Часть 4

Проводить намеченные преобразования Трампу придется в условиях прямо-таки военных.

Во-первых, по некоторым признакам США начинают сползать в очередную рецессию.

Во-вторых, та часть элиты, которая представляет в США не национальные интересы, а интересы транснациональных, прежде всего финансовых, монополий, судя по всему, объявили ему войну на уничтожение и не успокоится, пока не добьется либо импичмента, либо отстранения его от власти иным путем. По существу, сейчас в Штатах разгорается Вторая, пока холодная, гражданская война.

Противники Трампа будут саботировать (через Конгресс и т.н. «общественные движения») его попытки воплотить в жизнь свои обещания и программу. Они будут высмеивать и неверно представлять всё, что он сделает, пусть даже он добьётся крупных успехов, шантажировать его и постоянно угрожать политической расплатой (импичментом, а то и похуже), если он не будет «делать как надо». Что в условиях тяжелого экономического положения и раскола электората Соединенных Штатов на две примерно равные части грозит уже не только холодной гражданской войной.

Вдобавок, бешеная травля Трампа ослабляет весь институт президентства. К примеру, недавняя «блестящая» идея, выдвинутая некоторыми политиками — «запретить президенту США использовать ядерное оружие без одобрения Конгресса, за исключением случаев, когда против самих США совершено ядерное нападение». С практической точки зрения это чушь, но это же сигнал всей планете: «Мы, в Конгрессе, считаем, что нашему Главнокомандующему нельзя доверять ядерное оружие». И неважно, что они доверили бы Хиллари те же самые ядерные ракеты, и неважно, что Трамп может воспользоваться только традиционным оружием, чтобы начать глобальную ядерную войну (например, напав традиционным оружием на Китай), но ведь они открыто говорят, что президент США — безумец, которому нельзя доверять. И как они могут ожидать, что его будут воспринимать всерьёз по каким-либо вопросам? Как будет выглядеть президент при ведении каких бы то ни было международных переговоров? И сколько будет стоить при таком подходе Конгресса любой подписанный им договор?

Представьте, что произойдет, если антитрамповские силы преуспеют?! Не только в самих США выборная демократия будет полностью и окончательно дискредитирована, но риск гражданской войны в ядерной державе, вырастет многократно. Тут на кону намного большее, чем просто местечковая американская политика.

Мне даже представляется, что с исторической точки зрения победа Трампа несколько преждевременна. Одержи ее Клинтон, и экономика Соединенных штатов скатилась бы в такую яму, что необходимость реформ стала бы общим местом, и избрание нового Рузвельта было бы результатом национального консенсуса. Правда, чем бы пришлось заплатить за это не только американцам, но и жителям всей планеты – бог весть, но уж немало, это точно.

Впрочем, оставим внутриполитические разборки новому президенту. Он явно не из тех, кто подставляет вторую щеку для удара, хотя вести гражданскую войну всегда гораздо труднее, нежели внешнюю, хоть горячую, хоть холодную. Но, как известно еще со времен Наполеона, для ведения войны требуются три вещи: деньги, деньги и деньги. Деньги для модернизации армии, деньги для инвестиций в новое оборудование и ПО, и, наконец, очень большие деньги для борьбы с надвигающейся рецессией, а, следовательно, и с ростом недовольства избирателей, которые как всегда примут на себя девятый вал сопровождающих оную неприятностей в виде безработицы, трудностей с погашением кредитов, потерей жилищ, etc.

Так где же может администрация Трампа взять денег, хотя бы для армии и стимулирования экономики?

Вариант первый. Можно попытаться занять. Две предыдущие администрации, кажется, только это и делали. Во время своего нахождения в Белом доме с 2000 по 2008 годы Джордж Буш почти удвоил национальный долг США. Его администрация заняла столько, сколько заняли все его предшественники вместе взятые, включая Клинтона. Но следующая администрация затмила свершения Буша, увеличив федеральный долг с $10 трлн. — до почти $20 трлн., или, в среднем ~$1,2 трлн. в год. То есть, грубо говоря, 1/3 всех расходов федерального бюджета США покрывались за счет заемных средств.

Может ли вновь назначенная администрация продолжить следовать этим курсом?

Еще раз, долг правительства США сегодня составляет практически $20 трлн. И пока доходность американских гособлигаций составляла 1-2% годовых, правительству удавалось достаточно легко обслуживать все возрастающий долг. Доходность американских облигаций с десятилетним сроком погашения на момент избрания Трампа составляла 1,7%, что соответствовало приблизительно $340 млрд. годовых выплат или ориентировочно 8,5% федерального бюджета на 2016 год.

За восемь недель после избрания Дональда Трампа президентом США доходность американских облигаций с десятилетним сроком погашения увеличилась до 2,3%годовых. И это при том, что ставка Федрезерва выросла всего на 0,25 процентных пункта.

Рост доходности объясняется ожиданиями мировых финансовых рынков, что при Дональде Трампе снижение налогов и рост расходов на инфраструктуру и оборону увеличат бюджетный дефицит, повысив потребность бюджета в заемных средствах. А дополнительный бюджетный дефицит может привести к ускорению инфляции, что, в свою очередь должно побудить ФРС к новым повышениям процентной ставки. Образуется этакая заемно-инфляционная спираль, которая ведет к дальнейшему росту доходности госбумаг.

Средняя процентная ставка, по которой американское правительство платило по своим долгам с различными сроками погашения, в 2000 году (накануне развертывания монетарного эксперимента по “разбрасыванию денег с вертолета“) составляла 6,62%.

Сейчас раздаются голоса, в том числе и из Федрезерва, призывающие к “нормализации” процентных ставок. То есть увеличению ключевой ставки ФРС к той, которая была в 2006-08 годах (5,25%). Это, несомненно, вызовет мощный приток инвестиций в страну. Но это одновременно означает, что выплаты по госбумагам вырастут до ~7% годовых или $1,6 трлн. в год, что больше 40% федерального бюджета.

Кроме того, нельзя забывать, что госдолг США составляет относительно небольшую долю общей задолженности экономики этого государства (~20%). Поскольку увеличение базовой ставки ФРС немедленно отразится на росте стоимости обслуживания долгов не только федерального правительства, но и всех остальных ($80трлн. * 8%, а то и 10% годовых = от 6 до 8 трлн. долларов в год). Выплачивать по долгам от 1/3 до 1/2 ВВП страны просто невозможно.

В итоге Штаты сталкиваются с дилеммой: если они хотят привлечь инвестиции для модернизации страны необходимо ставку повышать. Но если они хотят жить по средствам, то нельзя позволять процентным ставкам вырасти. Тогда госзаимствования могли бы все-таки продолжаться хотя бы в прежних размерах ($1-2 трлн. в год). Но для этого ФРС придется вернуться к практике количественного смягчения, которую Барак Обама был вынужден прекратить еще в 2014 году, и вновь начать «печатать» доллары. В результате возрастет вероятность высокой инфляции, начала валютных войн, роста (с последующим неизбежным крахом) очередных биржевых и прочих финансовых пузырей, который надуваются все последние месяцы, и других «черных лебедей», которые живут там, где деньги «разбрасываются с вертолетов».

Часть 3.

Вот с этим-то намечаются большие проблемы.

С точки зрения занятости эффект от внедрения высокотехнологичных инноваций, обеспечивающих снижение затрат труда, в США и других развитых странах носит комплексный характер. С одной стороны, фабрики вроде Parkdale напрямую не создают большого количества рабочих мест; с другой — они способствуют росту числа сотрудников у поставщиков и в смежных областях, таких, например, как перевозка сырья и готовой продукции грузовым автомобильным транспортом. С одной стороны, роботы, конечно, лишают работы сотрудников, выполняющих рутинную работу; с другой — они помогают промышленности США конкурировать со странами с дешевой рабочей силой.

Есть, однако, в этой истории с возвращением производства в США одно неприятное обстоятельство. Даже те, в общем-то, немногочисленные рабочие места, которые создаются сейчас в результате переноса производства обратно в США, вряд ли останутся в будущем: по-видимому, вслед за превращением роботов в умелых и проворных помощников и повсеместным распространением технологий трехмерной печати многие производства, в конце концов, будут полностью автоматизированы. Впрочем, уже сейчас доля промышленности в общей численности занятого населения составляет менее 10%. Таким образом, внедрение промышленных роботов и возвращение производства вряд ли окажут значительное влияние на рынок труда в целом.

Хуже другое. Происходит процесс ускоренной поляризации рабочей силы.

