- Если бы смертный мог убить его, он был бы уже мертв, — ответил варвар. — Я затупил лезвие об его брюхо.

За многие годы странствий по Хайбории Конан успел перепробовать уйму профессий. Вот только так сложилось, что все они были несколько однотипными и почти все — незаконными. Как-то так постоянно получалось, что занятия его были связаны или с разного рода насилием над ближними, или с получением материальных ценностей путем ограбления. Занимался этим он как в одиночку, так и, выражаясь языком современного уголовного кодекса, в составе группы лиц по предварительному сговору. Ярко выраженные лидерские качества практически всегда помогали ему занять пост предводителя очередной банды, ватаги, пиратской команды, или, как на этот раз, стать атаманом козаков с реки Запорожки: «В просторных степях между морем Вилайет и границами восточных хайборийских царств возникла новая народность. Её начало было положено скрывающимися от правосудия преступниками, сборищем опустившихся людей, беглых рабов и солдат-дезертиров. На счету этих изгоев было много преступлений, они сошлись здесь из разных стран, некоторые родились в степях, другие бежали из западных королевств. Они назывались «козаки», что означает никудышные». Козаки традиционно играли роль той занозы, что не давала жить спокойно правителям Турана, потому как взяли за правило поправлять своё материальное благополучие за счет жителей окрестных городов и проезжающих/проплывающих неподалеку купцов. С приходом Конана заноза из неприятной помехи превратилась в явную угрозу здоровью этих правителей. Было решено раз и навсегда решить этот вопрос по древнему принципу: нет человека, нет проблем. Более-менее изучив повадки киммерийца, было принято решение о ловли его на живца, в роли которого должна была выступить должным образом проинструктированная весьма аппетитная рабыня. По плану она должна будет присутствовать на намечавшихся в ближайшем будущем переговорах Джихангира Аджи, властителя Хоарезма, с Конаном и всячески строить ему глазки. После чего, когда варвар западет на неё, к нему будет послан гонец с обвинениями в краже красотки, а за ним, через некоторое время, якобы перебежчик с информацией о том, что рабыня сбежала сама и скрывается на расположенном неподалеку пустынном островке Ксапур. По замыслу туранцев, после таких известий, он должен будет сломя голову броситься на поиски столь желанной для него девушки. По пути на остров или во время возвращения с него киммерийца и следует устранить. План оказался составлен весьма умно и Конан, не подозревая подвоха, помчался на встречу своей смерти, но заговорщики не учли одной детали: пустынный остров внезапно оказался не таким уж и пустынным...

Приключение, о котором Говард взялся рассказать на этот раз, на первый взгляд выглядит весьма предсказуемо и сюжет его довольно банален. Ведь Конан неоднократно был замечен в спасении дам разной степени смазливости от всяческих опасностей. В различных затерянных и/или заброшенных городах разной степени сохранности он тоже за свой век набывался вдоволь. Так что ничего нового автор нам не предложил. Но, с другой стороны, хорошо знакомое старое у него получилось облечь в весьма увлекательную и занимательную форму, которая вызывает интерес к этому тексту и помогает проглотить его на одном дыхании. Ещё один пришелец из адовой бездны по воле случая пробуждается после многовекового сна и тут же решает взяться за старое. Но, не тут-то было... Раньше-то Конанов не было, поэтому ему долго удавалось своевольничать среди людей и даже стать для племени Дагонов богом, пока прибрежное племя рыбаков, видимо больших специалистов по ракам, ни показали ему где они зимуют. А теперь-то киммериец наступил на горло песне практически в самом начале, так что божок войти во вкус и набезобразничать совсем не успел, хотя предпосылки для этого были: «Он шествовал по миру, как бог, поскольку не было оружия на земле, которое могло бы причинить ему вред». И вообще весь из себя кэмероновский Т-1000 доисторического разлива. Вот только я никак не пойму почему тысячелетний выползень «из Мрака и Бездны» Косатраль Колем вдруг разговаривал по-немедийски? С чем это связано?

Итог: с годами Конан ничуть не утратил юношеской тяги к противоположному полу и всё так же готов ради смазливой мордашки и упругой попки на любые безрассудства: «Я запалю Хоарезм как факел, чтобы он освещал путь к моему шатру». Рассказ, несмотря на кучу штампов и общую предсказуемость сюжета, берет атмосферой и читается весьма легко и увлекательно. Рекомендую.

Молодая Советская Республика не только стремится построить коммунизм на всём земном шаре, но и на других телах нашей Солнечной системы. Готовится первая экспедиция на Луну, членами которой могут стать все желающие, но предпочтение отдается молодым здоровым людям не отягощенным семьей. После рассмотрения всех кандидатур команда комплектуется из одиннадцати комсомольцев: пяти девушек и шести парней. Практически сразу после того, как они познакомились, их грузят в ракету и отправляют на Луну. Молодые люди счастливы быть пионерами освоения спутника нашей планеты, они пребывают в радостной эйфории, веселятся в насупившей невесомости, но... всё оказывается не так уж хорошо. В расчеты полета закралась ошибка и космический корабль, промахнувшись мимо Луны, улетает в бездны космоса. Так бы и блуждать им в мертвом пространстве тысячи и тысячи лет если бы не счастливая случайность, которая вывела их к малой планете Церере, что в поясе астероидов. Там они благополучно сели на поверхность и стали обустраиваться, так как топлива на обратную дорогу у них не было.

Роман у автора получился не столько научно-фантастический, сколько сказочный, уж больно многое в нём вступает в конфликт с элементарной логикой. Хотя, если принимать во внимание царившие в то время весьма наивные представления о космосе и методах его освоения, то текст получился весьма на уровне — автор попытался подвести под сюжет какую-никакую теоретическую базу, в тексте ссылается на первых теоретиков и практиков реактивного движения, астрономов и других ученых.Очень понравился описанный в книге реально проведенный опыт со столбом, к которому была привязана ракета. Для установки столба понадобилось шесть человек, значит он был не маленький. Ракета вместе со столбом улетела в небо. Кому-то очень повезло, когда у ракеты кончилось горючее... При наших современных знаниях о полетах в космос, даже просто по трезвому размышлению текст слишком наивен. На таких условиях, которые описывает Палей в книге лунная экспедиция просто обязана была провалиться. Судите сами:

1. Некоторые члены экипажа знакомятся друг с другом в день вылета.

2. Многие первый раз попадают на борт ракеты непосредственно перед вылетом и, даже толком не изучив её, тут же вылетают в космос.

3. Прелестный подбор экипажа, где пилот, как он сам признается «слаб в астрономии», а во всём экипаже нет никого, кто знает настолько математику, чтобы вычислить сколько они будут лететь до Солнца на основании «ускорения силы тяжести» и большинство членов экипажа не имеют никакого представления о поясе астероидов в частности и строении Солнечной системы вообще, что говорит о высоте общей теоретической подготовки.

4. Никто не додумался оснастить ракету радиопередатчиком.

5. Запас топлива был расчитан лишь на полет до Луны. По прилунении они должны были ждать прилета топливозаправщика.

Очень интересно автор решает проблему жизнеобеспечения экипажа: воду они синтезируют из водорода и кислорода, которые являются топливом для ракеты, а питаются питательными таблетками. Причем во время пребывания на Церере они запускают производство этих таблеток из подходящих церерианских минералов, ведь основным их компонентом служит углерод. Любой бы нормальный человек быстренько загнулся от такой диеты, ещё бы — кушать практически одни угольные таблетки, да ещё и не более трех в день! Вот только советских комсомольцев такими сложностями не остановишь — они не только смогли выжить, но и умудрились размножиться, родив четверых детей. Вот только судя по тому, что при сооружении жилища на поверхности Цереры, они не озаботились постройкой нужника, от питательных таблеток у всего экипажа начались глобальные проблемы со стулом. Но на этом несуразности не заканчиваются. Очень порадовало описание процесса посадки на Цереру: летели, летели и внезапно прилетели, пилот еле успел затормозить. Не было никаких перегрузок, лишь толчок и корабль сел. Интересно, какие тормоза использовались на ракете — дисковые или барабанные? Да и само начало полета удивляет — взлетная площадка посреди Москвы, в Парке Культуры. А что бы было, если бы ракета, топливом которой служит кислородно-водородная смесь взорвалась при старте? Сколько тысяч москвичей бы погибло? Чтобы можно было бы следить за ракетой в телескоп, на носу её вмонтирован мощный прожектор. А по языкам пламени из кормовых дюз её что рассмотреть трудно? Да и по происходящему на самой Церере вопросов хватает. Так, например, вынужденные робинзоны находят на поверхности источник перекиси водорода! Откуда? Какие такие процессы могли способствовать его образованию? Я бы больше поверил, что они бы нашли там источник водки. А сама поверхность буквально усыпана слитками самородного алюминия, которые, как выясняется, представляют собой не что иное, как остатки метеоритов, бомбардирующие поверхность планеты на протяжении многих веков. Кстати, с этими бомбардировками связана ещё одна несуразность. Планетоид проходит через метеоритный поток раз в год. Несколько суток на него постоянно сыплются метеориты. Но круглосуточный метеорный дождь — нонсенс, планета вращается, а направление метеорного потока неизменно, соответственно, пока Церера проходит поток падение метеоритов будет периодичным, а не постоянным.

Таким образом автор явно грешит как против логики, так и против науки. И если второе вполне простительно по причине не развитости в то время научных знаний по многим вопросам, то первое — нет. И ладно бы, если НФ-антураж был бы лишь декорацией к приключениям духа, той сценой, которую приготовил автор, чтобы рассказать читателям историю человеческой трагедии на затерянном в космосе мертвом куске камня. Но ведь характеры у персонажей фактически отсутствуют, они что радуются, что скорбят так неубедительно, что ни о какой психологической достоверности и речи быть не может.

Итог: так что же перед нами? Автор создал приключенческую книгу с использованием НФ-декора, наивную, излишне идеализированную, но весьма забавную. Сейчас такого рода текст, написанный аж в 1930-ом году, воспринимается именно как сказка и ничего более. Для того времени книга может и была выдающейся, ведь даже Александр Беляев отмечал, что творчество Абрама Палея сподвигло его заняться написанием фантастики. Кстати, подобная тема гораздо удачнее раскрыта в НФ- повести Джона Кэмпбелла «Лунный ад». Рекомендовать не буду, слишком слабо.

P. S. А назвал так книгу автор, потому что доблесные комсомольцы не захотели жить на планете с каким-то древним именем и переименовали её в честь Коммунистического Интернационала Молодёжи.

Доброта — не всеобщий эквивалент. Она, как и всё на свете, понятие классовое, политическое. Что плохо для врага, то хорошо для нас. И наоборот.

Великая Отечественная война стала ужасным испытанием для всей нашей страны и всего нашего многонационального народа. Многие из наших дедов и прадедов так и не дошли до Берлина и не увидели Победы, но именно их героизм и самоотверженность сумели сломать хребет фашистской гадине и подарить нам, их потомкам, жизнь. Сейчас почему-то принято принижать роль СССР в той войне, ставить под сомнение тот подвиг, что был совершен во имя Победы, рассказывать леденящие душу истории о закидывании немецких позиций пушечным мясом... Что там было и как нам уже, слава Богу, никогда не увидеть, но истина, как подсказывает здравый смысл, всегда оказывается где-то посередине. Было всё: и грязь, и боль, и предательство, и подлость человеческая, — но ведь был и истинный героизм, и вера в победу, и стойкость, и мужество, и верность Родине до самого конца. Как бы там ни было, но именно кровавый тиран Сталин и мясник Жуков привели страну к Победе, и это неоспоримый факт. Другое дело, какой ценой? Можно ли было избежать таких ужасающих потерь? Можно ли было в той ситуации поступить по другому? А можно ли было вообще предотвратить такое катастрофическое для нашей армии начало войны? Ведь Сталина предупреждали об её скором начале, но он почему-то проигнорировал все предупреждения. Любителей порассуждать на эти и другие темы в последнее время становится всё больше и больше, но в своих мысленных построениях они постоянно съезжают на альтернативно-исторические рельсы. Жестко же привязать ситуацию к известным фактам, но при этом показать новую трактовку известных событий, стремятся лишь немногие.

Весной 1941-го года страна жила надеждами. Никто ничего не мог с уверенностью сказать, но чувство приближающейся войны было необычайно сильно. В востока Стране Советов угрожала империалистическая Япония, с запада — фашистская Германия. Японцы уже предпринимали попытки сунуться на советскую территорию, но оба раза, и на Хасане, и на Халхин-Голе получали отпор. Немцы же, заключая с СССР договоры о ненападении, активно подгребали под себя Европу и точили зубы на Британские острова. Страна ждала войны. В таких условиях постоянного ожидания, после подписания с Германией пакта о ненападении, на территории Советской России вдруг активизировалась деятельность нацистских спецслужб. В управление НКГБ поступила оперативная информация о том, что в страну заброшен некий суперагент Абвера, известный под псевдонимом «Вассер». Все связывали его появление с некой крупной диверсией, которая должна или предварить, или произойти одновременно с нападением фашистской Германии на СССР. Небывалая концентрация немецких войск на границе с Россией практически не оставляла сомнений в том, что вооруженного конфликта не избежать. Вопрос был лишь в дате начала военных действий. Для выявления германского агента в НКГБ была создана спецгруппа «Затея» под командованием старшего майора Октябрьского.

Создавая свой типичный шпионский роман, автор явно отталкивался от тех книг, которые выходили многими десятками на волне шпиономании, захлестнувшей нашу страну в 30-40-х годах. Но, взяв за основу каркас тех книг, он постарался наполнить его содержанием, более созвучным современной литературе, отсюда секс, несогласные с линией партии и правительства, вроде как мат, чернуха. Из нашей же современности идет отсутствие четкого деления на белое и черное, силы света и силы тьмы, плохое и хорошее. В «классических» шпионских романах того периода положительные герои — всегда рыцари в сияющих латах, пример для всеобщего подражания, кладези мужества и благородства. Отрицательные — мерзкие, алчные, гадкие, продажные, трусливые... и прочее, и прочее, и прочее, прям таки персонификация всех человеческих пороков. У Акунина же всё сложнее и правдивее: на страницах романа есть и вражеский агент, перед лицом неминуемой смерти не ставший прикрываться детьми, есть и старший майор Октябрьский, ради результата хладнокровно топивший людей в проруби, есть и всесильный Нарком, который дабы замаскировать убийство нацистского агента обрек на смерть почти сотню ни в чём не повинных людей. Автор на протяжении всего текста неоднократно старается проиллюстрировать один и тот же тезис — цель оправдывает средства: «Нравственно всё, что на пользу дела. Безнравственно всё, что делу во вред. Время нам с тобой досталось железное, дряблости и жира не прощает. Или враг нас, или мы его. А добрыми и жалостливыми станем потом, после победы». «Целесообразно ли пожертвовать 82 жизнями, если это дает шанс спасти миллионы?». Октябрьский, словно оправдываясь перед Дориным, постоянно заводит разговор на эту тему. А может так он пытается оправдаться сам перед собой? И сам себе напоминает: «После ужасов империалистической войны, а особенно после Гражданки мерихлюндии невозможны. Как зверствовали беляки, что творили наши — этого тебе в кинофильме «Чапаев» не покажут. В жестокое время живем. И если хотим выжить и победить, мы тоже должны быть жестокими».

Вообще, фигура Октябрьского оказывается более интересной, чем фигура главного героя Егора Дорина. Дорин, де факто являясь центральным действующим лицом, по всем пунктам проигрывает своему начальнику, который выглядит на его фоне настоящим мистером «смешать, но не взбалтывать» советского разлива. Он смел, отважен, мужественен, без колебаний жертвует своей жизнью, любит хорошо одеться и со вкусом... провести время с дамами, перед ним не может устоять даже известная актриса. Долин же при нём выполняет функцию Шуры Балаганова, и даже смахивает на него чем-то. Он — типичное дитя своей эпохи: десятилетка, аэроклуб, значок ГТО, Летная школа, истребительный полк, Школа Особого Назначения, спортобщество «Динамо». Октябрьский же — герой Гражданской войны, получивший там в награду свою фамилию, он прошел огонь, воду, медные трубы, застенки НКВД по ложному доносу, и отовсюду он, как Колобок, ушел. Он, истинный патриот своей страны, хотя многое его в порядках, царящих в ней не устраивает, и он не стесняется об этом говорить в открытую: «Фашистов мы одолеем, империалистам тоже свечу вставим, это ты можешь быть спокоен. Если наш советский строй от чего и рухнет, так это от жирных привычек...»

Одним из главных недостатков, который бросается при чтении этой книги, является слишком легкий и даже в чём-то карикатуный тон, выбранный автором для того, чтобы рассказать читателям эту весьма драматичную историю, которой известный с самого начала финал лишь добавляет драматизма. Ведь это для героев романа война ещё не началась и не факт, что она начнется в ближайшее время, а все читатели конечно же в курсе, что произошло 22-го июня 1941-го года. И от этого знания финал романа становится ещё страшнее, ведь поневоле надеешься, что автор свернет на альтернативно-исторические рельсы и покажет фашистам где раки зимуют, но этого не происходит и тогда понимаешь, что всё зря. Зря все усилия, зря сотни погибших (не забываем про пассажиров троллейбуса)... зря. Но, если немного задуматься, то весь финальный финт с личным посланием от Гитлера Сталину лишен всяческой логики, хотя выглядит конечно же весьма драматично и является великолепной кульминацией всей истории — на самом деле Вассер просто обязан был убить Вождя народов и тогда Гитлер без всякой войны и планов «Барбаросса» получил бы СССР на блюдечке с голубой каемочкой. Автор же решает поступить по другому, чем несколько сбивает неплохую в целом логику повествования. Видимо для него основным было показать идею обмана одной, но ключевой фигуры (Сталина), для успеха всего грандиозного дела.

Не обошлось в тексте и без горячо любимого Акуниным Фандорина:

»- А фамилия у меня по месту рождения, деревня Дорино. Бабушка рассказывала, помещики такие были — Фон Дорены, что ли. От них деревню и назвали.

Октябрьский, собиравшийся прикурить, не донес спичку до папиросы.

- Как ты сказал? Фандорины?

- Вроде бы. А что?

- Нет, ничего... — Старший майор открыл было рот, но передумал. — Ничего».

Видимо никак он без него не может. Цепляет внимание так же один странный факт, позволяющий отнести всю историю к некой параллельной вселенной — при всей явной любви автора к разного рода машинерии, выраженной в том, с какой скрупулезностью описаны в книге всяческие транспортные средства он почему-то однажды упоминает в нём об электричках: «В электричке решено наблюдение не вести» — электричка в 41-ом??? Да быть такого не может!!! В остальном же эпоха реконструирована весьма бережно и аккуратно, атмосфера той поры присутствует и даже ощущается при прочтении: «Игровая площадка на Девичьем Поле была замечательная, свежепокрашенная к Первомаю. Кроме обычного набора детских забав — горки, качелей, песочницы, — были там фанерный аэроплан с красными звездами, кораблик с надписью «Аврора» и бревенчатый домик с маленькими окошками. По всей этой красоте ползало десятка полтора ребятишек мелкого возраста, в основном вокруг аэроплана».

Итог: вполне интересное и, если можно так сказать, адекватное произведение без излишних сантиментов, написанное коротко и по делу. В меру патриотическое, в меру неправдоподобное, дающее шанс на минутку представить, что «мы, разведчики, сейчас на передовой. За спиной у каждого — наша социалистическая Родина». Рекомендую как любителям шпионских похождений, так и ценителям военной тематики — надеюсь, не разочаруетесь. Единственное, что стоит помнить — не нужно относиться к событиям книги излишне серьезно.

Это было нечто вроде проклятия, наложенного на город разгневанным божеством, ибо оно было не в силах более взирать на прегрешения горожан, по сравнению с коими ужасные преступления и грехи людей Шадизара могли бы показаться едва ли не чудом добродетели...

Когда Конан приобрел большую известность у властей и Шадизара, и Аренджуна, он решил, что ему стал вреден городской воздух. А власти, в свою очередь, решили во что бы то ни стало отыскать Конана и сделать его короче ровно на одну голову. Сам король Заморы распорядился найти дерзкого вора и доставить его к нему живым или мертвым. Конан же, совмещая приятное с полезным, укрылся от направленных по его следу вояк в развалинах древнего города Ларши, который собирался от души пограбить. Была в этом со всех сторон приятном плане лишь одна закавыка — на Ларшу в давние времена богами было наложено проклятье и с тех пор никто из прошедших за её стены так назад и не вышел.

Перед читателем разворачивается рассказ об очередном довольно стандартном конановом приключении: он решает ограбить очередные заброшенные руины, где встречает очередную отрыжку преисподней, которую ему обязательно нужно отправить в мир иной. Здесь лишь вместо одного магического препятствия — два. Естественно справиться и с тем, и с другим Конану — как два пальца об...лизнуть. Причем вторая беда, с которой Конану приходится иметь дело практически ничем не отличается от монстра из рассказа «Поединок в гробнице», разве что помноженная на семь. Зато киммерийцу, в помощь, выделяется подельник из бывших врагов, так что всем монстрам, в итоге, приходит закономерный конец. Вот только всё это приключение так и не приносит варвару ни морального удовлетворения, ни, что самое обидное для него, материального — фортуна, устав ему подыгрывать, поворачивается к Конану спиной и тому остается лишь радоваться мысли, что вообще получилось унести ноги.

Итог: совершенно проходная история о стерегущих сокровища чудищах и об алчности, которая, как известно, до добра не доводит. Одна из самых неудачных из читанных мной за последнее время. Не знаю, сколько в ней от Говарда, а сколько от де Кампа, но, создается впечатление, что и тот, и другой решили не напрягаться и слегка схалтурить.

Я страшусь за все страны этого мира, киммериец, поскольку теперь рука демона пробудилась, и вновь начали бродить по земле мрачные силы...

Не одним лишь воровством промышлял в молодости Конан. Случилось ему как-то побывать и наемником в армии туранского короля Илдиза. Вот только первый блин у него по традиции вышел комом. Армия, которую Илдиз направил на север страны, чтобы примерно покарать поднявшего мятеж Мунтассем-хана, в начале довольно уверенно била конные легионы восставших. Но потом в битве произошел коренной перелом — неожиданно над полем брани появились целые стаи существ, явно порожденных темной магией: «Это были черные чудовища, подобные теням, несомые гигантскими кожистыми крыльями, точно некие огромные летучие мыши». Они набросились на ряды королевской армии и обратили её в бегство, генерал Бакра был убит тварями, что ещё более усилило панику в войске. Лишь благодаря случайности и счастливому стечению обстоятельств молодой варвар смог пережить этот авианалет из глубин ада.

Судя по рассказам Говарда, автор видел молодого Конана личностью, как сейчас бы сказали, асоциальной. Он воровал, убивал без зазрения совести, много пил и э-э-э-э... имел множественные и беспорядочные сексуальные контакты. В своих поступках он, конечно же, руководствовался неким собственным внутренним кодексом, но, судя ом многим его поступкам, этот кодекс был далек от норм христианской морали. Говард стремился показать читателю образ настоящего варвара, свободного от всяческого влияния цивилизации. Так, очнувшись после боя, он первым делом решает помародерствовать и разжиться едой и ценностями с павших воинов. Правда, тут у него не сростается — слишком долго он пребывал в бессознательном состоянии, всё мало-мальски ценное потянули до него. Но буквально через несколько минут он проявляет чудеса благородства и приводит в чувства раненую девушку, которую он находит в камышах, неподалеку от равнины, где была битва. Вот только изначально первым его порывом было просто прикончить её, чтобы не мучалась... Но потом ведь всё таки спас! Ещё киммериец фантастически удачлив — из многих безвыходных, казалось бы, ситуаций он выпутывается лишь благодаря счастливому случаю или удачному стечению обстоятельств. Вот и в этом тексте он совершенно за день до роковой битвы находит некий камень в форме сердца, который, по стечению обстоятельств, оказывается единственным средством от напавших на армию крылатых чудовищ, и лишь из-за наличия камня Конан остается в живых. Как выясняется позже, этим камнем было Сердце Таммуза, единственный на свете амулет, который может противостоять Руке Нергала, которой завладел Мунтассем-хан. В дальнейшем автор пытается несколько оправдать такой явный рояль: «Существует сродство между противоборствующими силами, той темной силой, которую мы называем «Нергал», и силой Света, что для нас «Таммуз». Сердце пробудилось и потребовало — способом, о котором мы не имеем даже представления, — чтобы его нашли: ибо Рука тоже пробудилась и уже творила чудовищные злодейства». Самое же интересное заключается в том, что Конан совершенно не участвовал в финальной борьбе Света и Тьмы — его роль свелась лишь к роли транспорта для доставки Сердца в нужное место.

Итог: весьма и весьма неплохо. Живо, увлекательно, в меру цинично. В кои то веки в финале Конан получает и деньги, и коня, и девушку. То есть, можно считать, миссия его увенчалась стопроцентным успехом. Рассказ вполне стоит читательского внимания, рекомендую.

Я не только некто, но и способ существования этого некто — один из многих способов, и мне необходимо не только знание той дороги, по которой я иду, но и всех возможных дорог.

В современном обществе, пропитанном идеями гуманизма и политкорректности, отношение к людям с какими-либо физическими недостатками или с низким уровнем интеллекта стало вполне терпимым или даже доброжелательным. Но подобное отношение сформировалось лишь в последние десятилетия, а ещё относительно недавно всё было совершенно по другому, так, например, ещё в первой трети прошлого века на территории США были весьма популярны так называемые цирки уродов (цирк Барнума и т.д.), где люди с физическими аномалиями выступали на арене цирка на потеху публике. Да и сейчас всё не так уж и радужно, потому как слишком велика инерция человеческого мышления. Слишком много ещё людей считающих инвалидов людьми второго сорта, а есть и такие, что призывают очистить человечество от этого мусора по типу спартанцев, сбрасывавших в пропасть всех увечных или хилых детей. И, мне кажется, до полного исправления отношения здоровых людей к обладающим физическими или умственными недостатками ещё очень и очень далеко.

Однажды Чарли Гордону тридцати двух лет от роду сделали предложение, от которого он не смог отказаться. Чарли жил один в съемной комнате, работал в пекарне и ходил в школу. Почему в столь взрослом возрасте ходил в школу? Потому что был он, как бы это сказать, не великого ума, а точнее слабоумным. Он лишь недавно с грехом пополам научился читать и писать, чем был несказанно горд. Самым заветным желанием нашего героя было желание стать умным. И вот как раз это его желание и могло воплотиться в реальность, если он согласится на экспериментальную операцию, предложенную ему доктором Штраусом и профессором Неймуром, занимавшимися решением задачи по повышению уровня интеллекта у умственно отсталых людей.

В своём произведении Киз взялся осветить весьма сложную и так и не решенную до сих пор проблему сосуществования инвалидов и нормальных граждан в рамках одного социума. Тема эта многогранна и тяжела, она затрагивает многие неудобные вопросы и заставляет каждого задуматься над своим отношением к ней. Чарли — ребенок во взрослом теле, его биологический возраст уже перевалил за третий десяток, а разум остановил своё развитие на уровне четырех- пятилетнего ребенка. Отношение к жизни у него соответствующее — он крайне мало понимает в окружающей его обстановке, он бездумно радуется за своих друзей, которые на поверку оказываются далеко не друзьями, он доволен своей работой в пекарне и тем, что его учит читать и писать в спецшколе обожаемая «мис Киниан». Получив предложение сделать операцию, он так до конца и не осознал ни возможных рисков, ни последствий, им двигало лишь одно желание — стать умным, чтобы ничем не отличаться от других: «Если апирацыя пройдет как надо я пакажу этой мышы што я могу быть такимже умным и даже умнее. Тогда я буду лутше читать выгаваривать правельно слова и буду знать много много и буду пахожым на астальных». А что будет потом... да это просто не укладывается в его голове. Он вполне доволен своей жизнью, и лишь преследующее его с детства желание поумнеть не дает ему жить спокойно. Но после операции и последовавшей за ней терапии, когда в нём начал пробуждаться интеллект, весь привычный ему жизненный уклад оказался разрушен: «В стене, отгородившей мой мозг от остального мира, появилась огромная дыра, и я вышел сквозь неё». Основные проблемы у него начинают возникать, когда Чарли начинает осознавать, как новую личность. Старый Чарли оказывается оттесненным вглубь подсознания всплывшим на поверхность более интеллектуальным Новым Чарли, который вдруг осознает, что всё в его жизни совсем не так хорошо, как казалось ему ранее: «Я как зверь, которого выпустили из чудесной безопасной клетки». И, что самое главное, статус его в обществе меняется совсем не в ту сторону, в которую он рассчитывал — он как был изгоем, так изгоем и остался, но, если раньше он был безобидным кретином и объектом шуток, то теперь, даже близко не дотягивая до его интеллектуального уровня, люди начали его сторониться: «Раньше меня презирали за невежество и тупость, теперь ненавидят за ум и знания», ведь общество склонно отторгать тех своих членов, кто каким-либо образом выделяется из него. Причем многие, даже те, кто его оперировал, начинают считать, что Чарли изменился лишь к худшему: «Мы не могли контролировать развитие твоей личности и ты из приятного, хотя и несколько отсталого молодого человека превратился в высокомерного, эгоистичного, антисоциального сукиного сына». И ведь сам главный герой так и не может определиться, стал ли он счастливее от всего того, что с ним сделали.

Чарли с ужасом начинает понимать, что люди в своём большинстве гораздо хуже, чем он мог себе представить. Его мнение об окружающих меняется с «Они все мои друзья умные и хорошие. Они любят меня и делают мне только приятное», через «Людям становится очень весело, когда дурак делает что-нибудь не так, как они», и до «Удивительно, как люди высоких моральных принципов и столь же высокой чувствительности, никогда не позволяющие себе воспользоваться преимуществом над человеком, рожденным без рук, ног или глаз, как они легко и бездумно потешаются над человеком, рожденным без разума». И когда тот, над которым они потешались вдруг становится умнее их, они отворачиваются от него: «Общество отвергает их и не затрудняется в выборе средств, чтобы дать им понять это». Достигнув пика своего интеллекта, Чарли с ужасом осознает, что он стал ещё более одиноким, чем был. Он пытается осознать своё прошлое, чтобы найти там причины преследующих его неприятностей и наконец-то осознать себя цельной и полноценной личностью. И чем больше он вспоминает, тем чаще задается вопросом: «Стоит ли прошлое того, чтобы знать его?», потому как эти воспоминания не только не приносят облегчения, но и добавляют боли и душевных мук. Его попытка встретиться с семьей оборачивается полным фиаско: отец его просто не узнает, а разговор с матерью и сестрой не привносит ни капли ясности: «Я больше не знаю, что я знаю».

Душа Чарли жаждет любви, жаждет найти хотя бы кого-нибудь, чтобы избавиться от одиночества. Он считает, что «Человек, обладающий разумом, но лишенный возможности любить и быть любимым, обречен на интеллектуальную и моральную катастрофу, а может быть, и на тяжелое психическое заболевание». Совершенно естественно, что первым человеком, на которого он обращает внимание именно в таком аспекте становится обожаемая им в «прошлой» жизни «мис Киниан». Но чувства к ней оказываются настолько сложными и подверженными влиянию Старого Чарли, что отношения терпят фиаско. Попытка сблизиться со своей соседкой Фэй дает ему долгожданную физическую близость, но оставляет его совершенно индифферентным в духовном плане. В итоге, самым близким существом для него оказывается Элджернон — лабораторная мышь, на которой отрабатывалась технология повышения интеллекта. Он осознает своё сродство с ним и понимает, что они с элджерноном суть одно и то же — и тот и другой для всех остальных всего лишь подопытные и они никому не нужны как личности. Это делает его ещё более несчастным.

Но подлинная трагедия личности Чарли заключается даже не в его статусе вечного изгоя и полной душевной опустошенности, а в открытом им самим эффекте Элджернона-Гордона: «При искусственном повышении уровня умственного развития деградация протекает со скоростью, прямо пропорциональной степени повышения этого уровня». Он с ужасом осознает, что его разум разгорелся только лишь для того, чтобы вскорости погаснуть. Ему, находясь на пике гениальности, очень больно осознавать, что он скоро опять станет кретином и поделать с этим совершенно ничего нельзя. Вот в чём заключается подлинная трагедия разума, трагедия самосознания, которое разбудили лишь на время, и которому потом суждено опять уснуть, теперь уже навсегда. Автор придумал совершенно гениальный ход с дневником, который ведет Чарли — постоянные изменения в грамматике и пунктуации нагляднее всего иллюстрируют те трансформации разума, которые с ним происходят.

Итог: удивительно разноплановый и политональный роман, который задевает все струнки читательской души. Исключительно гуманистический и трогательный текст. В нём автор ведет разговор об осознании себя как личности, об одиночестве человека в современном обществе, о сложности человеческих взаимоотношениях, о любви и черствости, о цинизме и прагматизме. Почитайте его и, может быть, станете немного лучше!

P. S. «Пожалуста если с можите положыте на могилку цветы для Элджернона. На заднем дворе».

- Он вспомнил! — в восторге крикнул Набонидус. — Этот зверь уже наполовину человек! Он видел, как это делаю я, и он не забыл! Смотрите теперь! Смотрите!

Неуемная натура Конана не раз впутывала его в различные неприятности. Куда он только не попадал и с чем только не сталкивался. Однажды, из-за предательства любовницы, у которой он отсыпался после очередной попойки, варвара упекли в тюрьму. Он почти смог вырваться от пришедшей за ним стражи, но с сильного похмелья промахнулся мимо двери и чуть не убил себя об стену. После этого фатального промаха стражникам оставалось лишь отволочь бесчувственное тело в застенок. Прегрешений за ним накопилось изрядно, и из тюрьмы дорога ему светила лишь одна — на эшафот. Но и на этот раз удача сопутствовала киммерийцу — в камере его посетил некий высокопоставленный вельможа по имени Мурило и предложил ему свободу. За это он потребовал от Конана, чтобы тот убил Багряного Жреца, который подверг жизнь Мурило смертельной опасности.

Рассказ получился на удивление увлекательным и захватывающим. Его тщательно нагоняемая атмосфера мистической жути чем-то перекликается с атмосферой рассказов Эдгара По. Конан же здесь представлен не с лучшей стороны: он дебошир, пьяница, беспринципный разбойник, с легкостью соглашающийся на убийство совершенно не знакомого ему человека, причем ему это явно нравится: «Давайте я всё таки перережу ему глотку. Я хотел бы поглядеть, какого цвета у него кровь». Автор всячески подчеркивает прям таки звериные качества Конана: нечеловеческую ловкость, обостренный нюх, животную интуицию и «волчьи инстинкты варвара»... А так же намекает на его недалекость: «Мурило подозревал, что жрец опередил своё время на столетия, когда изобретал и создавал механизмы. Конан, напротив, стал рассматривать всё это как своеобразное колдовство и решил не ломать больше голову над этим устройством».

Самым же интересным героем рассказа стал слуга Багряного Жреца Тхак: «Он отличается от настоящей обезьяны так же сильно, как и от настоящего человека. Подобные ему живут далеко отсюда, на востоке, в горах, проходящих по восточной границе Заморы». Именно он стал основным «виновником торжества» и автором всей веселухи в доме жреца. Образ его у автора получился прям таки инфернальным и, если можно так сказать, весьма достоверным. Кстати, об инфернальности, в тексте упоминается Сатана ( «Конан, мы в замке Сатаны!» ), которого жившие тогда люди, из-за отсутствия соответствующей религии, вообще-то знать никак не могли.

Итог: великолепно! Мрачный фэнтезийный хоррор, в котором, по большому счету, совсем нет положительных персонажей, даже Конан никак не тянет на звание Силы Добра. Однозначно рекомендую.

Боги Древней Эпохи умерли не так, как умирают люди — они лишь погрузились в глубокий сон, и почитатели заключили из в саркофаги, чтобы чужая рука не потревожила их забытья!

Конану случалось промышлять воровством не только на заморийской территории, но и в других местах. Однажды, выполняя один заказ в Немедии, он пробрался в дом известного собирателя различного рода редкостей, древностей и прочих ценных странностей Каллиана Публико, дабы уменьшить его коллекцию на один заморанский кубок. Зачем был нужен заказчику вышеобозначенный кубок, история умалчивает, но, как бы там ни было, в одну из ночей варвар пробрался в охраняемый особняк, чтобы выполнить взятые на себя обязательства. Но, видимо, Бэл, покровитель воров, этой ночью решил оделить удачей других своих подопечных, а на долю Конана её не приберег. Попав в дом, он вместо того, чтобы отыскать заказанный кубок, наткнулся на свежий труп. И всё бы ничего, если бы он один на него наткнулся, но сделал он это практически одновременно с охранником, патрулировавшим коридоры.

В этом рассказе Говард и де Камп представляют читателю нечто, похожее на детектив: есть труп, есть подозреваемый, есть даже следователи, вот только подозреваемый упорно отрицает свою причасность к убийству, да и способ умерщевления жертвы вызывает некоторые вопросы. Дело разрешается довольно быстро и весь рассказ, по сути представляющий собой долгий диалог, оказывается практически начисто лишенным динамики, да к тому же всё происходит в одном помещении. Лишь в финале Конан позволяет себе немного помахать мечом и, как водится, избавить Хайборию от очередного порождения тьмы. Примечательно, что здесь мельком упоминается главный плохиш эпохи — Тот-Амон — стигийский темный маг, змеепоклонник, жрец Сэта и, в целом, тот ещё душка. Судя по книгам разных авторов, с ним Конан неоднократно пересекался, но окончательно решить этот вопрос довольно долго не мог. Здесь киммериец столкнулся лишь с его ужасной посылкой, предназначенной, к тому же, не для него.

Итог: неплохой псевдодетектив со всеми плюсами и минусами, обусловленными принадлежностью к этому жанру. Крепкий середнячок, не дающий читателю заскучать, но и не стремящийся его чем-либо поразить.

Есть ли граница стремлениям людей в их борьбе за власть над жизнью?

Холодная война, как и множество болезней, началась в острой форме. Бывшие вынужденные союзники победили общего врага, и на первый план вновь вышли довоенные противоречия и противоборство идеологий. Причем красная чума за время войны успела расползтись по половине Европы и захлестнуть Китай. Создавалось такое впечатление, что СССР на волне победы над фашистской Германией продолжит свою экспансию и распространит своё влияние на максимальное количество государств. Это были не такие уж беспочвенные опасения — в Стране Победительнице, разрушенной, обескровленной, но почувствовавшей свою мощь, в короткие сроки сумевшей восстановить равновесие, покачнувшееся было после создания Америкой ядерного оружия, многие считали, что Восточная Европа и Китай — это только начало. Среди населения обоих сторон конфликта, искусно подогреваемые властями, стали расти параноидальные настроения и буйным цветом расцвела шпиономания, что, в свою очередь породило целый пласт весьма специфичной литературы.

Советский трудовой народ, после победы во Второй Мировой войне семимильными шагами двинулся по пути прогресса и развития. Страна, пережившая годы фашистской оккупации, стремительным темпом восстановила разрушенное и продолжила прерванное войной восхождение к вершинам коммунизма. Этому немало поспособствовали разработки советских ученых из Всесоюзного Института Энергии, подчинивших себе энергию внутриатомных связей. Был создан уникальный по своим свойствам материал — энергит, с помощью него уже была проведена уникальная инженерная операция по изменению рельефа дна Северного Ледовитого океана, позволившая сократить длину Северного морского пути, продлить навигацию и даже «благоприятно изменить направление океанских течений». В результате этой операции почти две сотни мин с энергитом были одновременно подорваны для сноса части океанического хребта: «Казалось, кричала сама вода, испытывая чудовищное насилие. Непрерывный раскат катился, казалось, отовсюду. Грохот был так силен, что люди не могли слышать собственных голосов. На севере, высоко-высоко в небе исчезали, таяли тени, похожие на скопление гигантских раскрытых дождевых зонтов». На Соколиной Горе построена атомная энергетическая станция и Красноставская Энергетическая Станция Особого Назначения (КЭСОН), занимающаяся изучением различных видов атомного излучения. Именно её результаты исследований легли в основу новейшего медицинского агрегата, способного с помощью правильно подобранного излучения лечить рак. Но у Советской Страны оказалось много завистников, которых совершенно не радовали её фантастические успехи в деле овладения силами атома. Эти завистники, обосновавшись на территории недавно созданной Федеративной Республики Германии, стали строить коварные планы по уничтожению этого оплота мира и прогресса, который был для них хуже бельма на глазу. Для осуществления этих зловещих замыслов было разработано поистине чудовищное орудие смерти.

Написанный в 1949-ом году роман стал четким отражением тех мыслей и надежд, что были популярны на тот момент в советском обществе. Радость от победы в войне смешивалась с большими надеждами, связанными с освоением ядерной энергии, и отравлялись паранойей начавшейся Холодной войны. Всему этому нашлось место в тексте Валентина Иванова. Но он избрал для своей истории несколько неудачную тональность, что смазало эффект от довольно интересной истории. Дело в том, что Иванов сделал текст настолько пафосным, что от такого его неумеренного применения аж сводит зубы. Все герои у него жутко героичные и абсолютно положительные, все антигерои — исчадья ада и воплощение самых низменных и ужасных человеческих черт. Такое насквозь искусственное и резко полярное деление на хороших и плохих при чтении вызывает некое отторжение, не давая полностью поверить в реальность происходящего. К тому же у автора есть странная тенденция — при всех долгих описаниях, которые не допускают двойственных трактовок, он не называет конкретно Англию Англией, предпочитая именовать её метрополией островной империи или просто островом. Как и США называются заокеанской страной или заокеанской империей. И, конечно же, традиционно для советской литературы того периода в романе много места уделено тому, чтобы показать ведущую роль партии в жизни всех и каждого: «Кто сделал, кто изобрел? Кто у нас в стране всё делает? Народ! Наши замечательные советские люди, руководимые партией!» «Партия переучивала нас и научила нас мыслить». «Наука может быть только партийной. Вне этого — хаос, блуждание, ошибки, путь впотьмах и без цели...» Столь явные реверансы в сторону властей режут глаз и при чтении в наше время выглядят избыточными.

