Сегодня исполняется три года со дня смерти Вулфа. Некрологи по этому поводу были опубликованы на многих ресурсах, но из тех, что довелось прочесть, лично мне больше всех понравился нижеследующий. Чувствуется, что его автор подошёл к делу ответственно и, не побоюсь этого слова, с душой. В нём хватает и фактов (некоторые очень малоизвестные, и стали новостью для меня), и регалий, и собственного отношения. Спасибо, Брайан.
(Переводу, наверное, стоило бы дать отлежаться и пройтись по нему ещё раз рубанком редактуры, но в связи с годовщиной я решил всё-таки выложить как есть, а отполировать позже.)
UPD. 16.04.21 — обновление v1.1 (правка перевода, форматирования)
Прежде чем начать плодотворную писательскую карьеру, он потрудился инженером и разработал технологию производства картофельных чипсов Pringles. Вулф, известный как «Мелвилл от научной фантастики», автор изобретательных и сложных произведений, умер 14 апреля в возрасте 87 лет.
В Белхейвене, штат Северная Каролина, живёт девушка, которая испытывает проблемы с питанием. Её зовут Мэри Айерс. У Мэри язва желудка, и Мэри может проглотить лишь несколько кусочков прежде, чем заболит живот, поэтому Мэри остаётся худой. Отец Мэри скор на руку. Он бьёт жену и других своих детей, но почему-то никогда не бьёт Мэри. К больной дочери он по-своему выказывает нежность. Он заставляет её принимать лекарство, которое использует, чтобы вывести глистов у собак.
В 1921 году Мэри уже достаточно взрослая, чтобы выйти замуж и уехать. Её муж — человек по имени Рой Вулф. Рой занимается всем понемногу, так что они часто переезжают. Какое-то время они живут в Техасе, где Рой работает на нефтяных скважинах. Они живут в Нью-Йорке, где он работает продавцом кассовых аппаратов. Денег у них не слишком много, но оба любят читать, и поэтому на книги деньги всегда находятся. С желудком у Мэри становится получше. В 1931 году, через 10 лет после свадьбы, рождается их единственный ребёнок. Мэри и Рой называют его Джином, полное имя — Джин Родман Вулф.
В первые годы жизни Джина, пока страна погружается в Депрессию, Мэри и Рой всё так же переезжают. Когда ему исполняется 4 или 5, они живут в Пеории, штат Иллинойс, где его лучший другом становится его соседка, маленькая девочка по имени Розмари Дитч. Однажды Мэри видит, как 5-летний Джин вместе Розмари шагают по тротуару нагишом, держась за руки.
Их семьи становятся друзьями. Когда Вулфы переезжают, они не рвут связи. Джин с родителями отправляются в Логан, штат Огайо, — родной город Роя, где бабушка Альма живёт в доме, который был «станцией» на Подпольной железной дороге. Там есть потайная комната, где могут спрятаться беглые рабы. У бабушки Альмы припасены целые стопки воскресных комиксов. Джин часами листает их, поглощая «Бака Роджерса» и «Флэша Гордона», погрузившись в яркие, палповые картины космических кораблей и сражений на лучевых пистолетах.
Из Логана Мэри и Рой переезжают в Де-Мойн. Затем в Даллас. Затем в Хьюстон. В Хьюстоне они открывают закусочную. Они наконец-то могут надолго обосноваться в одном месте. Джин идёт в школу имени Эдгара Аллана По. В школе водятся тараканы, которые длиннее, чем его самопишущее перо. На школьном дворе он находит тарантулов, которые больше, чем его ладонь. Когда с залива дует ураган, с солончаков вглубь суши приползают гремучие змеи. Джин находит их в траве.
Начинается война. Занятия в школе Эдгара Аллана По прерываются на тренировки по воздушной тревоге. Дяди Джина и несколько кузенов постарше отправляются за океан, чтобы участвовать в ней. Семья переживает, что Роя призовут в армию. Стоит мучительно-жаркое лето: Джин разбивает лагерь прямо у вентилятора. Ночью Мэри и Рой отводят его на Галвестон-Бич, где они втроём расстилают одеяло. Залив кишит немецкими подлодками. Вдали, на воде, они видят зарево пожара на торпедированных нефтетанкерах.
