Шестидесятые годы, золотой век российской фантастики. Однако, наряду с великолепными авторами в это время писали авторы второстепенные и попросту бездарные. Михаил Грешнов -- один из них. Его было невозможно читать тогда, а сейчас его рассказы напоминают экспонаты паноктикума. Данный сборник чрезвычайно показателен в этом плане. Безответственные опыты над самими собой и над беззащитной природой, скучные описания счастливого будущего, состоящего исключительно из технических достижений, прелестные инопланетянки со множеством гласных в имени и, разумеется, вытаявший и оживлённый мамонт, которого автор, не знающий, куда девать зверя, тут же пришиб. А мы ещё удивляемся, почему фантастика считается второсортным чтивом.

Кошмар! Ведь когда писался рассказ, Аральского моря уже практически не существовало, а эти дурни собираются высушить его окончательно. Никаких садов они не получат, ничего, кроме пыльно-соляных бурь. А ведь рассказ написан в 1964 году, ровно через год после того, как пылевые бури с неосторожно распаханных целинных земель уничтожили половину российских чернозёмов и вызвали продовольственный кризис 1964-1965 годов. Воистину, дурака ничто не учит. А кроме технической идеи (вполне безграмотной с точки зрения термодинамики) в рассказе нет ничего.

Легко написать, что рассказ плох. А почему? Попробуем разобраться, взяв в качестве примера рассказ Михаила Грешнова «Обратная связь».

Основная идея. В начале шестидесятых в популярных журналах было много шума по поводу гипотетической разумности дельфинов. Ничего нового к этим разговорам Михаил Грешнов не добавляет, его фантастика плетётся в хвосте журналистики.

Психология героев. Главные персонажи -- братья близнецы. Понятно, зачем это понадобилось автору: Андрей, в качестве брата директора, получает свободный доступ повсюду, и автор может без помех просвещать читателя под видом объяснений, которые директор даёт своему братцу. О том, что близнецы умеют понимать друг друга практически без слов, автор не подозревает и плетёт долгие и тягучие диалоги.

Действие. В рассказе ничего не происходит. Исходнная посылка: А не наладить ли обратную связь между мозгом дельфина и человека? Вдруг из этого нечто проистечёт? -- Концовка рассказа: Обратную связь наладили. Может, и впрямь чего проистечёт, например, Атлантиду обнаружим... (и причём тут Атлантида?). Стремясь как-то оживить сюжет, автор убивает одного из второстепенных персонажей (великого учёного), а главного из братьев дважды ставит на край гибели. При этом, и автор, и персонажи выглядят полными идиотами. Директор заставляет великого учёного нырять с аквалангом на глубину 60 метров, а потом удивляется, что тот погиб. Самого директора спасают дельфины (как же без этого!) и никакой декомпенсации не происходит, выныривает директор здоровёшенек. Опаснейшие опыты над самим собой директор проводит в гордом одиночестве, хотя достаточно поставить рядом лаборанта и 90% опасности сойдёт на нет. Но кто тогда героизм будет проявлять, и как без героизма оживить вялый сюжет? Дурно понятый героизм -- общая беда всей плохой фантастики. А так Андрей имеет прекрасную возможность «резко рвануть провода», ведущие в мозг (интересно, а знает ли автор, что такое шок?).

Детали. Живописуя трудовые будни, автор заставляет дельфинологов помогать подводным археологам. Дельфинов программируют на поиски древней скульптуры, и они находят случайно оброненную в море детскую куклу. Где-то, что-то подобное уже было... Ах, да, это же Лев Николаевич Толстой «Пожарные собаки«! Стыдно, Михаил Николаевич, у классика воровать.

Владение языком. Когда автор не видит разницы между словами «остатки» и «останки»... впрочем, достаточно. Пусть двоечник от фантастики получает свою двойку -- и довольно о нём.

Рассказ несколько напоминает фельетон и был бы недостоин отзыва, если бы не одно обстоятельство. По-настоящему он воспринимается только в паре с другим рассказом Дмитрия Биленкина: «Человек, который присутствовал». Герои-антиподы, чем-то схожие, как всегда оказываются схожи крайности. Можно не сомневаться, персонаж «Места в памяти» некогда изображал кипучую деятельность, да и сейчас не угомонился. Только пользы от его кипения -- ноль. Он был, он присутствовал, и теперь требует признания, в то время как его антипод... Впрочем, это уже другой рассказ. Прочитаете, и сами всё поймёте.

Название рассказа полностью раскрывает его содержание, так что с первой строчки ясно, что на корабле не призрак, а иной разум. Интрига теряется, читать скучновато, рассказ кажется затянутым, хотя на самом деле у него всего лишь неудачное название. Но, с другой стороны, проверку на разумность точно также проходили и земляне, и тут название рассказа оказывается на высоте. Выход из патовой ситуации мог бы найти только автор, а мне остаётся высказать своё мнение и поставить восьмёрку вместо полагающейся десятки.

