3. Синяя

Твоё место в море

Петрович сходу заявил, что его место в море – на пляже, под шезлонгом, в десяти шагах от бара с холодным пивом. И никак иначе!

Экспедиция (2)

У Петровича есть своя концепция развития монотеизма.

«Вот эти ваши, которые завели блох в свитере, и по всему интернету у них блохи, — ухмыляется он, — рано или поздно они придумывают какого-нибудь ключевого персонажа, с которым начинает происходить вся их рекламная заказуха, все особо важные события, и попить пивка они идут тоже к нему. Почему? Потому что нельзя до бесконечности выдумывать новые события и персонажей! Рано или поздно фантазия иссякает. Вот и у древних было то же самое. Придумали Зевса, Аполлона, Артемиду, Афину, там ещё всяких, потом богов стало до черта – в ход пошли полубоги, там и четвертьбоги какие-нибудь, всякие музы, паны, баяны и прочие арфы с гуслями, все они спят друг с другом, дерутся, делают подляны – чисто общага, уже все забыли, кому молиться, кому поклоняться, а кто просто так мимо проходил. И тут кто-то умный говорит: а давайте сделаем одного такого прошаренного, но только чтобы все чудеса и подвиги он делал! И все такие: опа, как мы сами не додумались! И началось».

Это всё к тому, что он разглядел в истории что-то христианское и его, как водится, понесло на лекцию по истмату.

Галактика Своими Руками

«Этот ваш «Вжух»… Это ж кот! Такое вредное создание…» И Петрович рассказал про то, как в молодые годы хаживал к одной барышне и там её кот имел привычку когтить кавалера за голую задницу в самые неподходящие моменты.

Тест

Тут речь зашла про собеседования и я рассказал, как жену три или четыре раза собеседовали в одной и то же организации на должность аналитика. И тут Петрович мне говорит, дескать, тебя не смущает, что женщина будет зарабатывать больше мужа? Всё же, мужчина в доме хозяин и добытчик, должен приносить, а иначе женщины совсем оборзеют и распоясаются. Тут я ему кратко обрисовал свои планы, и мы незаметно перешли на обсуждение программистов.

Древнее заклятье

Петрович рассказал схожий случай, когда в одном из домов его бригада переделывала коммуникации. Тоже всё сделали вроде по уму, а тепла нет и давление куда-то делось. А потом нашли дефект в схеме теплоснабжения, заложенный ещё на стадии проектирования в конкретном здании. Пришлось переделывать всю систему целиком.

«И ладно ещё, — говорит Петрович, — что вместо начальника был его зам. А то бы тот сразу сказал: возвращайте, как было, и сидели бы те ребята до сих пор с чуть тёплыми батареями и горячей водой строго после спуска всего стояка. И все проблемы – из-за того, что проектировщики зачем-то напридумывали дурацких штук».

Каменный гость

«Ну хоть в интернет сходил, — замечает Петрович. – А мой отец так его и не видел ни разу. Вот, рассказывает, в новостях всё время передают что-нибудь или ролики крутят, а он даже не знает, как к этому всему подойти – так и помрёт неучёным, говорит».

Темные века

Петрович выказал явный скепсис относительно того, что сжигаемый заживо человек был бы абсолютно спокоен. И даже вспомнил, как на ремонте теплотрассы возле детского сада один сварщик случайно накапал на другого расплавленным металлом, после чего дети из садика как минимум полгода заворачивали трёхэтажным матом.

Капля во вселенной

Петрович рассказал старый, но смешной анекдот про «а это я капнул».

Пионер (2)

Петрович вспомнил детство и согласился с тем, что пионер, желающий стать пионером-героем, должен, как минимум, героически умереть.

Работа не волк

А Петрович только знай себе попивает водочку, чередуя с минералкой, да сетует, что куда ни плюнь – всюду работа, всюду обязанности, и никуда не деться. Даже унитазы кто-то всё равно тестирует, тщательно вымеряя предполагаемые объёмы, массу и консистенцию целевого продукта.

И он был первым (2)

Петрович смеётся: ну вот же почтовый демон, он сейчас детальку себе в карман цоп! — и живи дальше, счастливое человечество.

Рекорды космической эры

«Не, ну, в общем-то, очевидно», — говорит Петрович и вспоминает «Особенности национальной охоты» с исторической цитатой: «Жить захочешь – и не так раскорячишься».

Начало

«Ну было же!» — гневно восклицает Петрович, попутно объясняя необходимость обязательно Незваную Гостью накормить, напоить и при возможности – в постель уложить. Особенно молодую.

Возвращение

«Зачем же он жену с детьми ломал?!» — воскликнул Петрович. Потом сказал, что зомби – это ненаучно.