Он тощий мальчишка, симпатичный, разве что смахивает на беспризорника. Однажды, разбившись на велосипеде, он так сильно поранил левую ногу, что она болит всю оставшуюся жизнь. Спорт он никогда не любил, теперь же он нравятся ему ещё меньше. Он узнаёт (как все дети узнают такие вещи) что он за ребёнок: он странный, умный и одинокий. Зачастую он от этого несчастен. Однажды ему в руки попадается книга в мягкой обложке, которую читает мать: «Карманная книга научной фантастики». Он читает рассказ Теодора Старджона «Бог микрокосмоса». Затем — ещё один рассказ. Его отец всегда был поклонником Жюля Верна и Герберта Уэллса. Теперь и Джин (так же как многие другие странные, умные, одинокие американские дети того времени) страстно влюбляется в научную фантастику. Вскоре он читает «Amazing Stories», «Weird Tales», «Famous Fantastic Mysteries». Его затягивает грошовая палп-макулатура, всегда служившая инкубатором для нежданных американских гениев.
Ему удаётся выжить в старших классах, сдружившись с парочкой других любителей фантастики и обмениваясь книгами и журналами. У него есть учительница английского языка, мисс Коллинз, и она говорит, что у него есть талант к писательству. Слышать это довольно интересно. По окончании школы родители дарят ему пишущую машинку. Но он не задумывается о писательстве как о профессии. Не задумывается всерьёз. Он уезжает, чтобы поступить в Техасский университет A&M, и планирует стать инженером. Писательство — это лишь хобби.
Снова начинается война. На этот раз Джин уже достаточно взрослый, чтобы участвовать в ней. Когда ему исполняется 21, в 1952 году, его отправляют в Корею. Он едва не погибает в пути, будучи смыт за борт во время сильного шторма. Война жестока: колючая проволока, грохот артиллерии, крики. Джин тоже вносит свою лепту, и у него нет ранений, по крайней мере видимых невооружённым взглядом. По возвращении домой он падает на пол, едва заслышав громкий звук. Мэри и Рой говорят, чтобы он переехал обратно к ним. Он поступает в Хьюстонский университет, и живёт с родителями, пока учится на инженера.
Мэри всё ещё поддерживает связь с Дитчами, некогда соседями Вулфов из Пеории. Розмари Дитч, сотоварищ Джина по детским играм, приезжает погостить в Техас. Джин и Розмари выясняют, что всё ещё нравятся друг другу. В скором времени они обручаются. Поскольку Розмари католичка, перед свадьбой Джин начинает изучать католическую доктрину. Он размышляет (он размышлял об этом и прежде, возможно, благодаря увиденному на войне) о страдании и сострадании, а также о том, как людям стать лучше. В католицизме он слышит отзвуки как своего ощущения того, что человек грешен, так и своего ощущения того, что каждому человеку требуется самоотверженное, пожизненное устремление к искуплению. В конце концов он решает принять католичество. Они с Розмари, два чистых ребёнка, женятся в 1956 году, лучась послевоенными американскими улыбками. Он говорит, что она спасла его.
Он устраивается в отдел исследований и разработок компании Procter & Gamble. Следующие 16 лет он работает инженером в Огайо. Он разрабатывает процесс для приготовления картофельных чипсов Pringles. Он полнеет в талии. У них с Розмари уже четверо детей. У него начинают выпадать волосы. Он пишет в свободное время, но не может добиться публикации в течение многих лет. Есть издательство Gold Medal Books, которое готово заплатить 2000 долларов за научно-фантастический роман, и он думает, что было бы неплохо заработать за книгу столько денег, однако в Gold Medal Books его рукопись не нравится. Журналы, один за другим, отвергают его рассказы. Его сочинения никому не нужны.