Есть у психолога и писателя Юлии Остапенко один существенный недостаток, касающийся как психологии, так и писательского мастерства. Автор следит за главным героем и тщательно прорабатывает главный парадокс, в то время как второстепенные остаются вне поля зрения, и там множатся ляпы и ляпчики. Всё это в полной мере относится к рассказу «Смола». Неясно, как выживает деревня, если мужчины уже столько лет, как взяты на войну. Почему никто не расспрашивает вернувшихся? Бег до плетня, явно списанный с какого-то фильма про войну (женщины бежали навстречу почтальонше, приносившей письма и похоронки) может превратиться в традицию, обязательную для исполнения, в противном случае, почти никто и бегать не станет. В те времена, когда солдатчина длилась четверть века, солдатки быстро утешались. Такого рода проколов на переферии рассказа очень много, в результате остаётся ощущение непродуманности.

Вроде бы простенькая юморная история, и все ходы стандартны, и образы привычны, едва ли не из фельетонов взяты. И вдруг концовка... «С этого момента Коробейников начал разбираться в искусстве...» И понимаешь, что ничего ты не понимал, и отлистываешь страницы, и начинаешь читать заново, обращая внимание уже не на сор, а на ту поэзию, что произрастает из него.

В середине 80-х в журнале «Химия и жизнь» один за другим появились три рассказа Георгия Николаева. Уже в журнальной публикации они обратили на себя внимание смелостью фантазии и необычной формой. Так писать может только настоящий профессионал. Затем эти три рассказа были повторены в антологии «Перпендикулярный мир» -- и всё. Больше я о Георгии Николаеве не слышал. А жаль. Только и остаётся вздохнуть и поставить десятку -- за неординарность.

Что останется от космонавта, если противоперегрузочное кресло разнесло в труху, от приборов осталась куча осколков, люк заклинило, и двигатель разбило? По мнению Ю.Никитина, космонавт будет чувствовать себя превосходно. Как вырваться на волю, если попал в зону притяжения чёрной дыры? По мнению Ю.Никитина надо поднажать и постараться. Что нужно для ремонта разбитого звездолёта? По мнению Ю.Никитина нужна дуговая печь и два могучих кулака.

Безграмотность автора умиляет. Даже в конце пятидесятых так писать было уже стыдно. А тут -- середина семидесятых! Но главное, -- убеждение автора, что человек это нечто богоизбранное, что он на голову выше всех прочих, просто потому, что так захотелось автору. Чем-то непригожим тянет от этой идейки.

Леонид Кудрявцев в своих великолепных рассказах прежде всего мастер детали. Парадоксальный сюжет могут придумать многие; встречаются, хотя и нечасто, писатели, использующие актуализацию идиомы (излюбленный приём Леонида Кудрявцева), но почти никто не способен безо всякой аффектации, просто и ненавязчиво дать деталь, какую иной борзописец рассиропит на полста страниц. А здесь -- не заметил, значит, пролетел мимо. Вот пример:

Аким вынул из шкафа клубок и спицы. Отдавая их смерти, пояснил: -- Это от жены осталось. Она пять лет назад...

-- Я помню, -- сказала смерть и надела на нос очки. -- Такая милая женщина с родинкой на щеке...

-- Угу, -- кивнул головой Аким и, прикусив губу, ушёл в соседнюю комнату.

Небольшая, казалось бы необязательная деталь в коротком рассказе. И сколько подтекста...

Рассказ сам по себе скучный и неинтересный, но с ним связано два окололитературных анекдота. Игорь Всеволодович сидел на работе, а хотелось ему в эту минуту сочинять фантастический рассказ. И вот тогда он написал рассказ «Две встречи в долине Мрохаун» на бирманском языке. Затем тут же перевёл его на русский, таким образом, соединив приятное с полезным. Редакция журнала «Искатель» где был опубликован рассказ, искренне считала его переводом, и гонорар автор получил как переводчик.

Потом случилось так, что в Москву приехала делегация бирманских писателей, и кто-то из нашего начальства, желая блеснуть образованностью, упомянул писателя по имени Маун Сейн Джи. Получилась неловкость, ибо данное словосочетание оказалось в высшей степени непристойным. Впрочем, сам Игорь Всеволодович утверждал, что Маун Сейн Джи означает всего-навсего «Большая борода».

А рассказ плохонький, не будь он переводом, да ещё с бирманского, никто бы его не опубликовал.

Общее мнение фанатов Ника Перумова: «Гибель богов» -- лучшая вещь Капитана. Не стану возражать, вплету своё «мяу» в общий хор. Книга действительно выделяется свежестью восприятия, впоследствии значительно утерянной, и мощным драйвом. Читаешь и ждёшь, -- а что там дальше? Разумеется, правы и те, кто говорит о недостаточном литературном мастерстве, о длиннотах и повторах. Потому и у меня оценка не десять, а только восемь. Тем не менее, талантливость автора несомненна, достаточно вспомнить сцену на холме, когда Бранн Сухая Рука предлагает Хагену стереть одну из двух теней, которые вдруг объявились у героя. Перед нами замечательный, совершенно законченный рассказ, каких очень немного не только в отечественной, но и мировой фэнтези.

