В отличие от «Не гаси свет» и «На краю бездны», тут Бернар Миньер ступает на дорогу классического полицейского детектива, в котором, наверное, уже довольно трудно придумать что-то новое, поскольку в нем уже отметились архи — изобретательные авторы.

Немного поясню свою мысль: да, в «Не гаси свет» вроде бы имеется полицейский — временно восстанавливающийся в профилактории, кстати, — однако там присутствует весьма ощутимая линия именно с триллером с точки зрения девушки-радиоведущей.

В частности, авторы современных детективов, похоже, соревнуются между собой, у кого самые изобретательные убийцы в оформлении мест преступления. А убийцы — как это нынче модно —при креативном создании настоящих артефактов на местах преступлений непременно стремятся донести некий персональный адресный месседж именно до того, кто эти криминальные эпизоды расследует.

Ну, конечно, тут можно попробовать нарисовать образ еще одной очередной женщины- детектива, которая вовсе не белая и пушистая и у которой в анамнезе много проблем... Что и делает Миньер.

Место действия на этот раз — Испания.

Автор рисует много чарующих картин Испании — какие виды вначале открываются из окна автомобиля, а затем — на старинных улочках. В каких ресторанах герои едят и что находится в гостиничных номерах.

А также читателя услаждают цитатами из текста «Метаморфоз» Овидия и описанием картин эпохи Возрождения.

Множественные личности, детские травмы, профайлеры, и возможно, самое главное в романе — новая перспективная программа систематизации и обработки криминальной базы данных...

Вот так, собственно, в общении пары героев на фоне испанских красот и в их достаточно неспешных размышлениях «о том-о сем» и проходит основная часть романа.

И только ближе к концу потихоньку начинается примеривание то одной, то другой фигуры из тех, что попала в поле зрения детективов — и наблюдающего за ними читателя — на роль того самого «основного злодея»... Тут Миньер пытается организовать некие твисты, но, полагаю, опытного читальщика детективов, который тоже уже перебрал в уме все возможные кандидатуры, будет трудно чем-то удивить.

Похоже, многие читатели, поначалу с удовольствием втянувшись в повествование, вскоре чувствуют себя разочарованными, когда сюжет вдруг перестает развиваться по ожидаемому клише триллера... Думаю, тут просто нужно набраться терпения, и вскоре станет понятно, «что к чему».

Могу отметить грамотное построение интриги — думаю, роман отлично смотрелся бы при экранизации, хотя при этом он, конечно, неминуемо потерял бы кое-что из уникального авторского стиля — и создание своеобразной копии мира московских улиц, магазинов, кафе, парков, ночных клубов и косметических салонов...

Также радует очень точная психологическая составляющая девичьего мира, хорошо написанные, живые диалоги и умело схваченные детали общения.

При этом периодически встречались стилистические погрешности типа часто употребляемого грубоватого выражения «Без понятия» в довольно приличных разговорах приличных людей.

А еще мне категорически не заходили используемые метафоры типа вот таких:

«Внутри меня звенят хрустальные колокольчики.»

«Цветы под кожей горят все так же жарко.»

«В наших запястьях в едином ритме звенит стеклянный морской прибой.»

Возможно, подобные словесные обороты придают тексту своеобразное очарование, хотя из-за таких непривычных сочетаний стиль кажется то ли излишне экзальтированным и гламурным — что немудрено, ведь главная героиня — весьма одухотворенная, девушка с восприятием художника, мыслящая категориями запахов, красок и фонов на пейзажах, — то ли каким-то... целлулоидным.

В целом для меня такая проза слишком дистиллирована, но для романтичных молоденьких девушек, возможно, это — «самое то».

Итак, нашумевший роман Алексея Иванова...

Довольно остроумная идея и узнаваемая действительность.

Каждая глава предваряется эпиграфом на тему истекания кровью из советских героических песен — в основном времен гражданской войны. И это вкупе с проживанием рядом с пионерлагерем ветерана революции наводит на определенные размышления...

А еще, памятуя о названии романа, начинаешь присматриваться к персоналу «столовки» и ошивающимся возле здания собакам...

Создается впечатление, что автор ставил перед собой задачу упомянуть в романе как можно большее количество детских забав времен 80-х — то есть книга фактически становится чуть ли не справочником по подобным забавам.

В общем, если кому-то интересно, как протекала жизнь в пионерском лагере и какими шутками перебрасывались между собой пионеры подросткового возраста, то он свое любопытство удовлетворит сполна, да еще, пожалуй, к концу романа и пресытится всей этой эстетикой.

То же самое касается и излюбленных подростковых фразочек того времени.

Многие советские детские присказки, подкалывания или надписи в девичьих тетрадках вызывают радостное чувство узнавания.

Однако немудрено подустать от чтения реплик, отпускаемых не сильно обремененными интеллектом мальчишками.

Впрочем, интеллектуальная составляющая мира взрослых ушла от мира детей не слишком далеко.

Вот что рассказывает студент Игорь на «взрослой вечеринке»:

"– Димон у нас в классе самым остроумным был, – усаживаясь, сообщил Игорь. – Однажды он учительнице химии в колбу засунул собачью какашку.

Димон залился счастливым хохотом.»

Один из главных героев — мальчик с довольно пытливым умом, который ставит перед собой интересные вопросы. Он мечтает о настоящем коллективе.

«Он жалел, что нет такой особой машинки, когда нажал кнопку – и все сразу слушаются, и получается команда.»

Вместо этого он получает коллектив чисто формальный, показушный.

«Валерка обречённо торчал на лавке, не зная, чем себя занять. Товарищеским судом он был приговорён к коллективу.

А чуть позже ему объясняют, что вся пионерская движуха- это понарошку.»

«Так положено! Ты что, обиделся? Маленький, что ли? Это же всё как бы понарошку! Разные там пионерские собрания, флаги, звёздочки, галстуки – они все понарошку!»

Не буду спойлерить и рассказывать, какие необычные — вот прямо-таки мистические — события в лагере помогли ему посмотреть на это все новыми глазами...

Дальше выскажусь кратко:

Как написано: в классической манере советской литературы для подростков, простым языком, легко читается. Все «тонкие» места многократно объясняются с точки зрения здравого смысла.

Есть колоритные запоминающиеся персонажи.

Степень вовлеченности читателя в сюжет: умеренная. Все происходящее выглядит в некоторой степени остроумной игрой.

Внушительных размеров рассказ 1992 года, который, на мой взгляд, можно было бы сделать раза в два короче. Впрочем, если автору платят за количество печатных знаков, то вряд ли он будет критически проходиться по собственному тексту... Возможно, некая избыточность объясняется тем, что автору непременно хотелось «дожать», довести свою идею до необходимой кондиции абсурда, ведь тут у него имеется как бы «черный юмор» или нечто подобное... А вот что именно тут имеется и к чему автор нас хотел привести — вот этого я как раз так и не поняла, потому что то, что нам открывается — это слишком очевидно и банально.

Замечу, что картину немного скрашивает опять-таки чрезмерно подробно описанное взаимодействие мужа с женой... Которое настолько избыточно, что превращается в самопародию.

В общем, нельзя сказать что сейчас, в 2023 году, читать этот текст было сильно интересно — ну, может потому, что в нем слишком много внутри-американских забытых персонажей рок-культуры, и еще потому, что я не слишком большой знаток и фанат творений Нормана Роквелла. А может потому, что мы уже видели так много подобного в фильмах и т.д. — в том числе снятых гораздо позже 1992 года...

Словом, всякий раз убеждаюсь, что нужно стараться читать новые вещи, а не те, которые в свое время казались забавными, но идеи которых давным-давно растащили и растиражировали.

А вообще-то и сам Кинг упоминает, что образ затерянного в пространстве городка «с сюрпризами» не так уж и оригинален:

«И внезапно Мэри поняла, откуда она знает этот город: много раз видела его по телевизору, поздней ночь. Какой там Рэй Брэдбери с его адским Марсом или кукольный домик из «Ганса и Гретель». Куда больше это место напоминало Странный маленький городок, куда люди то и дело забредали в различных сериях «Сумеречной зоны».»

Сразу скажу, что такого рода твисты, а точнее — переворачивание с ног на голову — я встречала разве только у Мишеля Бюсси...

Однако обо всем по порядку.

Повествование развивается, оставляя читателю много пищи для размышлений благодаря разным загадочным событиям и странным совпадениям. Вскоре появляются дополнительные сюжетные линии, и остается только гадать, как между собой связаны описываемые события и кто какую роль сыграют, например, в совершившемся убийстве.

Мне понравилась почти призрачная, волнующая атмосфера каких-то странных находок и тревожащих фактов, которые очень долго не могут сложиться в хоть сколько-нибудь цельную непротиворечивую правдоподобную картину, и потому оседают некой приятно- будоражащей массой в голове читателя.

Рассуждения главной героини, мелькающие у нее в мозгу мысли, да даже и сами по себе взгляды на жизнь этой рассудительной не слишком эмоциональной женщины, матери семейства — все читается очень приятно.

Со временем вроде бы все более четко вырисовывается ярко выраженная злоумышленница и проступают ее возможные мотивы, хотя полной ясности картина все никак не достигает...

А потом... А потом читатель обнаруживает этот самый твист:)

Прежде всего, сходу обращает на себя внимание стиль...

Этот стиль я назвала бы «А что, так можно было?»

Поначалу я не могла избавиться от ощущения, что читаю дневник современной женщины — если не сказать «бабы» — в жанре ЛР со всеми вытекающими ограниченностями и туповатостями, присущими бабскому дневнику. Чуть позже, когда диалог «двух кумушек в одной» слегка устаканился, картина сделалась еще более интересной: стиль стал напоминать скрещивание женского внутреннего монолога (точнее — диалога, но про это ниже) уровня попаданческого лыра с чем-то очень разговорным в жанре сетевого трепа — впрочем, с отдельными редкими кусками, похожими-таки на литературу. Метафоры в тексте тоже наличествуют — правда, большей частью опять-таки сгенерированные путем переиначивания выражений из все тех же прикольных разговорных оборотов.

По сюжету и по жанру мы имеем «попаданство... для взрослых» (т.е. не для подростков-геймеров). Перед нами поток сознания «человека с принудительным раздвоением личности», пола женского.

Поначалу идет традиционный этап привыкания к телу и к обстановке. ГГ наблюдает за происходящим, находясь словно вовне — примерно как в фильме или в компьютерной игре, — истолковывая зрительные образы в привычной для себя системе координат, и при этом «играет» своей героиней, находясь внутри нее... Надо сказать, эта часть получается достаточно напряженной для читателя, поскольку впору застрять в переводах с квази-латиноамериканского языка конца ХIХ века на «нормальный». Практически за каждым утвердительным предложением немедленно следует вопрос от чайника-неофита — то есть от той, кто вселился в тело.

После быстро затихшей движухи первой части возникает вопрос, чем же теперь автор сюжетно наполнит текст окромя реминисценций на столь любимые у русской публики творения Маркеса, Исабель Альенде и т.д. — отметим, что для создания атмосферы в ход идут имена всяких там Хосе, пирожки с жаботикабовой и некая неизменно присущая магическому реализму хаотичность и бестолковость в поведении героев.

Тут все оказывается достаточно просто: начиная с какой то главы происходящее начинает напоминать мексиканский сериал с большим количеством более или менее эпизодических действующих лиц и с обязательно присутствующими охающими, всплескивающими руками и неистово крестящимися тетушками, из последних сил пытающимися блюсти традиции.

По факту мы имеем гимн самодостаточной женщины — впрочем, неравнодушной к сексу.

«Ну а что, если ты вдова, обходиться одними бананами? Да и с бананами, знаете, выходит иногда всякое, если их молодые парни собирали немытыми руками...»

Разговоры подружек:

«Слушай, я бы тоже упала на спину, если бы он на меня посмотрел! Там в Сан Луисе много таких, нет?»

Во время, свободное от решения задач подъема уровня образования в Аргентине, героинь заботит, во что одеваться, как вести себя с мужчинами, как заниматься с ними сексом, как воспитывать детей... Однако самое главное — это, конечно, сидеть на балконе с чашечкой отличного кофе, с видом на горы... И с запасом хороших книг для чтения.

Так все-таки что же у героинь на любовном фронте? Как решена тема любви?

Уж если и влюбляться в кого, то в поэта. Ибо

«Я... все время смутно ждала от поэзии чего-то большего, чем изящные рифмы и изящные эмоции. Чтобы ритм дыхания затянуло, повело, а потом оборвало в нужном месте. А потом повело снова.»

Хотя, честно говоря,

»- Тебя больше соблазняет история, чем мужчина.

- Как будто тебя нет.»

Есть в книге пласт с перекличкой культур, который я, пожалуй, оставлю за рамками рассмотрения. И есть пласт необычайной интимности этого внутреннего диалога, в котором, опять-таки, желающие могут с удовольствием покопаться.

Фактическую сторону этой истории можно интерпретировать как встречу двух людей — можно сказать, встречу двух «одиночеств». Которые до до момента своего случайного, на первый взгляд, пересечения в пространстве и знать не знали, что, оказываются, нуждаются друг в друге, да и вообще — что нуждаются в ком-то еще, но зато после встречи — которая изменила их мироощущение — внушили себе, что всю жизнь двигались навстречу друг другу.

Изюминку истории придает то, что эти двое не смогли быть вместе по вполне прозаической причине — женщина была замужем. И потому это как раз тот случай, когда неосуществленные отношения уходят в область воспоминаний, неизбежно обретая щемящий оттенок.

История рассказана автором с толикой торжественности и даже с некоторой, я бы сказала, напыщенностью. Мужской персонаж изображен как некое полу-магическое воплощение каких-то древних сил, и потому становится понятно, почему женщина не устояла перед его очарованием.

«Роберт Кинкейд был в каком-то смысле колдун и обитал сам по себе в никому не ведомых местах, таинственных и грозных.»

Сам процесс сближения описан с огромным уважением к действующим лицам, герои — несмотря на то, что для женщины это фактически супружеская измена — ни на миг не теряют достоинство: они словно подчиняются опять-таки неким неподвластным им силам, которые направляют их друг к другу. То же касается и собственно их соитий — все изображено с точки зрения их духовного соединения — тем более, что они оба любят и понимают и поэзию, и магию слов и смыслов.