Сама идея чудо-оружия империалистов выглядит весьма интересно и самобытно, хотя, если немного вдуматься, оказывается полным бредом. Все эти Л- и М-лучи с их удивительными свойствами появились исключительно в результате того, что автор совершенно не понимал и не разбирался в сути тех явлений, о которых писал. Он проявляет какую-то поразительную наивность в описании атомных источников энергии, и явно считает, что ядерная реакция возможна на любом материале. Описание методики лечения раковых опухолей излучением станет откровением для любого, мало-мальски знакомого с медициной: «Если бы мы направили на ваше колено непрерывный поток частиц, он убил бы и здоровые ткани вместе с опухолью. При коротких толчках здоровые клетки успевают выстоять, а чуждая организму болезнь гибнет...» В итоге научно-фантастический роман, даже со скидкой на время написания, читается как какая-то сказка. Местами автора заносит в казалось бы совершенно безобидных местах: «От нагретых солнцем жаркого августа черно-серых асфальтовых мостовых и каменных зданий воздух поднимался невидимыми восходящими потоками, неся звуки жизни миллионов людей, стремящихся к общей цели» — интересно, а чем же эти звуки разительно отличаются от звуков людей, стремящихся к разным целям?

Раскрытие характеров персонажей заслуживает отдельного упоминания. На материале этого романа можно даже написать пособие для начинающих литераторов: «Как этого не нужно делать». Возьмем, к примеру, образ шпиона и предателя Родины Заклинкина: «Нет особой нужды останавливаться на том темном и грязном пути, которым шел в своей презренной жизни этот выродок, «инженер» Заклинкин, выходец из семьи, протащившей из прошлого в настоящее отрыжки мещанской изолированности, жадности и себялюбия» — и кто это придумал такую глупость, как раскрытие характера персонажа через поступки? Так же проще, точнее и не нужно лишний раз напрягаться. Или вот ещё: «Их нужно убивать, убивать, убивать! Их нужно убить всех до единого! А потом нужно искать, не остался ли кто-нибудь из них в живых, и если остался, то найти его, найти и раздавить. Но и тогда нельзя отдыхать, — нужно тщательно следить, не встанет ли кто-нибудь из них, из мертвых!..» Это монолог одного из главных «плохишей», причем при его чтении появляется впечатление, что человек, произносящий эти слова, не столько в ярости, сколько смертельно напуган. Мало того, что персонажи весьма ходульны, они ещё и настолько похожи один на другого, что читая, я периодически терялся, о ком сейчас рассказывает автор. Этому способствует и нелинейный способ подачи материала, когда сюжет постоянно прерывается отступлениями или флэш-бэками. Так, например, к описанным в начале книги событиям автор возвращается лишь во второй половине второй части, до этого успев познакомить читателя и с западными империалистами, и их чудо-оружием, и с биографиями основных действующих лиц, и их работой в институте.

Итог: откровенно неудачный роман, не вызвавший практически никаких положительных эмоций при его прочтении. Текст его пропитан паранойей и прогибами в адрес партии и правительства, он полон немотивированных поступков и нелепых недомолвок. В итоге не веришь ни в рыцарей в сияющих доспехах, ни в гнусных капиталистических разжигателей войны. Написанный через несколько лет роман «По следу», который эксплуатирует сходную тематику, оказался гораздо более удачным. Кстати, шестая глава второй части «Энергии» называется «По следу». Подводя итог, могу сказать лишь одно: не рекомендую. Есть масса более удачных произведений того же периода.

Три сотни лет вершу я с этого мраморного ложа всё, что велит он мне, и черню душу мою космическими прегрешениями, и пятнаю мудрость свою чудовищными преступлениями, ибо нет у меня иного выбора.

Когда деревья были высокими, небо синим, а Конан ещё только начинал свой жизненный путь, случилось ему сделать карьеру вора в Заморе. Надо отдать ему должное, вор из него получился что надо. Хотя весьма крупное телосложение и запоминающаяся внешность вроде как не располагали к сей профессии, но киммериец оказался весьма удачливым и рисковым вором. Однажды вечером, занес его случай и некий кабак в Глотке, который пользовался в определенных кругах не менее определенной репутацией. Там он случайно услышал рассказ, который вел «жирный висельник, чьи сальные шутки вызывали громовой хохот, — по профессии он был похитителем людей». В своём рассказе тот мимоходом упомянул «тайну Слоновой Башни», чем весьма заинтересовал варвара. После последовавших выяснений подробностей, закончившихся скоропостижной смертью рассказчика, Конан загорелся мыслью наведаться в эту таинственную и зловещую Слоновую Башню, дабы раздобыть там «могущественный колдовской камень, именуемый Сердцем Слона», в котором, по слухам, содержалась тайна колдовской силы жреца Яры. Со свойственными молодости горячностью и отсутствием терпения, он решил не откладывать дело в долгий ящик и тут же отправился к жилищу Яры.

В этом раннем рассказе о Конане-варваре, написанным Говардом в 1933 году, автор применил довольно редкий для фэнтези ход, хотя для того времени, когда ещё не сформировалось четкое деление на фэнтези и фантастику он был в порядке вещей. Одним из героев этого рассказа Говард сделал пришельца с другой планеты, а такой ход несколько не характерен для современного героического фэнтези, не склонного смешивать жанры. Зеленокожий слоноголовый Иаг-кош, гуманоид с планеты Иаг, в результате проигрыша в войне, вместе с группой соплеменников был вынужден покинуть родину. После долгого путешествия они попали на нашу Землю, во времена владычества динозавров. Так и жили они где-то на востоке, созерцая кипение жизни вокруг, наблюдая за появлением человека, его первыми робкими шагами на пути к цивилизации. Видели они и расцвет Валузии, и возвышение Атлантиды и Лемурии, и катастрофу, положившую им конец, и, наконец, появление Хайборийской цивилизации. Жизнь их была очень длинна и сопоставима по продолжительности с временем существования «планет и созвездий». С человеческой точки зрения они были бессмертными богами, и им поклонялись как богам, но время постепенно брало своё и, в конечном итоге, в живых остался лишь Иаг-кош. Однажды к нему пришел тот самый Яра и поначалу напросился в ученики, но, после некоторого времени обучения, поняв, что здесь он не получит желанного темного знания, обманом Яра поработил Иаг-коша и увел его прочь «из густых джунглей Кхитая, где серые обезьяны танцевали по свистку желтолицых жрецов». Пытками он добыл у пришельца нужные ему знания, но так и не освободил, не дал смерти, а заточил на вершине Слоновой Башни. По прошествии сотен лет пыток и рабства, впавший в отчаяние Иаг встретился с Конаном.

Не считая сюжетной линии слоноголового пришельца, в остальном рассказ вполне традиционен: автор рассказывает типичную авантюрную историю, завязанную на похищение ценностей путем проникновения в хорошо охраняемое помещение. На пути Конана ждут различные препятствия и ловушки, а так же один приятный сюрприз в лице знаменитого вора Тауруса из Немедии. С ним же связан и основной рояль — Таурус практически сходу, впечатленный наглостью киммерийца, предлагает ему сотрудничество. Но читается всё это очень легко и интересно, автору удается так построить текст и соблюсти баланс между экшеном и разговорами, что все эти несколько десятков страниц проглатываются моментально и, что самое ценное, оставляют приятное послевкусие.

Итог: ещё один приятный рассказ, вышедший из-под пера Роберта Говарда. В нём автор попытался использовать нестандартные приемы, что, как оказалось, было весьма удачным ходом. Так же в тексте автор слегка коснулся темы истории Хайборийской эры и предшествующих ей погибших цивилизаций, что было тоже весьма интересно, познавательно и помогло добавить миру Конана необходимую глубину. Рекомендую.

Нет, как ни интересно побывать в небе, на Луне, других планетах, но эту «небесную жизнь» я не променяю на земную...

Человек, смотря на небо, испокон веков задавался вопросом — а что же там такое? Там традиционно обитали боги, там по небесным сферам двигались планеты и Солнце с Луной, там были врата в рай. Потом, по мере постижения человеком тайн природы, боги и ангелы были оттуда изгнаны, а твердь небесная как-то утратила статус таковой. Перед человеком открылась «бездна звезд полна» и человек, естественно, возжелал во что бы то ни стало дотянуться до этих звезд и оставить свои следы на пыльных тропинках далеких планет. Вначале об этом приходилось только мечтать, потому как и летательные аппараты тяжелее воздуха оставались в ту пору большой экзотикой. Затем они из категории экзотики перешли в категорию обыденности, но как-то так получилось, что самолеты оказались плохими помощниками в деле освоения межпланетного пространства. Хорошо, что к тому времени, были уже разработаны принципы реактивного движения, вполне пригодные для передвижения за пределами земной атмосферы. Одним из крупнейших теоретиков освоения космоса, появившихся как раз в ту эпоху стал Константин Эдуардович Циолковский. Его идеи вдохновили целое поколение инженеров и конструкторов, которые, в конечном итоге, и позволили человеку взглянуть на Земной шар со стороны. Но всё это произошло ещё не скоро, а пока на дворе были лишь тридцатые годы и о полетах в космос приходилось только мечтать. Именно тогда и вышел в свет научно-фантастический роман, вобравший в себя многие идеи гениального калужского теоретика, этот роман назывался «Звезда КЭЦ».

Любовь испокон веков была тем чувством, что толкало влюбленного на разного рода чудачества, отчаянные потупки или даже настоящие подвиги. И только лишь благодаря любви простой ленинградский биолог Леонид Артемьев оказался способен бросить всё и в одночасье отправиться вслед за любимой девушкой на поиски некоего Палея. А дело было так: жила-была по соседству с Артемьевым прекрасная девушка Тоня, которая просто очаровала Леонида. Вот только те неумелые попытки молодого человека сблизиться с ней не приносили никакого успеха и она продолжала считать его просто соседом и приятелем. Но однажды, во время «добровольно-принудительной прогулки по Ленинграду», он был остановлен неким бородачом, который попросил его срочно передать Антонине кое-что о Евгении Палее. Но толком незнакомец ничего сказать не успел, так как его окликнули из подъехавшей машины и поторопили, иначе они опоздают. Чернобородый успел лишь крикнуть: «Передайте — Памир, Кэц...» Рассказанное крайне взволновало Тоню, «она даже вскрикнула, услыхав имя Палей». Она обвинила Артемьева в нерешительности и собралась срочно выезжать на Памир в этот самый Кэц, чтобы там найти этого загадочного бородача. Причем не одна — как единственный, кто видел его в лицо, Леонид должен был сопровождать её поездке. Нельзя сказать, что Леня сильно расстроился, напротив, его черезвычайно обрадовала перспектива совершить путешествие с любимой девушкой. Настораживал лишь тот факт, что они неизвестно зачем едут искать этого Палея, а вдруг это её возлюбленный? Как оказалось, опасаться ему следовало совершенно других вещей, потому как спонтанно начатая дорога завела его гораздо дальше Памира...

Этот роман, как и написанный немногим ранее «Прыжок в ничто», популяризуют идеи Циолковского, с которым был хорошо знаком Беляев. Изначально автор планировал назвать его «Вторая луна», но, после смерти Константина Эдуардовича, решил изменить название на «Звезду КЭЦ». Двух великих мечтателей связывала дружба, да и к тому же Беляев был искренне увлечен идеями калужского гения, что и дало повод для написания этой истории до предела насыщенной различными теориями Циолковского. Описания космической станции конечно же совершенно устарели и современный читатель ни в коей мере не воспримет их всерьез. Но для того времени текст Беляева был настоящим откровением — никто до него не смог создать ничего подобного. Сама идея рукотворного обитаемого спутника Земли, который летает по орбите в космическом пространстве, поражала своей грандиозностью. Причем размах был взят весьма широкий — помимо исследовательских лабораторий, обсерваторий и оранжерей на орбите успешно функционируют различные заводы, получающие в качестве сырья астероиды. Такой масштаб деятельности в космосе нам не снился до сих пор и знаменитая МКС нервно курит в стороне. Кэц по Беляеву — это не только форпост человечества в необъятных просторах межпланетного пространства, это в первую очередь научно-исследовательское предприятие, нацеленное на совершенствование народного хозяйства как на Земле, так, в перспективе, и за её пределами. Недаром на Кэц столько внимания уделяется работе с растениями и животными, выведению новых сортов и видов, адаптации живых организмов к невесомости. Видимо объединившиеся народы Земли, под мудрым руководством коммунистической партии, собираются активно распространять самый лучший из всех политических строев по всей Вселенной.

Да-да, теперь на Земле нет отдельных государств — люди всего земного шара объединились и в едином порыве строят новый мир, новое государство трудящихся. Вскоре после прибытия на Кэц Артемьев попадает в станционную библиотеку, где ему предлагают посмотреть несколько коротких фильмов, рассказывающих о тех преобразованиях природы, что в данный момент происходят на нашей планете. Он становится свидетелем работы электростанции, получающей энергию непосредственно из атмосферы, совершает экспедицию на Крайний север, чтобы воочию убедиться в том, что там, благодаря орбитальным зеркалам, в открытом грунте растут кофейные деревья, бананы, апельсины и прочие тропические фрукты. Но более всего меня заинтересовал очерк о расчистке под посевы экваториальных лесов, автор, видимо, даже не догадывается, что это прямой путь к глобальной экологической катастрофе и преподносит это, как одно из величайших достижений человечества, посредством которого с голодом будет покончено навсегда. «Мы создадим мощное «солнце» над Северным полюсом и растопим вековые льды. Прогрев воздух и породив новые воздушные течения, отеплим всё Северное полушарие. Мы превратим ледяную Гренландию в цветущий сад с вечным летом. И, наконец, доберемся до Южного полюса с его неистощимыми природными богатствами. Освободим ото льдов целый материк, который вместит и прокормит миллионы людей. Мы превратим нашу Землю в лучшую из планет...» — и заодно устроим новый Всемирный потоп? Или образовавшиеся излишки воды будут отправлены в космос на орошение марсианских пустыней? Но это всё, по большому счету мелочи, не играющие в сюжете особой роли. А основное внимание в тексте автор сосредоточил на космосе. Именно его покорение людьми и обусловило практически все сюжетные перипетии. Беляев разворачивает перед читателем величественную картину покорения космического пространства человеком: здесь есть и орбитальная станция с лабораториями, заводами и целым космопортом, здесь метеориты вовсю используются как сырье для различных производств, здесь над Землей установлены громадные зеркала, позволяющие «отапливать» районы крайнего севера, а так же Антарктиду, здесь человек уже высадился на Луну и готовит экспедиции к другим планетам Солнечной системы. О полете на Луну хотелось бы рассказать чуть подробнее: описывая лунную экспедицию, Беляев очень органично сочетает научные факты и откровенные фантазии, создавая такой интересный и притягательный образ на нашего спутника, что, читая об этом путешествии, поневоле ловишь себя на том, что начинаешь верить автору. Верить в россыпи драгоценных камней, в громадный каньон на обратной стороне Луны, в лунные мхи и лунную черепаху. Не это ли признак настоящего литературного мастерства?

Итог: автор создал завораживающую картину будущего — светлого, яркого, насыщенного великими делами и научными подвигами. Жаль, что оно так и не наступило. Жаль, что вместо Тюрина и Артемьева свои среды на Луне оставил Армстронг. Роман-мечта. Мечта, что так и не стала явью. Однозначно рекомендую к прочтению. Читайте классиков!

Конан рубил снова и снова, но казалось, что демон даже не чувствует стальных ударов. Лапы его подтягивали к себе Конана ближе и ближе, в объятии, способном сокрушить кости самого крепкого человека. Острейшие клыки вплотную приблизились к лицу Конана. Кольчуга с треском рвалась под ударами когтей. Вот уже когтистые лапы добрались до его одежды, вонзились в его тело, оставляя глубокие кровавые полосы на его взмокшей от пота спине.

Политика испокон веку была занятием грязным и не терпящим белоручек и людей с сильно развитой совестью. В этом занятии всегда цель оправдывала средства и прав был тот, кто сильнее. Как правило, политика не отделима от власти и, чем больше второго, тем жестче по отношению к окружающим становится первая. А вот что делать, если власти хочется так, что аж скулы сводит, а политическими методами получить её никак не получается? На ум сразу приходит силовое урегулирование вопроса. Именно так и решил поступить знатный кушский вельможа Тутмес, когда жажда воссесть на престол Куша стала затмевать разум. Но он, как человек не один десяток лет прибывавший при дворе и впитавший страсть к интригам с молоком матери, решил обставить государственный переворот таким образом, чтобы одновременно и получить власть, и не настроить против себя придворных вельмож. Для этого была разработана многоходовая комбинация с ложными обвинениями, засланными шпионами, загадочными смертями и, конечно же, чудовищем из адских безн, призванным сыграть в этой сложной комбинации одну из ведущих ролей. И всё бы было именно так, как замыслил господин Тутмес, и потеряла бы королева Тананда трон, если бы неизвестно откуда не появился в столице Куша Мероэ белокожий, черноволосый и голубоглазый варвар из далекой северной страны, который, благодаря стечению обстоятельств, стал во главе королевской стражи.

Роберт Говард так и не смог дописать текст этого рассказа, но, спустя много лет, за него это сделали Лин Картер и Лайон Спрэг де Камп, выпустив его в свет в 1969-ом году. Остается лишь догадываться, как развил бы сюжет сам Говард, но то, что сделали с ним Картер и де Камп оказалось весьма удачным и органично соединилось с оригинальным началом. Текст оказался буквально пропитан южным колоритом и эстетикой восточных сказок: «Алое пламя рассвета озарило небо над Мероэ. Лучи яркого света пробивались сквозь утреннюю дымку, отражаясь от покрытых медью крыш и шпилей каменного Внутреннего Города. Народ Мероэ просыпался. Во Внешнем Городе статные чернокожие женщины отправлялись на рынок, неся на голове корзины и сосуды, а юные девушки щебетали по дороге к колодцам. Голые ребятишки возились в пыли или гонялись друг за другом по узким улицам. Высокие черные мужчины выходили на порог своих хижин, чтобы заняться ремеслом, или отдыхали в тени на земле». Атмосфера жаркого юга, использованная как фон для сюжета, придает всему рассказу некую изюминку. В фокусе авторского внимания оказывается не столько Конан, сколько хитросплетения придворных интриг и подковерная борьба за престол. Киммериец же, своим появлением, нарушает тщательно разработанные планы заговорщиков и вынуждает их торопиться и, как следствие, совершать ошибки, которые в итоге станут для них фатальными. Нельзя обойти вниманием и главное пугало всей истории — того ужасного монстра, что играет в планах Тутмеса важнейшую роль. Авторы описывают его лишь отдельными штрихами, позволяя читателю в воображении самому достроить его портрет: «В центре комнаты клубился серый туман, постепенно приобретая форму. Уже можно было различить звериные лапы и покрытые шерстью плечи. Конан с отвращением увидел огромное, похожее на свиное, щетинистое рыло с острыми как бритва резцами. Чудовище возникало прямо из воздуха под влиянием неведомой магической силы. В памяти Конана всплыли древние легенды, передаваемые испуганным шепотом, о кошмарных тварях, населяющих тьму и убивающих с нечеловеческой жестокостью». Это довольно распространенный прием, позволяющий сделать персонажа более реалистичным и гораздо более страшным, потому как подогретое автором читательское воображение само дополнит образ чудовища леденящими душу подробностями.

Итог: весьма качественный и атмосферный рассказ, в котором Конану отведено не так уж и много места. Жаль, что мы так никогда и не узнаем, о чём же на самом деле хотел написать Говард. Хорошо, что де Камп и Картер донесли его до читателей хотя бы в таком виде. Рекомендую.

Штаны киммерийца превратились в окровавленные лохмотья. Он потерял пояс и ножны. Его меч, весь в крови и зазубринах, был воткнут прямо в палубу. Кровь запеклась на волосах Конана, ухо было наполовину оторвано. Его руки, ноги, грудь и плечи были в синяках и царапинах, как будто он побывал в когтях у пантеры. Но киммериец улыбался.

Тяжела и полна опасностей жизнь обычного пирата. Да, и необычного тоже. Конан за свою жизнь перепробывал практически все способы нелегального обогащения, так что и ремесло пирата не обошло его стороной. Но так уж распорядились боги и сложились звезды, что с барахским вольным братством его дорожки в один прекрасный момент разошлись, причем разошлись настолько стремительно, что киммерийцу пришлось в спешном порядке отбывать с Барахских островов на первом попавшемся под руку судне, вот только судно это оказалось мало пригодным для морских вояжей по причине довольно сильной течи. И кормить бы Конану акул, коих весьма много в окружающих водах, если бы не случай, пославший ему навстречу корабль. Такую удачу он никак не мог упустить и, бросив полузатонувшую лодку на милость стихии, вскорости взобрался на борт проплывавшего мимо корабля. Этим кораблем оказался зингарский пиратский галион «Скиталец» под командованием капитана Запораво, так же известного как Ястреб. Старый морской волк согласился принять Конана в свою команду, не подозревая, к чему это в итоге приведет: «В этот миг он потерял всё: корабль, команду, женщину, жизнь. Но, конечно, Запораво не мог знать будущего. И Конан был для него лишь проходимцем, волею судьбы оказавшимся на его корабле». Варвар быстро освоился на корабле и даже начал подумывать о захвате власти, но никак не мог поймать подходящий момент, потому как Запораво не стал вести никакой охоты на другие корабли, а двинул своего «Скитальца» в пустынные области океана, туда, где вроде бы вообще ничего не было. Команда начала роптать, но вскоре прямо по курсу показался остров, не отмеченный ни на одной карте.

Говард создал этот рассказ в далеком 1933 году, но он до сих пор при прочтении вызывает интерес. Небольшой объем текста позволил ему сосредоточить своё внимание исключительно на магистральной сюжетной линии, ни на миг не отвлекаясь на малозначительные подробности. В этом произведении киммерийца ждет довольно стандартный набор приключений: он попадет на пиратский корабль, затем высадится вместе с командой на неведомый остров, где встретится с некой опасностью, которую, в итоге, и преодолеет. Описание цитадели чернокожих демонов вполне стандартно для подобной литературы того времени, да и сами демоны, природа которых так и остается неизвестной, не сильно выбиваются из шаблона. Но Говард вполне справляется с возложенной на него задачей и создает из этих стандартных элементов вполне приличную приключенческую историю, которая если не удивит, то уж точно развлечет.

Конан здесь весьма циничен и, вообще, мало подходит под определение положительного главного героя. Он, едва попав на борт, начинает готовить планы по свержению действующего капитана, затем, при малейшей возможности, приводит их в действие и лишь появление на сцене черных демонов несколько спутывает ему карты. Ему, конечно же, невероятно везет, но роялями в кустах в тексте даже не пахнет, а всё везение построено большей частью на его отваге, прекрасных боевых навыках и беспредельной наглости. Финал, в целом, положительный — заработать ничего не удалось, но он остался жив, да ещё и разжился кораблем, остатками команды и бывшей любовницой Запораво.

Итог: стандартный говардовский рассказ со всеми его плюсами и минусами. До уровня современного фэнтези совершенно не дотягивает — написано несколько примитивно, но вполне увлекательно и читабельно. Идеально подойдет для чтения на досуге.

Когда всё закончилось, он, словно проснувшись после долгого кошмарного сна, увидел, что стоит посреди тропы, в крови с ног до головы, от кончика меча до подошв сапог, а земля вокруг него представляет жуткую мозаику из кровавых луж и изуродованных трупов.

История, как наука, для описания событий даже столетней давности опирается исключительно на разного рода документальные свидетельства, потому как все очевидцы успевают к тому времени благополучно почить в бозе. А что уж говорить о событиях отстоящих от текущего момента не на сто, а на двести, триста, тысячу-другую лет. Чем дальше в глубь времен мы пытаемся заглянуть, тем менее отчетливую картину мы можем увидеть, потому как исторические хроники имеют свойство утрачиваться, а те, что доходят до наших времен вполне могут отражать события неточно или предвзято. Археологические данные играют в этом деле тоже немаловажную роль, но и их может не хватать. А как узнать о том, что было во времена, когда письменность ещё не была изобретена или документы написаны на языках, не поддающихся расшифровке? Здесь поле для догадок и разного рода мистификаций оказывается ещё шире. Так появляются бесчисленные теории о постройке пирамид инопланетянами, об Атлантиде, Лемурии, Му и прочих великих цивилизациях древности. А если к этому прибавить ещё и неплохой литературный талант... Именно так появилась на свет ранее никому неизвестная Хайборийская эра — эра могучих государств и не менее могучих героев, самым героическим из которых стал великий киммериец Конан.

Самопровозглашенные литературные биографы создали настолько подробное описание жизни и деяний Конана, что, создается такое впечатление, он и чихнуть ни разу не смог без того, чтобы кто-либо из авторов не описал это в своём творении. Вот и Роланд Грин решил поведать читателям о нескольких неделях из жизни непобедимого варвара. После службы в Туране, которая вдруг слишком резко завершилась, Конан решил повидать родные края и отправился в Киммерию. На обратном пути в цивилизованные страны, после знаменитой схватки с ледяным червем, о которой поведали миру Лайон Спрэг де Камп и Лин Картер, варвар решил проложить свой путь через Пограничное Королевство. Вскорости после пересечения границы неугомонная натура киммерийца вывела его к некой банде, явно решившей ограбить приближающийся караван. Конан совсем недавно потерял коня, а идея идти на своих двоих его ничуть не прельщала, поэтому он, после краткого размышления, решил примкнуть к нападающей стороне, дабы бесплатно разжиться четвероногим транспортом. Вот только его планы кардинальным образом поменялись в тот самый миг, когда он рассмотрел кто именно ведет караван. Это сиюминутное изменение планов в дальнейшем привело к тому, что варвар, сам того не желая, оказался втянут в борьбу за престол Пограничного Королевства, а так же оказался одной из причин гибели могущественного колдовского ордена Звездных Братьев.

Появившись впервые в 1932-ом году в рассказе «Феникс на мече» за авторством Роберта Говарда, этот мускулистый и циничный непобедимый варвар сделал для популярности жанра фэнтези ничуть не меньше, чем несколько мохноногих коротышек, несущих кольцо к жерлу вулкана. А уж такой поджанр, как героическое фэнтези, и вообще обязан ему по гроб жизни, как своему родоначальнику. Роберт Говард за свою недолгую жизнь создал не так уж много произведений о Конане, но даже той малости хватило, чтобы черезвычайно удачный образ завоевал популярность у читателей. К ещё большей его популяризации приложили свою руку два литератора: Лайон Спрэг де Камп и Лин Картер — переработавшие оставшиеся после смерти Говарда черновики незаконченных текстов о киммерийце. С тех пор понеслось... Кто только не писал продолжения его похождений, куда только не заносила его писательская фантазия, с какими только врагами не сталкивала. Вот и Роланд Грин внес свою лепту в создание хроники похождений Конана, рассказав о его приключениях в Пограничном Королевстве.

Конан в его романе ещё довольно молод, ему ещё нет тридцати, но боевого и житейского опыта ему уже не занимать: «Тот, кто не теряет головы на поле боя, тот в конце концов и побеждает, а тот, кто позволяет страху охватить себя, либо позорно бежит, либо становится добычей стервятников». Он успел побывать и вором в Заморе, и послужить в армии Турана. Жизнь его никак нельзя было назвать скучной — его неуемный характер буквально притягивал к одну разного рода неприятности и приключения, которые, впрочем, всегда заканчивались для него хорошо: «Уже давно он понял, что, скорее всего, умрет не в своей постели от старости, но не менее крепко вбил себе в голову, что не следует умирать раньше времени, совершая непростительные ошибки». Судьба заносит его в Пограничное Королевство, давным давно ставшее приютом разбойников и разного рода отребья. Королевская власть здесь никогда не имела большого веса, а теперь трон под монархом и вообще зашатался, потому как известный своими авантюрами граф Сизамбри решил, что он будет смотреться в качестве главы королевства гораздо органичнее, чем ныне правящий король Элоикас. Для упрощения намеченного мероприятия он заручился поддержкой колдунов Звездного братства, избравших своей резиденцией долину племени Поуджой. Но так уж вышло, что Конан встретил на пути свою бывшую боевую подругу Райну, которая, вместе с отрядом своих бойцов, нанялась в услужение как раз к Элоикасу, а это означает тот факт, что графу теперь придется иметь дело ещё и с неистовым варваром, что самым негативным образом отразится на его планах.

С того момента, когда я поглощал истории о Конане, как горячие пирожки, минуло довольно много лет, я повзрослел, мои литературные вкусы весьма сильно изменились и, берясь перечитать эту книгу, я довольно сильно сомневался, что она произведет на меня такой же эффект, как и в момент первого знакомства. Сомневался не зря. Из под пера автора вышла довольно стандартная «конина» без особых изысков. В тексте в умеренной дозе присутствуют приключения, есть описания боев и «ограбления корованов», присутствует главный злодей и беспомощная жертва, а так же несколько весьма сексапильных красоток, которые поочереди спят с главным героем, наличествуют адепты Зла и есть даже внучатый племянник Ктулху, проходящий в романе под псевдонимом Чудовище Из Запруды. Все ингредиенты смачного героического фэнтези с колдовством, сексом и кровищщщей вроде бы в наличии, но почему-то совершенно не работают. Если попытаться охарактеризовать всю книгу одним словом, то это будет слово «уны-ы-ы-ы-ло». Вроде бы и приключения есть, и какая-никакая интрига, но всё это не цепляет совершенно, потому как действие развивается с резвостью, напоминающей резвость страдающей артритом черепахи, да к тому же и разбавлено большим количеством воды. Даже сражение Конана с местной «ктулхой», по идее долженствующее стать главной изюминкой текста, сводится к вялому маханию мечом в тумане и отрубанию у неё целой одной(!) щупальцы. Хотя, если поднапрячься, из сюжета вполне можно бы было сделать если не конфетку, то вполне интересный и самобытный фэнтезийный боевичок, благо для этого были все предпосылки. Особенно меня заинтриговало описание Проклятой Земли — местности, оказавшейся зараженной радиацией после того, как там упал огромный камень, на котором с неба спустилось чудовище Звездных Братьев. А вдруг это чудовище не выходец из адских бездн, а пришелец из иных миров, переживший крушение своего корабля? Ведь Конан уже однажды встречался с инопланетянином в рассказе Говарда «Башня Слона», а значит в Хайборийскую эру Землю точно посещали пришельцы из иных миров. Эту идея вполне достойна дальнейшего развития. А сотрудничество Конана с Марром-Флейтистом? Киммериец, как неоднократно подчеркивается в романах о нём, испытывает к любым проявлениям магии стойкую неприязнь, а тут добровольный союз с колдуном? Этот конфликт тоже прямо просит, чтобы его развили. Вместо этого автор предлагает лишь пару невнятных мыслей главного героя по поводу того, что не стоило бы доверять колдунам и всё. Обидно.

Итог: мягко говоря не самое лучшее произведение о похождениях самого известного персонажа Говарда. Может стоило перечитать тексты, написанные создателем Конана, а не его продолжателями? Нужно будет как-нибудь попробовать. Этот же роман за авторством Роберта Грина я настоятельно не рекомендую. Если вы ничего не читали о самом великом воине Хайбории, то ни в коем случае не начинайте своё знакомство с этого текста. Лучше выбрать что-нибудь другое.

История — это сеть из четырех измерений, сеть прочная, но и у неё есть свои слабые места.

Как не просто всё в этом мире... Как запутано и неоднозначно... Вот возьмем, например, такую науку, как история. С одной стороны, она не знает сослагательного наклонения. С другой — её пишут победители, и, вообще, она проститутка власти. Так что, если принимать это всё во внимание, то получается, что если что-то в прошлом и происходило, то что именно и как мы не знаем и можем об этом лишь догадываться по сохранившимся документам. Которые, в свою очередь, зачастую, можно трактовать по разному. Тогда получается, что история как бы и не совсем наука? А что же она такое? Многие писатели-фантасты считают, что история, а точнее прошлое — это прекрасный полигон для различных экспериментов с процессами формирования причино-следственных связей. Разнообразные теноральные парадоксы, типа широко известного «эффекта бабочки» — это ведь прекрасная основа для множества запутанных увлекательных сюжетов, пользующихся большой популярностью у читателей.

Молодой археолог Мартин Пэдуэй даже и не подозревал, что приехав по делам в Рим он сможет познакомиться с великой римской культурой так близко, как он даже представить себе не мог. А ведь начиналось всё абсолютно безобидно — профессор Танкреди, итальянский коллега Мартина, вызвался подвести его. В дороге они поболтали о том, о сем, о письменах этрусков, о римской археологии, затем профессор посвятил американского гостя в своё видение природы времени. Оказалось, что Танкреди считает, что многие пропавшие без вести люди просто провалились в прошлое в результате каких-то ещё не известных науке временных аномалий. Так же он рассказал о многовариантности хода истории и о фокальных точках, воздействие на которые может изменить весь ход исторических событий и породить новую реальность. В заключении Пэдуэй получил приглашение на ужин, которым так и не смог воспользоваться. Дело в том, что он на своей собственной шкуре проверил истинность теорий профессора и, после удара молнии, перенесся в далекое прошлое, во времена заката римской цивилизации.

Роман был написан в 1939 году, именно в том году, когда началась Вторая Мировая война, и события в нём косвенным образом отражают политическую обстановку, сложившуюся в мире на тот период. Из текста видно, что автор, несмотря на грозные предпосылки, всё же надеется на то, что разум восторжествует и надвигающаяся беда так и не придет: «Серьезных войн уже не будет — все знают, что это черезчур опасно». И неспроста главный герой романа переносится именно из фашистской муссолиньевской Италии в готское государство, которое вскорости должно быть разорено византийским нашествием. В прошлом беда ещё только стучится в двери, и Пэдуэй, вооруженный историческими знаниями, стремится всеми силами не дать случиться непоправимому. Ведь именно этот конфликт и уничтожит римскую культуру и положит начало тьме Средневековья. В покинутом настоящем Европа замерла в предчувствии скорой катастрофы, которую принесет миру возглавляемый национал-социалистами Третий Рейх. И там предотвратить надвигающийся кошмар некому.

По воле автора тем человеком, который должен изменить ход истории, становится не какой-нибудь сантехник или булочник, а археолог, наделенный определенным багажом исторических знаний и более-менее владеющий латынью. На фоне современных российских альтернативно-исторических произведений, не может не радовать тот факт, что переделывать прошлое и улучшать будущее берется не какой-нибудь очередной спецназовец/омоновец/геймер/ролевик, а человек науки, примерно имеющий представление о тех временах, в которые его угораздило провалиться. Причем изначально его совершенно не тянет «на подвиги», он всего лишь стремится обустроиться на новом месте с максимально возможным комфортом. Так как ростовщичество уже процветает, вопрос получения денег снимается довольно легко. Мартин получает заем и первым делом организует в Риме производство самогона (наш человек!), культурно называя его бренди. Параллельно он мимоходом реорганизует банковское дело и знакомит банкиров с арабскими цифрами и арабской системой счета. И лишь потом, осознав в какой именно исторический период он попал и что вскоре начнется на Апеннинском полуострове, Пэдуэй решает во что бы то ни стало предотвратить надвигающуюся войну и тем самым изменить ход истории.

«Да не опустится тьма» стал родоначальником целого нового жанра фантастической литературы — альтернативной истории — получившего большую популярность среди современных российских любителей фантастики. Де Камп создал весьма увлекательное, неглупое, но несколько легковесное произведение. Главному герою на протяжении всего романа сопутствует везение, все его начинания оказываются успешными, все цели, в конце концов достижимыми, а козни недоброжелателей оказываются лишь небольшими помехами на его пути. Да, Мартину, поначалу, весьма сложно ассимилироваться в обществе, столь отличном от современного ему, он постоянно сталкивается с особенностями менталитета жителей той эпохи. Особенно ярко это проявляется при контактах с представителями власти и при попытках организовывать военные операции. Но все это является лишь незначительными трудностями, которые главный герой с легкостью преодолевает планомерно двигаясь к намеченной цели. Хотя, надо отдать автору должное, откровенных роялей в кустах он избегает, скорее формируя несколько ироничный взгляд на события. Финал романа вполне можно назвать открытым, современные авторы непременно развили бы тему в сериал длинной в надцать томов, но Де Камп не стал этого делать, что лишь пошло тексту на пользу.

Итог: основополагающий текст для любого ценителя жанра альтернативной истории. Но это не единственная его ценность — автору удалось создать легкий и, вместе с тем, увлекательный историко-приключенческий роман, который с одной стороны знакомит читателей с реалиями не самой популярной эпохи в истории, а с другой — дарит им большую порцию приключений, не дающих заскучать в процессе чтения. С чистой совестью рекомендую к прочтению. Читайте классиков!!!

«Миры проходят словно дым» — так и наша славная гигантская цивилизация прошла, сгинула как дым.

Ничто не вечно в подлунном мире и люди, и вещи, и сам мир. Великая и ужасная Энтропия правит бал в нашей реальности, ведя планомерную осаду упорядоченности. Любое усложнение структуры в природе требует как затрат энергии, так и определенного «везения». Впрочем, Земле как раз везет. Жизнь на нашей планете научилась вполне успешно справляться с всепобеждающим хаосом и, в процессе эволюции, смогла породить такую сложную структуру, как человеческий мозг. Он же, в свою очередь, поспособствовал тому, что человек смог занять доминирующее положение в природной иерархии и начал постепенно подчинять природу своим нуждам. Цивилизация людей в своём развитии достигла впечатляющих, хотя и неоднозначных, успехов и за сравнительно короткий исторический период смогла пройти неблизкий путь от жизни в пещерах и одежды из шкур, до полетов в космос, изобретения компьютера, освоения ядерной энергии и весьма успешной генной инженерии. У живущих сейчас людей может создаться впечатление, что победное восхождение человечества по лестнице прогресса будет продолжаться и впредь, а возникающие на его пути препятствия будут так или иначе устранены. На самом же деле наши перспективы не столь уж радужны: сам процесс появления на Земле современного общества есть результат множества совпадений и счастливых случайностей, — всё может закончиться в одно мгновение из-за мириада различных причин.

Земля наконец-то смогла вздохнуть спокойно — одна зараза пожрала другую. Человечество, которое расползлось по лику планеты, как громадная раковая опухоль, в 2013-ом году практически прекратило своё существование благодаря чудовищной по своей силе пандемии новой болезни, названной алой чумой. Она, как и её исторические тезки терзавшие Европу в Средние века, прошлась частым гребнем по городам и селам неся смерть всякому, кого она коснется. Смертность от алой чумы была практически стопроцентной, а средств лечения найдено так и не было. От первичных проявлений в виде алой сыпи на коже до смерти проходило едва ли пара часов — увидев на лице и теле зловещие высыпания, человек мог не сомневаться в своей скорой гибели. После непродолжительных судорог онемение начинало быстро распространяться по телу, начиная с ног, пока не достигала области сердца, от остановки которого и погибал несчастный больной. Цивилизация угасла в одночасье, словно свеча на ветру. По прошествии шестидесяти лет люди благополучно забыли о своём былом величии и опустились в пучину варварства, лишь слепой старик, чудом доживший до преклоннных годов бережно хранит в своей памяти воспоминания о блеске и великолепии расцвета человеческой цивилизации и тех страшных событиях, приведших к её краху. Но это, по большому счету, уже никого не интересует — только трое мальчишек-козопасов, любопытных как все мальчишки, решают у вечернего костра послушать его рассказ.

Написанная аж в 1912-ом году повесть Лондона, в отличии от многих фантастических произведений того времени, до сих пор читается весьма увлекательно и не производит архаичного впечатления. Дело в том, что автор, описывая мир будущего не стал заострять внимание на каких-то технических новинках или радикальных социальных преобразованиях, коснувшись всего этого вскользь, в дозах, необходимых лишь для придания тексту глубины. Он сосредоточился на людях и их судьбах, на том хаосе, который охватил мир во время эпидемии алой чумы. Поэтому в повести довольно мало анахронизмов — в глаза бросаются разве что частные дирижабли, так и не прижившиеся в нашей реальности, да пришедшие к власти в Соединенных Штатах представители, так сказать, крупного капитала, то есть привычные нам олигархи. Зато большая часть текста отводится под рассказ о ужасах всемирной катастрофы, вызванной эпидемией. Люди, отчаявшись или почувствовав вседозволенность, стали стремительно превращаться в кровожадных зверей, которые с бешеным остервенением обреченных грабили, жгли, разрушали и убивали. Немногие незаразившиеся должны были ещё и элементарно выжить в этой кровавой бане.

