Джон Форд. В дни кометы

Джон М. Форд

В дни кометы

In the Days of the Comet, 2000

Джон М. Форд был вундеркиндом, уже к двадцати годам опубликовавшим множество достойных рассказов, а свой первый роман «Web of Angels» он выпустил сразу по достижению совершеннолетия, в 1980 году. Сейчас Джон – индивид с недавно пересаженной почкой (С Рождеством-2000!). В промежутке получил Всемирную премию в области фэнтези за фантастический роман «Дракон не дремлет» и поэму «Winter Solstice, Camelot Station». А заодно стал лауреатом премии Филиппа К. Дик за НФ-роман «Growing Up Weightless» (1993) и написал два романа для «Звёздного пути» — «The Final Reflection» (1984) и «How Much for Just the Planet?» (1987). Некоторые его фэнтези-истории собраны в книге «Casting Fortune» (1989), а некоторые НФ-рассказы — в сборнике «From the End of the Twentieth Century» (1997). За последнее десятилетие он опубликовал всего три рассказа, отчасти из-за проблем со здоровьем, но также и ввиду увлечённости смежной работой, например, геймдизайном. В конце 2000 года был издан прекрасный фантастический роман «The Last Hot Time», написанный много лет назад.

Рассказ, написанный для «Nature», представляет собой законченную историю, чем не могут похвастаться многие публикации в «Nature». А ещё эта история короткая.

Кэмфилд мёртв, и на корабле сейчас очень тихо. В последних сообщениях я пытался вселить надежду: мы живы, и Кэмфилд определённо был жив. Предполагается, что прионы больше не должны убивать людей, но они могут, и они убивают. Именно поэтому всё так и вышло с Кэмфилдом.

Он умел шутить и хорошо играл на гитаре — а это весьма ценно, если ты обречён провести годы на борту старого, надоевшего корабля. Несколько сообщений назад я описал казус в лаборатории, ставший причиной заражения Кэмфилда, и получил множество комментариев, называвших произошедшее полной нелепицей. Но всё случилось именно так. Помимо меня, свидетелями стали органическая Петровна и нейман Фукидид, и мы все рассмеялись, пока не поняли, что Кэмфилд пострадал. Петровна, по крайней мере, умеет забывать, но не думаю, что она так поступит.

Прион был опознан и занесён в базу данных по антигенам, так что никто больше не должен умереть от патогена Op-1175s/CFD.

Такова история, но не её суть.

На пороге нового тысячелетия мы обнаружили, что производить прионы не так уж сложно, и не так уж сложно изменять их по своему усмотрению. Потребовалось много времени, чтобы наши изменения обрели смысл, но теперь органическое человечество может создавать доспехи из белков для защиты от враждебной Вселенной. Подобно вирусам. Выводы делайте сами.

Если организовать действительно важное послание, то прионы могут стать прекрасной межзвёздной, даже межгалактической почтовой открыткой: невосприимчивой к температуре, давлению, радиации и времени. Идеальным вариантом для «экспресс-доставки» стала бы комета, начинённая белками-посланцами, выведенная на гиперболическую орбиту, дабы засеять своим грузом любые миры на дальнем конце.

Каждый смог бы вписать своё имя в историю развития жизни на планете. В нужный момент даже начав этот процесс, бросив бульонный кубик в первозданный суп.

При условии, что никто на дальнем конце не будет настолько развит и зависим от тонких высших нейронных функций, как мы.

И вот мы: я, 29 человек (вместо 30) из органической команды и восемь нейманов, прочёсываем облако Оорта в поисках прионов. Мы нашли множество прионов, но до многих комет пока ещё не добрались. Мы получили почту, как говорили мы, когда я был органическим.

Наверно. Или, возможно, верна одна из 48 опубликованных теорий самозарождения прионов в кометах. Именно нейманы больше всего настаивают на преднамеренном посеве. Видимо, им приятно думать, что точно так же, как мы создали их, кто-то создал и нас. Как это по-человечески с их стороны — но, как сказал их тёзка, достаточно адекватно описать любую деятельность, и машина сможет её выполнить.

В последние часы жизни Кэмфилда била лихорадка, он дрожал всем телом, но в его речи была ясность, одновременно душераздирающая и пугающая. За ним ухаживали Фишер, Чанг и нойман Гипатия. Внезапно он успокоился, устремил на Чанга (и, неизбежно, на меня) пристальный взгляд и сказал: «Теперь я вижу марсиан! Они плоские и вращаются!». Он вздрогнул, и я услышал, что его сердце остановилось.

Восклицательные знаки добавлены не для драматизма. Он был взволнован увиденным, потрясён тем, что открыл ему инопланетный посланец в его голове. Кэмфилд родился на Луне, а не на Марсе, поэтому мы не можем объяснить его видение как тоской по дому.

Конечно, мы не можем дать однозначного объяснения произошедшему. Но мы должны рассмотреть возможность того, что миллионы лет назад Op-1175s/CFD упал на Марс и породил там жизнь, позже перенесённую на Землю в результате межпланетного астероидного бильярда.

Фукидид тщательно завернул и запечатал останки Кэмфилда, дабы сохранить в течение восьми лет, до возвращения на Луну. Закончив, Сид держал паузу ровно две минуты (точно — такие вот мы), просто глядя на свёрток.

Подобное поведение ни в коем случае не является странным для неймана (можно адекватно описать задумчивую паузу), но я спросил Сида, о чём он думает. Он выждал ещё четырнадцать секунд — весьма театрально с его стороны — и ответил: «Я буду скучать по Кэмфилду. С ним всегда было интересно общаться, даже молчать рядом с ним. И разве он не оставил нам прекрасный и сложный вопрос?».

Кэмфилд сделал много подарков своим товарищам по полёту и своему кораблю. А этот вопрос — действительно прекрасный! — был его даром всем нам.

Нейман, Янош Лайош (1903-1957), известный как Джон фон Нейман — математик, физик и педагог, сделавший важный вклад в квантовую физику, квантовую логику, функциональный анализ, теорию множеств, информатику, экономику и другие отрасли науки.

Прионы (англ. prion от protein «белок» + infection «инфекция») — особый класс инфекционных патогенов, не содержащих нуклеиновых кислот. Прионы представляют собой белки с аномальной третичной структурой.