«Она утыкалась лицом в его шею, плоть к плоти, и чувствовала, как ее ноздри начинают воспринимать запахи реки и дыма от костра, а до слуха доносился стук колес старых паровозов, покидающих ночами зимние вокзалы далекого прошлого. Она видела странников в черных одеяниях, чей путь пролегал вдоль замерзших рек и пышных летних лугов к истокам мира и краю земли. Снова и снова скользил по ее телу леопард, легкий и гибкий, как ветер прерий, и, колыхаясь под его тяжестью, она летела верхом на ветре, как весталка в храме, к благоуханному быстрому пламени, зажженному для тех, кто доплыл до излучины реки забвения.»

Достаточно важен и антураж книги и время действия — август 1965 года: последняя мировая война уже достаточно отошла в прошлое, и началась эпоха потребления, когда превыше всего люди начинают ценить комфорт и успокоительную стабильную привычность. Женщина с ее нереализованными желаниями юности, как это часто бывает в судьбе многих ее сестер по полу, традиционно исполняет роль жены своего недалекого мужа (роль «жены фермера из штата Айовы»), фактически не имея возможности ни с кем поговорить на достаточно отвлеченные темы в своей глубинке, где местным жителям все выходящее за привычные бытовые рамки кажется подозрительным. В то время как мужчина по самому роду своей деятельности приобщен к достаточно интересным материям, и потому зрительных и прочих событий, связанных с путешествиями, в его жизни хоть отбавляй — он как бы «гражданин мира», с легкостью пересекающий пространства по заданию и за счет средств заказчика. Он говорит:

«Моя работа в определенном смысле позволяет мне жить вольной жизнью настолько, насколько это вообще возможно в наше время».

И это добавляет ему дополнительных очков как представителю «некого недостижимого мира» в ее глазах.

В списке благодарностей, которыми традиционно завершаются тексты, Колин Гувер отдает должное своим издателям и отмечает, что эта книга стоит особняком по сравнению с того рода любовными романами, которые она обычно пишет. И, в общем, это достаточно заметно даже такому небольшому специалисту по творчеству этого автора, как я... А все дело в том, что если вынести за скобки развитие сюжета в направлении создания некоторой напряженности, то в глаза бросается достаточно большое количество описаний сцен секса между одними и те ми же партнерами — что, в общем, не особенно типично для триллера, пусть даже написанного женщиной, а, наверное, более типично именно для вполне себе традиционного любовного романа. Заодно уж отмечу, что сцены разнообразных сексуальных соитий описаны в литературном плане вполне достойно и к месту, то есть с ярко выраженной психологической составляющей — в каждый момент с каким- то своим настроением и т.д., — и читать их не слишком скучно, т.е. с этим аспектом у Колин Гувер все обстоит более чем хорошо.

Что же до триллера, то тут имеем следующее.

Порой читатель открывает книгу и после нескольких первых страниц, уже примерно понимая завязку, выстраивает у себя в голове ожидаемое развитие событий и, если перед ним триллер, то предполагает, что автор его поначалу обманет, а потом удивит с помощью твиста, переворачивающего все с ног на голову...

Так вот, я все читала и читала этот роман Колин Гувер, а тот самый долгожданный момент, начиная с которого все предположительно должно было «стать не так», все никак не наступал... Впрочем, кое-какие неожиданности в самом конце нам автор все-таки заготовила.

Ну, и наконец — а о чем вообще книга-то? Здесь впору вспомнить название романа — «тайный дневник». В центре повествования — аспекты семейной жизни, а именно — аспекты отношения женщины к своему мужу и к детям, Казалось бы, не так сильно тут можно разгуляться, но автор все-таки успешно нащупывает некую возможность для маневра.

Было интересно познакомиться с очередным романом Мишеля Бюсси после виртуозно сконструированных «Под опасным солнцем» и «Черных кувшинок».

Мишель Бюсси выбирает довольно любопытные места действия для своих книг — в первой прочитанной книге мне встретились Маркизские острова, потом — любимая деревушка Клода Моне в конце жизни, а на этот раз — побережье Нормандии в феврале.

Перед нами роман, написанный не по уже набившей у читателей оскомину схеме полицейский детектива... Нет, это, скорее, довольно размеренный триллер, в котором герой вместе с автором всегда находит время полюбоваться окружающим пейзажем, описать прохожих на улице и свои эмоции от каждой встреченной женщины.

С большим юмором даются названия как книге целиком (смысл фразы, давшей название роману, становится понятен далеко не сразу — не буду спойлерить, в чем тут дело), так и отдельным главам — заголовками становятся какие-то вскользь брошенный фразы из предыдущей главы, которые неожиданно получают развитие и расшифровку в главе следуюшей.

Наверное, никто так не заинтересован в том, чтобы раскрыть преступление, как несправедливо обвиненный свидетель — именно от его имени и ведется повествование... Интонации рассказа — несмотря на всю непредсказуемость обрушивающихся на героя необъяснимых событий и стечения обстоятельств — достаточно ироничные, что не может не подкупать. Впрочем, главный герой рассказывает о себе далеко не все, оставляя много белых пятен в своей биографии, и потому читатель пребывает в некоторых сомнениях по поводу того, а с «надежным «ли рассказчиком мы имеем дело.

В чем же пытается разобраться герой? Втянутый волей случая в трагическую историю, он вынужден расследовать несколько непонятно каким образом связанных между собой происшествий, в которых одно преступление словно копирует другое. Возникает вопрос, по чьей воле это сходство возникло, если очевидно, что копированием занимался не только убийца — что было бы неудивительно, поскольку достаточно распространено в детективах о «подражателях» — но также и будущая жертва.

Как всегда, у Бюсси получается очень интеллигентная, красивая проза со множеством изысканных наблюдений и формулировок.

А взаимоотношения со внезапно появившейся подружкой по тонкости игры и по неопределенности и вовсе достойны всяческих похвал.

Вот их типичный разговор:

»- Опять сочиняешь?

- Возможно! Я обожаю придумывать истории!»

Однако с какого-то момента все вдруг приходится подвергать сомнению, ибо реальность расплывается... Становится непонятно, что произошло на самом деле, а что — лишь плод воображения персонажа. Герой решает, что то ли он стал жертвой какой-то мистификации, то ли у него...э... нехилые проблемы с психикой...

...Удивится ли потенциальный читатель романа, если я скажу, что в самом конце тональность повествования немного меняется и делается уже не такой игривой, как в начале? И что впору будет приготовить плакательные платочки? Наверное, не слишком-то удивится, ведь все мы знаем, как склонен Бюсси обманывать ожидания читателя.

У меня возникла шальная идея, что слово «киберпанк» в названии означает совсем не тот условный сеттинг по типу «High Tech, Low Life», с которым обычно ассоциируется это понятие ...

О нет, скорее всего, речь идет об одном из героев рассказа, который как раз тот самый классический «панк» с ирокезом в привычном для нас понимании.

Посудите сами — вот что говорится в тексте о персонаже по имени Рэйно:

«Майк и Джорджи снова болтались с этим панком Рэйно...

Рэйно семнадцать, на два года старше любого из нас, он носит косуху и прическу гpебнем (отец чуть с ума не сошел, когда я как-то сказал, что мечтаю о такой же).»

Рэйно — это тот самый идеал для ГГ и пример для подражания. Именно про него и последние, мечтательные строчки рассказа:

«Но больше всего я думаю о Рэйно и о его великих планах. Hикак не могу дождаться, когда же он вытащит меня отсюда.»

А вообще этот текст, перегруженный нынче не так часто употребительной (из-за своей очевидности и смысловой избыточности) в литературе лексикой программистов 80-ых годов, будет любопытен современным юным программерам — они узнают такие экзотические нынче понятия как

«заказала распечатку»

«можно запросто удвоить скорость модема» .

А если серьезно, то в этом ламповом рассказе отразилось некоторое очарование техническими возможностями, связанными с тем , что отныне — то есть с середины 80-х — данные сложных систем стали храниться в базах данных.

Наверное, кульминационным моментом становится следующее откровение от представителя старшего поколения о том, что бумажные копии еще никто не отменял:

«Я проверил все на работе и в банке; все что проходит через компьютеры, проверяется по бумагам. И ты не сможешь ничего поменять больше чем на сутки...

Это то, чем пользуются древние ископаемые, вроде меня, которые не доверяют компьютерам.»

Роман написан еще в далеком 2015 году и является литературным дебютом британской писательницы Рут Уэйр, известной по книге «Игра в ложь»,

Обнаруживаются схожие мотивы с «Игрой в ложь» — тут тоже люди встречаются после долгого перерыва и мысленно обращаются к давним событиям своей юности.

Как это нередко бывает в книгах подобного жанра, компания собирается в месте, оторванном от цивилизации, где плохо ловит интернет. Хотя вечеринка и заявлена как девичник, однако кто и с какой истинной целью собрал этих разношерстных людей, читателю на первых порах не вполне понятно, и потому невольно вспоминается «Десять негритят».

Показалось очень симпатичным описание диалогов во время вечеринки, включая не всегда добродушные взаимные подкалывания. В целом повествование оживляют язвительные и недобрые реплики саркастичной Нины, которая — особенно когда находится в подпитии — насчет всего режет, по ее разумению, правду-матку и переворачивает видимость любых корректных формулировок наизнанку.

Вскоре из-за многочисленных намеков и недомолвок все больше перетягивает на себя внимание некая тайна главной героини в прошлом и создается впечатление, что все происходящее становится следствием каких-то давних сложных событий...

Что же касается разгадки... На мой взгляд, она оказывается вполне жизненной и правдоподобной, хотя не слишком потрясающей воображение — то есть у избалованного триллерами читателя может возникнуть мысль, что в книге происходит «много шума из ничего»...

Тем не менее, это вполне себе качественный роман, написанный на впечатляющем художественном уровне и с достойной психологической проработкой характеров.

Не хочу говорить громких слов, но довольно скоро я поняла, что читаю книгу писателя с очень интересным талантом — вот прямо-таки современного Марка Твена...

Вообще-то поначалу я была уверена, что автор книги — женщина.

В самом деле, довольно часто встречаются книги о незамысловатом общении почтенных матерей семейств, которые всеми силами пытаются вырваться из надоевшей домашней рутины. И всю эту психологию общения домохозяек, когда они одновременно и подбадривают друг друга, и делятся лайфхаками по решению домашних проблем, и шутливо подтрунивают над подругами, обычно как нельзя лучше описывают именно писательницы — представительницы прекрасного пола.

В первых главах автор одновременно и нагнетает некоторое количество страха, и словно бы иронизирует над происходящим, как бы намекая, что все это происходит не всерьез. А уж к теме чтения книжек в литературном клубе он и вовсе подходит с ноткой комизма, заявляя, что «главный подозреваемый» читает Керуака и прочих битников, а один из героев- подростков увлекается темой нацистов во времена второй мировой войны.

Дальше книга выруливает на довольно тонко написанное местами сатирическое повествование о нравах жителей Чарльстона глазами их жен, причем, как вы понимаете, повествование это украшено изюминкой мистики. К заслуге писателя добавим то, что вампирская тема вписывается в роман идеально.

Что могут сделать несколько добропорядочных домохозяек, сплотившись вместе? Просто пообсуждать книги в перерыве между рутинными заботами о доме и семье? Книга показывает, что если их как следует доведут, вынудив защищать самое дорогое, то сплоченные женщины готовы очень на многое... Правда, при этом они мимоходом будут обсуждать такие насущные темы как покупку подарков своим детям на грядущее рождество.

Еще в самом начале романа уроженец Чарльстона Грейди Хендрикс дает такие характеристики своим будущим героиням:

«Вы видели таких женщин. Встречаясь во время обеда в ресторане, они смеются достаточно громко, чтобы все слышали их смех. Они глупеют после первого же бокала вина. Самый большой риск в их жизни – покупка на Рождество пары светящихся сережек. Они испытывают настоящую агонию, прежде чем заказать десерт.»

Автор пишет про этих женщин, на которых держится весь уклад жизни, одновременно и с иронией, и с огромным уважением и любовью.

Связанные узами брака муж и жена. Которым полагается быть вместе «в печали и в радости». Прибавьте к этому, что супруг необычайно красив, сказочно богат, заботлив и предусмотрителен. О, наверное, это чертовски романтично и об этом полагается мечтать каждой женщине... Или нет?..

Вот бы занять место этой самой счастливицы, проводящей так много времени с богатым красавцем!

Соблазнить чужого мужа, чертовски амбициозного, богатого и красивого — конечно, тут, затаив дыхание, включишься в процесс и станешь наблюдать, «выгорит» у «разлучницы» или нет.

Одна из героинь обуреваема весьма примитивными страстями, к примеру — стремлением к роскоши. Вообще с описаниями роскоши в романе явный перебор. Я, конечно не могу сказать, что совершенно равнодушна к материальной стороне жизни, но всему есть своя мера, а я не дизайнер и мне как-то было ни горячо ни холодно от очередного n-ного описания роскошного интерьера, женского туалета, украшения или меню на ужин, от всех этих названий брендов и цветовых гамм. Если в фильмах подобные детали служат как бы лишь антуражем, декорациями для чего-то содержательного и интересного, то читать все эти подробности в печатных знаках вовсе не так увлекательно... Ну, будем считать, что кто-то из читателей может взять что-то из этого на заметку.

Стиль романа прямолинейный и незамысловатый. То есть этакое тягучее банальное повествование, с расстановкой всех точек над «и», а потом еще, «для тех кто не понял», еще и двойных точек. То есть не намеки, а как бы наоборот — предельно подробное разжевывание. Такая вот в некотором роде почти карикатурная американщина в ее наиболее стандартном хрестоматийном проявлении.

Что, конечно, не отменяет наличие некоторой интриги — ну, всегда ведь любопытно читать о неких притворщиках, вынашивающих далеко идущие планы в отношении слишком простодушных людей, по неосмотрительности подпустивших их к себе слишком близко.

Описанный в романе мужской типаж, конечно, доведен до абсурда, но вообще подобные особенности характера у сильного пола не так уж редки.

Мужчина, который вникает во все проблемы своей жены и по каждому вопросу имеет свое собственное мнение — какие наряды и украшения ей носить и какие занятия посещать, чтобы сбросить вес...

Пока все звучит не так уж страшно, верно? Ведь, наверное, это лучше, чем не слишком-то интересоваться жизнью своей уже чуть поднадоевшей жены, от чего не так редко страдают женщины в браке?

Ответ на этот вопрос можно получить, прочитав книгу.