Но лично для меня главным была идея, мимо которой почему-то проходят все, как сторонники, так и противники Перумова. В романе ясно и недвусмысленно показана внечеловечность богов и великих магов. Мерлин со своими сторонниками изначально считаются светлой стороной, однако, стремясь уничтожить Ракота, Мерлин создаёт луч, пронзающий миллиарды миров и сжигающий всё на своём пути. Сделано это прежде того, как Ракот произносит своё страшное заклинание, отворившее двери Неупорядоченному. Это поступок достойный рыцаря света? Ракот, в свою очередь, с лёгкостью обрекает на гибель все миры Упорядоченного. Могут сказать: Мерлин первым начал! Ну, прежде всего, Мерлин начал не первым, а, во-вторых, у нас, что, мальчишки на школьном дворе дерутся, а потом оправдываются перед учителем? Нет уж, мальчишеские объяснения отбросим. Просто-напросто у богов и высших магов нет никаких представлений о морали, люди их интересуют не больше, чем муравьи. Недаром в «Земле без радости» новое поколение магов развлекается тем, что напускает на род людской Орду. А люди, как и полагается рабам божьим, занимаются тем, что восхваляют того, кто сумел на несколько эпох стать королём на горе. Ракот немедленно становится Милостивецом, Хедин тоже получает какой-то титул, хотя никакой милости люди от этой пары не дождутся, как не видели её от Молодых богов, а до этого -- от старых.

Опять же, могут сказать, что Хедин с Ракотом остановили наступление Неупорядоченного и спасли кое-кого из обречённых ими же на смерть. Да не людей они спасали, а себя, свои драгоценные шкуры! Раз уж влез король на гору, надо позаботиться, чтобы гора не обратилась в могильную яму.

Читатель, ищущий голых приключений, проходит мимо интереснейших идей и выводов Ника Перумова, не замечая их. Большинство вдумчивых читателей попросту не открывают подобнын книги, а немногие, взявшие пролистать роман, не ищут там мысли и потому не находят её. В результате имидж перумовских книг начинает работать против автора. Очень жаль, ведь «Гибель богов» много умней, чем кажется невнимательному читателю.

Забавно было читать этот «журналистский» материал, переполненный несуразными фактами, подаваемыми с самой серьёзной миной, подкреплённый мнениями «известных учёных», чьи фамилии, разумеется, известны, но не в научном мире, а любителям фантастики, поскольку автор использовал в мистификации имена своих коллег. Особую пикантность материалу придаёт тот факт, что сотни читателей поверили первоапрельсткой шутке и кинулись ловить ядовитых таракуртов.

Весь джентльменский набор фантастического дурновкусия. Наши -- чудо как хороши, враги -- черней ваксы. Исламские террористы, распространяющие неизлечимую заразу (в реальной жизни она почему-то даже вульгарной чумой пользоваться остерегаются). Вирус, которого нет и быть не может (вирулентность любого возбудителя со временем снижается, причём тем быстрее, чем опаснее был исходный штамм). Разумеется, главный негодяй преодолевает все препятствия и во всеоружии является в конце повести, дабы положительные герои могли его красиво сокрушить. Да и сами мёртвые земли; в них и на грош нет оригинальности, всё читано-перечитано, так что перед нами даже не вторичный продукт, а нечто, напоминающее многократно пережёванную другими жвачку. Не верится, что это написано Борисом Руденко, разве что автор вытащил из запасников очень старый и очень неудачный, ученический рассказик, да и тиснул в журнале, когда там появилось местечно.

Первый сборник супругов Лукиных шёл к читателю долго и мучительно. Именно эта книга оказалась на острие борьбы старого с новым; ретрограды от издательской политики пытались не допустить в свет целое поколение российских фантастов, которое мы сегодня называем Четвёртой волной. И, глядя на состав сборника, можно твёрдо сказать, что они правильно выбрали цель: на тот момент это было лучшее, чем располагала Четвёртая волна.

И, всё-таки, почему герой Лукиных не бросил пельмени? Был бы жив, в таком состоянии -- запросто швырнул бы... хотя, нет -- живому кушать надо, живой о живом думает. А уж мёртвый тем более эту полурастаявшую пачку не выкинет, ведь это последнее прижизненое дело, единственное, что можно пихнуть в физиономию дурацкой судьбе. Вот и получается, что жил человек впустую и не осталось от пустой жизни ничего, кроме пачки раскисших пельменей. Страшненький символ...

С одной стороны, это типа юмореска. С другой -- безусловно серьёзный лингвистический труд, в котором обозначена интереснейшая тенденция, только что объявившаяся в русском языке. Весь лингвистический инструментарий на месте и использован безукоризненно, так что типа учёным лингвистам должно быть стыдно, что они прошляпили интереснейшую реакцию русского языка на вторжение в нашу жизнь экономики утюга и паяльника.

Наконец-то издатели, а вместе с ними и номинанты премий признали, что Евгений Лукин не пишет и никогда не писал никакой фантастики. Правда, ничего кроме правды, о чём неопровержимо свидетельствует рубрика: «Критика, публицистика». Осталось только доказать, что никакого Евгения Лукина тоже не было.

Как написать отзыв на рассказ в одну строчку? Можно лишь посоветовать читателю после того, как он улыбнулся забавной идее, задуматься и понять, что смысла в прочитанной строке больше, чем в ином столистовом романе.

