цитата Серый ангел

Вы думаете много людей поняли что Вы написали?

цитата

Серый ангел Вы не до конца правы.

цитата

Здесь все во многом зависит от писательского таланта. В качестве примера. почему то вспомнился Майкл Крайтон, популяризатор научных теорий в форме бестселлеров. В том же "Парке юрского периода" были и объяснения и даже графики, иллюстрирующие эволюционную теорию....

цитата

Довольно давно, когда в российской фантастике только еще поднималась «шестая волна» (сейчас, говорят, уже идет на спад седьмая), мне довелось участвовать в дискуссии о том, что приключилось с направлением в фантастической литературе, которое обозначалось всем знакомой аббревиатурой НФ. Собственно, сам напросился, написав в одной из статей, что русскоязычная НФ (научная фантастика) приказала долго жить, и это очень печально. Тогда против меня выступили известные писатели-фантасты Евгений Лукин и Андрей Валентинов, и отзвуки нашей короткой интернет-дискуссии еще долго были слышны в фэндоме, даже уважаемый журнал «Если» счел возможным привести на своих страницах основные тезисы.

Самое интересное: оппоненты были согласны с основным моим утверждением: русскоязычная НФ умерла. Спорили только о том, хорошо это для фантастики в целом или плохо. Плохо, — утверждал я. Хорошо, — говорили оппоненты, — умерла, туда ей и дорога, и нечего по этому поводу лить слезы. Взрослые же люди, как сказал Валентинов. А взрослые плакать не должны.

Как утверждали Лукин и Валентинов, НФ умерла вследствие естественных (объективных) причин. Попросту – от старости и ненужности. На мой же взгляд, немалую роль сыграли причины субъективные – иными словам, русскоязычную научную фантастику довели до смерти коллективными усилиями авторы и издатели.

В дальнейшем, говоря об НФ, я буду иметь в виду именно русскоязычную научную фантастику, поскольку на «гнилом» Западе ситуация отличается, и говорить о смерти западной НФ было бы преждевременно.


***

НФ прожила довольно короткую (для литературного направления), но бурную и славную жизнь. Родителем ее считается Жюль Верн, а годом рождения – 1863, когда был опубликован первый настоящий научно-фантастический роман «Пять недель на воздушном шаре». Время «окончательной» смерти НФ – девяностые годы прошлого века. Именно тогда НФ тихо отошла в иной мир, уступив жизненное пространство иным направлениям (поджанрам) фантастики – фэнтези, антиутопии, космической опере и боевикам.

В эпикризе о причинах смерти НФ было сказано:

Во-первых, закончилась НТР – научно-техническая революция. Почти полтора столетия наука переживала «бум». За это время было сделано столько фундаментальных открытий, сколько не сделано было за тысячи лет. Во времена Жюля Верна многие были убеждены, что наука принесет не только процветание всем, но и личное счастье каждому. Прошли годы, все, что можно было открыть такого уж важного, было открыто. Создана теория относительности, квантовая физика, покорен атом, человек побывал сначала на околоземной орбите, потом на Луне, дальнейшее уже не столь принципиально. Наука стала разрабатывать детали на уже нарисованной картине мироздания, энтузиазм человечества пошел на спад, тем более, что ни процветания, ни, тем более, счастья, наука людям не подарила. И потому интерес к НФ начал падать и падал до тех пор, пока не приблизился к нулю.

Во-вторых, наука в конце ХХ века стала слишком сложной для «простого читателя» (видимо, и для авторов тоже). Одно дело – устройство атома (планетарная модель – это так просто!), парадокс близнецов, на котором десятилетия держалась чуть ли не вся космическая фантастика, основные законы генетики. Объяснить все это можно и «на пальцах». В шестидесятых годах и объяснять не надо было – только назвать: «атомный двигатель», «петля времени», «киборг», «клон», и читатель уже знал, о чем пойдет речь. Иное дело современная наука – теория струн, квантовые компьютеры, испарение черных дыр. Попробуй, объясни читателю, что это за звери. Попробуй придумать сюжет, способный заинтриговать. И если первая причина смерти НФ связана с падением читательского интереса, то вторая причина – в самой науке, ставшей настолько сложной, что и объяснить ее толком никто не брался, не говоря о том, чтобы самому придумать новую научно-фантастическую идею, как это делали Жюль Верн, Герберт Уэллс, Александр Беляев, Айзек Азимов, Генрих Альтов и многие другие фантасты.