По задумке эта книга с интригующим названием начинается со знакомства героев, и, поскольку я полагала, что передо мной традиционный любовный роман, то опасалась, что повествование будет слащавым... Слава богу, все было описано в меру оригинально и без розовых соплей, благодаря чему читать было достаточно интересно, и я не почувствовала разочарования. Тем более, что стилистически все выполнено на довольно добротном уровне.

Дальше сюжет развивался неожиданным образом и, после витка криминального «экшона», казалось, уже вошел в размеренную скучноватую плоскость... Однако не тут-то было... Автора понесло в совершенно неожиданные для меня дебри, которые условно можно назвать «мистическими»...

Я и понятия не имела о содержании этой книги, поэтому задумка автора стала для меня весьма неожиданным сюрпризом. Что мне понравилось — так это то, что автор развивает тему мистики в исключительно реалистичной, рациональной манере, описывая происходящее с точки зрения довольно приземленного молодого человека и даже особо не давая читателю возможности задуматься, насколько правдоподобно все то, о чем написано в книге.

Поскольку мой кругозор в подобных сюжетных тропах не слишком обширен, авторская задумка показалась мне оригинальной и качественно выполненной.

...Где-то на периферии активного развития сюжета затрагивается достаточно глубокая тема о том, что именно мы любим в человеке- его внешнюю оболочку или его сознание, причем вопрос этот преподносится таким образом, что по зрелом размышлении немного смахивает на фарс.

Стилистика романа целиком исчерпывается потоком сознания влюбленного мужчины, очень внимательно следящего за всеми внешними проявлениями своей второй половинки и по-разному интерпретирующего эти проявления в зависимости от ситуации. В этом Колин Гувер достигает высот, но кроме этого как бы в книге больше ничего и нет, поэтому мимоходом поразмышлять на какие-то отвлеченные от развития сюжета темы у читателя не получится и книга не выглядит сильно глубокой и интеллектуальной.

Эта особенность может казаться как плюсом произведения, уверенно остающегося в рамках любовного романа, так и его минусом для тех читателей, которые могут поневоле заскучать, когда ближе к финалу сюжет уже окончательно проясняется и больше не содержит приманок в области потенциально возможных твистов.

С одной стороны, перед нами довольно любопытная и оригинальная книга с собственным авторским миром ( впрочем, сильно напоминающим недавнюю советскую действительность), в котором фантастический элемент больше похож на некую антиутопию, а также присутствует тема потустороннего и чисто номинально — мистика...

Автор типа как претендует на некое переосмысление советской реальности с ее идеологией, бравурной риторикой, недомолвками и более откровенными «кухонными разговорами»... Однако для людей, которым советская риторика и советское бытие хорошо знакомы и которые читали множество аутентичных книг, естественным образом встроенным в эту самую риторику, в книге Кузнецова найдется не так много интересного, тем паче что написана она от лица, прямо скажем, довольно недалеких подростков с чрезвычайно незамысловатыми рассуждениями.

Возможно, стоит отдать должное идее автора показать устройство жизни глазами несмысленышей, которые могут лишь теряться в догадках о том, «как все происходит на самом деле», и до поры до времени удовлетворены уровнем тех знаний о реальной картине мира, которые черпают из рассказов взрослых.

С другой стороны, можно посмотреть на текст так: здесь мало чего можно обнаружить, кроме стеба в оболочке чего-то полу-утопического-полумистического, — стеба, который автор счел настолько занимательным, что растянул его на несколько сотен страниц.

Собственно говоря, одна из самых фирменный фичей этой книги — это переиначенные наименования, в которых можно распознать знаковые для советского времени символические названия всяких книг, организаций, аббревиатур и т.д.

По факту роман представляет собой довольно занудненькое уже по самому своему жанру чтиво про советских школьников, немного оживленное поначалу кажущимися оригинальными вставками с намеками на некое утопическое устройство жизни...

Поясню, что на мой взгляд, чтение про школьников — вообще занятие не слишком увлекательное, а уж если речь к тому же про советских школьников, то ничего более утомительного для взрослого искушенного читателя трудно себе вообразить.

Вот пример одного из типичных перлов, из которых состоит книга:

«Двери школы открываются. Оттуда выходят парень с девушкой. У парня на плече две сумки. Лева знает: когда мальчик гуляет с девочкой, он должен нести ее сумку. Не потому, что сумка тяжелая или девушки слабые... Нет, это для того, чтобы девочка понимала: он за ней ухаживает. Ухаживать — это значит ходить вместе, носить сумку, браться за руки, дарить цветы. Потом поцеловаться... Но это еще очень не сразу. Лева еще никогда ни за кем не ухаживал... Ну, то есть он ходил вместе с девчонками, если было по пути, но за руку не брал, цветов не дарил и даже сумку не предлагал понести. Как это так? На ровном месте взять и предложить понести сумку?»

И вот такими инфантильными потоками сознания автор буквально садировал мой уже не очень детский мозг на протяжении всей книги. Может, тогда уж стоило сделать у книги пометку «янг адалт»? Но подростки как раз не слишком оценят всюду понапиханные аллюзии на советскую действительность.

...Словом, если читатель в чем-то остался ребенком плюс любит поностальгировать про советское бытие, то велкам!

Первая же сцена романа (по-хорошему?) обескураживает: в глаза бросается большая степень откровенности в эмоциях между супругами, которые, мягко говоря, не стесняются в выражениях. Это тем более непривычно, что довольно часто «зловещий муж» в романах придерживается ледяной, но при этом крайне вежливой лексики на манер английского джентльмена викторианской эпохи.

Дальше автор в течение нескольких глав не устает разбивать возможные ожидания читателя, то меняя фокал от ГГ к следовательнице и обратно, то делая персонажа не таким простым как кажется, обнаруживая в нем некое «второе дно».

Автор до поры до времени утаивает от читателя центральный эпизод преступления, приоткрывая лишь некоторые мотивы героини.

Диалоги (по выражению автора, «словесные спарринги») вообще описаны на манер серии ударов в большом теннисе под аккомпанемент реплик изощренного комментатора.

В целом стиль автора очень емкий, вбирающий в себя меткие наблюдения о жизни для тех, кто в теме — без разжевывания очевидных вещей для неофитов, — и одновременно психологически точно описывающий настроение и мысли героев в каждую минуту.

Обычно в подобных книгах расследующий преступление детектив рано или поздно «раскалывает» подозреваемых, но здесь героиня становится достойным партнером допрашивающего, виртуозно владея своими эмоциями.

К сожалению, во второй половине романа в повествовании обозначились две проблемы. Во-первых, практически исчезла всякая интрига и текст стал казаться банальным и простоватым. И, во-вторых, стало не вполне понятно, какое отношение автор собирается вызвать в читателе по отношению к героине, которая, конечно, сильная и умная женщина, но кроме этого, вряд ли обладает длинным перечнем моральных достоинств, а то и вовсе сильно напоминает прекрасно владеющую собой психопатку.

Прежде всего, хочу отметить приятно звучащее и интригующее название и «мягкий вход» в текст. Поток сознания ГГ, от имени которого ведется повествование, такой, знаете ли, очень уютный и отдает жанровой отечественной литературой девяностых годов.

Привлекло также и то, что место действия — Москва с ее сохранившейся с привычных времен топографией в виде улиц с обычными, знакомыми названиями.

Информация о том, что произошло и почему люди «дошли до жизни такой», дается небольшими комфортными порциями — ну да, ну появились «измененные» и т.д., но в целом жизнь обычного среднего человека в чем-то похожа на прежнюю — он все так же обитает в своей квартире, питается, ходит на улицам и думает, как бы заработать денег... Точнее, как бы раздобыть того эквивалента, который нынче выполняет функцию денег.

Все происходящее описано через призму понятных рассуждений и ценностей. Фантастический элемент кажется достаточно умозрительным и порой не таким уж существенным, хотя основной конфликт произведения замешан именно на фантастике, а вот резоны героев и их взаимоотношения — наоборот, весьма реалистичны, понятны и вызывают симпатию.

В какой-то момент мне и вовсе пришло в голову, что попытки ГГ и его окружения расследовать происходящее напоминает детектив.

В общем, роман произвел впечатление чего-то зрелого, взрослого и комфортно читающегося.

В каком-то смысле это довольно занимательная книга, но, с другой стороны, впечатление сильно смазывается тем, что какие-то оригинальные ее аспекты вроде бы обозначены, но при этом недожаты, не доведены до возможного уровня абсурда или чего-то другого, такого же убедительного, и потому после прочтения остается ощущение некой неудовлетворенности.

Все начинается с обволакивающих читателя своим позитивным настроем, правильными стимулирующими словами и пропагандой счастливого материнства и материнской взаимопомощи постов в блоге некой мамаши пятилетнего сына. Все в ее жизни, казалось бы, выглядит достаточно идиллически, хотя невольно закрадываются сомнения, насколько автору блога комфортно всецело посвящать все свои помыслы решению исключительно детских проблем и общаться с окружающими исключительно на мамашинские темы.

Но однажды на ясном небосклоне появляется облачко, которое все разрастается и разрастается, и в какой-то момент становится ясно, что произошло несчастье и жизнь уже никогда не будет прежней.

Что ж, тогда мамаша-блоггер демонстрирует свои выдающиеся способности по адаптации к практически любой ситуации и приспосабливается к новым изменившимся условиям, все так же окружая свое чадо любовью и заботой и стремясь, чтобы его жизнь не омрачилась ни одной тревожной мыслью.

Но. как и стоило ожидать, вскоре перед читателем открывается так называемый «взгляд с другой стороны». Недавняя подруга мамаши-блоггера оказывается, если можно так выразиться, ее диаметральной противоположностью — собственно говоря, этих двоих практически не объединяет ничего кроме наличия детей и фанатичной заботы о своих отпрысках.

Чтение продолжается, и впору ужаснуться разительной непохожести двух героинь и отнюдь не позитивным устремлениям второй героини.

Это противопоставление героинь ощутимо перетягивает смысловую нагрузку романа на себя — практически в ущерб напряженности повествования. И в результате сюжет, поначалу обещавший быть динамичным, как-то застывает, не получая дальнейшего развития на качественно новых витках, но — что самое обидное! — вместе с тем и психологический аспект не развивается тоже, то есть нам уже не открывается ничего нового в плане характеров и возможных непредсказуемых поступков каждого из персонажей книги.

В целом книга довольно хороша тем, что в ней встречаются оригинальные мысли и наблюдения, уместные именно для женского триллера и не претендующие на что-то большее. То есть не имеющие оттенка чего-то интеллектуального и усложненного — иными словами такого, чего не все поймут и для чего нужно иметь некий уровень эрудиции -нет, здесь все полностью исчерпывается психологией характеров и отношеньками, и ничего более сложного — и при всем при этом автор умудряется писать нешаблонные вещи и не утомлять банальщиной, которая встречалась до этого в десятках других книг, и эта способность Дарси Белл нескучно писать именно в своей жанровой нише заслуживает уважения.

Набокову свойственна этакая ремесленная кропотливость в описаниях, которая и составляет его характерную авторскую манеру.

Когда я читала Набокова в прежние времена, то на фоне стилистической преснятины тех книг, которые издавались в пору моего детства-юности, его проза казалась пиршеством и наблюдательности, и изысканного подбора слов (в одном, на первый взгляд, необычном эпитете сконцентрирована порой весьма нетривиальная метафора, которую еще нужно расшифровать), и смелого и оригинального конструирования фраз, и освещения словно бы мимоходом таких аспектов существования — в основном даже не «существования», а словно бы ухватывания и методичного препарирования промелькнувших не вполне осознанных мыслей и ощущений — про которые я до того момента даже близко ни у кого из известных мне писателей не читала. И подобный оригинальный подход изумлял меня и приводил мозги в приятное возбуждение, порождая кайф от чтения.

Весной 2019 года я перечитала «Защиту Лужина» и «Дар», и вот роман «Дар» меня достаточно сильно напряг. Я устала от ничего не привносящих в сюжет описаний того, кто и с каким выражением лица прошел по улице, на что были похожи разные части тела этого эпизодического персонажа и что все это напомнило наблюдавшему за ним герою.

Позже я прочитала более поздние вещи других авторов, где в почти по-набоковски изысканной манере даются какие-то описания и размышления — там, где это требуется по сюжету — однако вдобавок присутствует и многое другое, в том числе сюжетная динамика. Да и сам Набоков по своему кругозору и занимавшим его мыслям (не говоря уже о порой архаичных оборотах речи) устойчиво остался человеком своего — замечу, давно ушедшего в прошлое — времени, в то время как нынче писатель может попытаться использовать разработанные В.В. инструменты на качественно новом уровне, встраивая из в современного наполнения прозу или в жанровую литературу.

В «Весне в Фиальте» Набоков в который раз ступает на свою излюбленную территорию, описывая ситуацию «герой в городе» — причем еще и в городе с афишными тумбами и со время от времени появляющимися на улицах циркачами — ну, Набоков ведь вообще неравнодушен к зрительно забавным вещам.

Также его «фирменной фичей» является путешествие героя по своим воспоминаниям, когда тот руководствуется цепочкой непроизвольных ассоциаций, возникающих в момент осмысления собственных зрительных и прочих ощущений. Здесь таким вот катализатором процесса становится шагающая рядом Нина.

Поначалу показалось, что автор сосредоточится на последовательности случайных встреч двух русских эмигрантов, и получится история, проникнутая романтической ноткой и размышлениями о том, что могло бы произойти и чего не случилось.

«Как часто бывает, пошлость, неизвестно к чему относившаяся, крепко обвилась вокруг воспоминания, питаясь его грустью.»

Но потом делается понятно, что нет, вроде бы все-таки «случилось» и «случалось» потом регулярно, однако же это не мешает герою думать о том сценарии его жизни, который осуществился, сравнивая его со вторым сценарием, несбывшимся и несбыточном, в котором Нина возникает в его жизни не в какие-то непредсказуемые моменты, в очередной раз выныривая из его воспоминаний в реальность, а вроде как присутствует в ней перманентно.

Потом обнаружилось, что, отдав должное теме вечно ускользающей Нины, непостижимой в своем естественном очаровании, автор с упоением сосредоточивается на ее супруге Фердинанде. Сюжет «выруливает» на излюбленную у Набокова тему писательской популярности, сравнения писательских манер, ревности одного писателя к успехам другого, литературной критике и так далее.

