практически стандартная робинзонада, плохо увязанная как с посылами, озвученными в первой части книги, так и с обстановкой произведения вообще. Всё это зачем-то разбавлено всяческими загадками и непонятными отступлениями, уводящими к другим «космическим» произведениям автора, но к самому роману имеющими самое поверхностное отношение. В довесок, представления автора о научной работе, войне, экономике, детской психологии, путешествиях на фоне природы и многих других вещах отстают от времени написания романа лет эдак на сто, если не более. Фактически мы опять видим вариацию знаменитого романа Дефо, только лишь в декорациях условного будущего.

Да, центральная часть книги очень увлекает и умело держит в напряжении. Опасности и загадки так и сыплются из-за каждого поворота сюжета, из каждой сцены. Потрясения — одно за другим — прямо-таки переворачивают мир героев произведения. Вокруг всё время проносятся то разбойники-ковбои с дымящимися кольтами (читай «военные»), то индейцы с воздетыми томагавками (читай «кентавры с копьями») грабят брошенные фермы белых поселенцев или даже осаждают форт (читай «крепость Батт»), то даже вспыхивает эпидемия космической чумы (напоминающая вспышку дифтерии 1925 года в городе Ном). То группа детей совершает героический марш через полконтинента.

На этом фоне теряются не только старательно введённые автором в самом начале упоминания о таинственных инопланетных артефактах, укрытых в пещерах, но и сама смерть Грисса Лугарда — того самого «угрюмого дудочника», который стал просто не нужен после кульминации событий. Вот, предупреждал он о коварстве захватчиков — долго предупреждал, упорно, пять раз оказался прав. Но зачем потребовалась всё сюжетное ответвление с военной базой, таинственными туннелями, инопланетным монстром и подготовкой к раскопкам катакомб Предтеч — неясно совершенно. Никакой роли в романе они не играют и с образом гаммельнского крысолова не взаимодействуют. Можно было просто отправить детей в лес — ну заблудились, а на планету в это время напали пираты. Треть романа вполне допустимо безболезненно вырезать: возникает ощущение, что после орбитальной бомбардировки начинается сюжет какого-то совсем другого произведения.

Отдельно нужно отметить наивность, недосказанность и неправдоподобие происходящего. Нортон настолько легкомысленна в конструировании фабулы и выстраивании подробностей, что это даже восхищает!

Если ты космический пират, то пасторальную планету, которая выразила практически полную покорность, и могла бы стать отличной базой для отдыха, снабжения и ремонта, нужно обязательно разбомбить в щепки. Ну какой же ты иначе пират? Кто тебя будет уважать? Все пираты так делают — они же пираты! Подумаешь, экипаж провёл в космосе десять лет и смертельно устал от войны — ничего, ещё потерпит, но гражданских нужно прижать к ногтю! Мы так и не узнаем, чем руководствовались пираты, совершив всю череду произошедших безумств — этого наверняка не знала и сама автор. Просто нужно было напугать читателя варварством космических захватчиков. Иначе где взять ужасы войны?

Если ты учёный, то ты обязательно по заданию пиратов синтезируешь и выпустишь в атмосферу смертельный вирус. Наверняка зная, что он прикончит всех, включая тебя самого. Учёные — это такие роботы, которые запускаются после нажатия кнопки «Старт», и пока не откатают программу, уже не останавливаются. Ведь совсем нельзя капнуть в чашку Петри кислоты, показать мёртвую культуру, мило улыбнуться и заявить «Оп! Не получилось...» Иначе какие они учёные! У учёных всё всегда получается. Это знает каждый любитель фантастики. Кроме того, учёный обязательно должен быть хронически занят каким-то секретным делом, не расставаясь с ним, как Сизиф с камнем. Даже если ты живёшь на богом забытой планете и твои исследования никому, кроме тебя не нужны, ты всё равно должен, не ночуя дома, трудиться как проклятый, забросив личную жизнь, позабыв про течение лет, про детей, родителей, быт, политику, не откликаясь на любые события. Только так! Причём сами исследования нужно вести вредные и опасные — чем хуже и страшнее, тем лучше. Наука другой просто не бывает!

Дети — это такие существа, которые не боятся темноты и одиночества, не страдают от холода, практически не устают, не теряют направления в лесу, шутя рулят самой разнообразной техникой, легко, словно рейнджеры, уходят от погони, способны месяцами кушать консервы, неплохо разбираются почти во всём спектре наук и навыков — от микробиологии до космической связи. И заодно ведут себя как паиньки — большому мальчику, несмотря на хронический недостаток внимания взрослых, в мирное даже в голову не приходит похулиганить, втихушку покурить, утащить дядин бластер и устроить охоту, просто свалить из посёлка, где его напрягают разной фигнёй, а в период военной анархии — потискать старшую девочку-подростка (кто запретит?), отлупить тех, кто отказывается слушать его в критической ситуации (кто помешает подкрепить мнение силой?), забить на всё и просто ждать помощи (какой смысл с риском для себя шариться по руинам и местам боёв, кроме необходимости доказать, что на планету напали?). Знайте, дети — это сила и опора цивилизации! Они обязательно выживут после любого катаклизма — как тараканы.

Мутанты обязательно должны вести себя загадочно и непредсказуемо, годами лелеять тайные планы, выстраивать таинственные города, пугающе хохотать в динамик интеркома и гоняться с оружием за безобидными путниками. На то он и мутант — чуждый, холодный разум в животной оболочке. Скрытная, своевольная и подлая скотина! Помести мутанта на страницы любого романа и они, размножившись, сразу сделают за тебя половину работы. Это знает каждый писатель-фантаст!

Словом, герои книги Нортон напоминают ещё марк-твеновских Тома, Гека и Бекки, антигерои — пиратов и разбойников Стивенсона, учёные выглядят одержимыми безумцами, сошедшими со страниц Шелли или Лавкрафта. Удивительно наивная и бессвязная фабула изобилует приключениями в духе Дефо или Майна Рида. Благородство и ловкость главного персонажа — Вира — сравнима с манерами капитана Блада Сабатини. А непоследовательный сюжет, перескакивающий с одного на другое, и, по большей части, не разрабатывающий центральную идею книги (измученный войной взрослый спас нескольких детей от всеобщей гибели, но перспективы у них всё равно нет — и что?), присущ, скорее, Кингу, Брэдбери или Буццати, чем автору НФ (например, тому же Хайнлайну, весьма продуктивно выпускавшему молодёжь на пыльные тропинки далёких планет). Война у Нортон абстрактна — что-то далёкое, опасное и плохое. Точно так же стерильно-абстрактны у неё едва намеченный пацифизм и вынесенная за скобки трагедия Грисса Лугарда. Зато романтика «звёздного фронтира» так и льётся через край. Очевидно, ради этого и писалось.

Как ни странно, получился отличный приключенческий роман, напоминающий «Туннель в небо», «Робинзоны космоса» и «Посёлок» в одном флаконе. Правда, с кучей неоформленных набросков и отступлений вместо нормального наполнения.

Но таков уж стиль Нортон... Надо либо любить её, как есть, либо читать более «взрослых» авторов и не жаловаться.

Эту книгу я нашёл на помойке...

И возмутился про себя: «Какой варвар выбросил! О, да это фантастика! Наш клиент, надо бы почитать».

Процесс чтения обернулся различными неожиданностями, конфузами, разочарованиями, вопросами, негодованием, недоумением, непониманием и прочая, прочая. Главное же, он исподволь подвёл меня к пониманию поступка предыдущего владельца книги. Казалось, некто вертится у меня за плечом и, подёргиваясь от нетерпения, спрашивает: «Ну, ты понял? Теперь-то ты понял?!».