Писатели его поколения заняты тем, что трансформируют фантастику и фэнтези. Джеймс Грэм Баллард публикует «Ветер из ниоткуда» («The Wind From Nowhere») в 1961 году и «Затонувший мир» («The Drowned World») в 1962. Майкл Муркок занимает пост редактора журнала «Новые миры» («New Worlds») в 1964 году. Люди говорят о «Новой волне», о революции в спекулятивной литературе. 60-е в самом разгаре. Бушуют страстные дебаты о том, куда следует идти научной фантастике, следует ли ей быть литературной или же популярной, экспериментальной или же доступной, объективной или же символической. Следует ли ей вообще быть научной. Джина нет даже на периферии этой беседы. Его нигде нет.
В 1965 году он пишет историю о привидениях под названием «Мертвец» («The Dead Man») и рассылает её в журналы. Самый престижный, на вершине его списка, — «Атлантик мансли» («The Atlantic Monthly»). Наименее престижный, в самом низу, — журнал «Сэр!» («Sir!»), журнал в жанре ню. «Сэр!» покупает рассказ. Джин получает чек на 80 долларов. Именно так начинается его профессиональная писательская карьера: текстовым наполнителем в порно-журнале, будучи уже за 30. К этому моменту он восемь лет как рассылает свои работы и получает на них отказы.
Он движется вперёд. Он отправляет рассказ под названием «Горы — это мыши» («Mountains Are Mice») в «Гэлэкси», а когда получает отказ, отправляет его в «Миры Если» («Worlds of If»). Джину о том не ведомо, но Фредерик Пол, прославленный редактор «Миров Если», является ещё и редактором «Гэлэкси». Пол, пожав плечами, переименовывает рассказ в «Горы как мыши» («Mountains Like Mice») и принимает его для «Миры Если».
Уже имея за плечами немало публикаций, Джин вступает в Американскую ассоциацию писателей-фантастов. Он заводит дружбу с её основателем, писателем-редактором Деймоном Найтом. Найт публикует его рассказ «Трип, трап» («Trip, Trap») в своей антологии «Орбита 2» («Orbit 2»). Внезапно Джин оказывается рядом с гигантами Новой волны, такими как Джоанна Расс и Брайан Олдисс. Кроме того, Найт приводит его на Милфордскую мастерскую писателей, ежегодную конференцию, проводимую в викторианском особняке в Пенсильвании, где звёзды НФ и звёзды будущие (Урсула К. Ле Гуин, Энн Маккефри, Фредерик Пол) общаются накоротке и критикуют работы друг друга. Прежде у Джина никогда не было коллег-писателей. Одно то, что эта группа приняла его всерьёз, наполняет его изумлением. Он говорит, это всё равно что увидеть Манхэттен и Большой Каньон одновременно.
Наступает 1970-й. Он до сих пор не опубликовал ни одной книги. Он всё ещё тянет лямку в Procter & Gamble, решая всевозможные du jour задачки процесса Pringles, которые спускает ему руководство. В том же году, наконец-то, выходит его первая книга. «Операция ARES» («Operation ARES») — роман-дистопия о восстании марсианской колонии против деспотичного левого правительства. Эта книга никому не нравится. В ней доминирует то, что сам Джин позже отвергнет как «доктринёрскую консервативную» политику, квадратно-гнездовую идеологию человека из большой компании, которого эти хиппи уже достали. Героя зовут Джон Кастл, и этим, пожалуй, всё сказано. Расс (как рецензент она известна отнюдь не своей мягкостью, а политически крайне далека от ворчливой аллегории Джина) убийственно вежливо замечает в «Журнале фэнтези и научной фантастики»: «Я знаю, чего может добиться мистер Вулф, когда постарается, — пишет она. — „Операции ARES“ весьма далеко до его лучших результатов».
