К пушкинскому юбилею 2024 года присоединилось известное издательство "Снег" из Пятигорска. Небольшой, изящного формата томик — "Евгений Онегин".
Издательство славится своими дорогими книгами, часто китчевыми. Но был удачный опыт привлечения к иллюстрированию классики современной художницы Граблевской. Эта тенденция развивается — нашего "Евгения Онегина" проиллюстрировала пока малоизвестная художница Н.Васильева. Концепция иллюстраций показалась мне любопытной.
Картинки, как мне представляется, являются имитацией графики западных гламурных журналов 1920-х — начала 1930-х гг. Форма накладывает отпечаток и на содержание: французский разгильдяй мосье л'Аббе (который Онегина слегка за шалости бранил и в Летний сад гулять водил) превратился в образцового английского гувернера — мудрого наставника.
Техника рисунка позволяет играть полутонами и яркими пятнами.
Каждый художник ищет новые ракурсы в подаче материала. Художница хорошо передаёт порывистые движения. Вот прелестный мальчик, катающий на санках Жучку в начале V главы (II), а вот взбешённый Ленский, вылетающий из дома Лариных в конце V главы (XLV).
Но посмотрим узловые моменты иллюстрирования, когда-то определённые мною для "Онегина".
Образ Онегина. Очень удачно легла выбранная имитация на начальные строфы пушкинского романа. В ХХ веке в межвоенное время на Западе в высшем обществе вновь возродился дендизм — по крайней мере, судя по обложкам американских женских журналов. И на этих обложках художники свой безобидный дендизм рисовали получше, чем гравёры XIX века. Вот и у нашей художницы Онегин хорош.
Фантасмагорических чудищ художница рисовать не стала. Для межвоенного западного журнала вполне достаточно русского медведя в снегах, чтобы пощекотать нервы.
Добротная диспозиция. Я бы обратил внимание на любопытную ворону на дереве — почти на линии огня. Художница погружена в создаваемый ею мир.
Всё ещё инфантильные — при первой встрече — герои пока ещё вписываются в мир гламурного дендизма: "Он подал руку ей печально...".
Всё-таки художники статично рисуют героев романа: уж эти герои совсем другие, переродились, а на рисунках всё те же (внешне не сильно изменились). Ну вот Евгений вдали, а Татьяна отворотила голову — это спасает ситуацию, мы в лица героев не вглядываемся.
Завершающая сцена — Онегин у ног плачущей Татьяны — решена в рамках традиционной композиции (разве что окно не на Петропавловскую крепость выходит).
Этой композиции даже новая стилизованная форма новой жизни придать не может.