В 2012 году экономисты Нир Хаимович и Хенри Сиу провели исследование, в рамках которого проанализировали данные по последним рецессиям в США. И обнаружили, что хорошие рабочие места для среднего класса в наибольшей степени подвержены риску полного исчезновения, тогда как новые рабочие места в периоды восстановления создаются главным образом в низкооплачиваемых секторах, таких как розничная торговля, гостиничный бизнес и сфера общественного питания. При этом к профессиям, требующим высокой квалификации и дополнительной подготовки, это относится в наименьшей степени.

Многие из этих новых низкооплачиваемых рабочих мест к тому же предполагают частичную занятость. В период с декабря 2007 года, когда началась Великая рецессия, и до августа 2013 года рынок труда потерял около 5 млн. рабочих мест с постоянной занятостью. Притом что количество рабочих мест с частичной занятостью фактически выросло приблизительно на 3 миллиона. Это увеличение количества рабочих мест с частичной занятостью произошло исключительно за счет тех, кому урезали рабочее время, или тех, кто хотел бы иметь работу с постоянной занятостью, но не смог ее найти.

Тенденция к вымыванию из экономики базовых рабочих мест для среднего класса средней квалификации и замене их, с одной стороны, низкооплачиваемыми рабочими местами в сфере обслуживания, а с другой — рабочими местами, требующими высокой квалификации и наличия определенной специальности, которые обычно недосягаемы для большинства работающего населения, и получила название «поляризация рынка труда». Профессиональная поляризация привела к тому, что рынок труда по своей структуре стал похож на песочные часы, где работники, которые не могут получить желаемое место на самом верху, в конце концов, опускаются на самый низ.

Феномен поляризации был всесторонне изучен экономистом из MIT Дэвидом Аутором. В работе 2010года Аутор выделяет следующие категории профессий в среднем сегменте, которые особенно сильно пострадали в результате поляризации: производство (включая ремесленный труд и ремонтные работы, а также такие профессии, как оператор, производственный рабочий и подсобный рабочий без квалификации), торговля, офисная и административная работа. За тридцать лет, с 1979 по 2009годы, процент экономически активного населения США, занятого в этих четырех сферах, уменьшился с 57,3 до 45,7 миллионов; причем в период с 2007 по 2009 годы темп сокращения количества рабочих мест заметно ускорился. В скобках заметим, что поляризация не является чисто американским феноменом: она была зафиксирована в большинстве промышленно развитых стран, в частности, в шестнадцати странах ЕС в течение тридцати лет, с 1993 по 2006годы, отмечалось значительное снижение доли экономически активного населения, занятого в среднем сегменте рынка труда.

В результате в 1973 году (ценах 2013 года) рядовой рабочий, занятый на производстве в негосударственном секторе экономики, получал в среднем $767 в неделю. При этом к числу таких рабочих относилась половина экономически активного населения Америки. Уже в следующем году реальная средняя заработная плата пошла вниз и с тех пор продолжает снижаться. Четыре десятилетия спустя точно такой же рядовой рабочий зарабатывает всего лишь $664, то есть его зарплата за это время уменьшилась приблизительно на 13%.

Еще одной опасной тенденцией стало сокращение доли экономически активного населения. После Великой рецессии 2008–2009 годов падение уровня безработицы зачастую было обусловлено не созданием большого количества новых рабочих мест, а уходом из состава экономически активного населения потерявших всякую надежду людей. В отличие от показателя уровня безработицы, учитывающего только тех, кто занимается активным поиском работы, показатель доли экономического активного населения дает наглядное представление о количестве тех, кто сдался.

Так вот, с марта 2010 года по июнь 2015 года уровень безработицы (в % рабочей силы) упал с 9,8% до 5,3%, а количество экономически активного населения снизилось с 65,2% до 62,6%. То есть более половины сокращения обусловлена не увеличением рабочих мест, а уходом с рынка труда людей, отчаявшихся в поиске работы.

Есть одна популярная притча о Генри Форде II и Уолтере Рейтере, легендарном руководителе Объединенного профсоюза рабочих автомобильной промышленности. В ней рассказывается о том, как они отправились осматривать завод по производству автомобилей, на котором только что были внедрены технологии автоматизации. В какой-то момент президент FordMotorCompany решил огорошить Рейтера: «Уолтер, как вы собираетесь заставить этих роботов платить членские взносы?» Рейтер, ни секунды не колеблясь, парировал: «Генри, а как вы собираетесь заставить их покупать ваши машины?»

