Для начала — книга вышла в бумажном варианте (Альфа-книга, 2011 г. ). Так что информация о существовании только в электронном варианте устарела.

Далее: книга сложная и требует умения думать — это сразу для тех, кто ожидает лёгкого бездумного чтива. Так что она всё-таки не для всех.

Читал её сразу после «Неудачной реинкарнации» и с удивлением понял, что автору удалось написать ещё одно произведение в том же стиле, когда за кажущейся легкомысленностью изложения постепенно начинает проявляться сложная и очень серьёзная основа, постепенно полностью вытесняющая легкомысленность. Но если в «Неудачной реинкарнации» (всем настоятельно рекомендую прочитать!) этот переход произошёл примерно к середине романа, то в «Девочке и эльфах» он несколько затянулся и произошёл только во второй книге ( «Конец светлым эльфам»).

Хотя и в первой книге от слов маленькой девочки «Неужели вы разбойники?» на попытки совершить кажущиеся естественными для «благородных эльфов» поступки внезапно понимаешь, что поступки-то не очень вяжутся с представлениями о Добре. И так и хочется применить этот критерий к книгам, повествующим о похождениях «эталонов добра». От «Трех мушкетеров» Дюма до многочисленных произведений боевой фантастики, героической фантастики и, конечно, похождений всяческих «благородных» эльфов, гномов и даже орков (и такие в последнее время завелись!). Не говоря про «благородных» вампиров и Чёрных Властелинов. А ведь и правда разбойниками получаются такие герои! Мы об этом как-то не задумываемся — а при прочтении книги «Мы — светлые эльфы» чем дальше, тем больше задумываешься. Но вот как надо поступать в таких случаях? Автор постоянно ставит в тупик не только своих героев, но и читателя. Взять и кинуться с мечом на тех, кто мешает герою, или утыкать врагов стрелами не получается. Ведь и в жизни не получается! Да ещё и врагами-то оказываются почему-то всё больше «свои». Да и жить героям и не героям хочется — как и в жизни! И все героические поступки, когда Добро побеждает, почему-то оказываются такими, что ну никак в баллады не вписываются.

И всё-таки книгу «Мы — светлые эльфы» не следует рассматривать как самостоятелное произведение, и судить о ней надо только после прочтения второй книги ( «Конец светлым эльфам»). И если после прочтения первой книги у меня возникло впечатление, что книга нестандартная, интересная, но по уровню заметно уступает «Неудачной реинкарнации», то после прочтения второй книги я изменил точку зрения, и захотелось перечитать первую книгу заново (а потом, конечно, и вторую).

Как известно, книгу, которую не хочется перечитать второй раз, не стоит читать и в первый. Для таких книг у меня высшая возможная оценка 6 баллов. Книгам, которые я хочу перечитать через некоторое время для того, чтобы решить, хочется ли их поставить к себе на книжную полку, я выставляю 7 баллов. Книги, которые я хочу время от времени перечитывать, я ставлю 8 баллов или выше (10 — абсолютный шедевр, 9 — шедевр с некоторыми недочётами). Вторая книга, с моей точки зрения, абсолютный шедевр. Но без первой она не имеет смысла. Поэтому за «Мы — светлые эльфы» я поставил 8 баллов, а за «Конец светлым эльфам» — 10 баллов.

Первоначальный вариант («Лес»="Кандид»), опубликованный в «Эллинском секрете», я считаю, гораздо качественнее и логичнее, чем поздний вариант, в который добавлена часть «Институт» («Перец») и перемешана кусками с «Лесом».

Для того, чтобы понять суть произведения, надо вспомнить о том времени, когда оно было написано. 1966 год — это всё ещё взгляд человечества в космос. При этом сам по себе полёт в космос начиная с 1961 года перестал быть фантастикой, и даже идеи полётов на другие планеты перестали привлекать, превратились в чисто техническую проблему. Поэтому космическая научная фантастика переключилась на другие направления. Как можно заметить по творчеству Стругацких, у них в значительной степени произошёл переход на жанр социальной фантастики в сочетании с решением проблемы контакта с другими цивилизациями. Один из наиболее нетривиальных вариантов этого направления — контакт с НЕВЕДОМЫМ. «Лес» — эксперимент Стругацких в данной области (ещё одним экспериментом в 1972 году стал «Пикник на обочине»).