«В совершенстве изучив природу вымысла, он особенно кичился званием сочинителя, которое ставил выше звания писателя: я же никогда не понимал, как это можно книги выдумывать, что проку в выдумке; и, не убоясь его издевательски любезного взгляда, я ему признался однажды, что будь я литератором, лишь сердцу своему позволял бы иметь воображение, да еще, пожалуй, допускал бы память, эту длинную вечернюю тень истины, но рассудка ни за что не возил бы по маскарадам.»

Что же касается финала — что ж, его предзнаменование — или, если хотите, его «репетиция» — встречается в тексте еще за несколько страниц до конца рассказа, не говоря уж про упоминание о том, что это свидание станет последним в череде свиданий. Происходящее неизбежно приобретает меланхоличный оттенок и делается понятно, почему все эти мельчайшие детали так врезались в память (хотя разве бывает у Набокова, чтобы было по-другому, без деталей, даже если все протекает вполне себе благополучно? )

То, что Набоков решает оборвать эту уходящую, казалось бы, в будущее спираль витков встреч с Ниной, не слишком удивительно. Подобный прием, к примеру, присутствует у него в рассказе «Пильграм» о коллекционере бабочек — помнится, когда-то это произвело на меня довольно сильное впечатление.

В книгах Аткинсон счастливо сочетаются три пласта текста: 1) меткие наблюдения о современной жизни, порой проникнутые иронией, 3) осмысление происходящего в контексте архетипов и метафор из произведений прошлого и 3) триллер.

В стандартных же, привычных нам триллерах непременно присутствует третий компонент, а если произведение еще и хорошо написано, то в нем можно обнаружить элементы первого пласта.

Можно сказать, что в этой книге Кейт Аткинсон практически издевается над жанром «детектив»... Ну, как минимум, она обходится с ним весьма вольно — пожалуй, еще более вольно, чем в первой книге серии. Ну, а наиболее точным будет сказать, что писательница приспосабливает жанр под себя, то есть как бы говорит: кажется, в этом жанре должны быть преступления и расследования? Хорошо, в моей книге будет немножко показана работа полиции, будет пара трупов и будут попытки полиции связать воедино несколько криминальных событий.

А дальше Аткинсон не ограничивает себя никакими рамками и с удовольствием и с упоением с помощью сюжетных поворотов и потоков сознания героев рассуждает о том, что лично ей интересно. И мне кажется, что это по-настоящему здорово, потому что ткань романа (то есть то, что занимает мысли героев между их столкновениями в криминальных событиях) выходит любопытной.

Кроме размышлений главного героя — полицейского в отставке Джексона Броуди — в этом романе в центре событий оказывается гораздо менее брутальный персонаж — писатель по имени Мартин, автор ламповых детективов. И его преломление событий, его попытки нащупать свое место в реальности не менее интересно, чем у Джексона, а на пару они вообще охватывают очень много аспектов существования.

«На частый вопрос, почему он стал писателем, Мартин обычно отвечал, что раз уж он проводит бо́льшую часть времени в своем воображении, то почему бы не получать за это деньги.»

Мартин живет в трех измерения: кроме двух привычных для каждого писателя ипостасях — реальная жизнь и созидание вселенной очередного произведения — у Мартина имеется еще и, ни много ни мало, вымышленная семейная жизнь.

Много слышала о Кейт Аткинсон — к примеру, что кому-то ее романы категорически не заходят и наоборот — и вот наконец удалось приобщиться к ее творчеству. Книгу выбрала из разряда более или менее остросюжетных у Аткинсон.

В общем-то, практически с первых строк романа я ощутила вполне осязаемый кайф...

На мой взгляд, Кейт Аткинсон — довольно оригинальный автор с собственным неподражаемым стилем. Лихо закрученные, но при этом не перегруженные избыточными оборотами фразы, одновременно обрисовывающие и привычки персонажей, наполняя образы мясом и рельефностью, и ловко подмеченные небанальные детали, и рассуждения о сложных не поверхностных почти философских материях. Некоторые предложения настолько точны и остроумны, что вызывают невольную улыбку, причем независимо от их эмоционального наполнения — минорного либо мажорного. То есть мы имеем дело с ироничностью очень высокой пробы.

Еще хотелось бы отметить высокую концентрацию смыслового наполнения текста — количество «воды» и ничего не значащих «проходных» слов минимально — и отовсюду просачивающуюся высокую эрудицию автора. То есть автор, что называется, не опускается до уровня некого непритязательного читателя, ее проза интеллигентна, но при этом не усложнена и вполне демократична. Да и персонажи романа — не простые работяги и даже не простые клерки, а по большей части работники умственного труда — как минимум, две филологини и один математик... Что, впрочем, отнюдь не делает их образцами интеллигентности и добродетели.

И еще: это очень английский автор, делающий построения во внутри-английской системе координат, но при этом пишущий в такой манере, что эта «английскость» близка и понятна абсолютно всем читателям, но при этом не теряет своего исторического, национального и культурного колорита.

В общем, по тому, как я тут заливаюсь соловьем, можно заключить, что я почитала бы, пожалуй, даже и не остросюжетные вещи автора. Ну, а поскольку эта первая вещь в цикле про Джексона Броуди, то вполне возможно, что я продолжу знакомство и с другими романами серии.

И вдогонку — все-таки пара слов о жанре и о построении данного произведения.

Действительно, в тексте наличествует и заявленное в заголовке романа прошлое, и преступления. А дальше проходят годы, судьбы персонажей причудливым образом переплетаются и часть загадок проясняется. А вот каких-то кропотливых детективных расследований и мозговых штурмов в романе нет — «мистеру Би» все удается с полпинка, да и судьба с разного рода стечениями обстоятельств к нему явно благоволит.

... Но, в общем, все это неважно, потому что Мистер Би авторскими стараниями выходит душкой и обаяшкой.

Часто отмечаю про себя, что «Черную книгу» Памука оценивают не слишком высоко... Возможно, это связано с некоторой неровностью или... размазанностью текста, но, в любом случае, в романе чувствуется некий ухваченный автором драйв.

С самой первой строчки романа Памук задает определенную тональность всему повествованию, погружая читателя в уникальную вселенную этой книги — одновременно и трогательно-семейную, и исполненную объемными смыслами. Во Вселенную жизни Галипа, влюбленного в свою жену, вечно ускользающую от него. И во Вселенную истории Турции ХХ века, географически расположенной между Западом и Востоком и пытающуюся в своей обыденной жизни конца XX века переварить эти разнородные влияния, и здесь немудрено наткнуться на описание ущербной антиутопической реальности столь знакомой нам недавней действительности:

«Не рвите тетради!— орал историк визгливым голосом.— Я требую, чтобы у вас были отдельные листочки в папках! Тот, кто рвет тетради, портит народное добро! Вы не турки, вы безродные негодяи! Двойки поставлю!»

«Старик изобрел у себя в лаборатории новое лекарство. По этому случаю была организована пресс-конференция... общественность, взволнованная тем, что наш соотечественник в кои-то веки что-то изобрел...»

«Этот дом — типичный дом «мещанина», или «нашего простого человека». Старые кресла под чехлами из цветного ситца, занавески из синтетической ткани, эмалированные тарелки с орнаментом из бабочек, уродливый буфет и хранящийся в нем ликерный сервиз с сахарницей, выставляемый на стол только для гостей по праздникам, выцветший старый ковер... телевизор должен быть покрыт именно такой салфеткой ручной работы... капля варенья на коробке для шитья, приспособленной из коробки шоколадных конфет...»

Памук стремится придать роману глубину, подсказывая читателю идею отождествить своих героев с архетипами из Восточной культуры. Тема поиска и блуждания по лабиринту улиц наслаивается в романе на восточную традицию рассказывания историй, порой принимающую чуть более современную форму — чтения газетных статей на самые разные темы, от Попытки быть самим собой до Игры правителей в переодевания. А путь исканий героя удивительным образом повторит путь исканий «культового» автора «Поэмы о скрытом смысле».

И потому, листая эту книгу, можно чувствовать как разноликое дыхание древнего города и отзвук давно минувших веков, так и отчаяние и прозрения одного конкретного человека.

Эта книга когда-то выпускалась в серии «Лекарство от скуки» и, действительно, ее хорошо читать в момент, пока стоишь на перепутье, раздумывая, за какую книгу взяться дальше.

К достоинствам романа Леметра можно отнести то, что он легко читается — к примеру, описания внешности и привычек каждого следующего эпизодического персонажа достаточно лаконичны — они редко когда занимают пару абзацев, а если автор все-таки делает их сколько-нибудь пространными, то касаются каких-то более или менее интересных деталей, а не никому не нужных описаний формы ушей, черепа, носа, марок одежды или манеры разговаривать, чем иногда грешат некоторые писатели — то ли в погоне за обстоятельностью, то ли стремясь нарастить количество печатных знаков.

Эту книгу читаешь с предвкушением разгадки, всякий раз думая о том, случайно ли каждое следующее событие или же кем-то срежиссировано... И, как это часто бывает, когда в конце романа все, наконец-то, расставлено на свои места и читателю все объяснили, то испытываешь некое неудовольствие и разочарование по поводу того, что эта самая завеса неизвестности, до сей поры одновременно и приятно и мучительно дразнившая воображение, наконец-то спала, и досадуешь, что, наверняка, автору можно было бы придумать куда более впечатляющую и необычную интерпретацию всему нагромождению фактов.

Эта история неспешно разворачивается в немного минорной, а точнее — в сильно задумчивой тональности, рассказываемая женщиной, пребывающей в не слишком радостной полосе своей жизни, о чем читатель узнает в высшей степени постепенно и шаг за шагом. Поначалу все происходящее исчерпывается катанием туда-сюда в лондонских электричках в сопровождении устремляющейся «на работу- с работы» публики под аккомпанемент заранее припасенных женщиной баночек чего-нибудь горячительного и, естественно, под аккомпанемент стука колес. Героиня наша — в отличие от многих — сохранила способность время от времени интересоваться не только картинками и надписями на экране своего смартфона, но и видами, открывающимися за окном вагона. За неимением, как выясняется, событий в собственной жизни, эта любопытная полу-видит из окна поезда, полу-придумывает идиллические картины семейной жизни воображаемой супружеской пары из домика, стоящего возле железнодорожных путей.

Но потом эта «любопытная Варвара» все же чуть посторонится и уступит место у микрофона еще паре героинь, одна из которых в какой-то момент бесследно исчезает. И это импровизированное женское трио расскажет читателю о разнообразных моделях поведения женщины в браке и вне его, что будет подкрепляться компетентным мнением психоаналитика по тому или иному поводу — психоаналитика, который, впрочем, тоже в назначенный момент пополнит ряды подозреваемых в убийстве.

Говорят, в прочитанных книгах — кстати, то же самое касается и прослушанных лекций — лучше всего запоминается окончание... Что ж, в этой книге последняя глава поистине превосходна и перевешивает все остальное. «День окончания школы» — о, этот праздник со слезами на глазах, последний день детства, взросление и вся жизнь впереди вместе с картой автомобильных дорог и новенькими водительскими правами в придачу… За такую трогательную последнюю главу на многое можно закрыть глаза.

Но вернемся к началу.

С самых первых страниц автор говорит нам нечто похожее на «ищите, и обрящете» — ну, то есть читайте, и рано или поздно вы узнаете нечто о разгадке одной смерти. И вот читатель терпеливо пускается в этот нелегкий путь.

Вообще-то подобного рода текст довольно трудно читать полностью и без купюр — он буквально «набит» трехступенчатым цитированием:

1) в «теле» текста в скобках после слова «смотри» приведены ссылки на какие-то труды по биологии, политике, психологии, практические руководства, жизнеописании и так далее, причем в процентном отношении здесь, кажется, больше всего именно биологии;

2) целые абзацы заполнены достаточно далёкими от сюжета отступлениями с пространными цитатами из каких-то малоизвестных трудов;

3) и, наконец, присутствуют привычные нам сноски в общепринятом понимании, размещенные почти после каждого упомянутого имени, фильма и так далее — тоже, на мой взгляд, в основном персонажей и книг так называемого «третьего ряда», известных и интересных только узким специалистам в данной области.

В основном эти ассоциации касаются совершенно незначительных деталей и замешаны на внутриамериканской культуре и посему не слишком интересны широкому кругу читателей.

И вот, кажется, на фоне всех этих обильных цитирований разнородных источников все остальное содержание романа не приобретает глубину, а, наоборот, воспринимается как-то не слишком серьезно.

В то же время нельзя не отметить очень тонкие психологические наблюдения и много изысканной иронии в описаниях, что порой вызывает как просто улыбку, так и приступы смеха. С точки зрения развития сюжета подобный стиль определенно заслуживает некоторой похвалы, так как мы видим не нечто шаблонное, а наблюдаем за развитием интриги с точки зрения весьма утонченной и ранимой интеллектуально развитой особы.

Читая эту книгу, я неожиданно обнаружила, что тема отношений между старшеклассниками меня волнует не слишком-то сильно — раньше я об этом как-то не задумывалась. Кстати, фабула книги немного напомнила мне «Тайную историю» Донны Тартт -новенький в школе подросток принимается в компанию узкого круга избранных, возглавляемых преподавателем, читающим ребятам некий курс.

Можно сказать, что одна из тем книги — это политические идеи. Героиня всю дорогу перебирает в уме фразы, произнесенные когда-то своим многомудрым папашей, и с ним же ведет внутреннюю полемику. А папа у нее человек, мягко говоря, непростой — он «странствующий преподаватель и сочинитель статей», а точнее, он «придумывает идеи, способные вдохновить американскую молодежь».

Кстати, рожденный в Швейцарии и много где побывавший «папа» постоянно критикует американцев, имея возможность посмотреть на них со стороны:

«Американцы ненавидят открытые финалы, – говорил папа. – Они терпеть не могут, когда что-нибудь остается на волю воображения, – мы ведь говорим о стране, где изобрели спандекс... Американцы невероятно самоуверенны. Они знают, что такое Семья, как отличить Добро от Зла, они знают Бога – многие утверждают, что запросто с Ним общаются».

К революционным же идеям относится с некоторым романтизмом:

«Есть нечто опьяняющее в мечте о свободе и в людях, которые ради нее готовы рисковать жизнью, особенно в наше тусклое время, когда большинство граждан еле-еле способны оторвать зад от дивана ради доставленной пиццы».

...В целом, в книге, конечно, есть , так сказать, чрезвычайно широкий и современный охват, но присутствует также и опасность немного потонуть в разноголосье — как углов зрения, так и постоянно цитируемых реальных и вымышленных первоисточников.