Истории, вошедшие в книгу, выполнены с раблезианско-пантагрюэлевским замахом, со стилистической ровностью и бессмысленным обилием Зощенко, с глуповатым юморком Евдокимова. С почти неприкрытой пошлостью и презрительным прищуром. Уровень абсурда иногда выбивает потолок и двери и, словно тракторными гусеницами, разносит колею сюжета. А лаконичность фраз и сцен доходит до того, что подчас становится трудно понять кто подал какую реплику и по какому поводу. Масла в огонь подливает и редактор — книга в плане корректуры и пунктуации вычитана небрежно: авторская речь вторгается в диалоги, опечатки меняют пол персонажей и смысл ими сказанного, отсутствие сносок местами превращает и без того абсурдный текст в полную бессмыслицу: то ли двое мужчин, минуту назад встретившихся впервые, действительно много лет женаты; то ли один из них всерьёз полагает себя женщиной; то ли это просто опечатка???

Сборник заполнен ладно бы фантасмагорией и гротеском, — он наполнен дистиллированной мизантропией, маскированной автором под литературное творчество. И нет здесь почти никакой критики современного общества. Всё гораздо примитивнее: С. Зелинский просто не видит в жизни ничего хорошего. Согласен — это драма. Но, к счастью, драма одного единственного человека, а не самой жизни.

И я понял! Понял!

Дочитав, эту книгу я аккуратно унесу на помойку...

Остаётся лишь один вопрос: Что сподвигло редакцию «Молодой гвардии» опубликовать вот это в 1988 году тиражом в 100000 томов?

Странно, что книга так непопулярна и практически забыта как критиками, так и читателями. Просто феномен!

Я бы не сказал, что Дворецкой присущ особый язык или литературный стиль — скорее, наоборот, написано очень простецки, со стилистическими недочётами. Нельзя похвалить и сюжет — обычное приключение, где герой разыскивает своё место в жизни и, конечно, любовь. Роковых загадок нет, всё спокойно и постепенно проясняется по ходу развития сюжета. Обстановка далека от экзотики — леса, городки, реки средней полосы. Ужаснейших чудовищ или сумасшедших схваток тоже нет. Фабула близка к классическому античному любовному приключению.

Очень простой, ровный роман, автор которого не рвалась нахватать звёзд с неба или чем-то ошарашить читателей.

Однако уровень исторической проработки, погружение в быт, традиции и описания психологии людей дохристианской Руси делают книгу занимательным историческим чтением. Собственно, история славянских племён и является лейтмотивом книги. Автор, играя на поле приключенческого фэнтези, интересно и красочно рассказывает о жизни наших далёких предков, о зарождении государственности, о способах вести войну, о понятии чести и достоинства, о вере и традициях. И, что очень важно, — о нравственности! Ярко, правдоподобно, в меру увлекательно и крайне любопытно!

Отдельно хотелось бы похвалить выбор имён персонажей и фонетику названий в целом. Просто приятно читать!

История ничуть не проигрывает более известном книгам Марии Семёновой и, уступая им в авантюрности, в чём-то смотрится даже старше, трезвее. Книга Дворецкой ближе к творчеству Василия Яна или Валентина Иванова.

Отличный исторический или псевдоисторический роман, который надо бы рекомендовать к чтению подросткам. Я бы смело ввёл его в дополнительные списки чтения школьной программы старших классов.

Очередная вариация «Карика и Вали», написанная непонятно зачем. Видимо, под прямым влиянием детских научно-популярных книжек Халифмана об общественных насекомых.

Если автор хотела рассказать что-то новое о мире насекомых вообще и муравьях в частности, то её замысел отстал от времени. И рассказывали уже не единожды (деткой фантастики и научки на эту тему было написано изрядно), и ничего толкового в повести не видно. Герои достаточно хаотично носятся то по двору, то по дому, то по муравейнику, повторяя известные эпизоды из книжек Ларри и Брагина, не добавляя в классическую историю с уменьшением и прямым наблюдением природы ничего нового. Пожалуй, стоит только выделить зацикленность на феромонах, почему-то никак толком не связанную с ключевым событием повести — изобретением пилюль, способных изменять размер живых существ.

Главные персонажи, на мой вкус, скучны — героический сыщик, который привык откликаться на обращение «дядя Люда», загадочный, непонятный и неуловимый, как Фантомас, юный гений Фима, его малолетняя соседка Анюня, страдающая дефицитом внимания, и полусумасшедшая пенсионерка, помешанная на конфетах. Из этого бы надо лепить чисто юмористическую историю, а не научно-познавательное произведение, но автор постаралась написать всё сразу — повесть для младших школьников она совместила с детективом, научным триллером и шутейливой сказкой. Обычно в таких случаях образуется каша-малаша, и повесть Сухановой, разумеется, исключением не стала.

Читать книжку скучно вообще: нескладные стихи, бытовая суета персонажей и затянутое вступление, занимающие всю первую половину повести (если не более) нагнали зевоты даже на меня, взрослого выдержанного читателя, а уж ребенку бы такое наскучило бы гораздо раньше. Также несколько неприятное впечатление оставляют попытки автора посюсюкать с читателем — порассказывать ему сказочки, поиграть в куклы, обсудить разные склоки, возникающие между жильцами. Понятно, что книжка детская, но не до такой же степени! В противовес гипертрофированной завязке финал получился скорострельным и невнятным, а путешествие по подземелью слишком кратким. Ну, выбрались они из муравейника, ну кончилось приключение — и что?

Меня зацепил только нарочитый «неправильный» говор старушки Тихой — только он из всех использованных авторских уловок показался занятным.

Сам главный герой Фима получился настолько великим и монументальным, что в него просто не верится. В жизни почти не бывает настолько выдержанных и увлечённых мальчиков, которые бы только вокруг муравьёв и бегали, не замечая толком окружающего мира, не отвлекаясь на простые детские радости. Вернее, бывают (приходилось иметь дело с парой экземпляров), но в ближайшем рассмотрении, несмотря на «учёность», они обычно оказываются малосимпатичными «маньяками», зацикленными на определённой идее. Словом, в земное происхождение гениального школьника Фимы не верится — это либо взрослый, либо какой-то инопланетянин. Почему-то сразу возникает непроизвольное желание его убить и тут же сверху поставить памятник, увековечивающий все настоящие и будущие заслуги в сумме.

Наконец, занимательные факты из жизни насекомых, ради которых, очевидно, книжка и писалась, разбросаны по тексту без особой системы и пользы. Большого любопытства и памятного интереса вся толкотня вокруг каких-то превращений, исчезновений, старушечьих склок и феромонов не вызывает. В голове остаётся какой-то сумбур с претензией на юмор.

Я бы не рекомендовал повесть Н. Сухановой для детского познавательного чтения. Есть гораздо более адекватные и полнокровные произведения, посвящённые приключениям уменьшившихся персонажей. Как говорится: «Справедливо забытая книга».

Идея хорошая — подать историю и географию сказочного мира через путешествия и описания.

Но исполнение на троечку.

Нет никакой внятной структуры, хронологии, пояснений. Это не энциклопедии, и даже не путеводители по миру, и даже не указатели достопримечательностей, а просто набор отрывочных сведений сразу обо всём, снабжённый небольшим количеством зарисовок и совершенно невнятными картами, словно накорябанными детскими мелками на асфальте. Никаких пояснений к описаниям не даётся, события могут быть упомянуты в любом хронологическом порядке, временная точка, в которой сделаны сами описания, не указана. Поэтому чтение большого удовольствия не доставляет — нужно досконально знать мир компьютерной игры «WarCraft», только тогда что-то из указанных обрывочных сведений будет понятным. Описания доспехов, сокровищ и различных живых или мёртвых героев крайне поверхностное, часто однотипное (лежит/сидит там-то, внушает ужас/почтение). Районы разных местностей на картах не детализированы, таким образом описания повисают в воздухе, а сами карты не несут никакой полезной информации. Проще, быстрее и полезнее найти нужные сведения в сетевых энциклопедиях, чем просматривать эти бессмысленные фолианты.