Столкновение человека с неведомой цивилизацией, абсолютно непонятной, имеющей совершенно непонятные нам цели и методы решения проблем — вот основная суть повести. «Улитка на склоне» по духу родственна «Солярису» и «Непобедимому» Станислава Лема — это произведения, которые пытаются показать, что человек и человеческая цивилизация не являются центром мироздания и мерилом всех вещей. Что человечество может столкнуться с совершенно непривычными формами разума (Лем) или цивилизации и формы и направления прогресса (Стругацкие).

В «Улитке на склоне» люди в деревне, где очнулся Кандид, на первый взгляд, такие же, как у нас в какой-нибудь заброшенной российской деревушке. Только через некоторое время выясняется, что цивилизация биологическая. Да и бытовые ежедневные проблемы совершенно другие. Люди похожие, по-деревенски недалёкие — но внезапно оказывается, что некоторые из них наделены совершенно необычными способностями. Да ещё и голову земного человека раз — и приставили к местному телу. Так что повествование, оказывается, идёт от лица землянина — но при этом сросшегося с местной природой и цивилизацией.

А цивилизация, оказывается, находится в состоянии неустанной борьбы за загадочное «Одержание». Стругацкие об этой борьбе пишут с явной иронией, и, вроде бы, это что-то вроде «близкой победы коммунизма», о которой в это время постоянно говорили руководители СССР. Однако «всё не так», всё диаметрально противоположно тому, к чему мы привыкли — кажущееся подобие обманчиво. Начиная с того, что способ передачи известий о ходе борьбы за «Одержание» крайне необычен, как и действия по достижению «Одержания». Вместо строительства городов — затопление деревень, с созданием странных подводных жителей. Искусственное, по плану, заболачивание местностей. Создание «мертвяков» с какими-то неведомыми свойствами и назначением — то ли полуразумных животных, то ли биороботов, то ли особого вида разумных. Переход к цивилизации без мужчин. Создание специальных озёр с какими-то неведомыми свойствами — похоже, служащих местом жительства (или отдыха? Или работы?) женщин, возглавляющих работу по наступлению «Одержания».

«Улитка на склоне» — повесть, в которой ставится очень много вопросов, но не даётся ответов. Она очень ёмкая и очень непростая. Трудно уйти от стереотипов и придумать что-то необычное. Например, при попытке придумать и изобразить необычное животное люди практически всегда комбинируют части известных животных. Ещё труднее придумать совершенно необычную гуманоидную цивилизацию, которая бы не была комбинацией частей человеческих цивилизаций. Братьям Стругацким удалось придумать такую цивилизацию, причём не статичную, а с вариантом прогресса, имеющего непонятное направление и непонятные цели. Зачем это надо? Для развития мышления, для выхода за пределы стереотипов поведения самовлюблённого обывателя, считающего себя «царём природы». И для того, чтобы любому правителю можно было задать вопрос: не является ли его деятельность работой по наступлению «Одержания»?

Одна из самых любимых мной книг. Какими будут люди завтрашнего дня, какие проблемы будут их волновать? Как они будут себя вести в экстремальных ситуациях?

В качестве площадки для масштабного социального эксперимента по моделированию поведения людей будущего братья Стругацкие выбрали планету физиков. В связи с тем, что один из братьев работал в НИИ астрономии, в книге хорошо передан тот дух поиска, творчества и самопожертвования, который был характерен для научной среды шестидесятых-семидесятых годов 20 века. Те, кто считает, что это «бесконечный капустник», могут посмотреть фильм «Девять дней одного года» (вышел на экраны на год раньше написания «Далекой Радуги») и сравнить. Фильм про физиков того времени, совсем не фантастический, герои «Далекой Радуги» очень похожи на них по духу.