ПроклЯтое время, прОклятая страна. Бывший врач становится киллером, бывший преподаватель научного атеизма -- христианским проповедником... ну а менты, они и прежде были оборотнями. И что остаётся в этих условиях делать простому человеку, который пытается просто жить, не перекидываясь ни в кого? Остаётся только встать на четвереньки и завыть. Так что никакой фантастики тут нету. Это наша жизнь.

Моё детство приходится как раз на время написания этого рассказа. Так вот, ничего подобного У НАС не было. Автор придумал книжных мальчиков, которые должны служить примером для настоящих. Всё их поведение фальшиво. А уж тот факт, что ребята сами не пускают на каток двоечника... ха-ха-ха!

Собирались лодыри на урок,

А попали лодыри на каток...

За двойки могли не пустить на спортивную секцию, а уж каток был открыт для всех и всегда.

Нам учиться, лодырям, что-то лень,

На коньках катаемся целый день...

Маршак пишет правду, а Носов -- агитку советских времён. Типичная ненаучная фантастика.

Рассказ получился невнятным. Всегда ли доходит до места, женщина, услыхавшая зов? Плот, на который пересела женщина после кораблекрушения, сам по себе сколотился из подручных материалов, или она соорудила его среди водоворотов? Что будет, если женщину просто застрелят издали, не позволив взглянуть в глаза? И, вообще, хорошо или плохо -- зов Нимра? Судя по описанию взгляда несчастной женщины, в ней клубится нечто жуткое. Конец у рассказа счастливый, а в середине -- полная неразбериха.

Фантастика шестидесятых была переполнена героями, возвращающимися из дальнего космоса. Гремели оркестры, произносились речи, принимались гордые позы и юные девушки сходу влюблялись в непреклонных первопроходцев. Одинокий всхлип героя Стругацких: «Здравствуйте, потомки», -- не мог заглушить всего этого официоза. Встреча героев перешла границы банальности и стала отдавать пошлостью. В этих условиях рассказ «Ручей на Япете» не мог не появиться. После его публикации огромный пласт пошлости исчез из нашей фантастики, а рассказ, исполнивший хирургическую функцию, продолжает жить, прекрасно читается сегодня и будет читаться ещё долго.

Кстати, для меня рассказ носил и впредь будет носить название «Ручей на Япете». Всяческих «Встреч» в фантастике, что собак нерезанных, а «Ручей на Япете» -- один.

Трудно писать отрицательный отзыв на рассказ любимого автора, однако порой это необходимо делать, чтобы понять, откуда взялось неприятие именно этой вещи. Обычно, снимая с полки томик Колупаева, я перечитываю «Газетный киоск», «Девочку» или «Зачем жил человек?». И никогда -- «Сентябрь». Почему?

Действие рассказа происходит в родных писателю местах, которые он описывает с любовью и совершенным знанием. Тут всё в порядке. Но по этим местам бежит ненастоящий, картонный человек. Сначала читатель этого не замечает, завороженный описанием леса, реки, болота, сопок через которые спешит герой. Так и представляешь молодого спортивного парня, совершающего кросс по пересечённой метности. А потом оказывается, что герою далеко за пятьдесят. И ни малейшего признака одышки. У литературных персонажей одышки не бывает.

Виктору Колупаеву было пять лет, когда началась война. Парнишка из якутской тайги мог знать её только по рассказам, что не способствует правдивому описанию. Как можно заслонить своим телом человека, в которого стреляют в упор из четырёх автоматов? И куда делись эти четверо фашистов, после того, как застрелили друга? Или герой, только что стоявший с ступоре, прихлопнул всех четверых одним выстрелом? И почему никто не отреагировал на стрельбу, позволив герою вынести через линию фронта тело убитого товарища?

Раз герой рассказа участвовал в войне, значит, любовная история произошла незадолго до войны, во время войны или вскорости после неё. Но в это время аборты были строжайше запрещены, а за криминальные аборты полагалось очень суровое наказание. Так что совет , который даёт главный персонаж своей любимой (избавиться от будущего ребёнка) звучит, мягко говоря, странно. Это уже не мелкое бытовое предательство, а деяние, попадающее под серьёзную статью УК.

А ведь на самом деле Виктор Колупаев писал не о «цепочке маленьких и больших предательств», а о единственном предательстве, о предательстве собственной любви. Потому и приходит к нему из иной вселенной девушка, а не убитый друг или ещё кто. И, если отбросить придуманную войну, и придуманную цепочку предательств, то всё станет на свои места, претензии к автору отпадут сами по себе. Однако, автор написал то, что он написал. Единственная уступка литературщине убила хрупкое чудо рассказа. Единожды солжёшь, кто тебе поверит?

В хорошем рассказе всегда два дна. Поверху -- славная, хотя и немудрящая история о волшебном настройщике роялей, который настраивает инструменты в такт душе того, кто на нём играет. Всё ясно, понятно и слегка карикатурно. Именно так следует писать для детей. Хотя и во внешнем слое есть свои изюминки: например, бабушка достаёт маслёнку и молоток, а потом, проникнувшись, тихонько-тихонько прячет их.

