цитата C.Хоттабыч

После нескольких недоумённых вопросов выяснилось, что бойкая научная дама пускалась в обобщения, не озботившись ознакомлением с первоисточником.

цитата arcanum

по причине нежелания читать нечто абсолютно из области догадок и домыслов за неимением реальных источников

цитата

и германской

цитата count Yorga

Имеете в виду,что не нашлось такого автора-компилятора как Снорри ?

цитата count Yorga

Русская -Кирши Данилова,

цитата DGOBLEK

в серии МИФ Культура вышла тоненькая книжка Юлии Цвяк

цитата

Орхиль
Орхиль — литературный персонаж из книг Стендиша О’Грейди «История Ирландии» и «Пришествие Кухулина». О’Грейди описывает ее как враждебную Кухулину «царицу преисподних областей» (O’Grady 1894, 62) и «великую колдунью, что правит подземным миром» (там же, 102). Имя «Орхиль» О’Грейди, скорее всего, произвел от ирландского oirchill — «подготовка, обеспечение, готовность», а также «ожидание, предвкушение»; по мнению М. Уильямса, в этом имени заключен намек на то, что уготовано, или «припасено», судьбой для человека, и по смыслу оно близко понятию «промысел» (ср. ирландское выражение trí oirchill Dé, «промыслом Божьим»). «Возможно, это очередной пример иберо-эллинизма, типичного для О’Грей­ди, — добавляет Уильямс. — Не исключено, что он пытался создать кальку с греческого слова μοῖρα, которое в буквальном переводе означает назначенную кому-либо “долю”, но также служит (во множественном числе) именем собственным для трех богинь-Мойр» (Williams 2016, 384).

Фиона Маклауд и У. Б. Йейтс заимствовали эту фигуру у О’Грейди и попытались развить в разных направлениях. Фиона изображала ее как темную ипостась «великой матери богов». Такой Орхиль предстает в одноименном стихотворении в прозе (1896) из сборника «Безмолвие Любви» (Silence, 25):

Мне снилась Орхиль, темная богиня. Под бурою землей, в пещере необъятной, она сидит и ткет на двух станках: одной рукою — жизнь, что ввысь травой стремится; другой рукою — смерть, что вниз уходит с перегноем. И перестук тех ткацких станов — Вечность; в зеленом мире он зовется «Время». На двух основах Орхиль ткет единой нитью — Вечной Красотой, сама душа которой — Перемены: та Красота проходит через всё — и не прейдет вовек.

О Красота, что Времени сродни! Тем утешаюсь я, бессильна и надежды лишена пред мощным грохотом того тканья второго, где Орхиль, темноликая богиня, под бурою землей сидит и видит сны за ткацким станом.

Схожим образом Орхиль, «погруженная в […] триединую грезу под покровом вереска», изображена и в рассказе Фионы «Пробуждение Энгуса Ока» (1896). Она владеет глубочайшими тайнами жизни и смерти, и потому только ей удается пробудить от тысячелетнего сна бога Энгуса, олицетворяющего «вечную Весну», «вечную Юность» и «вечную Надежду» (Awakening, 91–99).

В полулитературном пантеоне из пьесы «Бессмертный час» (1900) Орхиль обретает консорта — вымышленного бога по имени Кайл (возможно, от лат. caelus, «небо»), вместе с которым они предстают как великие прародители сидов — «мать и отец племен земнорожденных». Впрочем, эта божественная пара уступает могуществом и богам кельтской мифологии (Лугу, Энгусу, Бригите и так далее), и еще одному литературному божеству — Далуа, «Сыну Тени».

У Йейтса Орхиль встречается в нескольких сочинениях, но лишь как проходной персонаж. В черновых вариантах пьесы «Сумрачные воды» (1896) фигурирует «колдунья Орхиль», «страстная Орхиль», которую Йейтс причисляет к фоморам — «богам и демонам земли, воды и ветра» (McDonald 2021, 370). «Страстная Орхиль» упоминается и в более раннем черновике стихотворения «Он дарит некие вирши своей любимой» (1895).

