В каждой реальности есть доля антиутопии. А что, если наоборот? Вооружившись этой идеей, Михаил Третьяков взялся за перо и сел писать продолжение своей повести «Площадка», которое назвал «Желтое окно». Вся книга — это аллегория на актуальные события. Естественно, эта аллегория иная, нежели была в первой части, как и события, которые послужили для нее отправной точкой.
Название символично. «Желтое окно» — это физическое явление, которое наблюдает главный герой, и в то же время образ надежды на то, что бесконечный дождь, идущий уже семь месяцев, наконец закончится. Впрочем, в то, что непогода пройдет сама собой, уже никто не верит. Более того, ситуация, с ней связанная, постоянно ухудшается. Если в «Площадке» осадки вызывали психологические изменения у того, кто под них попадал без защитного костюма, превращая в фанатика стихии, и могли даже привести к физической болезни, порой весьма тяжелой (принять или пропустить аллегорию — решает читатель), то теперь все хуже, страшнее. На смену врагу непонятному, нелогичному, почти неосязаемому пришел враг конкретный, различимый для органов чувств. Это уже не нечто в дождевой воде с неизученным механизмом воздействия на организм, а слышимые и видимые громы и молнии, которые начали сопровождать аномальное погодное явление. Они попадают в дома, машины, инфраструктурные объекты. Город разрушается. Гибнут люди. Никто, ложась спать, не может быть уверен, что проснется утром (и снова аллегория, к которой каждый будет относиться так, как пожелает). На фоне этой природной вакханалии люди, отчаявшиеся и не желающие признавать проблему, устраивают классические «пиры во время чумы».
Таков сеттинг истории, которая стала многократно мрачнее не только из-за самих разрушительных событий, но и из-за настроения героя. Он пребывает в апатии, которую нечем развеять. После обещания, данного им в конце «Площадки» ради спасения любимой женщины, он лишился своего главного отвлечения — музыки. И русский рок больше не льется со страниц, расставляя акценты. А значит, читателю, как и персонажу, во всем приходится разбираться самому, без подсказок автора, выполнявшего роль своего рода всезнающего Фатума. Но дождь, молнии и громы, отсутствие музыки — все это вместе и по отдельности не самое страшное. Хуже то, что умирают, исчезают, становятся жертвами непогоды близкие люди. И вот уже одиночество, безнадежность захлестывают. Кажется, что все потеряно, но...
Михаил Третьяков на страницах «Желтого окна» создавал не слабака-«снежинку». Его герой не супермен, а герой иного толка. Такой не годится для боевика, но идеален для научной фантастики, смешанной с антиутопией и детективом. Этот парень, имя которого не называется (как не упоминается и название города), чтобы любой библиофил мог почувствовать себя на его месте, силен своим разумом. Этот разум, несмотря ни на что и даже вопреки всему, стремится докопаться до правды, проникнуть в тайну дождя, и теперь уже не ради научного интереса, а чтобы прекратить кошмар наяву. Тут-то ученый и видит перед собой «желтое окно», которое вселяет в его душу надежду. И то же испытывает читатель.
Сюжет сложный, запутанный. Читать надо внимательно, не отвлекаясь. Эрудиция писателя выше, чем, вероятно, у большинства читателей. Он отлично разбирается в науке и с позиции своего знания поясняет все нюансы и тонкости своего произведения. Михаил использует реальные гипотезы и доказанные факты, ловко их тасуя. Он разбирается в биологии, физике, химии и других смежных дисциплинах, погружая в них библиофила, несколько сбитого с толку, но заинтригованного. И несмотря на весь этот массив точной информации, способной вызвать состояние ступора, как бывало не раз на уроках в школе, а также порой суховатую манеру повествования, которая подчеркивает скрытые эмоции сдержанного, привыкшего контролировать ситуацию человека, мозг не отключается, не происходит отчуждения. Почему? Потому что сильна драма, красива романтика, есть динамика.
«Желтое окно» может занять достойное место в ряду научно-фантастических антиутопий, таких как «День триффидов» Джона Уиндема, или просто антиутопий в стиле «1984» Джорджа Оруэлла. И все же оно останется особняком, как нечто подходящее именно под сегодняшний день с его реалиями и их литературным переосмыслением.
Что в конце книги? Возможно, еще одно многоточие. Возможно, точка. Пока, как и вопрос с отношением к аллегориям Михаила Третьякова, это приходится решать самостоятельно.
Издательство «Союз писателей».
цитировать
свернуть ветку
Новокузнецк: