Она влюбилась в него еще девчонкой первоклашкой. Он нес её на плечах, а одна держала в маленьких ручонках школьный звонок. Первый звонок — её, и последний-его.

Потом он ушел на войну. После высшего авиационного лётного. Летал. Писал изредка письма маме, девчонка бегала к соседке, будто-бы для дополнительных занятий по русскому языку, а на самом деле смотреть фото и слушать письма от сына учительницы.

Война все продолжалась, девочка окончила школу с медалью, поступила в институт, училась. Ходила по горам в походы, таскала тяжеленные рюкзаки, молча все запоминала. Ходила на секции карате, училась стрелять без промаха. Висела на склонах скал часами, подрабатывала на ремонте строительных швов высотных домов, мойкой окон многоэтажных офисов.

Купила себе ноутбук, подключилась к всемирной сети, постоянно разговаривала со многими по сети, друзей в сети было даже больше чем наяву. Мальчишки- друзья относились к ней как другу-мальчишке, поменьше себя, как младшему братишке.

Никто не мог понять, разве можно влюбиться в девчонку- мальчика, который только чуть слабее тебя, только чуть скрытнее тебя, но понимает тебя с полуслова и не ноет, не кокетничает, в математике сечет как парень, хакер — умеренно дисциплинированный.

Носила комбинезоны всяких цветов и тканей — летом полегче, а зимой — теплые, да носила ботинки почти десантные, во все времена года. Исключением были кроссовки, удобные, легкие, настоящие.

В общаге её никто не замечал, даже если она сидела в той же комнате. Хихикали другие девчонки, целовались с пацанами, её никто не замечал, и даже не пытались отвлекать от её очень важных занятий.

Чем же была занята эта незаметная девушка — никто не знал. Да и не очень-то интересовались.

Но вот, диплом защищен, магистр, математик. Программист — хоть как назовись, а работы нет. Только не для неё. Она уже давно работала в сети. Её программы покупались, её работы высоко котировались. Тот, кто получал законченную работу от неё, обязательно рекомендовали её своим друзьям.

Зимой — лыжные походы, летом — сплавляться по реке или лазать по горам, её всегда включали в группу без споров. Такая девчонка, которая тащит свой груз сама и при этом бессменный медик группы, психолог группы, у костра всегда тихо споёт, согреет душу, все её любили, но как младшую сестру. А скорее как младшего брата.

Однажды она исчезла из поля зрения своей группы туристов- альпинистов, и позже только узнали — вышла замуж и уехала с мужем.

Замуж она вышла за того парня, который нес её первоклашку на плече. Приехал с войны живой, здоровый, но очень странно молчаливый.

Вскоре ему предложили транш в одной из арабских стран. Ему нужна была жена, он и женился на этой маленькой соседской девчонке. Мама посоветовала.

Девчушка была счастлива, научилась молча все сделать, молча понять мужа с одного взгляда. В чужой стране, пока муж на трассе вел свои нескончаемые работы, дела, проводил бесконечные совещания, она училась арабскому языку у соседки, приняла к себе в помощницы молодую вдову, которую родственники не хотели больше выдавать замуж. Училась у, красивой по-восточному, вдовы всем премудростям восточной жизни. Научилась одеваться так, чтоб её не отличали от местных женщин, а это главное. Если хочешь остаться незаметной, если хочешь быть защищенной местными обычаями и законом.

Научилась покупать на рынке самые свежие фрукты и специи, научилась купить мясо в месяц рамадана, приготовить еду из баранины, верблюжатины, так, что муж не замечал разницы вкуса, только нахваливал. Одна странность его забавляла больше всего: она накрывала стол на двоих, но приборов на столе было множество, все из картонки и нарисовано, подписано — т.е. отпечатано на цветном принтере. Ели, конечно, из одной единственной тарелки, одной единственной вилкой, но каждый раз под вилкой была картинка именно той вилки, которую держала бы принцесса Диана, будь она за столом. Мужу нравилась эта игра, он посмеивался: девочка не наигралась в куклы.