Космические черты великой ночной богини Орхиль приобретает в стихотворении «Безумие короля Голла» (1887):

Я пел, как на исходе дня,

Встряхнувши гривою тяжелой,

Скрывает Орхиль лик огня

И льет благоуханье в долы.

В пьесе «Графиня Кэтлин» (1899) Орхиль предстает как предводительница «демонов», населяющих «полый мир»; здесь она схожа по природе с демонической Лилит и с ланнан ши — волшебными девами, соблазняющими смертных и обрекающими их на гибель:

И первой — Орхиль: бледной красотой

Лицо ее прельщает, как живое,

Но призрачное тело — лишь туман,

Плывущий над землей перед рассветом:

У той, что пробуждает вожделенье,

Живое сердце бьется лишь тогда,

Когда кого-то гибель настигает.

В редакционной статье, предваряющей публикацию «Графини Кэтлин» в журнале «Бельтайн» (май 1899 года), Йейтс поясняет (говоря о себе в третьем лице), что «Орхиль — это кельтская богиня, всегда предстающая в поэзии г-на Йейтса неким подобием Лилит» (Beltaine 2012, 9).

Однако дальнейшего развития образ Орхиль у Йейтса не получил; отказ от него М. Уильямс пытается объяснить недовольством, которое могло вызвать у Йейтса использование этого образа в сочинениях Фионы Маклауд: «Возможно, ему не понравилось, что [Фионе] удалось представить свое заимствование как независимое извлечение из кельтской народной души, — несмотря на то, что и сам он в свое время заимствовал Орхиль у О’Грейди» (Williams 2016, 384). Так это или нет, но в 1899 году Йейтс поставил точку в разработке этого образа, заявив в примечании к «Безумию короля Голла»: «Если я что-то и знал о ней, то все уже позабыл» (Yeats 2021, 369).

цитата AndT

не остаток ли это народной памяти об этрусском демоне Тухулке?

цитата

Королева соглашается, и девушка-пилигрим продолжает свое путешествие. Она прибывает в дом мамедраги и просит приюта. Мамедрага приглашает ее к себе, называет Марвизией (от Марва, растение мальвы) и заставляет выполнять напряженные задания. Сначала девочка Марвизия должна почистить всю медную посуду и доверяет это гигантскому слуге мамедраги Али.

цитата

В некоторых областях южной Италии, в частности на Сицилии, антропофаг-людоед-ведьма, наделенный выраженными анималистическими характеристиками, часто носит имя «Мамма-Драга» (или «Маммадрага»), хотя это существо, похоже, не имеет ничего от дракона в строгом смысле этого слова; ей иногда приписывают спутника («Маммо-Драго»), который, однако, даже когда появляется в народных сказках, имеет гораздо меньшее значение как на повествовательном уровне, так и по скромному влиянию, которое он оказывает на главного героя рассказа , поскольку на самом деле он показывает себя гораздо менее злым и опасным, чем «Мать-Дракон».
Из того, что можно найти в итальянской сказочной традиции, изученной и представленной в различных региональных сборниках, в частности в «Сицилийских сказках», переписанных во второй половине XIX века выдающимся фольклористом Джузеппе Питре, можно составить полную описание «Матери-Драконы»; самое большее, мы можем обнаружить некоторые анималистические детали, из которых главный герой понимает, что имеет дело с этим существом, поскольку, как и многие из виденных нами до сих пор ведьм и придурков, оно обладает способностью принимать обнадеживающий вид и проявлять доброжелательность. и человека, чтобы ввести в заблуждение своих потенциальных жертв.
[Например, в сказке «Мастер Франческо ест и сидит» (№ 127 в сборнике Питре и № 168 в «Итальянских сказках» Итало Кальвино) его истинную природу выдает длинный черный и волосатый хвост, который заметил главный герой и заставляет задуматься о волчьем хвосте; и на самом деле в целом он, как из-за приписываемых ему ограниченных физических деталей, так и из-за его поведения, кажется гораздо более похожим на волка — согласно негативным стереотипам, которые последний представляет в популярной художественной литературе, — чем на дракона. Таким образом, фигура Матери-Дракона могла воссоединиться с мормоликом («злым волком») Древней Греции или быть его продолжением; но, с другой стороны, мы находим в нем отрицательные ценности, приписываемые волку, и суровое осуждение, которое было вынесено ему (и которое иногда все еще сохраняется), особенно со стороны населения, которое посвятило себя и которое жило в основном за счет овцеводства, — потому что, нападая на домашние стада с целью прокормиться, он считался опасным конкурентом и вором (больше, чем из любви к своим жертвам-овцам).
Точное описание Матери-Драги вместо этого предлагает нам писатель Луиджи Капуана (1839-1915), который, помимо многочисленных романов и рассказов, был плодотворным автором нескольких сборников сказок, которые, хотя и являются плод его личной изобретательности, построен на сюжетах, персонажах и элементах итальянской популярной сказочной традиции, особенно сицилийской и тосканской, которые он, как оказалось, очень хорошо знает.

