Прежде чем приступить к разбору текстов: я не стану обращать внимание на раскрытие темы или почти не стану. Как по мне, тема попросту неудачная, и раз рассказ прошёл в финал – буду предполагать, что автор её раскрыл. На всё прочее обращать внимание буду, не обессудьте.

Гулькина мать

Перевёртыш. Вот что хочу сказать. Условно перевёртыши в фантастике можно разделить на два подвида: естественные перевёртыши, где автор честно делится с читателем картиной мира и образами героев, и неестественные, где ради перевёртыша автор усиленно маскирует, что его герой-то, оказывается, вовсе не человек, а, к примеру, лошадь. Или собака. Или трупешник, как в этом рассказе. Теперь сделаю несколько рисковое заявление: мне не встречалось ни единого перевёртыша второго подвида, который можно было бы назвать удачным – вот ни единого. Этот – не исключение.

Ради необходимости замаскировать, что бабка мертва, автор не дорисовывает, и читателя (меня в данном случае) на протяжении всего текста не покидает недоумение – что за чертовщина. Как это бабка получает пенсию в автомате, когда постап уже наступил? На кой чёрт ей нужны деньги? А парню-гостю они на кой чёрт нужны, о каком “бабле” и каких перекупщиках в этом мире идёт вообще речь? О каком зерне, откуда оно? Что за почтовый ящик, в который нужно опускать собственные письма? Откуда запертые в квартирах дети? Они что же, типа живые дети? Ну-ну. И так далее – что ни абзац, то недоумение. Картины мира нет, от слова вообще, есть набор странностей, и уже понятно, что непременно будет перевёртыш, что окажется всё вовсе не так, как читателю недообъясняют. Ну и вот он, наконец, перевёртыш – бабка сама зомбячка.

Мне не понравился этот рассказ, извините, автор. Техника не понравилась, и логика не срослась. Я бы ещё простил, будь картина мира попросту не дорисована, но здесь она противоречива и полна дыр, вот как с деньгами с этими, с детьми в запертых квартирах, со спутником, упавшим на город. Что парень по кличке Свин делает в мёртвом городе – непонятно. Кого он отстреливает – запертых детей? Которые год или сколько там уже по квартирам сидят и всё живые? А уж когда Свин не понял, что перед ним зомбяк – это, пардон, ни в какие ворота не лезет. Получается, что зомбяки выглядят как обычные люди, не так ли? И ведут себя, как обычные люди? И чем это объясняется? Да ничем.

Грамотность тоже оставляет желать, множественные ошибки, как грамматические, так и пунктуационные. Стиль неплохой, да.

Народный способ

Тоже перевёртыш. И, в отличие от предыдущего – первого подвида. От читателя ничего не утаивают, кроме самой сути перевёртыша.

Что ж – очень неплохо, очень. Достоверно, хлёстко и увлекательно – с первой строки до последней. Идея хороша сама по себе, и картина мира хороша тоже.

Претензия у меня, впрочем, есть. Сам перевёртыш смазан. То есть автор отдаёт на откуп читателю проблему, кто из двоих говорит правду и был ли на самом деле муж или он плод воображения героини. Я отрицательно отношусь к таким приёмам, но отдаю себе отчёт, что растолковать этот перевёртыш – дело рисковое, и в результате покупаю как есть.

Есть некоторые проблемы с притяжательными местоимениями и пара рассогласованных фраз – в целом не критично.

Резюме – рассказ однозначно понравился, спасибо.

Напалмовый декаданс

Уважаемый автор, вы профессионально пишете, так что давать ЦУ я вам не стану. Но замечу: юмофант хорош лишь тогда, когда он не самоцель, а лишь приём. Этот рассказ, к сожалению, юмофант ради юмофанта, а значит, он из разряда тех, которые прочитал – забыл.

Есть прекрасные находки и прекрасные образы. Девица и хохол – великолепны, веснушки на сиськах – здорово. Стиль прекрасен, выверен, диалоги отличные. Но:

О чём всё-таки этот рассказ, если считать его рассказом, а не байкой? О том, что можно усмирить агрессора, скормив ему музыку, от которой тащатся подростки? Или о чём-то другом? Если о другом, то мне это “другое” найти не удалось. Если об этом – овчинка выделки не стоит.

