Disclaimer
Поскольку художественно обозреть все 330 (ну даже 328) рассказов в одиночку, да ещё и за два дня, не представляется возможным, мне будет помогать специально обученный человек, мастер кратких и образных комментариев и любитель этого дела (какого — каждый понимает в меру своей испорченности, а я вот про литературу).
Его зовут Петрович. Конечно, у него есть имя и фамилия, но он считает, что это слишком официально. Ему пятьдесят четыре года, он — слесарь-сантехник шестого разряда, а в его туалете всегда лежит свежая «Советская Сибирь», из чего всякому становится ясно, что человек этот — мудрый, образованный и начитанный. А посему я буду лишь доносить мысли до форума, а комментировать будет он.
Также прошу заметить, что читает Петрович подряд от единицы до плюс бесконечности, а потому в этот раз скачков от группы к группе не будет. Также отзывы думаю давать чохом на все рассказы в группе, иначе кураторы сойдут с ума, собирая все эти брильянты разума по ветке.
1. Красная
Пилот Третьей мировой
«Я бы тоже рассказал про отца, который Берлин брал на танке, что он не любил рассказывать про войну и якобы танк сам за него всё делал и вообще — броня, — говорит Петрович, — но только он в войну сопляком был и чашки тачал на Сибсельмаше. А вот дед…» — и умолкает, задумавшись.
И тут же задаёт вопрос: а что, парень из другого времени и не знал, как на войне воевали? С чего это у него шок должен был быть или там незнание? Батька-то явно не один такой лётчик.
После чего, не чокаясь, выпил за танковые войска.
-Контакт
Сначала Петрович поинтересовался, на кой ляд в названии стоит минус, потом сказал, что реально в его годы все мечтали лететь в космос, а сейчас только за компьютером сидят и глаза портят. И ещё эти, с бородой и смешных штанишках в облипочку: всё там себе пережмут, а если что останется – отморозят.
Гонки в Чертаново
Петрович рассказал, как в молодости уехал ночью в хлам пьяным на трамвае куда-то на конечную, и как ему тоже было плохо и негламурно. Он, правда, другими словами это описал.
Памятник
«Был у меня знакомый резчик по дереву, — рассказывает Петрович. – Пока жил на даче, вырезал всяких тварей: то какого-то гоблина, то писающего мальчика, похожего на бомжа с перепою, то, глянь, Буратино – дети со страху в штаны прудили, наверное, от этого Буратины. В общем, настрогал этот Папа Карло немало деревяшек, и тоже говорил: вот, память обо мне останется. А потом что-то у него случилось и он эту дачу продал со всеми потрохами. Ну и первое, что сделали новые хозяева, это протопили печку всеми его чертями и буратинами. Вот такая история. А, и ещё дом покрасили в зелёный цвет, как вокзал: то ли дураки, то ли железнодорожники. Хотя, в общем-то, хрен редьки не слаще».
Побег из Лаборатории
Петрович вспомнил, как он с пацанами делал карбидные бомбы, одну такую подкинули к школьному крыльцу на перемене и она «жахнула».
Благословение
Петрович не преминул заметить, что в его годы церковь была отделена от государства, а школа – от церкви, и был порядок. А сейчас то попы в школах детям на уши присели, а то ещё хуже – ваххабиты, ети их в бога душу мать.
Контакт
Петрович возмущается, дескать, «Контакт» уже был. Потом смеётся: то был минус контакт, а этот, значит, плюсовый, ну а дальше наверняка будет коротыш. И по этому поводу вспомнил дурацкую привычку некоторых людей заземлять всё и вся на водопровод или батарею, из-за чего там постоянно гуляет разность потенциалов.
Суть всех вещей
Петрович рассказывал, что как-то на лекции в доме культуры слышал что-то подобное, дескать, атомы вещества вполне могут содержать в себе целые вселенные.
«И что, прямо вот любого вещества атомы?» — спросил он. «Любого», — ответил лектор.
Петрович ещё хотел спросить, но постеснялся при людях. Однако, пропустив вечером стаканчик, долго думал, из какого атома состоит наш мир, если всё вокруг так похоже на канализацию.
Пролог
Петрович задаётся вопросом, что случилось потом и не сожрал ли тот, зубастый, рассказчика или хотя бы цветочек.
Первый полезный стрим
«Вы там помешались на своём интернете», — ворчит Петрович и добавляет, что компьютеры создавались, чтобы рассчитывать ракеты, а в итоге на них то в танках гоняют, то женские задницы разглядывают.