Суть этой притчи в том, что рабочие — тоже потребители, и без своих зарплат они не смогут покупать товары и услуги. Наверное, больше, чем в любом другом секторе экономики, эта взаимосвязь видна в автомобильной промышленности. Когда родоначальник династии Генри Форд расширил производство «Форд-Т» в 1914 году, он, как известно, удвоил зарплаты, подняв их до $5 в день, и тем самым сделал так, что у его рабочих было достаточно денег, чтобы купить продукт собственного труда — автомобиль. Это событие стало отправной точкой для роста автомобильной промышленности, неотъемлемой частью которого стало формирование многочисленного американского среднего класса.

Приведенные выше данные показывают, что этот симбиоз доходов среднего класса и устойчивого массового потребительского спроса сегодня рушится.

Массовое внедрение промышленных роботов и возвращение в США промышленного производства на новой компьютеризованной основе совершенно точно не восстановят этот симбиоз. Они его разрушат окончательно.

Сверх того, в настоящее время наблюдается колоссальный рост неравенства не только в доходах, но и в потреблении. На 5% богатейших семей сейчас приходится почти 40% расходов, и эта тенденция к дальнейшей концентрации потребления на верхних ступеньках социальной лестницы почти наверняка продолжится. Между тем, заработная плата остается главным механизмом перераспределения покупательной способности в руки потребителей. Если деградация этого механизма продолжится, Штаты столкнутся с проблемой отсутствия такого платежеспособного спроса, которое необходимо для дальнейшего роста ориентированной на массовый рынок экономики.

Таким образом, существует объективное противоречие между двумя основными направлениями, по которым собирается двигаться администрация Трампа, в том случае, если она желает выполнять свои предвыборные обещания и добиться переизбрания нового президента на второй срок.

Часть 2.

Из всех перечисленных выше основных задач, пожалуй только возможность модернизации и усиления вооруженных сил США не вызывает особых сомнений. Наличие уникальных технологий; не утраченные возможности ВПК Америки внедрять их в средства уничтожения и производить самые передовые системы вооружений; достаточный количественно и качественно контингент для создания любых воинских частей и соединений – все это делает армию США достаточно легко усиливаемой. При наличии достаточного объема финансирования. (По утечкам из администрации Трампа только на модернизацию ядерной триады США предполагается потратить $1 трлн.) Отметим это условие и пойдем дальше.

Может ли вновь обрести мировое первенство промышленная мощь Америки? Несмотря на сильную конкуренцию развивающихся, прежде всего азиатских стран по уровню заработной платы (отмечу, что именно этот фактор способствовал в последние десятилетия переносу производства в Китай, ЮВА, Индию и Мексику)? С моей точки зрения – да.

Приведу пример.

В сентябре 2013года в TheNewYorkTimes вышла статья Стефани Клиффорд, в которой рассказывалось о текстильной фабрике ParkdaleMills из города Гаффни в Южной Каролине. Сейчас на фабрике работает около 140 человек. В 1980-е годы для обеспечения того же объема производства требовалось более 2000 рабочих. На фабрике Parkdale «человек лишь изредка вмешивается в работу машин, главным образом из-за того, что некоторые этапы производственного процесса — например, перевозку полуфабриката пряжи с одного станка на другой на погрузчике — до сих пор дешевле выполнять вручную». Готовая пряжа автоматически передается упаковочным и погрузочным машинам по прикрепленным к потолку конвейерным лентам.

Но даже этих 140 рабочих мест достаточно, чтобы констатировать положительную динамику показателя занятости в промышленном производстве после десятилетий спада. В 1990-е гг., когда начался процесс переноса производства в страны с низким уровнем оплаты труда от американской текстильной промышленности мало что осталось. В период с 1990 по 2012годы страна потеряла 1,2млн. рабочих мест, то есть более чем три четверти от общего числа занятых в текстильной промышленности. Однако вот уже несколько лет в этой сфере наблюдается заметный рост объемов производства. С 2009 по 2012 годы объем экспорта текстильных и швейных изделий из США вырос на 37%, достигнув почти $23 млрд. в денежном выражении. Главным фактором такого разворота является повышение эффективности автоматизированных технологий, способных конкурировать даже с самыми низкооплачиваемыми рабочими в других странах.