Немножко тяжело у меня пошли самые первые главы романа — описываемые события обманчиво показались уж слишком банальными и тривиальными, но в итоге канадская писательница Лорет Энн Уайт меня этой книгой приятно порадовала.

Во -первых, я читаю уже третью ее книгу и вижу, что Лорет Энн не относится к тем авторам, которые, один раз найдя некое успешное клише, в дальнейшем эксплуатируют одну и тут же схему — нет, эта книга совершенно не повторяет ни одну из до сих пор мною прочитанных.

Во-вторых, не могу удержаться, чтобы не похвалить автора за традиционно прекрасные описания красот природы. Собственно говоря, описания природы присутствовали и в «Приманке для моего убийцы», да и автор то в Предисловии, то в Послесловии непременно поблагодарит каких-то своих друзей, пригласивших их с семьей погостить в какой-нибудь райский уголок за то, что именно это навело ее на идею сюжета... Однако нужно учитывать и то, что в данном случае описание райских местечек Австралии в Джервис-Бей, которые просто потрясают своей красотой и экзотичностью, в напряженные моменты сюжета показаны с довольно опасной и пугающей стороны — и крики и повадки экзотических птиц всевозможных окрасок не всегда оказывается райским и ласкающим взгляд и слух, и океан таит кучу опасностей, особенно при выводе яхты из гавани, и с эвкалиптов — «вдовьих деревьев» — массивные ветки падают в самые неожиданные моменты — я уж не говорю о вечно бросающихся под машину кенгуру, ядовитых пауках и летучих лисицах.

В третьих, восхищения заслуживает само построение триллера. Конечно, как это часто делает и этот автор, и многие другие, сначала описано обнаружение преступления со стороны слуг закона, а потом параллельно раскручиваются события, которые к этому преступлению привели. Но одновременно с этим Лорет Энн Уайт, как бы это сказать, немного запутывает читателя, играя над ним что-то вроде остроумной шутки в построении линий повествования, что проясняется примерно за пять глав до финала, когда читателю полагается хлопнуть себя по лбу и произнести что-то вроде: «Ах, вот оно что! Оказывается, этот анонимный поток сознания велся от имени этого героя!»

В четвертых — ну, лично я не то чтобы очень люблю в триллерах какие-то леденящие душу подробности изощренных издевательств над человеческим телом, но зато приветствую всякие психологические моменты взаимоотношений между мужчинами и женщинами и разнообразные тайны, и вот тут, в романе «Источник лжи», упор сделан именно на то, что я в книгах жалую, и это не может не радовать.

Порой случается так, что какая-то книга попадает к тебе в такой именно момент, что необычайно резонирует со струнами твоей собственной души, и тогда каждый еле заметный намек в тексте вызывает бурю эмоций и готовые вот-вот брызнуть слезы... Воистину — «над вымыслом слезами обольюсь»...

Читая этот во многом автобиографический роман, я невольно вспоминала многие другие произведения мировой литературы о детстве. В общем, мне всегда особенно интересно читать преломленные в писательском сознании записки поколения, повествующие о юности, прошедшей в начале XX века... К примеру, исследование двумя приятелями фауны Уинтонских холмов напомнило мне Марсель Паньоль — Детство Марселя трилогию Марселя Паньоля .

В своем изложении событий автор пытается быть объективным и правильно расставлять акценты, одновременно стремясь как с долей иронии представлять, как герой выглядел со стороны, так и не упускать и весь тот поток мыслей и эмоций, проносившийся у него в голове, в то время как он отвечал своим собеседникам скудными сдержанными репликами.

Пожалуй, я сделаю эту рецензию довольно личной и опишу свое изумление, когда меня захватили эмоции по поводу эпизода, в котором «бабушка» из лучших побуждений шьет Роберту школьный костюмчик взамен износившегося, используя ткань зеленой подкладки своей юбки, и все те неприятности, которые ожидали главного героя после этого. И когда заботливая «мама» предложила ему надеть женские остроносые ботинки его тети на тот случай, если вдруг его собственные изорвутся в момент, возможно, самого ответственного в его жизни экзамена...

«Нищим не дано право выбора, мой мальчик», с некоторым лицемерием произносит его «папа», главной чертой которого была скаредность... В этой книге скаредность, пожалуй, доведена до абсурда, но, возможно, многим читателям это в какой-то форме знакомо, и особенно это касается старшего поколения в нашей стране, привыкшего гипертрофированно экономить — даже если порой они вполне могли позволить себе нечто большее.

Присутствует в книге, конечно, и национальный колорит, причем описанный особенно рельефно в силу того, что главный герой был рожден в Дублине в семействе католиков, но потом вынужден был жить в маленьком шотландском городке, населенном протестантами — кстати, через призму восприятия маленького героя мы многое узнаем об укладе жизни и нравах этого самого городка.

...Словом, перед нами пример такого рода книги, в которой, возможно, нет таких экшен-событий, как в триллере или в боевике, однако благодаря правильно расставленным акцентам и познавательности уровень читательского отклика в отношении к которой намного превосходит многие книги острых жанров.

Удивительно, но изначально эта книга привлекла меня, буквально загипнотизировав своим названием: оно манило меня словно музыка. И я даже не особенно вчитывалась в аннотацию, просто увидев, что там будет что-то про курсы беременных, и что это триллер.

И вот дальше «с первой ноты» началось очень приятное погружение в существование главной героини в момент очень ответственного периода в ее жизни — очередной попытки выносить ребенка — в доме ее родителей, достаточно старинном, чтобы относиться к культурному наследию Лондона, с более или менее внимательным мужем, который много пропадает на работе, с периодическими воспоминаниями об учебе в Кембридже.

В жизни героини постепенно накапливаются не вполне понятные, а порой и пугающие вещи, в которые ей не слишком-то хочется вникать, чтобы не тратить силы на что-то кроме своего «интересного» положения. Тем временем недели беременности все идут, природа от периода летнего зноя привычно переходит к первым заморозкам, а автор тем временем обрисовывает некую активность неназванных личностей, обитающих примерно в тех же самых местах Гринвич-парка, где пролегают привычные маршруты героини — личностей, обуреваемых непонятными страстями и ведомых каким-то навязчивым замыслом.

Животик у героини все растет, и хотя окружающие неизменно интересуются, сколько ей еще ходить, но по большому счету почти никому до нее нет дела — все остальные продолжают жить своей динамичной жизнью. И потому очень кстати, что эту незаполненную нишу в ее жизни занимает новая подруга, которая так искреннее интересуется всеми ее проблемами, но по сути почти ничего не рассказывает о себе самой...

Название романа — это, наверное, аллюзия на «Зло под солнцем» Агаты Кристи. Хотя разворачивающуюся там ситуацию только ленивый из героев не сравнил с «Десятью негритятами» в силу некой географической отрезанности острова от цивилизации и прочих сюжетных особенностей...

А вообще это очень красиво написанная книга — вот, пожалуй, по-другому и не скажешь. Конечно, в полной мере присутствует детективная интрига, и весьма закрученная, но очень радует, что качество, уровень текста все-таки на первом месте. Читатель с головой окунается во всю местную экзотику, в зашкаливающие по красоте описания окрестностей, причем весь этот внешний колорит дополняется еще и местным менталитетом и не всегда радужной историей отношений жителей острова с метрополией — то есть с Францией... Здесь не стоит забывать, что Мишель Бюсси — профессор географии в университете Руана, и потому, возможно, описывает местность немного по-другому, чем обычный турист.

Французская Полинезия, Маркизские острова. А еще — Поль Гоген и Жак Брель. Все эти названия и имена после прочтения романа станут для вас не пустым звуком:) Вообще иногда во время чтения книги так и подмывало пошутить, что весь роман — это развернутая реклама песен бельгийца Жака Бреля.

А еще по мере развития романа под разными углами рассматривается и архетипическая судьба женщины — мы наблюдаем пять женщин «хороших и разных», и судьба и предназначение писателя (и творческого человека в целом). И — возможно, главное — рассматривается та цена, которую «сдвинутый» на своем творчестве писатель готов заплатить за возможность стать знаменитым.

Сюжетный троп, когда врач пытается проникнуть в тайну пациента психиатрической клиники и понять, почему тот сделался таким, как есть, а в идеале — еще и нащупать индивидуальный подход, позволяющий сделать шаги к выздоровлению, не так редко занимает писателей. К слову, эта же схема включает в себя также «оценку расстановки сил на месте», то есть адаптацию к сложившемуся коллективу больницы и понимание того, чьи интересы стоит учитывать и с кем и как себя вести.

Что касается романа «Пациент», то соглашусь с нередко высказываемым в рецензиях мнением, что он вызывает неизбежную ассоциацию с книгой Михаэлидеса «Безмолвный пациент». Чисто по самой теме перекликается также с «Пассажиром» Гранже, ибо в своем обстоятельном романе со впечатляющей сюжетной идеей Гранже достаточно глубоко затронул психиатрию и удивительные аспекты психических отклонений.

Однако если в «Безмолвном пациенте» и в «Пассажире» авторы психиатрических хроник не выходят за рамки жанра триллера и не пытаются балансировать на границе реального с потусторонним, то Джаспер Девитт, наоборот, словно поставил себе задачу рассмотреть некую смежную область психиатрии и мистики, в которой одно переходит в другое . В общем-то, рациональный и иронический рассказчик (и по совместительству — главный герой) даже периодически подсмеивается над собственной мистической теорией отклонений в поведении и, подзадоривая читателей своих откровений на интернет-форуме, ссылается то на роман Стивена Кинга об изгнании бесов из попавшей под наблюдение психиатров девочки, то на фильмы-ужастики.

И, кстати, если мы пристально вглядимся в тайну происходящего, то обнаружим там не только Михаэлидеса, «скрещенного» со Стивеном Кингом, как отмечают рецензенты...

Скользнув глазами по аннотации, я заключила, что под обложкой скрывается более или менее слащаво/ слезливый ЛР. Но поскольку тема рабской привязанности девушки к парню меня более или менее вставляет, я с опаской решила-таки прослушать пару первых глав, а потом уж решить, буду ли продолжать знакомство с романом....

Я предполагала, что девушка влюбится в парня, предложит ему себя, вскоре он ее бросит, и она будет заниматься сталкеризмом и преследовать его.

Что же мы имеем в книге по факту? Угадала я или нет?

В общем-то, в романе, в самом деле, присутствует история отношений с неким парнем, который ГГ настолько нравился, что за право жить с ним вместе она могла пожертвовать очень многим. И, возможно, ей даже нравилось всем этим жертвовать, как она себе признается:

«Я превратила страдания в свою работу».

Но на протяжении этой истории в тексте вставлены всякие воспоминания о юности, о родительском доме, о детстве и о прошлых отношениях героини.

В общем, никакой слащавости я не обнаружила, а обнаружила очень много самоанализа.

В целом я назвала бы этот роман, ни много ни мало, своеобразным современным справочником по познанию молодой женщиной самой себя в отношениях. Только не по таким отношениям, которые направлены на то, чтобы женщине стать продолжением кухни (хотя и это героиня тоже проходит в своей истории, причем, можно сказать, исключительно по своей воле — ну, точнее, по тонкому расчету — «чтобы он не мог и помыслить о том, чтобы обходиться без меня снова»), а по таким отношениям, которые заводят не для бабушек у подъезда, а чисто для себя, для своего собственного фана и для придания жизни драйва.

А вот феминисткам и любительницам всяких квази- воодушевляющих разговоров о работе над собой и обо всем прочем— ну, им явно не сюда.

В книге много размышлений о влюбленности и о ее роли в жизни.

«А потом я влюбляюсь, и все обновляется, в том числе я сама: мое тело, мой разум, мой взгляд на самые обыденные вещи. «

«Я люблю себя влюблённой. Свои чувства я считаю облагораживающими и человечными и в такие моменты одобряю себя».

Описаны отношения с собственным телом — юношеские попытки похудеть — «мой подростковый праведный голод», но и одновременно — и недовольство его несовершенством, и восторг при мысли о том, какие мысли это тело может вызывать в мужчинах.

В стилистическом плане все настолько точно подмечено и выражено, что многое просится в цитаты, в рамочку и на стену.

Многие сравнивают этот роман с творениями Салли Руни — ну, как же: почти тот же возраст авторки и тоже Дублин... В общем, имхо и стилистически, и по интересности самовыражения Салли Руни, сделавшая ставку на свой безыскусный слог, и рядом не стояла.

В послесловии к этой книге Мюссо радуется, что ему наконец-то представился случай написать роман, действие которого проходило бы на Лазурном берегу — признаюсь, меня это тоже порадовало...

Герой ходит по кампусу вымышленного лицея Сент-Экзюпери, заглядывая в помещения библиотеки и театральной студии, просматривает свои старые извлеченные с чердака ученические тетради и подшивки местной газеты и постепенно распутывает клубок давних событий. Одновременно несколько людей, которым что-то известно, с большей или меньшей охотой делятся с ним своими откровениями.

В принципе, манера ГГ рефлексировать насчет «утраченного времени», рандомно вспоминая эпизоды своей личной биографии вперемежку с событиями из студенческой жизни и на этом фоне время от времени задаваться вопросом, куда могла пропасть 25 лет назад девушка, которая в свое время ему так нравилась, мне импонирует. И мне импонирует также и то, в каком манере ГГ размышляет и про построенные его однокашниками за прошедшее время карьеры, и про то, что в лицее и городке изменилось, а что осталось прежним...

Но вот что я никак не могла принять и переварить — так это то, что с самого начала в деталях рассказано о некотором преступлении, которое не только на долгие годы осталось безнаказанным, но, более того — читателям предлагается сочувствовать преступникам, жалеть их и сетовать по поводу того, какие же они ранимые.

И вот это самое ощущение сбитой моральной настройки просто лишало меня почвы под ногами — возникал вопрос: может, я чего-то не до конца понимаю? Ибо, по моему разумению, перефразируя известный мем, «преступник должен сидеть в тюрьме».

Если сравнивать этот роман, например с произведениями Дэна Брауна, которые стали своеобразным эталоном жанра, то имеем следующее: в романе у Левенбрюка фигурируют тайные общества, внимательно следящие за тем, как герои расшифровывают загадки прошлого, причем для убедительности это не одно тайное общество, а целых два. Одно при Ватикане, а другое имитирует собой этакую интернациональную секретную когорту влиятельных личностей с громкими именами, которая реально правит миром. И вроде бы они за героями, повторюсь, и следят, и гоняются, но ни разу линия развития сюжета не перемещается ни в кабинеты порочных главарей всей этой мафии, ни в аскетичные жилища фанатичных адептов, способных совершить злодеяние ради великой цели, что нередко происходит в романах Дэна Брауна.