Два года спустя он пробует ещё раз. На этот раз он постарается. «Пятая голова Цербера» представляет собой сборник из трёх переплетённых новелл о колониях Земли — мирах-близнецах Сент-Анн и Сен-Круа. Сент-Анн некогда была родиной примитивной в технологическом плане расы оборотней, которых люди-колонисты уничтожили. Вопрос «…или всё-таки нет?» виден за 10 световых лет, но в сравнении с «Операцией ARES» эта книга гораздо более изощрённая благодаря своей неоднозначности и многослойности, а сложные темы постколониализма, которые в ней исследуются, говорят, что написана она в совершенно ином духе, нежели первый роман Джина. Книга как целое номинируется на премию «Локус», а заглавная новелла — на Хьюго и Небьюлу, две главные награды в научной фантастике. Он их не выигрывает, но это уже не имеет никакого значения. Джин (будучи чуть за 40, спустя 15 лет после начала писательской карьеры и 7 — после того, как его первый рассказ вышел в журнале «Сэр!») наконец-то принят научно-фантастическим сообществом. Он преуспел.
Он увольняется с работы в Procter & Gamble. Но не для того, чтобы писа́ть на полный рабочий день (этого не случится ещё какое-то время), а для того, чтобы найти работу, хотя бы номинально близкую к писательству. Розмари скучает по Иллинойсу, поэтому их семья переезжает в Баррингтон, где Джин находит должность старшего редактора в журнале «Plant Engineering». Он отвечает за истории о передаче энергии («гидравлика, шестерни, пневматика, ремни, et cetera», как он позже скажет интервьюеру), а также креплении и соединении («сварка, клей, винты, et cetera»). Вдобавок он редактор разделов робототехники, карикатур и писем редактору. Ему нравится эта работа. Где-то раза два в год он пишет для журнала статью. Он сам делает фотографии.
Он создаёт выигравшую Небьюлу новеллу, «Смерть доктора Острова» («The Death of Doctor Island»), а затем ещё два романа. Он жадно читал — в течение многих лет, причём читал далеко за пределами жанров фэнтези и научной фантастики. Он прочёл Пруста. Шекспира. Гомера. Он размышлял о том, как их произведения могут повлиять на его творчество. Кроме того, он продолжал углублять своё знакомство с католицизмом. Какой-нибудь другой писатель мог бы написать незамысловатый фантастический роман вслед за «Пятой головой Цербера», чтобы воспользоваться критическим успехом новелл. Но Джин, вместо этого, становится ещё более странным. Он становится ещё более экспериментальным. Он начинает нащупывать путь к тому стилю письма, который объединит феноменально разноплановые источники его вдохновения в одно-единственное произведение.
«Мир» («Peace») выходит в 1975 году. Это псевдо-мемуары, действие которых происходит примерно в первой половине XX-го века. Но эта история странная, нелинейная, её трудно понять с ходу. Статус рассказчика неуловим. Реален ли он? Безумен ли? Призрак ли? Нил Гейман, который влюбится в этот роман много лет спустя, скажет, что когда читаешь его в первый раз, это добродушные мемуары, и хоррор — во второй. «Дьявол в лесу» («The Devil in a Forest»), вышедший в 1976 году, получился в чём-то даже более странным. В нём рассказывается о средневековой крестьянской деревушке, где развернулся конфликт между христианством и язычеством. Джин говорит, что роман был вдохновлён строфой из «Доброго короля Вацлава».
Его следующая книга — шедевр. «Книга Нового Солнца», написанная в свободное от «Plant Engineering» время, издана в четырёх томах в начале 80-х. Когда в 1980 году выходит «Тень палача», Джину 49 лет, а в 1983, когда выходит четвёртая книга, «Цитадель Автарха», — 52 года. Эта тетралогия — один из великих, странных триумфов американской художественной литературы, история, которая соединяет научную фантастику с дешёвым фэнтези, а затем соединяет их с модернистской повествовательной техникой, католической теологией и прустовской медитативностью. («Нью-Йорк таймс» добавит сюда ещё «спенсеровскую аллегорию, свифтовскую сатиру, диккенсовское общественное сознание и вагнеровскую мифологию».)