Мууу

Петрович вспоминает старый анекдот: «…И вот сидит этот король и сокрушается. Построил он пять городов, но никто не зовёт его Строителем. Набегал на соседей, но не зовут Завоевателем. Решал споры своих братьев, даже других королей урезонивал, порой военной силой, но Миротворцем не зовут. Гонял подданных, но не зовут Грозным; экономил, но не зовут Бережливым. Но стоило один раз в походе по пьяни влупить козе…»

После нас

«А я читал маленький рассказ с похожей идеей, называется «Ответ», — радостно делится знаниями Петрович.

Участь безымянного героя

Петрович вспоминает перестроечную историю Москвы и считает, что лимиты по-настоящему не мешали, но отфильтровывали самых нахрапистых и бойких, которые и закреплялись.

Пикник

Петрович поведал о своей богатой коллекции записей в туалетах.

Минувшее

Петрович сокрушается о том, как много людей пишут про атомную пыль. «Новостей наслушались, балбесы», — ворчит он.

Записка, приложенная к Т-образной трубе с двумя клапанами и самодельной насадкой

Тут Петрович заинтересованно приподнялся, но, прочитав рассказ, расстроился и сел обратно.

Ком

Петрович смеётся: «а Морозко там не проходил?»

Ирония судьбы

Петрович считает, что это очень глупо и неправильно – оценивать целую планету по первому встречному алкоголику. Так могут поступать только те, кто всё уже решил и теперь просто ищет повод это решение пропихнуть.

Быть мужиком

«Зачем заварили собачку, изверги?» — спрашивает Петрович. По его мнению, от бесцельного сжигания животины – никакого толку.

Эксперимент

Петрович рассказывает про эльфов и поражается, как это из маленьких хтонических созданий, духов природы эльфы стали вот такой вот гуманоидной расой.

Последний

Петрович замечает, что фантастика – это одно, а сказка – совсем другое. И вообще, люди вызвали у редкого вида животных несварение желудка: опять будут возмущаться экологи. Ну или это очередная версия «корабля поколений»?

Это не конец

Петрович налил и немедленно выпил.

Фаюмский портрет

Петрович налил снова, посмотрел на рюмку и нехотя отставил её в сторонку.

«Ничего не понимаю, — виновато сказал он. – Старею…»

Здравейте! Вас приветствует официальный вентролог филиала...

Петрович рассказал, как однажды чуть не купил китайский автомобиль, но так долго ржал с инструкции по эксплуатации, что его попросили выйти.

Сохранитель

Однажды Петрович с бригадой наткнулись на жилище бомжа под теплотрассой. Его хозяин лежал под трубой минимум неделю и успел как следует разложиться: не до конца, конечно, но иные суровые мужики блевали, ничуть не стесняясь. И как-то даже вспоминать это не хочется, а о том, чтобы представить на месте трупа что-то живое, молодое и здоровое, даже речи не шло.

Поэтому просто сдали труп полиции и пошли трубы варить.

Программа невозвращения

Петрович сокрушается, что дураки обидели хорошего человека и тем похерили весь эксперимент.

Доброволец

Петрович жалуется, что опять про паразитов. И находит глупым, что некие сущности, способные пересекать космос, используют людей в качестве инкубаторов. Неужели ничего другого у сущностей нет? Как же они, бедняжки, без людей жили?

Красный

Петрович вспомнил песню Леонтьева про светофор, и даже напел, садюга.

Хроника хорошо забытого будущего

Петрович всерьёз ожидает рассказ про суп с котом. И котятами, озорно глядящими из пирожков.

Яна, жена Симурга

Петрович недоумевает, зачем роботу объяснять, что он человек, если он робот. Для трагичности, что ли? Ну робот и робот – его послали, он и работает. И попросил меня, как будущего программиста, разъяснить ему всё это. Так мы перешли обратно к дурацким правилам, устанавливаемым непонятно кем и для чего.

Она строит песчаные замки на краю океана вечности

Петрович рассказывает, как у одного человека дочь делала перепланировку в квартире и случайно затопила соседей. «Потом делала такое скорбное лицо типа «а я не знала, что ванную нельзя переносить в коридор», — вспоминает он. И ругает косоруких гастарбайтеров.

Сын дьявола

Петрович рассказал старый анекдот про «нового русского» и барабан Страдивари. Потом понял, что перепутал одного с другим.

А тот ли первый?

Пока все спят, Петрович рассказал матерную поэму из своей коллекции сортирного творчества, написанную гекзаметром. Рассказал бы её и я, но увы.

В пустыне

Петрович считает, что был прав насчёт пирожков с котятами.

Суд над победителями

Петрович высказался в том смысле, что толпа завалит любого геракла, будь он хоть как силён, а потому нечего было что-то кому-то доказывать. Драпать надо было и вдали от врагов тихо, но систематично качать мышцу.