Та картина, которую рисует автор, стала весьма популярной в более современной постапокалиптической литературе, превратившись в один из расхожих штампов. Стремительное сползание развитого общества в варварство, обусловленное глобальной катастрофой, вызвавшей вымирание большей части населения, вполне логично. Яркая картина мира, вырисовывающаяся при таком развитии событий, и привлекает многих авторов, желающих показать стремительное угасание цивилизации. Люди, превратившиеся в один момент из добропорядочных членов общества в борющихся за своё выживание полудикарей, живущих по принципу: «Пусть ты сдохнешь сегодня, а я завтра!», вырванные из своих комфортабельных домов и вынужденные ежеминутно бороться за своё существование, представляют собой черезвычайно яркие типажи, которые позволяют на наглядных примерах рассказать о той тонкой стене, что до сих пор отделяет человека от животного, и о том, как легко она ломается под воздействием неодолимых обстоятельств. Первобытно-общинный строй и собирательство/охота вместо социал-демократии/капитализма и развитого технологического общества, способного довольно легко удовлетворить любые потребности индивидуума. Сливки общества в одночасье ставшие нищими и вечно голодными скитальцами, негодяи и бандиты, правящие в «новом мире» по праву сильного — всё это и многое-многое другое берет своё начало из повести Джека Лондона. И, конечно же, в финале обязательно должна оставаться хоть какая-нибудь надежда: «Одни будут сражаться, другие — молиться, третьи — править, а остальные — большинство — трудиться в поте лица и страдать, и на их кровоточащих трупах снова и снова будут воздвигать то необыкновенное, чудесной красоты здание, что называется цивилизованным государством».

Итог: четкий и однозначный ответ на вопрос — откуда есть пошли все эти постапокалипсисы? Поклонникам жанра — читать в обязательном порядке, да и просто ценителям фантастики не мешало бы ознакомиться с данным текстом. В формат небольшой повести автор смог вместить многое и создать удивительно цельное и «сочное» произведение. Несмотря на давность создания, однозначно рекомендую для прочтения.

Пусть за окном звенят московские трамваи и гудят автомобили, а здесь, в просторном кабинете — «Атлантический океан».

Предсказания чего-либо — процесс творческий. Если человек, занимающийся прогнозами, не откровенный шарлатан, то он должен весьма ответственно подходить к данному делу и разбираться во многих дисциплинах. В футурологии, занимающейся предсказаниями на научной основе основное внимание уделяется экстраполяции существующих экономических, технических и социальных тенденций, для чего просто необходимо знать историю развития той или иной отрасли знаний. Но даже при научном подходе предсказания до сих пор остаются довольно неточным делом, касается ли это прогноза погоды на неделю или предвидения развития компьютерной техники на пару десятков лет. Особенно же сложно строить предсказания на основе технологий или событий, лишь недавно открытых или получивших известность. В таком случае опираться на известную историю уже не получится и приходиться обходиться лишь умозрительными прогнозами построенными на ассоциативном подобии, что чревато большим процентом ошибок. Александр Беляев в своём романе «Чудесное око» попытался дать прогноз развитию телевидения, которое в тот период только-только начало завоевывать мир.

Как это зачастую бывает, ничто не предвещало беды, когда «Левиафан», один из самых грандиозных пароходов современности, ни с того, ни с сего затонул посреди Атлантического океана, унеся с собой не одну сотню человеческих жизней. Со времен гибели «Титаника» эта катастрофа стала самой крупной на морских просторах. Весь мир потрясла весть о гибели этого прекрасного судна, люди многих стран скорбели о погибших. Но, как оказалось, за очевидной трагедией скрывалась ещё и неочевидная, скрытая трагедия, которая по масштабам далеко превосходила первую. Дело в том, что именно этот рейс выбрал для своего путешествия известный аргентинский изобретатель Бласко Хургес, который вез на его борту документацию по новейшей установке по «расщеплению атомного ядра». Основные расчеты, формулы и выкладки он перевозил на бумаге в широком поясе под одеждой. Понимая опасность и непредсказуемость морского путешествия он решил перестраховаться и создал дубликат своих документов в виде гравированных металлических пластинок, сложенных книжкой и пропаянных по периметру так, чтобы получить металлический брусок, которому не страшно давление воды на любой глубине. Во время катастрофы дон Хургес, как и многие другие пассажиры, погиб, но перед смертью он успел бросить в море герметично закупоренную бутылку с заранее подготовленной запиской следующего содержания: «На случай гибели парохода «Левиафан». Прошу доставить эту записку в Аргентину, Буэнос-Айрес, Литл-стрит, 344. Жуану Хургесу». После этих слов шел некий шифр, а после него — приписка: «В письме чрезвычайно важные сведения. Прошу доставить с нарочным. Затраты на проезд будут оплачены на месте. Если отослать с нарочным невозможно, прошу передать по бильдаппарату». По счастливой случайность бутылка с этим посланием была выловлена экипажем траулера «Серго Орджоникидзе», на котором проводились испытания новейшей системы подводного телевидения, используемой для поиска крупных косяков рыбы. По счастливой случайности на борту корабля оказался сотрудник испанской коммунистической газеты «Барселонский пролетарий» Азорес, который очень заинтересовался выловленным письмом и решил съездить в Аргентину, благо редакция давно уже предлагала ему отправиться в Южную Америку, дабы написать серию репортажей и тяжкой судьбе тамошних рабочих. Обратившись по указанному адресу он расчитывал выяснить подробности этого загадочного дела.

Этот роман был впервые издан в 1935-ом году в киевском издательстве «Молодой большевик» на украинском языке. Рукописей его не сохранилось, поэтому все последующие издания — это переводы на русский с этого, украинского, издания. «Ближний прицел» тогда был как никогда актуален и роман, соответственно, оказался именно в этом жанре. Но Беляев не был бы Беляевым, если бы не позволил себе некоторые вольности — он внес в «ближнеприцельные» рамки довольно сильный НФ-мотив. Основной идеей книги стало развитие телевидения в общем и его подводной разновидности в частности, что вполне вписывалось в рамки «ближнего прицела». А вот то, для чего использовали «чудесное око», то есть изобретение Бласко Хургеса, как раз прекрасно справляется с ролью НФ-составляющей. Причем до самого конца так и остается непонятным, а действительно ли Хургес изобрел что-то стоящее? Ведь полученные в конце концов данные по его установке оказались неполными и проверить её работоспособность без долгих предварительных исследований не представляется возможным.

В романе тесно переплелись вполне точные технические прогнозы и откровенно романтизированные представления о влиянии телевидения на жизнь людей: «Да, сам человек претерпит чудесное превращение, поднимется на высшую ступень, приобретет «божественные» свойства всевидения и всеслышания». А мы, вкусившие в полной мере прогресса в этой технической отрасли, всё чаще говорим не о телевидении, а о зомбоящиках... Идеализируется многое, так, например, вот что он пишет о распространении атомной энергетики: «Атомная энергия и атомные двигатели дадут неограниченные ресурсы энергии там, где она необходима, без всяких хлопот, без громоздких сооружений. В тундре и тайге, в горах и пустынях — везде мы сможем иметь карманные Днепрогэсы». Но даже и не предполагает, что следом за «карманными Днепрогэсами» со временем последуют и карманные Чернобыли... Но вся эта идеализация и романтизация технических достижений работает на общий образ светлого будущего, которое ждет жителей Самой Лучшей Страны на Свете: «СССР — словно зеленая ветвь на старом, усохшем дереве мира». Антагонист из продажного мира капиталистического чистогана представлен образом Джеймса Скотта, составившего конкуренцию советским кораблям и искавшего «Левиафан» из-за груза золота, который вез на нём бывший компаньон Скотта Вильямс. Он — типичный авантюрист, наживший свои капиталы не без помощи махинаций и обмана и в свою очередь обманутый своим соратником, с которым они вместе добывали золото в Южной Америке.

Александру Романовичу удалось совместить в одном тексте столь востребованную в то время техническую направленность и увлекательные приключения, более свойственные его ранним произведениям. По некоторым сведениям сам автор считал роман неудачным, но, на мой взгляд, он весьма неплох. Рассказ о создании первого в СССР реалити-шоу оказался в меру увлекательным и познавательным — здесь нашлось место и для борьбы аргентинских пролетариев за свои права, и для схватки с акулами, и для невероятных археологических открытий, и для удивительных технических чудес. Из общего настроя выбивается лишь рассказ Миши Борина, повествующий в околохудожественной форме о принципах работы телевидения. Вполне понятно зачем это сделано, но форма подачи материала выбрана не особо удачно.

Напоследок хочу сказать о пренеприятнейшем сюрпризе, который я обнаружил в книге которую читал. По какой-то причуде издателей в текст романа не вошли последние две главы «При свете звезд» и «Над руинами «Левиафана», поэтому, окончив чтение, я пребывал в неком недоумении, так и не поняв чем же всё закончилось и к чему, собственно, вел автор. Спасибо интернету, там отыскался полный текст. Интересно, чем руководствовались издатели и куда смотрели редакторы выпуская в полном собрании сочинений обрезанный роман?

Итог: Беляеву, описавшему в «Чудесном оке» свои мечты о внедрении телевидения в повседневную жизнь, и в страшном сне не могло присниться то, чем станет оно через много лет. Он слишком хорошо думал о человечестве. Жаль, что мы так и не смогли оправдать его надежд. «Чудесное око», конечно же не лучший его роман, но, как образец несбывшегося прогноза, он весьма интересен. Пробуйте, читайте, вдруг понравится.

«Люди, — думал Имба, — не замечают плохих примет, надвигающихся со всех сторон... Люди становятся дерзкими и не слушают стариков... Люди не хотят больше надеяться на духов покровителей... Люди думают, что могут сделать всё своими силами... И хуже всех Манко».

Предки людей, как самостоятельный вид, отделились от древа обезьян несколько миллионов лет назад и начали долгое и многотрудное восхождение по пути эволюции, чтобы, в итоге, создать ту цивилизацию, которую мы имеем возможность наблюдать теперь. Этот путь не был ни прямым, ни простым. Любое достижение, дававшее хоть какое-нибудь конкурентное преимущество над другими, ещё нужно было сохранить и передать потомству. Таким образом, наряду с трудом, способствовавшим формированию нашего вида, в его становлении приняла большое участие и социализация стаи, создание таких условий, при которых взрослые и пожилые члены стаи получали возможность передать свой опыт подрастающему поколению. Таким образом стая постепенно превращалась в племя, где наряду с заботой о недавно родившихся и ещё беспомощных малышах вся община заботилась и о постаревших и переставших приносить пользу на охоте людях, которые теперь являлись живыми хранителями знаний всего племени. Такой способ закрепления полезных умений в поколениях дал великолепный результат и довольно быстро возвысил человека над животными, сделал его менее зависимым от природных явлений. Именно благодаря передаче знаний человек смог за относительно короткий период распространиться по всем более-менее пригодным для проживания территориям Земного шара и создать весьма внушительную техническую цивилизацию. Но начать этот путь было невероятно тяжело...

На берегу Широкой Воды жило племя Береговых Людей, не сказать, что жизнь их баловала, но и обижать — сильно не обижала. Бывали изобильные годы, когда удавалось добыть много птицы, зверя, карса, а то и «чудовищную рыбу», а бывали и голодные, когда дух голода Марглош собирал богатую жатву. Всякое бывало на памяти старейшин. Но, как бы там ни было, племя не спешило покидать обжитые угодья и уходить на поиски лучшей доли, хотя в один из голодных годов часть соплеменников так и поступило, но с тех пор от них не было никаких вестей, а значит лучшей доли они, скорее всего, не нашли. Племя Береговых Людей делилось на несколько родов: Коршуна, Лебедя, Бобра, Ворона, Сороки, — и каждый из них образовывал собственное стойбище, жившее по своим собственным законам. В одном из стойбищ, в стойбище рода Лебедя, однажды родился мальчик, который вскоре за свои быстрые ноги получил кличку Чифка (Олень). Почему не имя? Потому что имя ещё нужно было заслужить, то есть пройти специальное испытание, которому подвергаются все юноши племени определенного возраста. Лишь тогда вождь даст молодому воину имя, наиболее точно его характеризующее. Рос Чифка смышленым, любопытным, дерзким и бесстрашным подростком, частенько выдумывал разные новшества, за что ему периодически влетало от стариков, потому как всему, что люди умели их научили духи-покровители, а делать что-либо по своему, значит оскорбить духов, которые могут разгневатьть и наслать на всё стойбище различные несчастья. Обряд приобщения Чифка прошел блестяще и получил имя Манко, что означало Смелый. Это имя просто так никому не давалось, его можно было получить лишь за большие заслуги, охотника с таким именем ждала великая судьба.

В детстве я не был особо разборчив в чтении и потреблял приключенческую литературу под любым соусом: будь то истории о войне, фантастика, истории об индейцах и прочее, и прочее. Но рассказы о первобытных людях, с подачи Сергея Писарева, занимали в моем сердце особое место. Опираясь на материалы археологических раскопок по северу нашей страны, в районе Ленинградской области и Карелии, автор постарался создать максимально непротиворечивую историю о тех далеких временах, когда люди ещё во всю использовали каменные орудия труда и только-только робко подбирались к возможности использования изделий из самородной меди. Рассказ о взрослении Манко получился у него весьма увлекательным и в меру поучительным, причем, при чтении явно чувствуется, что в главных героях книги не только и не столько Манко, сколько жизнь людей сделавших лишь первый неуверенный шаг к построению великой человеческой цивилизации. Быт первобытных племен показан весьма подробно, хотя и со смещением некоторых акцентов, особенно в тех местах, где дело касается религии. Хранители Духов показаны в романе однозначно отрицательными персонажами, которые неся «опиум для народа», заодно, ратуя за обычаи предков, являются тормозом для всяческого прогресса. Хранитель духов рода Лебедя Имба во многих эпизодах проявляет себя не с лучшей стороны — то он обманом убеждает сородичей принять выгодное для него решение, то фактически подстраивает несчастный случай на охоте, то во время всеобщего голода тайно питается спрятанными запасами, когда вокруг умирают люди. В итоге Имба предает своё племя, что делает его главным отрицательным персонажем книги.

Основным же положительным персонажем романа несомненно является Манко. Он с юных лет отличается немалой отвагой, ловкостью, проявляет себя умелым охотником и наблюдательным изобретателем. Именно его способность подмечать различные мелочи и умение делать выводы из увиденного легли в основу большинства новинок, придуманных Манко. Он изобретает гудящие в полете стрелы, делает в каменном топоре отверстие для более надежной его фиксации на рукоятке, первым начинает варить пишу в глиняном горшке, поставленном прямо на огонь, и, в итоге, открывает самородную медь и начинает делать из неё наконечники стрел и «лезвия» топоров. Его жажда нового постоянно вступает в конфликт с «заветами предков» и, в конце-концов, приводит к изгнанию его из стойбища за нарушение племенного табу.

Сергей Писарев создал прекрасный приключенческий роман для школьников, сочетающий в себе исторические данные, поданные в ненавязчивой форме, и довольно насыщенную событийную канву. Тут есть и разнообразные сцены охоты в лесу и на море, и робинзонада, и описания различных обычаев, и финальная битва, приправленная нотками драматизма. За время описываемых событий Манко прошел путь от безымянного подростка до вождя рода, возмужал и помудрел, но так и не растерял юношеской жажды знаний и стремления к новому, к переменам. Весьма банальный роман взросления приправленный экзотическим антуражем каменного века, который, правда, чем-то мне напомнил многочисленные истории о индейцах — в СССР индейцев не было, что не помешало автору создать о них книгу, только это были неиндейские индейцы, зато антураж весьма соответствовал, разве что мустангов и бледнолицых собак нет, да скальпы никто не режет.

Итог: мне трудно объективно оценить эту книгу, так как на свежие впечатления от прочтения накладываются детские восторги. Но, как бы там ни было, спустя многие годы читать его мне было всё так же интересно. Рассказ о юности Манко оказался в равной мере поучительным и развлекательным, автору удалось соблюсти баланс между этими двумя полюсами, разве что сильные нападки на «служителей культа» немного режут глаз, но для книг того времени это было вполне нормально. Вполне рекомендую к прочтению. Не смотря на давность лет и некую общую наивность, роман так и не утратил своего очарования.

Выше огненных созвездий,

Брат, верши жестокий пир,

Всех убей, кто слаб и сир,

Всем по morder — вот возмездье!

В зад пинай voniutshi мир!

Более двух тысяч лет Евангелие учит людей смирению, терпению, ненасилию и всепрощению. Учит, учит... и никак не выучит. Видимо агрессивность, за миллионы лет эволюции, уж слишком глубоко внедрилась в саму человеческую сущность. Когда-то, в те времена когда человеку ещё приходилось бороться за место под солнцем с животными, она была просто жизненно необходима. Настолько необходима, что стала неотъемлемой частью человеческой натуры. Но, зачастую, «здоровая» агрессивность, потребная индивидууму для самозащиты, начинает переходить дозволенные границы, чтобы впоследствии выплеснуться в тех или иных асоциальных формах, порой доходящих до такого крайнего проявления, как убийство другого человека. Что формирует в человеке повышенную агрессивность и склонность к насилию так до конца и не выяснено. Одни склонны видеть причиной недочеты воспитания в семье, другие — влияние окружающей среды и общества, третьи — совмещение обоих факторов. А истина, по традиции, оказывается где-то рядом.

» — Ну, что же теперь, а?» Именно этой фразой автор начинает каждую из трех частей романа, начну так, вместо традиционного «жил-был», и я. Чем заняться холодным и сумрачным зимним вечером четырем друзьям после посиделок в молочном баре «Korova»? Может сходить в клуб? Или в кино? Или с какими-нибудь девченками замутить? Но как-то не приходят в голову приятелям такие варианты проведения досуга. Зато после «молока с ножами» или с велосетом, или с дренкромом, «а то и ещё кое с чем из shtutshek», больше «хотелось dratsing, хотелось gasitt кого-нибудь по полной программе, одного всей kodloi». И тогда четверо реальных patsanov: Коротышка Алекс, Тем, Джорджик и Пит, — отправляются на темные улицы ночного города, чтобы всласть повеселиться: «Ночь принадлежит мне, моим koresham и всем прочим nadtsatym, а всякие старые буржуи в это время прячутся по домам baldejut под глупый telik, зато днём вылезают, день — время starikashek, да и ментов на улицах куда больше». Никто и ничто их не остановит, они будут избивать, грабить, унижать, калечить и насиловать — именно это является их привычным времяпровождением, ведь каждый из них на сто процентов уверен в том, что «то, что я делаю, я делаю потому, что мне нравится это делать».

Написав в 1962-ом году «Заводной апельсин» Берджесс создал одну из самых запоминающихся и злых антиутопий, которая по производимому эффекту вполне может стать в один ряд с «1984» Оруэлла и «Мы» Замятина. «Апельсиновый» мир так поразительно похож на привычный нам с вами, только слегка соскочивший с оси. Удивительно, но, писав фантастику, автор настолько смог предвидеть реальность, что текст местами просто пугает своим практически буквальным соответствием событиям нашего недавнего прошлого. Все эти подростковые банды, взрыв насилия на улицах, постоянные кровавые разборки и боязнь находиться вне дома в темное время суток прекрасно знакомы тем читателям, кто имел счастье жить в России в начале и середине девяностых годов прошлого века. Как точно предвидение, несмотря на то, что действие «Апельсина» разворачивается по ту сторону океана, в стране сильно напоминающей США, пережившей то ли культурную, то ли реальную интервенцию со стороны СССР. Иначе чем ещё можно объяснить все эти законы об обязательном труде каждого взрослого здорового гражданина на благо общества, эти госмаги и госфлоты, магазины «Melodija» и парки Pobedy, а так же одиозный молочный бар «Korova»? И даже если ничего этого не вспоминать достаточно всего лишь упомянуть «надсат», тот самый уникальный жаргон местных тинейджеров (nadtsatyh) целиком и полностью состоящий из русских слов. Что ещё может более весомо свидетельствовать о мощном русском влиянии? Придуманный Берджессом язык вообще явление гениальное и сверхоригинальное, придающее тексту стопроцентную узнаваемость и усиливающее его сногсшибательный эффект.

В романе в фокусе авторского внимания оказывается довольно типичный для описываемого общества индивидуум — агрессивный подросток Коротышка Алекс, просто сгорающий от злобы и старающийся выплеснуть её на всех вокруг. Его жизнь, а так же те изменения, которые будут происходить в ней под воздействием различных обстоятельств, и служат основой сюжетной канвы романа. Вообще-то аномальная агрессивность весьма характерна для подросткового возраста, но в «Апельсине» она возводится в абсолют, а натуралистичные описания бесчинств банды Алекса делают из её лидера просто некое инфернальное существо, живущее лишь для того, чтобы сеять вокруг себя хаос и страдание. Человеческая боль приносит ему лишь радость, кровь вызывает желание пролить её ещё сильнее, отношения с противоположным полом сводятся лишь к изнасилованиям, а образ Христа пробуждает желание взять молоток и гвозди подлиннее. Никаких сомнений — кто сильнее, тот и прав. В каменных джунглях он живет по закону джунглей. Он не задумывается о последствиях своих поступков и как бешеный пес всегда готов броситься на врага, будь то реальный враг или всего лишь немощный старик: «Думает glupi, а umni действует по озарению, как Бог на душу положит». Его странная и нехарактерная для подобного типажа любовь к классической музыке лишь подчеркивает маниакальность его мышления, наделяя его чертами эстетствующего социопата. Даже в музыке он видит лишь мощный энергетический фон, помогающий ещё ярче проявиться его садистским фантазиям. Его подростковый бунт против окружающего «взрослого» мира, бессмысленный и беспощадный, проистекает от ощущения полной вседозволенности и патологического отсутствия страха: «Пусть страх покинет твоё сердце, брат мой, забудь о нём и не трясись от страха никогда». Неприятие образа жизни и ценностей «буржуев» обывателей и kashek (старикашек) лишь усиливают и так мучующую его жажду разрушения: «Если эти выродки стоят на стороне Добра, тогда я с удовольствием займу противоположную сторону». Причем тюрьма, в которую он, в итоге, попадает ни в коей мере не способствует перевоспитанию Алекса — попадая в окружение подобных себе личностей он ни на грамм не утрачивает своих криминальных наклонностей, продолжая вести себя по отношению к другим точно так же, как вел себя на воле.

Самое же чудовищное заключается в том, что та методика, которую решают применить для исправления Алекса, оказывается едва ли не большим злом, чем он сам. Алекс оказывается в роли собаки Павлова — в нём насильно вырабатывают рефлексы отвращения к любому виду насилия, но параллельно, так сказать побочным эффектом, он получает «аллергию» на музыку, что для него, завзятого меломана оказывается даже страшнее, чем «программирование» на добро: «Они тебя я даже не знаю во что превратили. Лишили человеческой сущности. У тебя больше нет свободы выбора. Тебя сделали лишь способным на социально приемлемые действия, сделали машиной, производящей добродетель». В связи с перевоспитанием главного героя возникает целый ряд вопросов морально-этического толка: можно ли насильно перевести на «светлую сторону силы» или же общество пропитанное жестокостью сможет породить только жестокость; допустимо ли вообще хоть какое-нибудь вмешательство в психику человека и переделка её в соответствии с некими требованиями; сможет ли существовать такой человек в мире зла? «Превращение нормального молодого человека в заводную игрушку не может рассматриваться как триумф правительства, каким бы оно ни было, если только оно открыто не превозносит свою жестокость». На часть этих вопросов автор дает ответы, на остальные читателю проходится искать ответы самому. Оказавшись на улицах после тюремной реабилитации, Алекс становится абсолютно беззащитным и не может защитить себя ни от кого, даже от тех самых ненавидимых им раньше kashek. Оказывается, добрым в мире зла быть просто бессмысленно. Если бы не несчастный случай, который привел его мозги в порядок, судьба его сложилась бы весьма печально, так что грязные политики, попытавшись использовать Алекса в своих целях, в итоге совершили благой поступок.

Итог: черезвычайно сильное, злое и мрачное произведение. Несомненный шедевр, который так и тянет перечитать заново. Его финал, многим показавшийся искусственным, на самом деле лишь иллюстрирует старую как мир истину — всё проходит. Алекс взрослеет и приоритеты его начинают стремительно меняться, он, вдруг, осознает, что его начинают привлекать именно те стороны «буржуйской» жизни, которые вызывали ранее лишь ненависть. Неслучайно автор рассказывает читателям о судьбах трех его бывших товарищей — их жизненные дороги являются как бы тремя вариантами будущего для самого Алекса. Несмотря на предельную натуралистичность и большое количество разных жестокостей, текст несомненно заслуживает пристального внимания. Однозначно рекомендую. «Апельсин» — одна из лучших книг, прочитанных мной за последнее время.

Смерть — не то, что ты думаешь!

Жизнь человеческая не отделима от смерти. Чего бы ты ни достиг в жизни, сколько бы денег ни заработал, какой бы славой себя ни покрыл — финал всегда будет один и тот же. Смерть подводит все итоги и завершает все дела, если уж она пришла за тобой, то её невозможно упросить зайти попозже или прикинуться, что тебя нет дома. Но людская психика устроена таким образом, что в большинстве случаев не может смириться с конечностью существования человека на Земле. Поэтому ещё в древности люди стали делить мир на «тот свет» и «этот». Идея о существовании человека или его бессмертной души за порогом смерти в той или иной форме характерна для подавляющего большинства религий и является естественной защитной реакцией разума на осознание конечности бытия. Ведь гораздо проще жить, если знаешь, что после прихода старухи с косой ты не просто станешь кормом для червей, а, если ты был христианским пай-мальчиком, вознесешься на Небеса для жизни вечной. Или, если брать другие точки зрения — со временем воплотишься в другое существо, причем, чем лучше ты вел себя в прошлой жизни, тем лучшая судьба ждет тебя в жизни будущей. Заодно, по методу кнута и пряника, утверждалось, что людей плохих и не соблюдающих определенные заповеди и законы после смерти ожидает горячая компания, в которую обязательно будут входить черти со сковородками и прочими кулинарными приспособлениями, которые они, впрочем, будут использовать совершенно не для того, чтобы тебя накормить. С приходом эпохи Просвещения и заражения атеизмом умов многих людей, доля не верящих в загробную жизнь христианского образца заметно увеличилось. Многие, как бы для замены, взяли на вооружение восточные представления о посмертном существовании или же стали опираться на труды различных мистиков и духовных отцов, количество которых в те времена довольно сильно выросло. В итоге, к настоящему времени, так никем и не доказанные, но тем не менее поразительно живучие идеи жизни после смерти стали представлять из себя ядерный микс из христианских, буддистских, индуистских, мистических и прочих мировоззрений.

Жил-был себе на свете некий Кристофер Нильсен. Жил, жил, да вдруг помер. Не от болезни какой и не от старости — он попал в автокатастрофу и скончался в больнице, куда потупил после аварии. То, что для многих писателей стало бы финалом истории, здесь оказалось лишь началом, ведь, по мнению автора: «смерть — всего лишь продолжение жизни на другом уровне». И было всё, о чём мы привыкли читать в желтой прессе или смотреть в разных передачах с мистическим уклоном: и жизнь свою, как перемотанную задом наперед кинопленку он видел, и по тоннелю из света двигался, и на сербристой пуповине над своим телом летал. Только не поверил он поначалу в то, что фортуна повернулась к нему своей ж... спиной, а посчитал всё с ним происходящее сном, который снится ему в то время, пока врачи на операционном столе пытаются собрать его после аварии. Со временем Крис начал кое о чём догадываться, потому как сон всё никак не желал заканчиваться и «снились» ему вещи всё более и более странные.

Написанная более тридцати лет назад книга Матесона была со временем экранизирована в Голливуде, но, так как фильм я не смотрел, то разговор пойдет исключительно о литературной основе. Что же такое написал в 1978-ом году автор? На первый взгляд перед читателем открывается история чисто мистическая, основанная на общении с духами. Автор даже вспоминает прием, которым любил пользоваться ещё Эдгар Берроуз, якобы самолично общавшийся с Тарзаном и получавший радиограммы от Джона Картера с Марса — он получает записки, представленные далее от некой женщины-медиума, вынужденной записывать их на протяжении долгого времени под диктовку почившего Кристофера. Как сообщает мистер Матесон в самом начале, «если в рукописи изложена правда, нам всем надлежит пересмотреть свою жизнь». Но главным, на мой взгляд, здесь является не словосочетание «пересмотреть свою жизнь», а коротенькое слово «если». Почему? Постараемся разобраться в этом вопросе.

Если попытаться, прорвавшись сквозь плетение словес, окинуть взглядом всё полотно романа целиком, то зрелище получится весьма странное. Продолжая начатый ассоциативный ряд могу сказать, что более всего этот текст похож на коллаж, потому как, пытаясь объять необъятное, автор создал избыточно эклетичную картину, части которой плохо согласуются друг с другом. Такое впечатление, что на протяжении всего текста автор безуспешно пытается избавиться от христианской догматики в описании загробной жизни. Бога в книге не показывают, он никак не упоминается, даже говорится, что это «многоконфессиональные» небеса. Но самоубийство (наряду с убийством) считается самым большим преступлением, на которое способен человек, потому как «отбирать жизнь может только Бог», неувязочка... Ведь далеко не все религии разделяют христианскую точку зрения на вопросы суицида. В дальнейшем, при описании Страны Вечного Лета, видимо долженствующей символизировать рай, автор намеренно банализирует открывающуюся панораму загробной жизни: «Происходящее в сознании столь же реально, как вещи, имеющие место в физическом мире». Такая большая похожесть на земную реальность не идет тексту на пользу, создавая у читателя впечатление, что Небеса — это всего лишь VIP-версия обыденной жизни, только несколько идеализированная с выдумываемыми домами и питанием, получаемым непосредственно из воздуха. Пытаясь угодить всем и вся Матесон создает истинно американскую, стопроцентно политкорректную версию загробной жизни. Но такая версия не может быть непротиворечивой и зияет многими логическими дырами. Он описывает несчастных, не верящих в загробную жизнь, но никак не может определиться с тем, куда их поместить — то они живут в особых «райских резервациях», то, вдруг, получается, что они населяют местную версию Лимба, то, как выясняется большинство тех, у кого райская прописка, не верили в такую возможность изначально:

» — Полагаю, я привыкну ко всему этому, — сказал я с некоторым сомнением. — Правда поверить невероятно трудно.

- Ты не представляешь как долго мне пришлось ко всему этому привыкать, — признался Альберт. — Труднее всего было поверить в то, что меня пустили в такое место, которого, по моим понятиям, не существует.

- Ты тоже в это не верил! — воскликнул я с облегчением.

- Верят очень немногие, — продолжал он. — Некоторые произносят пустые слова. Другие даже хотят поверить. Но верят очень немногие».

Какой же версии верить? К тому же автор так до конца и не может определиться с механизмом функционирования рая, бесконечно намекая то на какие-то иные планы бытия, то на особые задания, которые могут повысить энергетический уровень души, то, вдруг, начиная рассказ о реинкарнациях и способах очистки кармы в лучших традициях эзотерических шарлатанов. Так, например, Энн после самоубийства с помощью снотворного воплотилась в человека, который будет долго страдать от расстройства сна, дабы снять ущерб нанесенный душе обеднением её в результате самоубийства. Да и само объяснение такого урона карме оказывается несколько неубедительным: «Убить себя — значит нарушить закон, потому что это лишает человека возможности постичь потребности своей жизни».

Главный герой вообще вызывает больше раздражение, чем сочувствие — он на удивление твердолоб и зациклен на одной-двух мыслях, по той причине, что большее их количество просто не помещается в его черепной коробке. К тому же с логикой у него тоже нелады: «Не лучше ли подождать двадцать четыре года, зная наверняка, что мы будем снова вместе? Разве это не намного предпочтительней, чем пытаться помочь Энн сейчас, рискуя потерять её навсегда?» — логично звучит... поэтому Крис тут же идет искать Энн. Послежизнь его супруги в неком подобии ада — наверное самый удачный эпизод во всём романе, но и он вызывает вопросы. «Даже если ты её найдешь, что, скорее всего, не возможно, она посмотрит на тебя и не узнает. Услышит твой голос и не вспомнит его. Твое присутствие будет для неё непостижимым. Она не только откажется принять твою помощь, но не станет даже слушать тебя» — почему так? Крис, сразу после своей смерти, тоже не верил в факт её наступления, но это не помешало Альберту в итоге наладить с ним контакт. Хотя главные герои и не отличаются ни умом, ни сообразительностью, они хотя бы прорисованы более-менее четко, остальные же напоминают тени на стене.

Как ни досадно это осознавать, но вся книга — это всего лишь иллюстрация банальной и донельзя заезженной мысли о том, что любовь творит чудеса. Никакие другие глубокие мысли в сей текст не просочились. При всей интересности темы, автору так и не удалось её раскрыть — ни ад, ни рай и не заиграли у него красками, так и оставшись бледными и схематичными набросками. Неужели Матесон пожалел на это сил? Тогда на что же он их потратил? А потратил он их на долгие рассуждения, которые вполне могут носить название лекций, посвященные различным аспектам посмертного существования. И ладно бы они проливали свет на непонятные вопросы! Нет, они только ещё больше запутывают читателя, делая и так противоречивый текст ещё противоречивее. Поэтому на выходе мы имеем не притчу и не философско-мистическую прозу, а ханжеско-морализаторский текст, пропитанный моралью так, что она вот-вот начнет капать со страниц во время чтения. Уж слишком всё сентиментально и правильно всё получается, а разговор о чувствах почему-то, заменяется очередными рассуждениями о психических энергиях.

» — А что с репродуктивными органами?

- У тебя они всё ещё есть, потому что ты считаешь, что они должны быть. Со временем, когда ты осознаешь их ненужность они исчезнут».

Без комментариев.

Итог: я, как человек уже испорченный «Джимом Моррисоном после смерти», «Единородной дочерью» и «Миром Реки» так и не смог поймать нужное настроение для правильного восприятия этого текста, а автор, в свою очередь, так и не смог убедить меня, что «смерть — продолжение жизни. Человек существует и после». Прямо не верится, что тот же человек написал весьма удачный роман «Я — легенда». Не рекомендую. Лучше потратить своё время на что-нибудь более удачное, а не на этот занудный сборник проповедей и лекций (одну из них Матесон умудрился пристроить даже в финальную главу, блин).

Если всё время тормозить себя страхом, нужно просто отказаться от жизни.

Наша Земля просто кладезь загадок, которые человеческий разум пытается разгадывать на протяжении тысяч лет. Но финал этого процесса и сейчас ещё не просматривается, потому как загадок на нашей планете хватит ещё не на одно поколение исследователей. Человечество с грехом пополам изучило и освоило лишь поверхность Земли да её атмосферу, а о глубинах морей и океанов и подземных недрах знает едва ли не меньше, чем о космосе. И сколько нам открытий чудных предстоит сделать, сколько трудных дорог пройти, прежде чем человек сможет с гордостью заявить, что не осталось для него здесь тайн и все тонкие и скрытые процессы функционирования окружающей природы понятны его разуму.

Страна только-только приподняла голову после тяжелейшего испытания, закончившегося каких-то пять лет назад. Советский народ сломал шею фашистской гидре и водрузил алое знамя Победы над берлинским Рейхстагом. Теперь нужно восстанавливать разрушенное хозяйство, возрождать сельхозугодья — стране нужны новые заводы, стране нужны новые пашни. И случилось так, что во время экспертизы места под новый завод под площадкой предполагаемого строительства были обнаружены карстовые пустоты. В связи с этой непредвиденной трудностью, для более полной консультации и получения заключения по грунтам в Москву, в геологический институт был направлен сотрудник проектной организации Новгородцев. Однако в институте доставленные материалы посчитали недостаточными и для составления заключения и на место предполагаемого строительства для более полного сбора данных были направлены сотрудники института Андрей Карнаухов и Михаил Царев, который прихватил с собой свою младшую сестру Елену. После приезда на место и предварительного знакомства с местностью быстро выяснилось, что строители натолкнулись не просто на отдельные карстовые пустоты, а на целую сеть пещер, которая может тянуться на многие километры.

Эта повесть увидела свет в 1950-ом году, всего через пять лет после окончания войны. Её с большой натяжкой можно причислить к фантастике «ближнего прицела», потому как, по сути, фантастические моменты в ней фактически отсутствуют. Более всего этот текст тяготеет к приключенческому жанру с геологическим уклоном, потому как примерно половина места в повести отдана под описания экспедиций по удивительной цепи карстовых пещер. Все эти подземелья описаны весьма увлекательно и без развесистой клюквы — перед читателем предстает целая галерея образов: сталактиты и сталагмиты переливающиеся в лучах фонарей, шумные подземные реки и молчаливые и гладкие как стекло подземные озера, населенные странными и необычными существами, карманы с вредными газами и россыпи самородного золота и платины. Всё, что происходило на поверхности начинает казаться сном, чем-то далеким и неважным, уходя куда-то на периферию сознания, куда оно оттесняется мощным напором ни на что не похожих пещерных пейзажей. Но неправильно бы было думать, что автор сочинил бездумное приключалово, на самом деле в книге поднимаются очень важные вопросы ответственности за свои действия, уверенности в их правильности, ответственности за жизни доверившихся тебе людей. Всё это подается несколько пафосно, но вполне к месту и не вызывает отторжения: «Цепляться за жизнь? Нет, это не главное в нашей жизни, это не верно... Не бояться смерти и не бояться жизни, и любить свободу — вот главное».

И всё же привкус эпохи в этой истории необычайно силен. Диалоги в повести будто взяты из фильмов той поры, обязательным порядком идут реверансы в честь Отца Народов и Лучшего Друга Всех Советских Детей:

«Громко заговорил радиорупор:

- Начинаем утренний концерт по заявкам пассажиров. По просьбе пассажирки вагона номер шесть исполняется песнь о Сталине.

- Это я просила. Я очень люблю песни о нашем Сталине! — просто и гордо сказала девочка».

Конечно же не обойдена вниманием и ведущая роль партии в каждом благом начинании: «Вы спокойной жизни ищите? А нас партия учит быть смелыми, дерзать учит! И рук при трудностях не складывать. Что же, даром мы, что ли, овладели техникой?» Порицанию подвергаются разного рода отрицательные моменты на производстве и в личной жизни: «Манера некоторых наших работников составлять длиннейшие доклады — есть скверная отрыжка бюрократизма, чиновничества». Для кого-то включение всего этого в текст может показаться минусом, но, на мой взгляд, если бы в повести отсутствовали все эти моменты, то она утратила бы тот неповторимый аромат своей эпохи. Наряду с вышеприведенными «особыми приметами» в тексте можно встретить и вполне интересные мысли и наблюдения: «Вы думаете, что эти своды простояли под землей тысячелетия, только для того, чтобы упасть нам на головы? А в темноте сидят чудовища и набросятся на нас? Маловероятно. Думать так просто самонадеянно с нашей стороны. Мы с вами не центр мира».

Итог: весьма характерный для своего времени «ближайший прицел», настолько «ближайший», что практически не отличим от реальности. Я бы не стал причислять это произведение к авторским удачам, написанный через два года роман «По следу» оказался на голову удачнее и динамичнее. Поостерегусь его рекомендовать, потому как подобная литература вряд ли будет пользоваться популярностью у современного читателя.

Сплошь и рядом говорят и пишут не думая.

Писательский труд, если говорить именно о писателях, а не о графоманах, никогда не был простым делом. Но современная книжная индустрия стремится поставить процесс книготворчества на поток, чтобы иметь возможность бесконечного тиражирования однажды найденного прибыльного решения. Так появляются бесконечные серии, подсерии, а так же набравшие в последнее время бешеную популярность серии «с точками», в которых печатается исключительно однотипная продукция, ни в коей мере не способная вызвать отторжение у читателя однажды полюбившего ту или иную из них. Об опасности бесконечного пережевывания одной и той же идеи писатели начали задумываться уже давно, вот из такой мысли и родился этот небольшой сатирический рассказик.

В черезвычайно прогрессивном и современном западном издательстве МППФ (Мировая порнография, приключения, фантастика) один из его не менее прогрессивных сотрудников, уже успевших прославиться на ниве создания схем, для оценки перспектив популярности рукописей, предложил создать механическое устройство, которое, содержа в себе базу по фантастическим сюжетам, могло бы в автоматическом режиме рассматривать поступающие в издательство фантастические рукописи. Чем реже встречался в базе сюжет, тем выше была вероятность того, что предложенный текст напечатают. Таким образом изобретатель хотел застраховать своё издательство от выпуска вала однотипной продукции. Так на свет появился Брефанид — Большой регистр фантастических идей.

Рассказ, задуманный как сатира на очередное проявление западной культуры, через много лет после написания стал сатирой на современную российскую действительность. Ведь ситуация на современном отечественном книжном рынке сейчас мало отличается от представленной в этом тексте. Разве что в издательствах ещё не применяют порнографометры, идееметры, «максмины» и прочие Брефаниды. Повеселила описанная в этой истории ситуация с переизданием фантастической классики, когда Брефанид забраковал все до единого классические произведения по причине крайней растиражированности представленных в них идей.

Итог: коротенькая история переросшая своё время и изменившая свой смысл. Вполне подойдет как иллюстрация к нашей действительности. Рекомендовать, в силу специфичности, не буду.

Мы строим мосты и причалы,

Дороги, дома и дворцы.

Мы в каждой работе начало.

Мы мира большого творцы...