Десятилетиями будут говорить, насколько странно, что столь ошеломляющая и причудливая книга была написана кем-то вроде Джина. Но что же это означает, ведь «Книга Нового Солнца» — произведение, по сути, беспрецедентное? Возможно, у Анри Бергсона со Святым Августином мог получится такой текст, возьмись они редактировать один из номеров «Weird Tales» 30-х годов. Странно, что она была написана вообще. То, что она была написана парнем, который придумал, как готовить Pringles, поражает не меньше, чем прочие вероятности.
«Новое Солнце» — это история, которую рассказывает Северьян, подмастерье гильдии палачей, живущий с товарищами в таинственной крепости под названием Цитадель. Поначалу кажется, что действие книги происходит в псевдо-средневековом фэнтезийном мире. Однако постепенно становится ясно, что мир книги, Урс, на самом деле является миром далёкого будущего, и его нынешняя цивилизация лишь в некоторых аспектах сравнима со средневековой технологией. (И, как становится ясно, несравнима в других.) Эта цивилизация построена на костях бесчисленного множества других. Сама Цитадель похожа на нечто вроде разрушенного космического корабля. Существуют намёки, что чужие вмешались в человеческую историю. А может, вмешательство продолжается? Солнце настолько старо, что умирает. Звёзды видны на небе среди дня.
Северьян совершает серьёзное преступление. Он выказывает сострадание к заключённому, которого гильдия должна подвергнуть пытке. В результате его отправляют в квази-изгнание, служить палачом в далёком городе. Ему выдают устрашающие чёрный плащ с маской, а также ужасающий меч, зовущийся Terminus Est. Его странствие имеет все черты эпического фэнтези — он сражается с монстрами, влюбляется, встречает множество ярких и увлекательных персонажей, заполучает магические артефакты, противостоит козням злодеев и возвышается, достигая огромной власти.
Но конвенционное повествование скользит по краю. Почему, к примеру, Северьян столько времени тратит на разговоры о своей совершенной памяти? Если же его память столь совершенна, то почему в его рассказе присутствуют несообразности? Почему кажется, что нет объяснения такого множества произошедших событий, но в то же время кажется, что они произошли раньше? Где источник стойкого чувства, что фигуры конвенционного повествования о поисках (где Северьян — избранный, которого отправили спасти мир) подчиняются силам, находящимися за пределами как его, так и нашего понимания?
Язык книги богатый, странный, красивый и зачастую, в буквальном смысле, непостижимый. «Новое Солнце» подаётся как «постистория» — исторический документ из будущего. Он был переведён с языка, пока ещё не существующего, учёным с инициалами Дж.В., который пишет краткое приложение в конце каждого тома. Поскольку у многих концепций, о которых пишет Северьян, нет современных эквивалентов, Дж.В. говорит, что заменил их «ближайшими эквивалентами двадцатого века» из английского языка. Таким образом, книга полна сказочно эзотерических и непонятных слов, которые английскими призна́ют лишь немногие читатели: фулигин, пельтаст, ублиет, шатлена, киновит. Но эти слова — лишь аналоги других слов из далёкого будущего, не до конца понятных даже Дж.В. «Слово металл, — говорит он, — обычно (хотя не всегда) используется для обозначения вещества, подобного тому, что подразумевают под этим названием мои современники». Таким образом, путешествия во времени, крайняя двусмысленность и своего рода постструктуралистская концепция языка подразумевается уже самим фактом существования книги.
«Книга Нового солнца» немедленно (и совершенно корректно) провозглашается важным литературным произведением. С момента публикации «Тени палача», все понимают о цикле две вещи. Во-первых, это блестящее произведение, и даже антижанровые снобы (которых в 1980-е годы гораздо больше, нежели сегодня) не могут отрицать, что это серьёзная литература. В руках Джина сырьё палп-фэнтези — гигантские ленивцы, чужаки-рептилоиды, люди в тёмных плащах на парапетах — обретает качество образов авангардной поэмы. Смесь литературной изощрённости, мессианско-католического мистицизма и откровенной странности десятицентовых журналов превращается в историю, которая кажется одновременно древней, футуристической и вневременной, но в этом-то и состоит смысл:
цитатаЕсли Вечный Принцип заключался в том изогнутом шипе, который я нёс на груди многие лиги, а теперь заключается в новом шипе (возможно, в том же самом), который я только что положил туда, тогда он может заключаться в чём угодно, да, вероятно, и заключается — в каждом шипе на каждом кусте, в каждой капле морской воды. Этот шип был священным Когтем потому, что все шипы были священными Когтями; песок в моих сапогах был священным, поскольку попал туда с морского берега, усыпанного священным песком. Киновиты хранили мощи санньясинов потому, что санньясины приблизились к Панкреатору. Но абсолютно всё было приближено к Панкреатору и даже соприкасалось с ним, ибо всё пролилось из его ладони. Всё без исключения было реликвией. Весь мир был реликвией.