Рокировка

Петрович в очередном анекдоте ясно доказывает, что от мужчины, пришедшего домой подшофе из шахматного клуба, наверняка будет пахнуть водкой, но никак не шахматами.

Сублимация

Петрович узнал, что такое погремушка.

Поэт

Петрович рассказал анекдот про зиму, двух воробьёв и лошадь, приносящую им горячее, без коего, замечтавшись, можно и остаться.

Выбор

«Если бы на войне так всегда и было, — говорит Петрович, — войны бы и не начинались».

Первый шаг

Петрович жалуется на то, что самые нормальные мужики вечно умирают в конце. А остаются какие-то не пришей кобыле хвост.

Ветер Африки

Петрович намекает, что Африке самой себя бы спасти, а потом уже за остальных приниматься.

Писатель

Петрович вдруг задумался, а не является ли всё прочитанное продуктом какой-нибудь нейронной сети.

Стабилизатор

«Только начнёшь говорить по сути, — грустит Петрович, — как или водка закончится, или начальник заткнёт. Смотря по тому, где ты сидишь и о чём болтаешь».

Петрович прочитал вторую группу и вот что он имеет сказать.

2. Жёлтая

Люди и их драконы

Да, отмечает Петрович, а потом драконы вырастут и схарчат всех людей. Притом те их даже не заметят.

Звёзды падали

«Падаль – это главный герой?» — спрашивает Петрович. И сам себе отвечает что-то про борьбу Дона Кихота с банками варенья в погребе.

Идеальная Девушка

Петрович заметил, что таким вот образом в конце люди остаются у разбитого корыта и со старой бабой ягой. А идеальная девушка – это та, которая варит борщ и не ворчит, когда ты с похмелья, а лечит бульоном и добрым словом. К такой хочется возвращаться. Но до этого надо дорасти, вот что.

Происхождение видов в электронную эпоху

Петрович поржал и скрутил автору фигу.

Хищник прежнего мира

Петрович рассказал историю про крыс из очистных сооружений НЗХК. Потом, конечно, признался, что байка.

И был первый…

«А вот этот не стал предлагать рюмку чая, — глубокомысленно заметил Петрович. – Всё-таки, гостеприимство – это сила».

Витикультура

Петрович крякнул, помидорчиком заел.

«Знаешь, — сказал он мне, — я, когда читал про виноградарство, как-то иначе себе его представлял».

Колонист

«Вы, главное, метеоритную культуру к торту не подмешивайте, — заметил героям Петрович, — а то будете маяться… метеоризмом».

Неверное решение

Петрович сказал, что ничего не понял, но чует подвох. Не надо было этому парню лезть в другое измерение: наверняка того, первого, пытают паяльником. И рассказал по этому поводу историю из середины девяностых.

Диалог

«А вот я как-то на дачу купил у птицекомбината списанных кур-несушек. Так, несколько штук: думал, откормлю – и в суп. Так они как увидели траву – счастливы были до изнеможения. Бегали по огороду, как бешеные, отъедались. А потом нестись начали. Понимаешь? Старые списанные куры, им подыхать пора – а они несутся, как молодые. Яйца некуда было девать – продавал соседям задёшево, сам жрал свежие каждый день. И куры не в обиде. Вот, — вздохнул он, — пингвинов бы сюда: жалко же их!»

Скиталец

«И что?» — недоумённо спрашивает Петрович.

Трибунал

Петрович поморщился и ничего не сказал.

Первый 2208 год

«А интересно, куда приведёт луч телепорта этого космонавта, — спросил Петрович, — на планету или в открытый космос в одних подштанниках? Там же фиг рассчитаешь на таких расстояниях. Или они лучом весь корабль отправляют? Как это всё технически?»

Я пододвинул ему селёдку.

Отщепенец

«А вот интересно, — задумался Петрович, — что бы было, если бы ожил разводной ключ? Вроде же тоже инструмент? И где границы сложности, до которой вещи не оживают? А то вот оживёт какой-нибудь унитаз, и как в него потом, в живого… а?»

Истина

«Потому что истина – в вине!» — отвечает Петрович герою этого рассказа. И поднимает рюмку в его честь.

Ляг и умри

«Если бы следовали таким советам, — кипятится Петрович, — то легли бы уже и умерли!»

И ведь не поспоришь.

Первый по дороге в никуда

Петрович посмеялся и рассказал шутку про измерение непарных носков.

Эффект Доплера для окраски углов ринга

Петрович заявил, что драк без правил не бывает, потому что если мы говорим, что вот эта драка – без правил, то этим мы устанавливаем правило. Я сразу подгрузился.

Актриса

Петрович возмущается: ну не знает же этот записанный на компьютер дед, какой актрисой хочет стать его внучка! Вдруг какой-нибудь Сашей Грей?

Эврика!