В итоге в книге, несмотря на всю паранойю, не наблюдается особых приключений кроме преследований, погонь и, повторюсь, ощущения слежки.

Зато устами героев нам подробнейшим образом рассказана история тамплиеров, зарождения ислама и развития масонства во Франции. В перерывах между корпением над бумагами друзья исследуют кафе и рестораны Парижа, по которым протагонист так истосковался за океаном, и вот там протагонисту — и заодно читателям — в виде школьных лекций все это и излагает его умудренная знаниями собеседница.

Кстати, надо признать, что рассказы эти гораздо более интеллектуальны и оригинальны, чем у Дэна нашего Брауна, который приводит информацию в столь шаблонной манере, словно напрямую переписывает ее из Википедии.

Но что мне понравилось в книге, так это намного бОльшая психологическая достоверность характера главного героя и упоминание по ходу дела многих мультикультурных — и особенно французских — имен: тут вам и Бодлер, и Сартр, и...И фильм «Магнолия»:

«Я сменил тему, и мы стали болтать о том о сем: о кулинарии, кино, литературе. Она любила зиму, я — весну. Она ненавидела фастфуд, я тоже. Ей нравился Вуди Аллен — как и мне. Она не терпела Спилберга — тут мы расходились. Для меня Пол Томас Андерсон был главным откровением десятилетия — она ценила «Магнолию», но считала, что я преувеличиваю. Каждый второй фильм Лелуша оставлял ее равнодушной: мы сверили впечатления, чтобы убедиться, насколько совпадают наши вкусы. Она обожала «Имя розы» и считала скучным «Маятник Фуко» — я обожал оба романа. Она втайне восторгалась Прустом — для меня настольной была книга «О чтении»… Мы перебрасывались названиями и раскрывали пристрастия вплоть до позднего вечера.»

Сложно пройти мимо книги с таким названием. В самом деле, очень интригует ситуация, когда мать простодушно забывает, в каком именно доме она одним пятничным вечерком оставила «поиграть» с подружкой свою дочку-подростка... При ближайшем рассмотрении оказывается, что нет, вроде бы не забывает, да вот только только все дома в округе уж слишком одинаковые на вид. Ну, или же героиня стала жертвой некой мистификации, но ведь это совершенно невероятно, не так ли?

Книга начинается крайне банально и незамысловато, круг волнующих главную героиню проблем находится либо в чисто бытовой плоскости, либо исчерпывается сожалением о том, что постепенно — со взрослением дочери — было утрачено их единение, искренность, желание делиться своими маленькими секретами и проводить вместе время. Мать раз за разом вспоминает, какой милой и забавной была в детстве ее дочурка и сетует, что то золотое времечко уже не вернуть. В других книгах эта линия «мать и дочь-подросток» побочная, одна из многих, а тут идет в качестве основной.

Дальше сюжет каким-то образом неспешно развивается, превращаясь в некий микс из тревожного настоящего, попыток матери получить хоть какую-то информацию об исчезновении дочери, воспоминаний о предшествовавших событиях, которые в свете всего случившегося приобретают новое значение, и совершенно неожиданного экскурса в прошлое самой ГГ — т.е. матери девочки, которое оказывается не таким уж безукоризненно образцовым.

С какого-то момента и вовсе заявляется, что, оказывается, мать теперь расплачивается на нечто, сделанное ею же самой много лет назад.

А в последних главах идет то, что называется резкая «смена фокала», точнее — этот самый фокал буквально ходуном ходит от одного персонажа к другому, и потому толком не понимаешь, кому стоит сочувствовать, причем не знаешь это вплоть до самого последнего абзаца — впрочем, и потом, когда все наконец становится понятно, остаешься в неком недоумении, а тому ли персонажу отдавал свои симпатии во время чтения.

В пятой книге своей детективной серии Камилла Гребе в который уже раз ломает свои собственные каноны построения сюжета и рвет шаблоны, пробуя новый подход. Детективное расследование в книге присутствует, но как бы в косвенном виде, а не в том рутинном обличье каждодневных полицейских летучек и лихорадочных раздумий, в каком направлении «копать», которое привычно для построения огромного количества шаблонных произведений о более или менее гениальных следаках, профайлерах и прочей братии.

Камилла Гребе — как это часто у нее бывает — не просто задается целью поразвлечь читателя или, к примеру, заставить его содрогнуться от очередных злодеяний, чем занимается немалая часть авторов... Нет, она на разные лады рассматривает тему отношения людей западной культуры к приезжим, их настороженность в отношении «инаковых» людей — как, впрочем, и оборотную сторону медали — способность и готовность приезжих ассимилироваться в новой стране проживания, причем происходит сравнение общественных настроений 2000 года, а затем и 2020 — то есть уже «после 11 сентября».

Одновременно в книге затрагивается тема конфликта поколений и даже мировоззрений, ведь, собственно говоря, именно из-за недостатка понимания и доверия между мачехой и падчерицей произошло так много непоправимых вещей.

Вот что пишет падчерица о своей мачехе:

«У нее было свое мнение по любому поводу: молоко должно быть экологически чистым, а объедки выбрасывать нельзя – их следует компостировать. Овощи покупать в магазине не годится, их нужно выращивать на грядках, и чем сильнее их поели гусеницы, тем лучше. Одежда должна быть целой, опрятной и не обнажать слишком много тела, а косметика не нужна вовсе.

...Следовало жертвовать деньги на благотворительность, но ни в коем случае не ходить в церковь, потому что религия – это просто чепуха. Мария утверждала, что все люди имеют одинаковую ценность, вне зависимости от расы. Инвалидов следовало называть «люди с ограниченными возможностями», а старых перечников и перечниц – пожилыми. Африку Мария называла «загадочным континентом, с которым она очень хотела бы познакомиться поближе», при этом Ибица была «пристанищем тупых подростков-укурков из группы риска». «

И, кроме того, в книге очень много природы в местечке Королевский мыс, короткого шведского лета и вечеринок.

Похоже, «Ты» относится к книгам, которые интересно читать, но про которые не так просто сказать нечто умное. Ну, разве только отметить большое количество ссылок на целый пласт культуры — на фильмы, книги, музыку, которые живут своей жизнью в голове главного героя Джо и время от времени всплывают в его мозгу в виде ассоциаций. Гм... Мне даже пришлось посмотреть фильм Вуди Аллена «Ханна и ее сестры» (1986), потому что в книге он назван чуть ли не «самым романтичным фильмом всех времен и народов»)

Вообще это очень «книжная» книга, недаром главный герой — продавец в книжном магазине и начитанный книгоман, чем немало кичится. В начале книги я было обиделась за своего любимого Дэна Брауна, когда Джо пренебрежительно говорит о нем как об образчике не слишком утонченного вкуса, однако на последних страницах книги роман «Код да Винчи» все же был полностью реабилитирован в глазах читателей.:)

Текст написан от первого лица в форме потока сознания главного героя, близкому к дневнику. То есть налицо сосредоточенность на мыслях и внезапно промелькнувших ассоциациях протагониста, что, в общем, всегда импонирует мне как читателю. Что касается внешней оболочки, то детальнее всего в романе, наверное, описываются походы по магазинам, но также попадаются порой клубы, кафе, поездки в метро, на такси и посещение пары богатых домов.

Роман построен на гипертрофированном интересе главного героя Джо к девушке по имени Бек.

Джо одержим любовью и сексуальным влечением. Но фактически такое построение романа дает автору возможность интерпретировать типичные черты женского внутреннего мира вообще, — и, возможно, своего собственного мира тоже, ведь, к примеру, и сама Кэролайн Кепнес, так же как и ее героиня Бек, тоже закончила Брауновской университет и тоже писательница. В порыве откровенности Бек признается Джо, что с писательством у нее проблемы, и ее рассказы — это часто лишь немного измененные записи ее дневника, и это тоже наводит на размышления, что автор как минимум использует в романе собственный опыт.

Когда в начале книги Джо столь одержимо анализирует открыто выставленную напоказ в интернет жизнь Бек, то мне чудится в этом внутренний голос Кэролайн Кепнес, обращенный к самой себе, то есть Бек вполне может претендовать на роль «альтер эго» автора книги.

Признаюсь, в середине книги чтение стало тяготить меня и напоминать нечто юмористическое. Да, в общем, оно и было бы юмористическим, если бы не несколько очень серьезно и трогательно написанных кусков, которые идут ближе к концу книги.

В момент, когда отношения героев достигают счастливой точки некой вершины, Джо задается вопросом: смогли бы они прожить долго и счастливо? Джо ведет себя так, словно пытается убедить себя, что способен на продолжительные отношения.

Но вот что насчет Бек? Судя по ее письмам к себе, она быстро пресыщается тем, что получает. Грубо говоря, «надолго ее не хватает». Также из ее писем к себе мы понимаем, что Бек никак не может «научиться любить тех парней, которые любят ее».

Означает ли это, что она, по выражению Джо, «сука»?

К сожалению, Джо — явно не из тех парней, которые умеют цивилизованно расставаться.

Бек для Джо — это светлый лучик в жизни, все остальное в этом испорченном мире ужасающе плохо, про все остальное он говорит с цинизмом.

Если Бек вдруг исчезнет из его жизни, то жизнь Джо опять надолго станет серой... До того самого момента, пока в ней опять не появится новая Бек.... Новая «Ты».

И вновь у Гийома Мюссо — так же как и в книге «Жизнь как роман» — много рассуждений о писательстве и выразительных цитат известных писателей по поводу, естественно, опять-таки писательства.

В общем-то, и само название романа имеет второй смысл: действительно, нам не только рассказывают, как можно было бы предположить, некую тайную историю из жизни вымышленного писателя Натана Фаулза, но и с помощью многочисленных цитат в эпиграфах перед каждой новой главой приоткрывают завесу над порой парадоксальными, скрытыми сторонами писательской жизни.

Фамилия писателя-затворника напомнила мне о «Волхве» Джона Фаулза, и также весьма созвучна с текстом романа Фаулза оказалась unfriendly надпись «Частная собственность» на подступах к усадьбе «отшельника».

(Впрочем, в эпилоге Мюссо упоминает как минимум четырех реальных прототипов Натана Фаулза, и Джона Фаулза среди них нет.)

А еще вспомнились мотивы «Правда о деле Гарри Квеберта» : преданный ученик/поклонник мэтра приезжает на остров/в маленький город со своими законами жизни посмотреть, как там живет его кумир. И, так же как в «Правде», стремящийся к известности молодой писатель решает написать книгу (будущий бестселлер) именно о предполагаемых тайных грешках знаменитости и о некой давней не вполне понятной истории.

Отмечу, что все же немного утомляет проснувшаяся в финале манера Мюссо, характерная для «Жизни как романа», когда повествование переключается с писательской выдумки на квазиреальность... Типа вот до этого момента все в тексте было чистой выдумкой, а вот теперь, с этого места, начинается квазиреальность, руководствуясь которой я и выдумал все то, что вы только что прочитали выше.

Обычно перед покупкой книги я проверяю текст на соответствие писательского стиля моим критериям. Что касается именно этой книги — это еще было время бумажных книг в моей жизни:) — то с первых же страниц меня привлекла некая описательность и обещание скорого развития сюжета.

Это был любопытный штришок к моему представлению об Америке. Думаю, если я теперь услышу выражение «штат Мэн», то буду вспоминать именно эту книгу. Чудесно описан океан, а название фермы «Океанские дали» будоражит воображение. Главный герой Гомер Бур мечтает об океане еще задолго до того, как впервые увидит его, а позже его сын Анджел проникновенно описывает океан своей возлюбленной.

Итак, автор книги Джон Ирвинг понравился мне как «бытописатель». Та особенность, что события в книге нанизаны на канву рассуждений о правилах и прочем устройстве жизни, придает книге каркас, но по сути рассуждения как раз оставляли меня довольно равнодушной, а вот само живописание понравилось и «зацепило».

Большая часть книги посвящена совершенно обезоруживающему описанию детского приюта в местечке Сент-Облако. Читатель наблюдает непритязательную жизнь детей-сирот, единственной радостью которых было дождаться вечернего чтения вслух сентиментального романа, а также — мечтать об усыновлении приемными родителями. Автор рисует картину подвижничества главы приюта доктора Кедра и помогающих ему сестер. Жизнь в приюте проходила в ежедневных заботах, радостях и печалях, а образцы добродетели, привитые воспитанникам, вспоминались потом Гомером Буром как образец искренности в противовес лицемерному порой укладу общества.

Интересная деталь: перед сном воспитанники слушают чтение романов Чарльза Диккенса и Шарлоты Бронте. Так вот, оказалось, что критика сравнивает роман Ирвинга как раз с романами Диккенса, много писавшего об обездоленных детях.

Итак, центральная фигура романа — доктор Кедр. Именно он сделал приют таким, как мы его увидели. Недаром вскоре после смерти доктора Кедра заканчивается и сам роман. При этом кирпичики обстоятельств часто складываются так, как было задумано и подготовлено доктором Кедром, и многое из задуманного и предвиденного доктором Кедром сбывается.

В этом плане мне даже страшно себе представить, что за фильм получился при экранизации книги, если доктор Кедр из главного персонажа превратился во второстепенного!

Доктор Кедр считает любовь злом, причем у него есть для этого все основания. В самом деле, любовь приводит к абортам, брошенным детям или венерическим болезням, не говоря уже о многочисленных страданиях. У самого доктора Кедра опыт любви весьма печальный, что также способствует его неутешительным выводам о природе любви.

На всем протяжении романа приводятся красноречивые цитаты из труда доктора Кедра, в котором он, параллельно со своей медицинской деятельностью, описывает историю приюта.

Таким образом, весь роман Джона Ирвинга можно считать прелюдией к летописи Сент-Облака, написанной доктором Кедром. Жалко, что читателям так и не дали ее прочитать целиком! Я думаю, что это было бы очень интересное и поучительное чтение.

Камилла Гребе — автор, которому не интересно эксплуатировать во всех своих романах один и тот же принесший успех шаблон... Нет, отважная шведка стремится экспериментировать!