Долгое время в советской фантастической литературе культивировался один единственный облик грядущего — это было обязательно светлое и непременно коммунистическое будущее, в котором идеальное общество идеально трудится над совершенствованием и так уже идеальной страны. Различались лишь детали, а стержневая мысль оставалась неизменной. Само собой разумеющимся было и то, что капитализм приказал долго жить и на всём земном шаре утвердился справедливейший из строев. Все люди стали равны, хотя, по традиции, некоторые всё же становились равнее. Вот такое вот идеально-утопическое будущее и описывает в своём эссе Иванов. Текст его весьма короток, так что ни о какой глубине и речи быть не может, всё ограничивается рамками небольшой ознакомительной экскурсии, чем по сути эта история и является. Безымянный экскурсовод предлагает всем желающим совершить ознакомительную экскурсию по Москве и её окрестностям. Как и любой экскурсовод он в первую очередь сосредотачивает своё внимание на архитектурных достопримечательностях столицы. Гипотетический турист видит и невероятно высокие светские небоскребы аж в 32 этажа с аэродромами на крышах, и парк Горького, превращенный в одну огромную оранжерею, где и среди зимы цветут тропические цветы. Но несомненным гвоздем программы является наконец-то достроенный циклопический Дворец Советов, увенчанный громадной статуей Ленина, попирающей головой облака. В роли ещё одной достопримечательности выступают многоуровневые развязки на московских улицах, позволяющие обходиться без светофоров. Затем экскурсия плавно перемещается в пригород, где туристов зачем-то знакомят с аэровокзалом оригинальной конструкции с многоэтажными взлетно-посадочными полосами. К чему этот пункт в экскурсии не понятно, ведь гости столицы как-то в неё попали, а при такой тотальной развитости воздушного сообщения скорее всего они прибыли на самолетах. Обзор подмосковья и дальних пределов страны строится по совершенно стандартным фантастическим лекалам того времени с повсеместным внедрением телеуправления и орошением всего и вся.

Автору удалось собрать в коротеньком эссе практически все самые расхожие штампы, касающиеся отображения Страны Советов в фантастической литературе. Стиль «галопом по Европам», навязанный заданным форматом журнальной статьи, навязывает читателю очень высокий темп, который не дает толком сосредоточиться на происходящем «в кадре». Конечно же не стоит ждать от подобного рода текстов каких-либо литературных достоинств, потому как к ней они практически не имеют никакого отношения. «Путешествие» выполняет совершенно другую функцию — завлекательной и яркой картинки, заодно популяризуящей профессию строителя.

Итог: этакий дайджест представлений до- и послевоенных фантастов о будущем нашей Родины. Конечно же всё это выглядит карамельно-привлекательно и совершенно искусственно. Текст вполне подходит для тех, кто хочет узнать, что это за фрукт — советская утопия, — но читать объемные романы не хочет. Рекомендовать не буду — строго на любителя.

Мы смотрим, как мерцают звезды, а их, быть может, уже давно нет.

Каждой эпохе свойственна своя «коллекция заблуждений». Не обязательно это будут и впрямь заблуждения, но какое-то количество модных в один период среди широких масс теорий, через время сменяется новым набором, состоящим вперемешку из научных предположений, околонаучных спекуляций и откровенного шарлатанства. Довольно интересно бывает спустя какое-то время вспомнить или узнать впервые о чём велись дебаты в научных кругах, какие мысли бередили умы. Сборник Михаила Емцева и Еремея Парнова вполне может подойти на такую роль некой иллюстрации фантастических и научных гипотез одной, отдельно взятой эпохи — эпохи начала Космической эры.

Итак, начнем по порядку:

1. «Падение сверхновой».

Рассказ, давший название всему сборнику. Группа ученых, работает на затерянной в горах «небольшой площадке хребта Западный Тайну-Олу, у самой границы с Монголией». Здесь, на высоте в 3250 метров над уровнем моря, отрезанная от всех приютилась Нейтринная астрофизическая лаборатория Академии наук СССР. Лишь два раза в месяц прилетает к охотникам на нейтрино вертолет с большой земли, привозит продукты, разное оборудование и почту. Работа идет себе своим чередом, размеренная, не предвещающая никаких авралов и тревог. Но однажды в эту тихую и спокойную научную рутину яростно и ярко врывается тайна. Происходит некое необъяснимое событие разом всколыхнувшее тесный научный мирок — в результате неизвестного явления в аккумуляторной происходит мощнейший всплеск некой энергии, закончившийся переносом в неё некого мужчины, пребывающего в бессознательном состоянии. По счастливой случайности один из сотрудников лаборатории, находившийся в тот момент в этом же помещении успевает заснять на пленку весь процесс с начала и до конца.

Некие загадочные происшествия происходящие в отрезанном от людей месте всегда были отличной приманкой для читателя. Множество детективов построено именно на этом приеме. Здесь же авторы рассказали научно-фантастическую историю о ловцах нейтрино и их неожиданном улове. В этом рассказе так же поднимается весьма популярная в те годы тема путешествия в антимир, а так же вполне традиционная для научной фантастики тема научных исследований. Причем о таких, в общем-то далеких от романтики темах говорится в весьма поэтическом ключе: «Где-то вспыхивают сверхновые звезды, где-то гибнут солнца, сталкиваются галактики. И все они кричат. Крик их — это потоки энергии, это возмущения полей, которые несутся в пространстве без границ и цели». Рассказ получился весьма неплохой, но, какой-то уж слишком сказочный для НФ. Основное допущение, связанное с переносом человека посредством антимира через время выглядит несколько притянутым за уши.

2. «Запонки с кохлеоидой».

Ещё одна история связанная с решением актуальных на тот момент проблем физики. На этот раз соавторы решили рассказать историю, которая началась как простое исследование, направленное на получение материалов, имеющих наименьшую испаряемость в условиях вакуума глубокого космоса. Они очень нужны для создания корпусов космических ракет. Но создать такие материалы можно лишь имея под боком тот самый космический вакуум, для проверки их свойств, а вот с его-то получением и вышла закавыка. Не выходила нужная глубина вакуума, хоть тресни и не помогали никакие уловки. Но, со временем, благодаря прекрасной смекалке одного из друзей исследователя, нужное состояние было достигнуто, причем весьма простым способом, вот только привело всё это к таким последствиям, которых никто и представить себе не мог.

Если честно, то эта история получилась весьма средней. Никакого намека на интригу, читателю предлагаются лишь воспоминания одного из участников описываемых событий — после празднования своего дня рождения он рассматривает подаренные кем-то из гостей бериллиевые запонки с кохлеоидой (двойной спиралью) и вспоминает богатый на события и принесший невероятное открытие прошлый год.

3. «Иду в глубину».

На этот раз авторы предлагают читателю совершить морское путешествие и стать очевидцем подводного извержения вулкана. Научно-исследовательское океанографическое судно «Шокальский» собиралось проводить цикл погружений батискафа в районе острова Матуа, но было вынуждено срочно уходить к Тускароре, потому как в том районе произошло подводное извержение и их миссию прерывают, чтобы их коллектив смог собрать интересующие Академию данные по извержению. Да, к тому же, в экипаж батискафа приказом сверху включают некоего кинооператора, который должен вскоре прибыть на борт на вертолете. А самое странное заключается в том, что именно этот загадочный кинооператор становится фактическим командиром на подводном судне.

В этом рассказе авторы решили поразмышлять над возможностью для человека нырять на большие глубины, порядка нескольких километров без всяческих защитных скафандров, по принципу китов и кашалотов. Получилось весьма удачно, жаль только, что треть рассказа составляют флэшбеки. Авторы рассказали динамичную, захватывающую и драматическую историю о людях не жалеящих себя во имя науки и способных пожертвовать своею жизнью ради спасения других.

4. «Угодный Солнцу».

Осветив в предыдущих рассказах различные проблемы физики тех лет, а так же совершив путешествие в морские глубины, теперь авторы решили погрузить читателя в глубины истории. Заведующий разделом науки в газете «Дейли экспресс» Френсис О'Нинли, более известный как Фрэнк, получает от своего шефа интересное, хотя и весьма опасное задание — для поднятия тиража газеты, он должен на пару с шофером отправиться в экспедицию по пескам Сахары, дабы проверить гипотезу о том, что «где-то там ещё до Адама был космодром или что-то в этом роде». Фрэнк не без опасений берется за выполнения задания редакции и действительно находит в песках нечто удивительное.

Здесь авторы постарались в слегка ироничном ключе показать работу профанов от науки, которые могут совершенно превратно интерпретировать полученные данные и раздуть сенсацию на голом месте: «Всё, чего бы не коснулась мутная волна сенсации, перестает быть великим и волнующим, оно становится немножечко грязным». Приключения Фрэнка и его шофера Майкла в африканских песках получились довольно интересными, но черезвычайно короткими. После разговора с хозяином газеты действе переносится в Сахару, где Фрэнк, немного порассуждав о озеленении африканских песков поворотом течения Конго (видимо здесь есть отголоски великого проекта поворота сибирских рек) практически сходу натыкается на труп европейца, который и приводит его к открытию. Вот только открытие это, оставаясь всё же значимым, оказывается совсем не тем, что показалось незадачливому репортеру. Не успеваешь войти во вкус, как рассказ уже заканчивается. Авторы прошлись в нём и по любителям жареных фактов, и по сторонникам палеоконтакта, и по некоторым историческим заблуждениям. Легкий аромат древних тайн и удивительных находок оставляет после прочтения приятное послевкусие.

5. «Аналогия».

Многие характерные для фантастики того времени темы уже были затронуты в этом сборнике, теперь настало время, наверное, самой популярной — космосу. Звездолет Института звездной навигации «Арена» должен подменить звездолет «Прыжок», повредивший двигатели, и закончить начатое им исследование планеты Сухая. Прибыв на место назначения, звездоплаватели обнаружили планету пустыней и громадных черных «псевдоантрацитовых» скал. Атмосфера, состоящая преимущественно из благородных газов, сияла в верхних слоях почище неоновой рекламы. Первая же попытка высадиться закончилась трагедией, в которой экипаж потерял пятерых своих членов.

Рассказ построен по весьма стандартной схеме: корабль прилетает на неизвестную планету, сталкивается там с тайной/опасностью, справляется с возникшими трудностями, финал. Идея цивилизации, подобной той, что описана в «Аналогии», вполне самобытна и оригинальна, хотя тезис о том, что «высокий разум не может быть жестоким», можно и оспорить. Очень понравилась проскользнувшая в начале текста мысль о оторванности космонавтов от Земли — летая на околосветовых скоростях они оказываются в положении людей, которые не мыслят себя вне родного корабля, потому как каждый раз, когда они возвращаются на Землю жизнь там успевает сильно измениться. Таким образом звездоплаватели становятся своего рода изгоями в обществе. В целом же, история оказалась весьма удачной и занятной.

6. «Цепная реакция».

И снова, с небес — на землю. После загадок инопланетного разума проблемы химической промышленности. Химики уже научились производить различные полимерные материалы, а если есть всякие лавсаны, нейлоны и прочие полиэтилены, то почему бы не сварганить полимер из воздуха, а точнее из кислорода? Так в лаборатории был получен полиокс — полимер на основе кислородных цепочек. Материал обладал просто уймой полезных качеств, а недостатков не было вовсе. Вот если бы цена его производства была приемлемой... Над снижением затрат на получение полиокса и трудились два сотрудника этой лаборатории: Володя и Елена.

Очередной производственный «близкоприцельный» текст, хотя, опять же, содержащий в себе некую изюминку. Рассказ не столько о новом чудо-материале, сколько об ответственности ученого за плоды своих трудов и о способности предвидеть результаты своих опытов. Непредвиденный эффект чуть не стал причиной внезапного апокалипсиса, грозившего всей жизни на Земле. Лишь трезвый и холодный разум, нашедший в считанные мгновения выход из критической ситуации смог предотвратить трагедию. Кстати, это, наверное, первое советское произведение, где упомянут РЭП.

7. «Не оставляющий следа».

И опять авторы разворачивают перед читателем завораживающие картины дальнего космоса. Двое звездолетчиков — Андрей и Нибон — возвращаются с планеты Черный Титан, где они попали в аварию и, лишь спустя несколько месяцев, смогли вырваться оттуда. По пути на Землю, чтобы немного передохнуть после тягот и лишений Титана, они решают совершить посадку на планету Зеленый Перевал, где давно уже отшельником проживает друг Андрея Джордж Корин. Высадившись на планету, они не застают Корина дома, а когда тот наконец объявляется, Андрей замечает, что Джордж стал каким-то странным, не похожим на себя самого.

Судя по тому, что в этом рассказе упоминается планета Гор, действие его происходит в той же авторской вселенной, что и действие рассказа «Аналогия». Но настроение его кардинально отличается от предыдущего — он мне чем-то напомнил саймаковские рассказы. Атмосфера невероятного, предчувствие чудес и ореол загадочности, окружающий личность Джорджа Корина создают весьма удачно поданную интригу, приковывающую внимание к этой истории. Написано всё легким языком, а некий налет несерьезности всего происходящего, оставляет после прочтения довольно приятное послевкусие.

Итог: довольно неровный сборник, в котором есть как и очень удачные вещи ( «Не оставляющий следа», «Угодный Солнцу», «Иду в глубину» ), так и проходные рассказы ( «Запонки с кохлеоидой», «Цепная реакция» ) хотя и в них встречаются оригинальные идеи. Не знаю, может быть в том году эти семь рассказов и оказались хуже, чем все другие фантастические произведения, но многим из современных авторов до этого уровня ещё расти и расти. Попробуйте, почитайте, вдруг понравится.

- Что вы со мной сделали, господин Никольс? Я теперь могу работать за троих, и что же? За это меня только били и выгоняли с работы. А сегодня меня изгнали из конторы, когда увидели, как я свечусь.

Вот ведь какие они безалаберные, эти ученые! Понапридумывают, понаизобретают всякого разного непонятно чего, а простым людям потом приходится всё это расхлебывать. Сколько раз подобные ситуации становились основой для сюжета очередного фантастического, приключенческого или даже юмористического произведения. Сколько раз различные профессора, доктора, лаборанты и кандидаты всяческих наук сваливали на голову ничего не подозревающего человечества или отдельных его членов такие странные и экзотические беды, о которых ни человечество в целом, ни отдельные индивидуумы никогда ничего и не слыхивали и даже не подозревали о существовании таких напастей. Иногда это, конечно же, происходило по злому умыслу, но чаще по свойственной всем ученым людям беспечности, забывчивости, рассеянности или торопливости. И действительно, когда ты изобретаешь какой-нибудь новейший квантовый трансклютатор с приводом от старого вечного двигателя, завалявшегося на чердаке и недавно попавшегося под руку, ты вряд ли задумаешься над тем, что при включении, он не только квантово трансклютирует, но, заодно в качестве бонуса, вызовет эпидемию волосатости у всех тараканов в радиусе мили или мимоходом поменяет полярность магнитного поля Земли. Вот поэтому и случается такая куча неприятностей.

Любовь нечаянно нагрянет... И что с ней прикажете делать, если по собственным же расчетам жениться ты сможешь себе позволить при таких заработках лишь через шестнадцать лет? Вот ведь проблема какая... Хорошо что любовь эта пока всего лишь гипотетическая, хотя в её поисках сердце уже исстрадалось, и тогда можно тихим вечером погрустить о несбывшихся надеждах и утром вновь пойти на ненавистную работу в контору «Грей и Ко», чтобы ещё на один день приблизить тот долгожданный день, когда уже можно будет позволить себе семейное счастье. Именно так и жил Джон Паркер, обыкновенный низкооплачиваемый бухгалтер, ежедневно гробящий себя непосильной для него работой в фирме, занимающейся производством «лучших в мире подтяжек «Идеал». Работа была для него каторгой, жизнь — унылым и беспросветным существованием, скрашиваемым лишь мечтами о грядущей любви. Его сосед, бывший боксер Майкл Грот, как-то раз предложил ему подзаработать — Майкл уже некоторое время ловил беспризорных (ну, или не совсем беспризорных) собак. Не совсем беспризорных возвращал их же хозяевам за вознаграждение, а никому не нужных сдавал одному доктору, жившему неподалеку и охотно принимавшему собак для каких-то своих опытов. Паркер совершенно не представлял, как же это он станет делать, потому как душа его совершенно не лежала к такому виду заработка, но, в итоге, он поддался на уговоры Майкла, чем, в итоге изменил свою судьбу. Ведь исключительно благодаря этой собачьей охоте он встретил Мэг, в которую и влюбился по уши. Но нагрянувшая любовь лишь обострила вопрос с нехваткой денег, что со временем вылилось в поход Джона к доктору Никольсу, который за хорошее вознаграждение предложил тому принять участие в одном эксперименте...

Написанный в конце тридцатых годов, этот сценарий стал для Александра Романовича первым и последним опытом на данном поприще. Он, конечно же, остался верен себе и создал для кинематографа фантастическую историю, хотя и рассказывающую, как и множество фильмов тех лет, о любви. Фильм должны были снять на Одесской киностудии, но, из-за начавшейся войны, этому проекту так никогда и не суждено было воплотиться в реальность. Он снова, как и в начале своей писательской деятельности, обратил свой литературный взор на события, происходящие зарубежом. Но, в отличие от своих книг, не стал делать упор на свойственный его героям психологизм, подав историю в более легком ключе. Метания Паркера, разрывающегося между идущей из сердца привязанностью к Мэг и четким осознанием того, что ему никак не хватит средств на содержание семьи, являющимся продуктом рассудка, приводят его к таким печальным результатам, что, обретя наконец деньги, он, фактически теряет и любовь, и работу, и жилье. Непредвиденные последствия опыта доктора Никольса, ничуть не желавшего зла своему «подопытному кролику», ломают бедному влюбленному жизнь, ведь даже его любимая отворачивается от него. По сути, единственные люди, которым он нужен, оказываются теми, кто собирается всего лишь нажиться на демонстрации столь феноменального человека праздным зевакам. Как личность он перестает интересовать кого бы то ни было. А когда нечаянный дар вдруг пропадает, он оказывается вообще никому не нужным.

И всё же трагедия маленького человека, пытающегося во имя обретения счастья взвалить на себя непосильную ношу и, в итоге, надрывающегося, оказывается удивительно актуальной и в наше время. То, о чём с сатирическими интонациями, вскрывая язвы капиталистического общества, писал более семидесяти лет назад Беляев вдруг стало приметами нашей современности. Более того и тема изгоя, которым невольно становится главный герой, ничуть не чужда современному обществу, успешно отторгающему из своих рядов всех, кто дерзнет быть не похожим на окружающих и выделится из толпы. К счастью, в последнее время эта тенденция выражена не так сильно как раньше, но она ничуть не утратила актуальности.

Так же, говоря об этом произведении, нельзя не коснуться столь любимой автором темы, как тема науки, научного поиска и ответственности ученого за плоды своей деятельности. Доктор Никольс, практикуя гипнотерапию, направленную на мобилизацию внутренних сил организма пациента, за счет которых человек начинает чувствовать себя моложе, параллельно занимается экспериментами по насыщению организма радиоактивными элементами. В ходе опытов на собаках он выяснил, что эта процедура позволяет за счет постоянно выделяемой элементами энергии повысить работоспособность и выносливость организма в несколько раз, вдобавок получив угасание потребности в периодическом сне. Сейчас мы уже знаем к каким именно эффектам может привести введение в организм радиоактивных веществ и прекрасно понимаем, что они будут бесконечно далеки от описанных Беляевым. Но вернемся к доктору — от животных он закономерно решил перейти к опытам на людях и, как раз в этот момент, ему и подвернулся Паркер. Если бы доктор знал, к каким последствиям приведет его «сотрудничество» с Джоном, то, наверное, десять раз бы подумал, прежде чем дал бы ему чудо-препарат. Мало того, что непредвиденный побочный эффект испортит жизнь самому Паркеру, так ещё и в связи с ним будет возбуждено судебное расследование фактически поставившее крест на его дальнейшей докторской практике. Человеческие алчность и жадность вновь возобладают над альтруизмом и желанием в очередной раз осчастливить всё человечество.

Итог: интересный эксперимент признанного мастера советской фантастики. К сожалению кинематографическая направленность наложила на текст свой отпечаток — подгоняя его под киноформат автор пошел на сознательное упрощение сюжета и включение в него наивной любовной линии. Но, несмотря ни на что, это всё та же легко узнаваемая беляевская проза.

Они считают себя в безопасности и хозяевами положения? Хорошо!.. Они уверены в себе? Хорошо!.. Они принадлежат ему, и он сумеет дождаться часа, когда узнает о них всё и будет сильнее их.

В любом человеке намешано множество качеств души, которые, в совокупности, и определяют его характер. Даже дети, воспитывавшиеся в одной семье могут вырасти полными противоположностями друг друга. Всё большей частью зависит не столько от глобальных стрессов или перемен, сколько от тех неявных и даже, на первый взгляд, неважных событий, которые происходят в период формирования характера той или иной личности. Проявляются они тоже по разному: кто-то всеми силами стремится показать себя с наилучшей стороны и зарекомендовать себя в обществе непревзойденным храбрецом и отважным покорителем женских сердец, а кто-то предпочитает оставаться в тени, открывая своё настоящее лицо лишь под давлением непреодолимых обстоятельств. Как показывает история отечественных и мировых войн героями чаще становятся вторые, чем первые — человек, до последнего момента ничем не выделявшийся из ряда других бойцов, вдруг находит в себе мужество и отвагу для того, чтобы пойти на смертельный риск и спасти других ценою собственной жизни. И таких скрытых героев в жизни гораздо больше, чем может показаться с первого взгляда. Об одном из таких героев поневоле и написал свою историю Валентин Иванов.

Жил-был себе на свете молодой паренек Ваня Алонов, занимался зоотехникой в совхозе, затерянном где-то южнее Уральских гор, учился в меру сил, увлекался охотой. Жизнь его не так уж давно перевалила через двадцатилетний порог и он, ещё полный юношеского энтузиазма, с большим удовольствием брался за любое дело. Случилось так, что он был отправлен в степи, чтобы на месте проверить возможность расширения кормовых угодий для родного животноводческого хозяйства. Лишней земли вокруг его совхоза давно уже не осталось, всё было закреплено за соседними хозяйствами. Вот и решило правление, что при увеличении поголовья часть скота можно пасти и на отдаленных угодьях. Осталось дело за малым — разведать в дальней степи подходящие места, желательно поближе к источникам хорошей воды. Алонов с легкостью согласился «уйти в разведку», потому как в перспективе вырисовывалась заманчивая возможность не только принести пользу родному совхозу, но и вволю поохотиться. И вот, взяв с собой собаку Дымку и верное ружье, он, доехав на поезде до одного безлюдного полустанка, в один из погожих сентябрьских дней в одиночку отправился в безлюдные привольные степи, где большая редкость встретить человека, а уж, тем более, обнаружить жилье. До определенного момента путешествие его проходило размеренно и весьма успешно: был найден один водоем с пресной водой и определены несколько мест, где можно будет соорудить запруды, дичи было с избытком и она практически не боялась человека, что существенно облегчало охоту на неё. Пробыв в степях где-то с неделю Алонов уже принял решение возвращаться домой, но тут ему в первый раз за всю экспедицию повстречались люди. Это был небольшой отряд из пяти человек, выглядевших примерно так же как и он — в сапогах, с ружьями и вещмешками они выглядели как типичные охотники. Но что-то в их облике и манере держаться, Алонов сначала даже и не понял что, насторожило его. Поздоровавшись и немножко поговорив ни о чём, Алонов было отправился своей дорогой, но, отойдя от них на некоторое расстояние, решил окинуть странную группу прощальным взглядом, что, в итоге, и спасло ему жизнь. Когда он обернулся, то с изумлением увидел, что один из охотников целится прямо ему в спину. Грянул выстрел, потом ещё и ещё... Что-то горячо стегнуло его по шее, рядом завизжала от боли и тут же умолкла собака, он судорожно вжимаясь в землю пополз в сторону недалекой рощи...

Когда-то, лет двадцать или даже больше назад, отдыхая на каникулах у деда, нашел у него в тумбочке под телевизором книгу. Хотя именно как книга она опознавалася с трудом, потому как корешок отсутствовал напрочь, а вместо обложки к ней были приклеены два листка толстой миллиметровой бумаги. Первые листы, видимо, были безвозвратно утрачены, как и кое-что ещё, о чём я, к сожалению, узнал несколько позже. Текст начинался сразу с первой главы. От нечего делать я начал читать её и с удивлением заметил что буквально проглотил несколько десятков страниц — так меня захватил сюжет. Читалась она очень легко, а отсутствие некоторых страниц ничуть не мешало восприятию текста. Но в конце меня ожидал неприятный сюрприз — последних страниц в книге не было! Чем же закончилась эта увлекательная и остросюжетная история я тогда так и не узнал. Прошло много-много лет, дед уже давно умер, бабушка тоже. Так сложились обстоятельства, что я с семьей сейчас переезжаю как раз в их квартиру. При разборке старых вещей я совершенно случайно наткнулся на эту загадочную книгу — забыть я её не забыл, но о сюжете остались самые общие воспоминания. Появилось желание наконец-то узнать, чем же всё закончилось. Но как это сделать, если я не знаю ни автора, ни названия книги? Выручил интернет. Правда вначале поиск по первым предложениям текста и по именам героев ничего не дал, зато потом, после ввода имени очередного героя открылся именно тот текст, который я искал. Это был роман Валентина Иванова «По следу». Вот только текст его несколько отличался от того, что был в книге. Оказалось, что в сети была представлена более поздняя переработанная версия, что вышла в 1958-ом году. Моя же книга, судя по всему содержала изначальную версию, которую с 1952-го года успели издать два раза. Сравнение двух текстов выявило очень много мелких, не играющих особой роли расхождений, чаще всего связанных с небольшим облагораживанием текста. Но были и два крупных отличия. Судя по тому, что в моей книге первая глава начиналась на пятой странице в первой редакции именно это и было началом всего романа. Во второй редакции появился текст «Теплый берег (Вместо пролога) « повествующий о трудном ремесле шпиона, которого забрасывают в нашу страну с подводной лодки. Зато из книги исчезла целая часть, а две последние объединены в одну. В первой редакции — пять частей, во второй — три. Третьей в моей книге шла часть страниц в шестьдесят под названием «Под сенью Эскулапа», которая придавала всему сюжетному действу некий глобальный масштаб.

По своей сути весь сюжет романа можно уложить в одно слово — противостояние. Противостояние одного человека и банды врагов, противостояние двух полярных мировоззрений, противостояние двух разных идеологий: «В глубине страны, в безлюдной степи, в тысячах километров от границ лег фронт. Не было объявления войны. Не было пушек, самолетов, танков, армий, а фронт был...» Идея, которая легла в основу романа банальна — она была весьма популярна в пред- и послевоенное время в советской приключенческой и фантастической литературе. Очередные враги советского строя и советского образа жизни строят коварные козни против Самой Лучшей Страны на Земле и засылают в СССР подлых шпиёнов для осуществления их гнусных планов по совершению очередной мегагадости Стране Советов. Но воплощение этой идеи оказалось на высоте — автор постарался свести глобальное противостояние двух враждебных идеологий к противоборству характеров конкретных людей. И пусть предатели и враги традиционно показаны как крайне негативные личности, образ главного положительного героя получился весьма достоверным и правдоподобным. Алонов (автор на протяжении практически всей книги называет его исключительно по фамилии и лишь в самом финале читатель может узнать его имя-отчество) оказывается обыкновенным человеком, лишенным каких-то героических черт. Он герой поневоле, который вначале в страхе бежит от бандитов и лишь потом, овладев собой и поразмышляв, решается сначала на преследование, а затем, понимая безысходность ситуации, на неравную схватку с врагом. Ясный молодой ум и трезвый подход не дают ему опустить руки и отказаться от кажущегося невыполнимым дела. Его личное мужество оказывается тем неучтенным фактором, который приводит к краху столь тщательно разработанной операции. Он, как та самая, печально известная, песчинка, останавливает ход точно настроенного сложного механизма и не дает осуществиться злодейским планам Запада. А планы действительно оказываются изуверски жестокие и, казалось бы, стопроцентно успешные. Заграничные противники власти трудящихся решают заразить безлюдные южные степи особым видом суперсаранчи — дико прожорливой, страшно агрессивной и невероятно плодовитой. Раз выйдя на свет она пожрет всё на своём пути и остановить её будет практически невозможно. Рассказывая о такой экзотической угрозе, автор поднимает в своей книге черезвычайно редкую для литературы того периода тему биологической агрессии, что идет тексту лишь на пользу, дополняя и так весьма удачный сюжет.

В невошедшей во вторую редакцию части Валентин Иванов как раз подробно рассказывает о том, как появилась на свет эта невероятная саранча и чей сумрачный гений дал толчок для столь ужасной идеи. Если действие остального романа протекает исключительно на территории СССР, то здесь читатель становится очевидцем встречи генерала Эйзенхауэра с профессором Иеремией А. Бертириджем на территории ФРГ. Если имя профессора называется в открытую, то с генералом всё оказывается несколько сложнее. Эйзенхауэра называют Вик, а не Айк, и впрямую фамилию его не упоминают, хотя по прозрачным намекам она вычисляется с легкостью:

«Одновременно с этим над толпой появились две длинные полосы материи, натянутые на палках. На одной было пять слов, написанных громадными буквами: ГЕНЕРАЛ! УБИРАЙТЕСЬ ДОМОЙ! ДОЛОЙ ВОЙНУ!

На другой столь же четко значилось: ЭЗЕЛЬ! ГАУНЕР! ПРОВАЛИВАЙ ВОН!

В скобках нужно заметить, что второй плакат, дерзко искажая начертание фамилии генерала и даже разделяя её для ясности на два слова, сохранял созвучность без большого искажения. Что же касается самих слов, то в переводе на все языки, наречия и диалекты многоязычного человечества, эзель — значило осел, а гаунер — плут или мошенник».

Они совершают длительную экскурсию по фабрике, на которой и культивируют этот новый вид саранчи. Через их диалоги во время общения одного с другим, через их поступки автор старается показать ту всеобъемлющую ярость и тот холодный меркантильный цинизм которыми руководствуются эти два субьекта во время разработки своих чудовищных планов. Весьма умеренный тон романа сменяется полным язвительности и сарказма языком как только речь в нем заходит об генерале с профессором. Впрочем достается и другим западным деятелям, которые показаны как отъявленные мерзавцы и кровавые маньяки. А самым ужасным и гадким оказывается профессор Бертиридж, предки которого, как оказалось, самолично занимались закупками зараженных оспой одеял и вещей для продажи их индейцам. И эти душевные качества собеседника приводят генерала в полный восторг: «- Да, Джерри! — серьезно сказал генерал. — Твоя саранча ничуть не хуже напалма!..» Причем, как выясняется из разговора, саранча — это не единственный сюрприз, который готовится в тайных лабораториях для Советской России: «Ты не захотел заниматься колорадским жуком, блохами, клопами, мухами, комарами... Ты предоставил их другим... Теперь я всё понимаю. Ты целиком переключился на саранчу».

Итог: на мой взгляд, автор совершенно напрасно исключил «Под сенью Эскулапа» из последующих изданий книги, потому как именно эта часть помогает читателю составить для себя более полную картину происходящего и лучше осознать всю серьезность происходящих событий. Но и в столь урезанном качестве роман вполне заслуживает к себе внимания как яркий образец шпионских историй того времени. Его вполне можно рекомендовать любителям приключенческой литературы не страдающим аллергией на социалистическо-коммунистические реалии, описанные в тексте. Попробуйте, а вдруг понравится!

Никакое действующее правительство не будет свергнуто. Но вместе с тем учреждается организация, единственная цель которой — дать гарантии, что правительство никогда не станет обладать всей полнотой власти над своим народом.

Жизнь человека, как и любого другого живого существа, процесс конечный. Однажды родившись, любой человек просто обязан умереть. Кто-то раньше, кто-то позже, но все приходят к одному и тому же неотвратимому финалу. У разных народов и культур на Земле отношение к смерти сложилось разное, и у многих этот событие вызывает вполне обоснованный страх. Сначала жрецы, астрологи и алхимики, а затем и вполне серьезные ученые искали и ищут до сих пор средство если не избежать смерти, то хотя бы максимально отсрочить встречу с ней. Но поиски источника вечной молодости и эликсира бессмертия, несмотря на все усилия, так ни к чему и не привели, и призрак бессмертия продолжает дразнить и манить всё новых и новых искателей бесконечной жизни. А пока никаких подвижек в этом направлении не предвидится, остается лишь мечтать или читать фантастику о бессмертных личностях.

Неладно что-то в Айшреской империи. Императрица не в духе, и потому, как её соратница Красная Королева всё сильней горит желанием снять кому-нибудь голову с плечь. А тут как раз повод появился — перебежчик от Оружейников Роберт Хедрок был заподозрен в нечестной игре. Императрица решила, что Хедрок — двойной агент, и его стоит примерно наказать. Но ни она, ни дом Оружейников, который и вправду считал Хедрока своим агентом и не предполагали, что он всегда был себе на уме и из всех сторон конфликта всегда предпочитал оставаться на своей стороне. Призвав на помощь всё своё красноречие и знание психологии императрицы, «разоблаченный агент» сумел на официальном обеде развернуть ситуацию в свою пользу и выйти сухим из воды, отделавшись всего двумя месяцами отлучения от императорского двора. Выбравшись как можно быстрее из дворца, Хедрок, как говорится, попал из огня да в полымя — прибыв на базу оружейников в отеле «Ройал Ганил» он очутился на заседании Верховного Совета Оружейников, где тут же, на основании данных РР-машины, был обвинен в том, что он совершенно не тот, за кого себя выдает, а наказанием для представителя Торгового Дома его ранга за подобное могла быть лишь смертная казнь. Такой расклад его, естественно, тоже не мог устроить, и поэтому Хедрок сбежал и от Совета. Укрывшись в своей тайной лаборатории он решил сначала разобраться с якобы замалчиваемым императрицей открытием — межзвездным двигателем, а потом уже пытаться найти выход из сложившейся ситуации.

Читая первую часть дилогии, я постоянно задавался вопросом — почему автор столь много вопросов о мире Оружейников и Империи оставил без всяческих объяснений? При весьма интересной проблематике, затронутой в тексте, сюжет романа развивался в каких-то картонных декорациях, лишающих при чтении львиной доли удовольствия. Но всё стало на свои места, когда я взялся за вторую часть, которая, как оказалось, была написана в 1943 году, на восемь лет раньше первой. То есть, по сути, после «Торгового дома» автор написал не сиквел, а приквел, что и объясняет смысловые провалы в тексте первой части — читатели уже давно были в курсе всех подробностей имперской жизни и не нуждались в дополнительных напоминаниях. Именно в «Торговом доме» Ван Вогт подробно рассказывает о причинах возникновения Дома: «Оружейные заводы были основаны несколько тысячелетий назад человеком, считавшим, что бесконечная борьба разных группировок за власть — безумие и что гражданские войны должны быть навсегда прекращены», — и о целях и способах их достижения: «Всякий человек, считавший себя несправедливо обиженным, получил полное моральное право покупать оружие для самозащиты. Это стало возможным, когда изобрели электронную и атомную систему контроля, позволившую возвести неподдающиеся разрушению заводы и производить исключительно оборонительное оружие». Так же получают освещение вопросы возникновения Империи и Торгового дома: «Первый и самый выдающийся из Айшеров известен только по имени, он же и основатель Торгового Дома, — Уолтер С. де Лейни — имя без лица», — а так же вопросы политики Дома в отношении Империи: «Он ведь, являясь неотъемлемой частью айшеровской системы, финансировал её и таким образом приложил руку к созданию самой стабильной государственной машины в истории человечества для подавления нестабильного общества». И только после прочтения второй части становятся понятными многие моменты первой.

По сюжетной же глубине, «Торговый дом» не дотягивает до «Оружейных магазинов», во многом скатываясь в чистое приключалово. История бесконечной жизни Роберта Хедрока, который вот уже как на протяжении пятидесяти пяти веков ведет человеческое общество к процветанию сама по себе, конечно же, интересна, но содержит слишком много авторских допущений и натяжек. Давным-давно создав удачную модель сохранения баланса сил в государстве он придерживается её на протяжении многих веков, не замечая, что такое жесткое следование «традициям» ведет к стагнации в обществе. Недаром он периодически вспоминает о том, что то или иное изобретение было совершено очень давно, а устройства и механизмы, которыми широко пользуются поныне получили распространение не менее тысячи лет назад. Он, как бессмертный Мичурин занимается многовековой селекцией рода Айшеров, подгоняя его под одному ему известные стандарты, он одинаково охотно манипулирует как имперцами, так и Оружейниками: «Совершенно случайно мы узнали о его непревзойденном интеллекте и поняли — для этого человека возможности рода Айшеров, а так же Торгового Дома не что иное, как средство для достижения собственной цели...» А узнав, что он практически раскрыт, начинает совершать какие-то странные поступки, которых совсем не ждешь от существа, прожившего тысячи лет и, по логике вещей, набравшегося за это время уму разуму. Чего стоит его превращение в гиганта, разрушающего города, которое он произвел лишь для того, чтобы вынудить императрицу отдать космический корабль, способный на межзвездные перелеты. Хотя политика главы государства тоже вызывает вопросы и её желание во что бы то ни стало уничтожить корабль, аргументируя это якобы тем, что межзвездные перелеты разрушат её империю, удивляет, хотя и является хорошей иллюстрацией того, что «мичуринская» программа Хедрока вполне себя оправдывает и консерватизм цветет буйным цветом: «Этот негодяй Гриер противопоставил себя короне. Он обладает изобретением, которое ставит под угрозу само существование государства. Об этот изобретении никто не должен знать». Образ императрицы, на мой взгляд, во многом является даже более интересным чем образ главного героя: «Полуребенок, полугений, она всем своим сильно чувствующим, эмоциональным существом жаждала чего-то необыкновенного». Её личная трагедия вносит хоть немного осмысленности в весьма бредовый и легковесный сюжет, хотя и оставляет в недоумении: почему она обязательно должна умереть в родах, про кесарево сечение и реанимацию за тысячи лет позабыли? Вот и получается, что, к сожалению, этот драматический момент на поверку страдает тем же отсутствием логики, что и большая часть сюжетных поворотов в книге. Особенное недоумение вызывает вся линия, связанная с разумными пауками и их способами изучения человеческой психики на примере психики Хедрока. К чему они были введены автором в сюжетную канву? Хотя, если принять во внимание тот факт, что проявление их деятельности в нашем мире, в общем-то сводится к воскрешению мертвых, то это наводит на определенные размышления.

Итог: начало истории, замаскированное под её продолжение, оказалось гораздо более связным, чем продолжение, замаскированное под начало... По моему мнению, логичнее будет читать романы дилогии не в хронологическом порядке, а в порядке написания. Тогда всё окажется более логичным и понятным. При всей своей увлекательности «Торговый дом», к сожалению, оказался лишен глубины «Оружейных магазинов». Книга вполне заслуживает внимания, но, как мне кажется, никак не дотягивает до звания шедевра. В ней есть несколько авторских находок, с которыми вполне стоило бы познакомиться, но не ждите от текста чего-нибудь особенного.

Обладатели бесценных и сокрушительных способностей — превенторы — олицетворяли собой долгожданное, однако несвоевременное оружие, которое появилось на фронте тогда, когда противник был на голову разгромлен.

Если верить библейским текстам, то человек был сотворен по образу и подобию Божьему. Если согласиться с учением Чарльза Дарвина, то всё, что составляет человеческое тело, он получил в процессе долгой эволюции, основанной на естественном отборе, то есть человек никакое не высшее существо и божье подобие, а всего лишь ещё один представитель животного царства Земли, один и множества. Но при всём своём более чем близком родстве с животным миром человек к счастью (а может и не совсем к счастью) обрел разум, который и позволил ему возвыситься над животными и даже обрести над ними власть. И такова уж природа людей, что они жаждут обладать властью не только и не столько над животными, но в большей степени над себе подобными. Для этого все средства хороши, поэтому в лидеры, а значит и в своеобразные альфа-самцы, выбивались самые сильные, ловкие, умные, хитрые и т.д. То есть те, у кого лучше других были развиты те или иные природные способности. А если к природным прибавить ещё и приобретенные — усовершенствовать своё тело и/или разум? С древности существуют различные методики самосовершенствования, которые позволяют поднять до невероятных высот те или иные способности человеческого организма. Авторы-фантасты пошли дальше и породили массу литературы, повествующей об удивительных и пугающих трансформациях, которыми подвергались тела и души их героев. Бесчисленные докторы Моро и докторы Сальваторы, Викторы Франкенштейны и Гриффины занимались в своих тайных лабораториях экспериментами над живой и мертвой плотью, пытаясь улучшить людскую породу. Хотя многие, если верить комиксам получили свои сверхспособности благодаря удачному рождению или вообще случаю. Но, как бы там им было, образ человека, обладающего недоступными простому смертному умениями, прочно укоренился в современной фантастической литературе и дал богатые всходы.