Возвращение производства в страну дает множество преимуществ, одно из которых — существенное снижение транспортных издержек. Размещая фабрики в непосредственной близости от рынков сбыта и центров разработки, компании получают возможность сократить длительность производственного цикла и значительно быстрее реагировать на изменения потребительских предпочтений. Поэтому не удивительно, что когда в апреле 2012 года компания TheBostonConsultingGroup провела опрос руководителей промышленных предприятий США, он показал, что почти половина компаний с объемом продаж свыше $10 млрд. либо уже предпринимают активные шаги по переносу производства обратно в США, либо не исключают возможности такого переноса в ближайшем будущем.

То есть процесс пошел еще до выдвижения Трампа на высокий пост. Просто экономике США требуется хороший тычок стимулом, чтобы быстрее развернуться в указанном направлении. Технологии есть, дело лишь за инвестициями. Думаю, введение серьезной импортной пошлины «на все» (может 5%, а то и 10%), как это обсуждается сейчас в команде избранного президента, таким стимулом вполне может послужить. Процесс «импортозамещения» пойдет ускоренным темпом.

Хочу подчеркнуть: возрождение промышленной мощи Америки пройдет на новой технологической основе, на базе повсеместного внедрения робототехники и электронных интеллектуальных систем, как в производственных процессах, так и в управлении. А еще это потребует огромных инвестиций.

Но как в этих условиях с выполнением третьей задачи: созданием большого количества новых рабочих мест и ростом благосостояния среднего класса?

Победа Трампа: что дальше? Заметки экономиста.

Часть 1.

Для начала хочу остановиться на том, откуда растут ноги трамповой победы.

В конце декабря прошлого года Москву посетил Лоуренс Макдональд, работавший вице-президентом в LehmanBrothers и являющийся автором бестселлера о его крахе, и выступил на конференции «Глобальная экономика и финансовые рынки в эпоху неопределенности: сценарии и прогнозы», в рамках которой разъяснил причину победы Дональда Трампа на президентских выборах в США. Антон Запольский из Национального рейтингового агентства записал тезисы выступления известного финансиста. Желающие ознакомиться с полным вариантом записи могут посмотреть http://colonelcassad.livejournal.com/3150...

Приведу только основные тезисы:

«1. Согласно исследованию компании McKinsey, более 70% американцев заявили, что их доходы снизились за последние 10 лет (McKinsey);

2. C 1973 года доходы 1% самых богатых американцев выросли на 73%, доходы всех остальных – снизились на 5% (Reuters, Bloomberg);

3. Совокупный рост зарплат в США замедлился с 4,2% в 2010 году до 2,4% в 2016 (BLS, Bloomberg);

4. Количество постоянных рабочих мест в США выросло с 2007 года на 2,1 млн, при этом численность населения США за этот же период выросла на 29,4 млн человек (BLS data);

5. «Стальной пояс» (SteelBelt) США, состоящий из штатов, в которых были сосредоточены крупнейшие сталелитейные и автомобильные заводы (Иллинойс, Пенсильвания, Индиана, Огайо) теперь называется «Ржавый пояс» (RustBelt), где сильнее всего в стране растет безработица, преступность, смертность (Bloomberg);

6. Уровень безработицы среди молодежи в возрастной группе 18-24 года максимальный за последние 50 лет. Количество работающих американцев в этой возрастной группе не превышает 45% (Bloomberg);

7. В 1970 году количество американцев, которые не платили налоги, составляло 11% населения США. В 2016 году их количество составило 49%. Почти 50% американцев не работают и не платят налоги! С 2000 года эта цифра увеличилась на 15%! (CBO, FED, Treasurydata);

8. Количество работающих американцев сократилось с 2000 года на 28 млн человек. В декабре 2016 года количество неработающих американцев превысило 95 млн человек (BLS data);

9. Начиная с 2000 года, каждое шестое рабочее место исчезло из промышленного производства – это 3,2 млн. рабочих мест (BLS data);

10. Доходы среднего класса американцев и европейцев с 1988 по 2008 год выросли на 1-5%, при этом доходы среднего класса в Азии выросли на 60-70%, доходы 5% богатейших людей США и Европы выросли на 40-45%. Глобализация лишила рабочих мест средний класс на Западе, обогатила владельцев компаний и повысила благосостояние населения беднейших стран Азии (HarvardBusinessReview, ErankoMilanovic);