Петрович вспомнил книгу Курта Воннегута-младшего про то, как один учёный придумал вещество, делающее воду льдом при комнатной температуре, по заказу военных, желавших избавиться от дорожной грязи. Тоже, говорит, не успели воспользоваться.

Причина

Петрович намекает, что, помимо демонов, на почте есть ещё и чёрная дыра, в которой исчезают посылки. А вообще, сказал он, самое страшное на почте – это те клиенты, которым хватает ума отправить посылкой что-нибудь типа свежей икры или рыбы, или домашних солений в хрупких стеклянных банках. Вот уж где нечистая сила!

Не чокаясь

Петрович сказал, что у него в бригаде один давеча так же ныл, но он дал тому по шее и отправил протрезвляться и работать.

Выживший

«Фу ты какая гадость!» — поморщился Петрович и рассказал про тёщу, которая постоянно жрёт непрожаренную речную рыбу, а потом минимум раз в год травит описторхов.

Человеческий фактор

Петрович вспомнил старый анекдот про мужиков на лесоповале и новую японскую пилу.

Нападение из глубин

Петрович вспомнил, как на центральной улице города внезапно появился провал и дал оттуда мощным фонтаном на несколько метров. Теплоцентраль испытывали.

Ресторан «Первый»

«Ага, ломятся такие по утрам на дорогах, и всё стараются вперёд вбежать. А смысл? Как бы быстро ты не ехал, до тебя по этой же дороге прошли миллионы!» — философствует Петрович.

Голодные до знаний

Петрович критикует фильмы и книги про зомби. «Ни одной хорошей не встречал на эту тему, кроме Лукьяненко!»

А книгу Лукьяненко он не то чтобы считает хорошей, а просто не читал.

Персик

Петрович вспоминает соседей по даче, у которых есть животина по кличке Барсик. Такая мелкая перекормленная псина равномерно-рыжего цвета и с поросячьим хвостом. Перепутали собаку с кошкой, говорит.

Почему всегда красный?

Петрович не знает, почему красный. Петрович не в курсе.

Детство биолога

Петрович вставил свои десять копеек, пояснив, что крокодилы – тупые и ни фига не приручаются.

Инженер-конструктор

Петрович хихикнул и согласился, что все мы слеплены на троечку. А иные и с минусом.

Первый год нового тысячелетия

Петрович удивляется: ну вот как-то же дожили до 3000 года? А тут всем внезапно резко поплохело – и об стену с обрыва, как киты.

Предубеждение

«А вот это – белочка», — со знанием дела заявил Петрович.

Папина гордость

Петрович вспоминает какой-то рассказ про «сожгу всех в пламени моей ненависти»: тоже, говорит, кто-то из ваших писал, идея прямо вот похожая.

Рай не для всех

Петрович отнёсся со скептицизмом к идее того, что рай находится в генах. «Хотел бы я посмотреть, — заявил он, — как его оттуда будут выковыривать».

Инцидент на “Rigel B”

«Ага… Книги они читали. Ужас какой, человека напугали, и он их давай жечь-топить. А в интернет они типа не могли зайти», — с ухмылкой заметил Петрович.

Сестрички

«И что тут фантастического?» — удивляется Петрович и задвигает мужскошовинистскую речугу.

Чтобы что-то получить...

«Моральный выбор – это хорошо, — рассуждает Петрович, — но в реальной жизни вопрос так не встаёт. Вот выбирать между одной жизнью и другой – это да, а если так… Ну вот на хрен мне эта книга? Что, на ней свет клином сошёлся? Да если подумать, её можно и потом как-нибудь написать, без спешки… А, он же умирает. Ну тогда тем более она ему на фиг не нужна. С собой в могилу ничего не заберёшь, а вот дочь будет не просто помнить, а ещё и внуков родит, вот и сохранится человек в своих потомках».

Возле койки

Петрович замечает, что про кенгуру было бы веселее.

По траве босиком

Петрович, зная любовь писателей к иносказаниям, предположил, что так вот автор описал процесс оплодотворения яйцеклетки сперматозоидами.

Провал

Петрович предположил, что мужик из рассказа просто издевается над экспериментаторами.

День

Петрович ругает героя за непоследовательность: то он умирать собрался, то к каким-то пирамидам пошёл. Судя по тому, что рассказ закончился, бедняга всё-таки помер.

Чужие против Мойдодыра

Петрович посмеялся, но заметил, что правильно – Мойдодыр против чужих. Но он всего лишь сантехник и потому советов давать не будет.

Могущественный враг

Петрович заметил, что такую штуку он читал у Стругацких. Потом воин проснётся и окажется в Советском Союзе.

Попав в собственный капкан

Петрович говорит, что, конечно, в древние времена нравы были проще. Это сейчас бабу надо водить по ресторанам, покупать ей цветы и подарки, чтобы она отнеслась к мужчине благосклонно, а тогда всё было проще: мужик красивый, сильный, живой – о, пойдём в пещеру.