Настоящие игры в куклы начались с рождением дочери.

Она наряжала дочку со дня рождения, как принцессу, и сама была одета как королева бала, это для одного ему!

Муж никогда не интересовался, как там у них с деньгами, отдал ей карточку банковскую, все. Бухгалтерия домашняя, милая, за тобой.

Транш здесь отработан, перед отъездом на родину всех пригласили на банкет с балом, с женами. Только на банкете муж заметил, что его женушка удивительно гибкая, легкая, в своем шелковом комбинезоне была похожа и на настоящую арабку, и на европейскую принцессу. Платье с комбинезоном почти как у принцессы Дианы. Только диадемы не было. Но были браслеты и колье, ничем не отличимые от многих украшений арабок, но при всем богатстве не кичливые, а строго гармоничные со всем костюмом. Все взгляды были прикованы к ней, женские- с завистью, мужские с восхищением, только её взгляд был прикован к глазам мужа.

Она свободно говорила и отвечала на арабском языке, легко беседовала с женой спеца из Франции о нарядах по-французски. Когда она всему этому научилась? Когда успела приобрести эти наряды и украшения? Муж об этом даже не догадывался. И при этом деньги на счету ничуть не убавились. Как она сумела такими малыми суммами выглядеть так сногсшибательно? А ведь он сомневался, брать ли её на банкет, откуда столько шарма в обычной соседской девчонке. Которая только-только из студенческой общаги вернулась в обычную городскую квартирку к родителям?

Вот тут он понял всю её игру с картонными нарисованными приборами за столом.

Впервые он увидел в своей жене- девчонке настоящую женщину. Были новые транша. В Японии, в Марокко, и, наконец, они приехали домой. Денег хватило на дом, хороший дом. С родителями и дочуркой, все вместе жили, работали. Да, работали. Жена устроилась на работу, он не интересовался её работой и её заработком. Дочурка с бабушкой, в доме все хорошо, жена почти всегда дома, что еще пожелать.

Встречи с друзьями, воспоминания о войне, помины погибших. Забот было много, иногда домой приходил далеко за полночь, и далеко не очень трезвый.

Дома всегда было тепло и уютно. Думалось, что это заслуга матери. Но, вот матери не стало, а дома все так же тепло и уютно. Дочка выросла, поступила без труда в институт, профессию выбрала странную: иностранные языки, востоковедение. Уехала в Москву.

Дома стало как-то очень тихо, не хватало голоса дочурки.

Однажды он пришел домой не один, а привел одну из подруг.

Жена молча ушла.

Накрытый стол остался, тихая музыка осталась, но мужу показалось, что он оглох! Ни слова, ни вздоха! Он покачал головой, прогнать тишину не удалось. -Ну, давай же перекусим, я голодна!-

только голос подруги вдруг прозвучал как фальшивая нота в симфонии тишины.

Утром он нашел записку на кухонном столе: Я уезжаю. Заеду к дочери, мой телефон тебе известен.

Прошло некоторое время, уют и тепло из дома ушли, подруга неумеха и грязнуля вечно клянчила деньги, по всему дому валялись её вещи, в кухне гора немытой посуды и упаковки от полуфабрикатов для СВЧ создавали ужасный хаос.

Не вытерпел, выставил подругу. Нанял уборщиков, вычистили дом, но не было уюта в доме. Не пахло удивительными ароматами утренних тостов и кофе, не было поздних ужинов.

Он позвонил дочери, узнать, где же пропадает мама?

-Ой, пап, она не пропадает, мы покатались по Европе с ней на машине, все каникулы прошли здорово, на Ривьере! Я приехала, а она пока осталась в Париже.

-На какие деньги жили в Париже, ведь мама не взяла ни одной кредитной карты?