Благородный мох
Петрович вспомнил кино, в котором какой-то мужик нашёл раскалённый метеорит, обжёгся, вот так же зарос инопланетным мхом изнутри и снаружи и в итоге застрелился, но там по категории ужасов проходило.
Звёздный час
Петрович прочитал и скривился. Дескать, опять про каких-то нелюдей написано. Про интернет и то лучше.
Зимопись
«А я думал, что это – про жёлтый снег, — улыбается Петрович. – Ну, ты понимаешь, зимопись...»
Гвоздь
Петрович предположил, что если эти недотёпы поищут, то найдут ровер, а может, даже и два. А ещё он не понял: тому, первому, руку к поверхности приморозило, что ли? Ужас какой. Он бы ещё хрен в дюзу засунул.
Атавизм
Петрович спел «В далёком созвездии Тау Кита», правда, довольно фальшиво.
Познавая Бога
Петрович рассказал, как к нему пришли свидетели Иеговы, а он им задвинул лекцию по марксизму. И предложил приходить снова, потому что, раз они такие терпеливые слушатели, в следующий раз он зачитает справочник по запорной арматуре.
От каждого по способностям
«А вот про потребности здесь – ничего!» — с досадой замечает Петрович. И добавляет о своём желании видеть на космическом корабле ещё и Думу нынешнего созыва вместе со всем правительством: дескать, если они будут управлять кораблём так же, как страной, то хрен они куда долетят с орбиты, а уж вернуться и подавно не смогут.
Синие киты против ЖКХ
Петрович проявил неожиданную информированность и заявил, что если бы он поймал того выдумщика из интернета, что придумал «синих китов», то фланцы бы ему развальцевал. Но вот андроидов использовать нерационально: тут надо суперкомпьютером ловить мерзавцев, а вместо этого из окна выбрасывается ценная техника. У него в организации за такое отношение к матчасти давно бы надавали выговоров по шее.
Конец и начало
Петрович в шутку заметил, что мимо отстойников он теперь будет осторожно проходить. А то вылезет оттуда расплывшаяся фигура…
Альфия
Петрович интересуется: когда же Автандил?
Первый контакт
«Сеня! Ты только что ходил смотреть на Луну, и этими же руками берёшь хлеб!» — вспоминает Петрович старую шутку.
Шёл снег
Петрович жалуется, что у нас ползимы с неба валит эта белая дрянь. А в этом году вообще сугробы выше человека и он не знает, что будет с дачей, когда всё начнёт таять.
Всё, что осталось
Петрович посмотрел список рассказов, прикинул, сколько осталось, и сказал, что до фига. Потом посмотрел на бутылку, тоже прикинул и сказал, что ни фига. И вот тут случился философский момент.
Информация
Тут Петрович стал рассказывать, как в молодости он чего-то прокладывал на Северах. «Вот так же встаю ночью после попойки, пить хочу, голова ватная, ничего не соображаю – где я, что я…»
Первый вагон
«Ага, сами себе заказали ремонт новых труб, сами раскопали, тут же закидали как пришлось, деньги списали как за ремонт — и Вася кот. А потом и остальные потянулись осваивать бюджетные средства», — образно описывает схему Петрович.
Старый маяк
«Вот негуманные вы люди, писатели, — рассуждает Петрович, — всё норовите убить кого-нибудь, да поизощрённее. Серебряный прут, например… Да взяли бы и прогнали старика дрыном, чего сразу убивать-то? А я бы и вовсе плюнул на этот маяк и поехал на дачу. Там и в земле покопаться, вырастить что-нибудь, и руки к дому приложить. А скалы эти – за… Надоедят, в общем».
Основатель
«Дурик, тебя ж там динозавры съедят!» — кричит Петрович.
Я ему объясняю, что, когда зарождалось человечество, динозавров уже не было.
«Ну, значит, или хищники, или будущие соплеменники, — резонно заключает Петрович. – Австралопитекам, в принципе, без разницы, что сожрать, хоть мамонта, хоть своего предка».
Хата с краю
Петрович живо интересуется: если вместо нормального дома была пустая хата с призраком, то что же тогда главный герой жрал? Пепел, что ли?
Мёртвый поворот
Водка закончилась.
«А всё равно, — сказал он мне, — объясни, что означает вот это всё: космический корабль, шлюзы, какой-то король, кто-то в поворот не вошёл? Про что это всё?»
Я подумал и, не говоря ни слова, пошёл за коньяком.
Капсула
Петрович погуглил и теперь знает, что такое тессеракт.
Первый дельфин
Петрович крякнул, заел помидорчиком и заявил, что он – шерстяной волчара и в голове у него тоже шумит.