Есть минусы и у самих изданий. Перевод был бы относительно неплох, если бы переводчик не забывала, что сообщает нам о волшебном мире и больше внимания уделяла адекватной стилистике текста, а не буквальному переводу. Радует, например, само название первого тома «Восточные королевства»: хочется спросить «А где Западные?». Не всегда удачно выбраны шрифты (особенно у названий), что порой сильно мешает чтению. Есть недочёты, сделанные при составлении и редактуре русскоязычных изданий — сноски к пометкам в тексте могут отсутствовать, либо находиться на других страницах и не в нужном порядке. Ну и леность российского составителя тома «Калимдор» уже просто неприлична: вставить в русское издание (за которое просят отдать неплохую сумму) англоязычную карту — это, безусловно, удачный маркетинговый ход. В следующих томах можно и заголовки не переводить, правда? И так сойдёт...

Книги, конечно, красиво оформлены (главным образом, внешне) и способны потешить самолюбие фаната игры, но что с ними делать, кроме как поставить на полку и время от времени протирать накопившуюся пыль? Я бы такое, да ещё и с таким отношением к читателю, брал только в качестве бесплатного приложения.

Прочёл несколько рассказов автора. Отзыв решил сделать всё-таки на «Молоко».

Уже и не помню как я вышел на Станислава Карапапаса, кажется, его библиографию открыли на сайте — тогда поставил в очередь прочтения. И не пожалел.

Конечно, видно, что рука у начинающего фантаста пока недостаточно тверда. В ход идут стандартные темы с достаточно типовыми героями и многажды опробованным сюжетом. Оформление самое разное: от приключенческого фэнтези, ЛитРПГ и мистики до гуманитарной фантастики. Истории короткие, построенные больше на перехлёсте сцен, чем на конфликте персонажей или идей. Не так уж редко подражательные. Чувствуется, что автор пока ищет себя — свой уникальный стиль, свою нишу, ещё только выбирает своего «конька». Это заметно даже по отсутствию произведений большого объёма: имеется лишь один цикл, на повести или романы Станислав пока не решается.

Но сам факт творческого поиска, а также постепенная шлифовка мастерства в малой форме и писательская активность, позволяют предположить, что автор не станет очередным «генератором романов» с Литреса. Кроме того, рассказы Станислава понравились мне смелостью — он не боится идти там, где многие уже прошли, и искать на этих торных тропах что-то своё, новое. Сквозь ощутимую пока неопытность проступает любопытный рваный почерк и своеобразный описательный акцент, которые вполне могут сопутствовать в будущем талантливому, бойкому перу.

Рассказ «Молоко» типичен для автора.

Взята и в какой-то мере раскрыта важная социальная проблема, на заднем плане которой маячит мораль в окружении классических ценностей. Хорошо выстроена композиция — контрастное чередование ряда взаимоисключающих сценок заканчивается яркой кульминацией и ответами на поставленные вопросы. Использован современный антураж, сочетающий одновременно киберпанковские мотивы и тягучую мистику, приближающуюся к хоррору. Броско, компактно и доступно переданы черты и термины выдуманной реальности. Да, есть дыра в логике, да, ощущается недосказанность. Но они компенсируются скорым развитием сюжета, очень приличными описаниями, чёткими сопоставлениями и острой передачей впечатлений героини.

По-моему, неплохо. Во всяком случае, я бы с любопытством прочитал повесть, написанную по миру рассказа. Нужно будет проследить за новинками у Станислава.

Один из немногих фантастических рассказов на лесоведческую тему. Повествование идёт от лица некой растительной сущности, занимающую изрядную часть биома планеты. Автор не только смог грамотно задействовать научные представления о жизни леса, но и хорошо их подал — действительно, древесные растения являются одним из важных компонентов биологической машины Земли, а их вклад в круговорот веществ весьма солиден. Растительная жизнь, будучи разумной, могла бы рассуждать примерно так, как показано в рассказе. На фоне этой могучей медленной жизни копошение животного мира на самом деле выглядит роением мошек у лампы фонаря. Даже катастрофы и загрязнение окружающей среды чувствуются персонажами рассказа как мимолётный бриз. Какой уж тут контакт? Со стороны научной фактологии история написана замечательно! Неудивительно, что рассказу пытались дать премию. Это очень приличная экологическая и биологическая научная фантастика.

Но автор переборщил с серьёзностью, недостаточно разработал центральную идею и переоценил средний интерес к затронутой теме. Поэтому рассказ читателям не приглянулся. И оказался почти забыт.

Ужасно скучно! Потратил на роман около 4 месяцев — приходилось продвигаться вперёд буквально подпирая голову руками, чтобы не уснуть. Что не всегда удавалось.

Роман камерный — всего три места действия: квартира Кентона, палуба корабля и некий город колдунов (где ни одного колдуна не было). Квартира обозначена для завязки и интерлюдий; на корабле героя постоянно сбрасывают в море или заковывают в цепи, а он, освободившись, упорно лезет в каюты через окна; в городе персонажи бегают по переходам и лестницам, иногда кого-то убивая. Крайне скупо и скудно. Никакого особого мира-то и нет...

Сюжет вроде бы должен разбирать какое-то противостояние божественных сил, отданное на откуп простым людям, но автор, уделив всё место действию, пожалел подробностей. Смысл и завязка произведения покрыты мраком, развязка ничего не проясняет.

Главный персонаж безлик и непонятен: кабинетный учёный, попав в магическую реальность, стремительно, без всяких предпосылок и мыслей, превращается в могучего воина, избранника богов, возлюбленного самой красивой самки, уважаемого предводителя маленькой группы таких же безликих персонажей, которые во всём стремятся ему угодить. С одной стороны, классическая история «безумной любви избранного героя к прекрасной жрице/богине», с другой стороны — не ясно отчего скромного учёного так понесло (до полной утраты прежней личности). Можно было взять в качестве героя и более подходящего человека. И самое главное, какую же свободу он обрёл, сменив рутину научной работы на палубу корабля, с которого нельзя надолго уйти? Ну, поменял одну клетку на другую...

Культурные отсылки представляют из себя винегрет, начиная от шумерских мифов и заканчивая американской традицией «белого джентльмена», который держит жизнь за узду. Как на древнешумерский корабль, пролежавший в стазисе 6000 лет, попали викинг и перс (с турецким ятаганом), автор предпочитает не объяснять. К чему были разговоры о мече и плаще Набу, по каким критериям определяется раб/не раб — тайна за семью печатями... Рука так написала.

Художественные изыски текста малочисленны, отрывочны: голуби с красными клювами и лапками, перечисление божественных домов и визит к Повелителю Двух Смертей. Всё. Остальное в простейшем стиле: пошёл, поспал, поцеловал, подкрался, подрался, пустил скупую слезу, умер. Никакой поэтики не обнаружено.

Идей или интересных рассуждений нет. Описания схваток примитивны. Об управлении кораблём гребного типа автор имеет самые смутные представления, принимая его, вероятно, за очень большое каноэ.

Роман написан в механистическом тоне (преобладает действие, бурлят простейшие эмоции, идея остаётся завуалированной), достаточно характерном для Меррита. Он показался мне совершенно неудачным, тяжёлым, скучным. Удивлён мнением критиков, считающих «Корабль Иштар» лучшей работой автора. Есть у него и более атмосферные («Обитатели миража»), и более красивые («Лунный бассейн») и более сильные («Дьявольские куклы», «Семь степеней к Сатане») вещи.

А уж сравнение с Берроузом, который якобы не смог заглянуть за какой-то «предел безудержной фантазии», где буквально жил Меррит, и вовсе выглядит странно: сравнить зачинателя современной американской фантастической традиции, отца сразу нескольких художественных направлений, писателя, чьи сюжеты проверены временем, с достаточно ординарным автором, которого едва помнят на фоне Каттнера, Лавкрафта и Говарда... это надо уметь. Примечательно даже отношение к деталям: например, если Джон Картер до переноса на Барсум был кавалеристом и умел пользоваться саблей, а потому стал выдающимся фехтовальщиком Марса, то Джон Кентон был специалистом по древним языкам и, попав на мистический корабль, никак не мог в одночасье стать грозным бойцом. Откуда Кентон, ещё ничего не совершив, получил прозвище «Волк»? Что за нелепица? Поэтому Берроузу я условно верю, а Мерриту нет. Все его выдумки здесь дутые, как дешёвая бижутерия.

Если же сравнивать приключенческую составляющую книги Меррита с любым известным произведением англоязычных классиков жанра (Майна Рида, Генри Хаггарда, Джеймса Купера, Джека Лондона и проч.), то и здесь перевес будет не в пользу «Корабля Иштар». Обитатель кабинета в газетной редакции едва ли способен в равной мере передать ощущения настоящих — живых, а не книжных, — похождений «европейца, вернувшегося к корням». Вероятно, поэтому сюжет романа столь странен и отчасти ходулен.

Первая треть рассказа очень понравилась. Все эти помехи в эфире, вибрация, шумы погибающего корабля, ощущение неопределённости, владеющее центральным персонажем — всё очень хорошо. Если бы рассказ так и продолжился — намёками и тайнами, игрой звука и света, голосами в шлемофоне, пустотой на палубах, то я бы его запомнил и оценил гораздо выше. Описание ощущений и впечатлений, сенсуализм и фактурность текста являются одной из самых сильных авторских черт Алексея Провоторова.

Но завязка требовала развития, действия, а авторский стиль обязательно включает встречу с чем-то мрачным или опасным. Поэтому со второй трети объёма рассказ начинает развиваться как классический ужастик а-ля «Этюд в алых тонах» Ван Вогта или вариация фильма «Чужие», что уже было многократно обыграно не только во времена Золотого века фантастики, но и в относительно недавних произведениях — такие сцены можно обнаружить, скажем, у Андрея Ливадного в цикле «Экспансия», а в 2014 была опубликована очень сходная по сюжету повесть Александра Тюрина «Шизогония». Кроме того, мне не хватило «расклада сил», экспозиции. Общее, несколько путаное описание предыстории и положения дел даётся только к середине рассказа, что несколько обесценивает впечатление от завязки: если бы автор с самого начала рассказал бы о том, кто эти люди и что здесь делают, с кем пытаются связаться и чего ждут, то впечатления можно было, пожалуй, и усилить. Однако Алексей практически всегда избегает вводных — его рассказы начинаются сразу и вдруг.

Получилась очень неплохая, хотя и несколько неправдоподобная (ну не действует никакая инфекция на человека за считанные секунды, это противоречит биологии) космическая страшилка-эпизод. Она хороша для жанра ужасов. Для широкой и серьёзной космической фантастики рассказ не подходит — пока человек столкнулся вне Земли с чем угодно (с отказами техники, экстремальными условиями, огромными расстояниями, губительными излучениями), но только не с коварной жизнью, которой нечего кушать дома, поэтому она отправляется куда-то за тысячи световых лет и ловит там людей. Здесь проглядывают признаки не современной научной фантастики, а скорее архаичной истории о столкновении с исчадиями ада.

Крепенькая и на удивление передовая для 60-ых повестушка.

Да, шпионская тема, да, добрая и умная военная контрразведка при содействии КГБ ловит американских шпионов. Да, опять советская мини-утопия. Но вся интрига здесь находится «на кончике пера».

В повести нет вечно хмурых оперативных работников с пистолетом на изготовку, здесь не рвутся с поводков служебные собаки, и никто не кричит в окно подвала загнанному спецагенту «Сдавайся, мы гарантируем тебе жизнь!». Здесь действуют офицеры нового типа — с «поплавком» на правой стороне кителя, с дипломом физика и образованием электронщика. «Шпиона» вычисляют, даже не видя его самого, — по фотографии из газеты и еле заметным помехам в эфире, и молниеносно нейтрализуют, проработав техническую сторону операции. Мелькают термины из кибернетики, электронной инженерии, компьютерной архитектуры, радиофизики. Вот это фантастика! Вот это класс! Такое ощущение, что снова молодого Гуревича читаешь. Слово «инженер» ещё звучало гордо, а армия ещё не опустилась до состояния 80-90-ых. Я не смог правильно датировать повесть и «на глаз» отнёс её к началу 80-ых, поэтому был здорово удивлён, увидев настоящую дату публикации.

Текст был бы ещё лучше, если бы автор расширил круг действия, показав в завязке каверзы иностранной разведки, оперативную работу, ввёл бы драматические сцены, подключил бы дополнительную рядовую детективную линию с задержанием операторов робота-шпиона и разгромом резидентуры — сочетая научные новинки промышленного шпионажа с классическим шпионским боевиком в стиле, например, «Рубиновой звезды» Шагурина. Но даже без всего этого смотрится и читается прилично, пусть и скучновато.

Замечательная вещица. Я бы даже рискнул отнести её к советскому «прото-киберпанку» — технической фантастике, которая предшествовала компьютерному веку, но имела все задатки развиться в новый жанр. Наравне с «Пажитями» Пирожникова и «Пределом» Зейделя. Почему это не публиковали в «Технике — молодёжи» или «Уральском следопыте»? И кто, любопытно, характеризовал творчество автора как «отсталое», если верить нашему биографическому очерку?

К сожалению, при завлекательной аннотации роман очень слабый. Завязка обещает множество интересных сцен, делает замах на бодрое путешествие по таинственным землям, а вместо этого начинается долгая, шаблонная и совершенно неинтересная, утомительная история. Никаких чудес и тайн ждать не стоит.

Самый главный недостаток — очень много пустого места, воды. Можно смело пролистать десятки страниц, и не пропустить ничего важного. А весь роман хорошо ляжет страниц в 150 (вместо имеющихся 500). Автор настолько долго подготавливает каждый новый шаг фабулы, что успеваешь устать, прежде чем он случится. Одно введение с побегом растянуто на несколько глав, но почти ничего к сюжету или раскрытию центрального персонажа не добавляет. Если его выбросить и начать прямо с момента кораблекрушения, то книга только выиграет.

К растянутости прибавляется «детскость» — я только на середине книги из-за замедленности действия понял, что это история для подростков: нелогичные и наивные поступки героя вызывают удивление, больше раздражают, чем поражают. Рассуждения о «добре» и «зле» прямолинейны, утомляют обилием и ненужностью, занимают много места. Боевые сцены несерьёзны (в норме человек в ужасе шарахается даже от собаки, а герой книги — неопытный подросток — храбро вступает в схватку с различными чудовищами), обстановка плохо увязана с развитием событий (например, некий маг годами терроризирует село, отлавливая жителей и продавая их в рабство — при том селяне особо его не боятся, и непонятно с кем ведёт работорговлю сумасшедший маг в глухом диком лесу, где есть только одно поселение). Общей интриги и развитой сюжетной линии нет — герой просто переходит от сцены к сцене до тех пор, пока не встречает объект своих любовных вожделений. Романтическая привязанность менее всего напоминает любовь, описания скорее ответствуют нехитрым эротическим фантазиям типа «вот бы вставить!». Уменьшительные формы слов («тварюшка», «сосочки») лишь усиливают впечатление «детскости». Отношения центральных героев тоже самые простецкие (тайные миссии без особого смысла и напряжения, отчуждённость переходящая в любовь, заведение ручного чудовища, трепетные поиски брата-статиста). Выраженного финала нет — приключения просто обрываются.

Описания, стиль и язык на невысоком уровне. Автор постарался (и местами удачно) ввести что-то оригинальное, но красивой, цельной картины не вышло. В тексте много нерасшифрованных слов (что такое «Волистрат» или кто такая «Шма» я так и не понял), много отрывочных сведений и понятий, много сцен, которые плохо состыкованы между собой — роман, несмотря на потенциал, рассыпается сырой мозаикой. Персонажи второго плана падают как снег на голову, характеризованы плохо, исчезают так же внезапно и часто не играют особенной роли. Есть совершенно невнятные сцены и люди — допустим, к чему вообще был нужен бой с каким-то мудрецом, почему он «мудрец» и какова сюжетная роль всей главы с ним? В разговорах проскакивают современные слова, нарушающие фэнтезийную атмосферу.

