 |
|
СПб.: "Магия эльфов известна своей прискорбной неточностью." (Норрелл)
"Английские волшебники очень глупы." (Джентльмен с волосами как пух)
Джентльмен с волосами как пух и т. д. рассказывает Стивену о базовых основах магии обитателей Страны Фей:
"Английские волшебники такие смешные! Всё делают шиворот-навыворот. Наблюдать, как он творит магию, — всё равно что смотреть на человека, который пытается пообедать в надетом задом наперёд сюртуке, с завязанными глазами и ведром на голове. Ты когда-нибудь видел, чтобы я творил такие глупости? Пускал себе кровь или царапал что-то на клочках бумаги? Если мне необходимо что-нибудь предпринять, я разговариваю с воздухом, или с камнями, или с солнечным светом, или с морем, или с чем-то иным. Я вежливо излагаю свою просьбу. Поскольку союз с этими силами заключён тысячелетия назад, они охотно исполняют всё необходимое."
И ведь про смешных волшебников это правда. Что делает Стрендж для перемещения настоящего предмета (книги) в зазеркалье?
"Несколько мгновений он смотрел на книгу — ничего не происходило. После чего Стрендж сделал странный жест: провёл рукой по волосам, крепко сжал затылок и судорожно дёрнул плечами. Затем улыбнулся, явно довольный собой." На вопрос мистера Норрелла, как ему это удалось, Стрендж ответа не даёт, — он сам этого не знает. Не знает он и как вернуть книгу обратно, поскольку вообще "плохо понимает, что делает". Кстати, как читать книгу, перенесённую в зазеркалье, — понадобится ли при этом зеркало? Ответов на подобные далеко не праздные вопросы в романе найти нельзя, их там нет. Магия Стренджа это такая подсознательная магия, которой быть не может в этом абсолютно сознательном творческом процессе. И насколько же это жалкое подобие магии далеко отстоит от способностей настоящих магов, примером которых для меня является всем известный раб Лампы, джинн из сказки про Аладдина (или, на худой конец, старик Хоттабыч, который не мог обойтись без помощи собственной бороды)! Или от магии неких деятелей из настоящего Ада в драме Пушкина "Каменный гость". О божественной магии таких мастеров, как Зевс, умевший превращаться в кого угодно (тут можно привести много примеров, ну, хотя бы Локи из романа Хайнлайна "Иов, или осмеяние справедливости") нечего и говорить.* Но боги (олицетворения магии) это отдельная тема, к магии, как науке, отношения не имеющая. Мистер Норрелл, правда, сумел заставить каменные изваяния разговаривать, но как он это сделал? В романе об этом нет ни слова. Это очевидное упущение автора. Вероятно, тоже не менее примитивным с точки зрения фэйри способом. Техника, которой Стрендж снимает с мели военный корабль выглядит довольно остроумной, но если подумать, то быстро начинаешь понимать, что это очень похоже на поездку из Лондона в Париж через Стамбул.
Мастерство Стренджа быстро растёт. Довольно скоро он в совершенстве осваивает магию зазеркалья, выходит через зеркало на "дороги короля", правильно выбирает путь к другому зеркалу, висящему в комнате нужного ему дома. По дороге он видит издалека какого-то путника, идущего по другой дороге далеко внизу, но у него нет времени на разговор с ним (его ещё надо было догнать). Стрендж рассказывает друзьям, как выглядят пейзажи зазеркалья. Это нечто, сильно напоминающее удивительные гравюры Пиранези из серии "Тюрьмы и власть". И не Пиранези ли этот неведомый путешественник**, проходящий этими дорогами за каких-нибудь семьдесят лет до Стренджа, — время в этих местах делает весьма причудливые зигзаги и об этом в романе прямо говорится.
Читая роман Кларк, очень полезно иногда просматривать шедевры Джованни Баттисты Пиранези. Это гораздо полезнее и приятнее, чем разглядывать странноватые наброски Порции Розенберг. В гравюрах Пиранези дух магического реализма присутствует в полной мере, а именно к этому литературному жанру относится роман Сюзанны Кларк.
Вернусь к магии фэйри. Джентльмен с волосами и т. д. тратит массу сил на выдворение Стренджа из своего дома (дело пустяковое для слуги Аладдина), и всё равно ошибается. Забрасывает его не в древнее римское поселение (он думает, что сделал именно это), где Стрендж оказался бы не только в ночи, но и в одиночестве (наказание намного более сильное, чем ночной мрак), а обратно в ту Венецию, где Стрендж снова дома, и к нему можно зайти в гости, что и делает мистер Грейстил со своим слугой.