11. С 2000 года темп роста производительности труда в США упал на 2,5% – с 2,9% до 0,4% (BEA, Bloomberg);

12. Государственный долг за время президентства Барака Обамы вырос с $8,8 трлн в 2008 году до $19,5 трлн в 2016, при этом рост ВВП США за этот же период составил 9,5%, то есть в среднем по 1,19% в год. Это самые низкие темпы за последние 25 лет (Всемирный Банк) [от себя добавлю: по состоянию на 30 декабря 2016 года, на конец рабочего дня долг был равен $19,976 трлн. – Э.];

13. «Уровень безработицы в среде молодых афроамериканцев и латиноамериканцев, не имеющих дипломов колледжа, остается крайне высокой», Джаннет Еллен, июнь 2016

14. В 2015 году из 1 750 000 одобренных банковских потребительских кредитов на афроамериканцев пришлось только 36 500, или 2% от общего объема выдачи (Департамент жилищного и городского развития США (HUD), Федеральная жилищная администрация (FHA);

15. Только 45% семей афроамериканцев и 47% семей латиноамериканцев являются собственниками жилья, притом, что среди белых американцев эта доля превышает 70% (Исследование доходов и участия в программе ипотечного кредитования, PanelWave 2011)».

К этому добавлю следующие факты:

• газета WashingtonPost 2 января 2010 г. сообщала, что за первое десятилетие XXI века не было создано ни одного нового рабочего места. Такого в Штатах не было со времен Великой депрессии. Более того, в послевоенный период каждых десять лет количество рабочих мест увеличивалось не менее чем на 20%. Даже в 1970-е годы, то есть в эпоху стагфляции и энергетического кризиса, число рабочих мест выросло на 27%. При этом, только с учетом прироста трудоспособного населения, экономика США нуждается приблизительно в миллионе новых рабочих мест ежегодно. Другими словами, за эти первые десять лет нового века они недосчитались около 10 млн. рабочих мест, которые следовало бы создать, но которые так и не появились;

• согласно данным за 2013 год, рядовой работник, занятый в сфере промышленного производства и услуг, зарабатывал на 13% меньше, чем в 1973 году (после корректировки на инфляцию). И это несмотря даже на то, что производительность труда за тот же период выросла на 107%, а такие затратные статьи расходов, как жилье, образование и медицина, увеличились многократно;

• на 5% богатейших американских семей в настоящее время приходится почти 40% всех расходов;

• доля американского ВВП, приходящаяся на финансы, страхование и сферу недвижимости, выросла с 15 до 24%, превзойдя обрабатывающую промышленность;

• средний долг американских домохозяйств вырос, примерно, в два раза по отношению к их годовому доходу (с 60 до 120%);

• совокупный долг Соединенных Штатов (федеральный, долг штатов, корпораций, домашних хозяйств и пр.) составил, по разным подсчетам, от 90 до 100 триллионов долларов (из 217 трлн. глобального долга составившего 325% мирового ВВП) и в 5 раз превысил ВВП страны;

• в 2015 году MiddleClass впервые в послевоенной истории США стал меньшинством – 49.9%.

Таким образом, можно с уверенностью заключить, что победа Трампа, вопреки противодействию аппарата республиканской партии, а затем развязанной против него в СМИ истеричной компании, организованной и демократами, и некоторыми республиканцами, явилась не следствием какой-то особой харизмы или манипулированием американскими избирателями посредством социальных сетей или хакерского взлома различных баз данных. Победа Трампа стала почти неизбежна, когда неравенство доходов взлетело до уровня, не наблюдавшегося с 1929года, и стало ясно, что плоды развития американской экономики теперь почти в полном объеме достаются собственникам бизнеса и инвесторам. Доля труда в совокупном национальном доходе резко уменьшилась на фоне увеличения доли капитала и, судя по всему, продолжает свое свободное падение. Средний класс – социальная опора американского истэблишмента – деградирует и теряет, как численно, так и экономически свою балластную роль. Эпоха оптимального социального равновесия, которая имела место в 50-х – 70-х годах прошлого века подошла к концу, и американское общество вступило в новую эру.