Где-то в горах, неподалеку от некого озера, спрятавшись от всего мира, находится Периферия. Это небольшая база, на которой вот уже пять лет несут бессменную службу одиннадцать превенторов — семь мужчин и четыре женщины, — входящих в отряд «Ундецима». Служба их не сказать, чтобы очень опасна и трудна, но весьма нужна. Они охраняют шлюз, соединяющий Периферию с подземным городом Контрабэллумом, от визитеров из Одиума, то есть внешнего мира. Жители Контрабэллума построили свой город для того, чтобы укрыться в нём от скверны мира и сохранить в своей общине высокоморальные ценности. Их нежелание общаться хоть с кем-нибудь, кто не входит в их общину оказалось столь велико, что они полностью отгородились от внешнего мира. И даже с превенторами, как с существами, которые могут подвергнуться соблазну посланников Одиума, их общение свелось к тому необходимому минимуму, без которого совершенно невозможно обойтись. Все приказы бойцы «Ундецимы» получают через Скрижали (что-то вроде КПК) от Претора — их непосредственного начальника и высшего руководителя всего Контрабэллума. Продовольствие поставляется раз в месяц через шлюз, с которого начинается ведущий в подземный город тоннель, причем превенторы не имеют права открывать ворота со своей стороны до тех пор, пока городские грузчики не закончат перенос провизии в шлюз и не уйдут из него. Для уменьшения страданий от такой полной изоляции от общины все бойцы перед началом дежурства на Периферии прошли через процедуру стирания памяти, дабы ненужные воспоминания не тревожили души стражей и не мешали им выполнять свои обязанности, даже имена их были заменены на порядковые номера (позднее они сами дали друг другу ещё и клички). Служба превенторов протекала во вполне комфортных условиях и была не богатой на чрезвычайные ситуации — лишь изредка приходилось отгонять от стен Периферии редких жителей Одиума, которые, впрочем, и сами не горели большим желанием попасть за стены цитадели, а более напоминали празднолюбопытных туристов. Хотя, если задуматься, то становиться очевидным то, что превенторы не смогли бы отразить сколь-нибудь серьезную угрозу, потому как не были оснащены практически никаким оружием, если не считать страйкеров — дубинок, весьма напоминающих бейсбольные биты. Срока своей службы никто из превенторов не знал и когда «дембель» даже не догадывался. Конец заведенному порядку наступил, как всегда, неожиданно. Однажды, вместо полноценного рациона на месяц в шлюзе оказалась всего лишь четверть положенного количества припасов. Скрижали молчали, и Претор не торопился объяснить своим подчиненным причину резкого уменьшения снабжения. Один из превенторов — Первый, он же Бунтарь, — решил сам во всём разобраться и лично встретиться с Претором, для чего нарушил один из самых строгих запретов и остался в шлюзе вместе с мусором и пустой тарой, которые каждый месяц превенторы оставляли там, чтобы жители города могли забрать их...

К сожалению, вышедший в 2007 году роман, оказался гораздо тривиальнее, чем появившаяся недавно «Грань бездны». По сути перед читателем оказывается довольно стандартный фантастический боевик, сюжет и подбор персонажей которого находится в сильной зависимости от продукции американской кинопромышленности. Так порадовавший в начале резкий поворот сюжета вылился в историю, которая полна штампами и которую двигают герои словно взятые из боевика категории «B». Прочитав от силы первые несколько глав, проницательный читатель уже может предвидеть основные перипетии сюжета вплоть до финала. Действие, поначалу развивающееся весьма живо, не дает заскучать и помогает довольно легко и незаметно расправиться с первой третью текста. Но... слишком много хорошо, уже не хорошо, и в районе шестой-седьмой глав набранный было высокий темп резко замедляется, а место перебежек-перестрелок занимают переговоры. После чего он так и не восстанавливается — экшен всё ещё присутствует, но доля его в тексте снижается и он уступает место многословным объяснениям окружающей обстановки и предыстории происходящего, что, в принципе, шаг правильный, так как это помогает читателю разобраться в причинах происходящего, а миру Одиума обрести глубину. Где-то с середины романа автор старается раскрыть перед читателем многие реалии той цивилизации, которая, в итоге, породила превенторов.

Ключевых момента тут два, один из них обуславливает появление второго, который, в свою очередь приводит в действие те процессы, что обусловлил появление главных героев книги. Началось всё с появления на рынке охранной системы, обеспечивающей абсолютную защиту объектов, называлась эта система ультрапроректором и взломать её не получалось ни у кого: «Ультрапроректор — самая распространенная сейчас в мире охранная система... По сути это всего лишь миниатюрный сканнер, только считывает он не рисунок сетчатки глаза или отпечаток пальца, а, популярно говоря, мерцание вашего нимба (биополя) «. Каждый человек на планете обладал строго индивидуальным рисунком биополя, что позволяло охранной системе легко настроится исключительно на своего владельца и совершенно исключало возможность взлома, так как рисунок ауры не поддавался подделке. Ультрапроректоры стремительно распространились и стали основой нового уровня приватности, ими начали оснащать всё начиная с мобильных телефонов и заканчивая банковскими сейфами. Количество разнообразного криминала, связанного с всевозможными попытками присвоения чужой собственности резко снизилось, общество благосклонно отнеслось к проникновению систем в различные аспекты жизни человека. Но эти же системы, в итоге, привели к тому, что, впоследствии, получило название Новой гражданской войны. Дело в том, что государство решило с помощью ультрапроректоров установить жесткий контроль над всеми пользователями Интернета, по новым законам перед каждым подключением к всемирной паутине пользователь должен проходить обязательную авторизацию с помощью ультрапроректора, что позволяло полностью контролировать любые запросы и действия каждого конкретного человека в сети. Законопроект вызвал вал недовольства со стороны обычных пользователей, но всё же был принят. Мало того, отныне в Интернете вводилась строгая цензура: «Наше безумное правительство дерзнуло воевать со всем миром! Их с позором изгнали из Интернета, но они всё ещё пытаются из своего тесного загона навязать Международной Сетевой конфедерации свои законы». Движение сопротивления и породило Новую гражданскую войну, когда многие пользователи, объединившиеся с профессиональными программистами и хакерами вступили в открытую конфронтацию с властью. Революционеры, для охраны своих баз тоже использовали ультрапроректоры, что делало процесс проникновения на них для противника черезвычайно сложной задачей. Так на официальном государственном уровне и возник проект по созданию устройства для взлома до этого считавшейся неприступной системы, что, через некоторое время, и привело к появлению на свет личности Бунтаря и прочих превенторов.

Сама задумка сюжетного стержня вышла у автора весьма интересной, но он не смог в полной мере реализовать её сведя всё к стандартной боевке, к тому же сильно грешащей логическими нестыковками и хромающей на обе ноги мотивацией. Двое превенторов тыкаются по территории безымянной страны, которую они называют Одиумом и которая очень смахивает на Соединенные Штаты, как пара слепых щенков, не зная ни о ней, ни о жизни за пределами Периферии практически ничего. Лишь некоторое количество роялей, разбросанных по кустам текста, позволяет им не только выжить и уйти от преследования, но и отомстить подлым и продажным бизнесменам,однажды решившим, что нет человека — нет проблемы. С одной стороны эта страна не особо отличается от знакомых нам развитых капстран, с другой в ней цивилизация явно достигла больших технических высот, чем в нашей реальности. Разработаны новые виды оружия, сканеры ауры, над городом висит искусственный смог из наночастиц кондиционирующих и очищающих воздух. Но кроме этого реальность Одиума и наша реальность особо не отличаются, хотя, если задуматься, одно появление в небе такого интересного образования как нанотуман говорит об очень развитых нанотехнологиях. Так почему же читатель не видит более никаких проявлений этих технологий в жизни? Или отряд «Превенторы» — почему он вооружен лишь ножами? Может эти супербойцы просто стрелять не умеют или этим зверям, как стройбатовцам из анекдота, опаснее оружия не доверяют, дабы они всё вокруг не разнесли? И таких нестыковок масса...

Итог: бодренькая, но весьма стандартненькая история о приключениях наивных суперменов в стране наживы и чистогана: «В Одиуме приходится платить за всё, даже за надежду». На мой взгляд последняя глава романа явно лишняя, закончи автор всё на главу раньше и текст обрел бы некую эмоциональную логичность и больший драматизм. А так — получилась очередная голливудская сказочка. Рекомендую лишь любителям немудреных боевиков.

Цифра поработила человека, сделала зависимым. И именно Цифра освободит человека! Позволит преодолеть себя. Позволит взлететь очень высоко. Выше неба! Выше звезд! Власть Цифры сменится властью над Цифрой. И двоичный код станет символом нашей свободы! Эммануэль Мария Нейк «Числа праведности».

За всё время существования фантастики на свет появилось очень большое количество самой разнообразной литературы описывающей будущее человечества. Братья Стругацкие в своей повести «Понедельник начинается в субботу» в сцене путешествия в описываемое будущее очень остроумно и весело прошлись по многим текстам этого направления, шутя показав превалирующие тенденции в создании подобных произведений. Одни авторы предрекали человечеству неисчислимые беды, другие — всяческие блага — полет фантазии, воистину, был безграничен. Вариантов судьбы человечества накопилось за многие годы практически несчетное количество, но все эти варианты вполне можно условно разделить на две большие группы. Первая группа — реалистические, то есть те, что отталкиваются от тенденции, превалировавших в обществе в то время. Вторая — чисто фантастические, то есть такие, где автор использует условную футуристическую компоненту всего лишь как антураж для приключений своего героя или основу для построения собственных идеи. К таким «реалистичным» произведениям можно отнести множество текстов, написанных в получившем большую популярность в середине 80-х годов прошлого века жанре киберпанка. Обычно такого рода тексты более тяготеют к антиутопии и описывают мир будущего, в котором основная власть сосредоточена в руках могущественных мегакорпораций, а высокоразвитые информационно-кибернетические технологии сочетаются с глубоким упадком или серьезными социальными переменами в обществе. Так сказать, основаны на принципе: «High Tech, Low Life». Наибольшую популярность жанру принесли западные авторы, такие как Уильям Гибсон, Брюс Стерлинг, Руди Рюкер и другие. Среди российских авторов киберпанк так и не обрел большую популярность, но всё же, время от времени, и у пишущих на русском языке фантастов появляются произведения этого жанра.

То будущее, о котором в восьмидесятых писал Гибсон насупило. Ну, может быть, немного не такое... но очень похожее. Мир, окончательно перессорившись из-за остатков нефтяных месторождений, изменился навсегда. Мегакорпорации, обладая де-факто гораздо большими возможностями чем обескровленные в борьбе за углеводородные ресурсы государства, стали слишком опасными конкурентами для последних в борьбе за власть. В попытке хоть как-то ограничить их влияние во многих странах были созданы так называемые Анклавы — территории на которые не распространялась государственная юрисдикция. Именно там, оградив их строгими законами от любых попыток объединения с окружающими странами, корпорациям было предложено существовать по тем законам, которые они сами себе создадут. Многие тогда верили, что, потеряв жирный кусок пирога в виде госзаказов, коммерсанты тихо загнутся в этих своего рода гетто. Они ошибались. Прошло не так уж много времени и стало ясно, что, потеряв около трети от общего числа, мегакорпорации лишь окрепли и стали представлять ещё более мощную силу, с которой уже нельзя было не считаться. Полученная автономия лишь развязала им руки и дала возможность направлять свою энергию именно в то русло, где она могла бы принести наибольшую прибыль и быть реализована наиболее эффективно. Для обеспечения безопасности на неподконтрольных правительству территориях было создано особое подразделение — Служба Безопасности Альянсов или СБА. Задушенные нехваткой энергии и несовершенными двигательными системами по всему Земному шару сами собой затухли различные военные конфликты, но на их место быстро пришли менее кровопролитные, зато не менее жестокие бандитские разборки и высокоорганизованный промышленный шпионаж, основой которого стали ломщики — люди полностью взявшие под свой контроль Цифру и способные на невероятные вещи в киберпространстве. Большей частью они работали анонимно и автономно, стараясь не угодить ни в лапы различных корпораций-триад-СБА, ни в лапы силовых структур разных стран. Но везло далеко не всем и даже от гениальнейшего ломщика когда-нибудь да отворачивалась удача. Чайке не повезло вдвойне: во-первых, он был пойман разведслужбой Народной Республики Китай, что само по себе уже очень и очень не хорошо, а во-вторых, теперь, чтобы не сгнить в китайской тюрьме, он должен был во что бы то ни стало взломать сеть «МосТех», компании, принадлежащей московскому Анклаву, с начальником СБА которой он уже имел конфликт в прошлом и совершенно не хотел более пересекаться. Дело в том, что во время предыдущей, закончившейся весьма неудачно, атаки ломщиков на «МосТех» было всё же скачано некое количество файлов один из которых и вызвал огромный ажиотаж и резонанс во всём мире. Открытая москвичами новейшая энергетическая технология сулила настоящий переворот во всём мире и делала её обладателя фактически всемогущим. Именно её и должен был для правительства Китая выкрасть Чайка, и именно просочившиеся вовне обрывки информации об этой технологии дали начало долгой и запутанной истории, полной жестокости и боли, предательства и цинизма.

Читая «Московский клуб» поневоле начинаешь постоянно сравнивать его с первой киберпанковской трилогией Гибсона, той самой, которую открывает «Нейромант» — на мой взгляд лучший роман этого жанра за всю его историю. Стерлинг, Рюкер, Стивенсон и Суэнвик писали всё же несколько о другом. У книг Гибсона и у романа Панова есть много общего: власть корпораций и неподконтрольность их стремительно теряющему силу государству, распространенность киберимплантантов и проникшая всюду компьютеризированная инфосфера, киберпреступления и кибертерроризм, борьба криминальных синдикатов фактически представляющих собою третью власть, нанотехнологии и генная инженерия, новые виды наркотиков. Панов, при написании «Клуба», взял за образец именно гибсоновский вариант киберпанка и создал на его основе свою, весьма удобоваримую картину мира. Хотя конечно, не Гибсоном единым жив жанр, так офис московского отделения СБА, знаменитый Пирамидом, будто бы появился прямиком из «Бегущего по лезвию» Ридли Скотта. И всё же, возвращаясь опять к Гибсону, можно сказать, что вселенная Анклавов предшествует вселенной Муравейника, ведь у Панова, в отличие от Гибсона, государства ещё не утратили своей роли и всего лишь борются за власть с корпорациями, а города ещё не обособили себя от всего мира геодезическими куполами. В «Нейроманте» же мир уже давно поделен между транснациональными картелями, якудзой и дзайбацу, а понятие страны или государства утратило свой смысл. Панов в «Клубе» делает ряд весьма интересных геополитических прогнозов: по его версии Евросоюз превратился в Европейский Исламский Союз, Париж стал Эль-Парижем, а столица Британского Халифата теперь называется Ланданабад. Судя по косвенным данным, кавказские республики оказались под властью Турции, Грузия приняла ислам. Дальний Восток и Индонезия с Филиппинами отошли к Китаю, а в обоих Америках к власти пришли представители Католического Вуду, притесняющие белое меньшинство.

Технологическая картина Анклавов весьма стандартна для киберпанк-литературы. Здесь есть и различные имплантанты, и прямой интерфейс мозг-компьютер, и генетически измененные организмы, и коммерческое освоение околоземного пространства. Повсеместное внедрение в быт «балалаек» сделало абсурдным сами понятия свободы личности и неприкосновенности личной жизни. Теперь перестали быть проблемой тотальный контроль и полная информация о любых аспектах жизни личности. Тоталитаризм подкрался незаметно и совершенно не с той стороны, откуда его ждали. О такой тенденции к повышению контроля за гражданами под предлогом обеспечения им большего комфорта и усиления их безопасности очень хорошо написал Кори Доктороу в «Младшем Брате». У Панова же функцию надзорного органа выполняет СБА, сочетающая в себе полицейские, разведывательные и силовые функции. В романе больше всего внимания уделяется московскому подразделению СБА под руководством Макса Кауфмана, так же известного под кличкой Мертвый, другие отделы упоминаются лишь вскользь. Мертвый — фигура колоритная и весьма значимая, имеющая большой вес в московском Анклаве: «Если мои действия вызывают агрессивную реакцию, значит, я был недостаточно тверд». Команду он подобрал себе соответствующую, чего стоит только дознаватель Мишенька, образ которого наводит оторопь своей равнодушной холодной жестокостью. Быльшую симпатию вызывает один из лучших оперативников Мертвого — Грег Слоновски, на плечи которого возложена ответственность за львиную долю всех силовых акций СБА на территории Анклава.

Если окинуть всю галерею образов, представленных в книге, то создается весьма нерадостное впечатление — по здравому размышлению в тексте практически отсутствуют положительные персонажи, разве что внучка Железного Рома Петра Кронцл и племянница гадалки Мамаши Даши Матильда. Но отрицательные — не значит не интересные. При чтении чувствуется, что «Московский клуб» всего лишь вводная часть большой истории, потому как многие герои ещё не успели раскрыться до конца и продемонстрировать читателю всех граней своего характера. Многое осталось за кадром, на многое автор лишь намекнул, коснулся предмета вскользь, для того, чтобы позже вернуться к нему и осветить этот вопрос подробней. Много вопросов вызывает Кауфман, не меньше — Тао, но самым загадочным, на мой взгляд оказался дуэт Кирилл Грязнов — Олово, вот уж над кем Панов лишь чуть-чуть приподнял полог тайны... Но все действующие лица романа по своему интересны, даже полоумный маньяк Грыжа вызывает определенное любопытство и вполне вписывается в картину мира. Лишь образ Мамаши Даши вызвал у меня некое удивление и полное неприятие. Зачем автору понадобилось вводить в чисто научно-фантастическое киберпанковское полотно мистическо-фэнтезийные мотивы связанные с этой гадалкой? Этот персонаж, как маленький смайлик, который кто-то приклеил к «Джоконде» Леонардо — вроде бы и мелочь, а впечатление портит напрочь и ломает целостность мира. Очень большой интерес вызвали адепты Мутабор — об этой церкви, не приемлющей тотальное засилье Цифры и занимающейся весьма эффективными программами генетических модификаций, в тексте упоминается часто, но конкретики нет, единственный её член — Корнелиус, явно не раскрывает весь свой потенциал.

Итог: история охоты за плазменным преобразователем ПП8713 только началась и чем она закончится предугадать пока не возможно. Противостояние Мертвого и остального мира лишь набирает обороты и многоходовая интрига с фирмой Романа Фадеева, его внучкой и атакой ломщиков на архивы СБА явно всего лишь зачин в начинающейся сложной игре. Роман получился весьма увлекательный, живой и динамичный, но не несущий глубоких мыслей. Как яркий боевик в любимом мной жанре киберпанка он явно удался, хотя некоторые шероховатости и странные моменты никак не идут ему в плюс. Однозначно сказать пока ничего не могу, потому как прочел лишь первую часть довольно объемного цикла, ведь «нельзя всё и всегда делать хорошо... это плохо кончится», но, несмотря ни на что, мне российская версия киберпанка нравится. Буду читать продолжение.

Последние времена приходят. Отнял Бог разум у людей, и дела их безумными стали. Божий мир по-своему переделать хотят: море высушить, Волгу-матушку в степи заволжские повернуть.

Человек — дитя природы, одна из её частей, одно из многочисленных проявлений жизни на Земле. Довольно продолжительный промежуток времени человек находился у неё в полной зависимости, брал, что мог, и лишь надеялся на её благосклонность. Стремясь умилостивить природу он наделил её проявления божественной силой и начал им поклоняться. Боги были везде и во всём, каждый зверь имел своего духа-покровителя, каждый ручей скрывал в себе сверхъестественного хозяина. Чем дальше шло развитие человеческой цивилизации, тем менее зависимым от капризов природы становился человек. Заготовленные в теплое время года припасы позволяли пережить скудную на пропитание зиму, каменные жилища — защититься от хищных зверей, огонь — от холода. Чем дальше шло развитие цивилизации, чем больше законов природы познавал человек, тем более собственническим и прагматичным становилось его отношение к природе — боги ушли из рек и озер, деревьев и гор. Наука и технический прогресс привели к тому, что отношение человека к кладовым природы стало исключительно потребительским, все природные богатства оказались лишь средствами для зарабатывания денег и обретения власти — сохранность окружающего мира никого не волновала, восторжествовал подход «на наш век хватит». На одной шестой части суши после прихода к власти большевиков популярность получил другой лозунг: «Мы не ждем милостей от природы, взять всё что нам нужно — вот наша задача». И брали, не взирая ни на что, не жалея ничего. Последствия этого отношения мы расхлебываем до сих пор, но врядли когда-нибудь расхлебаем.

Не было и нет перед советским народом таких задач, которые он бы не смог решить. Главное — увидеть цель и двигаться к ней невзирая ни на какие трудности. Так появился Днепрогэс, были построены Магнитогорск и Сталинградский тракторный завод. Всё оказалось по плечу! Но душа народная хотела ещё померяться силой с природой, душа жаждала грандиозных свершений и небывалых задач. И нашлась такая задача, отыскалась на просторах Родины такая проблема, решение которой обещало стать самым крупным и самым удивительным свершением молодой Страны Советов. Пропадали заволжские степи, земля без воды не давала урожая, опустынивалась, умирала. И посетила одну светлую голову замечательная идея о том, как вернуть тем землям жизнь. «Его фамилия Михеев. Он изобретатель. Его специальность — борьба с пустыней, со страшной пустыней, надвигающейся на Советский Союз». И поехал он со своим планом в Москву, в Деловой двор, прямиком к председателю ВСНХ СССР, где он и изложил все свои мысли наркому, рассказал ему всё, над чем работал целых двенадцать лет. Замысел оказался довольно прост, а вот его реализация сулила грандиозные выгоды для всей страны.

» — В чём же заключается ваш проект?

- Каптаж Волги. Барраж у Камышина.

В каптаже устанавливается такой уровень нового образования реки, когда, с одной стороны, самотеком её воды покрывают огромные пространства заволжских степей и пустынь, оживляя их, с потушением в них «пожара земли». С другой стороны, на самой реке подымается уровень на высоту, не нарушающую основных интересов прибрежных городов и населения».

Часть водостока Волги в Каспийское море решено было сохранить, дабы не нарушать водных путей сообщения и способствовать перевозке грузов. Каспий, в свою очередь, недополучая волжской воды, уменьшится в объеме, что, во-первых, оздоровит климат в прилегающих к нему местностях, во-вторых, высвободит новые земли под посевы, и в-третьих, позволит облегчить добычу бакинской нефти. После всестороннего изучения план был признан целесообразным и было решено воплотить его в жизнь.

Появившись на страницах журнала «Вокруг света» в 1931 году повесть не переиздавалась долгих шестьдесят лет. Лишь в 1992 году она вновь увидела свет. Являясь по своей сути фантастическим произведением она весьма точно передает дух той далекой эпохи — эпохи больших строек и трудовых подвигов. Автор решил сосредоточить всё своё внимание не столько на отдельных людях, сколько на общем для всех них деле, том деле, которое связало друг с другом судьбы многих тысяч людей. Недаром в повести нет даже главного героя, претендующий на это место в начале текста инженер Михеев очень быстро сходит со сцены, оставляя её для множества проходных персонажей, которые пестрой вереницей сменяют друг друга в этой обширной панораме великого начинания. Размах производимых перемен действительно впечатляет, читая о воплощении проекта Михеева в жизнь на ум тут же приходит ещё один грандиозный проект, связанный с изменением течения рек — это знаменитый поворот сибирских рек на юг, чтобы напитать их водой сухие земли Узбекистана, Казахстана и Туркмении. Проекты, подобные этому, в реальности возникали периодически, ещё в царской России был предложен один из первых, но все они к сожалению (а скорее даже к счастью) так и не были волошены в жизнь. Так что, для того, чтобы представить, на что мог бы быть похож одиозный поворот рек, нам остается теперь лишь читать и перечитывать Беляева. Он конечно же идеализирует картину происходящего и совершенно не учитывает то, что подобный проект напрочь разрушил бы экосистему огромного региона и неизвестно чем бы это всё закончилось. Достаточно вспомнить печальную судьбу Арала, который практически прекратил своё существование из-за того, что сток впадающих в него рек резко уменьшился в связи с тем, что вода из их русла стала уходить в многочисленные оросительные каналы. Если же закрыть глаза на экологические аспекты и пристально вглядеться в картину тех изменений, что рисует читателю Александр Романович, то мы увидим типичные для утопий того времени приметы. Идеализация достигает весьма таких размеров, что текст перестает восприниматься как научно-фантастический и начинает приобретать явно сказочную направленность. Даже обязательные в текстах такого формата враги-вредители выглядят совершенно не серьезно и не вызывают никакой антипатии, складывается такое впечатление, что автор всего лишь отдал дань традиции, а вообще-то вполне мог обойтись и без них. Зато много места уделено показу на примерах преимуществ плановой экономики, различных коллективных хозяйств и новаторского подхода к освоению природных богатств и ведению сельского хозяйства.

В тесный формат повести автору удалось вместить массу событий, которые по сюжету происходили на протяжении многих лет. В начале читатель наблюдает зарождение проекта, после чего воплощение его в реальность и, затем, отдаленную перспективу и масштабные изменения в жизни людей, которые произошли исключительно благодаря реализации проекта. То, что у кого-нибудь потянуло на многотомный цикл, Беляев умудрился вместить в неполные сто страниц текста. Из-за такой спресованности событий сюжет повести получился несколько обрывочным и лоскутным, набранным из большого количества практически не связанных друг с другом глав, и почти в каждой из них действуют новые герои. На удивление, эта мешанина ничуть не мешает восприятию сюжета и создает объемную картину происходящего.

Итог: появление подобного произведения у автора до этого специализировавшегося на научно-фантастических приключенческих сюжетах с немалой долей психологизма, вызывает некоторое удивление. Но не стоит забывать, что появился он во время начала гонений на советскую фантастику, когда Александр Беляев, как фантаст номер один того периода, в полной мере испытал на себе все прелести необоснованной злобной критики, резкого сокращения тиражей и игнорирования его текстов издательствами. Партия сказала надо... Беляев попробовал соответствовать тенденциям. Так на свет и появились ближнеприцельные «Воздушный корабль» и «Земля горит» — не лучшие произведения автора, но написанные вполне по-беляевски. Пробуйте, читайте, а вдруг понравится.

Мы находимся в положении человека, который впервые отдается волнам неведомого океана. Мы воздушные Колумбы. Мы отправляемся в страну неведомого.

Давно прошли те времена, когда летчиков именовали воздухоплавателями, а небо нашей планеты наряду с хрупкими тонкокрылыми самолетами бороздили воздушные левиафаны -дирижабли. В эволюционной борьбе воздушных судов безоговорочную победу одержал быстрый, верткий и более простой в эксплуатации самолет, а дирижабли практически исчезли из воздушного пространства. Тому было несколько причин: во-первых и главных, репутацию им основательно попортила череда катастроф с их участием, когда наполненные взрывоопасным водородом они вспыхивали как спички и сгорали дотла. Во-вторых: дирижабли были весьма тихоходными и сильно зависимыми от силы и направления ветра. В-третьих: для причаливания им требовалась специальная наземная команда, да и ангары для их хранения получались ну очень большими. Были и ещё причины, но и этих вполне хватило для того, чтобы суда легче воздуха сошли со сцены. Но были у них и преимущества, которые так и остались недостижимыми для аппаратов тяжелее воздуха — основным из них являлась великолепная грузоподъемность. В настоящее время сразу несколько инженерных фирм по всему свету разрабатывают проекты современных дирижаблей, которые бы были избавлены от основных недостатков своих предков, но сохраняли все их достоинства. И может быть не за горами тот день, когда потомки цепеллинов вновь поднимутся в воздух и у любого желающего появится возможность выбора между быстрым перелетом в тесном кресле самолета или неспешным комфортабельным путешествием в отдельной каюте современного дирижабля. В последнее время в фантастической литературе дирижабль как правило служит одной из отличительных черт ставшего таким популярным стимпанка. Хотя было время, когда о стимпанке и слыхом никто не слыхивал, а дирижабли выступали в книгах как один из символов прогресса.

Раскинувшись на двух континентах и заняв шестую часть суши Советская Россия стала самой большой страной мира. Но страна эта, пережив революцию и последовавшую за ней гражданскую войну, пребывала в весьма плачевном состоянии. Для исправления сложившейся ситуации по призыву вождя мирового пролетариата товарища Сталина на всей территории СССР была начата индустриализация. Зашумели стройки, начали тянуться в небо корпуса заводов и фабрик, на реках выросли плотины электростанций. Страна преображалась прямо на глазах. Существенным тормозом в осуществлении этих грандиозных планов был размер территории страны, при таких расстояниях большую сложность представляла доставка в нужное место строительных материалов, станков и оборудования. Хорошо, если поблизости была ветка железной дороги, но такое счастье было далеко не всегда, ведь различные индустриальные предприятия росли не только возле крупных городов, но и, зачастую, практически в чистом поле, поблизости от месторождения тех или иных полезных ископаемых. Энтузиасты воздухоплавания, планеристы со стажем Сузи, Борис «Буся» Шкляр и Махтум Ханмурадов занимались совершенствованием техники воздушных караванов, когда за один аэроплан-тягач цеплялись несколько «барж»-планеров. Такой способ позволял резко повысить объем грузоперевозок и, при этом, снизить расход горючего. Эта их идея уже успела завоевать популярность, но Махтум решил не останавливаться на достигнутом и в одиночку занялся разработкой техники полностью безмоторного воздушного сообщения на базе планеров. Для этого должны были использоваться искусственно созданные зоны восходящих потоков воздуха, где как на трамплине планер мог набрать высоту. Так, следуя от зоны к зоне, он мог совершенно не тратя топлива покрывать значительные расстояния. Но ему не суждено было и впредь заниматься планеризмом — его друг Сузи предложил Махтуму принять участие в новом проекте. Оказалось что Сузи и Шкляр уже некоторое время вынашивали мысль по использованию устойчивых высотных воздушных течений для перевозки большого объема грузов с помощью цельнометаллических дирижаблей, где дирижабль выполнял бы роль этакого плота, плывущего по течению и тратящего топливо лишь на маневрирование. Но никто точно не знал, где конкретно проходят эти течения. Для разведки воздушных гольфстримов в ближайшее время должна была отправиться исследовательская экспедиция на первом в стране цельнометаллическом дирижабле «Альфа». В её задачу входил по возможности безмоторный полет от крайней южной точки СССР до Северного полюса. Махтум, конечно же, не смог устоять перед таким предложением и с радостью согласился принять участие в этом интереснейшем начинании.

Это произведение Александра Беляева с момента его первого появления на страницах журнала «Вокруг света» за 1934-35 гг. переиздавалось всего несколько раз, поэтому осталось практически неизвестным массовому читателю. Как и предыдущий его роман «Прыжок в ничто», «Воздушный корабль» основан на популяризации идей Константина Эдуардовича Циолковского. На этот раз автор обратил своё внимание на концепции цельнометаллических дирижаблей и безмоторного воздушного сообщения. Читая о путешествии героев на аппарате легче воздуха первым делом вспоминаешь классический роман Жюля Верна «Пять недель на воздушном шаре». Но между появлением в свет книги Верна и книги Беляева прошло более семидесяти лет и за это время научная мысль продвинулась весьма далеко. Если герои Верна путешествовали по Африке в поисках истоков Нила на воздушном шаре весьма прогрессивной по тем временам конструкции, полностью отдавшись на волю ветров, то герои Беляева оказались в более выигрышном положении, потому как их летательный аппарат вполне мог передвигаться самостоятельно и их свободный полет был не более чем одним из условий эксперимента, который можно было прервать в любой момент. Но комфортабельность путешествия отнюдь не является синонимом его безопасности — за время перелета экипажу «Альфы», из-за капризности и непредсказуемости воздушного океана, не раз будет грозить смертельная опасность.

Несмотря на протяженнось маршрута и сложность поставленной задачи экипаж цепеллина состоит всего из пяти человек: «капитана Сузи, его помощника Ханмуратова, инженера-механика Шкляра, аэролога Власова и радистки Лавровой». Для управления такой сложной и мощной машиной этого вполне достаточно, ведь на «Альфе» сплошь и рядом применяется автоматизация и механизация всех основных и вспомогательных процессов. Правда за время пути на борт поднимется ещё пара человек, но они то уж точно не имеют к воздухоплаванию никакого отношения. Сама идея использования воздушных течений для перевозки грузов дирижаблями до сих пор не потеряла своей привлекательности, хотя и требует осуществления на совершено ином техническом уровне, чем описанный в романе. Конструкция «Альфы» не имеет крупных фантастических допущений и, в принципе, вполне воплотима в реальность. Даже в то время постройка подобного воздушного судна была бы вполне осуществима, так что роман Беляева лишь условно можно отнести к фантастике — это стопроцентный «ближний прицел», со всеми его признаками. Взятое за основу сюжета вполне вероятное техническое достижение подается под соусом приключений типичного географического романа. В отличие от подавляющего большинства произведений Александра Романовича, «Воздушный корабль» не несет в себе глубоких идей и не отличается серьезным психологизмом — это чисто приключенческая история, созданная как иллюстрация конкретной идеи. Содержание её вполне качественно, но не представляет из себя ничего особенного. Чувствуется, что автор ответственно подошел к написанию текста -ляпы практически отсутствуют. Единственное, что смутило, так это загадочный газ геокороний, по утверждению автора входящий в состав воздуха. Что это такое?

Итог: малоизвестный роман, по объему более похожий на повесть. Он довольно бледно смотрится на фоне других произведений автора, но, несмотря на это, несет в себе несомненный беляевский дух. Любителям творчества Беляева вполне стоит с ним познакомиться, остальным — по желанию.

У нас есть средство навсегда уничтожить этих бунтовщиков. Мы не можем разделаться с ними сами, но мы можем разрушить их магазины.

Давно прошли те времена, когда власть правителей считалась данной Богами и никто из простых смертных не мог ни коим образом оспорить их право распоряжаться в своих владениях. Фараоны считались воплощением Богов на Земле, короли и цари были помазаниками божьими — над всеми ними простиралась божественная длань, а их воля была сродни воле Богов. Но с тех пор много воды утекло, в эпоху Просвещения мир навсегда изменился, люди стали циничнее, научный взгляд на вселенную не оставлял в ней места для Богов, вера в сакральность высшей власти навсегда осталась в прошлом, а простой человек понял, что бороться за свои права и отстаивать свои интересы — дело нужное и никоим образом не богопротивное. Вспыхивавшие до этого бунты и восстания были направлены в первую очередь на царское или королевское окружение, считалось что это именно они ответственны за все беды и несправедливости, творящиеся в государстве, а добрый царь лишь вводится ими в заблуждение. Но и власть предержащие всё это время отнюдь не занимались безделием — на место монархического самодержавия пришли диктатура и тоталитаризм. Таким образом борьба народа с властью вышла на новый виток и сколько этих витков будет никто предсказать не может, хотя пофантазировать на эту, не теряющую актуальности тему, очень даже любят.

Репортерское ремесло подразумевает повышенную способность владеющего им индивида постоянно совать свой нос в чужие дела и не пропускать ни единой, даже самой мизерной, возможности устроить сенсацию. Она же, как ни печально, из-за вышеперечисленных особенностей, со страшной силой притягивает на филейную часть репортерствующей особы разнообразные неприятности. Но это всё, как говорится, издержки профессии, с которыми практически все журналисты давно смирились. Хотя... неприятность неприятности рознь. Интересно, о чём думал Крис Макаллистер, сотрудник «Газетт-Бюллетень», когда решил войти в странное здание, которое появилось 11 июня 1951 года на месте столовой «Ленч Тетушки Салли» и ателье Патерсона, что в Миддл Сити? Мог ли он себе предположить, что входя в напоминающий оружейный магазин дом, он, тем самым, навсегда изменит свою жизнь и никогда больше не увидит ни свой родной Миддл Сити, ни вообще современную ему Америку? А произошло вот что: Макаллистер, войдя в дверь этого странного магазина, причем и дверь у него тоже была странная и можно даже сказать норовистая, ведь она так и не пропустила внутрь инспектора Клейтона из службы Расследований, так вот, войдя в дверь он действительно оказался в магазине, торгующим оружием. Вот только магазин этот был весьма странным и оружие, выставленное на продажу, имело совершенно незнакомый вид. Но это в нашей истории, вобщем-то, не особо важно, а важнее всего оказалось то, что попав в этот магазин он перенесся в далекое-предалекое будущее, в 3 июня 4784 года династии Ишер. Но и это, если подходить к делу беспристрастно, не так уж и важно. Оказалось, что этот конкретный магазин всего лишь один из множества подобных магазинов, раскиданных по всей территории Империи Ишер и входящий в Организацию Оружейников, ставящих своей целью «защиту в наше тяжелое время простого человека от порабощения его государством». Государству и лично Императрице Иннельде Ишер, естественно, такой подход пришелся не по душе, но долгое время они ничего не могли поделать с Оружейными Магазинами, потому как особые сканеры не пропускали внутрь никого из представителей власти, спецполя защищали сами здания от любых воздействий извне. Но имперская мысль не стояла на месте и было таки изобретено оружие, а точнее особый вид энергии, который, согласно расчетам, должен был нанести вред одному из ненавистных магазинов. Но имперцы не представляли, что побочным действием от включения генератора этой энергии станет хроноперенос человека из прошлого в будущее. Появление Макаллистера в магазине послужило предупреждением для всех оружейников, но ничуть не облегчило судьбу любопытного репортера. В момент временного перехода он оказался заряжен невероятным количеством энергии:

» — Заряжен? Энергией? — перебил её Макаллистер.

- Неужели вы ещё не поняли? — воскликнула она. — Вы перешагнули через семь тысяч лет, а время — самая мощная энергия во Вселенной. Вы заряжены триллионами триллионов единиц энергии. Стоит вам отсюда выйти и вы уничтожите Столицу Империи и всё в окрестности 50 миль! Да что там! Вы можете уничтожить Землю!»

Но и это, в сущности, не основное и, вообще, судьба Макаллистера имеет к дальнейшему сюжету весьма косвенное отношение. А рассказ далее пойдет об Оружейниках и об Империи.

Написанный в далеком 1951 году роман Ван Вогта несет на себе несомненный отпечаток того времени. Главный конфликт романа — противостояние Оружейников и Империи — причудливо совместил в себе две противоборствующие в мире на тот момент идеологии. Империя — это, естественно, рассадник красной чумы СССР, а вот Оружейники недвусмысленно символизируют собой истинно американские ценности, недаром именно в Америке появился «универсальный уравнитель — мистер Кольт». И, конечно же, не будем забывать культ оружия, который существовал ещё на Диком Западе и продолжает спокойно существовать в США и по сей день. В таком распределении ролей нет ничего необычного: в западной литературе разгара Холодной войны Империя Зла — это всегда СССР, в советской — главные гады и всемирный рассадник заразы традиционно расположен на территории США. Необычное заключается в другом — в способе взаимодействия сторон. Империя ведет себя вполне традиционно и пытается всеми силами устранить нахалов, посмевших пойти наперекор монаршей воле. А вот позиция Организации Оружейников весьма нетрадиционна для того времени. Олицетворяя силы Добра, они совершенно не стараются с присущей всякому Добру беспощадностью растоптать ростки имперского Зла и, невинно улыбаясь, выпустить Императрице кишки. Их позиция совершенно другая, вместо того, чтобы безнаказанно творить добро и направо и налево учинять справедливость они выбрали для себя совершенно иной путь: «Мы лишь устраняем несправедливость, служим барьером между людьми и самыми жестокими их эксплуататорами». Справедливо считая, что «народ имеет то правительство, которое заслуживает» они не стремятся его свергать: «Вы не должны выступать против Её Величества. Мы против этого и не помогаем таким людям. Виновата не столько Императрица, сколько её чиновники». Они лишь стараются дать людям шанс самим исправить не устраивающую их ситуацию и предоставить им возможность постоять за себя. Недаром абсолютно всё продаваемое ими оружие годится лишь для обороны и для охоты, но и то не на любых животных, а на строго ограниченный перечень видов. Они никогда не нападают, хотя имея огромные неподконтрольные арсеналы и практически неуязвимые базы, вполне могли бы вести успешные военные действия против имперцев. Их сила заключается в другом — они сдерживают самодержавные замашки государства и в его конфликте с простым человеком однозначно занимают сторону последнего. Правда и в Империи всё не так просто, как может показаться на первый взгляд — Императрица на деле не обладает той декларируемой абсолютной полнотой власти: «Мир велик. Что я могу сделать с ним? Любой декрет утопает в комиссиях. Жесток он или мягок — в конечном счете не важно». Но она так и не находит в себе сил, чтобы что-то самой изменить и лишь подчиняется воле создавшихся обстоятельств. Её образ является самым противоречивым во всём романе вообще-то не особо богатом на сложные образы или многогранные характеры.

Структура текста книги сбивает с толку и не дает сосредоточиться на сюжете. В начале автор берется развивать сюжетную линию, связанную с Крисом Макаллистером, но, как только читатель начинает понемногу усваивать смысл происходящего резко бросает её, чтобы сосредоточить своё внимание на совершенно других событиях. После Макаллистера в фокусе его внимания оказывается история уроженца Империи Ишер Кейла, обладающего весьма редкими способностями. Но, опять же, стоит читателю начать привыкать к новому сюжету, Ван Вогт его бросает, для того, чтобы рассказать историю Фара, отца Кейла, на которого после ухода сына из дома обрушивается целая куча проблем. О судьбе Макаллистера автор вообще больше практически не упоминает, отведя в тексте на его долю лишь короткую интермедию и эпилог. Такой сумбур сбивает с толку и довольно долго не дает сосредоточиться на происходящих в романе событиях. Дело осложняется и некой хронической недосказанностью, когда весьма интересные подробности или пересказываются скороговоркой или же вообще остаются за бортом повествования. А ведь многие тайны, связанные как с Оружейниками, так и с их формальным главой Хедруком по идее вполне заслуживают разъяснения. Особенно много вопросов вызывает личность Хедрука. Да и невероятные технологии, по которым создано оружие и магазины, практически не получают в тексте никакого объяснения. Как происходит идентификация служителей власти? Что за таинственные поля защищают магазины? Каким образом осуществляется мгновенное перемещение членов Общества? По каким критериям оружие понимает, что с его помощью защищаются? И многое многое другое... Отсутствие конкретики наталкивает на мысль, что в НФ-обертке скрывается фэнтези с её стандартным объяснением для всех явлений: «It's magic!»

Итог: весьма необычный и оригинальный роман. В него заложены нетривиальные идеи, но их восприятие очень затруднено сумбурной и скомканной подачей сюжета, через который не каждый захочет продираться.Досадно, что интересная концепция так и не получила достойного литературного воплощения. Но, не смотря ни на что... читайте классиков!

Для научной фантазии нет препятствий ни во времени, ни в пространстве, всё зависит от нашего желания.