Роман всё время пробуксовывает, действие не идёт плавно, связь сцен и событий продумана плохо, антураж выполнен поверхностно, длительная подготовка к перемене декораций неудачно чередуется с отдельными драматическими эпизодами, после чего на много страниц опять продолжается «штиль». Самое же главное — книга наивна и скучна. Концовка намекает на продолжение, но сил читать что-то подобное дальше уже нет.

«Знаковый» цикл очередного «мастера фэнтези» на поверку оказался набором слабеньких, почти безыдейных историй, кое-как скрепленных перекрестными отсылками.

Знаменитый антураж «Умирающей Земли», о котором столько сказано критиками и который так превозносится поклонниками, почему-то сводится лишь к упоминанию «гаснущего солнца, красного как гранат» и бессодержательных описаний упадка старой технической цивилизации Земли, т.е. нас сегодняшних. Автор сообщает, что прошло 5000 лет или около того. Это потрясающе: смотришь сейчас на изображения египетских пирамид или на развалины Мохенджо-Даро и не ощущаешь никакой атмосферы упадка — мы уже давно не принадлежим к этим исчезнувшим цивилизациям и совершенно не ощущаем утраты прежних технологий, ремёсел, культуры. Связи просто нет. Как её сквозь такую уйму времени ухитряются чувствовать персонажи Вэнса, мир которых всегда выглядел таким, — большая тайна психологии. Видимо, всем этим Мазарианам и Юлан Дорам тоже по 5000 лет и они ещё застали технологический уклад. Вот и ностальгируют.

Короче, Земля умирает-умирает и не может умереть. Это всех безмерно печалит, хотя ни в чём особенном не выражается: зимой, как и прежде, падает снег, летом — зелень, ночью темно, днём светло, пустыни не появились, океаны не исчезли. В природе всё как сейчас (не считая появления аморфных чудовищ и мутантов), только с прибавкой «умирающее». Иными словами, просто красивое заглавие.

На мой взгляд, дедушка Берроуз с его древним Барсумом по части описаний приключений на фоне упадка марсианской культуры и остывания самой планеты, уделывает Вэнса вовсю. А разницы между их книгами более 30 лет. Тут нужно говорить не о флёре «угасания цивилизации», а о банальных недостатках мастерства начинающего автора, который писал, коротая время между вахтами флотской службы. Не исключено, что под впечатлением книг Берроуза. Во всяком случае, в летающих экипажах и заброшенных городах, населённых деградировавшими племенами, берроузовский Марс угадывается довольно чётко.

Сюжет всех рассказов цикла выполнен как под копирку — ушлый молодец куда-то едет, встречая по дороге, как Иванушка-дурачок, разных кощеев и леших. Естественно ему попадается красотка в затруднительном положении, которая далее трепетно и целомудренно жмётся к своему спасителю, приговаривая «Ваня, я ваша навеки». Иногда герой выпутывается из приключений с прибытком, а иногда его без особого пиетета приканчивают, несмотря на острую шпагу и показную браваду. И всё — конец. После сказок Пушкина или «античных» рассказов Александра Кондратьева, написанных даже в мелочах действительно полнокровно и красиво, это, мягко говоря, не вставляет.

Сюжетные ходы или отдельные примечательные сцены? Ничего для себя не выделил. На весь цикл есть несколько примечательных моментов (моментов, а не сцен!), но этого мало. В целом же абсолютно среднестатистический для 30-60-ых годов набор: общение с дикарями; сражения со свихнувшимися учёными/волшебниками; обладание предметами, защищающими героя; мимолётные встречи с непонятными и не влияющими на сюжет персонажами. Всё это уже было у бабушек и дедушек американской фантастики: Андрэ Нортон, Ли Брэкетт, Абрахама Мэррита и Эдмонда Гамильтона. Например, совершенно аналогичный, похожий по сути и настроению цикл написан за 20 лет до «Умирающей Земли» — это «Зотик» Смита. Скучно перечитывать второй раз.

Иногда упоминают какую-то «куртуазность» похождений героев Вэнса. Изо всех сил пытался разглядеть. Не обнаружил. Если сравнивать, например с Кейбеллом (который писал своего «Мануэля» в 20-ых годах), то здесь вообще не о чем говорить.

Стиль, язык, отдельные меткие выражения, юмор, имена и названия? Кое-что есть — автор умеет сделать броское быстрое описание местности, хорошо передаёт тон истории и настроение персонажа через авторскую речь, неплохо выражает чувства и отношения через действие. Но это от силы 20-30% текста. Иронии, о которой столько сказано в связи с творчеством Вэнса, не разглядел. Видимо, слишком тонкая. Имена собственные выбраны неудачно — большинство из них являются неудобочитаемыми нагромождениями слогов. Возможно, дело в переводе. Я читал перевод Олди 1993 года — буквальный и довольно топорный, судя по общим ощущениям от прочтения и встречающимся некорректным сочетаниям отдельных слов. Ничего выдающегося через него не просматривается. Может быть, в рассказах скрыты какие-то отсылки, которые я не распознал и не увидел? Может быть. Но какой в них толк при общей безыскусности текстов? Это не рассказы, это литературные обрубки. Им далеко до хорошо развитых, замысловато написанных, полновесных историй.

Кроче, ещё одно разочарование. Автор во всех отношениях не дотягивает даже до своих предшественников — собратьев по американской фантастике. Откуда такие пышные похвалы, чему поются дифирамбы? Только время зря потерял...

Для 86 года вполне прилично.

Да, конечно, остаётся за кадром вопрос зачем обязательно было всё так срочно взрывать, причём в полной тайне от руководства, и почему опытный космодесантник так легко поддался панике... Странно смотрится утверждение о тщательном осмотре станции при наличии запертого в подвале (подвал у исследовательской станции?) человека, которого герой рассказа, несмотря на свою многоопытность, так и не обнаружил.

Но зато описан, пусть и бегло, один из самых необычных контактов с негуманоидной цивилизацией. Автору хорошо удалось нагнать загадочности, урывками рассказывая о том, что стало с исследователями. В целом удались острые сцены, диалоги и разбросанные по тексту мелкие подробности мира Будущего — ещё немного, ещё чуть-чуть и Бушков вытянул бы на повесть в стиле «Белые колокола Реаны».

Однако автор ограничился рассказом, в котором ярко, но слишком просто передана драматическая история о роковой случайности при контакте с иным разумом. Пионерский порыв «всех спасти, пожертвовав собой» когда-то придавал событиям нужную долю серьёзности (ну не мог советский человек не пожертвовать собой ради всеобщего блага, пусть даже весьма условного), но сейчас параноидальное стремление Крымова во многом создаёт трагикомический фон, совершенно сминая первоначальный авторский замысел.

Тем не менее, перечитал с удовольствием. Очень люблю такие слегка устаревшие вещи, где космические тайны ещё были настоящими — красивыми и страшными.

Интересный роман, хоть и в чём-то слабый.

Перечитывал его несколько раз в разном возрасте. Впечатление менялось от восторженного до умеренно приятного.

Сюжет чрезмерно растянут, а идея достаточно проста. Можно было реализовать замысел и через повесть, но автор всё-таки растянул до романа.

Следует отметить хороший детективный задел и неудачное начало. Самая первая сцена на монастырском кладбище вызывает уныние и подбивает чтение бросить. Надо было вставить этот эпизод ближе к середине — чтобы читатель уже вошёл в курс дела. А вот старт детективной ветки, раскручивающейся вокруг главного героя, наоборот, даёт интригу и не отпускает до конца книги. Все эти перекапывания архивов, переписка с университетами, опрос очевидцев и экскурсии «по местам боевой славы» наполняют историю живой плотью событий, выглядят убедительно и позволяют неторопливо скармливать читателю информацию о мире, в котором разворачивается история.