-Ой, пап, ты, что сегодня проснулся? Она же давно работает в *NN* компании, ведущий программист, она всегда зарабатывала ничуть не меньше, а даже больше тебя!

Сейчас ей предлагают возглавить отдел в Брюсселе, она еще раздумывает.

Он тут только открыл глаза, вспомнил, как жена в любую свободную минуту со своим ноутбуком сидела. Он-то думал, по женским сайтам и форумам тусуется...-Приезжай!- одно слово в смс.

-Скоро, милый, скоро...- ответ.

Маленькая чернявая девочка на перроне продает вареные яйца. Ведерко полное яиц. Купите, дяденьки — тетеньки, купите, свеженькие. Поезда останавливаются лишь на 2-3 минуты, полустанок маленький. Девочка бегает от вагона к вагону. Вначале ведёрко тяжелое, после третьего поезда остается в ведре всего два яйца. Девочке хочется быстрее к отцу, и домой, но продать последние яйца тоже надо бы. Тогда у неё наберется денег на две буханки хлеба. Дома сестренка и маленький братишка. Их яйцом и молоком не удивишь, свои корова и куры. А хлебушек можно купить только здесь, на вокзале. Магазин для железнодорожников так богат! Тут и масло растительное, сахар!, столько конфет, она столько конфет еще ни разу не видела. Она втихаря подбирает фантики от карамелек и конфет, бережно расправляет и прячет в кармашек своего старенького ситцевого платьица. Вот приедет домой, на улице подружки ахнут, начнется самый заинтересованный "обмен драгоценностями".

Подъезжает какой-то эшелон. Солдат (она знает, что этот человек солдат, так как папа с войны пришел в такой же форме) подзывает девочку, спрашивает: почем она продает яйца. — По 1 рублю, — отвечает девочка. Солдат вздыхает, денег у него нет. — А ты можешь поменять мне яйца на хлеб?

Удивлению девочки нет предела. Она боится, что ошиблась, не расслышала. Она переспрашивает: «А сколько штук?"- подразумевая кусочков хлеба. Солдат показывает буханку. Она протягивает солдату яйца, а солдат отдает ей всю буханку. Она смущена, у неё нет ножика отрезать кусок, и боится рассердить солдата, вдруг кусок отрежется больше, чем можно взять? Но поезд уже тронулся. Она бежит вслед поезду, кричит: «Дяденька, у меня нет ножа отрезать кусочек!" Солдату становится ясна тревога девочки. Он улыбается, кричит, что вся буханка ей!

Стоит девчушка на перроне, крепко обнимает буханку хлеба, улыбка солдатская переходит на её лицо, глаза светятся счастьем.

Шел 1946 год, девчушке было 7 лет.

Вот млин…влип, так влип, по самую шею. Ни вперед, ни назад.

А все виноват мой здоровый аппетит: за забором чужим и морковь послаще, и яблоки краше. Как будто нет его прямо под ногами, бери — не хочу, набивай за щеки, жри сколько влезет, никто и ничего тебе не скажет.

Дармовое, целое поле, никаких тебе заборов….

Нет же, задумал влезть в чужую землю…

УФФ….Ф, не могу больше, устал. Вот влип, так влип, а если моим безвыходным положением воспользуется эта брюхатая ЛИЗКА? Ужас!!!!

ВСЕ, конец мне, @#здец!

Приехали боги со своим престарелым немецким «разведчиком». И чего этому «Штирлицу» неймется, лежал бы себе в тенечке и отдыхал…, нет, обязательно надо обойти весь периметр, обнюхать.Выискался ищейка! Подошел «Штирлиц», понюхал, и молча ушел. А как же, характер выдержанный, нордический. На морде так и было написано: не туда полез дружок, как влип, так и выкручивайся сам!!!

Выкрутишься тут, сетка мелкоячеистая, шею скорее сверну, нежели выкручусь.

Вот и Богиня. Ищет Лизку. "Кисонька, я тебе молочка привезла! Кис-кис!"