В одной из своих сказок, озаглавленной «Маммадрага» (четвертая из «Сказки сказок»), писатель очень подробно рисует портрет этого существа: «Вместо прекрасной дамы [как мы говорили выше, она вначале показала привлекательный внешний вид для своих жертв] (маленькая девочка, главная героиня сказки) увидела перед собой уродливую ведьму, с изогнутым носом, касающимся ее подбородка, и множеством змей в ее волосах, которые двигались, путались, били ее по плечи, обвивая ее шею.

цитата

В образе Маммадраги, созданном Капуаной, память о мифологических персонажах древности более чем очевидна, особенно в змеевидных волосах, которые сразу напоминают ангвикринитовых Горгон, поэтому вполне вероятно, что, приписывая этот аспект демонице, он был вдохновлен ее классическая культура, а не скудные элементы фольклора и популярных повествований, которые обычно очень расплывчаты и общие; хотя, как мы говорили выше, эти скудные элементы позволяют предположить, что Маммадрага представлялась в виде женщины-волчицы. Однако надо заметить, что в этой сказке действительно имеется прочная связь с волчицей, причем не столько в шкурах диких зверей, в которые предстает одетой людоедка, сколько в самом сюжете: фактически главный герой в сказке рассказывается о маленькой девочке, с которой плохо обращается и преследует мачеха («топос» — один из самых частых в сказках), которая сталкивается с опасностями Маммадраги именно для того, чтобы попытаться спастись от нее; Затем ей удается избежать печального конца, приготовленного для нее людоедкой, благодаря защите феи и маленькому кольцу, которое она ей подарила. Однако злая мачеха после проклятия превращается в волка и становится сообщницей и «сотрудницей» Маммадраги.

цитата AndT

Там она mammadraga.

цитата AndT

и Южной Италии (Тосканы)

цитата AndT

Тогда возникает другой вопрос: имеются ли аналогичные mammadraga существа в фольклоре других народов?

цитата DGOBLEK

в серии МИФ Культура вышла тоненькая книжка Юлии Цвяк Тебя обнимет ветер: истории старухи Ойнур — 45 медитативных историй от мудрой и неунывающей старухи-шаманки Ойнур, которая шепталась с ветром и танцевала на дороге жизни. К каждой истории своя иллюстрация, хорошая книжечка — в меру мифологично, философично и поэтично, если где встретите — обратите внимание, полистайте.

цитата pacher

Да, пожалуйста, поведайте нам. Очень интересно узнать побольше о фольклорных корнях литературы 19-20 веков (и не только романтиков)
На каких авторов стоит обратит внимание в данном контексте

цитата Bansarov

Змеиные детали в анатомии мифологических существ — тема неисчерпаемая и неприподъемная. Даже не будем пытаться.
В узком же смысле "змеевласости", кроме уже упомянутых Медузы Горгоны и Тухулки, у классических народов свойством змеевласости ещё обладали Эринии. А если взять чуть-чуть шире, то цепляем скифов.