В результате осталось послевкусие, словно от прекрасно написанной пустышки. Ну, и беготня по станции со стрельбой так попросту утомила.

Ну, и… Знаете, жалко героев. Образы жалко, ведь по сути пропали образы – растворились в ниочёмщине.

Исповедник

Прекрасная идея, скверное исполнение.

Уважаемый автор, подавать диалогом базу – в большинстве случаев моветон. Сплошным диалогом – попросту ошибка. Сплошным корявым диалогом – никуда не годится.

Героев нет – вместо них говорящие функции. То, что должен бы донести до читателя автор, проговаривают (у меня даже осталось впечатление, что не проговаривают, а бубнят) три персонажа, которые и без того знают то, о чём тщатся доложить друг другу. Или персонажей четверо? Даже считать их не стану – образов нет. И главгера нет, камеру никто не держит, а вернее – держат всей толпой.

На фоне этого всякие несуразности типа обещания растолковать профессору, о чём говорит абориген, когда вот он, профессор, стоит в двух шагах и активно участвует в диалоге, даже не особо и выделяются.

По языку. Формальная грамотность в норме. Язык – слабый, множество фраз едва читаются – особенно те, где в сложносочинённое предложение соединены две независимых фразы.

Ей было неловко перед стариком – профессор Чэн был ее научным руководителем, чтобы навестить ученицу, выбрался за тридевять планет в тридесятое небо, она от радости нахвасталась, мол, контакт прошел как по маслу, аборигены нисколько не стесняются этнографов – и вот, едва завидев на тропе гостей, селяне опрометью разбегаются по домам, захлопывают двери... (с)

Вот это не фраза, уважаемый автор. Это пять фраз, слепленных в одну, чтобы у читателя вынесло мозг. О всяких “смертельных рисках” во множественном числе и упоминать не хочется.

Идея хороша, без дураков. Этнографическая часть, если изложить её нормальным языком – была бы неплоха тоже. Всё остальное от “плохо” до “очень плохо”. Извините, из четырёх прочтённых этот рассказ показался самым слабым.

Вот ситуация. Я постараюсь изложить как можно более беспристрастно. Имена названы не будут. Интересует, кто как бы поступил на месте Х.

1. Х отсылает рассказ объёмом 40К в редакцию издания, в котором он хотел бы его опубликовать и с которым сотрудничает не впервые. По прошествии нескольких дней он получает ответ, что рассказ принимается. Благодарит, и на этом первый этап заканчивается.

2. Х получает извещение, что в редакции изменения. Выпускающим редактором стал другой человек, не тот, с которым сотрудничал Х. Х пишет этому человеку и просит подтвердить, что рассказ принят в издание. В ответ получает следующее: в связи со сменой руководства слово, данное предыдущим редактором, аннулируется. Однако мы всё ещё готовы принять Ваш рассказ при следующих условиях:

— объём сокращается с 40 до 30К

— полностью удаляется эротическая сцена

— основной сюжетный ход необходимо поменять, потому что у нового редактора он ассоциируется с некой компьютерной игрой и недостаточно визуален

— нового редактора также не устраивает стиль Х и раздражает манера написания отдельных фраз, но он готов закрыть на это глаза

3. Х не хочет менять ничего и не видит в этом нужды, но предлагает компромисс:

— пригасить эротическую сцену и за счёт этого сократить несколько килобайт

— сюжет он менять не согласен, сокращать остальной текст тоже

4. Новый редактор отказывает. Он ставит вопрос так: или Х выполняет все его требования, или рассказ отклоняется.

Вот, собственно, всё. Я старался избежать эмоций. Вопрос – кто бы как поступил?

Аннотация враная, можно её смело игнорить.

Этот роман я писал 28 дней, часов по 17-18 в сутки, прерываясь исключительно на пожрать-поспать. Скурил 10 блоков сигарет.

К концу вымотался так, что от одной мысли о писательстве меня пробивало дрожью.

Я человек быстрых решений. Но решение, писать ли этот роман или нет, принимал долго. Втрое дольше, чем его осуществлял.

С одной стороны — этот роман проектный. С той же самой стороны — он прямое продолжение "Пикника на обочине", и связанные с этим

перипетии мне прекрасно известны.