Я весь сжался, страшно, млин.., но нет, она выше всякой мелкой живности, у неё, видите-ли, принципы: все живое на Её земле должно жить и умирать своей смертью, никого не лишать его прав…

Поглядел бы я на ваши права, если вас зажмет так, что не вдохнешь.

Идет Бог, с лопатой, все внутри похолодело, но вырваться из этой западни нет сил и возможности, прощаюсь с головой… А что мне остается-то?! Без головы кому я нужен!?

Мое первое и последнее лето… Жаль только рыженькую, она такая вертлявая и кругленькая, кому теперь достанется?...

Уфф…ф, пронесло, богам до меня нет дела.

(-Дорогой, не забудь завтра прихватить кусачки. Эту щекастую живность следует освободить, если доживет до утра. А Лизку я заперла в домике, пусть попугает мышей. Обнаглели. По столу бегают.)

Уехали. А я влип окончательно, одна надежда на эту противную Лизку, может, съест и не подавится, или еще есть надежда похудеть, может щеки маленько опадут и я смогу вырваться сам…

Не помню, как я выжил. За эту ночь надо мной пролетал дважды кто-то, а уж, сколько душ пробегал мимо меня — не вспомню. Настал новый день, и страхов моих не убавилось ничуть, как и щек моих полнота… Появились Боги. Ищейка занят своим обходом. Подходит, усмехается, «Надо ж, ты еще до сих пор жив», даже не облаял!! Обидно ж, млин.

Оо ..о. Боги! Что он собирается делать со мной? Что несет в руках своих? Думает, так просто я сдамся на милость Смерти? НЕ…Т!!! Я еще поборюсь за свою молодую жизнь, я же еще ничего не успел, я еще…. О, боже, я теряю рассудок и сознание…

Что это? Будто легче стало дышать, никто не держит меня за шею, и ничегошеньки не болит, может, я уже умер, мертвым — им все равно, чему болеть-то? Пошевелю-ка я ногами — нормально, чувствую траву и песок, откроем глазки — никого, а где ж Бог-то? Никого… Подъем, Я СВОБОДЕН! Бегу, оглядываюсь — никто не гонится, оглядываюсь кругом — никто не видит моего бегства и позора… Ну уж нет, больше я не ходок за эти заборы! Хоть золотые горы гороха насыпай!

Вот встречу рыженькую…, и детям своим наперед накажу лазать через сетки дачных заборов!

Воли-то сколько!!! УХ…Х-ты, красота, какое счастье родиться щекастым хомячком!!!

Соплячка.

-Соплячка! Что ты знаешь о войне! Что ты понимаешь о предательстве, о боли, о дружбе мужской!

-Ты еще не родилась, когда я лежал и глотал пыль "Бешкунака", тебя еще не было, когда изморенные "ДЖУТОМ" и бесконечной войной пуштунки старались отправить своих дочерей с мужем — шурави, лишь бы в части оформили брак, а солдат-шурави получил отпуск. Прикоснулся к руке девчонки — все-насильник, или судить, или женись.

Отпуск не давали, но мог сопроводить жену до "Тюльпана", и с запиской родителям: «Примите мою жену". Одно название жена, ей еще и 13-ти лет нет, а по пуштунам — перестарок, читать-писать не умеет, из документов лишь справка от командира части.

Это все ерунда, это лишь цветочки. Сколько по России ходят неприкаянных афганок? Что с ними стало, если парня потом привезли со следующим "Тюльпаном"? Родители не смели даже самым близким шепотом говорить, что погиб сын в Афганистане, и сноха — пуштунка. Нет, она — узбечка, сестра друга по части, приехала учиться здесь.

Что ты знаешь о горах? Это тебе не бегать с рюкзачком и кучей патлатых студентов с перевала на перевал по протоптанным тропинкам через альпийские луга, рвать цветочки.