Итак, читатель перестал читать НФ, авторы перестали писать НФ, издатели, естественно, перестали издавать НФ. Критикам оставалось только констатировать факт: НФ скончалась. Хорошо это или плохо – какая разница? Факт остается фактом.

Жизнь уходила из НФ постепенно. В НФ первой половины ХХ века ценились не просто научно-фантастические идеи, но идеи новые, идеи, не взятые из науки, а созданные самими фантастами и способные повлиять на движение научных идей. Классики НФ сделали на страницах своих произведений немало открытий и изобретений – впоследствии ученые и изобретатели претворили в жизнь многое из того, о чем писали фантасты. «Фантастика обгоняет науку», — утверждали критики.

Во второй половине ХХ века новые идеи стали из НФ исчезать. Новизну в НФ заменила убедительность. Перестав придумывать новые НФ идеи, фантасты научились зато убедительно описывать уже известные достижения науки.

Четверть века назад мы с Генрихом Сауловичем Альтовым сконструировали шкалу «Фантазия-2», по которой можно было оценивать научно-фантастические идеи. Сейчас речь не о том, насколько эта шкала была объективной (наши оппоненты утверждали, что в литературе объективности нет вовсе, а потому любые формальные оценки не имеют смысла). Вот что любопытно. НФ идею мы предлагали оценивать по четырем критериям (был еще пятый – субъективный, личным вкусам тоже было оставлено место): новизне идеи, ее литературной убедительности, человековедческой ценности и художественному воплощению. Поглядите, как шло развитие НФ: сначала на первом месте действительно была новизна идеи (Верн, Уэллс, Беляев, Ефремов, Азимов, список можно продолжить). Но в восьмидесятых (и даже уже в семидесятых) годах новизна отошла на второй план, на первый вышла убедительность, а вскоре и убедительность оказалась не столь уж важна – главным стали человековедческая ценность (удалось ли автору выписать характер героя?) и художественное воплощение (фантастика – литература, в конце-то концов, или придаток науки?). И если раньше, читая новый роман Владимира Савченко или рассказы Анатолия Днепрова, Севера Гансовского, Валентины Журавлевой (список продолжат знатоки старой советской фантастики), читатель искал новизны, то новый читатель новизны не ждет, авторы ее и не предлагают.

Я не большой знаток произведений «седьмой волны», поэтому сошлюсь на мнение Дмитрия Володихина («Если», № 11, 2008): «…о сентиментальности "Седьмой волны" пишут все. С этим никто не спорит, это стало общим местом. Кто-то приходит в восторг, кто-то оплакивает гибнущую фантастику, но никто не оспаривает тезиса: эти авторы в большинстве своем весьма сентиментальны…»

Далее: «История любви, история ненависти, история зависти, история боли, испытываемой от столкновения с повседневностью. Все это стараются подавать на очень высоком накале страстей…»

И, наконец: «…Авторы рассматривают в качестве образцов не то, что рождено в недрах фантастики, а то, что принадлежит полю классической литературы или хотя бы тяготеет к ней. Во всяком случае, они стараются мыслить категориями литературы в целом, а не одной только фантастики».

Результат: пожертвовав сначала новизной НФ идей, фантастика затем пожертвовала и самими идеями в пользу психологизма – умирая, НФ потянув за собой из фантастики науку и собственно фантастику.

***

Итак, пациент мертв?

Конечно. Борис Натанович Стругацкий говорил об этом еще в начале девяностых годов, когда для многих (в том числе для меня) смерть НФ еще не была столь очевидна: «…время научной фантастики кончилось... Ему (речь шла о писателе-фантасте А. Тюрине – П.А.) все кажется, что в научно-фантастических идеях содержится нечто существенное и важное. Нет там ничего».