Также удачей автора можно назвать несколько острых эпизодов: гибель Квинды Арин, историю Мета Олландера, испорченную симуляцию битвы у Ригеля и финальное противостояние с кораблём ашиуров. Всё это очень неплохо прописано — эмоционально, красочно, созвучно ходу событий. Неплоха развязка интриги, которая выливается в напряжённые поиски загадочного древнего артефакта, сулящего большие выгоды. Другой большой плюс — фонетика названий. Редко кто добивается настолько красивого звучания, гораздо чаще в фантастике можно встретить весьма незамысловатые имена собственные. Здесь же Макдевит расстарался: Корморал, Деллаконда, Саргалия, Токсикон — в этих словах можно услышать и загадку, и экспрессию, и угрозу. Названия из «Военного таланта» хочется перебирать, как драгоценные камни, даже не вникая в их смысл. Очень здорово подобраны эпиграфы к каждой главе — они умеют задать настроение и являются почти самостоятельным аспектом романа, ощутимо дополняя его реальность; многие высказывания сами по себе афористичны. Браво!

Хорошо передан тезис о политизированности и ложности истории — стоит только Алексу Бенедикту копнуть в самых разных местах, как выясняется, что герои прошлого не так уж монументальны, как принято считать. Подвиг часто соседствует с предательством, победа с преступлением, а обман с мудростью. Всё, о чём трубят официальные глашатаи или озвучивают хронисты, имеет свою изнанку.

Несколько слабее удалась обрисовка мира — как живёт Конфедерация, кто ей управляет, как работает экономика, кто так чудесно согласует взаимодействие десятков населённых миров, кто командует войсками и проводит общую политику космического человечества? Таких вопросов автор избегает. Вырисовывается определённая наивность: все живут очень хорошо, но есть отдельные ренегаты.

Ещё хуже вышло с идейно-философским посылом романа. Сравнение Конфедерации и эллинских городов-государств слишком беглое и поверхностное, автор постоянно указывает на эту аналогию, но ничем её не подтверждает. Даже очевидное сравнение Кристофера Сима с царём Спарты Леонидом выглядит довольно натянутым. А уж претензии к Сократу — и вовсе абсурдными. Читателю почти ничего не известно как о начале войны с ашиурами, так и о политической обстановке на планетах, подвластных человечеству, поэтому оценить правоту и точность воззрений самого Сима не представляется возможным. Макдевит просто постулирует, что Сим во всём прав и предлагает принять это на веру. Можно было бы ещё многое сказать о «исторической» части романа (сопротивление вторжению ашиуров предстаёт перед читателем опосредованно — в виде комментариев главного героя к давно прошедшим событиям), есть здесь как сильные, так и слабые стороны, на эту тему затрачено большое количество объёма книги, но в целом история войны человечества с иной цивилизацией выполняет в книге роль эпоса и отчасти второй сюжетной линии. Всё это достаточно сложно расплести и проанализировать. Проще принять как есть — с достоинствами и недостатками.

Самым же слабым местом «Военного таланта» будут центральные фигуры: Алекс Бенедикт, его соратница Чейз и романтическое увлечение — Квинда Арин. Все они настолько слабо подсвечены авторским вниманием, что играют роли статистов. Их поступки, стремления, характеры, мысли отображены крайне слабо. Любовная линия только намечена. Акцент на главного героя и вовсе не ощущается. Не то, что это портит книгу (наоборот, в какой-то мере придаёт ей некоторый шарм), но роман в общем получается довольно сухим, ему не хватает столкновений или противоборства героев. Исторические личности выходят на первый план, а ведущие персонажи принимают на себя роль рассказчиков и комментаторов. Заметно и некоторое однообразие во взаимодействии между людьми: так, Алекс часто оценивает сексуальность почти всех встреченных женщин, но это никак не отражается на его характере или поступках; по отношению же к мужчинам слишком часто звучит фраза «он мне сразу понравился» — что не вполне натурально: слишком уж разные собеседники вызывают симпатию мистера Бенедикта.

А вот финал удачен — он разом завершает и слабо прописанную линию археолога Скота, и досказывает историю Кристофера Сима, и плавно закрывает роман, придавая всему повествованию нужную глубину.

«Военный талант» читается как увлекательное расследование с погружением в псевдоисторию. Простые люди внезапно оказываются захвачены последствиями давно совершённых дел и поступков, будничные сцены перемежаются с напряжёнными эпизодами или драмами прошлого. Хорошо выражена приключенческая составляющая, но долгие отступления, уводящие сюжет в сторону, могут заставить заскучать. Книга рассчитана любителей поразмышлять на досуге, ценящих интриги и неспешное развитие событий. Во многом это «приключение духа, а не тела», как иногда говорили о поздней советской фантастике.

Неплохое начало — свободная авторская речь, почти незатянутое знакомство с персонажами, приличная «вводная» сюжета, завязка интриги. Удачная середина — динамичное развитие событий, инопланетная тайна, уместное добавление новых персонажей. И... провальный конец книги — куда-то исчезли герои-летчики; повесть, начавшаяся как пилотская байка, оканчивается совсем в другом месте и с другими людьми; развязка венчается обычнейшим для послевоенных лет крушением шпионских планов, заметная доля персонажей гибнет, остальные почти хаотически мечутся.

Книга хорошая, но какая-то нескладная. Автор старается, гонит события вперёд, подкручивает сюжет, но не успевает прописать как центральных героев, так и фигуры второго плана, не даёт внятной мотивации, не успевает закрывать сцены. Есть проблемы и с общей логикой.

По-крупному, повесть вытягивают только постоянные повороты сюжета, короткие главы, плотно заполненные действием, и романтические подробности работы лётчиков. Всё это плохо скроено, но крепко сшито. Приключения так и летят перед глазами, не позволяя остановиться и задуматься над складностью фабулы или чьими-то поступками.

Типичное для 60-ых авантюрно-шпионское произведение, больше дающее представление об авторском стиле, чем любопытное само по себе.

В принципе, обычная для 80-ых повесть о «столкновении с чудом». Сколько ж их было... Сложно перечислить сколько в то время написали про одного только снежного человека! Ну надоело про трудовые будни, долг перед совестью и перевыполнение плана! Писателей можно понять.

Это ж так приятно — оторваться от обрыдлого отчёта или очерка для многотиражки и окунуться в прелесть колонки фактов, выуженной откуда-нибудь из «На суше и на море». Тут тебе и гигантский спрут, и лох-несское чудо, и бельгийские треугольники, и алмасты. Голова кружится и руки дрожат. Какая там пятилетка за четыре года, какие проблемы низких удоев в колхозе, какая геоморфология Курил...

Хотелось-то хорошего: прикосновения к тайне, рывка, простора мысли. А если ещё попутно описать свои приключения, да чуток подколоть официальщину, потыкав в неё изнанкой «развитого социализма», да чуть нажать на политику в стиле «Мы-то всё понимаем!».

Вот автор и порезвился: описал, подколол, потыкал, где надо, нажал и даже, схватив за хвост, покрутил над головой чудо.

Соответствующие органы старания оценили и тоже не дали промаха. Ответная шутка получилась такая, что даже сейчас пробирает: первый тираж был изъят и уничтожен. Что можно считать определённым успехом автора.

А можно и не считать. После того, как «духота» застоя (да, та самая, что всё висела над Итурупом в повести) сменилась ветрами перестройки, а потом и ураганом развала, интерес Прашкевича к сюжету резко пропал и вернулся только с относительным затишьем 2000-ых. Я удивляюсь как это автор в то время упустил возможность рассказать какая сейчас погода над Дальним Востоком, как цветёт бамбук (урожайно ли?), как поживают Серп Иванович Сказкин и сам герой повести — не душно ли им? И не сдуло ли первую кепку острова свежим сквозняком безнадёжности? Давно ли к ним последний раз прилетал волшебник на Ми-8, чтобы убедиться, что живы и вытащить из пасти разбушевавшегося морского змея победившего капитализма? Видимо, автору некогда было — приходилось изо всех сил держаться за что-нибудь. Чтобы не унесло в те края, куда даже горбатый Агафон телят не гонял.