Твои 35 кг рюкзака за спиной — это пух! Тащи на себе железа более центнера, будь начеку, " ведь это наши горы" только для моджахедов!

Каждый прикрывал тебя, ты прикрываешь других. Только так могли остаться в живых. Глаза впереди, глаза на затылке, глаза по бокам. Уши- антенны, центнеры железа не шелохнется.

Что ты знаешь об усталости? Это когда нет воздуха в легких, кровиночки в сердце, сухо как в пустыне во рту, когда готов утонуть, лишь бы в воде!, но даже думать об этом не смеешь.

Тебя нет, есть только слух, взор, железо, и "жить", и "надо".

Ну и что, что сегодня друзья напились. Помянуть всех надо.

Не смей судить их. Не дай бог тебе видеть и испытать то, через что они прошли.

Ладно, не реви. Я не хотел тебя обидеть. Ты самая терпеливая и умная соплячка, за то и люблю тебя. Перестань, а то дочь проснется. Сашка взял в жены пуштунку, которой было столько же лет, сколько нашей маленькой фее! Командир части был в бешенстве, ему не раз уже вкатывали строгачей за женитьбу солдат в военных условиях. Я читал те приказы, я принимал те приказы. Но он был отцом дочерей тех же лет, и прекрасно понимал, что ждет этих соплюшек с приходом моджахедов. Видели мы, женщин, почти еще детей, изуродованных, изнасилованных, пристреленных, в глинобитных домах.

О какой любви может идти речь, только долг!

Я долго боялся подойти к тебе. Мама уговорила привести тебя знакомиться. Ты до сих пор такая же маленькая и хрупкая, как те пуштунки. Успокойся, я люблю вас обеих с дочкой до капель крови сердца, боюсь за вас, наверное, потому и кричу, ругаюсь, лишь бы не показать свой страх!

Девочка моя, прости меня, твоего старого и напуганного старика, я кричал только из-за страха за тебя, за дочь.

Эссе про любовь.

Бродила душа по долам, по горам. Взлетала выше облаков, ныряла в пучину вод океанов, вылетала к звездам, в пучину космоса. Даже перелетала по гиперпространству в другие миры. Искала. Долго. Давно. Искала ЛЮБОВЬ.

Казалось ей, вот она. Нежная, ласковая, надежная. Ласковая-ласковая, такие легкие мягкие прикосновения, подобные прикосновениям по голой коже легкой руки в норковой варежке. Нежная. Нежнее лебяжьего пуха, летящего пуха одуванчика. Надежная. Сравнить с бетонной стеной невозможно, бетон холоден, мертв, а эта надежность можно сравнить только с объятиями сильного любимого. Сами объятия и есть надежность. Так казалось душе. Только любовь оказалась совсем другой. Она не приносила покоя, не приносила ощущения надежности, а сжигала беспощадным солнцем страсти, превращала душу в пустыню ревности, в жадного скопидома, в Гобсека, готового спрятать в глубокие подземные хранилища, никому не показывать, не давать никому прикоснуться к душе.

Душа умирала, застывала.

Душа ощутила толчки под сердцем. То любовь просыпалась в её недрах. Она разговаривала с ней днями и ночами, неслышно для других. Ожидание тянулось так долго, но душа светилась в глазах женщины, лучилась. Взглянув в лицо женщины, каждый догадывался, она ждет ЛЮБОВЬ. Родилась ЛЮБОВЬ с болью, в страданиях, такая беззащитная, как всякий новорожденный. Душа возликовала, не спала ночами, орлицей расправляла крылья над гнездом любви, берегла от нескромных взглядов и хищников. Учила любовь жить в мире людей и сама училась у любви взаимопониманию, терпению, щедрости. Много ли времени прошло? Душа не следила за временем, ей казалось, прошел лишь миг.

Выросла ЛЮБОВЬ пределы гнезда души, стало ей тесно в старом гнезде, хотелось ей полета и простора. Улетела.