Итак, если писатели не хотят писать, читатели (в большинстве) не хотят читать, а издатели (естественно) не хотят издавать…

Стоп. Это скорее признаки не смерти, а революционной ситуации, как ее определял классик марксизма: «низы не хотят жить по-старому, верхи по-старому не могут…»

Или, как пел Высоцкий: «Кто сказал, что земля умерла? Нет, — она затаилась на время»… Так и НФ – по всем, вроде бы, параметрам настала ее своевременная и ожидаемая смерть, научная фантастика, вроде бы, действительно исчезла, но…

Что, в таком случае, представляет собой роман Андрея Валентинова «Капитан Филибер»? Да, того самого Валентинова, который призывал не плакать над могилой научной фантастики. Можно сказать, что «Капитан Филибер» к НФ отношения не имеет – это «альтернативка», действие происходит в России в годы гражданской войны, но не в нашем мире, а в другом, где история пошла иначе. Это и была бы обычная (сколько таких!), хорошо написанная альтернативная фантастика, которую к НФ уже не причисляют, если бы не одно существенное обстоятельство: зачем-то автору понадобилось объяснять происходящие по сюжету события с помощью одного из самых интересных направлений в современной физической науке – эвереттики (или, как это направление называют на Западе: многомировой интерпретации квантовой механики). В результате из «простой» альтернативки «Капитан Филибер» превратился в произведение жесткой НФ, где фантастическая идея Q-миров основана на сугубо научной идее американского физика Хью Эверетта, о которой в романе сказано вполне в духе кондовой НФ шестидесятых годов прошлого века:

«45 лет назад была опубликована работа молодого физика из самого престижного в США Принстонского университета Хью Эверетта под сложным даже для академической статьи названием «Формулировка квантовой механики посредством понятия «соответственное состояние». Статья моментально стала сенсацией…

В чем же суть теории? В классической механике считается, что события протекают независимо от наблюдателя. Создатель теории относительности Эйнштейн внес поправку на скорость наблюдателя. Эверетт пошел дальше. Хитрыми математическими исчислениями он доказывает, что наблюдение за любым объектом является взаимодействием, которое меняет состояние и объекта, и наблюдателя...

...Основными понятиями эвереттики являются понятия ветвлений и склеек. Ветвление – это явление рождения универсумов в динамических процессах квантовой механики. Универсум – одна из автономных ветвей Мультиверсума. До появления теории Эверетта латинский термин Universum однозначно переводился как Вселенная. При каждом измерении Вселенная разветвляется на ряд параллельных Вселенных. На этих развилках возникают новые двойники, новые Вселенные. Мир, по существу, – это каскад причинно-следственных цепочек, образующих множество эвереттовских Вселенных.

Склейки – явления взаимодействия универсумов на самых различных уровнях. Склейки могут проявляться в явлениях как материального, так и ментального уровней. Материальные склейки могут выглядеть как «чудеса» – напр., появление или исчезновение физических предметов. Ментальные склейки проявляются в явлениях «измененного сознания», прежде всего – сна. Понятие об эвереттических склейках ввел Ю.А. Лебедев в 2000 г.».

Длинная цитата? Но я все же ее привел, чтобы подкрепить свое мнение – это таки НФ. В многочисленных (западных, в подавляющем большинстве) научных работах, посвященных многомировой интерпретации, существование Мультиверсума именно так и описывается. Валентинов, кстати, последовал славной, хотя уже тоже «умершей» традиции НФ ссылаться для убедительности на реальные научные работы – в данном случае, на классическую статью Хью Эверетта 1957 года и исследование Юрия Лебедева, опубликованное в 2000 году.

Почему Валентинов, потанцевав на костях умершей НФ, сам же к НФ и обратился? Вообще-то многочисленные «научно-объяснительные» вставки в «Капитане Филибере» не так уж обязательны – автор мог бы их не писать, на сюжете романа это никак не отразилось бы. Кроме одного обстоятельства: «Капитан Филибер» оказался бы причислен к другому поджанру. Зачем-то же понадобились автору «эвереттические» вставки, зачем-то ему понадобилось привлечь физику для объяснения истории.

Вопреки, кстати, призыву А. и Б. Стругацких: «Ничего не надо объяснять!»...


***

Другой «могильщик» НФ, замечательный писатель Евгений Лукин опубликовал в журнале «Если» в 2007 году небольшую повесть «Бытие наше дырчатое». Вот уж кто давно научную фантастику не писал (хотя и начинал с научно-фантастических повестей, написанных в соавторстве с Любовью Лукиной), но идею «дырчатого бытия» вполне можно считать научно-фантастической, все из той же физической области эвереттовского многомирия, использованного в этой повести с обычным для Е. Лукина изяществом.