Вот я спустя много лет сижу над раскрытой повестью и опять-таки дивлюсь — чего тогда так не хватало мэнээсам страны, отчего им было так душно? Еды, поди, не хватало? Бесплатного снабжения? Зарплаты? Джинсов? Авиабилетов по бросовой цене не только в любой город, но и любое село? Джазовой музыки? Свободы писать пасквили?

Теперь-то оно у вас есть, ребята? Ну, то, за что вы боролись в своих книжках? Может быть, и есть. Может быть, даже слишком много вокруг стало фантастических морских змеев и свободы. А вот мне уже никогда вот так запросто не слетать по научным делам на Итуруп — нет возможности, не держит воздух свободы. И к чёрту не нужен морской змей.

Я вам просто завидую. И даже не знаю: благодарить или ругать за тот небольшой вклад в сегодняшнюю реальность, сделанный много лет назад.

Ну, почитал. Архаичное унылое дотолкиеновское фэнтези (описания довлеют над пафосом, мессианство героев не выражено, идея не очерчена) в условно героическом стиле — гулко-пустое, несообразное, часто бессмысленное и излишне многословное.

Не уловил зачем написано — если автор и шутил над героями Говарда, то сделано это запредельно нудно. Больше похоже на издевательство над читателем, чем на издевательство над каноном. И над чем автор вообще собирался иронизировать в конце 30 — начале 40 годов (особого засилья героических фэнтезийных приключений ещё просто не было)? Дальше, если Лейбер пытался «нарисовать» собственный мир, то не смог — Хайбория выглядит основательнее и целостней призрачного Невона. Если упражнялся со стилистикой, то промахнулся — цикл настолько разнобойный и разнокалиберный (от быстрых приключенческих сценок на десяток страниц до невероятно затянутых, полных туманных отсылок, тяжёлых повестей), что выпадает глаз и опускаются руки. Выделяется и фантазия автора — он нарочно громоздит нелепости одна на другую: иногда таким способом удаётся выстроить что-то необычное, но чаще всего получается обыкновенный винегрет. Тема каждого отдельного произведения вводится исподволь: в обрывках разговоров, в общем тоне, в разбросанных по тексту намёках. И в сумме выходит пространный текст, состоящий из отдельных сцен с минимумом диалогов, не акцентирующийся решительно ни на чём. Ну да, вот это и это произошло, да — герои вышли из таверны, а над головами у них трепетали на ветру звёзды. И что? Восторгаться 5 граммами иронии, горстью удачных эпитетов и растянутой на весь текст (до почти полной невидимости) одной мыслью? Неужели это и есть «тонкая стилизация», о которой сказано в биографии автора?

С героями тоже не слишком задалось — мода на приключения фэнтезийных мошенников к 40 годам прошлого века ещё не наступила, а опыт авантюристов классической литературы и детектива тут годился мало. Поэтому читать 50 страниц как два товарища напоказ готовятся к чему-то грандиозному, а по итогу получился пшик, весьма скучно. Вообще, герою, который только пинает балду, бродяжничает, придуривается, крадёт и убивает ради сиюминутных прихотей, очень сложно сопереживать. Лейбер, вопреки уверениям критиков в «проработке характеров», просто не смог наделить своих персонажей нужной долей харизмы и сделать их образы достаточно глубокими. Чем они живут, для чего, почему — нет ответов. Также не вышло у автора и с общим сюжетным замыслом — неясно откуда у полудикого варвара (весьма субтильного, загнанного под каблук и забитого, если верить «Снежным женщинам») вдруг взялась стать, буйный характер и навыки опытного путешественника. И как вдруг бывший ученик волшебника стал лучшим вором известного мира. Где они оба научись ездить верхом, разбираться в сложных вещах и мастерски драться на мечах — не объясняется. Автор просто каждый раз надевает на привычные имена нужные ему маски, не стараясь выстроить хоть какую-то преемственность, создать последовательный характер. И читаешь каждый раз словно сначала, не узнавая и не понимая.

Подробности невонской реальности или самого Ланкмара путанны и странны. Часто они ставят в тупик. Минголы, жестокие конники степей, вдруг стали опытными матросами? Запросто! Чернокожие пигмеи из далёкой тропической страны создают и много лет лелеют странный культ где-то в ледяных горах далёкого севера? Получите и распишитесь! Источником грозной опасности, с которой наши герои бились изо всех сил, стал едва живой от старости обрюзгший маразматик? Навалом! И ладно бы это подавалось с юмором, но нет — абсолютно серьёзно, с придыханием и воспеванием. Автор, да это же просто тупо! Неужели ты сам не чувствовал?

Интриги? Главным образом, как один вор обокрал или обставил другого — прямо шедевр художественной мысли! Сражения? Герои однозначно всех вздуют за полминуты. Тут без вариантов. Куртуазные любовные похождения? Здесь под этим понимается прыжок в койку с выкриком «Я так люблю тебя!». Ну, встречаются сцены ограблений и пьянок. Но это нечасто — видимо, на сладкое. Так персонажи и бродят по кругу: украл, выпил, потискал кого-то, всё спустил и опять в поход. Иногда отчего-то в эту нехитрую схему вмешиваются высшие силы или меж приятелями происходит размолвка. Вот и весь сюжет цикла.

А вот с объяснениями по ходу действия вечно беда. Почти никаких фактов и размышлений — только описания. Если уж наши герои и пускаются в раздумья, то задаются вселенскими вопросами: почему небо синее или отчего солнце круглое. Трудно передать как это интересно!

Впрочем, есть и хорошее. Лейбер неплохо описывает события, привлекая внимание читателя к разным мелочам — этого у него не отнять. Кроме того, выдумка автора порой столь причудлива, что перекрывает любые несуразности (например, любовь к девушке-скелету или волчки-водовороты морской ведьмы) — хочется просто посмотреть чем это кончится. Ради таких маленьких деталей, ради забавного символизма, ради детской непосредственности героев, в истории о двух друзьях, скитающихся по Невону, стоит заглянуть хотя бы раз.

Подводя итог, я бы сказал, что цикл представляет, главным образом, историческую ценность — на нём удобно отслеживать как именно развивался стиль фэнтези после экспериментов Дансени, стилизаций Кейбелла, исторических авантюр Говарда и полусказочного речитатива Миррлиз. Отдельные произведения у Лейбера получились читабельными и достаточно своеобразными. Но читать подряд то, что он сотворил, практически невозможно: архаика, скука, нелепости и пустота.

Вот! Вот так писать надо!

Замечательно удачное сочетание лаконичности с богатством эмоций, с национальным осознанием мира, с аборигенной фонетикой и даже поэтикой текста. Талант автора нельзя не оценить: обычно пересказы сказок коренных народов или растягивают на километры, увешивая их огромным количеством выдуманных красивостей, или подгоняют под шаблоны типовых сказочных сюжетов, а здесь автор смог точно приноровить русское слово к таёжной мифологии местного населения. Приятно читать!

Несмотря на непривычную для европейца нескладность и краткость отдельных сказок, на неявное выделение морали, на стиль изложения, истории настолько живые, незамутнённые посторонними наносами, что воспринимаются очень ярко.

Жаль, что сказки В. Иванова так мало известны.

Интересная штука!

Вот, оказывается, кто был предтечей для «Карика и Вали» и множества других произведений на тему уменьшения и приключений в мире насекомых. И ведь писалось-то когда — позапрошлый век!