Время урожая

Петрович посетовал, что в прошлом году колорадский жук поел всю картошку.

Кольца для героев

Петрович заявил, что на самом деле всё было не так.

Disclaimer

Поскольку художественно обозреть все 330 (ну даже 328) рассказов в одиночку, да ещё и за два дня, не представляется возможным, мне будет помогать специально обученный человек, мастер кратких и образных комментариев и любитель этого дела (какого — каждый понимает в меру своей испорченности, а я вот про литературу).

Его зовут Петрович. Конечно, у него есть имя и фамилия, но он считает, что это слишком официально. Ему пятьдесят четыре года, он — слесарь-сантехник шестого разряда, а в его туалете всегда лежит свежая "Советская Сибирь", из чего всякому становится ясно, что человек этот — мудрый, образованный и начитанный. А посему я буду лишь доносить мысли до форума, а комментировать будет он.

Также прошу заметить, что читает Петрович подряд от единицы до плюс бесконечности, а потому в этот раз скачков от группы к группе не будет. Также отзывы думаю давать чохом на все рассказы в группе, иначе кураторы сойдут с ума, собирая все эти брильянты разума по ветке.

1. Красная

Пилот Третьей мировой

«Я бы тоже рассказал про отца, который Берлин брал на танке, что он не любил рассказывать про войну и якобы танк сам за него всё делал и вообще — броня, — говорит Петрович, — но только он в войну сопляком был и чашки тачал на Сибсельмаше. А вот дед…» — и умолкает, задумавшись.

И тут же задаёт вопрос: а что, парень из другого времени и не знал, как на войне воевали? С чего это у него шок должен был быть или там незнание? Батька-то явно не один такой лётчик.

После чего, не чокаясь, выпил за танковые войска.

-Контакт

Сначала Петрович поинтересовался, на кой ляд в названии стоит минус, потом сказал, что реально в его годы все мечтали лететь в космос, а сейчас только за компьютером сидят и глаза портят. И ещё эти, с бородой и смешных штанишках в облипочку: всё там себе пережмут, а если что останется – отморозят.

Гонки в Чертаново

Петрович рассказал, как в молодости уехал ночью в хлам пьяным на трамвае куда-то на конечную, и как ему тоже было плохо и негламурно. Он, правда, другими словами это описал.

Памятник

«Был у меня знакомый резчик по дереву, — рассказывает Петрович. – Пока жил на даче, вырезал всяких тварей: то какого-то гоблина, то писающего мальчика, похожего на бомжа с перепою, то, глянь, Буратино – дети со страху в штаны прудили, наверное, от этого Буратины. В общем, настрогал этот Папа Карло немало деревяшек, и тоже говорил: вот, память обо мне останется. А потом что-то у него случилось и он эту дачу продал со всеми потрохами. Ну и первое, что сделали новые хозяева, это протопили печку всеми его чертями и буратинами. Вот такая история. А, и ещё дом покрасили в зелёный цвет, как вокзал: то ли дураки, то ли железнодорожники. Хотя, в общем-то, хрен редьки не слаще».

Побег из Лаборатории

Петрович вспомнил, как он с пацанами делал карбидные бомбы, одну такую подкинули к школьному крыльцу на перемене и она «жахнула».

Благословение

Петрович не преминул заметить, что в его годы церковь была отделена от государства, а школа – от церкви, и был порядок. А сейчас то попы в школах детям на уши присели, а то ещё хуже – ваххабиты, ети их в бога душу мать.

Контакт

Петрович возмущается, дескать, «Контакт» уже был. Потом смеётся: то был минус контакт, а этот, значит, плюсовый, ну а дальше наверняка будет коротыш. И по этому поводу вспомнил дурацкую привычку некоторых людей заземлять всё и вся на водопровод или батарею, из-за чего там постоянно гуляет разность потенциалов.

Суть всех вещей

Петрович рассказывал, что как-то на лекции в доме культуры слышал что-то подобное, дескать, атомы вещества вполне могут содержать в себе целые вселенные.

«И что, прямо вот любого вещества атомы?» — спросил он. «Любого», — ответил лектор.

Петрович ещё хотел спросить, но постеснялся при людях. Однако, пропустив вечером стаканчик, долго думал, из какого атома состоит наш мир, если всё вокруг так похоже на канализацию.

Пролог

Петрович задаётся вопросом, что случилось потом и не сожрал ли тот, зубастый, рассказчика или хотя бы цветочек.

Первый полезный стрим

«Вы там помешались на своём интернете», — ворчит Петрович и добавляет, что компьютеры создавались, чтобы рассчитывать ракеты, а в итоге на них то в танках гоняют, то женские задницы разглядывают.