Возможно, автор станет спорить и утверждать, что не хотел он писать научную фантастику, не думал даже. Журден когда-то тоже сильно удивился, когда ему сказали, что он, оказывается, говорит прозой. Парадоксально, но факт…

Кстати, не первый в истории НФ. Для иллюстрации упомяну лучшее, на мой взгляд, произведение Аркадия и Бориса Стругацких «За миллиард лет до конца света». В свое время меня поразила научно-фантастическая идея Гомеостатического Мироздания, следящего за эволюцией человечества. Эта идея была из того же ряда далеко идущих предположений, что Машина времени Уэллса или Мультиверсум Эверетта. Отношения человека и мироздания – постоянная и благодатная тема для НФ, повесть Стругацких могла стать (как «Машина времени») отправной точкой для воображения многих других авторов. Но не стала. Сами же авторы, как объяснил в одном из интервью Б.Н. Стругацкий, вовсе не относили идею повести к НФ, а Гомеостатическое Мироздание олицетворяло для них вмешательство всемогущего, как казалось в семидесятые годы, советского КГБ в жизнь «простого человека». Блестящая НФ идея была сведена до уровня политического намека…

***

Так что же все-таки происходит с НФ? Умерла? Затаилась на время? Начала возрождаться?

Старая НФ, как ее писали полвека назад, умерла и вряд ли имеет смысл ее реанимировать. Точнее, авторы-то могут попробовать, но примет ли читатель? Старая НФ умерла не только в России, на Западе тоже. Гарри Гаррисон сказал в одном из интервью:

«Вопрос: Что, по вашему мнению, сейчас происходит с научной фантастикой?

Ответ: Ничего хорошего.

Вопрос: Мне кажется, что ваше поколение не оставило преемников. Я права?

Ответ: Абсолютно. Та научная фантастика, на которой я вырос, умерла».

***

За полвека наука, с которой неразрывно связана НФ, радикально изменилась. Не так давно отгремели философские споры о конце науки. Речь, впрочем, шла о науке экспериментальной, и не о смерти, конечно (полная, кстати, аналогия с НФ), а о качественных изменениях в характере физических экспериментов. Наука продолжит жить, но это будет другая наука, о которой НФ, впав в ступор или спячку, еще не сказала почти ни одного слова.

Квантовая теория – важнейшее достижение физики ХХ века – потребовала изменений в понимании самой сути эксперимента. С одной стороны – чтобы узнать что-то новое о строении материи, приходится строить огромные ускорители, разгоняя элементарные частицы до колоссальных энергий. С другой – физика все сильнее «соприкасается» с психологией, поскольку яснее осознается важнейшая роль наблюдателя в физическом эксперименте.

О новых направлениях в физике (однако, качественной новизны не меньше и в других науках, включая гуманитарные, такие, как, например, психология и социология) можно написать не одну, а десятки статей и книг.

Изменилась наука – неизбежно должна была измениться и НФ. Старая НФ умерла – да здравствует новая НФ!

цитата

В прежние времена именно НФ была «впереди фантастики всей», жесткая НФ открывала для других поджанров фантастики новые направления, которые и разрабатывались успешно коллегами по цеху. НФ писала о первых полетах к звездам, о парадоксе близнецов – потом появилась космическая опера со всеми прибамбасами чисто приключенческого жанра. НФ предложила идеи путешествий в параллельные миры и к звездам через гиперпространство – сейчас эти способы передвижения перекочевали в приключенческую фантастику, космическую оперу.

НФ возродится не тогда, когда вернется к прежним идеям и темам, а когда откроет новые для этого поджанра темы и идеи. Антон Первушин, один из энтузиастов возрождения русскоязычной жесткой НФ, писал в одной из своих статей: «...все великие прорывы и проекты... делаются в США, в Европе и в Китае. Мы, похоже, отстаем навсегда. А какому автору, если он любит Россию, захочется прославлять “чудеса враждебной техники”?» Вот, казалось бы, еще одно реальное объяснение того, почему российские авторы не пишут жесткую НФ – фантастическая литература должна прославлять чудеса российской науки и техники. Чудеса, созданные на Западе, авторы прославлять не желают. Причина веская, но, на мой взгляд, вряд ли имеющая отношение к реальности. Если бы речь шла о научно-популярной литературе, с аргументом А. Первушина можно было бы согласиться – у российских авторов действительно может не быть стимула популяризировать достижения западной науки и технологии. Но как раз у авторов научно-популярных книг такого синдрома не наблюдается – научно-популярные книги в России худо-бедно выходят, хотя и малыми тиражами. В последние годы опубликованы, например, «Человек и квантовый мир» М. Менского, «Звездные острова» Ю. Ефремова, «Устройство нашей Вселенной» С. Рубина и многие другие книги, популяризирующие достижения физики и астрономии, наук, у которых нет границ (кроме границ Вселенной). Почему же фантасты, как полагает А. Первушин, не хотят писать о науке? Если Россия сейчас отстала от мирового уровня научно-технического развития, то разве не писатели-фантасты могут (не говорю – должны), выявив реальные тенденции и наведя фантастические дороги, описать такое будущее, в котором российская наука делает скачок, догоняет и перегоняет?

