Роман английской писательницы Марии Корелли «Скорбь Сатаны» (1895) – мистический, он мог быть одним из источников «Мастера и Маргариты», у этих романов есть, по меньшей мере, два общих мотива: общение Сатаны с писателем и организация Сатаной причудливого праздника с обличающим публику представлением. Однако этот роман интересен не мистической, а социально-мировоззренческой стороной. Поскольку роман посвящен общению людей с дьяволом, постольку в нем поднимается вопрос о добре и зле, и тут самое интересное — что писательница считает злом; на примере подобных агрессивно-морализаторских произведений можно увидеть сколь относительны, сколь историчны наши представления о зле, как они привязаны к месту и времени.
Итак, первая линия противостояния – богатые и бедные. Богатые умственно и морально ничтожны, а кроме того страшно эгоистичны и совершенно равнодушны к судьбе бедных, при этом автор почти уверен, что щедрость богачей могла бы решить проблему бедности. Что касается аморальности богачей, то она такова, что «если б знал нашу настоящую жизнь какой-нибудь мастеровой, работающий терпеливо для насущного хлеба, мог бы ударить с презрением и негодованием за то, что такие подлецы обременяют землю!». Ну, такой достаточно примитивный социализм XIX века во всей красе.
Но рядом находится еще и «социализм для интеллектуалов»: противопоставление богачей и гениев. Гений не может быть очень богатым, разбогатевший человек теряет свой талант, для богачей «западло» заниматься интеллектуальной деятельностью.
Важнейший объект нападок — власть денег; это в сущности единственная тема разговоров Дьявола, можно сказать что весь длинный роман Дьявол, на разные лады в прозе перепевает арию Мефистофеля из Гуно. Деньги – единственное, что интересует людей, деньги сегодня могут все, без них нельзя ничего и т.д. Но из этой темы вырастает еще одна: автора возмущает, что родовитая аристократия заискивает перед денежными мешками; почему это плохо – не совсем ясно, но, по меньшей мере, потому, что аристократия могла бы быть источником неденежного престижа.
Вообще, отношение автора к аристократии, глядя из нашего места и времени, не совсем однозначно. С одной стороны, Корелли не жалеет черных красок, чтобы изобразить английскую аристократию своего времени как банду не знающих ничего кроме развлечений аморальных дегенератов, настоящих уэллсовских элоев. Но с другой стороны, никто другой, кроме аристократии, автора не интересует, никаких честных мастеровых на страницах «Скорби» нет. Унижая и дискредитируя аристократию, Корелли не отрицает ее, а скорее печалится, что она не соответствует тому невнятному идеальному состоянию, к которому дворянство было ближе в прошлом (когда оно хотя бы с оружием в руках). И можно только предполагать, как относится к аристократии человек, живущий в Викторианской Англии, где уважение к аристократии является априорным, зашитым в культуру и в сущности, языком для обозначения социального успеха – в России того времени успешные люди мечтали получить чин, а в Англии – рыцарство и пэрство.
Но все это меркнет по сравнению с тем социальным злом, которое автора беспокоит в наибольшей степени: сексуальной распущенностью. При этом разумеется — чего еще ждать от викторианского автора — беспокоит Корелли только распущенность женщин, а от мужчин все равно нечего ждать. Для обличения половой активности привлекаются даже медицинские мифы: одна из героинь, у которой в молодости было много любовников, к старости – после пятидесяти – оказалась парализованной, дело в том, объясняет дьявол, «Красота, связанная с распутством, часто кончается судорогами, столбняком и телесной немощью, это месть природы за поруганное тело».
Дальше самое интересное. Главный и единственный источник развращения женщин – современная литература. Она еще до свадьбы объясняет женщинам, что такое секс и они идут в брак с открытыми глазами, (обломали сюрприз, который хотели устроить в брачную ночь), она поощряет внебрачные любовные связи и она же – это главная вина – делает положительными героинями «женщин с прошлым». Английские авторы не называются, а сюжет – видимо «Дама с Камелиями». Вообще, тут главный источник зла – автор этого не говорит, но видимо ввиду очевидности – Франция, страна мощной литературы и сексуальной свободы. Дьявол советует писателю: «если б ваша книга была смесью Золя, Гюисманса и Бодлера, или если б имела своей героиней "скромную" девушку, которая считает честное замужество "унижением", то вы могли бы быть уверены в успехе в эти дни новых Содома и Гоморры». И еще прекрасное — о Суинберне: «для многих женщин его произведения были более смертоносны, чем самый смертоносный яд, и гораздо более развращающими, чем какая-либо из пагубных книг Золя или других современных французских писателей». Бедный Золя, который вообще ничего не поощрял и не проповедовал, а просто писал, что у его героев, кроме прочего, есть сексуальная жизнь.
Главный герой «Скорби Сатаны» женится на прекраснейшей женщине, но счастья их брак не приносит, потому что она уже развращена. То есть секс – «низменную животную страсть» на языке Корелли – она умеет, знает практикует, а чистой романтической любви (лишенной эротической стороны) нет как нет.
И это бы еще ничего, но способность к романтической любви автор – не вполне очевидным образом – связывает с отсутствие веры в Бога. Что очень любопытно и информативно – источником атеизма, по Корелли, в данное время являются наука, атеизм проповедуется профессорами с кафедр, Бог объявлен ими ненаучным. Так что, научный атеизм уже есть. И есть небольшая подсказка по именам: дьявол в разговоре с главным героем упоминает «слабые аргументы Вольтера, Шопенгауэера и Гескли». Из этой троицы только «бульдог Дарвина» Гексли – современник и соотечественник Корелли, так что дарвинизм, не упоминающийся в романе, видимо важен.
Ну а вообще литература и наука – два источника зла, автор так прямо и пишет: литература проповедует разврат, а наука – атеизм.
Есть правда и хорошие писатели: во-первых, главный герой романа, во-вторых – среди героев есть совсем уж идеальная и гениальная писательница Мэвис Клер. О содержании их произведений мы не узнаем, но понятно, что оно высоконравственное.
Ну и на десерт: отдельным врагом автора являются литературные критики. Дело в том, что книги Корелли пользовались успехом у публики, но имели плохую критику, вот Корелли и мажет своих литературных врагов самой черной краской (особенно подчеркивая их низкооплачиваемость), настаивает, что их оценки неискренни, а порождены завистью или вредностью, но главное — что критиков никто не читает, что критика не влияет на мнение публики, которая — как бы ни была плоха — интуитивно тянется к таланту. Насколько я понимаю, в ту эпоху в общественном сознании еще не вполне устоялось представление о существенном различии законов, управляющих литературой мейнстрима и популярной литературы, и поэтому Корелли, глядя на свои большие тиражи, была уверена, что уверенно идет в ряды классиков. Ну, до известной степени – раз ее книги до сих пор переиздают даже на русском.