Вторая вещь, которую все понимают, это то, что «Книга Нового Солнца» трудна. Если не упустите нить повествования, это отличная приключенческая история. Но ещё это экспериментальное, безжалостно анализирующее себя искусство. Каждый том тетралогии номинируется на главные фантастические награды. Джина провозглашают одним из величайших писателей-фантастов всех времён, возможно, величайшим. Его провозглашают великим американским писателем, точка. Именно из-за «Нового Солнца» Урсула К. Ле Гуин позже назовёт его Германом Мелвиллом от научной фантастики. Именно из-за «Нового Солнца» Нил Гейман говорит, что он «возможно, лучший из ныне живущих американских писателей».
И всё же его книги не продаются в больших количествах, возможно, потому, что многим они непонятны. Он не вдохновляет волну подражателей, подобно тому, как это удалось Уильяму Гибсону примерно в это же время. Он не покоряет списки бестселлеров, как другие создатели масштабных фэнтезийных сериалов. Он не становится суперзвездой конвентов, как Джордж Р.Р. Мартин, или культурной иконой, как Ле Гуин. Он написал сочинение, которое доказывает (если вам нужны доказательства), что фантастика может быть высоким искусством, но даже внутри фантастического сообщества немногие читают его. Он написал один из величайших шедевров научной фантастики всех времён, и трудно сказать, повлиял ли он вообще на этот жанр.
Он продолжает писать. В 1984 году, после 12 лет редактирования статей по гидравлике и клею в «Plant Engineering», он наконец-то увольняется, чтобы писа́ть на полный рабочий день. После этого у него выходит по книге каждый год-два. Иногда две книги за год. Он пишет продолжения «Книги Нового Солнца» (вся серия получает известность как Солнечный цикл), некоторые из них оценили почти так же высоко, как и его главный труд. Он пишет другие серии. Он пишет самостоятельные романы. Эссе. Десятки коротких рассказов. Его печатают в крупных издательских домах и крошечных независимых издательствах. Для писателя, чей успех пришёл поздно, он становится поразительно плодовитым: более 30 романов, дюжина сборников рассказов, стихов, брошюры.
Он толстеет. Он лысеет окончательно. Он начинает носить густые, загибающиеся кверху усищи. Его друг Джо, библиотекарь в Библиотеке Конгресса, вырезает ему трость с изображённой на рукоятке итальянской деревней, и он начинает повсюду ходить с ней. Ему исполняется 80. Его литературная карьера разменивает шестой десяток. Он узнаёт, что его чтят многие молодые писатели, и чтят за всё то, что мешало ему стать популярней: за уникальность, за честолюбие, за дикость идей и готовность следовать за ними, куда бы те ни вели. Некоторые молодые читатели тоже чтят его, хотя он так и не становится знаменит. Именно в писательской среде его любят больше всего.
В 2012 году Американская ассоциация писателей-фантастов и фэнтези объявляет его Грандмастером. На следующий год, после борьбы с болезнью Альцгеймера, умирает Розмари. Так много его книг, включая «Новое солнце», исследовали природу памяти. Розмари, которую он знал почти 80 лет, забывает его имя. Она забывает, что они женаты. «Она всё ещё помнила, что любит меня», — рассказывает он «Нью-Йоркеру» два года спустя. Он публикует последнюю книгу, фантастический нуар «Человек взаймы» («A Borrowed Man»), в 2015 году.