В четвертом романе серии повествование начинается задолго до двухтысячных годов — времени, привычного нам по первым книгам цикла. Первая сюжетная линия «Охоты на тень» разворачивается аж в 1944 году в соответствующем антураже, когда жители шведской столицы, как и многие другие народы в то время, жили в весьма спартанских условиях да еще и под бомбежками, но при этом полиция пыталась обеспечивать законность — честно говоря, мне невольно вспомнился знаменитый фильм «Место встречи изменить нельзя» со временем действия — 1945 год. Персонажи в то время вели себя по протоколу и по инструкции, т.е. крайне сдержанно и немногословно и практически безо того перебрасывания шуточками, которое типично для современных полицейских детективов — они разговаривали без всяких сантиментов и строго по делу.

Дальше минуем еще одну остановку во времени, и — вуаля! — видим уже видим знакомую нам героиню Ханне молодой (эта там самая Ханне Лагерлинд-Шён, которой 59 лет в первой книге цикла — «На льду»).

Ей предстоит распутать регулярно повторяющиеся по одной и той же схеме нераскрытые преступления, след которых ведет в прошлое.

По своей генеральной идее — ибо Камилла Гребе, конечно, не ставит себе целью лишь развлечь читателя — это роман о судьбах нескольких поколений женщин-полицейских, самоотверженно и с риском для жизни отстаивающих интересы Добра и по мере сил пытающихся совместить работу с семейной жизнью. И о нелегкой жизни женщин матерей-одиночек, стоически несущих свой крест.

Присматриваясь к ушедшим эпохам и словно изучая лица на выцветших фотографиях, автор отслеживает, как с развитием общественных институтов интересы женщин делаются более защищенными... И не забывает при этом с помощью перипетий сюжета скептически усомниться в том, насколько не показушно-формальной выглядит современная духоподъемная риторика о борьбе с дискриминацией полов.

Как-то раз один знакомый привел мне в качестве эталона американского писателя Гарольда Роббинса — впрочем, потом выяснилось, что сам он читал этого автора 25 лет назад, как раз в эпоху его популярности, — и я решила проверить на себе все превосходные эпитеты, данные этому автору.

Мой выбор пал на небольшой роман Роббинса «Камень для Дэнни Фишера».

В романе описана колоритная эпоха в истории США — 1925 -1944, читатель встречает много интересных бытовых подробностей из жизни того времени — например, «сухой закон» и подпольные поставки дефицитных сигарет во время войны.

Что касается географии, то главный герой Дэнни Фишер сначала живет в недавно застроенном районе Бруклина, а затем переезжает на Стэнтон-стрит в Ист-Сайде, и все это в Нью-Йорке.

Интересная подробность: книга вышла в тот же год — 1952, что и тот самый роман Гарри Грея «Бандиты» Harry Grey — The Hoods , который послужил литературной основой культового фильма Серджио Леоне «Однажды в Америке». И именно этот фильм невольно пришел мне в голову, когда я читала описание подростковой жизни Дэнни Фишера на Стентон-стрит в Ист-Энде, где все существование обитателей было подчинено неким воротилам подпольного бизнеса вроде букмекеров и т. д. с их роскошно обставленными квартирами на фоне всеобщей нищеты. Упоминается также могущественный итальянский мафиози, без которого в мэрии Нью-Йорка не решался ни один вопрос.

Когда речь шла о том, чтобы укрыться от бандитов на пляже Кони-айленда, то я вспомнила похожий сюжетный ход и то же самое место в фильме «Колесо Чудес” Вуди Аллена (2017).

Главный герой Дэнни Фишер иногда кажется чертовски благородным и испытывает трогательную привязанность к дому своего детства в Бруклине.

Мучаясь от постоянной нужды в деньгах, Дэнни Фишер делает все, чтобы не оставаться частью безликой нищей толпы. В результате он становится именно таким, каким делает его жизнь, хотя иногда нечто хорошее в нем сопротивляется этому.

“Утратил я свое детское удивленье. Жизнь слишком уж мрачна. Все время приходится бороться, иначе ты ничто.

Нет ни спокойствия, ни друзей, ни настоящего счастья. В этом мире идет война не на жизнь, а на смерть. Либо убиваешь ты, либо убивают тебя.”

Что касается литературного стиля Гарольда Роббинса, то не могу сказать, что мне нравится эта писательская манера, но, вероятно, для такого рода событий, которые он описывает, это довольно неплохой вариант. Описаны сиюминутные чувства вперемежку с тем, как герой смотрел куда-то, что при этом видел, куда клал руки...

Пожалуй, в такого рода стиле даже можно углядеть некую ретро- экзальтированность...

Однако, прочитав этот роман, я поймала себя на мысли, что для меня более привлекательным чтением выглядит нечто, написанное, возможно, гораздо менее талантливо, но зато более современное — то есть, иными словами, порой современная литература гораздо больше соответствует вкусам искушенного читателя, чем литература 50-х годов.

Июль 1994 года (год упомянутых в тексте смерти Курта Кобейна и ЧМ по футболу в США с полуфиналом «Швеция-Бразилия»), гостевая вилла с бассейном в Приморских Альпах в окрестностях Ниццы... Если становится скучно, то можно смотаться к Английской набережной и к легендарному отелю «Негреско».

По мере продвижения по тексту становится понятно, а кто вообще все эти люди, которым во второй главке были даны практически лишь имена. Дальше очередь доходит и до персонажей второго круга — соседей и обслуживающего персонала, которые тоже эпизодически получают «доступ к микрофону».

Автор обрисовывает взаимодействие героев — впрочем, равно как и их пребывание наедине со своими мыслями и фобиями — в такой манере, что они выглядят достаточно экстравагантными. Впрочем, как минимум одна героиня точно ведет себя без особых тормозов, чем периодически ставит окружающих в тупик, однако же и зрители/слушатели ей попались вполне под стать.

Книга состоит из небольших главок с поясняющими названиями... Подозреваю, что если бы не было этой разбивки теста на фрагменты и этих названий, то следить за направлением движения повествования и за расставленными автором акцентами было бы крайне сложно.

Читать книгу следует очень внимательно, так как при любом — даже секундном — отвлечении от текста рискуешь пропустить некую мысль-наблюдение-сравнение- замечание. Ибо практически каждое длинное предложение содержит свою автономную законченную мысль, что смотрится довольно оригинально в эпоху, когда авторы в стремлении что-то выразить старательно заполняют абзацы короткими невыразительными предложениями и «берут» именно путем наращивания объема каждого описания.

Не знаю, имеет ли смысл рассуждать о сюжете книге, когда речь идет о такого рода произведении, в котором из-за специфической авторской манеры словно размыта грань между чем-то очень серьезным и чем-то совершенно шуточным...

В любом случае, в книге затронуты темы поэзии и Поэта. И, наверное, тема каких-то подсознательных человеческих желаний... .Которые столь неожиданно реализуются в финале.

Камилла Гребе в который уже раз меня в хорошем смысле удивила.

Повествование вновь ведется с точки зрения трех персонажей, и только одна из сюжетных линий — полицейское расследование. Состав полицейских претерпевает изменения по сравнению с первой частью...

Кстати, само по себе сцепление сюжетной линии с полицейскими и сюжетной линии с двумя другими героями происходит не сразу, и на протяжении этого времени автор предоставляет читателю возможность вволю потеряться в догадках, как именно будут сплетены между собой эти события.

Почитав первые главы, читатель — руководствуясь привычными клише — представляет себе одно развитие сюжета

Многие авторы многозначительно цитируют в качестве эпиграфов к главам своих книг строчки из Священного писания, и читатели вынужденно воспринимает это как желание автора продемонстрировать свою эрудицию, а проще говоря — в некотором роде «пустить пыль в глаза», однако у Гребе подобные цитаты обретают смысл, в чем читатель сможет в полной мере убедиться примерно в тот самый момент, когда ему постепенно начинает открываться разгадка.

А также очень интересно в довольно неожиданный момент встретить то самое слово, давшее название роману... Ощущение получается довольно сильное — как говорится, «сродни удару током».

Почти в самом конце повествования описан очень трогательный момент, лично для меня символизирующий силу материнской любви и в чем-то граничащий со сказкой (и, в общем, даже содержащий в себе элементы одной известной сказки).... Не буду спойлерить, но, на мой взгляд, это очень сильное место!

В целом это история о матери и сыне... Но, что самое интересное, описанный в романе момент становится переломным и в жизни матери тоже: под влиянием стрессовой ситуации героиня переосмысливает свою жизнь — ей открываются такие аспекты существования, о которых женщина прежде не задумывалась — и решается многое в ней изменить.

«Здравствуй, грусть!» — так говорит юная Франсуаза Саган в заголовке своего романа, написанного в 1954 году, имея в виду, что кроме безудержного веселья и флирта случаются в жизни мгновения, когда хорошо бы ненадолго остановиться и задуматься о чем-то серьезном.

Роман действие которого происходит летом на Лазурном берегу Французской ривьеры, повествует о чувственных удовольствиях и непостоянной природе любви.

Пожалуй, спустя много десятилетий интонации этой книги звучат все так же смело и психологически точно, но со временем она к тому же приобрела привлекательный оттенок ретро и стала частью истории французской литературы.

«А в Париже мне читать было некогда: после занятий друзья затаскивали меня в кино — я не знала имен актеров, это их удивляло, — или на залитые солнцем террасы кафе. Я упивалась радостью смешаться с толпой, потягивать вино, быть с кем-то, кто заглядывает тебе в глаза, берет тебя за руку, а потом уводит прочь от этой самой толпы. Мы бродили по улицам, доходили до моего дома. Там он увлекал меня в подъезд и целовал: мне открылась прелесть поцелуев. Неважно, как звались эти воспоминания: Жан, Юбер или Жак — эти имена одинаковы для всех молоденьких девушек.»

- во время чтения этих строк сразу вспоминается множество французских черно-белых фильмов того времени.

ГГ — Сессиль — раздумывает над фразой Оскара Уайльда:

«Грех — это единственный яркий мазок, сохранившийся на полотне современной жизни».

Понятно, что Оскар Уайльд был, так сказать, «певцом» греха, он любил рассуждать о человеческих пороках и прекрасно осознавал, о чем именно он говорит. Конечно, в ХХI веке традиционные семейные ценности уже не так однозначны и очевидны как для современников Уайльда. Но героиня романа Франсуазы Саган, как дитя середины XX века, постоянно раздираема противоречиями между своими естественными желаниями и мыслями о том, что, возможно, для кого-то такой тип «отношений без обязательств» довольно мучителен.

Сессиль слишком ценит комфортный для себя легкомысленный образ жизни и готова за него бороться...

И если в результате ее активных действий кто-то вдруг пострадает, то Сессиль в принципе готова к тому, что в ее жизни появятся вот такие вот не слишком частые приступы грусти, о которых говорится в заголовке книги.

Если отбросить в сторону первое, что приходит в голову — то есть мысли о чернухе и ксенофобии (замечу, что в некоторых обстоятельствах сложно не сделаться ксенофобом, просто не все об этом открыто говорят), то имеем следующее.

Несомненно, стилист Вера Богданова отменный: она конструирует фразы вполне в тренде современных маститых писателей и привносит в эту манеру нечто свое, индивидуальное, словно метя эту модную манеру уникальным авторским знаком — словом, что есть — то есть, и этого у нее не отнять.

Что же касается содержания романа, то я все больше убеждаюсь, что современная «серьезная» женская литература — то есть та литература, которая публикуется в журналах и выдвигается на премии — пишется по определенным шаблонам.

Авторши самозабвенно зарываются всеми своими органами чувств и фибрами души в описание вещественного мира, в романтику уходящей натуры дач с непременными бабушками и грядками, в гастрономическое буйство застолий, в панораму открывающихся взгляду построек, отражающих эклектику как старых, так и новых времен...

«Мозаика из пустяков — бессмысленная, хрупкая... Но, кроме нее, по сути нет больше ничего».

А еще — зарываются в каждодневную изматывающую рутину со «снами о чем-то большем».

Авторши погрязают в бабско-бытовом подходе к жизни, в бесконечных разговорах о мужиках, о женской солидарности и... о женском соперничестве, о мужских изменах и семейных скандалах, или же, наоборот — об одиноком женском бытии, о бесконечном устремлении к чему-то такому в прошлом и о настойчивых мыслях, что вот там-то и тогда-то в прошлом и было в их жизни что-то настоящее, а все остальное — то, что происходит сейчас — это все не взаправду, это не настоящая жизнь, а лишь поминки по чему-то несбывшемуся.

Когда перечисляется, что с каким персонажем происходит, то поневоле получается, что герои не молодеют и почему-то со временем не становятся большими оптимистами, чем они были вначале, в юности (если были).

Ну, а собственно, разве могло бы быть иначе? Так ведь оно обычно в жизни и происходит.

Однако имеется в романе Богдановой, кроме бабско-бытовой темы, и некая своя изюминка

Читателю сразу, с порога, заявляется, что, мол, героиня по имени Женя — вся какая-то необычайная, «странненькая». Да вот только в чем заключена эта самая ее необычайность кроме большой груди и золотистого живота, столь манящего и для мужчин, и для некоторых женщин, так и остается до поры- до времени не вполне понятным. Наверное, в том, что она не хватается мертвой хваткой за каждого мужика в попытке затащить его в загс, а стоически переносит свое одиночество и даже порой по-мазохистски кайфует от собственных страданий.

Однако же автор изобретает некий сюжетообразующий повод для страдания и для инаковости героини — ну, в самом деле, куда же в серьезной русской литературе без возвышающего, без очищающего душу страдания? И вот этим самым поводом в книге становится запретная юношеская страсть. Действительно, разве же сердцу прикажешь? И вот уже готова страдалица, вечно мучающаяся насчет несбыточного запрещенного счастья.

И вот здесь очень кстати оказываются обильно понатыканные в ткань повествования новости из телевизора — приметы неспокойного времени, и новости эти, как вы понимаете, отнюдь не со знаком плюс. Эти новости героиня «как свои на теле носит», то есть рассматривает как нечто очень личное, как наказание за свои грехи, за то, что прогневала то ли некую зловещую «структуру», то ли еще кого-то.

Второй главный герой тоже пребывает в вечных мучениях — у него тоже имеются свои собственные «невидимые миру слезы». Этот страдает о том, что... денег у него недостаточно, чтобы сорить ими, как это делают некоторое другие, попадающие в поле зрения. Зарабатывает он, понимаешь, деньги слишком медленно —не получилась у него та головокружительная карьера, о которой так мечталось в 17 лет. И это глубинное разочарование отравляет ему всю жизнь.