В первую очередь, конечно, бросается в глаза научно-популярный посыл произведения. Книга процентов на 70 состоит из лекций и различных бесед, касающихся энтомологии, причём хорошо иллюстрированных. Даже создаётся впечатление словно бы читаешь «Жизнь животных» Брэма, а не художественный роман. В подобном стиле когда-то писал Жюль Верн. Некоторые сведения, конечно, уже устарели, однако в целом подача информации (особенно для ребёнка или несведущего человека) способна увлечь и удивить.

Очевидно, книга была написана для популяризации энтомологических знаний и в какой-то мере рекламировала любительскую энтомологию (эстетическое коллекционирование насекомых), которой в конце XIX века было модно увлекаться.

Особняком от вала научной информации стоят придумки автора, довольно новаторские по тем временам. Это и детективная завязка сюжета (секретные записки, расшифровка под микроскопом — напоминает ухищрения рассказов Эдгара По), и страшно популярная тогда тема могущества индийских йогов (на волне увлечения мистикой, захлестнувшей Европу), способных уменьшить человека, и сами приключения злополучного Пуцкинса и его спасителя Яна Мухолапского, чем-то напоминающие историю пребывания Гулливера у великанов. Конечно, Маевскому не удалось сделать приличную увлекательную и цельную историю, но он к тому и не стремился, заменив каркас сюжета рядом ярких сцен, пространство между которыми занято научно-популярными лекциями.

Словом, ничего экзотического или литературно нового в романе не обнаруживается, как и непосредственно в раскрытии темы микропутешествия. Например, общее оформление книги непритязательно: роман написан в виде письма-монолога, обращённого к племяннику главного героя и повествующего об «удивительном приключении». Мелочи физики, химии и биологии автор почти полностью проигнорировал — он не поясняет почему уменьшилась одежда, не углубляется в тонкости горения или возможности стрельбы из пистолета в микромире. Но тут надо помнить, что наука ещё многого не знала, а автор не старался написать твёрдую НФ. Напротив, он частенько иронизирует, делая небольшой, но заметный крен в сторону юмористического рассказа. Одно отступление, посвящённое истории лорда Пуцкинса и Клуба Чудаков, чего стоит!

Таким образом, «Доктор Мухолапский» фурора сейчас уже не вызовет. Даже в качестве «забытой» ретрофантастики — почти нет переизданий и новых переводов на современный русский язык (о книге никто не знает), сюжет (и все научные «примочки» с ним заодно) давно исхожен, устарел. Действие развивается крайне неторопливо, персонажи ведут себя старомодно.

В наше время роман Маевского будет интересен лишь с точки зрения истории литературы. Теперь-то понятно откуда взялись микроскопические дневники инженера Думчева в «Стране Дремучих Трав» В. Брагина и откуда Я. Ларри позаимствовал уменьшительный эликсир, вместе с полётом на стрекозе и флагами-маяками, помогавшими отыскать дорогу профессору Енотову. Отсюда же, возможно, черпал Владко, когда описывал в «Аргонавтах Вселенной» приключения своих героев на Венере.

Возможно, в какой-то мере книга будет интересна коллекционерам насекомых и профильным энтомологам — поставь такое на полку рядом с коллекций и точно заработаешь репутацию знатока древностей!

Подытоживая впечатления, можно сказать, что Маевский, безусловно, написал не блестящее, но довольно необычное произведение, породившее не только особое направление в фантастике (научное путешествие в микромир, связанное с уменьшением), но и целый поток подражаний. В определённой мере, книга дала толчок и научно-популярной литературе — задав моду на приключенческое описание мира насекомых, как это когда-то сделала для географии Сельма Лагерлёф (тоже уменьшив своего Нильса и отправив его в путешествие). Эпоха не пощадила роман, быстро затмив его более новыми, интересными книгами и превратив в библиографическую редкость.

Но уже за один зачин автору стоит поклониться. Я рад, что познакомился с одним из истоков современной фантастики.

Чем больше с годами читаю Ле Гуин, тем больше разочаровываюсь.

Автор затрагивает важные, актуальные темы, неплохо их подаёт, формирует художественный фон — раньше мне этого было достаточно. Фантастика, ведь! Чего ещё хотеть?

Однако, когда начинаешь приглядываться к сути, становится пусто. Я не попадаю в тот поток, который вызвал произведение к жизни, а сама Ле Гуин, очевидно, писала не для моего поколения, которому пришлось взглянуть на конечный результат всех войн, революций и борьбы за идеалы XX века. Отсюда произведения автора кажутся мне пустым умствованием.

Возьмём этот рассказ.

Прежде всего, не так уж анархизм здорово реализует свободу, как это изображается — в истории, пожалуй, не было ни одного государства, опирающегося на тот самый принцип «общество без правительства». Все анархистские группы и коммуны просто паразитируют на других социальных формациях — на государственной управленческой структуре, существуя внутри неё. Более того, как только община превышает определённый размер — она начинает нуждаться в лидере, либо просто разваливается. Поэтому весь пафос, загруженный в рассказ, следует считать обыкновенной сказкой. Особенно смешно читать о предупреждении «вождизма». Какая-то совершенно детская романтика!

Личность и устремления главной героини тоже довольно заметно оторваны от чего-то реального. Всю жизнь она билась за что-то и вроде бы, потеряв почти всё, добилась. Но не готова жить рядом с завоёванной свободой — она её уже не понимает. Эта свобода после всех потерь не слишком-то и нужна. Как и сама героиня не нужна самой себе.

В погоне за миражом идеала свободы она так и не удосужилась узнать за что борется не на словах, а в реальности — поэтому за всю жизнь так и не выяснила названия трав, которые преследуют её во сне, раскачиваясь на краю поля. Для таких людей идеи важнее земли, государства и народа.

Поэтому и умирают они среди миражей, созданных своими руками. Неудивительно, что автор после работы над основным романом чувствовала себя потерянной.

В целом, интересный психологический этюд. Но как иллюстрация или рефрен к Кропоткину и Гудмену история сейчас уже не смотрится. Так, занятное умствование.

Я бы не назвал это НФ — автор почти нигде не прибегает к техническим или научным описаниям. Отзывы на заднике обложки несколько вводят в заблуждение. Рассказы написаны, главным образом, в тоне гуманитарной фантастики, хватает мистики и сюрреализма, изредка вклинивается фэнтези, кое-где присутствует слаттерпанк, сопровождаемый различными натуралистическими штуками.

Сборник интересен сам по себе — как срез творчества М. Тихомирова. Он даёт представление о стиле, интересах и технике автора. Почти каждый рассказ отражает, в какой-то мере, и личный опыт, и тот отпечаток, что накладывает профессия. Заметны отсылки к классике фантастики, чувствуется связь с основной проблематикой футурологии, которая освещалась в известных произведениях. Пожалуй, даже любитель старой советской фантастики ощутит здесь что-то привычное. Впрочем, автор запросто берёт на вооружение и современный приёмчики, вооружается новейшей атрибутикой популярных поджанров. Несмотря на стандартность развития сюжета большинства произведений, я бы не назвал сборник скучным. Иллюстрации неплохи. Редактура довольно приличная — опечаток и языковых недочётов попалось мало.

Из всей подборки рассказов я бы выделил три: «Метаморфозы» (отсылка к Стругацким, к Лазарчуку или раннему Столярову), «Поезда Диаколы» (достаточно модерновая вещь, антураж довлеет над слабеньким сюжетом, много экзотики) и «Семигденье в Никогдалии» (забавная литературная игра с пересечением сюжетов и своеобразной атмосферой). Ну, может быть, ещё «Сокровище вод» (которое, опять-таки при слабом сюжете, увлекает авторской фантазией, динамикой, определённой таинственностью).

Книга любопытна как образец современной фантастики Сибири. Настоящей фантастики, а не лав-фэнтези штамповок, клонов анимэ и разной псевдомистики. Видно, что автор твёрдо стоит на ногах — он может показать читателю очень разные вещи. Что есть своя манера и ниша. Что темы для творчества не исчерпаны и есть куда двигаться.

Томик рассказов Максима Тихомирова не стыдно поставить дома на полку.

Будем ждать следующих книг.