Душа умирала еще раз.

Душа ждала. Долго и терпеливо, как её приучила ЛЮБОВЬ. Жила в тоске, грусти, но и надежды не теряла. Вернется ЛЮБОВЬ, не может быть такого, чтоб она не оценила того тепла, уюта, детского смеха, ласкового взгляда и общих воспоминаний. Жила? Скорее выживала, превратилось в одно большое ожидание чуда и волшебства. Прошло слишком много времени, вместо детских голосов в доме звучали хрипловатые мальчишеские голоса. Позже появились другие голоса, нежные, вторили голосам юных мужчин. Настал праздник в доме души. Зазвенели новые детские голоса! О! Это было самое чудесное чудо из чудес! Появилась новая ЛЮБОВЬ, захватила все пространство души, только грусть в уголках глаз души распустила гусиные лапки. Однажды в дверь её постучали. Вернулась ЛЮБОВЬ?

На пороге её дома стояло одно Раскаяние. ЛЮБВИ не осталось. В глазах души чуть-чуть теплилась тень былой ЛЮБВИ... Впустила в дом Раскаяние, стала лечить душу, использовала все бальзамы известные только ей. Время шло, в глазах тень ЛЮБВИ исчезла, но появилась в доме. Росла, взрослела, стала мудрой, с лаской и жалостью лечила две души. Прошло много лет. Человеческих лет, а двум родным душам казалось — миг. Пришло время расставания. ЛЮБОВЬ прошептала вслед: "Жди милый, скоро, очень скоро мы будем снова рядом и уже навеки".

Кто-то усмехнется, что там есть, за гранью человеческого бытия? Есть. Есть ЛЮБОВЬ и души любящих людей. ЛЮБОВЬ без души уже не любовь, а проклятие, а душа без ЛЮБВИ тем большее проклятие. Только АД любви без души и душе без любви

Мужское счастье.

Брела душа по дорогам жизни, не спеша, не ждала чудес ни от солнечных дней, ни от лунных ночей, не томилась ожиданием, на ходу спала. Ничего не грезилось, звезды не открывали объятий. Океана не видела, над океанскими ураганами альбатросом не взлетала.

И вдруг! На бегу споткнулась, все равно, что наступила на противопехотную мину! Оглушило, приподняло и выбросило из проторенной дороги на скалы. Открылись душе панорама гор, лесов. Онемела, не смела просить помощи. Проходил миг, возвращались слух, ощущения. Услышала душа далеко внизу журчание ручейка, над душой ликовала песня чудной птахи, нет войны, нет противостояния, есть только всеобъемлющая любовь. Поглотила душу, растворила в себе, дала новые ощущения и вкус, дала новое тело, способное легко лазать по горам, проходить по лесным тропинкам удивляясь каждой травинке и былинке. Бросала душу в холодные воды горного ручья, в ласковые лагуны южного моря. Дарила чудные ароматы ставшие родными, отталкивала от всего чужого, неприкаянного. Напоила в жаркий полдень пустынь ревности из кувшина горной хрустальной водой. Казалось, пей, никогда не насытишься. Не могла душа насытиться, напиться водой прохладной и чистой любви.

Любовь рождала в душе новые ростки, росли маленькие новые ростки любви, которые были похожи на тепличные ростки вьюнков. Любовь дала силу этим росткам, дала солнце и тепло, ростки крепли, дали опору душе, подарили новые невиданные и неслыханные дары любви. О, упоительно стать обладателем новых душ, зависимых от твоей силы, мудрости, терпения и ума. Любовь дала познать счастье родителя душ. Душа трудилась, слушала любовь, растила ростки, взрослела, купалась в неге и ласке своего мира.

Можно бы остановиться и забыть о мире за стеной любви, не ходить по тропам войны и противостояний. Если душе удастся сохранить любовь первозданной, если глаза души не затуманит кривое зеркало жизни, счастье душе... Если...