Дети — существа любопытные и непоседливые, их желание узнать всё и сразу вызывает зависть, а энергия, переполняющая их, позволяет если не осуществить это желание в полном объеме, то, хотя бы, постараться максимально приблизиться к этой цели. Причем, как правило, исследовать ближайший пруд или рощу не особо тянет, ведь гораздо привлекательнее какая-нибудь далекая и труднодостижимая цель, а ещё лучше, чтобы это было связано с некой тайной. Недаром дети и подростки неоднократно становились героями различных приключенческих и фантастических романов. Куда их только не забрасывала писательская фантазия, с чем они только ни сталкивались на пути к очередной заветной цели... Они плыли по рекам, озерам и морям-океанам, продирались через непроходимые джунгли, вязли в болотах и мерзли в снегах. Они выходили победителями из схваток с кровожадными пиратами и разбойниками, дикими зверями и инопланетными существами, коварными шпионами и вражескими диверсантами. И это всё в одиночку! А уж командой они и горы свернуть способны!

Часто бывает так, что не ты ищешь приключений, а они сами находят тебя. Вот и три обычных казахских семиклассника: «крутолобый, широкоплечий крепыш Вася, синеглазый, белокурый Валерик и тоненькая, грациозная Кюльжан», — совершенно не предполагали, во что выльется экскурсия в Алма-Ату, куда они из родного Матая поехали вместе со своим классом. Отдыхая втроем перед отъезом домой на берегу Головного арыка они и представить себе не могли, куда их заведет судьба. А всё начиналось вполне безобидно, так, как начинаются сотни и тысячи подобных историй — со встречи с незнакомцем. Они в тот момент как раз обсуждали недавно найденную археологами на территории Казахстана стоянку питекантропов и Кюльжан очень захотелось своими глазами понаблюдать за жизнью и бытом настоящих живых первобытных людей. Вдруг, они услышали чей-то голос, сказавший, что «это зависит только от вас самих». Владельцем голоса оказался «пожилой человек с приятным розовым лицом, покрытым не то что морщинами, а скорее, пухлыми складками». Произнеся эту загадочную фразу он перешел мосток и скрылся между находившихся неподалеку «утопавших в зелени домиков». Заинтригованные столь неожиданным вмешательством в их беседу школьники, так и не дождавшись продолжения, решили последовать за ним, чтобы, если им получится его отыскать, попросить старика пояснить своё высказывание. Он скоро нашелся, оказалось что этим странным пожилым человеком был знаменитый астроботаник Гавриил Адрианович. Завязался разговор, в ходе которого астроботаник крайне заинтриговал детей рассказом о великом законе развития человеческого общества, открытым Карлом Марксом, но что именно гласит этот закон, говорить не стал, предложив ребятам самим добраться до его сути. А для облегчения процесса он посоветовал троим пытливым подросткам совершить мысленное путешествие по всем этапам развития человеческого общества, начиная с питекантропов. Напоследок он даже подарил им своего пса Дозора. Но, то ли сила воображения у ребят оказалась слишком сильная, то ли сработали ещё какие-то неучтенные факторы, а мысленное путешествие оказалось для друзей пугающе реалистичным.

Странно, но начало «Необычайного путешествия» почему-то перекликается с только что прочитанным мной романом Петра Гордашевского «Их было четверо». Текст начинается со слов: «Их было трое», действие так же происходит в Средней Азии и один из героев так же в начале повреждает ногу. Я понимаю, что это всего лишь совпадение, но совпадение занимательное. В остальном же это два совершенно разных научно-фантастических произведения, ориентированных на подростковую аудиторию. Но если у опубликовавшего в 1959 году свой роман Гордашевского получилось исключить из текста практически все идеологические моменты, то в вышедшем на четыре года раньше «Путешествии» идеологии столько, что книга местами напоминает не художественный роман, а историческо-идеологический дистиллят, где семиклассники наизусть цитируют Ленина: «Когда мы победим в мировом масштабе, мы сделаем из золота общественные отхожие места на улицах нескольких, самых больших городов мира...» В итоге, при чтении очень часто возникает ощущение, что читаешь не приключенческую книгу, а идеологически выверенный пересказ учебников по истории, сделанный не без выдумки, но черезвычайно бедный в художественном смысле. Трое детей перемещаются во времени и пространстве из эпохи в эпоху, чтобы на конкретных примерах проследить все этапы формирования человеческого общества и постигнуть загадочный закон. Начинают они со стаи питекантропов, практически ничем ещё не отличающихся от обезьян, затем знакомятся с синантропами, неандертальцами и, в итоге оказываются в общине настоящих Homo Sapiens. После чего ребята уже знакомятся со всеми ступенями эволюции именно человеческого общества: оказываются в скифских степях, затем в царстве Древнего Египта, средневековой Франции, Лондоне середины девятнадцатого века — то есть поэтапно попадают в рабовладельческий, феодальный и капиталистический строй, а на закуску, побывав в современной им Америке для изучения загнивающего империализма, перемещаются прямиком в светлое коммунистическое общество. Сами приключения в различных исторических эпохах описаны весьма занимательно, хотя ищущие новых исторических сведений не найдут для себя в книге ничего, выходящего за пределы школьного курса. К тому же в тексте встречаются некоторые несуразности, так скифы зачем-то используют греческое название Днепра — Борисфен, неужели у них не было в ходу своего? А пять десятков цеховых мастеров сожгли дотла замок феодала, это как? Они что, терминаторы?

На протяжении всего текста автор пытается более-менее сохранять, насколько это возможно, нейтральную позицию в отношении описываемых событий, но как только дело начинает хоть каким-то боком касаться США, так она тут же срывается в беспощадную критику всего с ними связанного: нравы, обычаи, образ жизни, воспитание детей, развлечения — всё подается в крайне негативном свете. Игра в футбол (судя по описанию это или американский футбол, или рэгби) подается как кровавое и жестокое зрелище, где игроки на потребу публике калечат друг друга, а бизнесмены и даже стоматологи (платят, чтобы игроки били противнику преимущественно в зубы) нагло наживаются на этом. Даже такая мелочь, как жевательная резинка, представлена в самом отрицательном свете:

«Дети усиленно зажевали кусочки резины, пахнущие какой-то приторной эссенцией.

- Ерунда, — сказал Вася, с трудом отдирая от зубов липкий комочек, — Не еда, а один обман зрения, вернее желудка.

И он пренебрежительно отбросил американское «лакомство».

Комиксы показаны как литература для умственно-отсталых малолетних маньяков. Жестко критикуется фильм «Тарзан», в котором усматривается пропаганда идей о том, что развитие современного общества зашло в тупик и в дальнейшем вероятен «возврат человека к периоду дикости» и «неизбежном движении вспять», «что люди были бы счастливее, если бы переселились на деревья и вели такой образ жизни, как когда-то питекантропы». А это коренным образом не соответствует закону развития человеческого общества, который был открыт Карлом Марксом. Кстати, этот пресловутый закон развития человеческого общества, который ребята долго ищут в потоках времени, заключается в «соответствии производственных отношений характеру производительных сил». Это разъясняет школьникам лондонский изобретатель и инженер Джеймс Райт: «Прежде чем быть в состоянии заниматься политикой, наукой, искусством, религией и так далее, люди должны есть, пить и одеваться... И следовательно, основой каждой исторической ступени человеческого общества является способ, которым люди производят всё необходимое для своего существования. Дело не в том, что человек употребляет для поддержания своей жизни, а в том, каким способом производится это необходимое для жизни». Разговор с ним насыщен цитатами из трудов Маркса и Энгельса и явно слишком сложен для подростковой аудитории, на которую рассчитана эта книга. К тому же автор делает из работ Маркса выводы, которые опровергнуты на практике в наше время: «Маркс доказал на основании науки, а не фантазии, неизбежность гибели капитализма и победы нового, социалистического строя». «По экономическому закону общество может развиваться только вперед», то есть возврат из социализма в капитализм не возможен. Да-а-а, наивная...

Меня, как любителя фантастики, больше всего заинтересовала последняя, пятая часть романа, представляющая собой путешествие в коммунистическое будущее СССР. Как можно сделать выводы из некоторых косвенных фактов, автор описывает не особо отдаленное от настоящего героев время. Реальностью для ребят является 1952 год, а в будущее они уходят лет на тридцать-сорок, но и этого относительно небольшого срока вполне хватает, чтобы успеть построить в стране филиал рая на Земле. Кузнецова рисует перед читателем утопическую картину жизни в новом обществе, построенном на принципах коммунизма. И картина эта для советских коммунистических утопий, в принципе, стандартна — на фоне всеобщего равенства и братства страна цветет и пахнет, хорошеет и красивеет, становясь самой-пресамой передовой во всём мире. Читатель видит лишь то, как изменился любимый автором Казахстан, но, на основе увиденного, вполне можно догадаться, что подобная картина ожидает его при взгляде и на другие уголки СССР. По версии Кузнецовой основными материалами для строительства, изготовления мебели и одежды и прочего будут особым образом обработанное стекло и разного рода пластмасса. Всё, что может быть электрифицировано — будет электрифицировано, энергию для этого будут вырабатывать как более-менее традиционные атомные, так и более экзотические солнечные и приливные электростанции. Грандиозный проект поворота сибирских рек на юг будет осуществлен и Казахстан превратится в один огромный цветущий напоенный влагой сад. О том, что станет с теми местами, воду которым несли вышеупомянутые реки автор тактично умалчивает. Повсеместно будет осуществляться контроль за погодой, правда методы контроля у меня, почему-то, вызывают некоторое опасение — для того, чтобы вызвать дождь будут применяться высотные атмосферные ядерные взрывы. Вот и плещитесь потом на здоровье под таким дождиком! Порадовало описание Алма-Аты будущего:

«На центральной площади города возвышались две гигантские светящиеся статуи.

- Ленин и Сталин! — воскликнула, увидев их, Кюльжан».

Но самое интересное автор припасла напоследок — первый пилотируемый полет на Марс. Именно здесь встречается куча научных заблуждений, подаваемых с такой серьезностью, которая может теперь вызвать лишь улыбку. Так, например, автор преподносит читателю любопытную гипотезу о том, что метан и аммиак в атмосферах Юпитера и Сатурна образуются «в результате разложения отживших организмов». Интересно, где они там живут? Плюс, часто встречающееся в старой фантастике заблуждение насчет Меркурия — якобы он всегда повернут одним полушарием к Солнцу, как Луна к Земле. Затем следует классическая для фантастики первой половины прошлого века сцена приготовления пищи в невесомости — здесь это жарка курицы микроволновыми лучами (типа микроволновка), самое смешное, что повариха рассказывает, что и яйца она тоже там готовит. Такое мог написать лишь человек, который абсолютно не имеет понятия о том, что будет, если попробовать сварить яйцо в микроволновке. А на закуску, так сказать, в тексте появляется гусеничный межпланетный корабль. Нет, не подумайте плохого, он летит до Марса по «классической» схеме на атомных ракетных двигателях, гусеницы нужны ему, чтобы, ползая по барханам красной планеты, не завязнуть в песке. Финал, для подобных романов, вполне стандартный, жаль что автор не придумала ничего более оригинального.

Итог: в целом, как отдельное и весьма специфичное блюдо, книга весьма неплоха, но её слишком переперчили идеологией. Вот если бы её было поменьше, а объективности и правдивых научных данных побольше, то её вполне бы можно было рекомендовать для прочтения и современным детям — пусть и развлекутся, и интересных исторических фактов поднаберутся. А так — не поймут.

Рядом с нами столько интересного, нужно только научиться видеть.

Мир, который нас окружает, просто поражает своим разнообразием и богатством жизненных форм. Жизнь стремится проникнуть всюду, закрепиться и в жерле вулкана, и на промерзших обледеневших горных вершинах, и в толще земли, и на дне глубочайших впадин океанского дна. Она до сих пор не перестает удивлять человека своей стойкостью и способностью приспосабливаться к самым что ни на есть неблагоприятным условиям существования. И если более крупным формам жизни оказывается сложнее приспособиться, то микроорганизмы, грибы, лишайники, водоросли и насекомые зачастую демонстрируют просто чудеса выживаемости. Микромир издавна манил человека своей загадочностью и необычностью, со времен Антонио ван Левенгука научная общественность прикладывала множество усилий для изучения микроорганизмов. Но делать это не всегда было удобно, так как невооруженным глазом рассмотреть их не представляется возможным, а использование микроскопа ставит под сомнение осуществимость наблюдения за ними в их естественной среде обитания. Вот бы хорошо было, если бы существовала такая технология, которая позволяла самому наблюдателю уменьшиться во много раз и сравниться по размеру с самими объектами наблюдения. Тогда бы возможности изучения микромира существенно расширились.

В оазисе Джохор, который некогда был затерян в песках Средней Азии, расцвела жизнь. Люди провели туда канал, по которому пустили воду, и теперь вокруг Джохора раскинулись хлопковые поля, а в самом оазисе построили поселок, в котором, помимо жилых домов разместился ещё и Институт селекции. А ещё в Джохоре вот уже много лет жил мальчик Тима, ничем он особо среди сверстников не выделялся, но был ребятами любим и весьма уважаем за свою доброту и готовность всегда прийти другому на помощь. Особенно сильно он сдружился с Ваном Лином, сыном приехавших из Китая для совместной работы в Институте ученых. Папа Тимы, инженер Сергей Петрович Долинский, работал в том же Институте, что и родители Вана — он, совместно с двумя своими коллегами, занимался разработкой удивительного аппарата, который мог уменьшать предметы и живых существ во многие десятки раз. Однажды летом случилось так, что Тима повредил ногу, когда прыгал с дерева, и не смог пойти в поход с друзьями. Папа его уехал в Москву, чтобы там забрать новые агрегаты для их уменьшителя, мама ушла на работу и мальчик, оставшись один дома заскучал без своих друзей. Но к его радости Ван решил остаться в поселке, чтобы не бросать в одиночестве своего лучшего друга. Он пришел в гости к Тиме, чем его несказанно обрадовал, а тут ещё пришла телеграмма от отца, в которой говорилось что именно сегодня в Джохор должны приехать дети их московских друзей — Катя и Виктор. Ван и Тима встретили ребят, познакомились, и в меру сил пытались развлекать московских гостей. Однажды Тима проговорился Кате и Виктору о том, чем занимается его отец в Институте. Те начали его уговаривать, чтобы он показал им машину, но Тима решил не просто показать аппарат, но и устроить им настоящую экскурсию в микромир, благо отец весьма подробно объяснял ему всю процедуру уменьшения и даже брал его с собой в путешествие, когда сам уменьшался. Ребята сказали тиминой маме, что решили на несколько дней пойти в горы, а сами отправились в Институт и там, уменьшившись, решили совершить путешествие по росшему неподалеку клену. Так Тима, Ван, Катя и Виктор попали в удивительный и невероятный мир и совершили головокружительное путешествие.

Тема уменьшения человека до миниатюрных или микроскопических размеров не относится к особо популярным в фантастической литературе, зато она весьма востребована в сказках — достаточно лишь вспомнить приключения Алисы в Стане Чудес, о которых писал Льюис Кэрролл или путешествие Нильса с дикими гусями за авторством Сельмы Лагерлеф. В русской советской литературе произведением на эту тему отметился Ян Ларри, написавший в конце тридцатых годов прошлого века полусказочную-полуфантастическую историю «Необыкновенные приключения Карика и Вали», рассказывавшую о приключениях детей, уменьшившихся до размеров насекомых. Затем в 1948 году Владимир Брагин выпустил роман «В Стране Дремучих Трав», где его герои тоже жили среди насекомых, уменьшившись до соответствующих размеров. Уже в девяностых Юрий Никитин написал дилогию «Мегамир», где опять же отправил своих героев в мир насекомых, его романы в отличие от книг предшественников были весьма хорошо проработаны в плане правдивого воссоздания физики и физиологии микромира. Петр Гордашевский, написавший свой роман в 1959-ом году, пошел дальше или, если можно так выразиться, глубже. Его герои, после обработки в уменьшителе, стали столь малы, что легко могли путешествовать внутри инфузории туфельки или перемещаться из клетки в клетку в тканях клена. Причем, если у его литературных предшественников э-э-э... микронавты (назовем их так) отправлялись на встречу приключениям практически неподготовленными, то у Гордашевского дети идут исследовать микромир полностью экипированными. Для экспедиций были созданы специальные изолирующие скафандры, по типу космических, имеющие автономный источник энергии, серьезный запас воздуха, пищи и питья. Каждый костюм оснащался радиотелефоном, к тому же они несли с собой радиомаяк на случай непредвиденной ситуации и особый лучевой пистолет, способный своими лучами не только убить или усыпить врага, но и выполнять множество различных других дел. Столь продуманное снаряжение встречалось мне лишь в романе Айзека Азимова «Фантастическое путешествие» (1966 г.), где группа спасателей на уменьшенной подводной лодке «Протеус» отправляется внутрь человеческого организма, чтобы спасти этому человеку жизнь. Даже писавший свои книги через несколько десятилетий Никитин не стал снабжать своих микронавтов столь совершенным оснащением.

Роман у Гордашевского получился явно расчитаным на подростков и весьма неровным по динамике. Начальные пару глав действие практически не развивается и вся интрига сводится к противостоянию Тимы и Виктора — каждый из них пытается произвести впечатление на единственную девочку в их компании. После попадания в лабораторию темп повествования начинает постепенно нарастать, чтобы достигнуть своего апогея в финале. Но автор явно не ставил для себя целью создать исключительно приключенческую историю, он постарался развлекая обучать, поэтому насытил текст множеством информации о строении растений или о «повадках» различных бактерий и простейших. Информация эта подается весьма деликатно, строго дозированно, и не вызывает неприятия. На сегодняшний день многие моменты в книге способны вызвать лишь улыбку, но, во время написания романа, они были включены в текст вполне уместно и согласовались с бытовавшими в на тот момент взглядами. Так как книга рассчитана на подростковую аудиторию, то в ней освещаются такие важные для подростков вопросы как дружба, верность, взаимовыручка, честность и храбрость. Автор может быть и несколько перегибает в некоторых моментах с морализаторством, но делает это не так уж часто. Зато текст книги получился на редкость аполитичным, что не часто можно встретить в фантастической литературе того времени, и что сейчас кажется несомненным плюсом.

Итог: вполне неплохая научно-приключенческая история, рассчитанная прежде всего на подростковую аудиторию. Пусть вас не пугает её невнятный старт — она вполне способна увлечь, особенно тех, кто, как я, любит старую советскую фантастику и тему путешествий в микромире. И, хоть она ни в коей мере не претендует на роль шедевра, я не пожалел о потраченных на неё паре вечеров.

- Но ведь это же химера!

- Фантазия!

- А как же мы будем дышать?

- И чем питаться? Эфиром?

- Мы окоченеем от мирового холода, который уничтожит нас так же скоро и верно, как это сделает коммунизм.

В начале прошлого века, после победы в России большевистской революции многие в мире всерьез опасались распространения коммунистической заразы на другие страны. Да и в самой Стране Советов были весьма популярны идеи экспорта революции. Более того, многие в стране верили, что именно к мировой революции естественным путем приведут начавшиеся в России процессы, что капитализм отжил своё и теперь просто обязан уступить место коммунизму, как более прогрессивному учению, а пролетариям всего земного шара нужно лишь развить наметившиеся тенденции в нужном направлении. И тогда во всём мире власть перейдет в руки рабочих и крестьян, что приведет к всеобщему благоденствию и процветанию, то есть наступит рай на Земле, который, если постараться, сможет увидеть нынешнее поколение. К сожалению, а может быть и к счастью, ничего этого не произошло и уже, наверное, никогда не произойдет. О том, как это могло быть нам остается судить лишь по фантастическим книгам, описывающим подобное развитие событий.

Российская Империя рухнула в одночасье и на её руинах начало образовываться новое государство, проповедующее ценности такого характера, что в окружающих её странах, где у руля власти стоял капитал, могли представить нечто подобное лишь в страшном сне. Причем, чем дальше развивались события, тем более ясной становилась мысль о том, что вероятность воплощения этих кошмаров в реальность весьма высока. Революция не просто грозила откуда-то из-за границы, она уже была на пороге и стучала в двери. Этот стук переполошил большинство из тех, кто до недавнего времени считал себя хозяевами жизни и рассчитывал и далее приумножать свои капиталы и пить соки из, казалось бы, на веки закабаленного трудового народа. «Демоны войны и революции сорвались с цепей» и это вселило смертельный ужас в сердца промышленников и фабрикантов, банкиров и финансистов, рантье и дворян. Спешно был создан международный союз капитала «Последние из могикан» (очень часто называемый просто «могикане» ) для противостояния красной чуме. Строились планы военной компании, в авральном порядке разрабатывались новые, более смертносные виды оружия. К работе над новым оружием в добровольно-принудительном порядке привлекались различные инженеры, ученые и прочие деятели науки. Отказ от сотрудничества мог запросто привести строптивца за решетку. Но многие не хотели мириться с подобным положением вещей: кто-то открыто бунтовал, кто-то старался вообще уехать в нейтральные страны. К последним принадлежал и главный герой романа — гениальный инженер-ракетчик Лео Цандер. Будучи по натуре пацифистом он абсолютно не горел желанием заниматься разработкой «стратосферных бомбардировочных ракет, управляемых по радио», к чему его настойчиво принуждали «могикане». До поры до времени он старался саботировать работы по созданию оружия под предлогом большой занятости из-за выполнения частого заказа для лорда Генри Боллтона на создание ракеты, способной взять на борт одного человека и с ним достичь стратосферы. Но долго так продолжаться не могло и Цандер решил, захватив с собой своего ассистента Винклера, скрытно отбыть в Швейцарию, чтобы там наконец-то отвязаться от назойливого внимания «могикан». Но планам его суждено было сбыться лишь частично — он с большим трудом достиг Швейцарии, но пробыл там совсем недолго. А дело всё в том, что вскорости его навестил лорд Боллтон и сделал ему предложение от которого тот не смог отказаться. Цандеру, по просьбе некой группы весьма уважаемых и влиятельных лиц, в которую был вхож и сэр Генри, было предложено создать не маленькую стратосферную ракету, а огромный «Небесный ковчег», в котором, улетев в бездны космического пространства, эти влиятельные люди намеривались переждать сотрясавшие планету социальные катаклизмы и избавить себя от риска попасть в лапы большевиков: «Если нельзя больше бороться за сохранение капитала, то по крайней мере следует бороться за спасение жизни». Инженер, воодушевленный грандиозностью задачи, принял предложение лорда и отправился со своим помощником в горы Южной Америки, где осторожные капиталисты, втайне от всего мира, начали строить город, где и будет создана невероятная небесная машина, а если получится, то и не одна.

Впервые текст романа был опубликован в 1933 году в издательстве «Молодая гвардия». Роман вызвал большой интерес основателя космонавтики Константина Эдуардовича Циолковского. Между ученый и писателем завязалась переписка, результатом которой стала серьезная переработка романа Беляевым, который по замечаниям Циолковского исправил научные неточности, одновременно с этим автор убрал лишние популяризаторские длинноты и расширил приключенческую часть. Второе, переработанное издание вышло в том же издательстве в 1935 году с предисловием самого Циолковского. Этот вариант романа и получил в дальнейшем наибольшее распространение. Композиционно текст разбит на три большие части: постройку «Ковчега» в Стормер-сити, путешествие в космическом пространстве и приключения на Венере. В каждой из частей авторское внимание сосредотачивается на каком-то одном, превалирующем вопросе. В первой части — это научный процесс, приведший к созданию космического корабля, во второй — аспекты пребывания в космосе, в третьей — попытка выжить на Венере и приспособиться к её условиям. И если в первой и второй частях Беляев пытается сделать текст максимально соответствующим известным на тот момент научным данным, то в третьей дает волю своей фантазии. Описаниям экзотических растений и живых существ отдана львиная доля текстового пространства третьей части, что делает её самой яркой во всём романе, хотя и самой неправдоподобной. Беляеву удалось в рамках одного романа соединить социальный памфлет, космические приключения и научно-познавательный материал, причем сделать это настолько умело, что абсолютно не замечается перекосов в ту или иную сторону.

Александр Романович уже обращался к теме создания всемирного государства рабочих и крестьян в своей утопии «Борьба в эфире», но там он описывал финал межклассовой борьбы, а в «Прыжке в ничто» пожар мировой революции лишь только разгорается. В то время тема распространения революции за пределы Советской России была весьма и весьма популярна, именно она легла в основу романа Абрама Палея «Гольфштрем», а Алексей Толстой в своей знаменитейшей «Аэлите» вообще устроил революцию аж на Марсе. Но, как бы там ни было, Беляев уделяет внимание этой теме как бы вскользь, сосредотачивая своё внимание более на научно-технических аспектах, нежели социальных, оставляя последним функцию декораций. Его роман становится практически первой ласточкой в довольно обширной группе фантастических книг, описывающих так называемые «космическе ковчеги» или «корабли поколений». И хотя в отличие от хайнлайновских «Пасынков в небе» или «Нон-стопа» Олдисса пассажиры на борту «Небесного ковчега» проводят не так уж много времени их корабль содержит все признаки настоящего корабля поколений, способного поддерживать жизни экипажа неопределенное количество времени. Конечно же, с современной точки зрения роман кажется весьма наивным, а научные сведения, приведенные в нём, донельзя устаревшими, но, на фоне выходившей в то время и даже несколько позже фантастической литературы, он выглядит просто образцом аккуратной и адекватной подачи научных данных. А ведь даже в более поздних романах можно вполне встретить в ракете буфет с тортами и вазу с цветами, заботливо установленную на стол перед стартом. Интересно, что автор в тексте вновь возвращается к теме лучей смерти, работающих по принципу ионизации воздуха для создания в нём электропроводящего канала (как в «Золотой горе» ), только теперь создатель их итальянец и он предлагает использовать лучи против большевиков и коммунистов. В «Горе» же автором изобретения был советский ученый. Весьма может быть, что, показав авторами этого изобретения людей из двух разных «лагерей», автор стремился проиллюстрировать мысль о том, что не бывает плохих или хороших изобретений, а всё зависит от того, в чьи руки оно попадет. Весьма схожую мысль он выдвигал в романе «Властелин мира». И как всегда не обошлось в романе без фраз, волшебным образом подходящих к нашей современной действительности: «Конспирация упрощает отчетность» и «Деньги! Горючее всех двигателей мира, не исключая и сердечного». Так же Беляев допускает небольшой выпад против романа Жюля Верна «Из пушки на Луну»: «Жюльверновские герои, вылетавшие из пушки в снаряде, должны были бы в первое же мгновение выстрела разбиться в лепешку о дно снаряда». И хотя многие персонажи романа весьма условны, особенно это касается преверженцев капиталистического строя, это ничуть не мешает сполна получить удовольствие от увлекательного приключенческого сюжета.

Итог: интересный образчик тщательно продуманной космической фантастики, полный интересных фактов и забавных заблуждений. Сейчас, всё происходящее на его страницах выглядит несколько наивно и излишне политизированно, но, если при чтении учитывать то время, когда был написан этот роман, то всё встает на свои места. Однозначно рекомендую как любителям старой советской фантастики, так и почитателям темы межпланетных путешествий — пусть познакомьтся с основами жанра, это никогда не было лишним. Читайте классиков!

Наш мир исчезал вместе с нами, словно песок, сдуваемый ветром с камня. Но мы — песчинки — всё ещё цеплялись за его поверхность, поскольку уж такими «шершавыми» устроила нас природа, с чьими законами нам по-прежнему приходилось считаться...

Писатели-фантасты испокон веку любят попугать читателя. С какими только опасностями ни приходилось сталкиваться главным героям, из каких только переделок ни выходить. Одной из самых популярных фантастических страшилок является инопланетное нашествие — и традиция эта берет своё начало ещё с конца 19-го века, когда Герберт Уэллс написал свою знаменитейшую «Войну миров», рассказывающую драматичную историю о захвате зеленых холмов Земли головоногими пришельцами с Марса. С тех пор на страницах книг человечество стало регулярно попадать в прицел агрессивной инопланетной жизни, мечтающей во что бы то ни стало завоевать нашу родную планету. Писатели, заставляя работать свою фантазию на полную мощность, выдумывали всё более экзотических пришельцев, которые по всё более причудливым поводам решают захватить Землю, но постоянно получают от мужественных аборигенов мощный пинок в их чешуйчатый зад. Со временем ситуация в среде подобной литературы стала меняться и на прилавки начали прорываться тексты, в которых авторы предпочитали показывать стандартную ситуацию в более реалистичном ключе, то есть строить сюжет так, что человечество, как и следовало бы ожидать по здравому размышлению, при инопланетном вторжении ждал бы скорый и неминуемый конец. Ярким примером подобной литературы может служить роман Томаса Диша «Геноцид». От привнесения в текст апокалиптических мотивов жанр только выиграл и обогатился новыми красками и интересными мыслями. Вот к такой именно смеси и относится произведение Романа Глушкова «Грань бездны».

Тяжела и полна опасностей работа независимого шкипера атлантического бронеката, потому как путешествовать приходится по бесплодному хамаду, отвечать за груз, избегать встреч с агрессивной пустынной живностью, да и конкуренты опять же не дремлют. Шкиперам водоналивных танкеров гораздо проще, ведь они работают непосредственно на Владычицу Льдов за стабильное вознаграждение, а вот если в твоём распоряжении всего лишь небольшой буксир и крохотная команда, то за выгодный рейс приходится и побороться. Удача в этом деле конечно же играет не последнюю роль, но в основном всё зависит от делового чутья, смекалки и изрядного количества наглости. Нельзя сказать, чтобы в последнее время Еремея Проныру Третьего, потомственного шкипера и владельца буксира «Гольфстрим», преследовали одни неприятности, но и назвать раздольной его жизнь тоже язык не поворачивался. В принципе, он не бедствовал и даже в какой-то мере жил в своё удовольствие, но когда ему прямо в руки свалился выгодный контракт, то он, не раздумывая, согласился. Ещё бы, ведь впервые за последние пару лет его трейлер оказался заполнен доверху, а наниматель выплатил не торгуясь всю затребованную сумму. Дело не казалось особо опасным и, на первый взгляд, не содержало никаких подводных камней — нужно было всего лишь доставить тридцать иностальных контейнеров из Аркис-Сантьяго, что находился неподалеку от Гаитянского плато, в стоящую по ту сторону Срединного хребта крепость Гексатурм, что расположена в районе Гибралтарского пролива, да по дороге завернуть на равнину Нэрса, чтобы у тамошнего Столпа подобрать приятеля клиента. Всё было слишком гладко и просто, чтобы оказаться правдой, но на этот раз запах денег сбил чутье шкипера и даже плохая примета, ознаменовавшая начало пути, не насторожила его. А ведь он прекрасно знал, что увидеть черный сполох в начале пути — к крупным неприятностям. Еремей решил не обращать на примету никакого внимания, жаль только, что она не решила точно так же, и шкипер, сам того не подозревая, начал путь, который навсегда разрушил привычную ему жизнь и, в итоге, послужил причиной невероятных и драматических событий.

Первое, на что обращаешь внимание при чтении этой книги, так это на невероятный мир, придуманный автором. Он вполне заслуживает отдельного разговора. Довольно банальную изначальную идею о апокалипсисе, устроенном космическими пришельцами, господин Глушков превратил в маленький шедевр. Судите сами: примерно за триста с гаком лет до описываемых событий случилось то, что впоследствии получило название Великого Затмения. Сто девяносто пять огромнейших летающих тарелок создали вокруг Земли что-то типа оболочки, равномерно расположившись в небе над ней, так, чтобы почти соприкасаться краями. Ни в какой контакт обитатели тарелок (Вседержители) не вступали, зато, через некоторое время от каждой тарелки к поверхности Земли устремилось довольно массивное нечто. Падение того, что впоследствии назвали Столпами, вызвало серию мощных катаклизмов по всему земному шару, повлекших за собой гибель миллионов людей. Но это было только началом конца, началом той небывалой катастрофы, которая разразилась после того как Столпы укоренились в земной коре и начали свой рост. Вершины всех Столпов, как было выяснено гораздо позже, оказались расположены на одном уровне «и находится он значительно выше самых могучих горных пиков на Земле». 195 циклопических инопланетных сооружений/механизмов равномерно распределились по поверхности планеты на расстоянии примерно полторы тысячи километров один от другого. Диаметр каждого «взрослого» Столпа составил три с половиной километра. Человечество вполне закономерно решило, что наступил Судный День. Но в действительности он наступил чуть позже, в тот момент, когда на вершинах Столпов загорелись загадочные огни и воздух на всей планете навсегда стал иным. Вот это уже была настоящая катастрофа — дело в том, что дышать им всё ещё было вполне можно, а вот разводить огонь стало смертельно опасно. Некая примесь в атмосфере стала причиной того, что абсолютно любой открытый огонь вызывал так называемый би-джи (black glow) или черную вспышку, когда на месте пламени образуется облако метафламма — острых как бритва тончайших полосок, приводящх к гарантированной смерти всех находящихся рядом и выводящих из строя любой механизм. После этого человеческая цивилизация на Земле практически прекратила своё существование. Но и это было ещё не всеми бедами, что обрушились на бедное человечество: атмосфера Земли начала истончаться, а моря и океаны — пересыхать. В итоге, к тому моменту, когда Еремей Проныра Третий отправился на «Гольфстриме» в обитель монахов-табуитов Гексатурм, потомки выживших в том аду людей окончательно переселились на высохшее океанское дно и стали получать воду лишь от таинья полярных льдов. Вся поверхность Земли, ранее бывшая сушей, стала совершенно не пригодной для жизни из-за практического отсутствия там атмосферы. Но люди научились не только выживать на бесплодных просоленных океанских пустошах, но и сумели создать более-менее стабильное общество, базирующееся на отходах, постоянно сыплющихся со Столпов. Так большое распространение получила иносталь, весьма похожая на обычную сталь, но, в отличие от неё не электропроводящая и гораздо более легкая. В качестве двигателей стали использовать ДБВ — двигатели безостановочного вращения, более известные как Неутомимые Трудяги. Именно использование этих двух продуктов Вседержителей дало возможность возникнуть таким уникальным механизмам, как бронекаты, на иностальные плечи которых тяжким грузом легла обязанность доставки воды от полюсов и перевозки товаров от города к городу.

Даже пережив фактическую смерть Земли и увидев своими глазами пресловутый Конец Света, человечество не отказалось от религии, создав на руинах многих конфессий новую церковь — Церковь Шестой Чаши — «Великая Чаша, она же Сосуд Ангела и Колыбель Новой Веры». Название своё она получила в честь гигантского иностальной полусферы диаметром порядка четырех километров, в которой затем был основан город Аркис-Грандбоул. Скорее всего это обломок Столпа, деталь его тормозной системы, которая отвалилась в год Великого Затмения, когда от кораблей вниз устремились эти чудовищные сооружения. Новая вера впитала в себя многие религии подстроив их постулаты под изменившуюся действительность. Особенно любопытная метаморфоза произошла с топологией Рая и Ада — их местонахождение сменилось на прямо противоположное. Внизу — Рай Чистого Пламени, где возможен открытый огонь и на миллионах костров духи великих поваров древности всеми возможными способами готовятся все легендарные старинные кушанья. Вверху, на небе, Ад Иностали и Мрака, там душе предстоит вечно блуждать по заросшему метафламмом иностальному лабиринту и никогда не найти выхода. Но Еремей Проныра, как настоящий шкипер бронеката чтит не ангелов Шестой Чаши, а богиню Авось, в поклонении которой есть всего одна заповедь — «молись, когда тебе действительно хреново, а в остальное время не докучай покровительнице нытьем». Этот постулат как ничто иное прекрасно иллюстрирует характер главного героя и его весьма ироничный взгляд на мир. А так как именно его устами автор рассказывает читателю все сюжетные перипетии, то и сам текст, несмотря на серьезность описываемых событий, оказался пропитан ироничным духом. Автор создал напряженный и максимально насыщенный экшеном текст, где различные приключения следуют друг за другом практически без пауз: схватка с бойцами Кавалькады дона Балтазара Риего-и-Ордаса сменяется погоней в лучших традициях вестерна, бой с вактом на просторах коралловой «терки» плавно переходит в конфликт с вингорцами в каньоне Дельгадо, а они, в свою очередь перетекают в просто фееричные события в Аркис-Грандбоуле, чтобы, в итоге, завершиться в финале грандиозной битвой. На протяжении всей книги перед читателем предстает череда красочных образов и экзотических мест, одно удивительней другого, чего стоят только «Оазис морей» или купола проекта «Инфинито». Построенный по принципу романа-путешествия сюжет постепенно проводит экипаж «Гольфстрима» через всё дно бывшего Атлантического океана — от Гаити до Гибралтара. И везде их поджидают разнообразные трудности и всяческие неожиданности. Но на то он и приключенческий роман, чтобы его герои с честью вышли из всех неприятностей и преодолели все препятствия. Хотя, с первого взгляда, кажется, что они не способны ни на какие подвиги, а единственное, что их по настоящему волнует, так это сохранность груза и выполнение обязательств перед клиентом. Но всё кардинальным образом меняется после встречи с наемником-северянином Убби Сандаваргом — весьма колоритной личностью с внешностью и повадками типичного викинга, не на миг не расстающегося со своими «братьями» Ярнскидом и Ярнклодом — щитом и кистенем. Именно благодаря ему Еремей оказывается втянутым в конфликт с доном Риего-и-Ордасом, что, в итоге, и определяет весь дальнейший путь «Гольфстрима». Через некоторое время Убби становится полноправным четвертым членом экипажа буксира. Раз уж заговорив о экипаже, стоит упомянуть и оставшихся двух человек, которые вместе с Убби и Еремеем путешествуют на борту бронеката. Вместе со шкипером в рейсы ходит и его законная пятая жена Долорес, известная ещё как Малабонита, исполняющая обязанности впередсмотрящего и стрелка, и увлекающаяся полетами на дельтаплане. Гениальный механик буксира — Гуго де Бодье бывший сенатор Аркис-Капетинга, проворовавшийся дома и вынужденный копить деньги на выкуп из залога своего имущества. Кроме людей на борту путешествует ещё и полуразумный говорящий варан Физз, который, в отсутствии огня, заменяет экипажу ночной светильник, так как обладает способностью к флюорисценции.

Если честно, я не знаком особо с творчеством автора и, изначально, моё внимание привлек рисунок на обложке. Увидев изображения странных персонажей в коже и с очками-консервами, какой-то навороченный револьвер и непонятную машину, напоминающую внешним видом корабль, поставленный на огромные шипастые колеса, я решил, что передо мной нечто стимпанковское, а до этого жанра я большой охотник. Каково же было моё удивление, когда, начав читать, я понял, что ни о каком стимпанке и речи не идет. Это оказался «антистимпанк», ведь никакого пара в мире Еремея Проныры Третьего нет и быть не может. Сам же автор охарактеризовал жанр своего романа как «механопанк», что вполне соответствует действительности. На фоне заполонивших в последнее время книжные прилавки постнуклеарных апокалипсисов и урапатриотических историй о борьбе с американско-натовскими оккупантами творение Романа Глушкова выделяется очень оригинальной идеей и прекрасным её воплощением. Такого постапокалипсиса мне ещё читать не приходилось. Текст напомнил мне с одной стороны фильмы о Безумном Максе, а с другой — роман Стерлинга Ланье «Путешествие Иеро». Описание же начала инопланетного вторжения вызвало в памяти сцены из «Дня Независимости». Конечно же текст не лишен логических противоречий, так, например, не особо верится, что за три века животные смогли так мутировать а человечество создать новое весьма стабильное общество, но это ни капли не портит общего положительного впечатления от текста.

Итог: достойное воплощение интереснейшей идеи, насыщенный динамизмом приключенческий роман в постапокалиптических декорациях, увлекательный и яркий, захватывающий и интригующий. Он не претендует на глубокие философские мысли или тонкий анализ человеческой натуры, потому как написан он абсолютно не для этого. Но, зато это прекрасное средство для того, чтобы с удовольствием провести за книгой пару-другую вечеров. Есть у него лишь один существенный недостаток (впрочем, многие могут посчитать это достоинством) — магистральный сюжет ещё далек от завершения и финал романа явно носит промежуточный характер. А значит, нужно ждать продолжение. Настоятельно рекомендую всем любителям апокалиптической тематики и необычных авторских миров. Автору удалось создать отличную историю: «Это не сказка о борьбе добра и зла. Это самый что ни на есть реальный мир, где даже лежа на смертном одре и то не разберешься, на чьей стороне ты всю жизнь воевал».

- Это либо бред сумасшедшего, либо ад!

- Ни то и ни другое, — спокойно ответил мне голос Сферы. — Это — Знание...

Разум человеческий весьма консервативен по своей сути и не склонен к смене устоявшихся представлений о чём либо. До сих пор есть люди, верящие, что Земля плоская, а вокруг неё вращаются Солнце, Луна и звезды. Но это, скорее, пример крайней упертости и не желания принимать на веру хоть что-нибудь из того, чего нельзя самому пощупать руками. И всё же разум человека довольно сильно сопротивляется непривычным для него концепциям, особенно это было заметно до начала эпохи технического прогресса, когда «заветы отцов» и обычаи имели гораздо больший вес, чем работы ученых, начавших приоткрывать занавес, скрывающий от человечества различные тайны окружающего мира. Люди с более «гибким» умом воспринимали новшества проще, чем традиционалисты, но и для них всегда существовал некий порог доверия, позволявший на основе своего жизненного опыта интерпретировать факты как истинные или ложные. А что же происходило, когда человек сталкивался с фактом, совершенно не укладывавшимся в существовавшую у него в мозгу «картину мира» и полностью её переворачивавшим, но, тем не менее, выглядившим черезвычайно убедительным? Какой конгитивный диссонанс он вызывал и мог ли быть вообще воспринят? Или же разум просто отказывался воспринимать такую информацию? Немного приблизиться к пониманию этих вопросов можно просто попытавшись представить, что окружающая нас действительность не трехмерна, как мы привыкли считать, а имеет гораздо больше измерений. Ученые начали задумываться над этим вопросом уже очень давно, впоследствии была разработана весьма интересная теория «жизни на бране». Любой человек может попробовать себя в роли этого ученого и попытаться постичь разумом концепцию «новых» измерений с помощью романа Эдвина Эбботта «Флатландия».