Стругацкие в ряде произведений моделировали поведение людей будущего. Наиболее отчётливо такое моделирование помимо «Далекой Радуги» проявляется в «Обитаемом острове», где главный герой, обычный молодой человек с Земли, проходит целую цепочку ролей, которые ему приходится играть по мере развития романа. И каждая роль — ответ на вопрос о том, какими будут самые обычные люди будущего. Это уже на позднем этапе творчества разочаровавшиеся в идее светлого будущего Стругацкие сменили настрой, и хорошие люди в их произведениях стали некой аномалией, исключением из правила. А в «Далекой Радуге» нет плохих людей, причём все люди там хорошие — но разные!

Обычно образы злодеев оказываются гораздо красочнее и жизненнее, чем образы положительных героев. Редко когда какому-нибудь автору удаётся создать образ хотя бы двух-трёх непохожих друг на друга и не плоских, не картонных положительных героев. А в «Далекой Радуге» являются непохожими друг на друга и очень яркими все персонажи, даже встречающиеся всего на мгновенье. В мире «Далекой Радуги» мне хочется жить, с теми людьми, которые там описаны. И несмотря на трагическую концовку (хотя и оставляющую некоторую надежду), после прочтения повести остаётся ощущение будущего как чего-то светлого и доброго. Пусть и достаточно отдалённого будущего, как мы теперь понимаем.

Роман не понравился. После блестящей притчи «Скотный двор» и восторженных отзывов о «1984» ожидал от романа чего-то выдающегося — и был разочарован. Да, в романе имеются нетривиальные идеи и наблюдения (двухминутки ненависти, двоемыслие, новояз, тотальная слежка с помощью электронных устройств, наличие в Партии «внутренней Партии» со своими законами и правилами). Но для художественного произведения одних идей мало.

Для того, чтобы не особо поддаваться пропаганде, чтобы понять некоторые особенности и контекст содержания романа, следует остановиться на личности Оруэлла. Кумир борцов с тоталитаризмом был ярым приверженцем троцкизма, и многие идеи «1984» об устройстве общества (разделении на пролетариев-пролов и правящую Партию) и руководстве Партией — это идеи троцкизма в изложении Оруэлла. В дальнейшем Оруэлл разочаровался в троцкизме, но идеи и плоскость мышления остались неизменными. Легко заметить, что образ «главного оппозиционера» в романе — это образ Троцкого.

Роман основан на лжи, пропитан ложью, эгоизмом, доносительством и скотским отношением к людям — характерными чертами поведения самого Оруэлла. В своё время в Великобритании разразился большой скандал, когда выяснилось, что Оруэлл занимался доносительством. В число людей, которых он характеризовал как «симпатизирующих коммунистам» или занимающих «прорусскую» или «антиамериканскую» позицию, были Чарли Чаплин, Бернард Шоу, Джон Бойнтон Пристли и другие известные и талантливые люди. А то, как он уничижительно отзывался в дневниках о своих друзьях, многое говорит о его моральных качествах (точнее, их отсутствии).

Сюжет «1984», без сомнения, во многом является плагиатом с сюжета романа «Мы» Замятина — поклонникам Оруэлла рекомендую прочитать хотя бы краткое изложение http://briefly.ru/zamyatin/my/. Оруэлл начал писать «1984» сразу после того, как опубликовал рецензию на роман «Мы» — и после Фултонской речи Уинстона Черчилля, открывшей «холодную войну» против СССР. Эти два события наложились, и, видимо, не случайно главный герой получил имя «Уинстон». Только в романе-плагиате соответствующие заведения называются не Бюро, как у Замятина, а Министерства. И у граждан в «1984» имеются имена, а не номера, как у Замятина. А «Благодетель» Замятина заменён на «Старший Брат».

Роман «1984» крайне политизирован, в нём идёт беспощадная критика советского варианта общества. Но при том, что Оруэлл совершенно ничего не знал об СССР и, видимо, руководствовался романом «Мы» и западными штампами, бытовавшими в то время. Например, про город, пропахший кислой капустой.