Крыса
Петрович рассказал, что Путин рассказал, что он с мальчишками загоняли в угол крысу и потом было такое, что тот сильно пере… В общем, Петрович старается лишний раз не связываться с этими тварями, тем более что они очень умные и с очень ловкими лапками: того и гляди вырастут в гуманоидов. Таких если и бить, то насмерть, а лучше пригласить специалистов-дератизаторов.
Рождение
«Что же эти роботы такие хлипкие-то, а? – жалеет машины Петрович. – Люди вон в радость впадают, а эти сразу плавятся. Не иначе, китайская подделка».
Через порог
Петрович поделился своим мнением, что коты действительно что-то такое видят. Или, по крайней мере, делают такой вид.
Если лететь долго-долго
Был у Петровича период работы на Северах, о котором он время от времени вспоминает. Так вот, как-то он уехал в какую-то глушь собирать водопровод, а там женщины – и страшные, и неухоженные, вообще жуть. Но через месяц присмотрелся – бабы как бабы, и даже, в общем, симпатичные. Зато как вернулся на материк – все женщины красавицами казались. Потом ничего, привык.
Глухомань
«Бедный мужик, — сказал Петрович, — а всё же правильно говорят: тяжело в деревне без нагана».
Просто фантастика
Прочитав название, Петрович радостно вздохнул. Что до рассказа, то он вспомнил, как у сотрудника угнали машину, когда он, так скажем, зашёл в гости к подруге подкрутить краны. «Тот неловкий момент, когда думаешь: да хрен с ним, угоните вы её уже, лишь бы не сбивало настрой», — добавляет Петрович.
Гость
Петрович подумал и сказал, что чай – это, конечно, хорошо, но лучше было бы накрыть на стол и налить вина. И, кстати, именно своему гостеприимству и винным запасам обязаны долголетием кавказцы, что даже смерть напоят и накормят, по какому случаю вспомнил длинный и извилистый тост.
Призрачная красота
Петрович долго рассуждал на тему спасательных шлюпок и посадки разных советских и американских посудин, затем махнул рукой. «Ну вот надо автору убить героя, — промолвил он, — и ведь убьёт, не засмущается. А мужика жаль».
Сытый художник
Петрович задумался: это для вертухая война пропала или же для всех сразу? И если для всех, то какого лешего его не кормили? Но на самом деле, пояснил он, рассказ этот – про внутренний мир художника: ему плохо – идёт война, ему хорошо – и везде захорошело, но главное всегда – то, что из своей клетки он никуда не девается. Сидит, не в силах вырваться из творчества, и всё ждёт, когда накормят.
Петля для любопытных
Петрович долго смеялся и даже вспомнил, как его коллега раз десять заворачивал один и тот же бочонок просто потому, что сомневался, что хорошо навил паклю. Пошевелит, покрутит взад-вперёд – всё, закапало.
А ведь когда-то был
По мнению Петровича, предками, конечно, гордиться надо, если есть кем и чем. Но совершенно правильно, заметил он, уметь делать что-то самому. А то и правда, как в том анекдоте, до мышей доберёмся.
Так что, говорит мне, расти своих дочерей так, чтобы выбирали умных и рукастых, а не тощих модников с бородой вместо мозгов.
X
«А я так смотрю, слово не дописано», — заметил Петрович и даже сказал, какое.
Испытание
Петрович заметил, что такие испытания проводил в своё время на теперь уже взрослом сыне, когда тот учился в вузе. Увидел, что отпрыск засел за стрелялки – хлобысь пинком из-за стола! «И вот так из компьютерного кресла я раз за разом выкидывал пацана и, наконец, поднял человека», — не без пафоса закончил он.
Казус стоматолога
Петрович искренне удивляется количеству рассказов про инопланетян.
«И вот надо же было найти таких, кто ставит дрянные пломбы, — сокрушается он. – Инопланетян полон космос – ну, если верить вашему брату – а в итоге нашли самых бестолковых в плане зуболечения. Можно было и не контактировать: идёшь в городскую клинику – тебе и наши гуманоиды сделают на «отвали», вообще без проблем».
Меня зовут Дон
Петрович настаивает, что при Королёве такой ерунды не было. И вообще, коты в космосе не нужны: собаки – лучше.
Наследство
Прочитав рассказ, Петрович лишь усмехнулся. Лишь тихонько сказал себе под нос: «То как зверь она завоет, то заплачет как дитя», — видимо, какие-то свои у него ассоциации с охочей до подарков городской нечистью.
Автандил
Петрович сказал, что у него в бригаде есть человек по имени Автандил, и что он обязательно покажет тому рассказ.