Правда, чтобы описать результаты этой гонки и грядущий триумф российской науки, нужно придумать, ЧТО открыли ученые, что изобрели российские изобретатели, обогнавшие западных коллег. Иными словами, опять нужны новые научно-фантастические идеи – именно на этой стадии и пробуксовывает так и не возродившаяся пока российская жесткая НФ.

Авторы странным образом предпочитают решать проблему «догнать и перегнать Запад» (эта проблема, кстати, маячила и перед советскими фантастами) самым простым способом – изображая мир, в котором Запад «сдал позиции» изначально. Или его (в лице Соединенных Штатов, вечного друга-соперника) просто нет на карте земного шара (как в романе Александра Громова «Русский аркан»).

Пропагандируя жесткую НФ, Антон Первушин (вот парадокс!) в своих произведениях последних лет все-таки переносит действие в альтернативный мир, полагая, возможно, что в нашей реальности Россия отстала от Запада навсегда, и попытки описать ее победу окажутся за гранью фантастики. В результате получается странная картина – в альтернативном мире, где сохранился до нынешних времен Советский Союз, где человечество выходит в космос, где Россия побеждает в космической гонке (и даже в космической войне) с Америкой – в той альтернативной реальности, тем не менее, тоже нет НОВЫХ научно-фантастических идей. В романах А. Первушина популяризируются (с большим мастерством!) уже существующие (или существовавшие, но не осуществленные) идеи, направления и разработки российской и мировой космонавтики. В альтернативном мире удается довести до конца заброшенную программу «Буря» Лавочкина, создать и использовать космические самолеты типа «Буран», советским космонавтам первым удается побывать на Луне (доведена до полетной стадии также заброшенная в свое время программа С.П. Королева), на Марс летят советские космонавты Юрий Гагарин и Алексей Леонов в корабле, который в былые годы разрабатывался, но так и не доведен был до испытаний (повесть «Небо должно быть нашим!»).

Книги А. Первушина (и здесь я не соглашусь с критиками) не принадлежат к жесткой НФ, хотя и обладают некоторыми качествами этого поджанра. Это все-таки «альтернативная» фантастика с элементами научно-технической популяризации. И в пределах такого сочетания поджанров произведения А. Первушина, безусловно, хороши, но, на мой взгляд, вряд ли служат поставленной самим автором цели: возрождению жесткой российской НФ.

Разумеется, автор волен помещать своих персонажей в ту реальность, которую он считает наиболее выигрышной для своих литературных задач. Но если задача ставится «догнать и перегнать» и показать ведущую роль России, то литературный выигрыш, на мой взгляд, оборачивается в результате проигрышем в достижении поставленной автором цели.

Во всяком случае, если говорить о том, на каких путях лучше возрождать русскоязычную НФ, то симбиоз с «альтернативкой» не кажется мне перспективным. Если, конечно, альтернативная реальность не является непременным атрибутом НФ идеи – как в упоминавшемся романе Валентинова.

Нельзя, конечно, говорить автору: почему вы написали так, хотя мне бы хотелось, чтобы было написано этак? Зачем надо было переносить действие в альтернативный мир, когда интересно было бы проследить развитие нынешних тенденций, попытаться увидеть, какой может сложиться ситуация именно в нашем историческом пространстве лет через 20-30-50? Показать, какие новые НФ идеи, новые НФ проблемы будут решены. У старой советской НФ была определенная прогностическая функция, которой лишена возрождающаяся НФ, завязанная на альтернативную реальность. Можно сказать, что в значительной степени советские фантасты жестоко ошиблись в своих прогнозах, особенно если прогнозы эти были связаны с политикой (кстати, потому и ошиблись, что были в таких прогнозах принципиально не свободны – достаточно вспомнить, какому разносу подвергся Генрих Альтов в газете «Известия» за то, что персонаж рассказа «Порт Каменных Бурь» осмелился даже не ответ поискать, а всего лишь задать простой вопрос: «Что будет после коммунизма?»). Да, в этом ошиблись, но речь-то сейчас идет о научной, а не политической фантастике, о НФ прогнозах, где ошибок было гораздо меньше. В НФ, как и в науке (и в этом, в частности, их сходство), важен не только положительный, но и отрицательный результат эксперимента (в данном случае – литературного).