Многие считают, что роман антисоветский — но их легко опровергают те, кто считает, что никакого отношения к критике СССР роман не имеет. Правы обе стороны! Критиковалась вымышленная реальность, тот образ СССР, который существовал в мозгу у ярых антисоветчиков. Но, как подметил Шри Ауробиндо, пуританин и развратник принципиално ничем не отличаются — их мышление очень узко и лежит на отрезке одной прямой, пусть и на противоположных концах отрезка. Так и Оруэлл — весь его пафос в борьбе с тоталитаризмом привёл его к доносительству в духе его романа.

Мир Замятина преломился в рамках мышления самого Оруэлла. Как уже говорилось, мир романа нереалистичный, картонный. Мировая политическая система наивная, на уровне детского сада. Почти все герои картонные, плоские, однофункциональные, неглубокие. Главный герой — трус, эгоист, «тварь дрожащая». Героиня (Джулия) — бездумная сексуально озабоченная эгоистка. — Они полностью заимствованы из «Мы» . Единственный некартонный герой романа, описанный с психологизмом — О’Бра́йен. Если бы не его участие в пытках, к нему единственному в романе можно было бы отнестись с симпатией, несмотря на то, что тоталитарная система является его детищем. К слову, пытки также воспроизводят сюжет «Мы» — но смакование пыток и выбор варианта пытки, наиболее подходящего для каждого конкретного человека, является усовершенствованием Оруэлла.

В общем, за нетривиальные идеи и наблюдения 5 баллов из 10, а за художественную часть 0 баллов (отрицателные баллы компенсируются некими плюсами, всё-таки не полный плагиат, и антитоталитарный настрой создаёт). Итого 5 баллов, не выше.

Отзывы VAI и nibbles, с моей точки зрения, достаточно хорошо отражают стиль романа и ощущение от его прочтения. Поэтому остановлюсь на том, что в этих отзывах не отражено.

Когда я прочитал аннотацию, у меня сразу возникло желание отложить книгу в сторону. Но потом я решил, что, наверное, это очередное легкомысленное произведение в жанре юмористического фэнтези, и предстоит развлекательное чтение. Начало книги настраивало именно на такой лад. Начало показалось не очень оригинальным. Переключения героя с одного мира на другой выглядели искусственными, и только появление пятёрки слитых сознаниями полусумасшедших «эльфов, которых не бывает», заметно оживило сюжет.

Но когда дошло до разговора Вовочки, который сначала казался тем самым пошловатым Вовочкой из анекдотов, с учителем истории, я насторожился: уж больно глубоко автор копнул, нетипично для юмористического фэнтези. И дальше пошло-поехало: неожиданно книга из лёгкой развлекательной превратилась в очень глубокую и серьёзную. А Вовочка оказался настоящим героем, и его переключение между мирами стало рельефно показывать отличие моральных ценностей в нашем мире (в России) от «среднестатистической межмировой нормы». Деградация моральных ценностей имелась и в «контрольном» мире Светлолиственной, эталоне, взятом автором для сравнения с Землёй (Россией). Этот эталон отнюдь не слащавый мирок — в нём есть и войны, и предательства, и подлость — и в не меньшем количестве, чем на Земле. Но, в отличие от Земли, имеются некие очень простые, но действенные и нерушимые принципы, которым следуют почти все. А те, кто их нарушает, не остаётся безнаказанным. Находятся люди, готовые отдать жизнь за соблюдение этих принципов.

На этом фоне очень показательным оказалось российское общество, воспитывающее и защищающее бандитов, не имеющих никаких моральных принципов. Очень грамотно и реалистично показано, как основой такой системы воспитания служит школа. Показана бандитская реальность маленьких населённых пунктов и то, как к ней уже вполне приспособились школьники, даже семиклассники.

А насколько замечательно показана армия Светлолиственной! И ведь даже не скажешь, что это пародия на нашу советскую/российскую армию — нет, показана армия совсем другого мира, но очень смешно и реалистично.