Второй слой рассказа уже о другом. Концовка, которую дети могут воспринять, как историю о некоем Деде Морозе, на самом деле не о том. Настройщик, уже за бесплатно, работает с теми детишками, у которых ни рояля, ни пианино нет, да и не будет. И незаметно уходит, когда видит, что детишки настроены на нужную ноту. Здесь тоже своя изюминка -- десятка, которую настройщик берёт со всех обеспеченных, независимо от того, нужен им инструмент или нет. Просто одни отдают деньги с готовностью, а другим до смерти жалко этого чирика. Но здесь мы снова переходим на первый уровень восприятия.

А ещё глубже, на третьем уровне, то, о чём написала в своём отзыве irish. Мне, не знающему теории музыки, и невдомёк было, что сюжет рассказа построен по принципу музыкального произведения. Вот так пишутся хорошие рассказы.

Литература ужасов, хорор, это не вампиры и не зомби, не дьявольский хохот и клацанье зубов. Подлинный ужас это ожидание неведомого, таящего в себе неотвратимую угрозу. Настоящий хорор, не действие, но настроение. Карина Шаинян молодой автор, но настроение она создаёт виртуозно. Герой, казалось бы, ничего не делает, он просто не может поделиться ощущением надвигающегося страха, и в результате происходит ссора с родителями, размолвка с любимой девушкой. Казалось бы, всё это не критично, родителям всегда можно позвонить и попросить прощения, с Катей -- помириться, но детский кошмар уже подошёл вплотную к человеку, который остался один. И намертво заученное заклинание само срывается с губ: «Кто-кто в теремочке живёт?»

Нет ничего страшнее напрямую понятой ожившей сказки. Человеку, который хорошо помнит свои детские страхи, читать это, пожалуй, не стоит.

Рассказ написан хорошим языком, текст зрим настолько, что чувствуется дыхание холодной сентябрьской весны. Впечатление портит лишь одномерность восприятия, за первым слоем, к сожалению, не скрывается никакого подтекста.

То, что Степан Дёмин -- изрядная сволочь, приходится верить автору на слово, ибо ничего предосудительного в ходе рассказа Дёмин не совершает. Поэтому и оценка рассказу -- 8, а не 10. Зато во время переговоров с дьяволом старый бюрократ ведёт себя самым правильным образом. Когда-то, только прочитав рассказ, я решил сыграть в товарища Дёмина и был избавлен от очень серьёзных неприятностей. С тех пор на работе считаюсь бюрократом и въедливым типом. Зато и сам в тюрьме не сидел, и многих от этой неприятности избавил. А сколько людей попадает, не в ад, а в места не столь отдалённые, просто потому, что невнимательно читали свою должностную инструкцию! Так что, спасибо Дмитрию Биленкину за его доброе и мудрое предостережение.

Когда книга по-настоящему талантлива, она не устаревает. Читал и перечитывал в детстве, перечитывал в юности, и с прежней радостью перечитываю сейчас. Архаика? -- ничуть не больше, чем в «Острове сокровищ»; зато и увлекательности ничуть не меньше. Но там, где у Стивенсона видим исключительно приключения тела, у Беляева находим соразмерное сочетание приключений тела и духа. Борьба идёт не только за жизнь и сокровища, но и за правду, человеческое достоинство, свободу.

Современная критика свысока поругивает Александр Беляева. Конечно, у писателя есть проходные произведения, давно и прочно устаревшие. Но ведь судим не по ним. Человека, написавшего «Остров погибших кораблей» из литературы уже не вычеркнешь.

Когда принимаешься вспоминать фантастические произведения Вадима Шефнера, «Счастливый неудачник» вспоминается одним из первых. И только потом соображаешь, что ничего специфически фантастического в повести не происходит, есть лишь неизбывное удивление перед жизнью, которое автор сумел донести до читателя. Именно так должен смотреть на мир настоящий писатель. Книга пронизана радостью, в ней нет сатиры, сарказма, даже гротеска нет, Вадим Шефнер и Виктор Шумейкин никого не высмеивают, они просто смеются, потому что им весело. Мир, исполненный веселья, всегда добр и вполне может обойтись без сатиры и нравоучений.

Сам по себе контакт двух цивилизаций не был новостью в 1958 году. Приходилось пушешественникам с Земли встречаться и с дикарями. Однако впервые это важное событие описывается одновременно с точки зрения и землян, и диких жителей Венеры. И если образы наших цивилизованных современников прописаны ходульно, то читать про Лоо и его соплеменников интересно и сейчас, хотя, конечно, всё время приходится делать скидку на время написания рассказа.

Едва ли не единственная книга автора, которую можно с пользой читать. Фантастические опусы автора невероятно скучны, переводы вязки. А это -- толково и грамотно написанная книга. Диабетикам -- очень рекомендую.