Без новых НФ идей (в области космонавтики, в частности) НАУЧНАЯ фантастика не возродится. Былой лозунг «фантастика опережает науку» существовал не как яркая метафора (или не только как метафора) – это было руководство к действию. Когда ученые с полным на то основанием начали говорить «нет, наука опережает фантастику», тогда и настал конец НФ. В повестях А. Первушина наука все еще опережает фантастику, а не наоборот.

Во всяком случае, «за попытку спасибо».


***

В нашем реальном мире происходит действие романов Ярослава Верова и Игоря Минакова «Десант на Сатурн» и «Десант на Европу», заслуженно получивших уже немало премий на конвентах фантастики. Именно наш мир, прошедший сотни лет развития, становится местом действия и ареной борьбы в этих интересных романах. Тем не менее, мир, описанный авторами, воспринимается как альтернативный, поскольку проблематика романов, их научно-фантастическая составляющая не являются продолжением в будущее важных нынешних тенденций научно-технического прогресса или попыткой прогнозировать возможные проблемы близкого или далекого будущего. Конфликт разворачивается вокруг восстания «ультралуддитов» против техногенной цивилизации и восстания механтропов против человечества. Оба конфликта в научной фантастике не новы, и потому, если оценивать новизну НФ проблематики в романах по шкале «Фантазия-2», то оценка вряд ли будет выше 1,5.

Однако главный недостаток романов, на мой взгляд, вовсе не в этом и даже не в том, что, как справедливо отмечает в рецензии tyna68 (в Живом журнале): «все герои недостаточно живые». Это недостаток многих писателей, не только фантастов, устраняется он опытом, так что у авторов достаточно возможностей разобраться с этой проблемой. Дело, на мой взгляд, в том, что, читая о глобальной, по сути, войне между людьми и механтропами, обществом и «ультралуддитами», не ощущаешь именно масштабности этого общества и этих конфликтов. Война, при том, что трупов там достаточно, представляется заварушкой местного значения, с которой справляется главный герой Хлодвиг с помощью, правда, суперличности Наладчика.

Недостатки «Десантов», впрочем, вовсе не свидетельствуют о неумении авторов строить сюжет и придумывать проблему. Напротив, сюжеты обоих романов динамичны, а проблематика, пусть и не новая в фантастике, интересна. Мало кому из фантастов, однако, удается показать массы, движение обществ, большие коллективы, хотя именно масштабностью фантастика может отличаться от реалистической литературы. Предметом изображения в реалистическом произведении чаще всего является личность, герой, его проблемы, его личные жизненные цели. Конечно, есть и в реалистической прозе такие романы, как «Война и мир». Но в фантастике значительно чаще необходимо изображать не столько судьбы конкретных героев, сколько судьбы целых миров (поэтому Альтов как-то назвал научную фантастику мироведением) – и удается это далеко не каждому.


***

В свое время, рассказывая о творчестве замечательного советского писателя-фантаста Севера Гансовского, Аркадий и Борис Стругацкий писали: «Для Гансовского НФ есть литература о нравственности и ответственности человека науки».

Не только для Гансовского. Для любого автора, пишущего жесткую НАУЧНУЮ фантастику, этот поджанр есть литература не только о науке, как об институте познания, но, в первую очередь, — о нравственности и ответственности человека науки. В этом определении принципиально важно каждое слово: человек, наука, нравственность и ответственность. Без человека не будет литературы. Без нравственности и ответственности не будет конфликта. Без науки не будет НФ.

Новая волна в русскоязычной НФ только появилась, нет пока новой школы – по-старому писать НФ уже невозможно, а по-новому еще не научились. Но это вопрос времени, опыта и желания работать.