Так что от первых двух третей книги я был в полном восторге. Серьёзное содержание в достаточной степени разбавлялось весёлыми отрывками, сюжет был динамичным и связным. Это был шедевр.

К сожалению, автору не удалось выдержать столь высокий уровень до конца книги, и последняя треть романа — это постоянное падение уровня вплоть до неудачной концовки. Конечно, и в этой части романа встречаются вполне достойные фрагменты и замечательные сюжетные находки. Но её очень портят поучения автора о том, какие законы спасут мир. До тех пор, пока показывался контраст моральных ценностей разных людей в разных обществах, всё было хорошо. Как только автор объявил Ясу Чингиз-Хана (в своём изложении) законом всех времён и народов для всех миров и цивилизаций, становится понятно, что он не понимает существования прогресса — развития обществ и цивилизаций. Что законы, пригодные для племени кочевников, совсем не подходят более развитым обществам. И что дело не в месте жизни или уровне владения техникой, а в том, что мышление у людей разных уровней развития общества принципиально разное.

Автор не понимает, что дикарь живёт традициями кровного родства и полностью игнорирует логику. То, что мы называем логическим мышлением, ему чуждо, у него своя логика, не имеющая ничего общего с научной.

Автор не понимает, что у людей буржуазно-демократического общества мышление также принципиально отличается от мышления людей феодального общества. Например, для них (типично в целом для общества) важно то, что из себя представляет сам человек и чего он достиг, а не то, с каким титулом он родился. Или то, что один человек не имеет права властвовать над другим по праву рождения. Или то, что торговать лучше, чем воевать.

Автор не понимает, что чем более развитое общество, тем больше разных схем поведения и способов мышления у людей, и что развитые общества включают социальные слои, в которые входят люди с мышлением, характерным для предыдущих уровней развития обществ.

Самое удивительное — что автор, очень грамотно моделируя в романе проблемы, возникшие при решении проблемы бессмертия и появлении генетически модифицированных людей («эльфов» и «гномов»), совершенно упустил проблему реального бессмертия своего главного героя — наличия памяти о предыдущих инкарнациях. Поэтому из-за своего бессмертия этот герой неспособен к развитию и мыслит на уровне дикаря кочевого племени (хотя и адаптированному под мышление современного человека со средневековым типом мышления) — но автор этого не замечает. У него все люди мыслят категориями средневекового общества, только одни мыслят благородно (соблюдают и чтут Ясу), а другие не благородно (не чтут и не соблюдают).

Поэтому все рецепты оказываются очень примитивными и в конце концов сводятся к тому, что Вовочка (или любой другой герой) должен «держать» свой район как бандитский вожак — но при этом сеять разумное, вечное, доброе. Время от времени убивая тех, кто ему очень сильно в этом мешает.

Несмотря на приведённую критику роман очень хорош, если его не рассматривать как юмористическое фэнтези — любителям лёгкого бездумного чтения он не понравится. За неудачную попытку научить всех жить по Ясе Чингиз-Хана/Вовочки снимаю всего один балл, поскольку роман нешаблонный, его интересно читать (мне было не оторваться). Он написан замечательным живым языком — и в то же время поднимает множество непростых вопросов. В общем, это настоящая литература! Оценка — девятка.

Вполне читаемо, хотя, конечно, до шедевра не дотягивает, и ставить оценку 9 или 10 — явное завышение. В то же время привлекает как достоверный фэнтезийный мир, так и смелый, но, в общем-то, удавшийся эксперимент автора: наёмный убийца как положительный герой. Конечно, эта основа романа достаточно фантастична и противоречива, но и допущение о существовании магии не менее фантастично и противоречиво. Так что по этому поводу, наверное, не следует слишком строго относиться к автору.

В романе детективный сюжет накладывается на особенности фэнтезийного мира, а также на причастность героя к гильдии убийц и на его метания в чувствах к возлюбленной. Поскольку та является телепатом и как раз расследует убийства, создаётся запутанный клубок, который герой и пытается распутать. А убийца, покушающийся на героя и его возлюбленную — напротив, запутать и показать своё превосходство над героем.