С другой — я не смог отказаться. Хотя гонорар за этот роман — примерно столько же, сколько мне платят за пару рабочих дней, а я спалил,

чтобы его написать, отпуска за год вперёд. Хотя я полностью отдавал себе отчёт, что фанфик по АБС обречён на сравнение и результат

этого сравнения заранее известен. Хотя я был связан основным сеттингом и не мог сильно от него отклоняться. Но я всё же решил — писать,

и соображения, которые перевесили прочие, озвучивать не буду — они личного свойства. Впрочем, одно приведу. "Пикник на обочине"

я знаю практически наизусть и могу свободно цитировать, начиная с любого места. Возможно, это соображение оказалось решающим, возможно, я решил по совокупности, но так или иначе, роман в начале 2014-го должен выйти.

По жанру это должен был быть боевик, но я не стал писать боевик, хотя элементы боевика, несомненно, в тексте есть.

Я очень старался подстилизовать под АБС, именно "подстилизовать", потому что повторить стиль АБС невозможно. Я старался также дать жизнь героям, которых могли бы вывести АБС, случись им написать продолжение "Пикника". То есть могли бы вывести по моим представлениям. Так или иначе, я этот роман написал. Однажды, уже сдав его в издательство, я психанул и едва его не отозвал, потому что хотел уничтожить. Не потому, что он скверно написан — наоборот, я выложился на нём так, как не выкладывался ни на одном другом произведении. А потому что в какой-то момент...

Попробую объяснить. Я никогда не видел Бориса Натановича вживую. Но всем, что мне удалось в литературе (да-да, я знаю, что мелко плаваю, но кое-что мне всё-таки удалось), я обязан исключительно ему. Во всех смыслах. Двадцать моих публикаций за пять лет в "Полдне" тому свидетелями. Но в какой-то момент мне пришло в голову, что я не должен был писать этот роман, опять-таки из соображений личного свойства, и не должен позволить ему увидеть свет. Потом я перерешил.

В общем, обложку я уже видел, название пока нет, потому что моё название "Свои-чужие" издательство не устроило. Возможно, роман будет называться "Хармонт". Возможно, как-то ещё.

Так или иначе — это сообщение — первый анонс.

За последние полтора года "ЭКСМО", "АСТ" и "СКМ" выпустили, по всей видимости, столько же сборников рассказов,

сколько за добрый десяток предыдущих лет. Кроме того, готовится ещё, по крайней мере, дюжина сборников, о которых мне

известно, не знаю, сколько тех, о которых не в курсе.

Однако вот что я заметил: если раньше сборник читался сразу по выходу, на него появлялись рецензии, так же, как

на отдельные тексты в нём, рассказы интенсивно читались, оценивались здесь, на фантлабе, иногда дискутировались,

то на сегодня ситуация другая.

Больше месяца назад в "ЭКСМО" вышел сборник Конец света с варициями В нём, в частности, один из моих лучших

(имхо) рассказов "Каждый цивилизованный человек". В нём же ещё по крайней мере с полдюжины сильных рассказов от

лучших русскоязычных рассказчиков. И что же? Я не видел ни одной рецензии на него (за исключением послесловия от

составителя, к сборнику как таковому относящегося лишь условно), за полтора месяца у рассказов сборника появилось

по одной фантлабовской оценке.

Ещё раньше вышел сборник Звёзды над Зоной (АСТ). Та же история, если не ещё более удручающая.

Ещё раньше вышли "СКМ"-овский Фантум и Настоящая фантастика, "ЭКСМО" с подачи "СКМ". Если "Настоящую фантастику"

хоть как-то встретили, то "Фантум" прошёл попросту незамеченным.

Некоторое исключение — А зомби здесь тихие ("ЭКСМО"). Ну, и, пожалуй, всё.

Тем более, что на вышедший практически одновременно Z — значит Зомби ("АСТ") нет

ни рецензий, ни оценок.

Честно говоря, меня, как рассказчика, такая ситуация, скажем так, тревожит.

В ближайших сборниках должно выйти с десяток моих рассказов, из них добрая половина — те, что считаю сильными и

в числе лучших из написанных. И что же...

Я не раз видел высказывания составителей о том, что сборники раскупаются. Причём раскупаются лучше романов.

Пиратами они исправно уворованы в тот же день, что появились на литресе. Читателей, дескать, множество.

Но я, хоть убей, этого не вижу.

Мнения, суждения, знания и гипотезы приветствуются.