Благородный мох

Петрович вспомнил кино, в котором какой-то мужик нашёл раскалённый метеорит, обжёгся, вот так же зарос инопланетным мхом изнутри и снаружи и в итоге застрелился, но там по категории ужасов проходило.

Звёздный час

Петрович прочитал и скривился. Дескать, опять про каких-то нелюдей написано. Про интернет и то лучше.

Зимопись

«А я думал, что это – про жёлтый снег, — улыбается Петрович. – Ну, ты понимаешь, зимопись...»

Гвоздь

Петрович предположил, что если эти недотёпы поищут, то найдут ровер, а может, даже и два. А ещё он не понял: тому, первому, руку к поверхности приморозило, что ли? Ужас какой. Он бы ещё хрен в дюзу засунул.

Атавизм

Петрович спел «В далёком созвездии Тау Кита», правда, довольно фальшиво.

Познавая Бога

Петрович рассказал, как к нему пришли свидетели Иеговы, а он им задвинул лекцию по марксизму. И предложил приходить снова, потому что, раз они такие терпеливые слушатели, в следующий раз он зачитает справочник по запорной арматуре.

От каждого по способностям

«А вот про потребности здесь – ничего!» — с досадой замечает Петрович. И добавляет о своём желании видеть на космическом корабле ещё и Думу нынешнего созыва вместе со всем правительством: дескать, если они будут управлять кораблём так же, как страной, то хрен они куда долетят с орбиты, а уж вернуться и подавно не смогут.

Синие киты против ЖКХ

Петрович проявил неожиданную информированность и заявил, что если бы он поймал того выдумщика из интернета, что придумал «синих китов», то фланцы бы ему развальцевал. Но вот андроидов использовать нерационально: тут надо суперкомпьютером ловить мерзавцев, а вместо этого из окна выбрасывается ценная техника. У него в организации за такое отношение к матчасти давно бы надавали выговоров по шее.

Конец и начало

Петрович в шутку заметил, что мимо отстойников он теперь будет осторожно проходить. А то вылезет оттуда расплывшаяся фигура…

Альфия

Петрович интересуется: когда же Автандил?

Первый контакт

«Сеня! Ты только что ходил смотреть на Луну, и этими же руками берёшь хлеб!» — вспоминает Петрович старую шутку.

Шёл снег

Петрович жалуется, что у нас ползимы с неба валит эта белая дрянь. А в этом году вообще сугробы выше человека и он не знает, что будет с дачей, когда всё начнёт таять.

Всё, что осталось

Петрович посмотрел список рассказов, прикинул, сколько осталось, и сказал, что до фига. Потом посмотрел на бутылку, тоже прикинул и сказал, что ни фига. И вот тут случился философский момент.

Информация

Тут Петрович стал рассказывать, как в молодости он чего-то прокладывал на Северах. «Вот так же встаю ночью после попойки, пить хочу, голова ватная, ничего не соображаю – где я, что я…»

Первый вагон

«Ага, сами себе заказали ремонт новых труб, сами раскопали, тут же закидали как пришлось, деньги списали как за ремонт — и Вася кот. А потом и остальные потянулись осваивать бюджетные средства», — образно описывает схему Петрович.

Старый маяк

«Вот негуманные вы люди, писатели, — рассуждает Петрович, — всё норовите убить кого-нибудь, да поизощрённее. Серебряный прут, например… Да взяли бы и прогнали старика дрыном, чего сразу убивать-то? А я бы и вовсе плюнул на этот маяк и поехал на дачу. Там и в земле покопаться, вырастить что-нибудь, и руки к дому приложить. А скалы эти – за… Надоедят, в общем».

Основатель

«Дурик, тебя ж там динозавры съедят!» — кричит Петрович.

Я ему объясняю, что, когда зарождалось человечество, динозавров уже не было.

«Ну, значит, или хищники, или будущие соплеменники, — резонно заключает Петрович. – Австралопитекам, в принципе, без разницы, что сожрать, хоть мамонта, хоть своего предка».

Хата с краю

Петрович живо интересуется: если вместо нормального дома была пустая хата с призраком, то что же тогда главный герой жрал? Пепел, что ли?

Мёртвый поворот

Водка закончилась.

«А всё равно, — сказал он мне, — объясни, что означает вот это всё: космический корабль, шлюзы, какой-то король, кто-то в поворот не вошёл? Про что это всё?»

Я подумал и, не говоря ни слова, пошёл за коньяком.

Капсула

Петрович погуглил и теперь знает, что такое тессеракт.

Первый дельфин

Петрович крякнул, заел помидорчиком и заявил, что он – шерстяной волчара и в голове у него тоже шумит.