Подчеркну: победа Трампа стала результатом, прежде всего социального напряжения, возникшего в американском обществе. В этих условиях, часть элиты, в основном представляющая промышленный потенциал страны, приняла решение поддержать кандидата, провозглашавшего изменение экономической парадигмы. С приоритетного при Клинтон-Буш-Обама курса на глобализацию, которая подразумевала господство транснациональных, прежде всего финансовых, корпораций на всем общемировом пространстве (причем это не означает господство исключительно американских корпораций: например, из 500 крупнейших финансовых компаний и банков более 180 имеют штаб-квартиру в Великобритании) с их лозунгом: «не важно, в какой стране, важно иметь максимальную прибыль», на приоритетное развитие экономики именно США. Здесь я согласен с Михаилом Хазиным: «Специфика выигрыша Трампа на президентских выборах в США состоит, прежде всего, в том, что он смог победить только потому, что всей американской элите стало понятно — необходимы радикальные реформы. Не Трамп выиграл, потому что предлагал реформы, а Трампа искали, потому что всем стало понятно, реформы нужны». Не думаю, что необходимость радикальных реформ стало понятна всей американской элите. Важно, что ее ощутил национально ориентированный капитал.

Трамп, как выразитель интересов именно этого слоя элиты шел на выборы под лозунгом: «Вернем Америке величие». На информационном ресурсе Белого дома опубликована программа деятельности президента Трампа на ближайшие годы. Администрация президента Трампа предлагает следующую программу своей деятельности, которая состоит из шести основных разделов:

1. план по энергетике;

2. внешняя политика;

3. вернуть рабочие места и рост производства;

4. сделать вооруженные силы вновь сильными;

5. поддержка системы правопорядка в обществе;

6. торговые соглашения действуют в интересах всех американцев.

Думаю, из перечисленного нужно выделить три ключевых направления:

• возрождение промышленной мощи Америки (включая энергетику и модернизацию основательно запущенных в последние десятилетия коммуникаций);

• создание максимально большого количества рабочих мест и рост на этой основе благосостояния среднего класса;

• модернизация американской армии.

Могут ли Трамп и его команда рассчитывать на успешное решение перечисленных задач? Попробуем разобраться.

В понедельник вечером, в программе "Познер" на 1 канале, Председатель Совета Федерации Федерального Собрания РФ С.Миронов позволил себе крамольные с точки зрения "Единой России" высказывания. Отвечая на вопросы телезрителей, он сказал следующее:

цитата

В.ПОЗНЕР (зачитывает вопрос телезрителя – Эдди): Алексей Вадимович Цвиль: "Вы неоднократно заявляли, что поддерживаете В.Путина, но не поддерживаете "Единую Россию". Но ведь Владимир Путин является председателем "Единой России", полностью ее поддерживает. Это боязнь поругаться с председателем правительства или что-то другое? Как же понимать вашу позицию?"

С.МИРОНОВ: Когда, например, были выборы 2004 года и когда Владимир Путин не был лидером "Единой России", я действительно говорил о том, что я поддерживаю Владимира Путина. И скажу, например, что все, что касается его внешнеполитических аспектов, в том числе и некоторых решений внутриполитических, мы, наша партия поддерживает. Но, например, мы категорически не согласны с бюджетом, который внес Владимир Путин, поэтому мы голосовали против. Мы не согласны с теми антикризисными мерами, которые предлагал Владимир Путин, и поэтому мы предложили свой антикризисный план. Поэтому говорить о том, что мы, и лично я, во всем поддерживаем Владимира Путина, это уже устаревшая информация. Между прочим, в немалой степени у нас возникают противоречия в связи с тем, что Владимир Владимирович Путин возглавил оппозиционную для нас и неприемлемую по идеологии с каким-то сомнительным консерватизмом партию "Единая Россия".

Последовавшая затем реакция правящей партии весьма примечательна. В частности,

цитата

...первый заместитель секретаря президиума Генсовета "Единой России" Андрей Исаев считает, что Миронов должен сам уйти в отставку. "Заявление Миронова о том, что он больше не поддерживает Владимира Путина, является, с моей точки зрения, его личным моральным крахом", — цитирует сайт партии слова А. Исаева. "Сейчас, когда Миронов считает, что возник кризис, и что, как ему кажется, зашаталась ситуация, он, как крыса, пытается бежать с корабля", — подчеркнул А.Исаев.

Получается, что у руководителя оппозиционной партии (о степени ее оппозиционности лучше скромно промолчать, но все же…) в нашей политическом климате просто не может быть мнения, отличного от…?

Что ж, если крысы бегут с корабля, надо, по меньшей мере, запасаться спасжилетами.