Основная интрига романа — личность этого загадочного убийцы и мотив его преступлений. В этом плане роман вполне может быть отнесён к жанру фантастического детектива. Описание взаимоотношений персонажей сделано вполне добротно, хотя имеются и недочёты. Но если воспринимать описания и отношения персонажей не как самоцель, а как фон для детективного сюжета — всё становится на свои места.

Поэтому не случайно, что голосование читателей показывает весьма высокую и, с моей точки зрения, адекватную оценку. И также не случайно наличие отрицательных отзывов: до сих пор многие считают детектив жанром, не относящимся к «серьёзной» литературе — как и фантастику, впрочем.

К сожалению, ничего хорошего про книгу сказать нельзя.

В первой книге, «Всадниках из ниоткуда», стержнем является контакт с инопланетной цивилизацией, попытка представить разум, принципиально отличный от земного, и то, как этот разум будет воспринимать землян.

Во второй книге, «Рай без памяти», идея контакта с пришельцами преломляется совершенно неожиданным образом — пришельцы изучают поведение больших групп людей в ситуации изоляции от Земли. Но при этом не догадываются, что сами остаются важным фактором, влияющим на поведение людей, так как всё действие происходит на фоне контакта с неведомым. Поэтому книга оказалась очень нетривиальной, захватывающей очень разные аспекты поведения людей, развития человечества и моделей взаимодействия с разумом, абсолютно чуждым человеческому.

В третьей книге главное — пропаганда преимуществ социализма над капитализмом на фоне вестерна. Герои становятся супергероями, несущими свет марксизма-ленинизма. Контакт с пришельцами не имеет значения, поведение людей — в стандартной обстановке вестерна и совершенно стандартное для вестерна. Только с совершенно искусственными героями и потому совершенно нежизненное.

Считаю, что это одно из самых неудачных произведений Ван Вогта с точки зрения заложенных в него идей — хотя сюжет динамичный, и книга читается с интересом. Возможно, это роман-провокация, возможно — коммерческая поделка «под заказ», с восхвалением «эго» некоронованных королей американского общества — миллиардеров, игнорирующих и закон, и мораль.

Главным героем произведения является сын самого богатого на Земле человека — эгоист, бездельник, лжец, насильник. Это явный антигерой — но Ван Вогт делает из него героя, спасающего общество недавно открытой землянами планеты, Миттенда, от инопланетного захватчика. Это происходит благодаря тому, что мерзавец-антигерой оказывается способен переселяться сознанием в тело каждого человека, которому он нанёс вред.

Идеи «Ты остаешься психологически связанным с тем, кого обидел или кому солгал» и «За каждое зло надо платить», конечно, интересны. Но способ «расплаты» очень своеобразен: награждение его гаремом из 866 суперкрасавиц-сверхлюдей, которые, как выясняется, являются интеллектуальным (??!) центром Вселенной и управляют десятками тысяч миров. А добивается этого он путём изнасилования женщин или овладения ими путём обмана и шантажа, или же подставления вместо себя в момент опасности других людей, как женщин, так и мужчин.

Мне кажется, это перебор. Как и идея Ван Вогта, что именно этот подлец благодаря своим подлостям может спасти расу этих красавиц, которые «достигли такой степени нравственной чистоты, что не могли обидеть даже насекомое. В последнее время они пришли к выводу, что для того, чтобы выжить, им надо вернуть искусство убивать, но они давно уже не знают, как это делается».

На протяжении книги «герой» совершает мерзости одну за другой, когда с радостью, когда из страха. Я так полагаю, в воспитательных целях для красавиц Миттенда, обучение действием, так сказать. И ему это удаётся, они убивают своих детей (оборотней-людоедов), которых нарожали от злобного пришельца. И с трепетом отдаются «герою» в качестве награды.