Крыса

Петрович рассказал, что Путин рассказал, что он с мальчишками загоняли в угол крысу и потом было такое, что тот сильно пере… В общем, Петрович старается лишний раз не связываться с этими тварями, тем более что они очень умные и с очень ловкими лапками: того и гляди вырастут в гуманоидов. Таких если и бить, то насмерть, а лучше пригласить специалистов-дератизаторов.

Рождение

«Что же эти роботы такие хлипкие-то, а? – жалеет машины Петрович. – Люди вон в радость впадают, а эти сразу плавятся. Не иначе, китайская подделка».

Через порог

Петрович поделился своим мнением, что коты действительно что-то такое видят. Или, по крайней мере, делают такой вид.

Если лететь долго-долго

Был у Петровича период работы на Северах, о котором он время от времени вспоминает. Так вот, как-то он уехал в какую-то глушь собирать водопровод, а там женщины – и страшные, и неухоженные, вообще жуть. Но через месяц присмотрелся – бабы как бабы, и даже, в общем, симпатичные. Зато как вернулся на материк – все женщины красавицами казались. Потом ничего, привык.

Глухомань

«Бедный мужик, — сказал Петрович, — а всё же правильно говорят: тяжело в деревне без нагана».

Просто фантастика

Прочитав название, Петрович радостно вздохнул. Что до рассказа, то он вспомнил, как у сотрудника угнали машину, когда он, так скажем, зашёл в гости к подруге подкрутить краны. «Тот неловкий момент, когда думаешь: да хрен с ним, угоните вы её уже, лишь бы не сбивало настрой», — добавляет Петрович.

Гость

Петрович подумал и сказал, что чай – это, конечно, хорошо, но лучше было бы накрыть на стол и налить вина. И, кстати, именно своему гостеприимству и винным запасам обязаны долголетием кавказцы, что даже смерть напоят и накормят, по какому случаю вспомнил длинный и извилистый тост.

Призрачная красота

Петрович долго рассуждал на тему спасательных шлюпок и посадки разных советских и американских посудин, затем махнул рукой. «Ну вот надо автору убить героя, — промолвил он, — и ведь убьёт, не засмущается. А мужика жаль».

Сытый художник

Петрович задумался: это для вертухая война пропала или же для всех сразу? И если для всех, то какого лешего его не кормили? Но на самом деле, пояснил он, рассказ этот – про внутренний мир художника: ему плохо – идёт война, ему хорошо – и везде захорошело, но главное всегда – то, что из своей клетки он никуда не девается. Сидит, не в силах вырваться из творчества, и всё ждёт, когда накормят.

Петля для любопытных

Петрович долго смеялся и даже вспомнил, как его коллега раз десять заворачивал один и тот же бочонок просто потому, что сомневался, что хорошо навил паклю. Пошевелит, покрутит взад-вперёд – всё, закапало.

А ведь когда-то был

По мнению Петровича, предками, конечно, гордиться надо, если есть кем и чем. Но совершенно правильно, заметил он, уметь делать что-то самому. А то и правда, как в том анекдоте, до мышей доберёмся.

Так что, говорит мне, расти своих дочерей так, чтобы выбирали умных и рукастых, а не тощих модников с бородой вместо мозгов.

X

«А я так смотрю, слово не дописано», — заметил Петрович и даже сказал, какое.

Испытание

Петрович заметил, что такие испытания проводил в своё время на теперь уже взрослом сыне, когда тот учился в вузе. Увидел, что отпрыск засел за стрелялки – хлобысь пинком из-за стола! «И вот так из компьютерного кресла я раз за разом выкидывал пацана и, наконец, поднял человека», — не без пафоса закончил он.

Казус стоматолога

Петрович искренне удивляется количеству рассказов про инопланетян.

«И вот надо же было найти таких, кто ставит дрянные пломбы, — сокрушается он. – Инопланетян полон космос – ну, если верить вашему брату – а в итоге нашли самых бестолковых в плане зуболечения. Можно было и не контактировать: идёшь в городскую клинику – тебе и наши гуманоиды сделают на «отвали», вообще без проблем».

Меня зовут Дон

Петрович настаивает, что при Королёве такой ерунды не было. И вообще, коты в космосе не нужны: собаки – лучше.

Наследство

Прочитав рассказ, Петрович лишь усмехнулся. Лишь тихонько сказал себе под нос: «То как зверь она завоет, то заплачет как дитя», — видимо, какие-то свои у него ассоциации с охочей до подарков городской нечистью.

Автандил

Петрович сказал, что у него в бригаде есть человек по имени Автандил, и что он обязательно покажет тому рассказ.