С этим рассказом всё понятно. На многочисленных курсах литературного мастерства, адресованных фантастам, есть специальное занятие, когда будущих гениев словесности заставляют писать беспредметный реалистический рассказ с фантастическим настроением. Это один из таких рассказов; не возьмусь судить -- написанный учеником или в качестве образца для учеников. Трое молодых людей... намёк на странные сексуальные отношения этой троицы... поход в магазин... бесцельная кража в игрушечном отделе и многозначительное выпускание украденных воздушных шариков в окно. Герои -- рабы чего?.. -- скучных обстоятельств?... собственной пустоты?.. твоческой несостоятельности автора? Рассказ вполне беспредметный, настроение создано.

Вы знаете, чего не хватает маленьким детям, чтобы вопреки воле взрослых, устроить на Земле царство всеобщего счастья? Им не хватает НАЧАЛЬСТВА! Пришельцы из будущего понимают это и внедряют в прошлое своих агентов. Поскольку эти половозрелые дяди и тёти выглядят малышами, остальные дети несомненно примут их за свооих и, объединившись под их мудрым руководством, учинят на Земле благорастворение воздухов.

Причём это не единственное открытие автора. Так, после ядерной войны Америка неслыханно процвела, всюду растут промутировавшие фрукты и овощи, причём мутации у них исключительно положительные. А люди не мутируют, на американских граждан радиация не действует. А уж представления Томаса Диша о том, что такое тоталитарный строй, вызывают у российского читателя нервный смех. Неужели они там, в Америке, все так думают?

Наивность Томаса Диша в этом рассказе превосходит все мыслимые пределы. Персонажи Томаса Диша напропалую шастают по времени, но при этом не устают повторять, что создать парадокс невозможно, ибо таков закон природы. И всё же нашёлся преступник, вздумавший закон природы нарушить. Тут-то и выяснилось, что нарушить его нельзя, ибо это строго-настрого запрещено Уставом! Преступник, поправший Устав, так терзался угрызениями совести, что в последний миг сошёл с ума, так и не нарушив закона.

И ведь автор всё это пишет всерьёз! Он действительно так думает!

Удивляет решительное неумение автора смотреть хотя бы на один шаг вперёд. Прилетают инопланетяне, быстренько выжигают крупные города, затем распахивают всю Землю и засевают её некими Растениями. При этом неведомым способом с лёгкостью уничтожают насекомых (а людей и крупных животных, которых уничтожить гораздо легче, оставляют). Понятно, что это понадобилось автору, чтобы убивать людей максимально театральными способами , но глупостью от этого тянет неизбывной. Люди тоже борются за жизнь самыми кретиническими способами. Делают подсочку Растений, сладким соком поливают кукурузу (ух, как всё это загниёт!) и ждут, что Растения начнут засыхать. От налетающих инопланетных аппаратов, которые убивают людей, персонажи прячутся внутри Растений (у тех имеются огромные сахаристые клубни, в которых люди выедают дырки). Потом народ и вовсе переселяется в клубни. Оказывается, что там уже живут крысы, немножко, и всего в одном клубне, что позволяет легко с ними справиться. А не лень было бы прикинуть, какое потомство окажется у одной пары крыс за пять лет при неограниченной пищевой базе и полном отсутствии врагов? -- всю планету можно сожрать, а не один клубень. Сахаристая мякоть, изрубленная, передавленная, засранная, и не думает загнивать, прокисать или бродить; все сохраняет дивную свежесть. Несчастная женщина носит на руках трупик сына до полного превращения его в скелет, сумасшедший таскает под мышкой отрубленную женскую голову, но единственный запах, упомянутый автором -- аромат аниса -- именно так пахнет сок растений. На переводчика все эти и многие неупомянутые несообразности не спишешь. Значит, виноват автор, не пожелавший хотя бы немного подумать, прежде чем браться за перо.

В кратере вулкана под охраной чудовищного дракона лежит меч, делающий своего владельца непобедимым. Но взять этот меч сможет лишь тот, кто не стремится ни к боям, ни к победам. А таких до сих пор возле горы не было. Не бог весть какая великая мысль, но и рассказик всего две странички. За эту соразмерность и оценка поставлена соразмерная.

Конечно, рассказ устарел. В нём заметно влияние фантастики ближнего прицела, диалоги представляют собой скучноватые лекции, а события их иллюстрируют. Но речь уже не идёт о мечте на ближайшую пятилетку, автор поднимает голову и начинает думать о будущем.

И ещё один очень важный момент... Пару лет назад в одной из статей, ругающих научную фантастику, я встретил фразу, что, мол, фантасты не сумели предсказать даже такие простые вещи, как мобильник или интернет. Так вот, это неправда. Герой рассказа вынимает из нагрудного кармана блок-универсал, в котором объединены спутниковый телефон с телесессией, наладонник, фото- и телекамера. Кроме того, с помощью этого приборчика можно войти в информационное пространство любой библиотеки, театра, музея или научного центра. И всё это, продолжая полёт над Уссурийской тайгой. Да, слов «интернет» и «мобильник» в рассказе нет. Всё остальное -- есть.

При чтении не отпускало ощущение deja vu. На что это похоже, не по сюжету, а по изломанной, салонной манере письма, неестественно вычурным героям и сюрреалистическим деталям? И лишь потом понял: да это же Ян Вайс «Дом в тысячу этажей», переложенный на альтернативные представления о российской действительности.

В 1962 году повесть печаталась в журнале «Костёр». Там я её и прочёл впервые. И впервые, прокручивая и дописывая в уме прочитанную историю, думал не о приключениях героев, а об идеях и мыслях автора. Нужно ли бессмертие такой ценой? Нужно ли вообще человеку физическое бессмертие? Потом, когда стал старше, увидел ещё одну, не замеченную ребёнком, идею: а ведь бессмертие обессмысливает любовь, делает её никчемной. Только очень хорошие книги пишутся одновременно для детей и взрослых. Повесть Александра Шалимова «Цена бессмертия» -- очень хорошая книга.

Писатель должен поднимать проблему, а не иллюстрировать то, что давно измусолено журналистами и уличными агитаторами. Вроде бы и проблема актуальна, и решает её Владимир Михайлов толково, а отклика в душе нет. Сформулировать проблему автор опоздал, а решаются такие вещи никак не с помощью фантастических рассказов.

Редкостно тупой рассказ. Ему очень не везло с переводчиками, всевозможные «Мальчики с собаками» заставляют взвыть всякого, кто чувствует язык. Но и последние, относительно приличные переводы не могут скрыть авторского провала. Сытый буржуа, ничего не знающий о бедности, разрухе, всеобщем озверении, пытается пугать столь же сытого обывателя. Когда в старом кинотеатре крутят киношку, и весь зал дружно занимается онанизмом -- это смешно и глупо. Мальчик с собачкой организует себе физкультурный зал, чтобы быть в форме. Ха-ха! Качки в такой ситуации не выживают, выживают звери, которые не мышцу качают, а охотятся. Ну а «люббов», которая якобы возникает после двенадцатичасовой серии непрерывного траха под доброжелательным присмотром пса-телепата, ждущего своей очереди... Плохо, очень плохо. Единицу не ставлю просто потому, что не считаю возможным оценивать переводное произведение. Не знаю, кому ставить эту единицу -- автору или переводчику/кам.

«В одном романе роковой мальчик упорно лезет под землю, в двух — под воду, а в третьем прокрадывается в стартующую на Венеру ракету», — пишет Анатолий Бритиков в своей монографии «Русский советский научно-фантастический роман». Ни одно произведение Адамова не обошлось без рокового мальчика. Всё остальное было не очень интересно тогда и совсем неинтересно сегодня. Научная достоверность на нуле, язык скрипучий. И это наша классика? Единственное место, которое читалось с восторгом, когда землепроходцы находят каверну, на стенах которой растут гигантские самоцветы. Мальчишкой я задыхался от восторга, и за это накидываю книге лишний балл. Но затем путешественники принимаются колоть и крошить уникальное образование. Я долго не мог понять, зачем они это делают, другой породы вокруг мало, что ли? Теперь понимаю. Ведь унитазы нужно делать непременно из золота. Понимаю также, зачем автор изобрёл эту каверну, абсолютно невозможную на глубине 14 километров. Станцию надо где-то строить, а автор не придумал, как это сделать в сплошной породе. Не понимаю лишь одного, зачем это переиздаётся в наши дни?

Впервые читал книгу почти пятьдесят лет назад. Уже тогда не понравилось. С тех пор в памяти осталась лишь одна сцена, когда мальчику (кажется, его звали Ваня) дарят трубку и кисет с табаком, поясняя, что это особый безникотиновый табак, который можно курить детям. Мне ещё не было десяти, но у меня достало ума подумать: «А весь остальной дым, он, что, не вредный?» Второй раз принялся перечитывать книгу лет десять назад. Та же история: подробности сюжета, характеры людей немедленно выпали из памяти. Сохраннилось лишь ещё одно тягостное недоумение: ведь герои Адамова сознательно вызывают на планете глобальное потепление. И ничего, уровень Мирового океана не изменяется, пустыни не захватывают половину уцелевшей Земли. Всем стало тепло и хорошо. А ведь, чтобы предсказать эти последствия, не надо быть специалистом. Раз ледяные шапки тают, вода должна куда-то деться. Прощай Голандия и город Ленинград! Но Адамову всё нипочём, главное -- шпиёнов изловить. Эх, нам бы его проблемы!

Повесть про актёра, про умение сыграть свою и чужую жизнь. И ещё это повесть про тех, кто не позволяет, ни жить, ни играть. И ещё о тех, кто держит свой кусочек фронта до последнего, как это делала ворчливая и непрреклонная Тортила. И ещё повесть о том, что даже тот, кто не кажется человеком, на самом деле такой же живой человек, как и ты сам. И ещё повесть о тех, кто, будучи лишён таланта, всё же хочет играть... не жизнь, а жизнью. Как много уместилось на страницах коротенькой повести Марины и Сергея Дяченко!

Интересная, правильная, но, как мне кажется, не вполне завершённая статья. Как раз к этому времени относится булла Инокентия III, направленная против немецких еретиков, так называемой Штедтингской ереси. Крестовый поход против Бремена угрожал и Гамельну. Особое внимание инквизитооры уделяли детям, которые в процессе языческой инициации обучались волхванию (об этом хорошо рассказано в статье). Отрицать факт подобного обучения было невозможно, и родителям оставался единственный выход: спрятать детей, а инквизиторам объявить, что согрешившие дети утащены дьяволом. Почему-то этот, последний вывод автор не сделала.