Стрендж совершенно не выносит поражений. Сидя в тёмной башне, он продолжает упорно работать и приходит к удивительным результатам, достигнув уровня мастерства своего противника. Настоящий подвижник науки, Стрендж способен ради пользы дела взять в рот дохлую мышь и рискнуть самым ценным в себе — своим трезвым умом. В итоге он не только спасает жену из плена***, но и возвращает в Англию ту магическую атмосферу, в которой чуть ли не каждый человек может творить заклинания, стоит только прислушаться к подсказкам самой природы. В третьей части роман Кларк перестаёт казаться политическим памфлетом, на первый план выходит борьба добра со злом, борьба, в которой действуют только волшебники и только своим специфическим оружием. Остаётся только впечатление, что Англия, как государство, без магии не стоит и ЛОМАНОГО ПЕННИ. Да ещё и крайне неожиданный намёк на то, что вся деятельность английских волшебников это не что иное, как чёрная магия. А это путь к пропасти. Что это за намёк, которого, я почти уверен (всё написанное о романе не прочитал, этого слишком много, но прочитанное позволяет прийти к некоторым выводам), ни один читатель из написавших о романе не заметил? Так и быть, расскажу.
"Письма Байрона лежали на столе. Когда Скроуп Дэвис потянулся за щёткой для волос, то заметил, что письма трепещут, словно сухие листья на ветру. Никакого ветра в комнате не было, поскольку окон не открывали. Дэвис поначалу растерялся. Взяв листки в руки, он заметил, что написанное тоже ведёт себя довольно странно. Росчерки срывались с петель, а строчки раскачивались, как бельевые верёвки в ураган. Скроуп Дэвис догадался, что письма, скорее всего, заколдованы. Будучи профессиональным игроком, мистер Дэвис обладал сообразительностью и хладнокровием, свойственным этому разряду людей, а потому быстро вложил письма в Библию, между страницами Евангелия от Марка. Впоследствии, рассказывая друзьям о происшедшем, он подчёркивал, что ничего не смыслит в магии, однако счёл Священное Писание лучшей защитой от чар. Он оказался совершенно прав; письма остались в его распоряжении и даже сохранили первоначальный вид."
Таким же, примерно, образом Норрелл уничтожил весь тираж книги Стренджа. Христианские символы веры защищают от нечистой силы. Вывод очевиден — вся магическая деятельность Норрелла и Стренджа основана на чёрном фундаменте. А раз так, то Англия и с магией стоит не больше. Так что всё-таки памфлет!
Джентльмен с волосами и т. д. из той же "когорты славных" (как и Джон Аскгласс, к сожалению). Пришедший ему на смену новый (чёрный) король положит конец противостоянию Страны Фей, которой руководил прирождённый убийца, и возрождённой Англии. Не в этом ли заключается надежда автора на светлое будущее? Стивен не любит англичан, но он добрый человек. Это главное.
*) В разных зверей мог превращаться и великан из сказки "Кот в Сапогах", но кот его всё таки съел. С Зевсом или Локи такой номер у кота не прошёл бы.
**) Предположение интересное, но куда более вероятно, что та далёкая фигура была Джоном Аскглассом. Он ведь всегда любил далёкие прогулки.
***) Подготавливая побег Арабеллы, Стрендж доставляет в дом Грейстилов зеркало. Двое незнакомых мужчин, появляющихся в этом доме в бурю, это рабочие, принёсшие тяжёлое зеркало и повесившие его на стену.
Из состоявшегося через некоторое время разговора Стренджа и Арабеллы следует однозначно, что Стрендж ушёл от жены навсегда. Теперь он не мыслит своей жизни вне магии, без удивительных возможностей, которые даёт магу Тёмная Башня. Его интерес к жене и раньше напоминал поведение импотента, теперь же магия завладела им без остатка. Он уже не совсем человек, — он подобен людену Стругацких, т. е. новой разновидности человека, для которого Земля с её проблемами не представляет никакого интереса.
Сюзанна Кларк, кажется, и сама не заметила этой фундаментальной перемены, — в романе нет и намёка на неё. Она вообще говорит о "мелочах" тем меньше, чем ближе финал романа. Так, она не объясняет, почему спаниель в хорошо натопленном кафе был мокрый и почему Фрэнк столкнул Дролайта в канал. Поступок невозможный для слуги, если он не сошёл с ума. Мне кажется, я знаю ответы, но лучше бы намекнула. Её роман и так вызывает напряжённую работу мысли, а тут ещё и такие мелкие загадёнки. Думаю, это следствие того, что за десять лет работы над романом, он ей порядком надоел. Пора было переходить к осуществлению следующих замыслов.
цитировать