В недостижимо далеком краю, который называется Флатландией, жил себе поживал один ничем не выдающийся Квадрат. Как его звали на самом деле никто не знает, но то что он был именно Квадратом, а не треугольником, пятиугольником или окружностью, известно с полной достоверностью. Жил он в пятиугольном доме со своей супругой и слугами, принимал гостей, иногда сын пятиугольник привозили к нему погостить внука шестиугольника — большого умницу. Жена его, как и все жены флатландских мужчин была довольно глупа, но, потому как других жен у них не водилось, Квадрат вполне был доволен и этой. Так и шла его жизнь по заранее расписанному на многие годы вперед сценарию, спокойно и равномерно, как и подобает течь жизни почтенного джентельмена. Но случилось однажды так, что приснился Квадрату сон, сон странный и удивительный, непонятно чем вызванный и неизвестно что предвещающий. Хотя с предвещанием Квадрат быстро разобрался, чему впоследствии был совершенно не рад, так как та удивительная и невероятная встреча, какую ему предстояло пережить раз и навсегда изменила всю его жизнь. И не сказать, чтоб эти изменения были такими уж положительными.

Вышедший в 1884-ом году роман Эбботта можно причислить к редчайшему жанру геометрической фантастики. На примере путешествий Квадрата во сне и наяву по мирам с различным количеством измерений, автор постарался максимально доступно объяснить читателю, как может измениться мировоззрение мыслящего существа в зависимости от того, сколько измерений имеется в пространстве, которое его окружает: «Все мы склонны к одним и тем же ошибкам, все в равной мере являемся рабами предрассудков своей размерности». Так же он приложил массу усилий, чтобы читатель смог сам представить себе обитателей этих странных мест, живущих по необычным законам и обычаям. Более всего внимания он уделил описанию порядков, царящих в двухмерной среде Флатландии, которая является родиной главного героя. Фактически вся первая половина романа является пространными разъяснениями нравов и обычаев флатландцев, которые позволяют, при известной живости ума, представить себе жизнь в мире, ограниченном лишь двумя измерениями. Но, наряду с описанием двухмерного быта, автор, посредством всё того же Квадрата, знакомит читателя с ещё более экзотическими местами: Лайнландией и Поинтландией, то есть одномерным пространством и точкой, не имеющей измерений вообще. Естественно, что мировоззрение обитателей этих миров кардинально отличается от флатландского. Но самым шокирующим опытом для Квадрата служит его встреча со Сферой — пришельцем из Трехмерии, который перемещает главного героя в привычное читателю трехмерное пространство, дабы тот, усвоив великую мудрость трехмерности смог в дальнейшем проповедовать её у себя дома. Такая возможность выпадает пришельцам всего лишь раз в тысячу лет, так что Квадрат должен быть черезвычайно горд тем, что именно он удостоился этой чести. Выводы Квадрата о том, что следуя логике пришельца, можно попытаться отыскать четырех-, пяти- и даже шестимерные миры Сфера с негодованием отметает, выказывая тем такую же ограниченность разума, в которой она сама не так давно обвиняла Квадрата.

Айзек Азимов в предисловии к одному из изданий романа Эбботта, охарактеризовал «Флатландию», как «лучшее введение в способ восприятия измерений, которое может быть найдено», и с этим трудно поспорить. Книга весьма полезна для тех, кто пытается понять, что же представляют из себя другие измерения и каким может быть гиперпространство. Она действительно весьма доходчиво объясняет многие феномены двухмерной вселенной, хотя и грешит массой логических нестыковок и несуразностей, обусловленных способом подачи основного материала ввиде дневниковых записей жителя Флатландии. Как литературное произведение текст выглядит весьма слабым и единственным его художественным достоинством является то, что описание нравов и обычаев флатландцев является сатирой на викторианское общество, особенно высмеивающий его социальную иерархию. Хотя достается и женщинам: «Женщины... полностью лишены способности рассуждать, не обладают ни ясностью мышления, ни здравостью суждений, ни способностью обдумать заранее свои поступки, ни даже, наверное, памятью», «Женщин, поскольку они лишены рассудка, но с избытком наделены эмоциями, не следует причислять к мыслящим существам и давать им образование». Во Флатландии самыми низшим классом являются треугольники, чьи умственные способности зависят от величины угла при вершине равнобедренного треугольника (чем больше угол, тем умнее). Так вот, женщины здесь бывают только отрезками, то есть у них вообще нет никаких углов, что как бы намекает на величину женского интеллекта. Более художественных плюсов в тексте не наблюдается, что, вкупе с несколько мозголомными рассуждениями о природе разномерных миров, делает его весьма тяжелым для восприятия. Но это ничуть не умаляет его заслуг в качестве наглядной иллюстрации теории измерений.

Итог: редчайший представитель своего жанра, черезвычайно интересный с научной точки зрения и несколько унылый с художественной. Как упражнение для ума он меня весьма впечатлил, но как литературный текст, оставил желать лучшего. Поостерегусь рекомендовать его кому-либо, так как чтение это весьма специфическое и подходящее далеко не всем.

Многие думают, что беда неизбежна, хотя её можно предвидеть, но мало кто допускает вероятность наличия у этой беды разума и способности ждать подходящего случая.

Жанр фэнтези черезвычайно разнообразен и за время своего существования успел породить море различных стилей и направлений. Каждому из них со временем стали присущи те или иные общие признаки, на основании которых они и выделяются в отдельное направление из общей фэнтезийной массы. Признаки быстро переросли в догмы, а те, в свою очередь, в штампы. И штампов этих накопилось по всем жанрам просто немеряно. А штампы — это такая вещь, которую многие непрочь и высмеять и в этом желании, если всё сделано с душой, нет совершенно ничего предосудительного. Из желания посмеяться над догмами да штампами родилось множество образчиков юмористической и иронической литературы, которые, в свою очередь породили свои догмы и штампы. И так до бесконечности... Посмеяться всегда было, есть и будет над чем.

Над одной из семисферья, что включает Зафантазье, гордо реет Око в небе, наливаяся багрянцем. Мир Эйлорией зовется. По Пророчеству, покорно, ждет он полчищ интервентов, что мурляндский-то владыка хочет вызвать с Бедны Ада. Под командой Драгомора демонические орды завоюют все пределы, жителей поработят. Но не так-то это просто — напустить на мир чудовищ, потому как в измереньи демоническом они. Вход туда прикрыт Калиткой, что открыть сможет не всякий, а лишь тот, кто отыскает спец-Улавливанья меч. В деле же мечу приданья всех людей и всех посевов вместе с тем мечом-отмычкой нужен им Змеиный Глаз. За Змеиным тем, за Глазом из мурляндских, из пределов по веленью супостата Зигмунда — творца заклятий — через Черные Пределы вышли явно с вороватым и бесчестным намереньем в дальний тот поход три орка... и вернулися с добычей. Но не знали Гем, Мор с Роем — эти три бандитских орка, что до ихнего владыки им добраться не судьба. Встретив Эйбуса-амбала, тролля что работал в замке, с дуру камень показали, мол, какие молодцы! Эйбус трахнул их дубиной, и пока они в отключке прохлаждалися под стенкой, сделал ноги из пределов городских охранных стен. Так тупейшее бахвальство послужило в одночасье той фатальною причиной, по которой под ударом оказалось всё вторженье. И сверкание с небес багровеющего Ока может стать-то и напрасным — не сработает оно.

Авторы постарались в своем тексте использовать и пародийно обыграть многие штампы героического и эпического фэнтези. Во-первых, сюжет романа крутится вокруг Пророчества. Во-вторых, судя по надвигающимся событиям, грядет пришествие сил Тьмы. В-третьих, справиться со всем этим безобразием может лишь Выбранный, которому противостоит обязательный Темный Властелин. В-четвертых, спасать мир Выбранный будет не один, а с командой единомышленников и под мудрым руководством Светлого Мага. В-пятых... и так далее. В общем, множество тех ходов, без которых не обходится ни один уважающий себя героический эпос, нашли то или иное отражение в тексте авторов. Но воплощение это, естественно, получилось не буквальным, а весьма ироничным. Так Темный Властелин, король Мурляндии Зигмунд, на поверку оказывается маменькиным сынком и алкоголиком, которого окружают тупые как пробки приспешники. Даже постройка Башни Власти у него не задалась — гномы-строители оказались явно советского разлива и, постоянно жалуясь на нехватку тех или иных стройматериалов, завалили все сроки сдачи. К тому же оба рога, долженствующие венчать Башню и держать между своими окончаниями тот самый Змеиный Глаз, по неизвестному стечению обстоятельств оказались приделаны с одной стороны Башни. С главным положительным героем тоже вышла незадача — викинг Рагнар, завладевший Улавливающим мечом, совершенно не горел желанием спасать мир от демонических орд. Лишь появление на сцене друида Абракадабра слегка вправило ему мозги — он согласился, что дело это нужное, хотя так и не воспылал к нему всей душой.

Кроме колоритных персонажей, в тексте присутствует масса остылок к различным фэнтезийным произведениям и некоторым явлениям из нашей действительности. Так, например, все заклинания друидов, звучат как компьютерные команды, а поход войска Зигмунда в Ледяные Пики на поиски Калитки, которым Зиги, с помощью магических артефактов, управляет сидя в своей резиденции, черезвычайно похож на прохождение компьютерной игры. В некоторых местах авторы включают в текст раскавыченные цитаты — в сцене драки эльфов с гномами в таверне на Перекрестке персонажи цитируют «Трех мушкетеров» Дюма. Абракадабр напоминает Мерлина, в очередной раз заснувшего под горой. Есть даже местный Конан, именуемый как Хонан. Но, конечно же, в книге присутствуют не только различные пародии, но и множество оригинальных находок и придумок. Одна агрессивная флора и фауна Черных Дебрей вместе с их предводителем Корениусом чего стоит!

Из всех этих ингредиентов авторы сумели создать весьма удобоваримое и оригинальное блюдо, подходящее для всех возрастов. Они прекрасно обошлись без шуток ниже пояса и прочей нецензурщины, так что книгу вполне можно читать и детям. Юмор в тексте встречается довольно часто, отличается адекватностью и, если можно так сказать, веселостью — смеяться в голос приходится не так уж часто, но для того, чтобы улыбнуться поводов предостаточно. Я не великий знаток юмористической фантастики, но из того, что мне приходилось читать, роман господ Уокер более всего напомнил мне первую дилогию Терри Пратчетта о Плоском Мире. Очень схожи интонации и способ организации сюжета, хотя у Уокеров местами создается впечатление, что текст писал магистр Йода. Но это абсолютно не портит общего довольно благоприятного впечатления от чтения этой «эпической саги, на которой основаны реальные события».

Итог: легкий и неглупый текст, который вполне способен подарить несколько часов хорошего настроения. Надеюсь, что вторая часть не подхватит синдром сиквела и окажется ничуть не хуже, а может даже лучше, чем первая часть и авторы подарят читателям новую возможность стать свидетелями удивительных приключений Рагнара, Ширла, Эйбуса, Абракадабра, Зигмунда и многих других, хотя «всё, что может с тобой случиться, уже с кем-нибудь случалось и даже описано в какой-нибудь книге».

////Этюд в розовых тонах.////

- О чём ты думаешь? — с любопытством спросил Эдвард.

Заглянув в волшебные с крапинками глаза, я, словно на исповеди, выложила правду:

- Пытаюсь понять, кто ты такой.

Ох уж эти вампиры! С одной стороны — ужас ночи, нежить, кровопийцы и безжалостные убийцы. С другой — как ни крути, но от славы инкубов и суккубов им тоже не отделаться, а значит обязательно найдется тот (или та), кто решит, что вампиризм — это страшно... романтично. В самом начале шествования образа упыря по литературным произведениям, его, зачастую, представляли именно в романтическом ключе, но довольно быстро традиционным стал тот типаж, что явил миру Брэм Стокер в его романе «Дракула». Повторная романтизация образа, совмещенная с его очеловечиванием, началась после выхода в свет романа Энн Райс «Интервью с вампиром», где инфернальные порождения Тьмы представлены в весьма положительном свете. Дальнейшему закреплению таковых представлений о природе вампиризма немало поспособствовала крайне удачная одноименная экранизация романа Райс с Брэдом Питтом и Томом Крузом в главных ролях. С тех пор понеслось! Так сказать «удачный пиар» стремительно изменил отношение общества к этим, на самом деле ужасным существам. И никакие «Блэйды» и «Ван Хельсинги» уже не могли убедить романтично настроенных барышень, что вампир — не душка. Апофеозом сего сумасшествия и помрачения рассудка стал бешеный успех романа Стефани Майер «Сумерки».

Юная Белла, не захотев жить в одном доме с матерью и её новым молодым мужем в Финиксе, решает доучиться последний год школы в Форксе, где уже много лет после развода с матерью живет её отец Чарли. Форкс — место унылое и донельзя дождливое, типичный провинциальный городок, где нет ни нормальных развлечений, ни особых жизненных перспектив. Чарли рад приезду дочери, но его работа (шериф) не оставляет ему много времени для налаживания отношений с Беллой. Чему, в принципе, она только рада. Выросши девочкой весьма закомплексованной и не страдающей избытком грации и координации движений, она была натурой интровертной, погруженной в себя и склонной к излишней рефлексии. Но всё это ничуть не помешало ей быстро адаптироваться в новом для неё школьном коллективе и даже, почти с ходу, заиметь себе поклонника. Вот только она не ответила ему взаимностью, так как всё её внимание было сосредоточено совершенно на другой личности — в первый же учебный день Белла увидела в школе Эдварда Каллена, такого же ученика выпускного класса как и она, который заинтриговал её своим загадочным поведением и заворожил своей просто неземной красотой.

Автор, создавая свой роман, решила поступить довольно хитро — она не ограничилась каким-то одним жанром, а смешала между собой типичный женский роман и мистическую прозу, получив на выходе некий кроссовер в жанре «мистический лавбургер». Она не принадлежит к первооткрывателям данного направления, Лорел Гамильтон отметилась на этой ниве гораздо раньше госпожи Майер, но зато именно создательница «Сумерек» смогла прогреметь со своим романом на весь мир и породить целую волну более или менее талантливых эпигонов, захлестнувших книжные прилавки душещипательными историями о страдающих вампирах и юных влюбленных в них девах. Почему произошло именно так? В чём секрет популярности этой не особо выдающейся книги, не представляющей ничего особенного в литературном плане? Ответ весьма незатейлив и прост: автор специально делает свою главную героиню настольк недалекой и недотепистой, чтобы читающие книгу дамы, очень любящие ассоциировать себя с книжными или киногероями, на её фоне смотрелись супермоделями и мегаумницами. Да ещё и думали, что если уж такая лох... простушка смогла очаровать эдакого прЫнца, то им — сам Бог велел.

Так что же представляет из себя на самом деле Белла Свон? Остановимся на образе главной героини поподробнее. Госпожа Майер в первой же главе рисует перед читателями образ девушки несколько не от мира сего, неуклюжей, истеричной, глуповатой:

«Как здорово, что можно побыть наедине с собой, бездумно смотреть на дождевые капли и немножко поплакать. Хотя нет, реветь я сейчас не буду, оставлю это удовольствие на ночь».

«Мы сели за столик с её подругами, и она нас познакомила. Признаюсь, я тут же забыла, как кого зовут...»

«Когда я злюсь дело всегда кончается слезами, а рыдать в самый первый день не хотелось».

В последующих главах автор старается лишь подчеркнуть те или иные черты характера главного персонажа, напирая, причем, на её недалекость, неуклюжесть и излишнюю эмоциональность. Так весьма показателен эпизод с первыми заморозками в Форксе: Белла, лишь доехав до школы, поняла, что на колесах надеты цепи противоскольжения — они же так шумят при езде, что не услышать их может лишь глухой. Но это всё мелочи. От того, что отец надел их на пикап Беллы у неё чуть не случается истерика: «Чтобы установить их, Чарли поднялся в неизвестно какую рань. Горло судорожно сжалось. Я так и стояла, сдерживая непрошенные слезы...» Настроение её меняется довольно часто и портится по малейшим пустякам:

«Взглянув на заветный столик, я едва не расплакалась — там сидело четверо, Эдварда не было... Хотелось забиться в угол подальше от чужих глаз и поддаться черному отчаянью».

«Хотелось скорее домой, чтобы всласть настрадаться».

«Отчаянье захлестывало черными волнами».

Всё это, плюс постоянная привычка чуть что закрывать лицо в волосами, прячась за ними от всех невзгод, как страус, прячуший голову в песок, наводит на мысли о том, что девчушке не мешало бы походить на приемы хотя бы к хорошему психологу. Она ужасно комплексует относительно себя и страдает заниженной самооценкой:

«Было страшно неловко, когда меня, как последнюю идиотку, выгружали из машины».

«Я ведь серятина и посредственность, а он... Такой красивый, умный, проницательный и может одной рукой остановить фургон!»

Перспектива сдать кровь из пальца на группу и резус-фактор практически доводит её до обморока. Многое в её поведении указывает на преобладание истерической компоненты: «Я рассмеялась и, к своему ужасу, не смогла остановиться». Мало того, она даже сама признается в этом: «Тут я рассмеялась резко и хрипло, как истеричка со стажем». К тому же выясняется, что это у неё наследственное: «Естественно, мама была в истерике», а еще она альбиноска во втором поколении (что бы это ни значило). К проблемам с психикой прибавляются и проблемы с координацией, наводящие на мысль о том, что Белла страдает каким-то органическим нарушением работы мозжечка:

«Я вспомнила, сколько травм получила и сколько подруг потеряла, играя в волейбол».

«Пришлось играть в волейбол, после моей подачи мяч угодил в голову девушки из другой команды».

«О том, что я танцую как неуклюжая бегимотица, говорить не хотелось».

«Хотелось громко хлопнуть дверью, но ничего не вышло: я налетела на косяк и выронила книги».

«В марте мы начали играть в баскетбол, и мои товарищи по команде мяч мне почти не доверяли. Зато я много падала и нередко валила кого-то ещё. Сегодня я превзошла саму себя и, думая об Эдварде, падала чуть ли не каждую минуту».

«Цыпленка следовало порезать кубиками, при этом не поранившись».

«На этот раз я двигалась быстрее и несколько раз упала, исцарапав ладони и перепачкав джинсы».

Спорт и танцы, по причине отсутствия координации её не прельщают, как не нравится и многое другое: «Активный отдых на свежем воздухе особо меня не привлекает», «Меня отдали в музыкальную школу: увы, я занималась откровенно плохо и очень скоро бросила» — складывается такое впечатление, что единственное, что её привлекает и является её хобби, так это возможность порыдать. Вот такая вот личность выдвигается автором на роль главной, если можно так сказать, героини. Неужели такой образ способен вызвать сострадание и сочувствие у читателя? Да она даже мойку посуды воспринимает как подвиг: «... А мне пришлось мыть посуду. Вручную!» И в неё окончательно и бесповоротно влюбляется прекрасное бессмертное существо!!!

Образ Эдварда в романе оказался не менее занимательным, чем его возлюбленной. Самое главное, во что нужно поверить читателю, это в то, что он ВАМПИР. Именно поверить, потому как принять умом это невозможно! Госпожа Майер вывела на страницах своей книги весьма странный сорт вампиров. Перефразируя классиков — это какие-то неправильные вампиры и они сосут неправильную кровь. Начнем с основного — им не страшен дневной свет, более того, он им вообще пофиг, на ярком свете их кожа всего лишь начинает СИЯТЬ, словно она с алмазным напылением. Остальное по сравнению с этим — мелочи жизни. Эдвард, как и всё его семейство, вообще не пьет человеческую кровь, обходясь кровью животных — он так называемый вегетарианец. Ещё совершенно определенно показано, что он ничуть не боится распятья. Майеровские вампиры больше всего напоминают каких-то очередных «людей-икс» — наделенных сверхспособностями мутантов. Так, например, Эдвард обладает сверхсилой, сверхскоростью и способностью читать мысли других существ, будь то люди или вампиры. Лишь мысли Беллы остаются для него загадкой — их он никак прочесть не может. Именно эта особенность плюс особо притягательный конкретно для него запах, идущий от Беллы, и стали теми основными причинами привлекшими внимание вампира к девушке. Она же моментально попала под его обаяние и стала его буквально боготворить:

«Боже, он двигается как танцор!»

«Наверное, даже на небесах не найдешь ангела красивее!»

«Почувствовав укол зависти, я невесело усмехнулась: ну как можно быть таким красивым?»

«Белая с коротким рукавом рубашка была распахнута на груди, обнажая шею и мускулистый, как у греческой статуи, торс. Разве такой красавец может быть моим?»

«Я старалась смотреть на безупречное лицо как можно реже, но слишком уж часто падала».

«Поляна, очаровавшая меня своей неброской прелестью, меркла по сравнению с великолепием Эдварда».

«От свежего аромата его кожи рот наполнился слюной».

«Больше всего на свете мне хотелось выбежать на крыльцо, чтобы всем телом прижаться к этому божеству!..»

А её и так не высокие мыслительные способности в его присутствии стремятся к нулю: «И теперь я могла смотреть ему прямо в глаза, что никак не способствовало четкой работе мысли», «Охваченные смятением, мои мысли разлетались, как испуганные птички». Глазам Эдварда автор уделяет в тексте особое место — непрекращающимся потоком изливая славословие в их адрес, что в итоге начинает забадывать настолько, что при очередном упоминании «медовых с золотыми крапинками глаз» хочется завыть.

Но как бы ни были интересны главные герои, основным в сюжете являются всё же их отношения. Между Эдвардом и Беллой возникает то, что принято называть любовью с первого взгляда. На первый взгляд всё прекрасно и девушка получает самого великолепного жениха, о каком только можно было мечтать. Он богат, красив как бог, имеет прекрасный вкус в одежде, у него дорогая машина, а самое главное — он бессмертен и наделен нечеловеческими способностями. Но дьявол, как всегда, таится в деталях, ведь по здравому размышлению такой союз просто немыслим. Ведь Эдвард мертв, а значит со стороны Беллы — это натуральная некрофилия, а со стороны Эдварда — э-э-э... не знаю даже как это назвать, сексуальное влечение к пище, что-то такое было в первой части «Американского пирога», только там главный герой обошелся без поцелуев и сразу перешел к делу. Читая об их любви я вспомнил старый анекдот: — Гиви, ты помидоры любишь? Есть — да, а так — нэт. Здесь только обратная ситуация. Но больше чем скрытая утонченная извращенность таких отношений шокирует то, как себя ведет и что говорит в этой ситуации влюбленный вампир:

«Я ведь не знаю, что такое близость, как духовная, так и физическая. Может я даже не способен на нечто подобное!»

«Первая любовь творит чудеса»

«Как же не переживать, если я испытываю всё впервые?»

«Я никого не искал, потому что не мог найти в принципе — ведь ты ещё не родилась».

И это рассуждения столетнего существа. Почему оно ведет себя и объясняется как пубертатный подросток? Он что, заморозил своё умственное и эмоциональное развитие на момент обращения? Почему сто лет жизни никак не повлияли на его образ мыслей и зрелость его эмоций? Сцена, рассказывающая о пребывании Эдварда у Беллы в спальне выносит мозг. Она в пижаме, после душа: на вопрос его «чем тогда займемся?» она отвечает «не знаю», мда. Он, наверное, первый парень, который пробравшись ночью в спальню девушки, сдерживается не от того, чтобы её не трахнуть, а от того, чтобы не сожрать, а ведь она для него, как для наркомана «любимый сорт героина». А с помощью каких иносказаний и недомолвок обсуждается вопрос секса между вампирами или вампиром и человеком, такое впечатление, что это разговор двух чопорных леди, а не упыря с девушкой-подростком. Крайняя целомудренность текста вообще удивляет — какой там секс, дело ограничивается нежными прикосновениями к рукам, шее, волосам, спине да поцелуями. Дальше — ни-ни!!! Создается такое впечатление, что на протяжении всего романа бедная семнадцатилетняя девушка всеми силами пытается затащить в койку своего возлюбленного, чему он постоянно сопротивляется. И даже в таком деле как любовь вместо романтических чувств и реальных переживаний Майер ограничивается лишь лучей штампов и стандартных фраз, которые используют все без исключения «творцы» дамских романов, разве что нет никаких упоминаний «трепещущих чресл», потому как, опять же, шибко целомудренная книженция.

Мне интересно, автор действительно мыслит на таком уровне или это нарочно текст сделан так, чтобы передать мышление девочки-тинейджера? Так же возникает гипотеза по поводу того, что Эдварду никак не удавалось прочесть мысли Беллы. А может быть их просто у неё не было? Ведь она сама как-то проговорилась: «Безумный страх переплавил мои мозги в моцареллу» — так может до страха они были сырком «Дружба»? Тогда, во второй части романа, нужно было бы попросить доктора Карлайла, чтобы он вставил ей хоть какие-нибудь мозги, например говяжьи. В связи со всем вышесказанным возникает ещё один вопрос: с чего это у безмозглой, как мы уже выяснили, девушки вдруг, во время их бегства от ищейки, прорезаются аналитические способности и она начинает диктовать вампирам, что и как им предстоит сделать? Откуда это берется? Озарение свыше? Или очередная авторская логическая нестыковка, которых в тексте и так полно? Да и с мотивацией у неё не всё в порядке: в том же эпизоде клан Калленов берется защищать Беллу (фактически свою пишу) от Джеймса лишь потому, что она так понравилась Эдварду и бедный мальчик наконец-то, в кои то веки, нашел себе пару. По ходу чтения у меня возникали и другие вопросы. Например, что за такой странный предмет — молекулярная анатомия — изучает Белла в школе? Насколько я в курсе, анатомия — это раздел биологии, изучающий тело организмов и их части на уровне ВЫШЕ клеточного. Так что ж они там учат? Или рассказ Эдварда о Карлайле. Эдвард не может точно сказать, когда родился Карлайл, где-то в районе 1640-го года, так как он был простолюдином, а их даты рождения не записывались. Но тут же утверждает, что Карлайл был сыном священника, а священники не относятся к простолюдинам, к тому же именно в церквях находились книги, где и записывали даты рождения и смерти прихожан. Неужели отец бы не вписал дату рождения сына в книгу? Бред. Зато вампиры у Майер играют в бейсбол — настоящие американцы, блин!

Итог: супермегабестселлер и новое слово в вампирских романах на деле оказались весьма посредственным любовным романом для излишне романтически настроенных натур. Текст написан в стиле акына — что вижу, то пою — и отличается простотой, порою переходящей в примитивность, но, на мой взгляд, это сделано специально, иначе целевая аудитория может просто не понять. Одно радует, и за это, в принципе, можно дать Майер вымпел почета — именно благодаря «Сумеркам» тысячи девочек-подростков не разучились читать, а многие и впервые с рождения по своей воле взяли в руки книгу. Даже если один процент из них будет читать далее ещё что-нибудь кроме истории о Белле, то это большое достижение и стопроцентно благое дело. Не рекомендую.

P. S. Зачем я это читал? Просто нужно уметь отличать плохое от хорошего. Второе я читаю много и регулярно, а вот с первым нужно иногда пересекаться, чтобы потом слаще было читать хорошую литературу. Читайте качественные книги!

Труд, эта... духовный, привел к появлению плодов материальных!

Хорошо, если у произведения, завоевавшего большую популярность у читателей, со временем выходит продолжение — тогда появляется возможность вновь повидаться с любимыми героями и погрузиться в так понравившуюся знакомую атмосферу. Но далеко не всегда авторы придерживаются этой радостной для фанатов практики. Зачастую продолжение не предполагается вовсе или же оно выходит, но теряет настроение первой части. Тогда остается лишь без конца перечитывать так запавшую в душу книгу или... написать продолжение самому. Это явление отнюдь не редкость в фанатской среде, а с появлением интернета оно набрало поистине внушительный размах. Фанфики были, есть и будут — в большинстве своём они не имеют никакой литературной ценности, но изредка среди них попадаются весьма и весьма интересные. Не брезгуют написать фанфик и профессиональные писатели, чаще всего такой текст служит средством выказать почтение тому или иному автору или какому-то его конкретному произведению. К этой категории и относится написанная Сергеем Лукьяненко повесть «Временная суета», посвященная новым приключениям Александра Привалова в НИИЧАВО.

А началось всё опять же с сильного желания дать счастья всем и даром, и чтоб никто не ушел обиженным. Витька Корнеев, уже столько времени безуспешно бьющийся над проблемой превращения всей воды на Земле в живую воду решил сделать ход конем. Так как задача никак не хотела решаться в лоб, он попытался обойти её с фланга: чтобы добиться «устойчивости процесса» он решил, что «если остановить Колесо Фортуны в тот момент, когда процесс перехода воды идет хорошо, то удача останется на его стороне!» Для этого была разработана и даже просчитана на приваловском «Алдане» особая стратегия, которая, в принципе, оказалась выигрышной. Но, как это часто бывает, человеку не дано было предвидеть всех последствий своих поступков — Колесо Фортуны сломалось. А это означало, что отныне всем, кому на момент поломки повезло так и будет перманентно везти, а тех, кому не повезло, неудачи будут преследовать до конца его жизни. Срочно, для консультации, в машинный зал, где находилось Колесо, был вызван Привалов, который с горем пополам смог прибыть на место.

Опубликованая во «Времени учеников» повесть оказалась на голову выше опубликованной там же и посвященной этой же теме повести Николая Ютанова. Сергею Лукьяненко удалось не только бережно передать удивительную атмосферу «Понедельника», но и весьма органично привнести в неё кое-что своё. Приключения главного героя оказались весьма оригинальными хотя и выдержанными в точном соответствии со стилем Стругацких. Такой сплав привычного и нового на выходе дал интересный и увлекательный сюжет. Отталкиваясь от событий «Понедельника» и используя исключительно идеи Стругацких Сергей Лукьяненко смог развить некоторые из них и показать их с неожиданной стороны. Так остановка Колеса Фортуны, оказывается, может привести к эпидемии везения/невезения планетарного масштаба. Приятно удивил взгляд автора на природу дублей и поднимаемый им вопрос о том, можно ли считать их живыми. Сцена в подвале, на мой взгляд, является лучшей во всей повести. Оригинально раскрыта тема писателя, как Творца миров, хотя, одновременно, она несколько выбивается своим настроением из общего настроения всего произведения: «В душе было пусто и тихо, ничего в ней не осталось, это будущее высосало меня до последней капли, заставило поверить в себя — и отшвырнуло, словно использованную зубочистку». Все основные герои «Понедельника» появляются и во «Временной суете», читателя ждет встреча с Витькой Корнеевым, Эдиком Амперяном, Кристобалем Хунтой, Янусом Полуэктовичем и, конечно же, с Амвросием Амбруазовичем Выбегалло (куда ж без него). Ничего нового в их характерах и душах разглядеть не удастся, но, может быть, это и к лучшему.

Итог: очень аккуратная и бережная имитация стиля Стругацких. Жаль только не дотягивающая до их текста ни по глубине проработки образов, ни по яркости идей. Впрочем, в ситуации, когда братья не захотели продолжать в изначальном ключе, появление фанфика Лукьяненко вполне оправдано. На меня этот текст произвел исключительно приятное впечатление и не вызвал никакого отторжения. Таким как я, больным «Понедельником», для снятия синдрома абстиненции после чтения оригинальной повести — самое оно.

Ну где же это видано, где это слыхано, чтобы человек, как горбуша, в воде жил? Рыбам — вода, птицам — воздух, а человеку — земля. Так испокон веку сам бог положил.

Советская фантастика «ближнего прицела» родилась не сама по себе, а как ответ на спущенный сверху приказ «мечтать реальнее», что подкрепилось ещё и издательскими «репрессиями» на фантастическую литературу. Власти не нужны были полеты на Марс и человеки-амфибии, даже гиперболоид оказался не у дел. Зато востребованны стали атомные трактора, подземные лодки, мегаплуги и прочие самонадевающиеся ботинки. Мечтать следовало о том, что реально можно было бы претворить в жизнь, и желательно в ближайшей пятилетке. Теперь во главу угла ставились не динамичный сюжет и яркость художественного образа, а здравая научная (точнее даже инженерная) идея. Такой предельно «меркантильный» подход к фантастической литературе породил множество довольно бедных в художественном плане текстов, основанных на историях разработки разного рода технических изобретений. Писали их большей частью не профессиональные писатели, а разного рода инженеры и изобретатели, что тоже бедственно отразилось на литературной составляющей текстов. Но, если присмотреться повнимательней, то и среди этой однотипной массы вполне можно отыскать весьма интересные и увлекательные тексты, особенно если они были написаны профессиональными литераторами. Именно к такого рода текстам можно отнести вышедших в 1930 году «Подводных земледельцев» Беляева.

Страна понемногу выздоравливала после затяжной болезни, вызванной революцией и гражданской войной. Начало постепенно вставать на ноги сельское хозяйство, добровольно-принудительно начали образовываться колхозы и совхозы, возрождаться помышленность. Но всё это, в основном, относилось к центральной части Советской России, а окраины страны всё ещё пребывали в запустении. Во многих местах даже границы как таковой не было, чем и пользовались напропалую иностранные торговцы, промысловики и просто браконьеры. На Дальнем Востоке сложилась прямо таки парадоксальная ситуация, когда богатейшие природные ресурсы края в основном разрабатывали представители других стран и практически всё ценное сырье уплывало зарубеж. Причем советская власть с этого совершенно не имела никакой прибыли. Но и здесь стали появляться инициативные и патриотично настроенные люди, которых ничуть не устраивала сложившаяся ситуация. Случай свел в одном месте трех человек: Конобеева Макара Ивановича, Волкова Семена Алексеевича и Топоркова Ванюшку. Однажды Конобеев с Волковым вместе охотились и, выйдя на берег моря, случайно повстречали там Ванюшку Топоркова — комсомольца, работавшего в местной артели. Завязался разговор, темой которого стала лодка, которая плавала недалеко от берега. В той лодке пара японцев занимались странным на первый взгляд делом — один из них необычным заступом рыл в морском дне ямки, а другой вставлял в них связки бамбуковых веток. Как стало ясно из объяснений Конобеева, они сажали морскую капусту, чтобы через время опять приплыть сюда и уже снять урожай водорослей. Это до крайности возмутило молодого и горячего Топоркова. Разговор плавно перешел на то, что неплохо бы и самим взяться за разработку этого ценного пищевого и промышленного ресурса:

» — Да, а если бы нам самим взяться за разведение морской капусты, как это японцы делают, — задумчиво сказал Волков, — мы бы могли удесятерить сбор и сбыт капусты. А если всё это механизировать, машинизировать...

- Совхоз! О! — воскликнул Ванюшка. — Это... это, фут возьми, что такое? Экспортный товар. Валютный! А? Что скажешь, дед Макар?

- Однако хорошо было бы, — подумав, ответил Макар Иванович».

Так, постепенно обрастая деталями, на свет родилась идея создания на побережье Дальнего Востока большой артели — водорослеводческого совхоза. Очень большую помощь в создании различных механизмов для будущего предприятия оказал трем энтузиастам приятель Ванюшки — Микола Гузик, работавший тогда «в лаборатории самого академика Иоффе». Так в Советском Союзе появился первый в мире подводный совхоз, что крайне не понравилось японским заинтересованным лицам.

Этот текст вышел в очень сложный период для всей советской научной фантастики: в 1930-ом году фантастические произведения в «массовом порядке» стали исключать из планов издательств, журналы, ориентированные на приключения и фантастику, закрывались. Насупила «черная полоса» в творчестве Александра Беляева — главного фантаста того времени. Его практически перестали печатать. «Земледельцы» оказались не характерным для него романом. Романтика приключений в дальних странах, которая так чувствовалась во многих его более ранних произведениях, исчезла без следа, уступив место более приземленным материям. Теперь на первом плане оказалась романтика другого сорта — это была романтика научного поиска. По существу, эта книга стала невольным родоначальником того самого «идеологически правильного» направления советской НФ — фантастики «ближнего прицела». Но, к счастью, первая ласточка вышла из под пера такой яркой личности, как Александр Романович — человека, обладающего невероятной фантазией. Ему удалось такую, казалось бы, пресную тему, как создание подводного совхоза по выращиванию водорослей, облечь в увлекательную и вполне «читабельную» форму. Он постарался до предела насытить текст романа разнообразными приключениями, начиная от полета на «плечах» торнадо и заканчивая охотой на японскую подводную лодку. К тому же, в отличие от последних своих произведений ( «Продавец воздуха» и «Золотая гора» ), в «Земледельцах» перед читателем проходит целая галерея ярких и самобытных образов. Каждого из основных персонажей он постарался наделить своим оригинальным характером и некими запоминающимися «приметами», присущими лишь ему.

Так Семен Волков — обладатель «беспокойной натуры», бывший строитель и землемер, прекрасный охотник, вышедший из единоборства с тигром победителем, предстает перед читателем прекрасным организатором и мудрым руководителем, которому чужды скоропалительные решения и необдуманные действия.

Макар Конобеев, заслуживший впоследствии прозвище Нептун Иванович — человек старой закалки, опытный и наделенный житейской мудростью, могущество его духа превосходит невероятную мощь его тела, рыбак и охотник, настоящее живое воплощение былинного русского богатыря.

Ванюшка Топорков — юный и горячий парень, готовый с головой нырнуть в любую авантюру и даже залезть в пасть дьяволу, но только ради утоления своего неуемного любопытства, его увлекающаяся и постоянно фонтанитрующая фантастическими идеями натура служит отличным стимулятором для всех, находящихся рядом.

Микола Гузик — типичный гений-изобретатель, человек несколько не от мира сего, способный часами смотреть в одну точку, обдумывая очередную посетившую его идею, его рассеянность уступает лишь его гениальности, именно благодаря придуманному им супераккумулятору удалось воплотить в жизнь все планы команды Волкова. Именно в его уста автор вложил фразу «всё высчитано, взвешено, обдумано», что является несколько перефразированным переводом знаменитого библейского «Мене, текел, упарсин».

Даже герои второго плана вышли хотя и несколько шаблонными, но вполне достоверными, достаточно вспомнить супругу Конобеева Марфу Захаровну или главного антогониста романа господина Таяму Риокици.

Отдельного разговора заслуживают те фантастические изобретения, которым нашлось место в романе. Основой для практически всех новшеств служит изобретенный Гузиком чудо-аккумулятор одновременно компактный (со спичечный коробок) и очень мощный. Именно благодаря ему стало возможным создание удивительных водолазных костюмов, которые и стали, в итоге, основой для феноменальной успешности нового совхоза. Основное их отличие от уже известного в то время водолазного оборудования заключалось в полной автономности ныряльщика, который не был больше связан с базой ни воздуховодами, ни страховочным канатом. Кислород для дыхания вырабатывался непосредственно у водолаза, так как мощность аккумуляторов позволяла получать неограниченное его количество прямо из морской воды, путем электролиза. Этот же источник тока служит питанием для мощной лампы, гребного винта и, если это «зимнее» исполнение водолазного костюма, для обогрева. Эта идея стала прообразом изобретенного Жаком-Ивом Кусто и Эмилем Ганьяном в 1943 году современного акваланга. А супераккумулятор в романе послужил так же для создания многих других приспособлений, в том числе и подводного трактора.

Итог: автор вернулся к теме человека-амфибии но на новом, менее чувственном и более разумном, уровне. Теперь человек в океане не изгой, обреченный на одиночество, а полноправный хозяин. Скальпель хирурга не только придал человеку новые возможности, но и навсегда отсек что-то в его душе, изменил его природу. Инженерный гений смог дать почти столько же и сохранить человека человеком. Александр Беляев, даже рассказывая о подводном совхозе, смог создать настоящий НФ-роман с подлинным жюль-верновским духом. Рекомендую для ознакомления. Читайте классиков!

С одной стороны это возвращение в мир жихарской трилогии, с другой — не совсем. Между событиями, описываемыми в цикле, и тем, что происходит в четвертом романе, прошло так много лет, что сама фигура Жихаря стала мифом, а былинное Многоборье стало Посконью.

В одной из посконских деревушек в семье шорника родился сын, нареченный Стремглавом. Тому ребенку местный пророк Старец Килострат предрек великое будущее — он должен был занять трон Посконского царства. Но отец, в начале проникшийся речами оракула, в дальнейшем охладел к этой затее и так бы ничего не случилось если бы через то село однажды не проходил отряд бонжурских рыцарей, сопровождавших доселе скрывавшегося наследника престола в Бонжурию. За тем отрядом и увязался Стремглав. Путь его к трону был долог, много испытаний ждало его на этом пути, но цели своей он всё же достиг.