14 апреля 2019 года, в возрасте 87 лет, Джин Вулф умирает от болезни сердца у себя дома в Пеории, штат Иллинойс. Некрологи выражают подобающее восхищение. Но в некоторых читается подтекст, подобный тому, что просачивается порой в рецензии на его книги. Его книги настолько исключительны, настолько сложны и настолько асинхронны всяческому мейнстриму, что критики порой задаются вопросом: «Что же это за великая книга?» Его жизнь так тиха, так извилиста и так далека от литературного величия или драмы, что авторы некрологов порой задаются вопросом: «Что же это за жизнь для великого писателя?»
Я знаю ответ на оба вопроса. Именно такая.
25 апреля 2019
Подпольная железная дорога (англ. Underground Railroad — букв. Подземная железная дорога) — сеть тайных маршрутов и безопасных «станций», по которым негры-рабы могли пробираться с рабовладельческого Юга в Северные штаты и Канаду. «Станциями» называли дома людей, которые, в нарушение закона, давали беглецам приют и переправляли с одной на другую до самой границы.
Воскресные комиксы (англ. Sunday comics) — раздел комиксов в большинстве американских газет. Как правило, воскресные комиксы, в отличие от тех, что печатали в будни, были цветными.
Залив кишит немецкими подлодками. — В мае-июле 1942 года немецкие подлодки зашли в Мексиканский залив (часть операции «Барабанная дробь»), чтобы топить торговые суда и танкеры. (Этот эпизод (помимо прочих автобиографических элементов) находит отражение в рассказе «Откуда у меня три почтовых индекса» («How I got Three Zip Codes»).)
«Карманная книга научной фантастики» («The Pocket Book of Science-Fiction») — НФ-антология 1943 г. под редакцией Дональда Воллхайма.
«Бог микрокосмоса» («Microcosmic God») — научно-фантастический рассказ Теодора Старджона; впервые опубликован в журнале «Аналог» в апреле 1941 года.
Спекулятивная литература (англ. speculative fiction) — обобщающий термин для не-реалистичной литературы у англоязычных критиков; придуман был, по сути, чтобы описать произведения, жанр которых не подпадал под зонтик НФ или фэнтези. (Джон Клют предлагал взамен термин fantastika, позаимствованный из русского.)
…du jour задачки… — здесь — текущие (от фр. du jour — «дневной, сего дня», дюжур; отсюда слово «дежурный»).
…квадратно-гнездовую идеологию… — В оригинале — «скверсвилльская идеология» (squaresville ideology), где Скверсвилль (на русский можно перевести как Квадратово) — условное место, где жители мыслят шаблонно и консервативно.
…Джон Кастл, и этим, пожалуй, всё сказано… — Фамилия Кастл (John Castle) переводится как «за́мок».
Нил Гейман, который влюбится в этот роман много лет спустя, скажет… — Когда я прочёл «Мир» в первый раз, это были добродушные мемуары о Среднем Западе. В хоррор он превратился только на втором или третьем прочтении. (Нил Гейман, «Как читать Джина Вулфа»)
«Добрый король Вацлав» («Good King Wenceslas») — знаменитая рождественская песнь о чешском князе Вацлаве (он же Святой Вячеслав Чешский), который на второй день Рождества (Степанов день), суровой зимой, отправляется в путь, чтобы принести дары увиденному вдали крестьянину.
Постструктурализм — философское течение 1960-х — 1970-х гг., которая опирается и при этом отвергает некоторые идеи структурализма, выявлявшего структуры, лежащие в основе всего, что люди делают, думают, воспринимают и чувствуют.
Нил Гейман говорит, что он «возможно, лучший из ныне живущих американских писателей»: https://www.theguardian.com/books/2011/ma...
Американская ассоциация писателей-фантастов и фэнтези — Американская ассоциация писателей-фантастов (Science Fiction Writers of America) сменила название на Американскую ассоциацию писателей-фантастов и фэнтези (Science Fiction and Fantasy Writers of America) в 1992 году.
Ссылки:
Оригинал:
цитировать
свернуть ветку