И еще одно сугубо личное впечатление (или желание). В нынешней НАУЧНОЙ фантастике именно наука, как ни странно, занимает подчиненное место. Героями НФ чаще всего являются ПОЛЬЗОВАТЕЛИ, а не ТВОРЦЫ. Нет духа науки, романтики научного поиска. Герои НФ чаще всего не ученые-создатели, даже не изобретатели, а те, кто пользуется результатами с большей или меньшей пользой для общества: космонавты, программисты, военные и так далее. Вот чего лично мне пока не хватает в новой НФ – и что было в НФ старой: не хватает героев типа Вечеровского и Малянова из «За миллиард лет до конца света» Стругацких, Кривошеина из «Открытия себя» или Корнева из «Должности во Вселенной» Савченко, Никитина из «Тени минувшего» или Мвена Маса с Рен Бозом из «Туманности Андромеды» Ефремова.

Впрочем, это мое личное пожелание. Не к конкретным авторам, которые ищут и, полагаю, найдут свой оригинальный путь, но к направлению, которое вряд ли займет в фантастике надлежащее место, если не возродится в нем дух науки, ее романтика.

Тогда поставленная задача – догнать и обогнать Запад – решится без дидактического вмешательства фантастики.

цитата snovasf

Некритично заимствованное из английского языка словосочетание "hard sf" термином и даже обозначением жанра не являлось.

цитата Серый ангел

При каждом измерении Вселенная разветвляется на ряд параллельных Вселенных. На этих развилках возникают новые двойники, новые Вселенные. Мир, по существу, – это каскад причинно-следственных цепочек, образующих множество эвереттовских Вселенных.

цитата Отсебятник

цитата Серый ангел
При каждом измерении Вселенная разветвляется на ряд параллельных Вселенных. На этих развилках возникают новые двойники, новые Вселенные. Мир, по существу, – это каскад причинно-следственных цепочек, образующих множество эвереттовских Вселенных.

Тогда настоящий отец НФ — Льюис Кэрролл

цитата Серый ангел

В чем же суть теории? В классической механике считается, что события протекают независимо от наблюдателя. Создатель теории относительности Эйнштейн внес поправку на скорость наблюдателя. Эверетт пошел дальше. Хитрыми математическими исчислениями он доказывает, что наблюдение за любым объектом является взаимодействием, которое меняет состояние и объекта, и наблюдателя...

цитата Серый ангел

При каждом измерении Вселенная разветвляется на ряд параллельных Вселенных.

цитата Отсебятник

Ну, а _здесь_, знаешь ли, приходится бежать _со всех ног_, чтобы только остаться на том же месте!

цитата Отсебятник

суть влечения к НФ: без осязания зерен будущего шагать при нынешних скоростях уже нельзя

цитата ааа иии

Давно предполагал, что научно-популярная литература нежизнеспособна без НФ.

цитата ааа иии

Альтернативная история входит в арсенал исследователя историка, но сказочная фэнтези....

цитата ааа иии

Попытка стать ближе "простому" читателю? В предыдущей книжке, посвященной трепанациям у древних, она ссылалась на Ф. Пулмана.

цитата ааа иии

подписывайте хоть закон Гука, хоть теорию Эйнштейна, Зазеркалье — одно. Алиса — одна.

цитата ааа иии

влечение к НФ зависит от качества обуви читающего?

цитата ааа иии

А по футурологии — знаете, что никто не смог предсказать уменьшение территориальных размеров государств во второй половине ХХ века?

цитата ааа иии

Тоффлер явно недооценивал адаптационные способности приматов.

цитата ааа иии

И его основная идея — готовить человечество к изменениям путем финансирования футурологов — как-то не впечатлила.

цитата Отсебятник

и дальнейшую вереницу кэрролловских "спецэффектов" иначе как эвереттическими не назвать

цитата zarya

Хорошая фэнтези часто бывает недалека от этнографии

цитата ааа иии

Наука => фантастика, это естественный ход событий. Случаи обратного влияния, вот что интересно.

цитата zarya

Наука берёт из литературы яркие художественные примеры для иллюстрирования выявленных наукой закономерностей.

цитата zarya

Я не думаю, что тут можно говорить о "влиянии" в собственном смысле слова.

цитата zarya

При этом писатель сам опирался на научные данные или в некоторых случаях просто на писательское чутьё, наблюдательность и жизненный опыт.

цитата ааа иии

Но,сколько тогда ступеней должен иметь переход от королевы — к овце, от лавки — к лодке, чтобы использовать эти примеры для иллюстрации построений Эверетта?

цитата Отсебятник

едь тут как раз отпочковывание,

цитата ааа иии

Не зарывай! Не зарывай!