История, конечно, чуть побанальнее, размах страданий помельче — не такой глобальный, однако тоже страдалец тот еще.

И вот эту самую пару героев, приобретающую некое символическое значение — идут они почти что «в белых венчиках из роз» — автор в финале любовно провожает глазами, торжественно оставляя в живых и уводя от беды...

Видимо, заслужили.

Стоит отметить более или менее оригинальное название книги, причем смысл названия не так очевиден, как кажется — он становится понятен лишь на последней странице романа... Как ни странно, слово «станция» имеет тут переносное, символическое значение, хотя если учитывать, что львиная часть текста — это роад муви к некой притягательной для ГГ точке, то у читателя возникает соблазн истолковать все в прямом смысле.

Но на этом, пожалуй, похвалы книге практически заканчиваются.

В общем, начинается история как некое роуд муви отца с сыном, в котором отец ведет себя максимально нечутко и нетактично и полностью игнорирует все то, что для сына важно. (Отец сразу обозначен как законченный лжец, что немного напоминает отношения «сын-отец» из «Щегла» Донны Тартт.) Сын пытается закрывать глаза на все эти непонятности в стремлении провести время с живущим отдельно отцом. Одновременно идет намек, что вот сейчас произойдет что-то ужасное, после чего жизнь уже не будет прежней. Далее обозначается точка, после которой все пошло не по плану. Но до поры до времени ГГ не вполне понятно, чем именно чревато это отклонение...

На этом начальном этапе завязки казалось, что книга вроде бы написана неплохо, но вот само ее содержание, как выяснилось позже, абсолютно не представляло для меня интереса — примерно так же, как лишено интереса подробная история чувака, по каким-то причинам вдруг слетевшего с катушек и начавшего палить направо и налево.

Какие эмоции можно испытать по этому поводу? Несомненно, очень сильные, но вот насколько интересно заглядывать в черепную коробку психа в стремлении понять, по какой траектории развивалось ставшее роковым психическое заболевание? Ну, и оказаться рядом в ним в машине с заблокированной дверцей и наблюдать, что этот псих вытворяет и с какими выражением лица и с какой интонацией произносит то или иное изречение и в какой момент ему в голову вдруг взбредет рассказать какую-то историю из своей жизни — тоже как-то не слишком увлекательно.

Ну, и если уж начнем вникать в детали, то и сама ситуация, послужившая триггером для подвижки в мозгах психа, тоже крайне банальна и извиняюсь за выражение, крайне пошла — вот прямо пошла до испанского стыда.

В российской публицистике некоторое время назад (с 2009 года) был распространен такой типаж как «евсюков» — можете погуглить, кто это такой. Так вот, задумка книги по исследованию психологии евсюковых не кажется мне заслуживающей внимания.

Написано в более или менее добротной классической манере, но создается впечатление, что читаешь пыльную книгу с пожелтевшими от времени страницами примерно середины ХХ века. Нечастые упоминания каких-то не очень старых музыкальных групп и беспроводных телефонов в таком тексте смотрятся диковато.

И еще: существенную часть текста составляет невесть как туда затесавшаяся какая-то третьеразрядная хрень в стиле фэнтези для дошкольного возраста, которую типа слушает на кассетах ГГ — двенадцатилетний мальчик — ее, само собой, приходилось при чтении/слушании пропускать. Это, конечно, добавляло дополнительную ложку дегтя в мысли по поводу того, что автор заполняет объем книги какой-то дичью.

Из восьми прочитанных мною книг Фитцека этот триллер — пожалуй, самый динамичный и захватывающий.

И, если можно так выразиться, сама по себе загадка здесь — наиболее завораживающая и тревожащая воображение. Ибо, конечно, в каждом триллере должна присутствовать динамика, но, кроме того, мозг читателя «бомбардируется» постоянными размышлениями над основной загадкой с учетом вновь обнаружившихся обстоятельств в попытке разгадать замысел автора и при этом как-то непротиворечиво объяснить все известные на текущий момент факты.

И вот тут, в романе «23-й пассажир», Фитцек достигает в этом самом мастерстве озадачивать читателя необычайных высот, при этом ловко управляясь с большим количеством персонажей и не ослабляя напряжения в развитии повествования.

Едва успевая следить за динамичным сюжетом, я мимоходом отмечала про себя, что словно на большой скорости ношусь за героями и событиями, исследуя топографию океанского лайнера и рассматривая отдыхающих и расслабляющихся ни о чем не подозревающих пассажиров чисто как декорации... Или как «Non Playimg Characters».

Наверное, путешествие на круизных лайнерах — это не самый распространенный у нас и массовый вид отдыха, и потому мы предпочитаем приобщаться к нему все больше через романтические и детективные фильмы или вот через такие триллеры. Но будем надеяться, что причитавшие сей роман не будут вслед за уставшим и разочарованным героем испытывать депрессию от одного только вида неприветливой черной глади вод за бортом и не будут испытывать такие же эмоции от вида внутренностей лайнера и его расслабленных обитателей:

«Он ненавидел едва уловимый аромат ванили, который распространяли установки для кондиционирования воздуха; ненавидел эйфорию в глазах пассажиров, вместе с которыми поднялся по трапу на борт. Женщины, мужчины, дети, семьи. Они радовались семи ночам комфорта, когда действует правило «все включено», богатому шведскому столу, доступному двадцать четыре часа в сутки, спокойному времяпровождению на палубе во время плавания по океану или в спа-салоне площадью две тысячи квадратных метров с фитнес-центром, где доступны разнообразные водные процедуры.»

И поясню напоследок, что главный герой испытал разочарование жизнью, что немудрено в его обстоятельствах, и теперь, «как свои, на теле носит все язвы» современного общества, остро сопереживая всем страдающим и обиженным и готов рискнуть жизнью и пойти на самое опасное задание. В общем, у него и профессия соответствующая — он агент полиции, обычно работающий «под прикрытием».

Аннотация этого романа обещает интригующий сюжетный троп, когда за обычной, ничем не примечательной продавщицей внезапно принимается ухаживать директор торговой сети. А с учетом того, что по жанру роман заявлен как психологический триллер (жанр, когда с ни о чем не подозревающими героями происходят, на первый взгляд, необъяснимые вещи), удержаться от чтения казалось совершенно невозможно...

А потом приятно удивлял слог автора, ее наблюдательность и умение обрисовать и настроение героев, и природу вокруг несколькими быстрыми и точными мазками. А главное — я не могла сдержать восхищение по поводу того, как ловко Камилла Гребе манипулирует читателем, заставляя его верить и всеми силами сопереживать героине и взывать к милосердию автора, чтобы эта девушка не только осталась жива, но и вышла победительницей во время своей вынужденной дуэли с безответственным мужчиной — а, возможно, еще к тому же и мошенником...

На протяжении всего романа героиня по имени Эмма по кусочкам вспоминает историю своих детства и юности, во время которых ей так хотелось получить от родителей хоть немного тепла и почувствовать себя в нормальной семье — в семье, хоть немного похожей на тот идеал, который «показывают в рекламе».

И вот после всех этих событий своей предыдущей жизни героиня уже вовсе не так наивна в своих отношениях с мужчинами. Эмма не идеализирует своего кавалера — наблюдая за ним, она отмечает про себя многие его «косяки». Однако с течением времени, потраченного на отношения, она просто хочет получить от своего ухажера какое-то минимальное количество обязательств... Разве в этом есть что-то предосудительное?

Конечно, все описанное происходит во времена женской эмансипации, когда женщина вроде как всего лишь полноправный партнер мужчины, однако нормы какого-то минимального благородства в человеческих отношениях еще никто не отменял. Вот почему читатель гарантированно сопереживает героине, которой всего-навсего хочется разобраться в происходящем и понять мотивы своего жениха.

«Мама сказала, что мне следует остерегаться мужчин, потому что им всем нужно только одно. Это звучало так, словно они хотят лишить меня достоинства, украсть у меня что-то ценное. Лучше бы мама сказала мне правду. Мужчин нельзя подпускать близко, потому что потом от них не избавишься. Они проникают тебе под кожу.

Они все время со мной. Они в моих мыслях, моих снах. Мое тело помнит их запахи, прикосновение теплой кожи, звуки сдавленных стонов и учащенного дыхания над моим ухом.

Мне хотелось бы смыть их с кожи струей воды, как грязь. Но вода с мылом не могут избавить меня от того, что засело у меня в мозгу. Если бы волшебным образом можно было перенестись обратно в прошлое – до того, как я встретила этих мужчин. В то время, когда у меня были все эти наивные представления о том, как сложится моя жизнь.»

Примечание 1. Любителям стандартных (шаблонных?) полицейских расследований, равно как и любителям покритиковать «косяки» в действиях полицейских, книга может не понравиться)

На протяжении нескольких первых глав элемент расследования в книге призван лишь обострить, добавить изюминку всему происходящему.

Примечание 2. А глюки в жизни девушки после расставания (различные построенные кем-то невидимым неприятности и ощущение слежки) напомнили мне роман Бернара Миньера «Не гаси свет».

Первая глава романа обещала неплохо написанное, но при этом этакое скучноватое повествование о жизни ничем не примечательной американской пенсильванской семьи — жизни, в которой ровным счетом ничего не происходит кроме решения ежедневных проблем с вкраплением разговоров в стиле будничной философии и изречения избитых истин, и потому впору было настроиться на нехитрую бытовую историю...Однако не тут-то было: все разом оборвалось и понеслось совершенно неожиданным и непредсказуемым образом.

Возникало ощущение, будто смотришь фильм — но только не блокбастер, а, скорее, «фильм категории В» (это не тот, который делают совсем уж «на коленке», а скорее просто фильм «на любителя» — кстати, возможно, как раз у таких фильмов самая преданная армия фанатов).

Что особенно интересно, линии героев находятся относительно друг друга в неком временном зазоре, поэтому порой сначала проскакивает какая-то ошарашивающая и на первый взгляд нелогичная информация из будущего, а потом следует откат событий назад, но в какой-то момент повествование поступательно доходит и до этого момента, и вот тогда порой оказывается, что предварительная информация была, мягко говоря, не точной.

Поэтому читатель словно раскачивается на этаком зыбком каркасе из не вполне проверенных фактов.

Это тот случай, когда читать интересно не потому, что совершено преступление и теперь нужно проникнуть в замысел злоумышленника… Интересно потому, что постепенно — чаще с помощью чьей-то методичной настойчивости, но порой и волею случая — распутывается клубок до поры до времени скрытых, не лежащих на поверхности событий. Теории произошедшего у некоторых героев прямо-таки фантастически-экзотические (не буду спойлерить, какие именно), но, несмотря на все неправдоподобие, некоторые линии повествования как бы расцвечивают самые конспирологические предположения яркими красками, заставляя задуматься — а почему, собственно, нет?

Сам автор видеороликов уже не может объяснить произнесенные им слова. Однако есть люди, которые внимательно пересматривают его записи. В зависимости от все новых известных фактов одни и те же загадочные высказывания могут приобретать то или иное значение.

...А вообще, как можно заключить из названия, этот роман — своеобразное развернутое эссе о Калифорнии с ее с испаноязычными названиями, природными заповедниками, с уже ставшими культовыми местечками и прочим. Причем эссе, как опять-таки можно понять из названия, не совсем «глянцевое» и показушное.

С точки зрения оригинальности интриги роман, начиная с какой-то главы, выходит на довольно неплохой уровень. Как следствие упомянутой уже самобытности сюжета книга обретает собственную изюминку и потому имеет шанс остаться в памяти, не сливаясь с килограммами подобных книг.

А вот стиль письма я бы назвала почти канцелярскими — ну, во всяком случае, крайне многословным и тяжеловесным, изобилующим к тому же избитыми клише. То есть фактически мы имеем в тексте только беглый пересказ каких-то событий в прошедшем времени, далее — описание нескольких разговоров в настоящем с нехитрыми подробностями о том, кто с каким выражением на лице на кого посмотрел и о чем, казалось, в этом момент вспомнил и плюс , наконец, собственно остросюжетные моменты спецопераций уголовного розыска.

Поначалу достаточно напрягало, что автор с восточной обстоятельностью долго и кропотливо описывает очевидные вещи — к примеру, он очень подробно останавливается на принципах работы полиции, которым обычно в романах такого жанра не уделяется столь много внимания. Учитывая к тому же неспешный темп развития интриги, фактически эту аудиокнигу можно было слушать одним ухом — риск пропустить что-то важное был минимален, т.к. автор гарантированно разжует для читателя каждую мелочь и многократно проговорит все сколько-нибудь непонятное.

(Кстати, промелькнувшее в начале повествования размещенное на сайте предложение выбирать «проштрафившиеся» кандидатуры для совершения на ними самосуда напомнили мне фабулу романа «Ночь вне закона» Себастьяна Фитцека.)

Довольно приятное повествование о жителях небольшого респектабельного района Бристоля с не картонными героями и с более или менее правдоподобными движущими мотивами. Так и представляешь себе симпатичные домики на холме под названием «Мелвиллские высоты», на которые можно с завистью любоваться из города снизу и из которых, в свою очередь, можно наблюдать за «движухой» снизу.

Все происходящее описано через потоки сознания нескольких героев. Одновременно читателю сразу дается понять, что произошло убийство и что полиция ведет расследование — правда, кого именно убили, становится ясно не с самых первых страниц — прием, нынче довольно популярный.

И вот с какого-то момента роман стало очень интересно читать, потому что автор постепенно как бы «сгущает тучи» над одним из персонажей, намекая, что именно он — основной злодей, которого стоит остерегаться, но при этом упорно не дает точных подтверждений этому, а, наоборот, в какие-то моменты словно нивелирует все прозрачные намеки на порочность героя.

На мой взгляд, напряжение немного упало в последней главе ( уже после кульминации и развязки) — в главе, которая стоит особняком по своей стилистической манере и оказалась настолько подробна, что, пожалуй, выглядит избыточной и чуть ли не перечеркивает положительное впечатление от всего предыдущего текста.

По сочетанию женского романа и криминальных тайн книга немного напомнила мне творчество знаменитой австралийки Лианы Мориарти, но, пожалуй, что у Лайзы Джуэлл мотивы героев как-то поразнообразней, поизобретательней и сами герои не такие все идеально правильные.