Печальный случай, когда автор надёргал отовсюду терминов, не слишком понимая их значение, и пытается таким образом создать колорит. Сюжет рассказа: Некий паломник из Константинополя идёт в Иерусалим. Идёт почему-то через город Тинис (порт в Египте). В одном переходе от Тиниса находится город, в котором и происходит действие рассказа. Местный сборщик налогов (в Х веке это право откупалось частными лицами) почему-то договорился с жителями городка, что налоги будет брать только с одного человека раз в пять лет, но за всю общину. Он берёт с собой сахибов (которых в Египте отродясь не было), хватает первого встречного и напрочь разоряет его. Предполагается, что при этом он получает свой доход, а халиф смотрит на подобные безобразия сквозь пальцы. При этом перекреститься на улице, даже в христианском квартале -- опасно, а проповедь вести -- смерти подобно. Странно всё это... Раймонд Луллий преспокойно проповедовал в Тунисе и Египте и был побит только когда начал швыряться камнями в двери мечети. Автор сообщает, что злые копты (христиане) промышляют кастрацией мальчиков, которых потом продают в гаремы. Между тем, у коптского врача Льва Африканского нельзя найти такого понятия, как кастрация, в то время как мусульманин Абул Касим аз Захрави посвящает этой операции целую главу своей книги, не забыв упомянуть, что Аллахом кастрация запрещена. Автор устами своего героя сообщает что в любом мусульманском кабаке постояльцу за два дирхема предложат на ночь девушку или мальчика. Помилуйте, откуда у мусульман кабак? Откуда в кабаке постояльцы? Постояльцы есть в ханэ, а кабаков у мусульман не было вовсе. К тому же, мальчик на ночь стоил вдвое дороже девушки (цен на сексуальные услуги не знаю, но сомневаюсь, что всего два дирхема, маловато будет).

Кстати, в северной Африке имелись общины коптов, греков и арабов. Евреев там не было. Откуда взялись еврейские имена и обращение «авва»? Должно быть -- «кире»...

Паломник чудесным образом спасает семью торговца, которому выпало несчастье платить за всех. Сборщик налогов за обедом (мусульманин ест у неверного?!) вдруг онемел и раздумал собирать налог. Ох, не верю! Это только Христос мог мытаря перевоспитать, да и то, лишь одного из сотен и сотен. Но среди толпы несообразностей эта маленькая деталь проходит незамеченной.

Советская космическая фантастика середины прошлого века: казённый энтузиазм, непременное радостное самопожертвование, смешные и нелепые ошибки, особенно заметные оттого, что автор старается быть научным. И вдруг -- человеческая живинка, взгляд, ситуация, фраза... то, что делало забитую научную фантастику литературой. Георгий Гуревич -- мастер этих самых живинок. Сам автор очень гордился, что в его рассказах всё научно, хотя, например, какое инфракрасное излучение может быть под водой? На самом деле основное достоинство писателя, что его герои не плакатны. За немногим исключением, это живые люди, и казённый энтузиазм вкупе с радостным самопожертвованием они проявляют только в финале рассказа, читать который вовсе не обязательно.

Сюжет рассказа крайне наивен. На Землю возвращается автоматический зонд, а на его обшивке инопланетяне вырезали письмишко, адресованное людям. Ух ты! А как раскрыли робот-разведчик, то оказалось пуще того -- инопланетяне-то из антивещества! Во, оно как!

И всё же, есть в рассказе нечто, не позволяющее хихикнуть и забыть. Рассказ, особенно его первая часть, создаёт настроение. Заброшенный старый космодром -- создать этот образ через неполных два года после запуска первого спутника, могло только очень смелое воображение. И старик, который когда-то запускал отсюда первые ионолёты -- это вам не инопланетяне из антивещества, это настоящее.

Ах, эта старая фантастика шестидесятых! Мы сами создаём себе трудности, чтобы потом героически преодолевать их. Перед экипажем звездолёта стоит дилемма: вернуться с полдороги или «через невозможное -- вперёд!» Нетрудно догадаться, какой выбор сделали астронавты. И что они получили? Капитан Зарубин погиб. Не жалейте, он этого хотел. Зато он остальных «спас». Как? Четыре недели при двенадцатикратном ускорении; то, что останется после этого, живым человеком назвать будет трудно. Плюс -- спасательная экспедиция... ещё шесть человек потеряли по нескольку лет жизни и остались инвалидами из-за суперперегрузок. А ведь эти люди могли бы в нормальном режиме слетать к какой-нибудь другой звезде, да мало ли что они ещё могли... Но совковое представление о геройстве требует быть самоотверженными дураками.

На этом фоне уже не смотрятся всякие глупости вроде передачи энергии на межзвёздные расстояния с помощью радиоволн или атмосфера из чистого кислорода у мёртвой планеты. Вали до кучи, хуже не будет.

Одно мне не понятно, ведь муж Валентины Журавлёвой -- изобретатель ТРИЗа Генрих Альтшулер. Он-то куда смотрел?