Но самое интересное то, что книга не столько о царе Стремглаве, а о сыновьях его — Тихоне и Терентие. Моё впечатление от текста получилось таким же двойственным, как и сама структура романа. Автор поделил книгу на две части. Первая повествует о пути Стремглава к царской короне и к фэнтези имеет весьма опосредованное отношение. Здесь в утрированом виде показаны европейские государства и Русь (Посконь) примерно веков 16-х или 17-х, никакой фэнтезийной составляющей практически не просматривается. На мой взгляд и юмористическая составляющая в ней хромает на обе ноги — куда делась та веселая бесшабашность, которой были полны книги о Жихаре? Теперь все шутки почему-то сводятся к переиначиванию имен и географических названий, да к слегка замаскированному мату (иди на ухо, кто нас будет атыбать). Причем некоторые переделки я никак не могу назвать удачными (Тарас Бульба — Карась Вульва). Книга написана позже, автор повзрослел, а шутки почему-то ушли на уровень ПТУ. Неужели он считает, что так смешнее? Но всё это в основном касается первой части. Во второй он, словно одумавшись, начинает исправлять создавшееся безрадостное положение вещей.

Вторая часть книги посвящена в большей части не царю, а его сыновьям-близнецам Тихону и Терентию, которые, воспитываясь без матери, успели много чего начудить. Тихон рос ребенком добрым, ласковым и тихим, влюбленным в книги. Терентий же, как полный его антипод — получился взбалмошным, озлобленным и крайне проказливым. И была у братьев одна особенность — если один из них резал палец, то и у другого текла кровь, если одного секли розгами, то и второй потом сидеть не мог. Именно вторая часть дала возможность вспомнить лучшие моменты из похождений Жихаря. Тут появляются и странные персонажи, и абсурдные ситуации, и шутки наконец-то становятся смешными. Такое впечатление, что автора подменили — он начинает сыпать остротами, афоризмами, появляется куча скрытых цитат, отсылок к другим литературным сюжетам. Достается и братьям по цеху, особенно весело было читать про первого посконского прозаика Сороню. Так же черезвычайно порадовало появление на страницах романа персонажей «Психо» Роберта Блоха. А конь переменной масти? А методика выведения василиска в домашних условиях? Да и события закручиваются в тугой узел. Веселые приключения перемежаются с довольно серьезными отступлениями, но всё же шутки однозначно берут верх. Финал несколько уводит общее настроение в минорно-лирическое русло, но это только идет тексту на пользу.

Итог: даже не знаю, что сказать. Если бы не было первой части, то я бы посчитал книгу однозначной удачей автора, но эти 23 главы никак не дают мне принять такое решение. Наверно нужно поступить как в фигурном катании и поставить две оценки — за каждую часть отдельно. Тогда выйдет где-то 5:9. Вот как-то так.

P. S. Кстати, белый хрен в конопляном поле — это официальный герб государства Гран-Посконь (посконь — конопля).

Как ни удивительно, но третья часть понравилась мне ничуть не меньше, чем вторая, а может даже и немного больше.

Мечты Жихаря наконец осуществились, он воссел на княжий престол и взял в жены княгиню Карину, но княжить, даже при такой супруге-умнице, оказалось не так то просто, а уж на традиционные мужские забавы (пьянка, мордобитие) и вообще не осталось никакого времени, в основном из-за той же супруги-умницы. Даже одну единственную чарку и ту пропустить не дает. Как уж тут совсем не известись да не испечалиться? Но из любой безвыходной ситуации при должном старании найдется выход. Вспомнил Жихарь, что неподалеку в лесном озере живет его давний приятель водяной Мутило, да и поехал тут же с дружиной «на рыбалку». Дружину оставил за лесочком, а сам с изрядным грузом горячительного направился прямиком к водному черту. Водяной, знамо дело не дурак, инициативу княжескую поддержал всей душой. Но, как известно, в вине скрывается не только истина, но и прорва глупости, опрометчивости и бахвальства. А тут проблемы ещё понавалились: казна княжеская пооскудела да княжий трон под Жихарем зашатался, ведь не должно так быть, чтобы князь был из сирот, родства не ведающих. Да не вовремя налетет на родное Мутилово озеро планетник Опивец в виде смерча — надо и от него откупаться, чтобы всё озеро не перепоганил. Такую уйму проблем сложно адекватно решить на пьяную голову на чем собутыльники и погорели. И выпал им путь на водяном чудо-коне Налиме да на Полелюеву ярмарку.

Автору удалось и в третьей книге найти чем удивить читателей. Появление на страницах романа сэра Хонипая (по-русски Колобка), развод на деньги непобедимого цыгана Мару, встреча с «приемыми родителями» Жихаря престарелыми разбойниками Котом и Дроздом, тайна рождения Жихаря (вообще гениальная сцена — ржал в голос) и многое другое. Роман, как и предыдущий, имеет несколько необычную структуру построения действия — он состоит из двух частей, каждая из которых, хоть они и тесно переплетены, имеет свою магистральную сюжетную линию, своё настроение и свою кульминацию. Если первая часть чуть менее чем полностью посвящена поездке на ярмарку и является чисто юмористической, то вторая, посвященная решению проблемы с наличием отсутствия Смерти в глобальном смысле, скорее драматическая, хотя сцена с американскими астронавтами доставляет большое удовольствие и дает ещё один повод повеселиться. Не обходится в книге и без извечного врага всей жизни — Мироеда, который в финале традиционно отгребает своё по полной программе. Нельзя не отметить появление в романе новых, доставивших массу приятных эмоций, черезвычайно удачных образов — это уже упоминавшийся мной Колобок и гувернянька детей Жихаря Апокалипсия Армагеддоновна. Бедный Монах Лю Седьмой и король Яр-Тур тоже в деле, хотя последний и частично.

Итог: прямо не книга, а бальзам на измученную работой душу. Она дала отдых загруженному проблемами мозгу и многократно улучшила настроение. Один из тех нечастых примеров, когда чем дальше читаеть серию, тем интереснее становятся книги. Мое мнение о российской юмористической фантастике, которое после знакомства с Беляниным было мягко говоря не лестным, изменилось в лучшую сторону. Надеюсь оно не упадет снова, а мне и впредь будут попадаться не менее интересные и увлекательные истории, написанные богатым и ярким языком. Однозначно, рекомендую. Приятного и веселого вам чтения.

Автору удалось не войти в одну реку дважды и он, сочиняя продолжение похождений богатыря-раздолбая, сумел по-новому расставить акценты и подать саму историю.

Все герои, совершив отмеренную судьбой порцию подвигов, стремятся домой. Но авторы, уделив много внимания описанию этих благородных (ну или не очень) деяний, как правило о возвращении домой упоминают несколько вскользь. А ведь тут тоже случается множество интересностей. Ещё бы, ведь герой, прошедший огонь и воду, теперь должен пройти и медные трубы, то есть испытание славой. А это испытание, как показывает опыт, оказывается куда как сложнее, чем первые два вместе взятые. Вот и Жихарю пришлось на своей шкуре испытать тяжкое бремя славы и всеобщей популярности. Да, культяпый Мироед был посрамлен, да, князь-собака получил по заслугам, да, супруга его изгнана из княжества. Но... княжить то Жихаря никто не учил, а других претендентов на престол видно пока не было. Видно эта проблема не сильно занимала голову чудо-богатыря, так как, руководствуясь старым как мир правилом, что большая работа начинается с большого перекура, он правление своё решил начать с грандиозной попойки. А что! Надо же возвращение отметить!!! И пил он так не один день и даже не один месяц, пропивая небогатую государственную казну, даже влез в долг у трактирщика. Неизвестно сколько бы ещё продолжался этот «пир на весь мир», если бы виновник торжества не был злодейски отравлен. Жихарь, говоря современным языком, впал в кому, из которой «выпал» много времени спустя благодаря стараниям новоиспеченной княжны, посаженной на трон уставшими от безвластия Многоборчанами. Не утратив за время беспамятства ни грамма своей бесшабашности и наглости, он тут же отправляется свататься к княжне. Вот только княжна, как оказывается, не горит желанием отдавать себя в его руки, да и давешний кредитор — Невзор-кабатчик настойчиво напоминает, что долг платежом красен. Денег нет и несостоявшаяся невеста в судебном порядке обязует Жихаря отработать весь немалый долг до последнего медяка, тем более, что Невзор, как заемщик крупной суммы денег под гарантии казны, стал практически вторым человеком в княжестве. Побатрачив какое-то время, Жихарь, надоумленный непонятно откуда взявшимся нищим, решает выкупиться у Нездора, предложив в залог свою славу, как добрую, так и худую. Если бы горе-богатырь знал к каким последствиям приведет это действие, он бы лучше согласился ещё многие годы батрачить, чем так выкупать долги.

На мой взгляд продолжение у Успенского получилось удачнее начала, произведение приобрело цельность, которой так не хватало первой части, и перестало напоминать сборник литературных анекдотов. Если в первом томе автор черпал вдохновение в основном в книжных сюжетах, то базисом для второго стали древнеславянские верования и русские сказки, которые очень органично вписались в картину Многоборья. Роман имеет несколько необычную структуру: основное действие начинается в нём где-то после первой трети текста. Зато начавшись, уже не прекращается. Жихарю предстоят встречи со старыми знакомыми: Беломором, Яр-Туром, Бедным Монахом Лю Седьмым, — а так же многими новыми персонажами, чего только стоят Семь Семионов да целый ряд библейских героев, ведь Жихарю придется попасть во «время Оно» и предотвратить постройку вавилонской башни, возводимой в древнем шумерском царстве по наущению Мироеда. В целом же, хотя количество шуток на единицу текста и не увеличилось, но они стали качественней и поводов улыбнуться стало больше. К тому же под слоем веселого зубоскальства автор замаскировал множество далеко не глупых мыслей и интересных жизненных наблюдений.

Итог: в кинематографе сиквел, зачастую, бывает хуже, чем первый фильм. В литературе же такая тенденция выражена намного меньше и «Время Оно» тому показательный пример. В продолжении автор «расписался», поймал ту единственно верную в данном случае интонацию, что помогло ему в пустоении качественного текста. Это по прежнему легкая юмористическая фэнтези на одно прочтение, но теперь оно не вызывает привкус дешевого балагана, что несомненно радует. Надеюсь эта тенденция сохранится и далее — буду читать третью часть.

Маленький мальчик Жихарка, тот самый, который хитростью заставил Бабу-Ягу саму залезть на лопате в печь, подрос, возмужал и попал в княжью дружину. Там, в перерывах между боевыми походами, как и положено отроку в самом расцвете сил, предавался непомерным возлияниям веселительными напитками, мордобою да чпоканью девок по сеновалам. Короче вел сугубо здоровый образ жизни и среди дружинников зарекомендовал себя исключительно с положительной стороны. Но, когда казалось бы ничего не предвещало беды, судьба таки повернулась к нему своей филейной частью. На княжьем пиру, для развлечения владыки, ему вместо серебряной ложки подсунули деревянную, что для воина, который кормится от меча, т.е. с металла, является смертельным оскорблением. Вот только не подозревали насмешники, что, во-первых, у Жихаря своя ложка припрятана, да получше княжей — золотая, а во-вторых, что Жихарь, не будь дурак, отправит «подарок» назад отправителю, посредством метания оного прямо князю в лоб. Что и послужило причиной всего свалившегося на него в одночасье геморроя. Собираясь на пир он и представить себе не мог, во что это выльется и на какую дальнюю дорожку его выведет, а знал бы — ни за что не пошел. Где только не побывал Жихарь посредством этого злосчастного столового прибора, кого только не встретил, а всё из-за того, что в самом начале своего странствия нашел его дед Беломор, да послал с заданием, чтобы тот разорвал кольцо времен и избавил мир от происков культяпого Мироеда.

Вот такая вот немудреная история образовалась. Михаил Успенский приложил к написанию её много труда и выдумки, переиначив кучу сказок, мифов, легенд, да и разным книжным сюжетам и персонажам досталось. Текст получился довольно легкий, хотя и изобилующии разными постмодернистскими штучками, раскавыченными цитатами, временными и смысловыми парадоксами, да и просто глюками. Если в начале истории законы логики ещё хоть как-то главенствовали в сюжете, по крайней мере большую часть времени, то ближе к середине, после ухода Жихаря и Яр-Тура от адамычей, их быстренько послали лесом. Да, может быть весь этот сюр и является причиной для основных гэгов и приколов, но иногда чувство меры, на мой взгляд, всё же подводит автора. Особенно мне не пришлось по душе путешествие героев в наше время. Да, Жихарь в майке Айрон Мэйден — это смешно, но вполне можно было обойтись и без этого. Более того, этот временной квест вообще никак не повлиял на основной сюжет книги. После этого вояжа сюр и абсурд начинают править бал и приключения всё более начинают походить на кислотные грезы, а не на фэнтези. Нет, не подумайте чего плохого, это по прежнему весело читать, и даже забавно постоянно подключать подкорку, чтобы понять откуда растут ноги у той или иной ситуации. Чем ближе к концу приближается роман, тем больший разгон берет весь этот литературный балаган, но... концовка остается открытой. Дочитав книгу, читатель озадаченно скребет в затылке — а что это было?

Итог: роман более походящий не на литературное произведение, а на большущий анекдот, анекдот с продолжением (есть ещё несколько томов продолжения). Книженция не плохая и, по большому счету, даже веселая, но никак не дотягивающая, при всём вложенном в неё литературном таланте, до звания шедевра, или хотя бы литературного события. Может это просто мне несколько не по душе подобный стиль, но я точно знаю, что можно писать вещи одновременно веселые и умные, примером тому может служить творчество столь уважаемого мной Терри Пратчетта. Его шутки тоже бывают грубоватыми, но всё же, в целом, юмор оказывается более утончен, чем у Успенского. Автор же приключений Жихаря создал текст, который хоть и западет в душу многими удачными фразами и яркими образами, но перечитывать не захочется. Даже не знаю, кому его порекомендовать: с одной стороны это стопроцентное юмористическое фэнтези, а значит жанр сугубо развлекательный, с другой — в нём много мест, где нужно понапрячь мозги, чтобы понять причинно-следственные связи событий или уловить аллюзии. Проще всего прочитать и сделать выводы самому, продолжать ли знакомство с богатырем и раздолбаем Жихарем или нет. Я свой выбор уже сделал и понемногу читаю второй том.

- Я ни за что не пойду туда ещё раз, — сказал охотник. — Там огонь падает с неба на дом, и дом не горит.

Ученые — народ загадочный. Они, как люди, стоящие на переднем крае науки, частенько становились объектами внимания писателей-фантастов. Ещё бы — человек, творящий своими руками будущее и изобретающий различные удивительные штуковины, не мог не привлечь внимание тех фантастов, что из всех жанров отдавали предпочтение НФ. Большинство литературных образов ученых — это люди не от мира сего, часто отшельники, многие из них страдают различными психическими отклонениями (гении зла), а те, кто не страдает всё равно не отличаются особой адекватностью. Александр Беляев в своем творчестве не раз использовал эти образы, показывая деятелей науки как с положительной, так и с отрицательной сторон. Очередным ученым, с которым он познакомил читателя, стал советский изобретатель Василий Николаевич Микулин.

Болезни бывают разные — одни поддаются лечению, другие, увы, нет. Вот одной из таких неизлечимых болезней и заболел репортер «Нью-Йорк таймс» Клэйтон, и называлась она скукой. Чтобы спастись от неё он начал брать в редакции самые опасные поручения: «он «провел» на баррикадах две мексиканские революции, кочевал с африканскими племенами, восставшими против французов, летал на Южный полюс с экспедицией, разыскивающей Оуэна...» Но ничто до конца не могло избавить его от этой болезни и он решил сунуть голову в пасть дьяволу — отправиться специальным корреспондентом в Москву. К своему удивлению он не обнаружил в «логове зверя» тех ужасов, о которых ему так много рассказывали. Однажды, когда Клэйтон уже практически собрался в театр, ему позвонил его приятель Додд, работавший в той же газете, что и Клэйтон, и предложил ему срочно встретиться с ним. Приехав к Додду на квартиру Клэйтон узнал от коллеги о новом задании для себя — Клэйтону предстояло найти некоего Микулина, ученого, долгое время занимавшегося изучением строения атома и собиравшегося «осуществить давнишнюю мечту человечества о превращении элементов». Дело в том, что он некоторое время назад исчез из Ленинграда, где жил и работал. По сведениям полученным от его английского коллеги, Микулин собирался уехать на Алтай, где он планировал обосноваться в одном местечке южнее Рахмановских ключей: «Туда уйду я с одним или двумя помощниками, и пусть мир забудет меня до той поры, пока... пока я переверну мир!» После нахождения ученого Клэйтон должен будет постараться разузнать о том, на каком этапе находится его работа и смог ли Микулин найти способ искусственного получения золота. После этого он должен будет связаться с Доддом и получить дальнейшие инструкции.

Примерно в одно и то же время с «Продавцом воздуха» Беляев пишет ещё одно «шпиономанское» произведение — «Золотую гору», которая оказывается намного ближе к традиционной шпионской литературе того времени: агент продажного Запада должен завладеть результатами новейшего революционного изобретения, совершенного советскими учеными, а если не получится, то хотя бы напакостить в силу возможностей. Но, выйдя из под пера Александра Романовича, даже такой заезженный штамп смог заиграть свежими красками. Ему удалось из вполне банальной завязки развить нетривиальный сюжет и в тесном пространстве короткой повести рассказать весьма оригинальную историю. Из Клэйтона не получилось однозначного злодея, он — фигура сомневающаяся и находящаяся на распутье. Ему предстоит сделать нелегкий выбор и решить, что для него важнее: долг или любовь. Единственным, по настоящему отрицательным героем в повести, оказывается Додд, не собирающийся отступать ни перед чем, чтобы выполнить приказ. Образы Микулина и его коллег-отшельников выписаны довольно схематично, автор больше внимания уделяет Клэйтону и его борьбе с самим собой, чем всем остальным героям вместе взятым.

Ну и конечно же наравне с персонажами повести можно рассматривать и научные идеи, оказавшиеся той осью, вокруг которой и крутится весь сюжет. Одним из первых в фантастике Беляев поднял тему использования внутриатомной энергии для «трансмутации» химических элементов. Для этого используется специальное устройство, которое особыми электромагнитными «пи-лучами» оказывается способно расщеплять атомы, чтобы с использованием их внутренней энергии превращать одни элементы в другие. Также, отталкиваясь от идей выдающегося русского ученого Каразина, Беляев развил в повести и ещё одну идею — идею «утилизации» атмосферного электричества. Кстати, весьма схожую идею «трансмутации» элементов с помощью высокочастотного генератора и идею создания «лучей смерти» на основе передачи электрического импульса по ионизированному воздушному каналу использует Юрий Долгушин в своем романе «Генератор чудес», увидевшем свет в 1939 году.

Итог: не самая известная повесть автора, богатая на научные идеи и бедная на достоверные характеры. Физика здесь с подавляющим преимуществом разгромила лирику. Несмотря на это читать её было весьма приятно, благо этому способствовал довольно приятный язык и увлекательный сюжет. Ценителям творчества Беляева — читать в обязательном порядке, остальным — с осторожностью, может не понравится.

- Что же это такое — ноздря Ай-Тойона?

- Обыкновенная ноздря. Ай-Тойон дышит. А там, — Никола показал на гору, — его ноздря.

Было время, когда безумные ученые частенько наведывались на страницы фантастических книг. Как правило это были гении, но гениальность в их душе вплотную подбиралась к той грани, за которой начинается безумие. У некоторых даже переступала эту грань. И вот этот Доктор Зло, движимый темными страстями, закрывался где-нибудь в тайном убежище, находящемся, например, в жерле потухшего вулкана, чтобы посредством своего гениального изобретения отомстить всему миру за то, что мир не захотел сразу же пасть перед ним на колени. Ну, или за ещё что-нибудь... В Золотой век фантастики была создана масса вариаций этого сюжета — этот типаж стал столь популярен, что очень скоро превратился в расхожий штамп. Но всё это было на Западе, а у нас в СССР в фантастических произведениях идея безумных изобретателей как-то не прижилась — советский изобретатель всегда был фигурой сугубо положительной. Зато однажды появился одержимый злыми силами бизнесмен, что как бы означало зло в квадрате: во-первых, капиталист, что уже ужасно, а во-вторых, строящий злодейские замыслы, хотя это как раз и не удивительно — ведь он же капиталист, а значит монстр во плоти и эксплуататор пролетариата. Звали его мистер Бэйли и люди, с ним знакомые характеризовали его, как человека с «исключительно широкой инициативой и большим деловым размахом», а появился он в романе Александра Беляева «Продавец воздуха».

В мире творилось что-то странное, что-то доселе небывалое, что-то масштабное, но вот что именно, понять не получалось. А дело было в том, что воздушные течения (пассаты и муссоны) по всему земному шару вдруг начали менять свои традиционные направления — все они отклонялись в сторону некой гипотетической точки, расположенной в Северном полушарии планеты где-то на просторах Якутии. К тому же метеорологи отметили ещё одну непонятную тенденцию — атмосферное давление воздуха по всему земному шару незначительно понизилось. Никто из научных светил не мог дать объяснения наблюдаемым феноменам, а они, тем временем, всё усиливались. Для разъяснения волновавших научное сообщество вопросов решено было отправить в предполагаемую точку схождения ветров исследовательскую экспедицию. Ученые выбрали в качестве своей базы «столицу» Якутии город Верхоянск и «пока в Верхоянске заведующий хозяйственной частью экспедиции заканчивал последние приготовления и покупал лошадей и собак», глава экспедиции (и по совместительству главный герой романа) Георгий Клименко решил отправиться налегке в окрестности Верхоянского хребта, чтобы точнее определить направление пути всей экспедиции. С собой он взял лишь одного человека — якута-проводника Николу. В этих северных краях стояло лето, дни были теплые (даже небывало теплые), а ночей не было вовсе, погода тоже благоприятствовала, так что оба «разведчика» от вылазки получали лишь удовольствие. И как всегда, казалось бы, ничто не предвещало беды... Но случилось так, что Никола, обладавший острым слухом охотника, услыхал чьи-то крики. Кричал, как вскоре выяснилось, провалившийся по пояс в болото человек, который после спасения представился как «чшлен экспедиции изучений Арктики Английски королевски географически общества». Одет он был в «измазанный грязью, но хороший костюм альпийского туриста, на голове — серое кепи», но внимание «разведчиков» в первую очередь привлек не хороший костюм или иностранный акцент, а странный «бидон», с которым спасенный не желал расстаться даже тоня в болоте. «Цилиндр, отсвечивающий сквозь грязь ртутью, заканчивался вверху узким горлышком и, судя по натяжению руки, державшей его, был довольно тяжелым». От предложений обсушиться у костра спасенный англичанин наотрез отказался и быстро покинул своих спасителей, но, перед тем как окончательно скрыться из виду, он крикнул «разведчикам», чтобы они не ходили вслед за ветром, потому что там — смерть.

В Советской России конца двадцатых, начала тридцатых годов шпиономания была распространена не меньше (а может и больше) чем сейчас наркомания. На волне этой параноидальной тенденции местные литераторы породили массу произведений, в которых рассказывалось о коварных кознях агентов империализма на территории прогрессивного и мирного СССР. Естественно, что получалось у кого-то лучше, а у кого-то хуже, и это не удивительно — все же не могли быть одинаково талантливыми. Одним из лучших образчиков литературы о подлых империалистах, которые решили в очередной раз извести под корень молодую, но сильную, а потому опасную Страну Советов, является роман о торговце воздухом, вышедший из под пера Александра Беляева. Здесь традиционные для такого рода произведений сюжетные приемы подаются в весьма оригинальном фантастическо-приключенческом антураже, что, в итоге, дает на выходе увлекательную и на удивление яркую историю. И это вдвойне удивительно, так как персонажи романа, за исключением одного-двух центральных, не отличаются ни особой проработкой характеров, ни достоверными психологическими портретами. Их вообще-то не особо много, можно по пальцам пересчитать, что вполне дает возможность автору для раскрытия каждого из них, но Беляев не пользуется этим шансом и предпочитает населить пространство романа весьма стандартными, если даже не сказать шаблонными, героями. Но, на мой взгляд, это сделанно намеренно. Он старается, чтобы читательское внимание никоим образом не распылялось «по мелочам», а было сосредоточено на перепетиях необычного сюжета. Фантастическое допущение, служащее центральной идеей книги и впрямь весьма неординарно: некий западный бизнесмен (тот самый Бэйли) тайно строит в кратере потухшего вулкана, что находится в отрогах Верхоянского хребта огромный подземный завод по сгущению воздуха. Используя работы шведского химика Энгельбректа, он надеется сгустить большую часть атмосферного воздуха и накопить его в своих хранилищах, чтобы затем шантажировать угрозой удушения весь мир. А делает это Бэйли для установления на всем Земном шаре нужных ему и стоящим за ним заинтересованным людям порядков:

«1. Повсеместное установления диктатуры крупного капитала.

2. Физическое истребление коммунистов.

3. Монополия продажи воздуха остается за мистером Бэйли, как гарантия, обеспечивающая незыблемость устанавливаемой им политической системы».

Сам способ достижения мирового господства выглядит несколько абсурдным, но, по мере прочтения, об этом начинаешь забывать — настолько захватывает происходящее в книге. Беляев щедрыми мазками рисует картину охватывающего задыхающийся мир безумия. Мощь Бэйли кажется беспредельной, он, управляя ветрами и погодой, шутя отражает атаки красноармейской авиации. Но, однажды, чувство вседозволенности его подводит — во время демонстрации миру своего могущества он решает взорвать ничтожную часть из его запасов твердого воздуха, но ошибается с расчетами и чуть не погибает сам. И до этого подверженная периодическим припадкам психика воздушного магната дает трещину и он становится не способным адекватно реагировать на быстро меняющуюся ситуацию и адекватно отражать возникающие угрозы. Всё это и приводит к тому, что саперы-красноармейцы тайно проникают в его убежище.

В этом романе Беляев сосредотачивает всё своё внимание именно на приключенческой компоненте сюжета, отодвигая на второй план характерные для его творчества социально-психологические аспекты. Лишь поступок дочери Энгельбректа Норы может хоть как-то претендовать на роль морального конфликта. Зато здесь автор уделяет максимум внимания разработке столь экзотического способа поставить мир на колени. Кроме Александра Романовича, если мне не изменяет память, лишь Казанцев в своём «Пылающем острове» обращался к теме гибели мира от удушья. Как роман-катастрофа текст несомненно удался и, на мой взгляд, совершенно не стоит ждать от него глубоких мыслей или сильных переживаний — не для этого он создавался. Зато и здесь можно в который раз убедиться в том, что автор обладал невероятным предсказательским даром: в Японии, насколько я в курсе, есть бары, где за определенную сумму можно подышать чистым воздухом с повышенным содержанием кислорода, так что Беляев в очередной раз оказался прав — «продавцы воздуха» уже существуют.

Напоследок хотелось бы коснуться темы, проходящей в романе темы торговли мистера Бэйли с Марсом. Он утверждает, что давно уже наладил товарообмен с Красной планетой: он посылает марсианам в ракетах сгущенный воздух, а они ему взамен присылают иль — местное радиоактивное топливо, которое используется для питания громадных машин «ноздри Ай-Тойона», а так же, в перспективе, может служить ракетным топливом. До конца так и остается не ясным, то ли это бред воспаленного разума, то ли правда, ведь, с одной стороны, прямых доказательств в тексте не приводится, а с другой — тот самый странный «бидон», привлекший внимание «разведчиков», и был, по утверждению Бэйли, очередной посылкой с Марса.

Итог: первый на сто процентов развлекательный роман автора, написанный на волне захлестнувшей страну шпиономании, не могущий похвастаться глубиной, зато полный захватывающих приключений. И пусть финал его известен заранее ( «Красный Армия присол, о!» ), пусть теперь он кажется наивным, но это ничуть не испортило мне то удовольствие, что я получил от его чтения. Несмотря ни на что — настоятельно рекомендую для знакомства. Читайте классиков!!!

Големы — это наше всё. Мы их делаем, мы их любим, мы им служим. И будем создавать и служить. Ведь они нас защищают.

Если ты энтузиаст своего дела и на жизнь смотришь оптимистично, то никакие бюрократы и крючкотворцы не смогут вытравить это из твоей души. Тесное общение Саши Привалова с Тройкой открыло ему глаза на многое в этой жизни, но так и не смогло уменьшить его любви к той увлекательной науке, которой занимались в НИИЧАВО. По прошествии некоторого времени после этого памятного события , однажды вечером, Шура маялся животом из-за выпитого намедни в институтской столовой кефира. Но телесные неурядицы так и не смогли отвлечь его от мыслей о работе. А подумать, как всегда, было о чём: в институт, в дополнение к имеющейся, поступила новая ЭВМ «Алдан-3М» и не мешало бы не «пузо греть на одеяле», а идти на работу «да подключать КАМАК-периферию для микигами-зеркал Аматэрасу». Можно бы было всё это отложить и до утра, но утром предстояло отправляться не в институт, а в подшефный рыбзавод для рубки голов у сельди. Поэтому, собрав в авоську документацию на новенькую ЭВМ и пару бубликов, Привалов решительно направил свои стопы прочь из комнаты. Если бы он, как все обычные люди, проделал путь от общежития до института пешком, то эта история так никогда бы и не произошла. Но Саша решил в очередной раз попрактиковаться в искусстве трансгрессии и в результате попал непонятно куда...

Повесть эта увидевшая свет в составе сборника «Время учеников» написана с бережным отношением к первоисточнику, так, чтобы ни в чём не противоречить базисной дилогии Стругацких, причем автор явно опирался на второй (ангарский) вариант «Сказки о Тройке». Текст пестрит упоминаниями персонажей и различных реалий «Понедельника» и старается по духу максимально соответствовать первоисточнику. Тем сильнее на фоне всего этого удивляет то, что в одной из сцен вдруг появляется пришелец из чужой авторской вселенной. Этим пришельцем является загадочный и знаменитый Огненный Лабиринт из цикла о принцах Амбера Роджера Желязны. Для чего автор, в качестве примера композитной пентаграммы использовал именно этот образ не понятно, так как более никаких отсылок к циклу Желязны в рассказе нет. Упоминается лишь сам автор, как один из тех, кто сформулировал «вариативно-интегральные уравнения Гора-Желязны». Вообще многое в этой повести не очень понятно: что за серая пирамида, пронзающая здание НИИЧАВО? К чему эпизод с белым мышем Эдика Амперяна? Как големы связаны с теорией фантастической общности ещё именуемой проблемой Ауэрса? Каким образом получается, что социальные институты человечества големы? И... много ещё всякого разного. Напоследок можно упомянуть лишь путешествие Привалова в будущее где он судя по всему сталкивается с процессом «выбегаллезации» любимого института и превращения его в сборище бездарностей и тунеядцев. Способ борьбы с этой напастью опять же не кажется мне логичным.

Автору удалось бережно сохранить букву повестей Стругацких, но вот дух он совершенно подрастерял. Куча персонажей и различных НИИЧАВО'вских терминов делает текст узнаваемым, но не добавляет к происходящему ни грамма смысла. Там, где у Стругацких текст полон глубокого смысла и тонких наблюдений на тему окружающей действительности, у Ютанова — лишь словесная мешанина чрезвычайно затрудняющая восприятие перегруженного пустыми терминами текста. Смысл абсолютно теряется в авторском словоблудии и возникает ощущение присутствия в чьем-то липком и тягучем кошмаре. Я сильно сомневаюсь, что он добивался чтобы при прочтении текста возникал именно такой эффект.

Итог: бедный сюжетно и идейно, но перегруженный словесно текст. Пустышка не несущая в себе ничего, кроме эффекта узнавания любимых героев. Удивление вызывает тот факт, что данная повесть была включена в сборник «Время учеников». Неужели не нашлось ничего более достойного? Опасаюсь рекомендовать данное произведение к прочтению — слишком высока вероятность разочарования. Искренне жаль, что попытка не удалась.

P. S. И, хоть убей, не пойму, почему повесть названа именно так?

Книга является непрямым продолжением романа «Вокзал потерянных снов», входящего в цикл «Нью-Кробюзон». Название циклу дал город, в котором происходит действие первого тома. На мой взгляд Нью-Кробюзон является гротескной и фантасмагоричной пародией на Лондон, а государство, столицей которого он является очень похоже на Британскую империю времен колониального рассвета. Но похожесть эта весьма условна — нет никаких прямых аналогии, как в пеховском «Пересмешнике», всё на уровне тонких ассоциаций. Этот обласканный критиками цикл принадлежит к жанру стимпанка, точнее к его фэнтезийной разновидности. Здесь наряду с различной магией, часто причудливой и необычной, присутствуют паровые броненосцы, нефтедобывающие плавучие платформы, дирижабли, даже какие-то аналоги химии и электричества, названные хемической и иликтрической силами, известен порох и бензин. Но мир, нарисованный Мьевилем, поражает своей оригинальностью, причудливостью и непохожестью ни на что, читанное мною ранее. Такой мир мог бы получиться, если бы Говард Лавкрафт жил бы в наше время и, начитавшись Муркока, решил бы сочинить фэнтези. Если в первом томе автор ограничился описанием столицы и окрестностей, то «Шрам» раскрывает перед читателями весь мир Бас-Лага — мир населенный странными существами, которые живут в странных условиях и создают странные государства. Здесь есть какты — живые кактусы, свободно перемещающиеся и обладающие разумом, здесь в глубине океана существует город Салскриталор, населенный креями, на далеких островах существуют осколки Малярийной империи анафелесов — людей-комаров (кстати, вот откуда растут ноги у пеховских хаплопелм и тропаелл), на гористом побережье живут гриндилоу — амфибии, а так же жукоголовые хепри и мутанты-переделанные — люди, которые за свои преступления подверглись карательному морфингу путем сращения их тел с механизмами или различными частями животных и нелюдей. Здесь викторианская реальность нашего мира тесно переплетается со средневековыми легендами о людях с драгоценностями вместо глаз или с песьеми головами. Мир этот, несмотря на всю его сказочность и причудливость, описан до предела натуралистично. Автор намеренно избегает в тексте светлых красок и позитивных образов, более полагаясь на темные и мрачные картины, рисуемые его воображением. Книга, в целом, несет в себе заряд отрицательных эмоций, здесь большое внимание уделено темам предательства и манипулирования, обмана и разочарования, тщетности усилий и непредсказуемости жизни. Общая атмосфера текста рождает чувсто тревоги и обреченности, которая просто давлеет над всеми действующими лицами. «Шрам» один из тех романов, где практически нет положительных действующих лиц, даже его главная героиня Беллис Хладовин не может похвастаться тем, что вызывает симпатию. Она бежит из Нью-Кробюзона и устраивается переводчицей на корабль, отплывающий в одну из дальних колоний. В дальнейшем именно её знание языков, а в особенности верхнекаттайского, и станет причиной всех основных событий романа. На пути в колонии корабль берет на борт странного пассажира, который приказывает развернуть судно и отплыть назад в метрополию. На обратном пути корабль захватывают пираты. Так в жизнь Беллис приходит Армада.

В творчестве Чайны Мьевиля и многих других авторов, причисляющих себя к поколению «новых странных» описанию города традиционно отводится много места. Это, как правило, очень экзотическое место, филигранно выписанное, фактически являющееся одним из главных героев. Таким странным местом и является Армада — составленный из тысяч и тысяч судов плавучий пиратский город. Это место где «трупы судов вписаны в пейзаж. Бакштаги, комингсы, фишбалки и кат-балки вкраплены в скопище изъеденные солью корпусов. Засохшие цветы и сорняки тянутся к слабому свету из трещин в стенах, из выбоин в бетоне и дереве... Армада молча покачивается на волнах, словно всплывший труп, тронутый разложением».

Именно здесь, сгорая от желания вернуться домой Беллис становится невольной причиной событий, которые унесут тысячи жизней, станут причиной огромного горя и не меньшей радости. А всё дело в том, что она с подачи Саймона Френча, известного так же как Сайлас Фенек, — её знакомый, ставший причиной большого переполоха в Дженгрисе (на родине гриндилоу), ввязывается в совершенно секретный проект, разрабатываемый одной из влиятельных группировок Армады. Проект который поражает своим размахом, ужасает своим безумием и восхищает своей смелостью.

Автор подошел с высочайшей ответственностью к делу построения образов главных героев. Каждый из них получился самобытной личностью, имеющей свою, зачастую нелицеприятную историю, которую писатель старается поведать нам с максимальной натуралистичностью, часто шокирующую некой экзальтированной откровенностью. Он не пугается использовать в речи своих персонажей мат, периодически выводит перед читателем физиологически подробные сцены. Его книга, и так крошащая непривычными образами мозг, как ледоруб лед, зачастую начинает просто фонтанитовать отвратительными сценами и тошнотворными описаниями (особенно ему «удалась» сцена битвы флота Нью-Кробюзона с армадской пиратской флотилией). Тяжело читать столь сильно заряженный отрицательными эмоциями текст. Тяжело, но безумно интересно. Ведь нигде больше не встретишь таких описаний, таких созданий и таких событий. Я, на протяжении всего романа, тщетно пытался найти в нем хоть что-нибудь, что я встречал уже в других книгах, пожалуй только образ Армады напомнил мне «Остров Погибших кораблей» Александра Беляева, хотя Мьевиль навряд ли когда-нибудь читал это произведение.

Итог: сложный, разноплановый роман, открывающий пугающие глубины авторского сознания. Фантазия творца заводит столь далеко, что потом трудно найти дорогу обратно в нашу реальность. Этот текст обязателен для прочтения всем, кто любит нестандартные, умные и неожиданные истории, которые, показав все тайники человеческой души, помогут нам с вами хоть немного понять нас самих. Лицам впечатлительным или легко впадающим в депрессию читать крайне не рекомендую. Так же текст противопоказан любителям бездумного приключалова. Книга произвела на меня достаточно сильное впечатление и, если она не отпугнет своей тяжеловесной атмосферой с первых страниц, желаю вам совершить с её героями то путешествие, которое я уже с ними совершил.

Книга эта, написанная ещё в предвоенные годы претерпела не одну авторскую редакцию, последняя из которых датирована 1975 годом. В детстве я несколько раз читал этот роман, но видимо в более ранней версии, чем та, что попалась мне сейчас — при чтении постоянно ловил себя на мысли, что раньше было несколько иначе. Основным нововведением было внесение в текст темы разработки и использования ядерного оружия, хотя и изменений по мелочи достаточно.

Действие в книге охватывает несколько десятилетий, начинаясь ещё в царской России и продолжаясь уже в «стране победившего коммунизма». С чем только ни придется столкнуться читателю этой длинной истории: тут и загадка Тунгусского метеорита, и любимая автором тема палеоконтакта, и секретные разработки небывалого суперконденсатора, и чудовищные стены из огня, когда, благодаря уникальному катализатору, горит сам воздух. Главный герой проходит путь от простого ассистента до профессора, он странствует по сибирской тайге, живет в Китае, Соединенных Штатах, Дании, опять в США и, наконец, возвращается на родину в СССР. Страна, которую он знал ещё империей разительно преобразилась. Автор рисует перед читателями образ государства, населенного счастливыми людьми, для которых труд только в радость, где в цене ум, мужество, увлеченность и самоотверженность. Но герою очень сложно жить здесь, так как он, всем сердцем любя свою отчизну, скрывает от неё одну тайну — тайну небывалого изобретения, которое может как преобразовать весь мир, так и послужить причиной его гибели. Дело в том, что он заключил договор с одной и «акул капитализма» — владельцем громадного военного комплекса: пока один молчит о своем открытии, другой не развязывает войну против Страны Советов. Но зло как всегда вероломно и на Западе уже вовсю идет подготовка к нападению на СССР. Кроме различного вундерваффе, разработанного для уничтожения людей, «орлы войны» делают основную ставку на движущиеся стены из пылающего воздуха. Для запуска этой реакции нужен специальный катализатор — «фиолетовый газ», который можно добыть всего в одном месте на всём земном шаре — на острове Аренида, который является обломком астероида, упавшим в океан. Но не все на Западе одобряют политику истребления России, на острове происходит катастрофа, в результате которой в атмосфере над ним разгорается небывалый пожар, грозящий смертельной опасностью всему живому на Земле. Смерть от удушья всего человечества не за горами, спастись практически не возможно, лишь советское правительство разрабатывает планы по ликвидации этого всемирного пожара. Осуществление этих планов попадает в прямую зависимость от давнего открытия старого профессора...

Таким образом перед читателем разворачивается громадное полотно надвигающегося апокалипсиса. Сама идея всемирного писеца от удушья во время написания романа была уже не нова, взять к примеру знаменитый роман Александра Беляева «Продавец воздуха», но если у Беляева дефицит кислорода — это результат злого умысла, то Казанцев представил в качестве причины катастрофы недальновидность ученого, который, стремясь предотвратить одно зло стал причиной другого, гораздо более страшного. Вообще, тема ответственности ученых за плоды их деятельности и использования мирных открытии в далеко не мирных целях является одной из стержневых тем романа. Действия в книге много, но и объем её немал, поэтому местами читать её становилось откровенно скучно. Я понимаю стремление автора показать как можно более всеобъемлюще влияние того или иного события в книге на жизнь разных людей в разных странах, но порой это стремление становится чрезмерным. Действие закручивается, набирает обороты и... тут следуют пространные описания мало соотносящиеся с осевой сюжетной линией. Темп тут же сбивается, мысль уходит. Разного рода длинноты разбросаны по всему тексту, что никак не идет ему на пользу. На мой взгляд роман можно было бы смело сократить на четверть или даже на треть без особого ущерба для его композиции.

Итог: классика советской фантастики, которую многие читали в детстве, но которая до сих пор несет в себе много актуальных мыслей. Для сегодняшнего времени текст романа кажется недостаточно динамичным и, скорее всего, будет довольно сложно восприниматься современным читателем. Но, не смотря ни на что, это та книга, знакомство с которой желательно свести каждому настоящему ценителю фантастики, так как нужно знать те основы, которые дали буйные современные всходы фантастической литературы.