Насколько «Четыре половинки…» камерный и интимный, настолько «Херувим» широкий и безличный. Это, по сути, рассказ про жизнь против комикса, и если даже мы не можем отрицать наличие у героев последнего чувств и эмоций, то всё равно, в сравнении с чем-то жизненным комикс заведомо проигрывает. Но он – про другое. Здесь герою некогда отсиживаться в парикмахерской: он идёт и действует. То, что роднит оба рассказа, это атмосфера, и если в «Четырёх половинках…» тьма жестокого криминального мира только просачивала свои щупальца в ткань событий, то здесь она – во всей красе. Хоть и немного гротескна. Но самым тёмным здесь, пожалуй, выведен герой.

Бандюган – он бандюган и есть. Что с него взять? Он написан смешно, выглядит глуповато и в решающий момент никак не может нажать спусковой крючок. Его помощник – тот ещё гусь: хитрый, практичный, но вот тоже тормоз по части пулепускания. И вообще, неудачные попытки раз за разом прибить главного героя мне кажутся этакой игрой писателя с подопытными персонажами: как бы так сделать, чтобы негодяи не убили протагониста, если в жизни они его обязательно пришьют? Что самое смешное, так это очевидность того, что герой и героиня в конце сойдутся. Просто в начале не было никаких других хорошо прописанных историй жизни: только герой и его заказчица. А ещё там не было другой женщины, совсем, ну кроме трупа в начале и девушки из заказа в «первых строках сего». Были отношения, была любовь, а дальше она стала мешать бизнесу, и вот… Но никуда не делась ведь, так? Поэтому женщина хочет от неё избавиться. Поэтому, по законам жанра, ничего у неё не получится. Предсказуемость безусловно вредит, но ведь и в комиксе мы знаем, что злодей опять обломается со своими коварными планами, но до конца побеждён не будет. И ничего, смотрим разных там мстителей, радуемся спецэффектам.

А они есть. Труп в начале – убийца в конце, и герой, как заправский мститель, бежит за преступником, держа в руке пистолет с последним патроном. Сам процесс «влюбления»: да, работа у херувима нелёгкая. Ну да, вы вот едите модный хипстерский бургер, а ради этого где-то вкалывал забойщик скота, весь в крови и… Ну, понимаете. И влюбить мужчину в женщину герою легко, а вот наоборот магия скверно работает, потому что мало представить себя женщиной, ублажающей мужчину: от этого ещё и возбудиться надо. Поэтому «представление» с Ромой было, как мне кажется, введено больше для комического эффекта.

Но это не отменяет того, что бандит нарочито шаблонный, а его «кореш» — нарочито пафосный и вся финальная перестрелка словно из боевика утянута. Специально дали герою выжить. Это снижает ценность героя как такового, потому что он, по сути, стоял и смотрел на то, как враги убивают друг друга. Просьбы оставить его в покое и отпустить с миром в обмен на молчание мы пропустим.

Ну и то, что в конце будет не всё хорошо, это такой обязательный элемент комикса, что даже говорить о нём неловко.

Тем не менее, рассказ бодрит и радует. Пусть и неглубоко копнули, но зато бодро пробежали, да и конкурсная тема решена не без известной доли оригинальности.

Ещё одна история, где фантастика – постольку поскольку. По большому счёту, здесь нет ни мощной морали, ни невероятных событий, а есть хорошо рассказанная история пары дней из жизни. И вот в ней сплелось всё: и тоска по детству и юности, и влюблённость, страсть, влечение, и человеческая драма. Тело из двух половинок – это, скорее, для того, чтобы был фантдоп, но какая же колоритная черта получилась! Как она здорово ложится на описание человека и как она этого человека характеризует! Очень понравилось, как автор любовно даёт описание и старой парикмахерской, и деталей и чёрточек девушки, как он вплетает колоритного старика Дена. История от этого становится камерной, интимной и очень фактурной. Мы с головой погружаемся в этот маленький мирок городка на отшибе, где и видим-то всего лишь парикмахерскую – зал, убогую спаленку да кухню. И лишь со слов девушки — вот, этот мир большой, и там где-то есть аэролифты и необыкновенные устройства, с помощью которых можно меняться частями тел, и безжалостные, злые люди, от которых приходится бежать пусть даже в самое захолустье.

И вот такая спокойная подача истории приближает рассказ к обычной прозе, где не надо придумывать стоглазого монстра с щупальцами, чтобы удивить и поразить. Ведь простая жизненная история короткой встречи: он – не очень удачливый человек, перекати-поле, она – бедовая девчонка, наворотившая достаточно дел, чтобы было от кого скрываться, и вот они встретились лишь на пару дней, чтобы судьба их немедленно растащила по разным углам вселенной.

И мне понятно, почему она не осталась: документов нет, стали бы пробивать по базе и что-то регистрировать – её нашли бы враги. Слишком рискованно, да и скучно жить в таком захолустье. А у парня от этой встречи – набор барахла, воспоминания и то ли рак, то ли простатит, то ли инфекция нехорошая. Очень жизненно.