(ПРЕДТЕЧИ, НАСЛЕДНИКИ, БУНТОВЩИКИ… — продолжение)
Сто цветов
Когда в киосках появились первые номера журнала “Fantastyka”, в книжных магазинах «правили бал» социологические романы Зайделя, Орамуса, Внук-Липиньского, Жвикевича. В журнале “Fantastyka”, в приложениях к другим журналам и фэнзинах новая польская проза пошла вперед и в то же время шагнула назад. Она отказалась от прогнозов, избавилась от унифицированного космического фона. Политические вопросы она отметила галочкой, меньше увлекалась Цивилизацией, Космосом… пошла в исследование внутреннего мира индивидуума, мучающих его страстных желаний и кошмаров. Сменила направление интереса – с прогностики на художественность, отношение в излагаемому – с материалистического (сциентического) на метафизическое и религиозное. Вместо стандартных видений миров будущего мы взрастили сотни цветов в художественных садах фантазии.
Мы по-своему открыли «новую волну». Речь идет не о нас, работавших в редакциях журналов “Fantastyka” и “Nowa Fantastyka”, это был длительный и объективный процесс. Летом 1982 года, уже после отправления в типографию первого номера журнала “Fantastyka”, мне в руки попал томик “Sindbad na RQM 57/Синдбад на RQM 57” Виктора Жвикевича из издательской серии “Stało sie jutro”.
Особенный климат, акцент на КАК, а не на ЧТО рассказано – все это разъясняло, сколь многим играм и личностям находится место в фантастике. Также ранний текст Марека Орамуса “Drwale I dziewczyna/Дровосеки и девушка”
и “Twerdza Trzech Studni/Крепость Трех Колодцев” Ярослава Гжендовича предвещали многие из будущих открытий.
Действительность против действительности
Польская фантастика восьмидесятых и более поздних годов – это парад индивидуальностей и различий. Появлялись рассказы – ключи к новым мирам. Было жаль этих миров на один рассказ. Поэтому многие герои – такие как командор Хорник, ведьмак Геральт, Энкель, Камешек или журналист Томашевский взошли на арену повестей и романов.
Посмотрим на это с высоты птичьего полета. После нарушавшей законы рациональности фантастики (Марек Баранецкий,
Анджей Зимняк,
Кшиштоф Коханьский),
после литературы в стиле панк (Яцек Пекара,
Гжегож Друкарчик),
после невероятных дебютов Марека Хуберата,
Анджея Сапковского,
Яцека Дукая,
Мацея Жердзиньского
(и возвращения Анджея Земяньского)
мы можем читать обновленную социологическую фантастику (Рафал Земкевич),
религиозную фантастику (Януш Цыран,
Марек Хуберат,
Яцек Дукай,
Войцех Шида).
(Окончание следует)