В романах Ван Вогта очень часто наблюдается разрыв в логике, особенно если это касается науки или техники. Что ставит читателей в тупик, хотя во многих случаях и не вредит повествованию. В данном романе Ван Вогт в явном виде формулирует принцип, по которому действует: «Всё, чего не понял, он просто выбросил из головы». Концовка романа примерно так и приделана к остальной части, и практически все читатели, дочитав до конца, просто разводят руками.

Талант Ван Вогта приводит к тому, что читатель начинает сопереживать герою-подонку, но если чуть отстраниться и здраво проанализировать его действия, никакого сочувствия не останется. На одном из сайтов я встретил такое высказывание одной из читательниц: «а я надеялась, что в конце главного героя всё-таки убьют». Так что не все поддаются провокации, устроенной писателем.

Роман «Человек с тысячью имен» является антиподом замечательного романа Ван Вогта «Шелки». Там главный герой в одном из эпизодов также сражается со злобным пришельцем, являющимся оборотнем-людоедом, и также борется за жизнь расы сверхлюдей — шелки. Однако герой-шелки является носителем нуль-А мышления (в романе «Шелки» оно называется анализом уровневой логики). В рамках уровневой логики очевидно, что антигерой с тысячью имен (стольким людям он серьёзно нагадил) находится на низшем уровне мотивации поступков, животном — как и злодей-пришелец. Отличие только в том, что антигерой своих партнёрш бросает, а не пожирает. Именно поэтому я так низко оцениваю данный роман — в нём нет ни неожиданных социальных моделей, ни постановки проблем конфликта личности и общества или обществ с разными уровнями развития, которыми сильны романы Ван Вогта.

Первая книга «Оружейных магазинов» меня не впечатлила.

Основная идея книги, в общем-то, достаточно интересна: разрешение противостояния централизованной власти и корпораций отдельной личности с помощью вооружения этой личности оружием. Эта идея не нова, она характерна для США, даже в американской конституции зафиксировано право граждан на ношение оружия. Однако Ван Вогт предложил интересную реализацию этой идеи — наличие подпольной организованной оппозиции, которая не ставит целью захват власти, а только снабжает людей оружием для личной самообороны (и только самообороны , и только личной).

Но вот реализация этой идеи в первой книге, мне кажется, не удалась. Ван Вогт попытался наложить на соответствующий социальный фон достаточно искусственную и не имеющую отношения к основной идее историю о том, как некого журналиста раскачивает во времени, перебрасывая то в прошлое, то в будущее с нарастающей амплитудой — но это не улучшило роман, а только сделало его каким-то невнятным. Немудрено, что основная идея романа ушла в тень на фоне этого раскачивающегося маятника.

По-настоящему идея оказалась блестяще реализована во второй книге, «Оружейниках». Вторая книга совершенно самостоятельна, и первую книгу лучше вообще не читать, а сразу начинать чтение со второй. Тем более, что она была написана раньше, чем первая. Возврат к «Оружейным магазинам» — неудачный эксперимент писателя.

Гениальный роман. В нём Ван Вогту удалось показать элементы мышления человека будущего. Как и в «Путешествии Космической Гончей», «Шелки», «Оружейниках», «Чудовище».

Современный человек отличается от дикаря совсем не умением пользоваться техникой — что часто наглядно демонстрируют «борцы за свободу» из стран третьего мира. Он отличается мышлением, которое основано на аристотелевой логике. Мышление дикаря нелогично, оно принципиально другое. У дикаря другое видение мира.

Очевидно, что мышление человека будущего будет заметно отличаться от мышления современного человека. — А вот каким оно будет, это мышление нуль-А, соответствующее более высокому уровню развития, чем основанное на аристотелевой логике? В рассказе «Чудовище» Ван Вогт показал цепочку развития сознания челевека от Древнего Египта до человека будущего. А «Мир Нуль-А» посвятил конфликту общества людей с феодальным типом мышления (шаг назад от нашего настоящего) и общества людей с неаристотелевым мышлением (шаг вперёд от нашего настоящего). Такой приём выбран для того, чтобы наш современник отчётливо увидел разницу между обществом (и человеком) прошлого и обществом (и человеком) будущего.

К сожалению, в настоящее время большая часть фантастики под видом будущего описывает средневековье, и под видом человека будущего описывает человека далёкого прошлого.

Авторов, которые кроме Ван Вогта оказались способны к описанию элементов мышления человека будущего, совсем немного: Деймон Найт («Двое лишних»), Роберт Шекли («Специалист», «Запах мысли»), Клиффорд Саймак («Кимон»), Станислав Лем («Формула Лимфатера», «Конгресс футурологов», «Солярис», «Непобедимый»), Дэн Симмонс («Падение Гипериона»), Роджер Желязны («Создания света, создания тьмы», «Эмбер»), Анастасия Парфенова («Танцующая с Аутэ»), Сергей Лукьяненко («Спектр»). Конечно, моё перечисление субъективно. И наверняка есть ещё такие писатели и произведения, и хотелось бы, чтобы их стало больше. Но только «Мир Нуль-А» ставит проблему неаристотелевой логики в качестве центральной, и в значительной степени учит читателя различать аристотелево и неаристотелево мышление, следовать мышлению Нуль-А.

Я бы хотел отметить, что не следует противопоставлять мышление нуль-А и аристотелево. Нуль-А — это надстройка над формально-логическим (аристотелевым) мышлением. Как хорошо известно, из имеющейся информации, как её ни обрабатывай, новую информацию получить принципиально невозможно. Потерять — можно, создать новую — нет. Аристотелева логика позволяет понимать и позволяет управлять устойчивыми структурами, но не позволяет творить, не способствует развитию, не обеспечивает адекватной реакции на изменения. Поэтому и научное мышление, и мышление людей так называемых творческих профессий, всегда содержит элементы нуль-А, но без А-основы оно рассыплется.

«Мир Нуль-А» — это первый урок для человечества в той школе, о которой говорил Клиффорд Саймак в повести «Кимон». Людей, готовых учиться в этой школе, пока не очень много, но дверь в школу открыта!

Отличная книга! Хотя и не фантастика.

Мне кажется, что ни один из авторов предыдущих отзывов не заметил суть книги. Внешне это детектив с элементами боевика — с вкраплением воспоминаний о военном прошлом главного героя, когда он служил во Вьетнаме снайпером. А на деле это история того, как в нашем мире проявляется случайность. Именно это связывает вместе все истории, которые кому-то кажутся надуманными и не связанными друг с другом. На протяжении всей книги идёт столкновение человека и случайности. Она привносит в мир нечто живительное, не механистичное. Иногда смешное, иногда трагическое. Те, кто этого не заметили, оценивают роман очень низко.

Конечно, не всё в романе удачно. Попытка изобразить взрослого мужчину-стоика, рыдающего как ребёнок, понятна с точки зрения задумки автора, но выглядит нелепо.

Не менее нелеп сюжет про злобных вьетнамцев, атакующих героев-одиночек американцев, защищающих во Вьетнаме атомную станцию — хотя сама эта часть книги, несмотря на нелепость сюжета, великолепна. Искренность и героизм героев привлекают.

Концовка романа, на первый взгляд, кажется искусственной — но она завершает разговор о соревновании человека и случайности. Идёт соревнование снайперов, в котором оба — профессионалы. Но самые продуманные планы могут обрушиться благодаря случайности, самые профессиональные действия не спасают от неё. Поскольку роман рассказывает о том, как невероятные случайности проявляются в жизни, было бы странно, если бы в том или ином виде это не отразилось в концовке.

Лучше бы Симмонс остановился на «Падении Гипериона»!

Понятна первоначальная задумка создать цикл романов-рефлексий древнегреческих мифов. И понятна попытка каждый роман писать в новом стиле. Но «Песни Эндимиона» получились в одном стиле, и кроме эксплуатации идей «Песен Гипериона» ничем не отличаются от множества НФ-романов других авторов. В них нет той глубины, которая присуща первым двум романам. Характерные романы-продолжения, написанные ради продолжения.